- Я беспокоилась о твоей сестре, одной в этом дворе, - говорит Ориана, сдвинув бледные брови. - Ее семейная репутация разбита вдребезги, и Леди Аша вернулась, несомненно, увидев возможность оказать влияние на придворных теперь, когда ее сын взошел на трон.
- Леди Аша?- Эхом откликаюсь я, удивляясь, что Ориана считает ее угрозой именно Тарин.
Ориана встает и собирает письменные принадлежности. Когда она снова садится, то начинает писать записку Виви. После нескольких строк она поднимает глаза.
- Я и не предполагала, что она вернется.
Вот что происходит, когда людей бросают в башню забвения. О них забывают.
- Она была придворной примерно в то же время, что и ты, верно? - Это самое близкое, что я могу сказать о том, что Ориана была любовницей Верховного короля. И хотя она никогда не рожала ему ребенка, у нее есть причины знать много сплетен. Что-то заставило ее сделать замечание, которое она сделала.
- Знаешь, твоя мать когда-то была подругой Леди Аши. Ева очень ценила зло. Я говорю это не для того, чтобы обидеть тебя, Джуд. Это черта, не достойная ни презрения, ни гордости.
Я знала твою мать. Это было первое, что сказала мне Леди Аша. Знала так много ее маленьких секретов.
- Я и не знала, что ты была знакома с моей мамой, - говорю я.
- Не очень близко. И вряд ли я имею право, на точтобы говорить о ней, - говорит Ориана.
- И я не прошу тебя об этом, - отвечаю я, хотя мне бы очень хотелось.
Чернила капают с кончика пера Орианы, прежде чем она кладет его и запечатывает письмо Вивьен.
- Леди Аша была прекрасна и жаждала благосклонности Верховного короля. Их флирт был недолгим, и я уверена, что Элдред считал, что секс с ней ни к чему не приведет. Он слишком явно сожалел о том, что она родила ему ребенка, но это могло иметь какое—то отношение к пророчеству.
- Пророчество?- Подсказываю я. Я помню, как Мадок говорил что-то подобное, когда пытался убедить меня, что мы должны объединить усилия.
Она на минуту пожимает плечами.
- Младший принц родился под дурной звездой. Но он все еще был принцем, и как только Аша родила его, ее место при дворе стало безопасным. Она была разрушительной силой. Она жаждала восхищения. Она хотела переживаний, ощущений, триумфов, вещей, которые требовали конфликта—и врагов. Она не была бы так добра к человеку, у которого нет друзей, как у твоей сестры.
Интересно, была ли она когда-то недобра к Ориане?
- Насколько я понимаю, она не очень хорошо заботилась о принце Кардане.
Я думаю о хрустальном шаре в комнатах Элдреда и о воспоминании, заключенном в нем.
- Дело не в том, что она не одевала его в бархат или меха, а в том, что она не снимала их, пока они не становились рваными. Не то чтобы она не кормила его самыми восхитительными кусками мяса и пирожными, но она забывала о нем достаточно надолго,чтобы ему пришлось искать еду в промежутках. Я не думаю, что она любила его, но я не думаю, что она любила кого-то еще. Его ласкали, кормили вином и обожали, а потом забывали. Но, несмотря на все это, если ему было плохо с ней, то без нее ему было еще хуже. Они вырезаны из одной ткани.
Я содрогаюсь, представляя себе одиночество той жизни, гнев. Это желание любви.
«Нет такого обильного пиршества для голодающего человека.»
- Если ты ищешь причины, из-за которых он разочаровал тебя, - говорит Ориана, - то, судя по всему, принц Кардан был разочарованием с самого начала.
В ту ночь Ориана выпускает снежную сову с письмом, прикрепленным к ее когтям. Когда она взлетает в холодное небо, я полна надежд.
А потом, лежа в постели, я строю планы, какие не строила со времени своего изгнания. Завтра я украду ключ у Гримсена, а когда уйду, заберу с собой Призрака. С тем, что я знаю о планах Мадока и его союзниках, а также о расположении его армии, я заключу сделку с Карданом, чтобы отменить мое изгнание и закончить расследование с Тарин. Я не позволю себе отвлекаться на письма, которые никогда не получала, или на то, как он смотрел на меня, когда мы были одни в его комнатах, или на теории моего отца о его слабостях.
К сожалению, с того момента, как я просыпаюсь, Ориана не отпускает меня от себя. Хотя она доверяет мне достаточно, чтобы сохранить мою тайну, она не доверяет мне достаточно, чтобы позволить мне ходить по лагерю, теперь, когда она знает, кто я на самом деле.
Она дает мне мокрое белье, чтобы разложить его перед огнем, бобы, чтобы собрать с камней, и одеяла, чтобы сложить. Я стараюсь не торопиться с заданиями. Я стараюсь казаться раздраженной только потому, что у меня, кажется, много работы, хотя никогда не было так много работы, когда я была Тарин. Я не хочу, чтобы она знала, как я расстроена, когда день подходит к концу. Мои пальцы чешутся украсть ключ у Гримсена.
Наконец, когда наступает вечер, я делаю перерыв.
-Отнеси это своему отцу, - говорит мне Ориана, ставя на поднос чайник с крапивным чаем, завернутую пачку печенья и кувшин с вареньем. - В палатку генералов. Он специально просил обэтом тебя.
Я хватаю свой плащ, надеясь не казаться явно нетерпеливой, когда вторая половина того, что она сказала, доходит до меня. За дверью меня поджидает солдат,который действует мне на нервы. Ориана сказала, что не расскажет Мадоку обо мне, но это не значит, что она не могла каким-то образом выдать меня. И это не значит, что Мадок не мог сам догадаться.
Палатка генерала большая и загроможденакартами, которые я не смогла найти в его палатке. Он также заполнен солдатами, сидящими на табуретках из козьей шкуры, некоторые из которых бронированы, а некоторые нет. Когда я вхожу, некоторые из них поднимают глаза, а затем их взгляды отварачиваются от меня, будто я прислуга.
Я поставила поднос и налила себе чашку, заставляя себя не смотреть слишком внимательно на карту, развернутую перед ними. Невозможно не заметить, что они двигают маленькие деревянные лодки через море, к Эльфхейму.
- Прошу прощения, - говорю я, ставя крапивный чай перед Мадоком.
Он одаривает меня снисходительной улыбкой.
- Тарин, - говорит он. - Хорошо. Я тут подумал, что у тебя должна быть своя палатка. Ты вдова, а не ребенок.
- Это... это очень мило, - говорю я удивленно. Это очень мило, и все же я не могу не задаться вопросом, не похоже ли это на один из тех шахматных ходов, которые сначала выглядят безобидными, но потом оказываются тем, кто ставит шах и мат.
Потягивая чай, он излучает удовлетворение человека, у которого, очевидно, есть более важные дела, но который рад возможности сыграть роль любящего отца.
- Я обещал, что твоя преданность будет вознаграждена.
Я не могу не видеть, как все, что он говорит и делает, может быть обоюдоострым.
- Иди сюда, - зовет Мадок одного из своих рыцарей. Гоблин в сияющих золотых доспехах делает изящный поклон. - Найди моей дочери палатку и припасы, чтобы оборудовать ее. Все, что ей нужно.
-Будет сделано.
- ЭтоАлвер. Не будь для него слишком большим мучением.
Не принято благодарить народ, но я целую Мадока в щеку.
- Ты слишком добр ко мне.
Он фыркает, легкая улыбка показывает острый клык. Я еще раз бросаю взгляд на карту, и модели лодок, плавающих по бумажному морю, - прежде чем последовать за Алвером к двери.
Через час я устанавливаю просторную палатку, воздвигнутую недалеко от Мадока. Ориана с подозрением смотрит, когда я прихожу, чтобы перенести свои вещи, но она позволяет это сделать. Она даже приносит сыр и хлеб, кладя их на расписной стол, который был найден для меня.
- Не понимаю, зачем тебе понадобилось все это украшать, - говорит она, когда Алвер наконец уходит. - Завтра ты уйдешь.
- Завтра?- Эхом откликаюсь я.
- Я получила весточку от твоей сестры. Она будет здесь на рассвете, чтобы забрать тебя. Ты должна встретиться с ней сразу за лагерем. Там есть подножье скал, где Виви может спокойно ждать тебя. И когда ты оставишь записку своему отцу, я надеюсь, что она будет убедительной.
- Я сделаю все, что в моих силах, - говорю я.
Она сжимает свои губы в тонкую линию. Может быть, я должна быть благодарна ей, но я слишком раздражена. Если бы только она не потратила впустую большую часть моего дня, мой вечер прошел бы намного легче.
Мне придется иметь дело с охранниками Призрака. На этот раз прокрасться мимо них будет невозможно.
- Ты не дашь мне немного твоей бумаги?- спрашиваю я, и когда она соглашается, я ещеприхватываю бурдюк с вином.
Оставшись в одиночестве в своей новой палатке, я давлю «сладость смерти» и добавляю немного в вино, чтобы оно могло настаиваться по крайней мере час, прежде чем я процежу растительные кусочки. Оно должно быть достаточно сильным, чтобы заставить их спать по крайней мере день и ночь, но не убить их. Однако я понимаю, что время для подготовки не на моей стороне. Мои пальцы дрожат, когда я это делаю, нервы берут верх надо мной.
- Тарин?- Мадок откидывает полог моей палатки, заставляя меня подпрыгнуть. Он оглядывается по сторонам, восхищаясь собственной щедростью. Затем его взгляд возвращается ко мне, и он хмурится. - Все в порядке?
- Ты меня напугал, - говорю я.
- Приходи обедать с компанией, - говорит он.
На мгновение я пытаюсь придумать какой-нибудь предлог, чтобы дать ему повод остаться, чтобы я могла ускользнуть в кузницу Гримсена. Но я не могу позволить себе его подозрения, не сейчас, когда мой побег так близок. Я решаю встать ночью, задолго до рассвета, и уйти.
И вот я ужинаю с Мадоком в последний раз. Я щиплю себя придавая румянца на щеках и заплетаю волосы в свежую косу. И если в тот вечер я была особенно добра, особенно почтительна,если я смеялась особенно громко, то это потому, что я знаю, что никогда больше не сделаю этого. Я больше никогда не позволю ему так себя вести со мной. Но на одну последнюю ночь он-отец, которого я помню лучше всего, тот, в чьей тени я, к лучшему или худшему, сталатой, кто я есть.
Я просыпаюсь от прикосновения руки ко рту. Я ударяю локтем в то место, где, как мне кажется, должен стоять человек, держащий меня, и удовлетворенно слышу резкий вдох, как будто я соприкасаюсь с уязвимой частью тела. Слева от меня раздается приглушенный смех. Значит, два человека. И один из них не слишком беспокоится обо мне, что вызывает замешательство. Я лезу под подушку за ножом.
- Джуд, - говорит Таракан, все еще смеясь. - Мы пришли, чтобы спасти тебя. Крик очень повредит плану.
- Тебе повезло, что я не зарезала тебя!- Мой голос звучит резче, чем я намеревалась, гнев маскирует мой ужас.
- Я сказал ему, чтобы он был осторожен, - говорит Таракан.
Раздается резкий звук, и из маленькой коробочки вырывается свет, освещая зазубренные чертыгоблинской морды Таракана. Он ухмыляется.
- Но разве он стал бы слушать? Я бы приказал ему, если бы не то маленькое обстоятельство, что он Верховный Король.
- Тебя послал Кардан?- Спрашиваю я.
- Не совсем, - говорит Таракан, перемещая фонарь так, чтобы я могла видеть человека которого толкнула локтем. Верховный Король Эльфхейма, в простой коричневой шерсти, плащ на спине из ткани такой темной, что она, кажется, поглощает свет, листовая пластинка в ножнах на бедре. У него нет короны на лбу, нет колец на пальцах, нет золотой краски на скулах. Он выглядит шпионом от Двора Теней до последнего дюйма, вплоть до хитрой улыбки, растянувшейся в уголке его прекрасного рта.Глядя на него, я чувствую легкое головокружение от какой-то комбинации шока и недоверия.
- Тебе не следует быть здесь.
- Я тоже так сказал, - продолжает Таракан. - Правда, я скучаю по тем дням, когда ты была главной. Высшие Короли не должны разгуливать вокруг, как обычные головорезы.
Кардан смеется.
- А как насчет необычных головорезов?
Я свешиваю ноги с кровати,и его смех прерывается. Таракан переводит взгляд на потолок. Внезапно я осознаю, что на мне ночная рубашка, которую одолжила мне Ориана, слишком прозрачная.
Мои щеки так горят от гнева, что я едва чувствую холод.
- Как ты меня нашел?- Пройдя через палатку, я на ощупь добираюсь до места, где недавно оставила платье, и натягиваю его прямо поверх ночной рубашки. Я убираю нож в ножны.
Таракан бросает взгляд на Кардана.
- Твоя сестра Вивьен. Она пришла к Верховному королю с посланием от твоей мачехи. Она боялась, что это была ловушка. Я слишком волновался, что возможно это была ловушка. Ловушка для него. Может быть, даже для меня.
Вот почему они старались поймать меня в самый уязвимый момент. Но зачем вообще приезжать? И учитывая все пренебрежительные вещи, которые моя старшая сестра говорила о Кардане, почему она доверила ему все это?
- Виви пошла к тебе?
- Мы говорили после того, как Мадок унес тебя из дворца, - начинает Кардан. - И кого же я нашел в ее маленьком жилище, кроме Тарин? Нам всем было что сказать друг другу.
Я пытаюсь представить себе Верховного Короля в мире смертных, стоящего перед нашим многоквартирным домом и стучащегося в нашу дверь. Что за нелепую вещь он сделал? Неужели он сел на продавленный диван и пил кофе, как будто не презирал всех вокруг?Простил ли он Тарин, когда не простил меня?
Я думаю о том, что Мадок верит, что Кардан хочет быть любим. Тогда это казалось ерундой, а теперь кажется еще большей ерундой. Он очаровывает всех, даже моих собственных сестер. Он-гравитационная сила, притягивающая все вокруг.
Но теперь меня не так-то легко одурачить. Если он здесь, то только для свооих целей. Может быть, позволить своей Королеве попасть в руки врагов опасно для него. А это значит, что у меня есть власть. Я просто должна найти его, а потом найти способ использовать это против него.
- Я пока не могу пойти с тобой, - говорю я, натягивая толстые штаны и засовывая ногу в тяжелый ботинок. - Есть кое-что, что я должнасделать. И мне нужно, чтобы ты кое-что мне пообещал.
- Может быть, ты просто позволишь себя спасти, - говорит Кардан. - На этот раз.
Даже в своей простой одежде, с непокрытой короной головой, он не может отрицать, насколько вырос в своей королевской роли. Когда король пытается сделать тебе подарок, ты не можешь отказаться от него.
- Может быть, ты просто дашь мне то, что я хочу, - говорю я.
- Что?- спрашивает Таракан. - Давай выложим карты на стол, Джуд. Твои сестры и их подруга ждут с лошадьми. Мы должны действовать быстро.
Мои сестры? И та, и другая? И подругаХизер?
- Ты позволил им прийти?
- Они настаивали, и поскольку именно они знали, где ты, у нас не было выбора.- Таракан явно расстроен всей этой ситуацией. Рискованно работать с людьми, у которых нет никакой подготовки. Рискованно иметь Верховного короля в качестве пехотинца. Рискованно иметь человека, которого вы пытаетесь спасти, который может быть предателем, сидящим на заднем сиденье, управляющим вашим планом.
Но это его проблема, а не моя. Я подхожу и беру у него фонарь, чтобы найти свой бурдюк с вином.
- Это - дозированное снотворное. Я собиралась отнести это охранникам, украсть ключ и освободить пленника. Мы должны были бежать вместе.
- Пленника?- настороженно вторит Таракан.
- Я видела карты в военной комнате Мадока, - говорю я им. - Я знаю, в каком строю он собирается плыть против Эльфхейма, и знаю количество его кораблей. Я знаю солдат в этом лагере и какие дворы на его стороне. Я знаю, что делает Гримсен в своей кузнице. Если Кардан пообещает мне безопасный проход в Эльфхейм и отменит мое изгнание, как только мы окажемся там, я обо всем расскажу. Кроме того, вы получите пленника в свои руки, прежде чем его используют против вас.
- Это если ты говоришь правду, - говорит Таракан. - И не ведешь нас в ловушку, созданную Мадоком.
- Я на своей стороне, - говорю я ему. - Ты лучше всех должен это понимать.
Таракан бросает взгляд на Кардана. Верховный Король странно смотрит на меня, словно хочет что-то сказать, но сдерживается.
Наконец он прочищает горло.
- Поскольку ты смертная, Джуд, я не могу заставить тебя сдержать свои обещания. Но ты можешьповерить мне: я гарантирую тебе безопасный проход. Возвращайся со мной в Эльфхейм, и я дам тебе возможность покончить с изгнанием.
- Возможность, чтобы покончить с чем?- Спрашиваю я. Если он думает, что я не знаю ничего лучшего, чем согласиться на это, он забыл все, что стоило знать обо мне.
- Возвращайся в Эльфхейм, расскажи мне все, что хочешь, и твое изгнание закончится, - говорит он. - Я обещаю.
Меня охватывает торжество, за которым следует настороженность. Однажды он меня обманул. Стоя перед ним и вспоминая, что я верила, что его предложение руки и сердца было сделано всерьез, я чувствую себя маленькой, неряшливой и очень, очень смертной. Я не могу позволить, чтобы меня снова обманули.
Я киваю.
- Мадок держит Призрака в плену. У Гримсена есть ключ, который нам нужен…
Меня перебивает Таракан.
- Ты хочешь освободить его? Давай выпотрошим его, как пикси. Быстрее и гораздо приятнее.
- У Мадока есть его настоящее имя. Он получил его от Локка, - говорю я им. - Какого бы наказания ни заслуживал Призрак, ты сможешь его отблагодарить, как только он вернется во Двор теней. Но это будет не смерть.
- Локк?- Эхом отзывается Кардан, потом вздыхает. - Да, хорошо. Что мы должны делать?
- Я планировала проникнуть в кузницу Гримсена и украсть ключ от цепей Призрака, - говорю я.
- Я помогу тебе, - говорит Таракан и поворачивается к Кардану. - Но вы, сир, этого не сделаете. Подожди нас с Вивьен и остальными.
- Я иду, - начинает Кардан. - Ты не можешь приказывать мне.
Таракан качает головой.
- Но я могу учиться на примере Джуд. Я могу попросить об обещании. Если нас заметят, если на нас нападут, обещайте немедленно вернуться в Эльфхейм. Вы должны сделать все, что вваших силах, чтобы добраться до безопасного места, несмотря ни на что.
Кардан смотрит на меня, как бы прося помощи. Когда я молчу, он хмурится, злясь на нас обоих.
- Хотя я и ношу плащ, который мне сшила матушка Марроу, тот, что повернет любой клинок, я все равно обещаю бежать, поджав хвост. И поскольку у меня есть хвост, это должно быть забавно для всех. Вы удовлетворены?
Таракан одобрительно хрюкает, и мы выскальзываем из палатки. Бурдюк с ядом мягко плещется у моего бедра, когда мы скользим сквозь тени. Хотя уже поздно, несколько солдат ходят между палатками, некоторые собрались выпить или поиграть в кости и загадки. Некоторые подпевают мелодии, наигрываемой на лютне гоблином в кожаных доспехах.
Таракан движется с совершенной легкостью, скользя от тени к тени. Кардан двигается позади него, более бесшумно, чем я могла предположить. Мне не доставляет никакого удовольствия признавать, что он стал лучше это делать, чем я. Я могла бы притвориться, что это потому, что у народа есть природные способности, но я подозреваю, что он также практиковался больше, чем я. Я слишком мало училась, хотя, честно говоря, мне хотелось бы знать, сколько времени он потратил на изучение всего того, что ему следовало бы знать, чтобы стать правителем Эльфхейма. Нет, эти исследования достались мне.
С этими обиженными мыслями, кружащимися в моей голове, мы подходим к кузнице. Здесь тихо, угли холодные. Из его металлических труб не идет дым.
- Значит, ты видела этот ключ?- спрашивает Таракан, подходя к окну и вытирая грязь, чтобы попытаться заглянуть через стекло.
- Он хрустальный и висит на стене, - отвечаю я, ничего не видя сквозь мутное стекло. Внутри слишком темно для моих глаз. - И он кует новый меч для Мадока.
- Я бы не прочь испортить его, прежде чем он будет приставлен к моему горлу, - говорит Кардан.
- Ищи тот, что побольше, - говорю я.
- Насколько.
Таракан бросает на меня хмурый взгляд. У меня нет лучшего описания; в последний раз, когда я видела его, он был едва больше, чем кусок металла.
- Очень большой, - говорю я.
Кардан фыркает.
- И мы должны быть осторожны, - говорю я, думая о драгоценном пауке, о серьгах Гримсена, которые могут подарить красоту или украсть ее. - Там наверняка есть ловушки.
- Мы быстро войдем и выйдем, - говорит Таракан. - Но мне было бы гораздо спокойнее, если бы вы оба остались снаружи и позволили мне сделать это самому.
Когда никто из нас не отвечает, гоблин присаживается на корточки, чтобы открыть замок на двери. После нанесения немного масла на петли, они распахиваются бесшумно.
Я следую за ним внутрь. Лунный свет отражается от снега таким образом, что даже мои бедные, смертные глаза могут видеть вокруг мастерской. Нагромождение предметов, некоторые украшенные драгоценными камнями, некоторые острые, все они громоздились друг на друга. Коллекция мечей покоится на вешалке для шляп, один из них с рукоятью, свернутой в виде змеи. Но нельзя ошибиться в клинке Мадока. Он лежит на столе, еще не заточенный и не отполированный, с острым лезвием. Бледные, похожие на кости фрагменты корня покоятся рядом с ним, ожидая, когда их высекут и вставят в рукоятку.
Я осторожно снимаю со стены Хрустальный ключ. Кардан стоит рядом со мной, оглядывая множество предметов. Таракан идет по полу к мечу.
Он уже на полпути туда, когда раздается звук, похожий на бой часов. Высоко в стене две створчатые двери открываются, открывая круглое отверстие. Все, что я успеваю сделать до того, как вылетает струя дротиков, это указать на цель, и издать предупреждающий звук.
Кардан встает передо мной, натягивая плащ. Металлические иглы отрываются от ткани и падают на пол. Мгновение мы смотрим друг на друга широко раскрытыми глазами. Он выглядит таким же удивленным, как и я, что защитил меня.
Затем из отверстия, куда стреляли дротики, появляется металлическая птица. Ее клюв открывается и закрывается.
- Воры!- оно плачет. - Воры! Воры!
Снаружи я слышу крики.
Затем я замечаю Таракана в другом конце комнаты. Его кожа побледнела. Он собирается что-то сказать, его лицо искажено болью, когда он опускается на одно колено. Дротики, должно быть, попали в него. Я бросаюсь к нему.
- Чем его ударили?- спрашивает Кардан.
- Сладкая смерть, - говорю я. - Вероятно, сорван с того же участка, что я нашла в лесу. Бомба может ему помочь. Она сможет сделать противоядие.
Я надеюсь, что она сможет, по крайней мере. Надеюсь, у нас еще есть время.
С удивительной легкостью Кардан поднимает Таракана на руки.
- Скажи мне, что это не было твоим планом, - умоляет он. - Скажи.
- Нет, - говорю я. - Конечно, нет. Клянусь тебе.
- Тогда пойдем, - говорит он. - У меня в кармане полно амброзии. Мы можем летать.
Я отрицательно качаю головой.
- Джуд, - предупреждает он. - У нас нет времени спорить.
- Виви и Тарин все еще ждут меня. Они незнают, что случилось. Если я не пойду к ним, их поймают.
Я могу сказать, что он не уверен, стоит ли мне верить, но все, что он делает, это сдвигает Таракана так, чтобы он мог развязать свой плащ одной рукой.
- Возьми это и не задерживайся, - приказывает он с яростным выражением лица. Затем он уходит в ночь, неся Таракана на руках.
Я направляюсь к лесу, не убегая и не прячась, а быстро двигаясь, на ходу набрасывая на плечи его плащ. Я оглядываюсь назад и вижу солдат, толпящихся вокруг кузницы, несколько человек входят в палатку Мадока.
Я сказала, что иду прямо к Виви, но соврала. Я направляюсь к пещере. Еще есть время, говорю я себе. Инцидент в кузнице, отличное развлечение. Если они ищут незваных гостей там, они не будут искать меня здесь с Призраком.
Мой оптимизм, кажется, подтверждается, когда я приближаюсь. Охранники не на своих постах. Облегченно вздохнув, я врываюсь внутрь.
Но Призрак больше не закован в цепи. Его там вообще нет. На его месте стоит Мадок, облаченный в полные доспехи.
- Боюсь, ты опоздала, - говорит он. - Слишком опоздала.
Затем он обнажает свой меч.
От страха у меня перехватывает дыхание. Мало того, что у меня нет оружия с дальностью действия его меча, но это невообразимо, чтобы победить в битве человека, который научил меня почти всему, что я знаю. И глядя на него, я могу сказать, что он пришел сражаться.
Я плотнее закутываюсь в плащ, несказанно радуясь этому. Без него у меня не было бы никаких шансов.
- Когда ты понял, что это я, а не Тарин?- Спрашиваю я.
- Позже, чем следовало бы, - говорит он, делая шаг ко мне. - Но я же не приглядывался, правда? Нет, это была мелочь. Твое выражение лица, когда ты увидела карту островов Эльфхейма. Только это и все остальное, что ты сказала и сделала, пошло вкривь и вкось, и я увидел, что все это принадлежит тебе.
Я рада, что он не догадался с самого начала. Что бы он ни задумал, он должен был сделать это как минимум поспешно.
- А где же Призрак?
- Гаррет, - поправляет он, дразня меня частью истинного имени Призрака, имени, которое Призрак никогда не говорил мне, даже когда я могла использовать его, чтобы отменить приказы, которые он получил от Мадока. - Даже если ты выживешь, ты не сможешьвовремя его остановить.
- За кем ты его послал?- Мой голос слегка дрожит, когда я представляю себе, как Кардан бежит из лагеря Мадока только для того, чтобы быть застреленным в собственном дворце, как когда-то его чуть не застрелили в собственной постели.
Улыбка Мадока, сплошные острые зубы и удовлетворение, как будто мне преподают урок.
- Ты все еще верна этой марионетке. Почему, Джуд? Не лучше ли будет, если он получит стрелу в сердце в своем собственном зале? Ты не можешь верить, что он станет лучшим Верховным Королем, чем я.
Я смотрю Мадоку в глаза, и мой рот произносит слова прежде, чем я успеваю его закрыть.
- Может быть, я считаю, что Эльфхеймом должна править Королева.
Он смеется над этим, лает от удивления.
- Ты думаешь, Кардан просто отдаст свою власть? Тебе? Смертное дитя, конечно, тебе виднее. Он изгнал тебя. Он оскорбил тебя. Он никогда не увидит в тебе ничего, кроме того, что ты ниже его.
Ничего из того, о чем бы я сама не думала, но его слова все равно падают, как удары.
- Этот мальчик, твоя слабость. Но не волнуйся, - продолжает Мадок. - Его правление будет недолгим.
Я получаю некоторое удовлетворение от того, что Кардан был здесь, у него под носом, и что он сбежал. Но все остальное ужасно. Призрак исчез. Таракан отравлен. Я совершала ошибки. Даже сейчас Виви, Тарин и, возможно, Хизер ждут меня на снегу, все больше и больше волнуясь по мере приближения рассвета к горизонту.
- Сдавайся, дитя, - говорит Мадок, выглядя так, будто ему немного жаль меня. - Пришло время свершиться твоему наказанию.
Я делаю шаг назад. Моя рука инстинктивно тянется к ножу, но сражаться с ним, когда он в доспехах и его оружие имеет превосходящую силу, плохая идея.
Он недоверчиво смотрит на меня.
- Ты будешь бросать мне вызов до последнего? Когда я доберусь до тебя, я буду держать тебя в цепях.
- Я никогда не хотела быть твоим врагом, - говорю я. -Но и быть в твоей власти я тоже не хотела.- С этими словами я взлетаю по снегу. Я делаю то, о чем я говорила себе, что никогда не сделаю.
- Не убегай от меня! - кричит он, ужасное эхо его последних слов моей матери.
Воспоминание о ее смерти заставляет мои ноги двигаться быстрее. Из моих легких вырываются облака пара. Я слышу, как он несется за мной, слышу его хриплое дыхание.
Пока я бегу, мои надежды потерять его в лесу уменьшаются. Независимо от того, как я прыгаю в лево или в право, он не отстает. Мое сердце колотится в груди, и я знаю, что, прежде всего, я не могу привести его к моим сестрам.
Оказывается, я еще далека от того, чтобы делать ошибки.
Один вдох, два вдоха. Я достаю свой нож. Три вдоха. Я поворачиваюсь.
Поскольку он этого не ожидает, он бросаетсяна меня. Я встаю перед ним, нанося удар в бок, ударяя туда, где встречаются пластины его брони. Металл принимает на себя большую часть удара, но я вижу, как он вздрагивает.
Откинув назад руку, он наотмашь швыряет меня в снег.
- Ты всегда была хороша, - говорит он, глядя на меня сверху вниз. - Просто никогда не бывает достаточно хорошо.
Он прав. Я многое узнала о фехтовании от него, от Призрака, но я не изучала его большую часть бессмертной жизни. И большую часть прошлого года я была занята тем, что училась быть сенешалем. Единственная причина, по которой я продержалась так долго,в нашей последней схватке, это то, что он был отравлен. Единственная причина, по которой я победилаГриму Мог, это то, что она не ожидала от меня ничего хорошего. У Мадока есть преимущество передо мной.Кроме того, против Гримы Мог у меня был гораздо более длинный нож.
- Я не думаю, что ты хочешь сделать это более спортивно?- Говорю я, поднимаясь на ноги. - Может быть, ты сможешь сражаться одной рукой за спиной, чтобы уравнять шансы.
Он ухмыляется, кружа вокруг меня.
Затем он замахивается, оставляя меня только блокировать. Я чувствую, как вся рука напрягается. Очевидно, то, что он делает, но это все еще разрушительно эффективно. Он изматывает меня, заставляя снова и снова блокировать и уворачиваться, но никогда не подпускает достаточно близко, чтобы ударить его. Удерживая меня сосредоточенным на защите, он изматывает меня.
Начинает закрадываться отчаяние. Я могла бы повернуться и снова бежать, но я была бы в той же ситуации, что и раньше, бежала бы, не зная, куда бежать. Когда я встречаю его удары своим жалким кинжалом, я понимаю, как мало у меня выбора и как они будут продолжать уменьшаться.