- Поздравляю, если это не слишком странно с моей стороны. Я не знаю, как говорить о боях, но я слышала, что ты победила.
- Мы победили, - подтверждаю я и улыбаюсь.
Она дергает за двойную прядь очень плохо нанизанных ягод рябины на шее.
- Ви сделала мне это. Для вечеринки после свадьбы.- Хизер, кажется, впервые замечает, что на мне надето. - Это не твоя кровь…
- Нет, - говорю я. - Я в порядке. Просто мерзко.
Она медленно кивает.
- И Кардан, - говорю я. - Он тоже в порядке.
Том вываливается у нее из рук и падает на диван.
- Он больше не большая змея?
- Нет, - говорю я. - Но я думаю, что у меня может быть гипервентиляция. Так ты это называешь, да? Дыхание слишком быстрое. Головокружение…
- Никто здесь ничего не знает о человеческой медицине, не так ли?- Она подходит и начинает работать над моей броней. - Давай снимем это с тебя и посмотрим, поможет ли это.
- Поговори со мной, - говорю я. - Расскажи мне еще одну сказку. Скажи мне что-нибудь.
- Хорошо, - говорит она, пытаясь понять, как снять броню.
- Я последовала твоему совету и поговорила с Ви. Окончательно. Я сказал ей, что не хочу, чтобы у меня отняли воспоминания, и что мне жаль, что я дала ей это обещание.
- Она была рада?- Я помогаю Хизер с одной из застежек.
- У нас была большая ссора. Кричащий бой, - говорит она. - И еще много слез.
- О, - говорю я.
- Ты помнишь сказку со змеей, у которой есть родителивертолетчики, и которыйженится на принцессе?
- Вертолет?- Эхом откликаюсь я. Я действительно заснула в конце, так что, возможно, я пропустила эту часть.
- Когда змеиная кожа мальчика сгорела, принцесса должна была вернуть его, отправившись на поиски. Ну, я сказала Ви, что она должна отправиться на поиски. Она должна встретиться со мной снова и на этот раз сделать все правильно. Рассказать мне правду с самого начала. И убедить меня полюбить ее.
- Черт.- Последняя часть моих доспехов со звоном падает на пол, и я понимаю, что ее разговор отвлек меня достаточно, чтобы мое дыхание вернулось в норму. - Это какое-то серьезное сказочное дело. Поиск.
Хизер протягивает руку, чтобы взять мою.
- Если ей это удастся, все мои воспоминания вернутся. Но если нет, то сегодня я вижу тебя в последний раз.
- Надеюсь, ты выпьешь вино из погреба на празднике, - говорю я ей, крепко обнимая. - Но более того, я надеюсь, что Ви достаточно умна, чтобы снова выиграть твою руку.
Дверь открывается, и входит Ориана. Увидев меня, она выглядит испуганной. Она тут же низко кланяется, прижимаясь лбом к полу.
- Ты не должна этого делать - говорю я, и она впивается в меня острым взглядом. Я вижу, что у нее есть много мыслей о моем поведении,как Верховной Королевы, и есть момент острого удовлетворения, что она не может сказать мне ни одного из них, не нарушая своих собственных правил того, что уместно.
Она поднимается с поклона.
- Я надеюсь, что ты даруешь милость своему отцу. Ради твоего брата, если не ради себя самой.
- Я уже проявила милосердие - говорю я и, подняв доспехи, убегаю в коридор.
Мне не следовало покидать королевские покои. Это был старый порыв, оставить Кардана править, пока я действую из тени. И это было облегчение, оказаться подальше от всех этих пристальных глаз. Но далеко не Кардан, все вокруг приобрело оттенок нереальности, и я беспокоюсь, что проклятие так и не было разрушено, что все это, фантазия лихорадочного ума. Я поспешно возвращаюсь по коридору, одетая только в мягкое нательное белье и накидки для ног под доспехами.
Вернувшись, я обнаруживаю, что Кардан исчез вместе со всеми Советниками. Вода в ванне еще теплая, свечи еще горят, но комнаты пусты.
- Я снова наполнилаее,-говорит Таттерфелл, выходя из "ниоткуда" и пугая меня. -Входи. У тебя жуткий бардак.
- А где Кардан?- Спрашиваю я, начиная снимать с себя последнюю одежду.
- В Главном зале. А где же еще? - она говорит. - Это ты опаздываешь. Но как героиня этой битвы, все к лучшему. Я собираюсь превратить тебя в видение.
- Похоже, у тебя будет много работы, - говорю я ей, но послушно забираюсь в ванну,потревожив плавающие там лепестки примулы. Горячая вода приятно действует на мои больные мышцы. Я позволила себе окунуться в нее. Проблема с тем, чтобы пройти через что-то ужасное и большое, заключается в том, что после этого вы оставляете все чувства, которые вы пихали и отталкивали. В течение многих долгих дней я была в ужасе, и теперь, когда я должна чувствовать себя отлично, я хочу спрятаться под столом в Зале с Карданом, пока я не смогу окончательно убедить себя, что с ним все в порядке.
И, может быть, поцеловать его, если он к этому готов.
Я выныриваю из воды и убираю волосы с глаз. Таттерфелл протягивает мне тряпку.
- Сотри кровь с пальцев, - приказывает она.
Она снова заплетает мои волосы в рога, на этот раз с золотой нитью. У нее есть бронзовая бархатная туника для меня. Поверх нее она надевает бронзовое кожаное пальто с высоким завитым воротником и шлейфом в виде накидки, которая развевается даже при малейшем ветре. И наконец, бронзовые перчатки с широкими манжетами.
Одетой в такой наряд, было бы трудно проскользнуть в Зал незамеченной, даже если бы рога не ревели при моем появлении.
- Верховная Королева Эльфхейма, Джуд Дуарте, - громко объявляет паж.
Я замечаю Кардана, сидящего во главе длинного стола. Даже с другого конца комнаты я чувствую напряженность его взгляда.
Длинные столы были накрыты для настоящего пиршества. Каждое блюдо отяжелело от еды: огромные шары фруктов, фундук, хлеб, фаршированный финиками. Медовое вино благоухает в воздухе.
Я слышу, как исполнители соревнуются, чтобы получить текст прямо на их новых композициях, многие из них в честь Короля змей. По крайней мере, хоть один в мою честь, однако:
Наша Королева вложила меч в ножны и закрыла глаза,
И сказала: “Я думала, что змея будет большего размера.
Из кухни прибывает новая группа слуг, неся подносы, заваленные бледным мясом в разных приготовлениях, жареным и вареным в масле, жареным и тушеным. Мне требуется мгновение, чтобы понять, на что я смотрю. Это змеиное мясо. Мясо, вырезанное из тела огромной змеи, которая была их Верховным Королем и может дать им частичку своей магии. Я смотрю на него и чувствую ошеломляющую дезориентацию от того, что я смертная. Некотороеволшебство никогда не приведет меня в ужас.
Я надеюсь, что Кардан не будет потревожен. Конечно, он выглядит веселым, смеется, когда придворные складывают свои тарелки.
- Я всегда думал, что буду очень вкусным, - слышу я его слова, хотя замечаю, что он не берет себе мяса.
И снова я представляю, как ныряю под стол и прячусь там, как делала в детстве. Как ипосле Кровавой Коронации, с ним.
Но вместо этого я иду к длинному столу и нахожу свое место, которое, конечно же, находится во главе противоположного конца. Мы смотрим друг на друга через пространство серебра, ткани и свечей.
Затем он поднимается, и по всему залу народ замолкает.
- Завтра мы должны разобраться со всем, что с нами случилось, - говорит он, высоко поднимая Кубок. - Но сегодня давайте вспомним о нашем триумфе, нашем обмане и нашей радости друг за друга.
Мы все пьем за это.
Есть песни, бесконечное множество песен, и достаточно блюд, чтобы даже такая смертная, как я, могла наесться досыта. Я смотрю, как Хизер и Виви пробираются между столиками, чтобы потанцевать. Я замечаю Таракана и Бомбу, сидящих в тени переформированных тронов. Он бросает виноград ей в рот и не промахивается, ни разу. Грима Мог что-то обсуждает с Лордом Ройбеном, половина ее тарелки завалена змеей, а половина, другим мясом, которое я не узнаю. Никасия сидит на почетном месте, недалеко от длинного стола, ее подданные окружают ее. Я замечаю Тарин рядом с музыкантами, рассказывающую историю большими взмахами рук. Я вижу, что Призрак тоже наблюдает за ней.
- Прошу прощения, - произносит кто-то, и я вижу за плечом Кардана министра ключей Рандалина.
- Советник, - говорит Кардан, прислоняясь спиной к стулу, его поза напоминает легкую истому человека, который уже опьянел. - Ты надеялся на однин из этих маленьких медовых пирожков? Я мог бы передать его по столу.
- Есть еще вопрос о пленниках, Мадоке, его армии, и тех, что остались от Двора зубов, - говорит Рандалин. - И многие другие вопросы, которые мы надеялись обсудить с вами.
- Завтра, - настаивает Кардан. - Или на следующий день. Или, может быть, на следующей неделе.
И с этими словами он встает, делает большой глоток из своего кубка, ставит его на стол и идет туда, где я сижу.
- Потанцуем?- спрашивает он, протягивая руку.
- Ты, наверное, помнишь, что я не особенно преуспела в этом, - говорю я, вставая. Последний раз мы танцевали в ночь коронации принца Даина, как раз перед тем, как все пошло наперекосяк. Он был очень, очень пьян.
«- Ты действительно ненавидишь меня, не так ли? - спросил он.
-Почти так же сильно, как ты ненавидишь меня,- сказала я.»
Он тянет меня в толпу, где скрипачи призывают всех танцевать быстрее и быстрее, кружиться, кружиться и прыгать. Его руки накрывают мои.
- Я не знаю, за что извиняться в первую очередь, - говорю я. -За то что отрезала тебе голову или за то, что так долго колебалась, чтобы это сделать. Я не хотела терять то немногое, что от тебя осталось. И я не могу думать о том, как это удивительно, что ты жив.
- Ты не представляешь, как долго я ждал этих слов, - говорит он. - Ты не хочешь моей смерти.
- Если ты собираешься шутить об этом, тогда я…
- Убьешь меня?- спрашивает он, поднимая черные брови.
Мне кажется, я все-таки его ненавижу.
Затем Кардан берет мои руки в свои и тянет меня прочь от других танцующих, к тайной комнате, которую он показал мне раньше, за помостом. Она такая же, какой я ее помню, ее стены густо покрыты мхом, а под мягко светящимися грибами покоится низкая кушетка.
- Я умею быть жестоким или смеяться только тогда, когда я расстроен, - говорит он и садится на диван.
Я отпускаю его и остаюсь стоять. Я пообещала себе, что сделаю это, если у меня еще будет такая возможность. Я пообещала, что сделаю это в первый же момент, как только смогу.
- Я люблю тебя, - говорю я, и слова вылетают из меня в непонятной спешке.
Кардан выглядит озадаченным. Или, возможно, я говорила так быстро, что он даже не понял, что я сказала.
- Тебе не нужно говорить это из жалости, - говорит он наконец с большой осторожностью. - Или потому, что на мне лежало проклятие. Я просил тебяне лгать мне в прошлом, в этой самой комнате, и я прошу не лгать мне сейчас.
Мои щеки горят при воспоминании о прошлой лжи.
- Меня нелегко любить, - говорит он, и я слышу эхо слов его матери в его голосе.
Когда я представляла, как рассказываю ему, то думала, что произнесу эти слова, и это будет похоже на снятие повязки, болезненное и быстрое. Но я не думала, что он будет сомневаться во мне.
- Впервые ты мне понравился, когда мы пошли поговорить с правителями Нижних дворов, - говорю я. - Ты был забавным, и это было странно. И когда мы пошли в Холлоу-Холл, ты был очень умен. Я все время вспоминала, как именно ты вытащил нас из Зала после коронации Даина, как раз перед тем, как я приставила нож к твоему горлу.
Он не пытается прервать меня, так что у меня нет выбора, кроме как продолжать.
- После того, как я обманом заставила тебя стать Верховным Королем, - говорю я. - Я думала, что если ты меня возненавидишь, то я смогу снова возненавидеть тебя. Но этого не произошло, и я чувствовала себя такой глупой. Я думала, что мое сердце будет разбито. Я думала, что это слабость, которую ты обязательно используешь против меня. Но потом ты спас меня от Подводного мира, когда было бы гораздо удобнее просто оставить меня там гнить. После этого я начала надеяться, что мои чувства взаимны. Но потом была ссылка… - я прерывисто вздыхаю. - Наверное, я много чего прятала. Я думала, что если не буду, если позволю себе любить тебя, то сгорю, как спичка. Как большой коробок спичек.
- Но теперь ты все объяснила, - говорит он. - И ты действительно любишь меня.
- Я люблю тебя, - подтверждаю я.
- Потому что я умный и забавный, - говорит он, улыбаясь. - Ты не упомянула о моей красоте.
- Или твоемвкусе, - говорю я. - Хотя оба эти качества хороши.
Он притягивает меня к себе, и мы оба ложимся на диван. Я смотрю в его черные глаза и на мягкий рот. Я вытираю пятнышко засохшей крови с заостренного уха.
- На что это было похоже?- Спрашиваю я. - Быть змеем.
Он колеблется.
- Это было похоже на ловушку в темноте, - говорит он. - Я был один, и инстинкты подсказывали мне, что я должен делать. Возможно, я и не был полностью животным, но и собой не был. Я не мог рассуждать здраво. Остались только чувстваненависти, ужаса и желания уничтожать.
Я начинаю говорить, но он останавливает меня жестом.
- И ты.- Он смотрит на меня, его губы изгибаются в какой-то не совсем улыбке; что-то между. - Я мало что знал, но всегда знал тебя.
И когда он целует меня, я чувствую, что наконец-то снова могу дышать.
Моя коронация состоится через неделю,и я поражена тем, как много правителей Нижнего двора вместе с подданными королевств путешествуют, чтобы засвидетельствовать ее. Интересно, что многие прилагают большие усилия, чтобы привести смертных в качестве своих гостей, детей-подменышей и человеческих художников и любовников. Это совершенно сюрреалистично видеть эту попытку выслужиться, и все равно,этоприятно.
Кардан выбрал трех создателей фейри, которым были предоставлены места в доме Эльфхейма. Одна из них, матушка Марроу. Второй, древний гоблин, который, кажется, прячется за огромной и густо заплетенной бородой. Я с удивлением обнаружила, что третий, смертный кузнец, переписывался с моим человеческим отцом. Когда я встречаюсь с ним, Роберт из Джерси некоторое время восхищается ночным кошмароми рассказывает мне забавную историю о конференции, которую они оба посетили десять лет назад.
С тех пор как создатели обосновались, они были заняты.
Церемония начинается с наступлением темноты, и мы проводим ее под звездами на новом острове Инсеар. Пылают жаровни,а небо густо усыпано морскими брызгами и благовониями. Земля под нами, это цветущие флоксы под луной.
На мне платье темно-зеленого цвета с вороньими перьями на плечах и рукавах, а на Кардане, дублет, украшенный яркими Жуковыми крыльями. Церемонию проведет Бафен в одном из своих длинных синих одеяний, со множеством небесных украшений в бороде.
Оук одет в белое с золотыми пуговицами. Тарин целует его в лоб, для храбрости, так как ему придется надеть короны на наши головы.
- Давным-давно в Высшем дворе существует традиция Гринбрайеров, - начинает Бафен. - Кровь венчает кровь. И пока короны нет, а вместе с ней и обетов послушания, мы все же будем следовать традиции. Итак, Верховный Король, прими свою новую корону отОука, своей крови и своего наследника.
Оук выглядит несчастным из-за того, что его называют наследником, но он берет корону с подушки, венец из богатого золота с девятью точками в форме листьев вокруг кольца. Будучи Верховным Королем, Кардан не должен ни перед кем преклонять колени, поэтому Вивьен поднимает Оука. Мой брат со смехом водружает новую корону на голову Кардана, к восторгу толпы.
- Народ Эльфхейма, - говорит Бафен, используя ритуальные слова, которые Кардан никогда не слышал раньше, как и нашу последнюю церемонию. - Вы принимаетеКарданаГринбрайеракак своего Верховного Короля?
Раздается хор голосов.
- Мы принимаем!
Следует моя очередь.
- При любом дворе редко бывает два правителя. И все же ты, Джуд Дуарте, Великая Королева, показала нам, почему это может быть силой, а не слабостью. Когда Верховному двору угрожали, ты выступила против наших врагов и разрушила чары, которые могли уничтожить нас. Выйди вперед и прими свою корону от Оука, своего брата и наследника.
Я иду вперед и встаю, когда Вивьен снова заключает моего брата в объятия. Он водружает корону мне на голову. Она такая жекопия, как уКардана, и я удивленаее весом.
- Народ Эльфхейма, - говорит он. - Ты принимаешь Джуд Дуарте в качестве своей Верховной королевы?
На мгновение, в тишине, я верю, что они отрекутся от меня, но ритуальные слова исходят из их многочисленных уст.
- Мы принимаем!
Я широко улыбаюсь Кардану. Он улыбается в ответ с некоторым удивлением. Возможно, я не часто так улыбаюсь.
Кардан поворачивается к толпе.
- Теперь у нас есть дары, которые нужно раздавать, и предательства, которые нужно вознаграждать. Сначала дары.
Он делает знак слуге, который выносит меч Мадока, тот самый, что расколол трон Эльфхейма.
- За Гриму Мог, нашего Великого генерала, - говорит он. - Ты получишь последнюю работу Гримсена и будешь носить ее до тех пор, пока будешь служить нам.
Она принимает его с поклоном и прижимает руку к сердцу.
Он продолжает:
- Тарин Дуарте, наш трибунал так и не был официально завершен. Но считай, что теперь он заключен в твою пользу. Двор Эльфхейма не имеет к тебе претензий. Мы передаем все поместья и земли Локка тебе и твоему ребенку.
По этому поводу раздаются перешептывания. Тарин выходит вперед и делает низкий реверанс.
- Последнее, - говорит он. - Мы бы хотели, чтобы наши три друга из Двора Теней выступили вперед.
Призрак, Бомба и Таракан идут по ковру из белых цветов. Они закутаны в плащи, которые покрывают их с головы до ног, даже закрывают их лица тонкой черной сеткой.
Кардан манит, и пажи выходят вперед, неся подушки. На каждом, серебряная маска, не обозначающая пола, просто мягко-пустое металлическое лицо с чем-то слегка озорным в изгибе рта.
- Вы, живущие в тени, я хочу, чтобы вы иногда стояли с нами на свету, - говорит Кардан. - Каждому я даю по маске. Когда вы наденете ее, никто не сможет вспомнить ваш рост или тембр вашего голоса. И в этой маске пусть никто в Эльфхейме не отвернется от вас. Каждый очаг будет открыт для вас, в том числе и мой.
Они кланяются и поднимают маски к своим лицам. Когда они это делают, вокруг них возникает какое-то искажение.
- Ты добр, Мой Король, - говорит один из них, и даже я, знающая их, не могу сказать, кто из них говорит. Но что не может скрыть ни одна маска, так это то, что, как только они раскланиваются и уходят, одна фигура в маске берет другую руку в перчатке.Или как третий поворачивает свое блестящее металлическое лицо к Тарин.
Теперь моя очередь сделать шаг вперед. Мой желудок трепещет от нервов. Кардан настоял, чтобы я была тем, кто будет судить заключенных. «Ты выиграла этот день, сказал он мне, а вместе с ним и львиную долю тяжелой работы. Ты сама выбираешь их судьбу».
Любое наказание, которое я сочту нужным, от казни до изгнания и проклятия, будет считаться справедливым, тем более, если оно остроумно.
- Сейчас мы увидим просителей, - говорю я. Оук отошел в сторону и встал между Тарин и Орианой.
Два рыцаря выходят вперед и опускаются на колени. Один говорит первым.
- Мне поручено просить за всех тех, чья история похожа на мою. Когда-то мы были частью армии Эльфхейма, но мы сознательно пошли с генералом Мадоком на север, когда наши клятвы были отменены. Мы предали Верховного Короля и… - тут он спотыкается. - Мы стремились положить конец его правлению. Мы ошибались. Мы хотим искупить свою вину и доказать, что мы можем и будем верны с этого дня.
Затем говорит второй.
– Мне поручено просить за всех тех, чья история похожа на мою. Когда-то мы были частью армии Эльфхейма и сознательно отправились с генералом Мадоком на север, когда наши клятвы были отменены. Мы предали Верховного Короля и стремились положить конец его правлению. У нас нет желания искупить вину. Мы верно следовали за нашим командиром, и хотя нас накажут, все равно мы не выбрали бы другого пути.
Я снова смотрю на толпу, на жителей Эльфхейма, которые сражались и истекали кровью, на тех, кто оплакивал потерянные жизни, жизни, которые могли бы растянуться на века, если бы их не срубили. Я перевожу дыхание.
- На языке Высокого двора солдаты называются соколами, - говорю я и удивляюсь твердости своего голоса. - Для тех, кто не желает искупить свою вину, станьте соколами всерьез. Летите по небу и охотьтесь, сколько душе угодно. Но вы не вернете свою истинную форму до тех пор, пока не повредите ни одному живому существу в течение целого года и одного дня.
- Но как же мы будем есть, если никому не сможем навредить? - спрашивает рыцарь.
- Доброта других поддержит тебя, - говорю я, стараясь говорить как можно холоднее. - Для тех, кто хочет искупить свою вину, мы примем ваш обет верности и любви. Вы снова станете частью Высшегодвора. Но вы будете отмечены своим предательством. Пусть ваши руки всегда будут красными, будто запятнанными кровью, которую вы надеялись пролить.
Кардан ободряюще улыбается мне. Рандалин выглядит раздраженным, что только я делаю заявления. Он прочищает горло, но не осмеливается прервать меня.
Следующий проситель, Леди Нор из Двора зубов. Королева Сурен следует за ней. Корона Сурены все еще пришита к ее голове, и хотя поводок не связывает ее, дыра на запястье все еще там, кожа вокруг нее все еще сырая.
Я подзываю слугу с уздечкой, которая все еще не используется.
- Мы бы последовали за вами, - говорит Леди Нор, опускаясь на одно колено. - Мы сделали вам предложение, и вы его отвергли. Давайте мы вернемся на север. Разве мы недостаточно наказаны?
- Лорд Джарел пытался заманить меня в рабство. Вы знали об этом?- Спрашиваю я, указывая на уздечку.
Так как она не может лгать, она не говорит.
- А ты?- Спрашиваю я Сурену.
Девушка издает пугающий, дикий смешок.
- Я знаю все секреты,которые они, как им кажется, прячут.- Голос у нее тонкий и грубый, как будто она им не пользовалась.
Кто-то дергает меня за рукав, и я с удивлением обнаруживаю рядом с собой Оука. Он делает мне знак наклониться и шепчет что-то на ухо. Рэндалин хмурится еще сильнее, когда я это делаю.
- Помнишь, ты сказала, что мы не можем ей помочь, - напоминает он мне. - Теперь мы можем ей помочь.
Я отстраняюсь, глядя ему в глаза.
- Так ты хочешь ходатайствовать за Королеву Сурен?
- Да, - говорит он.
Я отсылаю его обратно к Ориане, немного более оптимистично настроенного на то, что однажды он захочет сесть на трон Фейри.
- Мой брат просил о снисхождении. Королева Сурен, ты поклянешься в верности Короне?
Она смотрит на Леди Нор, как бы ища разрешения. Леди Нор кивает.
- Я твоя, Великая Королева, - говорит девушка. Ее взгляд перемещается. - И Верховный Король.
Я поворачиваюсь к Леди Нор.
- Я хотела бы услышать, как ты дашь клятву верности своей Королеве.
Леди Нор выглядит испуганной.
- Конечно, я даю тебе свою верность…
Я отрицательно качаю головой.
- Нет, я хочу, чтобы ты отдала его ей. ТвоейКоролеве. КоролевеДвора Зубов.
- Сурен?- Ее глаза бегают по сторонам, словно в поисках спасения. Впервые с тех пор, как она предстала передо мной, Леди Нор кажется испуганной.
- Да, - говорю я. - Поклянись ей. Она ведь твоя Королева, не так ли? Ты можешь либо дать обет, либо надеть эту золотую уздечку.
Леди Нор скрипит зубами, затем бормочет слова. И все же она их вытаскивает. Выражение лица Королевы Сурен становится странным, отстраненным.
- Хорошо, - говорю я. - Верховный суд сохранит уздечку и будет надеяться, что ее никогда не придется использовать. Королева Сурен, поскольку мой брат ходатайствовал за вас, я отправляю вас в путь без наказания, кроме этого, Двора Зубов больше не существует.
Леди Нор ахает.
Я продолжаю.
- Ваши земли принадлежат Высшему двору, ваши титулы аннулированы, а ваши крепости будут захвачены. И если ты, Нор, попытаешься нарушить этот приказ, помни, что именно Сурен, которой ты поклялась, накажет тебя так, как сочтет нужным. А теперь ступай и будь благодарнаОку за его заступничество.
Сурен, уже не Королева, улыбается совсем не по-дружески, и я замечаю, что ее зубы превратились в маленькие точки. Их кончики окрашены тревожным красным цветом. Я впервые подумала, что Сурену, возможно, удерживали из страха перед тем, что она могла бы сделать, если бы этого не произошло.
Последний кающийся, это Мадок. Его запястья и лодыжки скованы тяжелым металлом, в котором, судя по боли на лице, есть железо.
Он не опускается на колени. И он не просит милостыню. Он только переводит взгляд с одного из нас на другого, а потом переводит взгляд на Оука и Ориану. Я вижу, как двигается мускул на его челюсти, но не более того.
Я пытаюсь заговорить, но чувствую, что горло у меня сдавило.
- Тебе нечего сказать?- Спрашивает его Кардан. - Раньше у тебя было так много слов.
Мадок наклоняет голову в мою сторону.
- Я сдался на поле боя. Что еще тут можносказать? Война закончилась, и я проиграл.
- Неужели ты так стоически пойдешь на казнь?- Спрашиваю я. Откуда-то рядом я слышу вздох Орианы.
Но Мадок остается мрачным. Подал в отставку.
- Я воспитал тебя бескомпромиссной. Я прошу только о хорошей смерти. Быстрой, из любви, которую мы питали друг к другу. И знай, что я не держу на тебя зла.
С тех пор как битва закончилась, я знала, что мне придется судить его. Я прокрутила в голове вопрос о наказании, думая не только о его армии и его вызове, не только о нашей дуэли в снегу, но и о старом преступлении, которое всегда было между нами. Должна ли я отомстить ему за убийство моих родителей? Это долг, который должен быть выплачен? Мадок поймет это, поймет, что любовь не может стоять выше долга.
Но я задаюсь вопросом, не обязана ли я своим родителям более гибким взглядом на любовь и долг, который они сами могли бы принять.
- Я сказала тебе однажды, что я та, какой ты меня создал, но я не только это. Ты воспитал меня бескомпромиссной, но я научилась милосердию. И я дам тебе что-то вроде милости, если ты покажешь мне, что заслуживаешь ее.
Его взгляд встречается с моим с удивлением и некоторой настороженностью.
- Сир, - вставляет Рандалин, явно раздраженный тем, что я выношу каждое окончательное решение. - Конечно, у вас есть что сказать обо всем…
- Молчать, - говорит Кардан, его манеры совершенно изменились, язык превратился в плеть. Он смотрит на Рандалина так, словно следующий приговор может быть вынесен министру ключей. Затем он кивает мне.
- Джуд как раз переходила к самому интересному.
Я не отрываю взгляда от Мадока.
- Во-первых, ты поклянешься забыть имя, которое знаешь. Ты выбросишь его из головы, и онобольше никогда не упадет с твоих губ или рук.
- Может быть, ты хочешь сначала услышать его?- спрашивает он с едва заметной улыбкой в уголках губ.
- Я бы не хотела. - Не думаю, что это подходящее место, чтобы сказать ему, что я уже знаю его. - Во-вторых, ты должен дать нам обет верности и послушания, - говорю я. - И в-третьих, ты должен сделать и то и другое, не выслушав приговора за свои преступления, который я тем не менее вынесу тебе.
Я вижу, как он борется со своим достоинством. Часть его хочет быть похожей на солдат, которые отвергли желание искупления. Часть его хотела бы сойти в могилу с прямой спиной и сжатыми челюстями. И есть часть, которая вообще не хочет идти в могилу.
- Я хочу пощады, - говорит он наконец. - Или, как ты сказала, что-то в этом роде.
Я делаю глубокий вдох.
- Я приговариваю тебя прожить остаток своих дней в мире смертных и никогда больше не брать в руки оружие.
Он сжимает рот в тонкую линию. Затем он склоняет голову.
- Да, Моя королева.
- Прощай, отец, - шепчу я, когда его уводят. Я говорю это тихо, и мне кажется, что он меня не слышит.
***
После коронации мы с Тарин решили сопровождать Виви и Оука, которые возвращаются в мир смертных. Теперь, когда война закончилась, Оук мог вернуться в Волшебную страну и поступить в дворцовую школу, как это сделали мы с Тарин. Но он хочет еще немного пожить среди людей, и не только потому, что провел там большую часть прошлого года, но и потому, что Ориана решила переехать к Мадоку, а Оук скучает по своим родителям.
Виви ходила туда-сюда на прошлой неделе, ходила на свидания с Хизер, которой она только что снова представилась. Но теперь, когда она уезжает навсегда, она собирает джемы из шиповника, куртки из паучьего шелка и другие вещи, которые она хочет забрать из Волшебной страны. Пока она это делает, она размышляет обо всех аспектах мира смертных, которые ей придется объяснять отцу.
- Про сотовые телефоны, - говорит она. - Или самовывоз в продуктовом магазине. О, это будет потрясающе. Серьезно, его изгнание, лучший подарок, который ты мне когда-либо дарила.
- Ты же знаешь, что ему будет так скучно, что он попытается управлять твоей жизнью, - говорит Тарин. - Или спланирует вторжение в соседний жилой дом.
Тут Виви перестает улыбаться.
Но это заставляет Оука хихикать.
Мы с Тарин помогаем Виви упаковать четыре седельные сумки с вещами, хотя Виви посадила много амброзии в лесу возле своего дома и может вернуться за новыми припасами в любое время, когда захочет. Грима Мог дает Виви список вещей, которые она хотела бы отправить обратно в Эльфхейм, который, похоже, в основном состоит из растворимого кофе и острого соуса.