Ой, лестница. Я ей улыбнулся и сообразил, что мне нужны перила, ибо все помнят, наверное, сколько там ступенек. Руки две, и они заняты. Голова тоже занята, шляпой. Из-за неё ещё плохо видно, у неё края большие такие и спадают, закрывая мне половину обзора. Так, ладно, пока я думаю, уже бы прошёл половину. Всё, пошёл. Нет, не пошёл. Блять, кто-нибудь помогите инвалиду. А ну, нытик и тряпка, собрался быстро. Нахера я этот торт взял. Ступенька, иди сюда. О, какая молодец. Нет, я не упаду. Если я грохнусь с этой лестницы… Я, когда вышел сюда, то не сразу заметил, что тут окна, не какие-нибудь там окошечки, а окна, такие, проще говоря, здоровые. И за этими окнами всё было сине-чёрное. Время, сколько щас времени. И почему я думаю, что пончик на улицу пошёл. Тут немного осталось ступенек, ещё чуть-чуть И БУДЕТ КРЫЛЬЦО и ещё ступеньки. Так, а как дверь я открою. Представляю, как я выгляжу в этой шляпе. Она, кстати, хорошо на голове держится и не сваливается, будто она моя.
Да всё я открыл. Поставил тарелку на пол, правда, разлил шампанское, но немного совсем. А потом я встретился с новой проблемой: поднять тарелку. Ох, как же меня это достало. И я уже просто выбежал на улицу, быстро спустился с этого грёбаного крыльца и стал осматриваться, пытаясь удержать, пищу богатеев в руках. Темно тут было, и я столько звёзд никогда не видел. Они сплошняком. Вот ночью тут действительно красиво. Даже немного страшно. Такое ощущение, что сад этот бесконечный. А с утра тут всё в тумане, наверное, такое всё серо-зелёное. Но я этого никогда не увижу, если только Уэй женится на этой Кларе. Ну и мысль. Да какой женится, вы посмотрите на него. Кстати, там или приведение дымит или как раз он. Хреново видно вообще, не упасть бы тут.
И пока я шёл, то заметил, что этот сад или похож на лабиринт или так оно и есть и это лабиринт. Забредёшь и сдохнешь. Вот я щас и забреду. Да ладно, не забреду, я тут бегать и не собирался. Да, это Уэй стоит, хотя тогда на пляже мне тоже казалось, что там был он, а там его не было. Не факт, что сейчас меня опять не глючит. Ну, потрогаем, посмотрим.
- Эй, девушка, - он испугался, а я подошёл поближе. Курит тут в одиночестве, ночью, под звёздами. ДУМАЕТ О НЁМ.
- Я же сказал, щас приду. Нафига тебе три бокала, - говорит про бокалы, а сам смотрит на шляпу. Ему нравится, вижу.
- Не знаю, это у меня стояло, - и я подумал, что это всё судьба. - Возьми, я щас уроню, - и я ему торт отдал. А что, ему пить больше нельзя, поэтому именно его. Да ему и есть больше нельзя. - Почему у нас столько звёзд нету, - я задрал голову, думая, что шляпа вот щас точно слетит, но она держалась, будто её на клей посадили.
- Что у тебя стояло? Потому что загородом их всегда больше.
- А то я без тебя не знал. Нас за Молли убьют, - стояло? Да ничего у меня не стояло.
- Нам ещё два часа ехать. Может, домой? Но они тут ещё долго будут, можем и остаться.
- Я не хочу,- вот только чего я не хочу. Остаться или уехать. - Ты вчера говорил во сне. Только я не понял по-итальянски или по-испански.
- По-итальянски, - он достал из кармана уже вторую сигарету, а я решил, что нужно хотя бы один бокал опустошить. Я не знал, о чём говорить, вообще спать хочется. И больше нихера не хочется. Он так всё и стоял с этим тортом, молчал. И я стоял с этими бокалами, тоже молчал. Потом потихоньку начал пить, небольшими глотками, чтобы больше меня не разносило. Ну, мы так и простояли, пока на улицу уже ни начали выходить люди, которые, видимо, собирались уезжать. И нам надо было. - О чём думаешь? - а о чём я думаю, ни о чём я не думаю. Думаю, что ты надымил тут. - Такой красивый сегодня, я тебя даже трогать боюсь, - а ты не бойся. КРАСИВЫЙ? Опять до меня доходит, как до самого последнего в живой очереди. Джерард, вы какой-то гей. - Ты сильно устал?
- Да я вообще не устал, - он повернулся, осмотрелся и посмотрел на меня. Ну что ещё. А я ведь устал, очень даже устал. Щас бы завалиться на кровать, а не бегать куда-то. А вы посмотрите на его рожу, он куда-то собрался. А потом как рванул вперёд, я сначала не понял, что это было, но когда он повернулся и кивнул, я понял, что нужно идти за ним. Чувствую, заведут меня в лесок.
Он откуда-то знает ВЕСЬ этот странный лабиринт, ибо по нему мы шли долго, даже торт успели сожрать и выпить те два бокала, а третий я выпил ещё там, когда он курил. И тарелки-бокалы мы оставили на этих кустах, правда они высокие и пончик начал прыгать, чтоб закинуть это всё и один бокал мы разбили. Ну и чёрт с ним. Что я там говорил про лесок? И Джи мне говорил что-то про «волшебный лес». Ну, вот мы и вышли из этого лабиринта. Угадайте куда. И я лично устал идти по этому лесу, и вообще чуть не ебанулся, когда туман увидел. Густой, аж какой-то белый, будто бы весь собрался в одном месте. Что там за херня вообще. Какого хрена он раздевается. Я сделал ещё пару шагов и остановился, смотря, как на землю падает галстук. А ну-ка, пошёл-ка я обратно…
- Давай раздевайся, - я тебе щас разденусь. - Айеро, ты чего застыл, иди сюда, - я чего-то не понял, куда он пошёл… - Ну и стой там, придурок, - он типа не собирается со мной ничего делать? ПРАВДА? Он вообще заорал и побежал куда-то вниз. Туман… туман. Там вода? Ох, какой же я тупой. Когда я его, Джерарда, перестал видеть, пришлось подойти поближе. Это было озеро, и в двух шагах от меня был резкий обрыв, я подошёл к его краю и чуть не грохнулся. Этот умный пошёл в воду в рубашке, ну хорошо хоть мы штаны додумались снять. Нам же обратно ещё идти. Он всё орал и подпрыгивал как ребёнок, так воду что ли любим? - Охрененно, - он уже намочил свои семейники в полосочку и край рубашки, ему не холодно, случайно? Вообще вы мистер быстрый такой. А потом он нырнул. С головой. Вот чтоб тебя там какая-нибудь пираньюшка нашла. «Охрененно» ему. А потом как вынырнет. Брызги во все стороны и как заорёт. «Разбуди в себе зверя». Я сначала спокойно на всё это смотрел, но когда наш зверь повернулся и начал ржать, то я решил сесть, чтоб мало ли не упасть от такого представления. И до чего он доржал, что зашатался и упал в воду, но уже успокоился, потому что захлебнулся. Как мы туда пойдём, он же весь сырой. Фу. - Здравствуй, мам. Спасибо, мам. Привет, мам, - что? У него всё в порядке? Потом он уже это пропел. Ну, давайте ещё попоём. Какая ещё книга о дяде Томе, о чём он поёт? Так, нам пора домой, а то мы уже совсем с ума сходим.
- Давай пошли, дядя Том, - меня даже не заметили, продолжали дальше петь и брызгаться. Допил. У него сигареты в кармане, где там его бедные брюки. Как отсюда слезть бы без травм… Певец, блять. А поёт неплохо, кстати. А «это ты» он вообще как-то по-особенному спел. Голос есть у многих, но иногда понимаешь, что есть голоса и намного лучше, но ведь не все вкладывают душу в это дело. Это или есть или этого нет. Иногда самые неприметные и странные голоса могут полюбиться тебе больше, чем те, которые правильные и яркие. И ты не знаешь, почему это происходит, тебе просто нравится. Это относится не только к голосам, это относится и к людям. Я не слез аккуратно, нет. Я весь испачкался, как специально. Ещё кед как-то протрещал, это был крик смерти. Всё, конец настал для них неожиданно. Зря я спустился, меня тут же обрызгали, и как ни в чём не бывало, понеслись обратно. Пока я искал сигареты в кармане, весёлый пончик начал петь ещё громче и быстрее, при этом ещё как-то кружился, и от него летели брызги во все стороны. Особенно с волос. Секси прям. У него это всё ещё так просвечивает. Что-то мне расхотелось курить. У него рубашка вся прилила, что же ты делаешь, Уэй. Ты специально, да? Да, ты специально. А не испробовать ли мне водичку? Сырой буду весь. А-а, да насрать. И я уже начал расстёгивать штаны, но тут чудовище в воде заткнулось на фразе «я написал этот роман», и я посмотрел на него. Он убрал сырые волосы с лица, прищурился, потому что, ничего не видел и застегнул верхнюю пуговицу рубашки. Не знаю зачем. Испугался меня, наверное. Решил застегнуться. Ой, отвлёкся, я же штаны расстёгивал. Я не понял, где песни и ор, веселье и танцы. А мне тоже рубашку не снимать? А что он собственно под ней прячет, ГРУДЬ? И чего он притих вообще.
- Так, всё, поехали домой, нахрен, - я не понял, он погнал обратно, к берегу. Непредсказуем, как всегда. Вышел из воды, и так серьёзно стал выжимать низ рубашки, а я сидел с расстегнутой ширинкой и на всё это смотрел, не совсем соображая с чего такие перемены. Накупался?
- Что такое? - блин, шляпа, я из-за тебя ничего не вижу.
- Я не совсем уверен, что могу себя как-то контролировать. Иди, я догоню, - вот это загнул. Что он не уверен? Трахнет что ли? А я типа вырваться не смогу, если что.
- А зачем себя контролировать, - и правда зачем, если хочется. А я, я может, и не хочу, чтобы он контролировал, меня что-то не спросили, как обычно. Щас баранить буду. Давно я на людей не прыгал. Держись, дядя Том. Я типа пошёл залезать наверх, просто там, где он стоял это сделать было проще, и уже сзади прохожу и думал, нападу щас, но у меня получилось совсем другое. Вместо того чтобы прыгнуть и тем самым сделать гадость, я просто встал сзади и тупо стал смотреть на мокрую спину. Обнять хочется, правда. Твою мать, какие это всё глупости. Ну, в задницу. Пусть стоит выжимается, не буду мешать.
Иногда кажется, что всё, что между нами это какой-то бред. Ни туда, ни сюда. А что между нами, ничего. Девушка ему нужна, и мне. Ага, Клара. Это всё неправильно, хотя не мне ли всегда было насрать на «правильно». Привет, во мне опять борются два мудака. И что будет дальше, не знаю. Но я иду по лесу один и мне нужно выспаться, чтобы привести мысли в порядок. В любой непонятной ситуации ложись спать. Не знаешь, что ответить на экзамене? Ложись спать. Отвечаю, поможет. А если серьёзно, то сон всегда помогает, забирает бредовые мысли, так, нудила проснулся.
- Фрэнк, - мозг, только заткнись, прошу, - подожди, - а сказал, сам догонит. Я ведь себе говорил, что нужно в первую очередь отталкиваться от того, что уже есть. А что у нас есть. У нас есть человек, который нравится мне и моему органу. Тому самому. Это не главное – это понятно, но мне-то ведь он тоже нравится, не только органу. Да пошли вы все нахер. Я развернулся, вздохнул, закрыл глаза и пошёл ВРЕЗАТЬСЯ В ДЕРЕВЬЯ. Сделав несколько шагов, я всё-таки их открыл и понял, что меня куда-то не туда занесло, немного скосил так, как обычно. Нахрен голову, мысли эти, сейчас всё настолько КАК НАДО и так дальше и будет, всё зависит только от нас, закончить мы всегда успеем. А вот начать намного сложнее, но если тебе это нужно, ИДИ К ДЖЕРАРДУ И ЦЕЛУЙ, ПОКА ЕСТЬ ВОЗМОЖНОСТЬ. Зачем, блять, терпеть, если он мне нравится. ХУЙНЮ ПРИДУМЫВАЮ, Я ЛЮБЛЮ ЭТО. Так, успокойся. Чувствую себя зомби или чем-то подобным, что идёт, не видя перед собой ничего, как за запах. Я столкнулся с ним, понял, что у меня не у одного такое состояние и уткнулся куда-то в щёку, перебарывая желание сжать его всего. А я бы задушил, поэтому лучше так. - Я же тебе сказал, не надо. Я сегодня больной какой-то с утра.
- Я тоже, - а как ещё назвать, ту хрень, когда я мыл посуду? А что было, когда он за ключами типа зашёл? Я не одинок со своим недотрахом? Шляпа наконец-то слетела, она просто не устояла перед кое-кем.
- Правда? - он стал отходить, а я его притянул за мокрую рубашку назад, он её всю помял, когда выжимал. Где галстук, просрал? - Ты знаешь, какой синяк мне оставил.
- На… на том месте? - любимый запах перегара, уже такой родной.
- Времени дохрена, нацелуешься ещё, - интересно, однако. Сам стоит не может, ещё и пиздит о ВРЕМЕНИ. - Давай договоримся, что свезём Молли домой, а потом…
- А потом мы уснём, - НАМ ДВА ЧАСА ЕХАТЬ, КАКОЕ ПОТОМ.
- Договорились, - КАКОГО ХРЕНА, Я НИКОГО НЕ ОТПУСКАЛ. ЗАДРАЛ, СУКА, ВЕСЬ ДЕНЬ МЕНЯ ОБЛАМЫВАТЬ. У МЕНЯ УЖЕ СРЕДСТВО ДЛЯ МЫТЬЯ ПОСУДЫТВОЕЙ ШЕЕЙ ВОНЯЕТ. И сегодня, когда мы ехали, он пытался, что-то СОТВОРИТЬ со мной, но я не дал, да. И всё правильно сделал. - Пошли, давай, - а хрен ли, я сел. И я думал, он развернётся, но ВОТ ХУЙ МНЕ. Вот ты просто так возьмёшь и уйдёшь, как утром? Ну, я тебя ненавижу. Знай это и никогда не забывай.
Не знаю, зачем я просидел там ещё минут пять, перебирая край шляпы, качаясь как в психушке и смотря на землю, из которой торчали огромные корни деревьев. Там была тропинка и её всю пересекали эти корешки. Насмотрелся, подумал, успокоился, взял шляпу, пошёл. Уэя я не догнал, я его даже не видел. И как я вообще через этот лабиринт обратно прошёл, сам не понял. По памяти не мог, у меня её нет. Уже берусь за ручку двери, но она сама начинает мне на руку давить, нет, это не я так напился, это кто-то выйти пытается. Это эти крикливые вместе с Кларой, я её голос везде узнаю. ДА, Я ВЕЧНО БУДУ ЗВАТЬ ЕЁ КЛАРОЙ. Вижу ржущую Молли в толпе. И Джерарда, пытающегося протиснуться между пьяных людей. Он смотрит на меня и кидает ключи от машины. А мне хочется кинуть их обратно, прямо в глаз. Да, во мне накопилось, очень накопилось. Очень много СПЕРМЫ. Но я сдержался и не стал лишать его глаза, а просто развернулся и пошёл к машине, только вот где мы её оставили… Значит не пошёл к машине. И я так всё и стоял, пытаясь найти её в темноте, хотя фонарики на крыльце уже включили, но я почему-то не думал, что она стоит рядом. Мне казалось, что он вообще её куда-то в лабиринт спрятал, смешно пиздец.
- Да что ты встал-то, - он пихнул меня под зад, честно говоря, не понял чем и… Так, стоп. Это коленка или рука? Или… МЫСЛИ ИДИТЕ ДОМОЙ, Я ОБИЖЕН. Джерард, он наш враг, так что никаких рук, коленей и так далее. И даже далеко не рук и не коленей. Вам запрещено всё, что связанно с ним. - Тупица, - ты. Ты тупица, и никто другой. Эта фраза больше бы подошла для какого-нибудь признания, чем для обзывательства. Что лучше, огромные тараканы или я? Ты, и никто другой.- Пошли быстрее, пока не спалили,- он крепко схватил меня за рукав, а я его со злости ещё и в плечо стукнул, когда он уже перегнал меня и поволок подальше от крыльца. Я с таким усердием это сделал, аж глаза на этом плече скосил, ну чтоб лучше видно было. Прям в такой азарт впал. - Вон машина, иди, сядь на задницу, - он пихнул меня вперёд, показав на место, где должна была быть машина, но я её не вижу. А потом сунул в руку мне маленькую чёрную шляпку, отпустил и пошёл обратно. Ну и куда мы опять?
- Дак…
- Да я за Молли, давай иди, - прошептал он и постучал пальцем по виску. Не надо тут мне намекать, я не сумасшедший. Почти.
Не знаю, что они там столько времени делали, но я уже четыре конфеты поглотил в себя. И ту, голубую, с белым шоколадом я тоже попробовал. Она была самая вкусная. Кстати, я весь день проходил с липким пальцем и только сейчас о нём вспомнил. Он ещё поиздевается надо мной, я ему и не только туда пальцы засуну. Да мысли, мы же вроде договорились. Я же даже его толком не трогал, действительно, что за отношения такие. В мозгах одно, на деле другое. Да в моей голове мы уже вторую кровать сломали, какое там. Я постоянно думаю о сексе. Будто бы в жизни ничего другого нет. О, идут. Сначала громко завалилась Молли, которая опять шибанула дверью, а потом залез и этот мистер Секс. Я даже не повернулся, так и сидел, как можно больше отвернувшись к своему окну.
- Ключи, - ключи? ЛОВИ. Я кинул их, прям так, как хотел тогда, когда мы ещё стояли на крыльце, и они, похоже, попали в стекло. - Жди пиздеца, ублюдок, - звучит угрожающе? ДА НИХЕРА. Спать щас буду. Господи, что там Молли говорит, я ни одного слова понять не могу. Нас же убьют реально.
Когда мы выехали с этого аэродрома, этот «жди пиздеца, ублюдок» закурил, что меня взбесило ещё больше. Я и так очень нервничаю щас, будто у меня «эти дни». Без повода, И ЭТО БЕСИТ ЕЩЁ БОЛЬШЕ. Нет, повод есть, но не такой значительный, я понимаю, но ничего сделать не могу. Или не хочу. Молли заткнулась, уже лучше. Она, наверное, уснула. Ну, дети же они такие, напьются и спать. Спится же так крепче. Спится, спится… Это хорошо.
***
Глаза я открыл, и всё было красное. Это шляпа что ли на роже у меня… Загораю прям. Я ее снял, зевнул аккуратно, вспомнив про челюсть, которую не очень приятно вправлять и подвинулся к окну. Как же холодно, и мы не едем, ещё и не видно ничего, даже в машине ничего не видно и тут никого нет. Что за хрень. Куда меня на этот раз судьба закинула. Ой, не надо меня так пугать, когда я только проснулся. Глаза начали привыкать, и я понял, что только что хлопнул дверью этот говнюк. Мы стояли у дома Молли, только не у самого дома, а подальше, у деревьев. Сейчас уже вижу. Я понял, что он смотрит на меня и сначала повертел головой, смотря то в окно, то на дорогу, а потом уставился на него, ну надо же было проверить, вдруг и не на меня смотрит. Ага, а вот и нет Айеро, на тебя.
- Чё тебе надо? - в ответ меня дёрнули за руку, и через пару секунд она оказалась у него между зубов. Конечно, полностью она бы не влезла, и он вцепился мне в ребро ладони. Сначала не больно, а потом как прикусит, я аж завизжал. И хотел уже врезать ему, но меня также резко отпустили и оттолкнули. А на моей руке теперь красовался нехилый розовый укус, со временем станет синим. Я непонимающе оторвался от руки и посмотрел на этого людоеда, он перевёл дыхание и закрыл глаза.
- Я тебе говорил, завтра уеду. Постараюсь побыстрее.
- А нахера кусаться? И где твой галстук? - тут он полез в карман, вытащил его и злобно кинулся им в меня.
До моего дома мы ехали быстрее, чем тогда ехали от меня до Молли, запомнили дорогу. Я подобрал ноги по себя, собрав в охапку шляпки и конфеты, которые медленно жевал. Мне бы никогда не надоело смотреть в окно, и ночью и днём – это дело всегда интересное. Но доехали мы быстро ещё и потому что, кое-кто, похоже, был злой и агрессивный и решил поиграть в Шумахера. Великий агрессор. Хоть бы свет в машине включил, я даже не вижу, что жую. Мы очень вовремя остановились, меня уже начало тошнить от этих конфет. И, похоже, остановились у моего дома.
- Давай вылезай, - он тыкнул мне в задницу пальцем… И меня это с одной стороны смутило, а с другой взбесило. Выберу лучше второе. Я медленно повернулся, а у меня в шляпе в большой конфеты и фантики лежали, НУ Я И ЗАПУСТИЛ ВСЕМ ЭТИМ ДОБРОМ В НЕГО, а потом ещё и той маленькой, чёрной. Я видел, как меняется его лицо и чувствовал, как меняется моё. И, если честно, я немного напугался, когда он сжал зубы, но я этого не показал, а наоборот – добавил больше грозности и поднял ещё одну конфету и запустил её прямо в нос. Это была моя большая, жирная точка. И я не думал, что после неё ко мне полезут. А он полез и начал махаться руками, а мне же надо как-то отбиваться. Ну, я в ответ своими начал. Он мне заехал в бровь, но вот это было не больно. Больно было мне, когда я случайно херакнул рукой по стеклу, а потом дверь сзади меня вообще открылась, я чуть не выпал, но меня схватили и затащили обратно. И тут же взяли за нос. Ну, оторвёт ведь, чего делает. Вон, аж сам морщится. Он сырой такой, не высох ещё. Но даже не сырой, а влажный, всё-таки мы ехали ещё немало. Только волосы высохли. За щеку-то зачем, больно, БЛЯТЬ, КАК БОЛЬНО. За ту же самую щёку, которую трогала мама сегодня. У МЕНЯ ЖЕ ЕЩЁ НЕ ПРОШЛА ОНА, А ОН ОПЯТЬ КУСАЕТСЯ. Такими темпами меня оставят без куска мяса на лице. Опять слюнявит. Так, а слюнявим мы у нас когда… А я только хотел его пнуть. Я же не думал, что мы тут не просто дерёмся. Лучше бы я не смотрел вниз, там я нашёл подтверждение своих догадок. Разозлился он, да? Так разозлился, что возбудился? Тут мою щёку отпустили, и эта боль отдалась где-то внизу живота. Как же она вовремя туда попала. Может прижаться к нему, что бы он уже перестал заниматься самоконтролем. И я поддался немного вперёд, почувствовав, как Джи моментально напрягся. Слава Богу, я не видел, что у него в этот момент с лицом, глаза закрыл. Ну, давай же, не нужно сдерживаться, пончикам это ни к чему. Но когда меня ущипнули за плечо, я в очередной раз понял, что ни на что не способен. Я от обиды даже глаза открыл, не сдержался и заехал ему по наглой, красной роже. Всегда мечтал дать кому-нибудь пощёчину, а мечты должны сбываться. - Вали домой, - меня буквально выпихнули из машины, а я ещё успел её пнуть. И быстро пошёл домой, как мне и сказали. И МНЕ ЗАХОТЕЛОСЬ ВЗОРВАТЬ ЧТО-НИБУДЬ, КОГДА Я УСЛЫШАЛ, КАК ЗАХЛОПНУЛАСЬ ДВЕРЦА МАШИНЫ. А потом жуткие шаги в мою сторону, я уже стоял у двери, и пришлось повернуться, чтобы понять, что ещё ему от меня нужно. Я только обернулся, и меня немедля вписали в дверь. НЕ НУЖНО МНОЙ ТУТ ДВЕРИ ВЫБИВАТЬ. Он так стал вжиматься в меня своим этим, тем, что у него проснулось. У меня щас тоже что-то будет. На самом деле, у меня уже давно «что-то» есть, но у меня джинсы сегодня хитрые. Или я такой набравшийся и мне это кажется, ну, что джинсы хитрые. - Мне завтра знаешь во сколько вставать?
- А ты что собрался всю ночь делать, иди да спи.
- Легко сказать, - неужели мы будем трахать подлокотники диванов. - Нудный голос, ну ничего себе нудный. Не знал, что это теперь так называется, - я молодец, я его вывел, о, да. Он так тараторит, я доволен. Волнуется, - Где ключ?
- Карман.
- Задний? - а задышал-то. Будто его там сзади душат.
- Нет.
- Сам доставай, - ну, отлично. Я полез в карман, и совсем не случайно задел, одну очень интересную вещь, предлежащую одному очень интересному человеку, его аж передёрнуло. Что-то я боюсь к нему, кхм, затылком поворачиваться. Затылком. И я решил, что лучше я ему ключ отдам. А У НЕГО РУКИ ТРЯСУТСЯ. О, Господи. Но он даже с трясущимися руками, её открыл. И потом так близко ко мне. Я думал, поцелует. Но это же Джерард, поэтому он резко оттолкнулся от двери, и я ещё несколько секунд не моргал и залипал на его спину. Он как будто все силы с собой утащил. У меня ноги подкосились, срочно нужно валить спать.
Лечебные слюни
Хоть я вчера и устал, и когда стоял на крыльце у меня вообще ноги подкосились, но заснул я нескоро, далеко нескоро. Самый большой кошмар, который со мной мог произойти – это была встреча с мамой. Возбуждённый пьяница и его мать. Но этого не случилось. Нет, я с ней встретился, но ей было на меня глубоко так параллельно. Даже не узнала, покушал ли я. Нормальная мать бы спросила, как съездил и куда вообще съездил. Но у нас же всё по-особенному. Ничего странного. Она шла с кухни обратно к себе и зевала, потом махнула рукой и что-то сказала, я до сих пор не могу понять, что это было. Я про всё вместе, про весь этот микс действий и слов, совершенно непохожий на мою домашнюю ведьму. Но это было не главное, это даже мне на руку, что она такая сонная и не орущая. ПОТОМУ ЧТО В МОИХ ДЖИНСАХ, КОЕ-КТО ПРОСИЛСЯ НАРУЖУ. И было это и тогда, это есть и сейчас. Я пытаюсь съесть этот бутерброд уже минут десять, иногда вообще переставая обращать на него какое-либо внимание и продолжая жевать даже после того, как уже проглотил. Так вот, я говорил о том, что у меня вчера не получилось заснуть сразу. Просто я от себя вчера охуел. Напрочь абсолютно. Я когда сел в коридоре после ухода мамы, понял, что возбудился окончательно и бесповоротно. Это было не просто «я хочу об тебя потереться», это было «я хочу засунуть этот ужас в любое место в твоём теле». Да хоть в ухо. Классно, правда, он только постоял рядом со мной, МЫДАЖЕ НЕ ЦЕЛОВАЛИСЬ, но видимо это только я так думал. Классно, да, охренеть как классно. Как я вообще теперь ходить рядом буду. О, привет, Джерард. О, Джерард, смотри, мой член тоже с тобой здоровается. У нас же в коридоре теперь был новый предмет, который тоже шатался, и меня он не взлюбил сразу, а вернее это была она. Банкетка. Но мне нужно было сесть, срочно. И я не собирался с неё падать, тогда бы пришла мадам из своего ада. Мне нужно было успокоиться, и я долго и надменно смотрел на свою ебанутую ширинку, призывая её прекратить, но хуй там плавал. А он точно там плавал, вернее собирался. УТОНУТЬ В СПЕРМЕ. Я успокаивался, представляя, как режут корову – это точно должно было отбить любое желание, совершенно любое. Но в мой мозг, так или иначе, проникал Уэй, притом частями, и корова сразу улетела куда-то наверх или проваливалась вниз. Да там прям открывалось мамино родное подземелье, под копытами бедной коровы, и оттуда вылезал ОН. Тогда я понял, что действительно так просто не успокоюсь. Но сдаваться я не собирался, даже когда моё лицо изменилось с надменности на потерявшегося ребёнка. Да, блять, потерялся. В этот момент у меня голова куда-то поплыла. Тут же сел обратно, подышал, ещё так в эту банкетку вцепился, она, наверное, поэтому не стала падать и ломаться. Увидела мою силу. Почувствовала. А потом в голове всё затрещало, загудело, блять, я не знаю, что это за хуйня, но я вскочил и побежал к себе, наверх, ещё кеды забыл снять. И мне захотелось забраться под кровать. Я со страху ещё с замком мучился, с этим тупым замком, который поддавался только мне. И быстро залез под кровать. Помню, кед тогда у меня видимо ещё в одном месте треснул. Скоро от них вообще ничего не останется. Ещё пачка чипсов открытая там валялась. Нашёл её с утра у кровати, ещё наступил на них, на чипсы – это заставило меня помыться, вчера на это сил не осталось. Я почему-то думал, что меня никто не увидит под кроватью. Да, у меня не всё в порядке. В комнате был выключен свет, закрыта дверь, да и единственный человек, который мог меня увидеть и тот спал. Но расслабиться я смог только под кроватью. Там мне действительно было спокойно, и только там мне казалось, что я действительно был один. Наедине со своим стояком. Ничего такого вроде бы, да. Нормальная реакция, совершенно естественная реакция организма. Ну, не импотент ещё, всё отлично. ДА НИХЕРА НЕ НОРМАЛЬНАЯ. Это Джерард у нас может насиловать диваны и спокойно говорить об этом, а мне как-то не по себе, я не Джерард. И вообще, я могу отключиться от всего этого только когда он рядом и начинает творить чего-нибудь неприличное, тогда мне не так стыдно. А когда один, мне кажется, что я вершу какие-то ужасы. Мозг работает только когда не надо. Странное состояние, вроде бы он уже отключается и его заменяет что-то другое, но вроде как ещё и работает, мозг. А чтобы он полностью отключился ему чего надо? Человека с резиновыми пальцами, глазами цвета блювотины и настроением, которое за вечер может поменяться раз пять? Ну и как же назвать эту хрень. Что это. Пока что не знаю, но сейчас я сижу и разглядываю скатерть на столе, иногда вспоминая, что человеку свойственно моргать. Не лезет в меня этот чай, этот бутерброд, это тиканье часов и понимание того, что сейчас уже второй час дня. Поспал. Дак я вчера под кроватью ещё сколько лежал. Да, просто лежал. Даже не дотронулся до НЕГО. Сдерживаемся? Я тогда тоже хочу в эту игру поиграть, и я не проиграю, не сдамся. Если я начну, то вот тогда пусть уже он ждёт «пиздеца», так ведь вчера сказал? В войнушку решил сыграть, ну что ж, договорились. Лучше бы он не начинал. Сразимся же мистер Уэй. А ещё мне пару часов назад названивал кто-то, так серьёзно названивал. Четыре раза за десять минут, ебанулся кто-то совсем. Возможно, это был и этот вчерашний поедатель, но если это был и он, то это даже к лучшему, что я не взял. Нечего вчера было выкобениваться.
Ещё одной прекрасной новостью для меня оказался укус. Я когда проснулся, стал потирать глаза, ничего не заметил, не почувствовал. Но вот уже в ванной, стою, чищу зубы и только щётку в рот запихал, эта щётка, она чуть не выпала. Укус теперь стал сине-красный. И это сейчас уже было похоже на УКУС, именно на укус. Раньше, когда он первый раз меня укусил, вот там ещё непонятно было, хотя мама поняла, но вот щас… Кусается, дерётся, ворует, при детях матерится, пьёт, курит. Да ещё и ест, что попало. Да, он мне однозначно нравится. Надеюсь, его нет дома, и он уже уехал. Зашёл бы, наверное, времени ведь немало, а его нет. Значит уехал. Хотя, вчерашние выходки вполне могли перерасти в «сегодняшние». Мы же такие крутые мачо, которые в состоянии себя контролировать. Оставил мне ключи, в его понимании это что-то значит? У обычных людей – да, но Джерард же у нас такой весь необычный, что у него там, в голове происходит я так и не понял, даже спустя две недели. Оставлять ключи от своего дома кому-то. Да он и тогда мне ключи оставил, когда уезжал, но сейчас это было не просто на пару дней, он мне их вообще отдал. Доверяет? Я бы мне не доверял. Пойду я, не скучай тут, скатерть.
Зеркало, что за абсурд со мной происходит. Красные глаза, грязные волосы, хотя вчера же их мыл, этот укус, красный нос. Я заболел, что ли. Интересно, чем же, какой из хронических диагнозов на этот раз проснулся и решил поиграть. А на крючке, рядом с зеркалом висит чёрная шляпка, но я её не приносил. Или я вчера так перепил. Нет, это не я. Конечно, кто же это мог быть? ДАЖЕ НЕ ЗНАЮ. Ветром надуло. Хотел шляп – получил, при этом мне даже говорить про них не пришлось. Это или действительно какие-то высшие силы стебутся надо мной, или просто Уэй увидел шляпу на мне вчера и захотел себе. А с хера ли тогда он мне чёрную отдал, моя же красная, это Я в ней ходил. Но, помню, сидел тогда и думал, что именно ему бы больше она, то есть красная пошла. МАГИЯ. Так, это я или после вчерашнего такой помятый или реально заболел. О, знаю, с кем давно я не виделся. Велосипед. С этим Джерардом совсем про всех забудешь, даже про таких замечательных скрипучих, ржавых разрушителей моих костей и психики. Чего это телек говорит, надо выключить или мне слышится… Я заглянул в гостиную, и в глаза тут же бросилась стопка кассет для видика. Кое-кто в нашем доме любит собирать всякий хлам, который красиво называют «память». Но у нас DVD, мам. У нас нет видика. А видик, он есть у Джера. Джер, мне нравится его так называть. Вот и повод появился, чтобы к нему зайти. Теперь всё почти легально.
Я быстро напялил, что под руку попалось, попытался сделать что-то с головой, но нихера конечно же у меня не вышло, попытка не пытка. Захватил стопку кассет, и уже пробегая в коридоре, поправил рамку, ещё залип так на неё, вернее на рисунок, что кассеты чуть не уронил. Ну, это ж мои руки, мои кривые руки. Я пытался понять, что на этих кассетах вообще, но ни одной надписи не было. Порнуха, поди. Щас проверю. Какая интересная тогда у нас «память» получается. Порнуха молодости нашей. Телефон опять орёт. Иди в зад.