- Виви тоже здесь, - говорит он, отпуская меня. - И Тарин. И Хизер.
- Неужели? - На мгновение мы обмениваемся многозначительным взглядом. Я надеялась, что Хизер снова сойдется с Виви, но я ошеломлена, что она была готова совершить еще одну поездку в Эльфхейм. Я полагала, что пройдет много времени, прежде чем она будет в порядке с большим, чем очень поверхностным количеством Фейри. - Где же они?
- За ужином с Верховным Королем, - говорит Таттерфелл. - Этот не захотел идти,поэтому ему прислали поднос.- Она произносит эти слова со знакомым неодобрением. Я уверена, что она считает отказ от чести королевской компании признаком того, что Оук испорчен.
Я думаю, это знак того, что он обратил на это внимание.
Но меня больше интересует обеденный поднос с недоеденными порциями восхитительнойеды на серебряных тарелках. Мой желудок урчит. Я не знаю, сколько времени прошло с тех пор, как я ела по-настоящему. Не спрашивая разрешения, я подхожу и начинаю жевать холодные полоски утки, кусочки сыра и инжира. В чайнике есть слишком крепкий чай, и я пью его тоже прямо из носика.
Мой голод достаточно велик, чтобы вызвать у меня подозрения.
- Как долго я спала?
- Ну, они накачали тебя снотворным, - говорит Оук, пожимая плечами. - Ты спалахорошо, но не слишком долго. Только не ты.
Это тревожит, отчасти потому, что я этого не помню, а отчасти потому, что я, должно быть, все это время металась на кровати Кардана, но я отказываюсь думать об этом слишком долго, как я отказываюсь думать о том, чтобы выскочить из покоев Верховного короля в одной рубашке и плаще. Вместо этого я выбираю один из своих старых костюмов сенешаля-длинное черное платье с серебряными манжетами и воротником. Возможно, это слишком просто для Королевы, но Кардан достаточно экстравагантен для нас обоих.
Одевшись, я возвращаюсь в гостиную.
- Ты сделаешь мне прическу?- спрашиваю яТаттерфелл.
Она фыркает, поднимаясь на ноги.
- Я очень на это надеюсь. Ты едва ли сможешь пройти тем же путем, каким пришла сюда.
Меня уносит обратно в спальню, где она подталкивает меня к туалетному столику. Там она заплетает мои каштановые локоны в нимб вокруг моей головы. Затем она красит мои губы и веки в бледно-розовый цвет.
- Я захотела, чтобы твои волосы напоминали корону, - говорит она. - Но, я полагаю, в какой-то момент у тебя будет настоящая корона.
От этой мысли у меня кружится голова, в нее закрадывается ощущение нереальности происходящего. Я не понимаю игры Кардана, и это меня беспокоит.
Я вспоминаю, как Таттерфелл однажды уговаривала меня выйти замуж. Воспоминание об этом и моя уверенность в том, что я этого не сделаю, делают еще более странным то, что она здесь, делает мне прическу, как тогда.
- Ты все равно придала мне царственный вид - говорю я, и ее черные как жуки глаза встречаются в зеркале с моими. Она улыбается.
- Джуд?- Я слышу тихий голос. Тарин.
Она вышла из другой комнаты, в платье из тонкого золота. Она выглядит великолепно, розовые щечки и блеск в глазах.
- Привет - говорю я.
- Ты проснулась!- говорит она, врываясь в комнату. - Виви, она проснулась.
Входит Виви в костюме из бутылочно-зеленого бархата.
- Ты чуть не умерла, понимаешь? Ты снова чуть не умерла.
Хизер следует за ними в бледно-голубом платье с краями того же розового цвета, что и ее тугие локоны. Она одаривает меня сочувственной улыбкой,которую я ценю. Хорошо иметь одного человека, который не знает меня достаточно хорошо, чтобы злиться.
- Да, - говорю я. - Я знаю.
- Ты все время мчишься навстречу опасности, - сообщает мне Виви. - Ты должна перестать вести себя так, будто придворная политика, это какой-то экстремальный вид спорта, и перестать гоняться за адреналином.
- Я не могла помешать тому, что Мадок похитил меня, - указываю я.
Виви продолжает, не обращая на меня внимания.
- Да, и следующее, что мы узнаем, это то, что Верховный Король стоит у нас на пороге, готовый снести весь жилой комплекс, чтобы найти тебя. И когда мы наконец слышим про тебя через Ориану, то не можем никому доверять. Так что нам пришлось нанять Красного Колпака-людоедку, чтобы она на всякий случай поехала с нами. И это хорошо, что мы это сделали…
- Я видела, как ты лежишь на снегу... ты была такой бледной, Джуд, - перебивает Тарин. - А когда вокруг тебя все начало распускаться и цвести, я не знала, что и думать. Цветы и виноградные лозы проталкивались прямо сквозь лед. Потом цвет вернулся на твою кожу, и ты встала. Я не могла в это поверить.
- Да, - тихо говорю я. - Я и сама была немало удивлена.
- Значит ли это, что ты волшебница?- Спрашивает Хизер, и это справедливый вопрос. Смертные не должны быть волшебниками.
- Не знаю, - отвечаю я.
- Я все еще не могу поверить, что ты вышла замуж за принца Кардана, - говорит Тарин.
Я чувствую неясную потребность оправдаться. Я хочу отрицать, что он желал меня, хочу утверждать, что я была полностью уверена, когда согласилась. Кто бы не хотел стать королевой Волшебной страны? Кто бы не пошел на сделку, которую я заключила?
- Просто ты его ненавидела, - говорит Тарин. - А потом я узнала, что он все это время был под твоим контролем. Поэтому я подумала, что ты все еще ненавидишь его. Я имею в виду, я предполагаю, что возможно, что ты ненавидишь его сейчас и что он ненавидит тебя тоже, но это сбивает с толку.
Ее прерывает стук в дверь. Оук подбегает, чтобы открыть ее. Как будто вызванный нашей беседой, там стоит Верховный Король, окруженный своей охраной.
Кардан носит высокий украшенный драгоценными камнями воротник из гагата на жестком черном дублете. Над заостренными ушами у него золотые колпачки, похожие на ножи, такие же золотые, как и скулы. Выражение его лица отстраненное.
- Пойдем со мной, - говорит он, не оставляя места для отказа.
- Конечно.- Мое сердце колотится, несмотря ни на что. Я ненавижу то, что он видел меня, когда я была наиболее уязвима, что он позволил мне истекать кровью на его шелковых простынях.
Виви ловит меня за руку.
- Ты недостаточно хорошо себя чувствуешь.
Кардан поднимает черные брови.
- Совет жаждет поговорить с ней.
- Не сомневаюсь, - говорю я, затем смотрю на своих сестер, Хизер и Оук стоят позади них. - И Виви должна быть счастлива, потому что единственная опасность, с которой кто-либо сталкивался на заседании Совета, - это смертельная скука.
Я отпускаю руку своей сестры.
Охранники следуют за нами. Кардан протягивает мне руку, заставляя идти рядом с ним, а не позади него, как это сделал бы его Сенешаль. Мы идем по залам, и когда проходим мимо придворных, они кланяются. Это очень нервирует.
- С Тараканом все в порядке?- Спрашиваю я достаточно тихо, чтобы меня не услышали.
- Бомба еще не обнаружила, как его разбудить, - говорит Кардан. - Но есть надежда, что его еще можно спасти.
По крайней мере, он жив, напоминаю я себе. Но если он проспит сто лет, я буду в могиле прежде, чем он снова откроет глаза.
- Твой отец прислал сообщение, - говорит Кардан, искоса поглядывая на меня. –Оно было очень не дружелюбным. Похоже, он винит меня в смерти своей дочери.
- А, - говорю я.
- И он послал солдат к нижним дворам с обещаниями нового режима. Он призывает их не колебаться, а прийти в Эльфхейм и услышать его вызов короне.- Кардан говорит все это нейтрально. - Живой Совет ждет, чтобы услышать все, что ты знаешь о мече и его картах. Они нашли мои описания в лагере, недостаточно подробными,к сожалению.
- Они могут подождать еще немного, - говорю я, выдавливая из себя слова. - Мне нужно с тобой поговорить.
Он выглядит удивленным и немного неуверенным.
- Это не займет много времени.- Меньше всего мне хочется заводить этот разговор, но чем дольше я буду откладывать его, тем больше он будет маячить у меня в голове. Он положил конец моему изгнанию, и хотя я добилась от него обещания сделать это, у него не было причин объявлять меня Королевой. - Каков бы ни был твой план, что бы ты ни планировал сделать со мной, ты должен сказать мне об этом сейчас, пока мы не предстали перед всем Советом. Огласи свои угрозы. Сделай это.
- Да, - говорит он, сворачивая в коридор дворца, который вел наружу. - Нам действительно нужно поговорить.
Через мгновение мы приходим в Королевский сад роз. Стражники останавливаются у ворот, пропуская нас вперед одних. Когда мы спускаемся по мерцающим кварцевым ступеням, все замолкает. Ветер разносит по воздуху цветочные ароматы, дикий аромат, который не существует вне Волшебной страны и напоминает мне одновременно о доме и об угрозе.
- Я полагаю, что на самом деле ты не пыталась застрелить меня, - говорит Кардан. - Поскольку записка была написана твоим почерком.
- Мадок послал Призрака… - говорю я, затем останавливаюсь и пробую снова. - Я думала, что на твою жизнь будет совершено покушение.
Кардан смотрит на розовый куст с лепестками, такими черными и блестящими, что они похожи на лакированную кожу.
- Это было ужасно, - говорит он, - смотреть, как ты умираешь. Я имею в виду, что ты обычно пугаешь, и я не привык бояться за тебя. А потом я пришел в ярость. Я не уверен, что когда-либо был так зол раньше.
- Смертные хрупки, - говорю я.
- Только не ты, - говорит он таким тоном, что это звучит как жалоба. - Ты никогда не ломаешься.
Это смешно, как бы мне ни было больно. Я чувствую себя созвездием РАН, скрепленных веревкой и упрямством. И все же мне нравится это слышать. Мне нравится все то, что он говорит, все это слишком хорошо.
Этот мальчик, твоя слабость.
- Когда я пришла сюда, притворяясь Тарин, ты сказал, что посылал мне письма, - говорю я. - Ты, кажется, удивился, что я ничего не получила. Что в них было?
Кардан поворачивается ко мне, сцепив руки за спиной.
- В основном мольбы. Умолял тебя вернуться. Несколько нескромных обещаний.
У него на лице насмешливая улыбка, как он говорит, от нервозности.
Я закрываю глаза от разочарования, достаточно сильного, чтобы заставить меня закричать.
- Хватит играть в игры, - говорю я. - Ты отправил меня в изгнание.
- Да, - говорит он. - Отправил. Я не могу перестать думать о том, что ты сказала мне, прежде чем Мадок забрал тебя. О том, что это всешутка. Что ты хотела выйти замуж, быть королевой, отправиться в мир смертных, все это, не так ли?
Я скрещиваю руки на груди, словно защищаясь.
- Конечно, это была шутка. Разве не это ты сказал в ответ?
- Но это то, что ты делаешь, - говорит Кардан. - Ты обманываешь людей. Никасию, Мадока, Балекина, Орлаг. Меня. Я думал, что ты будешь восхищаться мной за то, что я могу обмануть тебя. Я, конечно, думал, что ты рассердишься, но не совсем так.
Я смотрю на него с открытым ртом.
- Что?
- Позвольте мне напомнить тебе, что я не знал, что ты убила моего брата, посла в подводном мире, до того самого утра, - говорит он. - Мои планы были составлены в спешке. И, возможно, я был немного не в себе. Я думал, что это успокоит Королеву Орлаг, по крайней мере до тех пор, пока все обещания не будут окончательно закреплены в договоре. К тому времени, когда ты угадаешь ответ, переговоры будут закончены. Подумай сама: «Я изгоняю Джуд Дуарте в мир смертных. До тех пор, пока она не будет помилована Короной».- Он делает паузу. - Помилована короной. То есть от Короля Фейри. Или его Королевы. Ты могла вернуться в любое время, когда бы пожелала.
О.
О.
Это не былослучайностью, его выбор слов. Это было специально спланировано. Это было сделано намеренно. Загадка, загаданная специально для меня.
Может быть, я должна чувствовать себя глупой, но вместо этого я чувствую ярость и злость. Я отворачиваюсь от него и быстро, совершенно бесцельно иду по саду. Он бежит за мной, хватает меня за руку.
Я разворачиваюсь и даю ему пощечину. Это обжигающий удар, размазывающий золото по его скуле и заставляющий его кожу покраснеть. Мы долго смотрим друг на друга, тяжело дыша. Его глаза светятся чем-то совершенно отличным от гнева.
Я вляпалась по уши. Я тону.
- Я не хотел причинить тебе боль. - Он хватает меня за вторую руку, возможно, чтобы я не ударила его снова. Наши пальцы сплетаются вместе. - Нет, не совсем так. Я не думал, что смогу причинить тебе боль. И я никогда не думал, что ты будешь бояться меня.
- И тебе это понравилось?- Спрашиваю я.
Он отворачивается от меня, и у меня есть ответ. Может быть, он не хочет признаваться в этом порыве, но он есть.
- Да, мне было больно, и да, ты меня пугаешь.-Даже сейчас, когда я говорю, мне хочется забрать эти слова обратно. Возможно, это усталость или то, что я была так близка к смерти, но истина изливается из меня в сокрушительном порыве. - Ты всегда меня пугал. Ты дал мне все основания опасаться твоей капризности и жестокости. Я боялась тебя, даже когда ты был привязан к тому стулу во Дворе теней. Я боялась тебя, когда приставила нож к твоему горлу. И теперь я боюсь тебя.
Кардан выглядит более удивленным, чем когда я ударила его.
Он всегда был символом всего в Эльфхейме,чего я не могла иметь, всего, того чего никогда не было у меня. И говорить ему об этом, все равно что сбрасывать с себя тяжелый груз, только этот груз должен быть моей броней, а без него, боюсь, я останусь совершенно незащищенной. Но я все равно продолжаю говорить, как будто больше не могу контролировать свой язык.
- Ты презирал меня. Когда ты сказал, что хочешь меня, мне показалось, что мир перевернулся с ног на голову.Но отправив меня в изгнание, это обрело смысл.- Я встречаюсь с ним взглядом. - Это был совершенно правильный карданный ход. И я ненавидела себя за то, что не предвидела этого. И я ненавижу себя за то, что не вижу, что ты собираешься делать со мной дальше.
Он закрывает глаза. Когда он открывает их, то отпускает мои руки и поворачивается так, чтобы я не видела его лица.
- Теперь я понимаю, почему ты так думала. Полагаю, мне нелегко доверять. И, может быть, мне не следует доверять, но позволь мне сказать вот что: я доверяю тебе. - Он делает глубокий вдох. - Ты, наверное, помнишь, что я не хотел быть Верховным Королем. И что ты не посоветовалась со мной, прежде чем надеть эту корону мне на голову. Возможно, ты также помнишь, что Балекин не хотел, чтобы я сохранил титул, и что Живой Совет никогда не проявлял ко мне особого интереса.
- Наверное, - говорю я, хотя ни одна из этих вещей не казалась мне особенно необычной. Балекин хотел получить корону для себя, а живой совет хотел, чтобы Кардан появлялся на заседаниях, что он делал редко.
- Когда я родился, было дано пророчество. Обычно Бафен говорит бессмысленно туманно, но в данном случае он ясно дал понять, что если я буду править, то стану очень плохим королем.- Он делает паузу. - Разрушителем короны, разрушителем трона, много драматических событий.
Я припоминаю, что Ориана говорила что-то о злополучии Кардана, и Мадок тоже, но это больше, чем невезение. Это заставляет меня думать о предстоящей битве. Это заставляет меня думать о моем сне о звездных картах и пролитой чернильнице крови.
Кардан снова поворачивается ко мне, глядя на меня сверху вниз, как он делал в моем воображении.
- Когда ты заставила меня работать на ДворТеней, я никогда не думал о том, что могу делать, пугать людей, очаровывать людей, как о талантах, не менее ценных. Но ты сделала это. Ты показала мне, как использовать их, чтобы быть полезным. Я никогда не возражал быть мелким злодеем, но вполне возможно, что я мог бы вырасти в кого-то другого, в Верховного короля, такого же чудовищного, как Даин. И если я это сделаю, если я исполню это пророчество, меня следует остановить. И я верю, что ты остановишь меня.
- Остановить тебя?- Эхом откликаюсь я. - Конечно. Если ты будешьбольшим болваном и будешь представлять угрозу для Эльфхейма, я тебе голову оторву.
- Хорошо.- У него задумчивое выражение лица. - Это одна из причин, по которой я не хотел верить, что ты присоединилась к Мадоку. Во-вторых, я хочу, чтобы ты была рядом со мной, как Моя Королева.
Это странная речь, и в ней мало любви, но это не похоже на шутку. И если меня немного задевает, что он восхищается мной в первую очередь за мою безжалостность, что ж, полагаю, должно быть некоторое утешение в том, что он восхищается мной вообще. Он хочет, чтобы я была с ним, и, возможно, он хочет меня и в других отношениях. Желать от него большего - это просто жадность.
Он одаривает меня полуулыбкой.
- Но теперь, когда ты стала Верховной Королевой и снова стала главной, я все равно не буду делать ничего важного. Если я разрушу Корону и трон, то только из-за пренебрежения.
Это вызывает у меня смех.
- Значит, это твое оправдание, чтобы ничего не делать? Ты, должно быть, постоянно пребываешь в раздрае, потому что, если тебя не держать в тонусе, ты можешь исполнить какое-нибудь наполовину изреченное пророчество.
- Именно.- Он касается моей руки, его улыбка исчезает. - Хочешь, я сообщу Совету, что ты встретишься с ними в другой раз? Это будет в новинку, если я стану оправдываться.
- Нет. Я готова.- У меня голова идет кругом от всего, о чем мы говорили. Моя ладонь вымазана золотом. Когда я смотрю на него, то вижу, что оставшийся порошок размазан по его скуле ударом моей руки. Я не могу перестать смотреть на него, не могу перестать думать о том, как он смотрел на меня, когда поймал мои пальцы. Это единственное оправдание, почему я не заметила, как он повел меня обратно в свои комнаты, которые, я полагаю, тоже мои с тех пор, как мы поженились.
- Они здесь?- спрашиваю я.
- Я думаю, что это была засада, - сообщает он мне, скривив рот. - Как ты знаешь, они очень любопытны и ненавидят, когда их не посвещают во что-то важное, в том числе в королевское выздоровление.
Я представляю себе, как было бы ужасно, если бы меня разбудил весь Совет живых, когда я была еще помятой, грязной и голой. Я использую этот гнев и надеюсь, что он заставляет меня казаться властной.
Внутри на полу у камина дремлет Великий дурак Фала. Остальные члены Совета, Рандалин с бараньими рогами, Бафен, поглаживающий свою Синюю Бороду, зловещий Миккель из невидимого двора и насекомоподобныйНихуар из видимого, расселись по комнате, несомненно раздраженные ожиданием.
- Королева Сенешаль, - говорит Фала, вскакивая на ноги и отвешивая экстравагантный поклон.
Рандалин на взводе. Остальные начинают подниматься. Я чувствую себя ужасно неловко.
- Нет, пожалуйста, - говорю я. - Оставайтесь на своих местах.
У нас с советниками были спорные отношения. Как Сенешаль Кардана, я часто отказывала им в аудиенции у Верховного короля. Я думаю, они подозревали, что моя главная квалификация для этой должности, моя способность лгать для него.
Я сомневаюсь, что они считают, что у меня есть какая-либо квалификация для моей новой должности.
Но прежде, чем они успевают это сказать, я начинаю описывать лагерь Мадока. Вскоре я воссоздаю морские карты, которые видела, и составляю списки всех фракций, сражающихся на его стороне. Я рассказываю, что я видела в кузнице Гримсена; Кардан вступает в разговор,когда что-то вспоминает.
Цифры на стороне Эльфхейма. И независимо от того, могу ли я использовать силу земли, я знаю, что Кардан может. Конечно, остается еще вопрос с мечом.
- Дуэль?- Говорит Миккель. - Возможно, он принимает Верховного Короля за кого-то более кровожадного. Может быть, за вас?
С его стороны это не совсем оскорбление.
- Ну, Джуд действительно связалась с Гримой Мог.- Рандалин никогда не любил меня, и я не думаю, что недавние события улучшили его чувства. – Отаслатьвас, чтобы вы потратили свое изгнание на вербовку печально известных Мясников.
- Так ты убила Балекина?- Спрашивает меня Нихуар, явно не в силах больше сдерживать свое любопытство.
- Да, - говорю я. - После того, как он отравил Верховного короля.
- Отравил?- изумленно переспрашивает она, глядя на Кардана.
Он пожимает плечами, развалившись в кресле, выглядя скучающим, как всегда.
- Вряд ли вы ожидаете, что я буду упоминать каждую мелочь.
Рэндалин поднимается на приманку, выглядя раздутым от раздражения.
- Ваше Величество, мы пришли к выводу, что ее изгнание оправдано. И что если вы хотели женится, то посоветовались бы…
- Возможно, по крайней мере один из вас мог бы сказать нам... — говорит Бафен, перекрикивая Рэндалина.
Это было то, что они действительно хотели обсудить, я полагаю. Есть ли какой-нибудь способ предотвратить то, что уже произошло, и аннулировать мое возвышение до Высокой королевы.
Кардан поднимает руку.
- Нет, нет, хватит. Все это слишком утомительно объяснять. Я объявляю это заседание оконченным.- Его пальцы делают щелкающий жест в сторону двери. - Оставьте нас. Я устал от вас всех.
Мне предстоит пройти долгий путь, прежде чем я смогу справиться с этим уровнем бесстыдного высокомерия.
Однако это работает. Они ворчат, но встают и уходят. Уходя, Фала посылает мне воздушный поцелуй.
На мгновение мы остаемся одни.
Затем раздается резкий стук в потайную дверь, ведущую в покои Верховного короля. Прежде чем кто-либо из нас успевает встать, Бомба протискивается в комнату с подносом, уставленным чайными принадлежностями. Ее седые волосы собраны в пучок, и если она устала или горюет, на лице ничего не видно.
- Да здравствует Джуд, - говорит она, подмигивая и ставя поднос на стол, где гремят кастрюли, блюдца и все такое прочее. –Не благодаря мне.
Я ухмыляюсь.
- Хорошо, что ты паршивый стрелок.
Она держит пакетик с травами.
- Припарка. Чтобы вывести любую лихорадку из крови и помочь пациенту быстрее выздороветь. К сожалению, это не вытянет жало из твоего языка.- Она достает из кармана пальто несколько бинтов и поворачивается к Кардану. - Тебе лучше уйти.
- Это моя комната, - оскорбленно говорит он. –А она моя жена.
- Так ты продолжаешь всем рассказывать, - говорит Бомба. - Но я собираюсь снять с нее швы, и не думаю, что ты захочешь смотреть на это.
- О, я не знаю, - говорю я. - Может быть, он захочет услышать, как я кричу.
- Я бы так и сделал, - говорит Кардан, вставая. - И, возможно, когда-нибудь я это сделаю.- На выходе его рука тянется к моим волосам. Легкое прикосновение, едва заметное, через мгновение исчезает.
Снятие швов происходит медленно и болезненно. Моя сестра делает прекрасное рукоделие, и кажется, что она вышила мой живот и бок, оставив Бомбу с бесконечным количеством крошечных стежков, которые нужно индивидуально обрезать, нити выходят из кожи, а затем она наносит мазь.
- Ой! - Я говорю это, кажется, в миллионный раз. –От них действительно нужно избавиться?
Бомба издает многострадальный вздох.
- Их следовало убрать еще несколько дней назад.
Я прикусываю язык, чтобы снова не взвыть от боли. Когда я снова могу говорить, я пытаюсь отвлечься, спрашивая:
- Кардан сказал, что ты надеешься вылечитьТаракана.
Склонившись надо мной, она пахнет кордитом и горькими травами. Ее лицо кривится.
- Я всегда надеюсь, когда речь заходит о нем.
Раздается тихий стук в дверь. Бомба выжидающе смотрит на меня.
- Входите?- зову я, опуская платье, чтобы прикрыть беспорядок в животе.
Посыльная с маленькими крылышками мотылька и нервным выражением лица входит в комнату, давая мне временную передышку от снятия стежков. Она опускается в поклоне, выглядя так, словно вот-вот упадет в обморок. Может быть, это из-за небольшой кучки окровавленных нитей.
Я подумываю объяснить, но это ниже достоинства Королевы, и это только поставит нас обоих в неловкое положение. Вместо этого я дарю ей, как я надеюсь, ободряющую улыбку.
- Да?
- Ваше Высочество, - говорит она. - Леди Аша желает вас видеть. Она послала меня, чтобы я привел вас прямо в комнату, где она томится.
Бомба фыркает.
- Томится, - говорит она одними губами.
- Вы можете сказать ей, что я увижусь с ней, как только смогу, - говорю я со всем величием, на какое только способна.
Хотя это явно не тот ответ, который ее госпожа хотела, чтобы я дала, посланец мало что может сделать, чтобы оспорить его. Она колеблется мгновение, потом, кажется, понимает это сама. Смущенная, она уходит с очередным поклоном.
- Ты-Верховная Королева Эльфхейма. Веди себя, соответственно, - говорит Бомба, пристально глядя на меня с серьезным выражением лица. - Ты никому не должна позволять командовать собой. Даже мне.
- Я сказала ей "нет"!- протестую я.
Она начинает выдирать другой стежок, не особенно осторожно.
- Леди Аша не может быть следующей в твоем расписании только за то, что ты спрашиваешь. И она не должна заставлять Королеву приходить к ней. Особенно когда тебе было больно. Она лежит в постели, восстанавливая силы после травмы, полученной, когда ты упала с потолка.
- Ой - говорю я, не уверенная, реагирую ли я на рывок моей плоти, на ее вполне оправданный выговор или на ее язвительную оценку Леди Аши.
***
Как только со мной покончено, я игнорирую ее превосходный совет и направляюсь в покои Леди Аши. Дело не в том, что я не согласна ни с одним из ее советов. Но я хотела бы кое-что сказать матери Кардана, и сейчас, кажется, самое подходящее время для этого.
Когда я иду через холл, меня останавливает Вал Морен, который ставит свою трость на моем пути. Глаза смертного Сенешаля последнего Верховного Короля горят злобой.
- Каково это-подниматься на такие головокружительные высоты?- спрашивает он. - Небоишься, что снова упадешь?
Я хмуро смотрю на него.
- Держу пари,ты знаешь, каково это.
- Недружелюбно, Моя Королева, - ворчит он. - Разве вы не должны быть добры к милейшему из Ваших подданных?
- Ты хочешь доброты?- Раньше я боялась его, его страшных предостережений и дикого взгляда, но теперь я его не боюсь. - Все эти годы ты мог бы помочь мне и моей сестре. Ты мог бы научить нас выживать здесь, как смертные. Но ты оставил нас разбираться в этом самостоятельно, хотя мы и похожи.
Он смотрит на меня прищуренными глазами.
- Похожи? –шипит он. - Неужели ты думаешь, что семя, посаженное в землю гоблинов, вырастет таким же растением, как и в мире смертных? Нет, маленькое семечко. Я не знаю, кто ты, но мы не одно и то же. Я пришел сюда уже взрослым.
И с этими словами он уходит, оставив меня хмуро смотреть ему вслед.
Я нахожу Леди Ашу в кровати с балдахином, ее голова покоится на подушках. Ее рога не выглядят так, будто ей с ними удобно, но я думаю, что когда это ваши рога, вы к ним привыкаете.
Два придворных, один в платье, а другой в брюках и сюртуке с отверстием для изящных крыльев сзади, сидят в креслах рядом с ней. Один читает из сборника сплетничающих сонетов. Служанка, принесшая мне послание Леди Аши, зажигает свечи, и в воздухе витают ароматы шалфея, гвоздики и лаванды.
Когда я вхожу, придворные сидят гораздо дольше, чем следовало бы, а когда они встают, чтобы поклониться, то делают это с подчеркнутымпринибрежением. Леди Аша остается в постели, глядя на меня с легкой улыбкой, как будто мы обе знаем неприятную тайну.
Я думаю о своей собственной матери, чего уже давно не делала. Я помню, как она запрокидывала голову, когда смеялась. Как она позволяла нам не спать допоздна летом, гоняясь друг за другом по заднему двору в лунном свете, мои руки были липкими от растаявшего мороженого, в воздухе стоял тяжелый запах папиной кузницы. Я помню, как просыпалась днем, когда в гостиной играли мультфильмы, а на моей коже расцветали комариные укусы. Я думаю о том, как она вытаскивала меня из машины, когда я засыпала во время долгих поездок. Я думаю о том сонном, теплом ощущении, что меня несут по воздуху.
Кем бы я была без всего этого?
- Не беспокойтесь о том, чтобы встать, - говорю я леди Аше. Она выглядит удивленной, а затем оскорбленной намеком на то, что обязана мне любезностью моего нового положения. Придворного в сюртуке сблеском в глазах, заставляет меня думать, что он собирается пойти и рассказать абсолютно всем, что он видел. Я очень сомневаюсь, что эта история мне польстит.
- Мы поговорим позже, - холодно говорит Леди Аша своим друзьям. Похоже, они спокойно относятся к тому, что их выпроваживают. Еще раз поклонившись, на этот раз нам обоим, они уходят, едва дождавшись, пока дверь закроется, и начинают перешептываться.
- Твой визит, должно быть, очень любезен, - говорит мать Кардана. - С тобой, так недавно вернувшейся к нам. И так недавно вступив на престол.
Я заставляю себя не улыбаться. Неспособность лгать делает некоторые интересные предложения.
- Подойди, - говорит она. - Посиди со мной минутку.
Я знаю, что Бомба скажет, что это еще один пример, когда я позволяю ей указывать мне, что делать, но кажется мелочным возражать против такого незначительного своеволия.
- Когда я привела тебя из башни забвения в свое логово шпионов, - говорю я, на случай, если ей нужно будет напомнить, почему она должна беспокоиться о том, чтобы рассердить меня, - ты сказала, что хочешь быть подальше от Верховного короля, своего сына. Но вы двое, кажется, помирились. Ты, должно быть, очень довольна.
Она делает надутый вид.
- Кардана было нелегко любить, и со временем он стал только хуже. Он кричал, чтобы его взяли на руки, а потом, когда его поднимали, кусался и вырывался из моих рук. Он найдет игру и будет одержим ею, пока она не будет побеждена, а затем сожжет все мосты. Как только ты перестанешь быть вызовом, он будет презирать тебя.