Таким образом, можно сделать вывод, что по уровню концентрации производства и капитала не существует видимых различий между развитыми капиталистическими экономиками, принадлежащими к различным моделям. Существенные национальные различия в уровне концентрации производства и капитала носят скорее исторический и экономико-географический характер, и зависят также от масштаба экономики. Можно заметить, что лишь в области концентрации и централизации банковского капитала страны с социал-демократической и социально-либеральной моделью идут в общем впереди стран с либеральной экономической моделью. В целом же для развитых капиталистических экономики характерно доминирование крупных и сверхкрупных корпораций над малым бизнесом при сохранении, тем не менее, заметного удельного веса последнего
2.2.2. Государственное регулирование рынка
Другой тенденцией ХХ века, также определившей отход от системы свободного конкурентного рынка в развитых рыночных экономиках, стало растущее вмешательство государства в экономику. Это вмешательство определялось целым рядом факторов – стремлением уравновесить растущий контроль над рынком со стороны «большого бизнеса», необходимостью сглаживания социальных конфликтов, поиском путей смягчения отрицательных последствий циклического характера экономического развития, компенсацией так называемых «провалов рынка» и т.д. Соответственно были выработаны и весьма многообразные методы такого вмешательства.
Для либеральной модели развитой рыночной экономики характерно применение в основном косвенных рычагов макроэкономического регулирования, хотя либеральная модель регулирования не исчерпывается только этими мерами.
Главными рычагами макроэкономического регулирования, например, в экономике США выступают налоговое, бюджетное, кредитное и денежное регулирование. Манипулирование ставками налогов, правилами налогообложения и налоговыми льготами позволяет воздействовать как на уровень деловой активности в целом, так и на структурные сдвиги в экономике. Для США (и либеральной модели вообще) характерен в целом более низкий уровень налоговой нагрузки, чем в странах с другими моделями развитой рыночной экономики.
В послевоенные десятилетия во многих экономиках с либеральной моделью отмечается период роста налоговой нагрузки (50-е – 70-е гг. ХХ века) и последовавшие за ним периоды попыток снижения налоговой нагрузки («тэтчеризм» в Великобритании и «рейганомика» в США в 80-е годы ХХ века). Однако практически нигде такого снижения не произошло или оно было совершенно незначительным. Хотя в США после 1986 г. предельные ставки подоходного налога были снижены с 55% до 33%, а налога на прибыль корпораций – с 46% до 34%, это привело не к снижению, а к росту общего уровня налоговой нагрузки.
Ослабление налоговой нагрузки на бизнес преследовало цель расширить для частных предпринимателей возможности реинвестирования прибыли. Такой эффект был получен не сразу. В сочетании с дерегулированием бизнеса (т.е. с отменой ряда различного рода правил и ограничений, задававших рамки деятельности частного предпринимательства) этот подход обеспечил прогрессивную структурную перестройку экономики этих стран и некоторое увеличение темпов экономического развития по сравнению с периодом трудностей конца 70-х – первой половины 80-х гг. Тем не менее темпы роста, характерные для 50-х – 70-х гг., до сих пор так и не были восстановлены.
Другой важный рычаг влияния государства на рынок – бюджетные расходы. Через социальные расходы государство прямо влияет на доходы населения и тем самым – на динамику совокупного спроса (и косвенно – на склонность к сбережению). Система государственных закупок и инвестиций оказывает влияние на формирование структуры рынка и уровень цен. Для либеральной модели характерен сравнительно более низкий уровень социальных расходов и прямых инвестиций в экономику. В 50-х –70-х гг. ХХ века отмечается быстрый рост социальных расходов, принятие разного рода социальных программ («война с бедностью» в США и т.п.). В последние десятилетия ХХ века страны с либеральной моделью предпринимали попытки ограничить или заморозить социальные расходы. Ряд социальных программ был отменен (в США в период «рейганомики» было отменено или сокращено 250 социальных программ). Однако общий уровень социальных расходов не сократился (а в 90-е годы, в президентство Клинтона, даже вырос, вместе с небольшим увеличением максимальных налоговых ставок), хотя, в тоже время, они приобрели более сильно выраженный субсидиарный характер в связи с ужесточением правил предоставления социальной помощи.
Что касается прямых инвестиций в экономику, то в либеральной модели их роль ограничена. Наибольшее значение в настоящее время имеют государственные капиталовложения в научные исследования и разработки и в отрасли, связанные с формированием «человеческого капитала» (образование и здравоохранение). В тоже время в национальной модели США весьма важную роль играют государственные закупки. Хотя в США почти нет крупных государственных корпораций, государственный рынок США в настоящее время имеет емкость примерно в 2 трлн. долл.
Основу отношений государства с частными корпорациями составляет в США Федеральная контрактная система (ФКС)[14]. Ежегодно около 100 министерств и ведомств США направляют через ФКС около 30% всех затрат федеральной государственной казны. При этом 22 тыс. государственных заказчиков заключают контракты с 300 тыс. компаний. Общее число ежегодно заключаемых контрактов составляет 18 млн. на сумму 750-800 млрд. долл., что составляет 10-11% ВВП США. Государственные контракты регулируются 4 тыс. законов и подзаконных актов. Они предоставляют государству односторонние преимущества (например, право одностороннего прекращения контракта), но в тоже время обеспечивают многообразную систему преференций для государственных подрядчиков. Это и доступ к банкам государственной научно-технической информации, и право покупки сырья и валюты из государственных фондов по льготным ценам, льготная или бесплатная аренда государственного имущества, налоговые льготы и т.д.[15].
Необходимость обеспечивать государственные закупки является одной из причин постоянного роста государственного долга США (в настоящее время – более 4 трлн. долл.). Вообще для развитых стран свойственен наиболее высокий уровень государственного долга. Характерно, что в экономической статистике Всемирного Банка данные о задолженности развитых стран не публикуются.
Кредитное и денежное регулирование в либеральной модели традиционно находится в центре внимания государственной политики. Манипуляция ставкой процента (через установление ставки рефинансирования) и эмиссионная политика призваны обеспечивать стабильность денежного обращения и необходимую динамику кредитных ресурсов. Высокая ставка процента предотвращает «перегрев» экономики и формирование ненадежных кредитных портфелей коммерческих банков, в тоже время привлекая капитал из-за рубежа. В 80-е – 90-е гг., пользуясь благоприятной внутренней экономической конъюнктурой, США проводили политику высоких процентных ставок, сумев привлечь значительный приток капитал из-за рубежа. Низкая ставка процента призвана стимулировать деловую активность в период спада, однако она может вызвать отток капитала из страны. Именно с такой проблемой США столкнулись в начале третьего тысячелетия.
В Великобритании роль кредитно-денежных и бюджетно-налоговых рычагов государственного регулирования примерно соответствует практике США. Изменения в ставках налогов на прибыль, в правилах налогообложения (разделение прибыли на распределяемую и не распределяемую, разрешение списания доходов на ускоренную амортизацию), манипулирование ставкой процента – все это активно использовалось для регулирования экономического развития. В отличие от США в Великобритании несколько выше роль прямых государственных инвестиций (в том числе и потому, что в Великобритании больше размеры государственного сектора, несмотря на проведенную в 80-е гг. прошлого века приватизацию). Значительные государственные средства ассигновывались на предприватизационную экономическую санацию предназначенных для приватизации государственных корпораций[16]. Государство в Великобритании также активно инвестирует в инновационную сферу, беря на себя около 35% всех затрат на научные исследования[17].
По формальным показателям (уровень государственного перераспределения ВВП, уровень социальных расходов, уровень прямых государственных инвестиций, доля государственной собственности) экономику Японии следует отнести к либеральной модели развитых рыночных экономик. Однако эта модель обладает существенными особенностями. Самая значительная специфика японской экономической модели, не позволяющая отнести ее в полном смысле слова к либеральной, определяется культурно-цивилизационными особенностями Японии.
Одной из таких специфических черт является многообразие способов (часто даже не фиксируемых на формальном уровне) прямого вмешательства государства в экономику и сотрудничества частного бизнеса и правительства. Поэтому реальная степень регламентации бизнеса в Японии значительно превосходит формальную. В современных условиях подавляющее большинство японских частных предприятий объединено в разного рода ассоциации, федерации, союзы, кооперативные альянсы и т.д. по отраслевому или функциональному принципу. Органы государственного регулирования (министерства, управления, комитеты, комиссии) также весьма многочисленны. Существует тесная связь государственных, полугосударственных, частных и общественных организаций в деле регулирования бизнеса, которая осуществляется через различные консультативные советы.
В восстановительный период важнейшими рычагами государственного регулирования, основанного на долгосрочных государственных планах (или, точнее, программах-прогнозах) были многообразные налоговые льготы и государственная кредитно-инвестиционная деятельность. Последняя осуществлялась не только прямо, руками кредитных учреждений, контролировавшихся государством (почтовые сберегательные кассы, пенсионные фонды, фонды медицинского и социального страхования), но и косвенно, через правительственные «рекомендации» частным банкам о желательных направлениях и условиях предоставления кредитов. И в настоящее время в Японии действуют такие кредитные учреждения – Японский банк развития, Корпорация кредитования малого и среднего предпринимательства, Корпорация кредитования сельского, лесного хозяйства и рыболовства, Корпорация жилищного строительства и др. Эти организации руководствуются при предоставлении ссуд и оценке инвестиционных проектов критериями и приоритетами, определенными в государственных планах, что оказывает серьезное влияние и на выработку стратегии частного предпринимательства[18]. Через банки же японское правительство получает необходимую информацию и проводит консультации с частным бизнесом.
С целью обеспечить приток в экономику необходимых кредитных ресурсов, японское государство разработало и осуществило политику стимулирования (путем поощрительного налогообложения) и мобилизации внутренних сбережений. Для увеличения доверия населения к банковской системе использовалась практика принудительного слияния проблемных банков с надежными крупными банками. Одновременно Банк Японии проводил политику низких депозитных ставок и низких ставок рефинансирования, что обеспечивало предоставление кредитов реальному сектору под низкий процент[19].
В последующем государство проводило в Японии весьма активную структурную и научно-техническую политику. Сначала эта политика основывалась на поощрении импорта технологий и поддержке современных машиностроительных отраслей. Затем, в соответствии с государственной программой развития национальной системы НИОКР был обеспечен переход к опоре на собственные разработки. Было существенно расширено финансирование фундаментальных исследований, создана система крупных научных центров, ориентированных на передовые направления современной науки и принимались меры по преодолению нехватки кадров, способных к самостоятельной творческой работе[20].
Характерной чертой Японии является развитая система регламентации потребительского рынка. Не вмешиваясь, как правило, в ценовую политику фирм, государство приняло комплекс из 50 законов, защищающий права потребителей и регулирующий многие аспекты личного потребления. Выполнение этих законов обеспечивается иерархией государственных учреждений, которые контролируют соблюдение указанных правовых норм, инспектируют торговлю, выполняют функции арбитража при возникновении споров между покупателями и продавцами, занимаются просветительской работой среди потребителей[21]. Практика защиты прав потребителей как на государственном, так и на общественном уровне в той или иной мере распространена и в других странах с развитой рыночной экономикой.
Страны с либеральной моделью рыночной экономики, как правило, редко прибегают к субсидированию каких-либо фирм или отраслей. Однако и из этого правила есть исключения. Все страны с развитой рыночной экономикой субсидируют свое сельское хозяйство, и либеральная экономическая доктрина и практика не служат для этого препятствием. В США объем прямой государственной поддержки фермерам составил в 1997 г. 6,2 млрд. долл., в 1998 – 10,4 млрд. долл, в 1999 г. – 23 млрд. долл[22]. Несмотря на это, около 800 тыс. ферм из 1 млн. 900 тыс. являются убыточными (а без государственной поддержки убыточными было бы их подавляющее большинство). В Японии государство поддерживает крестьян-производителей риса, как прямо, так и путем высоких импортных пошлин, поскольку внутренняя цена риса в Японии в 7 раз выше мировой. Чтобы избежать конфликта с ВТО, японское государство объявило, что программа поддержки и тарифной защиты внутренних производителей риса преследует цель поддержания национальных традиций, и тем самым не подпадает под требования ВТО[23]. В европейских странах с развитой рыночной экономикой можно проследить зависимость уровня субсидирования сельского хозяйства от степени воздействия на него неблагоприятных природно-климатических факторов.
Уровень внутренней поддержки сельского хозяйства на душу экономически активного сельского населения составляет в США 3347 долл., в Канаде — 1288, в Европейском Союзе — 6395 долл. Что касается тарифной защиты внутреннего сельскохозяйственного рынка, в Европейском Союзе этот показатель составляет 19% (но в северной Норвегии – 123,7%). У США, с учетом тарифных пиков, средний сельскохозяйственный тариф составляет 11%[24].
В ФРГ, экономику которой можно отнести к социально-либеральной модели, помимо субсидирования сельского хозяйства, государственная поддержка оказывается также угольной, сталелитейной и судостроительной промышленности. Внутренняя стоимость германского угля втрое выше мировой цены, но правительство ФРГ предпочитает поддерживать эту отрасль, ежегодно выделяя ей около 200 млрд. марок. Огромные расходы несет ФРГ на цели реинтеграции Восточных земель (образовавшихся после ликвидации ГДР) в свою социально-экономическую структуру. Совокупные расходы по этой программе оцениваются примерно в 2 трлн. марок[25].
В отличие от стран с либеральной и социально-либеральной моделью страны с социал-демократической (или промежуточной между социально-либеральной и социал-демократической) моделью развитой рыночной экономики имеют развитую систему государственного регулирования, характеризующуюся активным проведением промышленной и структурной политики. В этих странах применяются различные инструменты воздействия государства на политику частного бизнеса вплоть до индикативного планирования (существующего, например, во Франции). Через бюджет во Франции, помимо расходов, обычных для любой страны с развитой экономикой (оборона, социальные программы, образование, здравоохранение), финансируется также создание новых рабочих мест и крупные научно-исследовательские и экономические программы. Франция активно участвует в целом ряде международных научно-технических программ, стремясь выйти на лидирующие позиции в ряде наукоемких отраслей.
Несмотря на политику дерегулирования бизнеса, проводившуюся во Франции с конца 80-х гг. прошлого века, там по-прежнему подлежат регламентации цены на книги, медикаменты, тарифы на электроэнергию, газ, и железнодорожный транспорт[26]. Для оживления производства в начале 90-х гг. были предусмотрены расширение общественных работ, программа жилищного строительства, меры по стимулированию производства и предотвращению сокращения рабочих мест. За счет средств государственного займа были профинансированы проекты по временному трудоустройству и обучению молодежи[27].
Довольно широко развито ценовое регулирование в странах с социал-демократической моделью. Помимо обычной для развитых стран практики регулирования цен и тарифов естественных монополий, в Австрии, например, действует многосторонняя система регулирования многих видов цен (на медикаменты, медицинские услуги, жилье, многие виды продовольственных товаров и т.д.), в которую вовлечены государственные и муниципальные органы, объединения предпринимателей, профсоюзы, организации потребителей.
Довольно активная роль в развитых экономиках принадлежит государству в деле стимулирования внешнеторговой деятельности. В либеральной модели, например, в США меры государственного стимулирования экспорта ограничиваются информационно-консультационной поддержкой, помощью малым компаниям-экспортерам (на эти и подобные цели в 2000 г. было выделено 108 млн. долл.) и государственным покровительством при заключении особо важных сделок (в военной, аэрокосмической и ряде других отраслей). В социально-либеральной модели, как и в социал-демократической, государство уделяет росту и конкурентоспособности экспорта более пристальное внимание. В ФРГ, например, существует развитая система кредитования внешнеторговых сделок, опирающаяся на два специализированных кредитных института. Государство обеспечивает также страхование внешнеэкономических рисков при предоставлении экспортных кредитов через страховое общество Гермес, средства которого образуются государством. Доля участия самих экспортеров в страховании риска по невозврату кредита составляет 15%. Кроме того, государство оказывает финансовую поддержку участию фирм в зарубежных выставках и ярмарках[28].
В японской экономической модели, значительно позже, чем в европейских странах, произошла либерализация внешнеторговой деятельности. Если в большинстве стран Европы после войны процесс постепенного отказа от внешнеторговых ограничений и либерализации валютных операций завершился в 70-е гг. ХХ века, то в Японии в этот период только начался процесс смягчения внешнеторговой монополии, который, вместе с либерализацией правил валютных операций, продолжался вплоть до 1998 г. Длительное время в Японии действовала по существу запретительная практика по отношению к прямым иностранным инвестициям.
Во Франции регулирование внешнеэкономической деятельности носит комплексный характер, затрагивая не только сферу реализации товаров и услуг, но и стадию экспортного производства. Несмотря на тенденцию к дерегулированию бизнеса, в сфере внешнеэкономических отношений средства и методы государственного вмешательства, напротив, расширяются. Эти методы характеризуются селективностью и целенаправленностью, а также высокой степенью координации мер кредитно-финансового и административного воздействия[29].
Значительное внимание во всех странах с развитой рыночной экономикой государство уделяет защите зарубежных инвестиций своих компаний. В США действует государственная организация Overseas Private Investment Corporation (Корпорация зарубежных частных инвестиций), которая занимается предоставлением и гарантированием кредитов для ТНК, страхованием их прямых иностранных инвестиций от широкого круга рисков, обеспечением различных бизнес-услуг, связанных с зарубежным инвестированием[30].
Несмотря на долгосрочную тенденцию к снижению уровня тарифных барьеров во взаимной внешней торговле, развитые страны до сих пор применяют прямые тарифные ограничения для защиты национальных производителей. Так, в 2000 г. США ввели повышенные тарифы на ввоз в страну стали, на что страны ЕС ответили введением тарифных барьеров на некоторые другие виды продукции. Гораздо шире практикуются нетарифные барьеры, связанные со стандартами качества, техническими условиями, требованиями медицинской или экологической безопасности, требованиями обязательной сертификации продукции по определенным правилам и т.п. Это позволяет воспрепятствовать проникновению на рынок дешевых промышленных товаров из развивающихся стран за счет того, что последние зачастую не могут обеспечить столь же высокий технологический уровень, что и наиболее развитые страны.
Страны ЕС применяют общую для всего Сообщества модель регулирования внешнеэкономических связей, направленную на выравнивание мировых и «внутриевропейских» цен. Это система так называемых компенсационных сборов. Суть ее состоит в следующем. Если на рынок ЕС импортируется товар по цене более низкой, чем сложилась в ЕС, то импортер уплачивает пошлину, автоматически устанавливаемую на таком уровне, чтобы уравнять по цене дешевый ввозимый товар с ценой аналогичного европейского товара. Эта пошлина зачисляет не в бюджет, а в специальный внебюджетный фонд (что позволяет формально обойти правила ВТО, направленные против государственных субсидий и тарифов). Если же, наоборот, из ЕС вывозится товар, внутренняя цена которого выше мировой, то экспортеры из ЕС получает из этого фонда компенсацию (экспортную премию), равную разнице между европейской и мировой ценой[31].
В Швеции, стране с наиболее развитыми чертами социал-демократической модели (как и в других северо-европейских странах, занимающих близкое к Швеции или промежуточное между социально-либеральной и социал-демократической моделью положение) степень прямого государственного вмешательства в экономику весьма высока. Швеция, а вслед за нею Дания и Финляндия лидируют по доле совокупных государственных расходов в ВВП. В Швеции совокупные государственные расходы к середине 90-х гг. достигали 70% ВВП, затем несколько снизившись. Считается, что высокий уровень государственных расходов, длительное время не препятствовавший нормальному экономическому росту, все же привел экономику Швеции к стагнации в конце 80-х – начале 90-х гг. прошлого века. Однако следует обратить внимание на тот факт, что во второй половине 90-х гг. шведская экономика возобновила нормальный экономический рост (развиваясь более высокими темпами, чем страны Европейского Союза в среднем), а уровень государственных расходов в 1998 г. при этом был выше, чем в 1980 г.
Для Швеции, как и для других скандинавских стран, характерен высокий уовень расходов на НИОКР. По доле расходов на НИОКР в ВВП (3,3%) Швеция занимает лидирующее место в мире (для сравнения: Япония – 2,9%, США – 2,5%, Франция – 2,4%). Доля государства в совокупных расходах на НИОКР в странах Северной Европы весьма высока – 40-50%. В результате по ряду направлений технического прогресса небольшим странам Северной Европы удается удерживать лидирующие позиции. Так, Швеция прочно занимает первое место в мире по числу промышленных роботов на одного занятого (и второе место после Японии по их абсолютному количеству). Шведская фирма «Эрикссон» и финская «Нокиа» занимают места в первой тройке производителей мобильных телефонов в мире[32].
Уровень налогообложения в Скандинавских странах один из самых высоких среди стран с развитой рыночной экономикой, что объясняется необходимостью обеспечивать высокий уровень государственных расходов. В начале 90-х гг. прошлого века доля налогов в ВВП Швеции составляла 61%, снизившись к концу десятилетия до 51%, но все равно осталась наиболее высокой. Близка к такому уровню и Дания, а в Финляндии он составляет 47% (третье место среди развитых стран).
В этих странах, так же, как и во Франции (и в Японии), для целей государственного экономического регулирования активно используется прогнозирование и государственное программирование. Программы, нацеленные на реализацию стратегических приоритетов экономического развития, обеспечивают координацию использования различных прямых и косвенных рычагов экономического регулирования. Такой подход, помимо всего прочего, способствует формированию надежных ориентиров для выработки стратегии частного бизнеса[33].
Таким образом, все страны, относящиеся к развитым капиталистическим экономикам, обладают сложной, разветвленной системой государственного и общественного регулирования рынка. Однако для стран с либеральной экономической моделью характерно использование в основном кредитно-финансовых и налоговых рычагов регулирования, а также системы государственных закупок и контрактов. Прямое бюджетное субсидирование также применяется в довольно больших масштабах, но относительно меньше, чем в странах с социально-либеральной и социал-демократической моделями.
Нехарактерным для либеральной модели является программирование экономики, то есть осуществление крупных государственных программ, в реализацию которых вовлекаются предприятия как государственного сектора (через прямые административные и косвенные рычаги регулирования), так и частного сектора (главным образом через косвенные – кредитно-финансовые и налогово-бюджетные рычаги). В большинстве случаев программирование не характерно и для стран с социально-либеральной моделью, а в странах с социал-демократической моделью оно находит весьма широкое применение.
Социальные методы регулирование рынка (через различные неправительственные общественные организации – профсоюзы, общества потребителей, органы местного самоуправления, женские, молодежные организации и т.д.) применяются во всех развитых капиталистических экономиках. Однако в странах с либеральной моделью законодательно закрепленные возможности НПО влиять на экономику сравнительно ỳже, чем в странах с социально-либеральной и социал-демократической моделью. В странах с социал-демократической моделью НПО нередко составляют неотъемлемую составную часть легального механизма регулирования рынка.
Особенностью азиатской (японской) либеральной модели развитой капиталистической экономики является более широкое применение субсидирования и государственного программирование экономики, а также использование многообразных неформальных методов государственного регулирования рынка.
В целом либеральная модель характеризуется относительно более низким уровнем государственных расходов, чем социал-демократическая, а социально-либеральная занимает между ними промежуточное положение.
2.2.3. Влияние ТНК на систему рыночных отношений
Мы здесь не анализируем специально влияние мировой торговли и внешнеэкономических отношений вообще на особенности функционирования моделей национальных экономик. Ниже этому будет посвящена специальная глава. Однако один аспект влияния ТНК на национальный рынок требует нашего внимания, поскольку этот аспект затрагивает принципиальные основы функционирования рыночных отношений.
Преобладающий удельный вес ТНК в производстве и торговле товарами и услугами, значительная часть которых обращается между различными филиалами ТНК, означает размывание границ между национальными рынками и мировым рынком. Решения, принимаемые ТНК, относительно перераспределения производства между различными своими филиалами, серьезно затрагивают состояние национальных рынков стран базирования ТНК. Принципиальное значение имеет также тот факт, что, благодаря деятельности ТНК, почти 40% сегодняшних мировых потоков товаров и услуг носят внутрикорпорационный характер[34].
Является ли оборот товаров и услуг внутри крупнейших ТНК рыночным оборотом?
На этот вопрос нельзя дать однозначно положительного ответа. Феномен внутренних трансфертных цен, уже давно использовавшихся в расчетах между филиалами крупных корпораций, получил в деятельности ТНК новые масштабы. Важнейшим стимулом широкого использования трансфертных цен служит стремление к максимизации прибыли. ТНК устанавливают заниженные цены на продукцию своих филиалов в странах с высоким уровнем налогообложения прибыли, и завышенные – в странах с низким уровнем налогообложения. Тем самым на счетах филиалов в странах с высоким уровнем налогообложения аккумулируются незначительные прибыли, а в странах с низким уровнем налогообложения уровень прибылей искусственно завышается[35].
Применение трансфертных цен может диктоваться и иными соображениями: необходимостью экономической санации того или иного филиала, льготным режимом перевода капиталов, необходимостью регулировать потоки капитала, например, для осуществления крупных капиталовложений в каком-либо из филиалов и т.д. Доминирующие или монопольные позиции, которые нередко занимают ТНК на том или ином национальном отраслевом рынке, делают возможным (разумеется, в определенных пределах[36]) это манипулирование ценами.
По своему экономическому смыслу трансфертные цены означают шаг от равновесных цен конкурентного рынка, через монопольные или олигопольные цены, к приобретению ценой отдельных черт не рыночного, а нормативного феномена. Этот феномен возникает благодаря формированию хотя и ограниченной, но возможности сознательного отклонения цены от цены рыночного равновесия, в сочетании с экономическими стимулами для использования этой возможности.
Другая сторона влияния ТНК на рынок – наличие в их руках огромных масс свободных денег (не менее 10 трлн. долл.), оборот которых не контролируется государством. Эти деньги активно используются для финансовых спекулятивных сделок. Годовой объем финансовых трансакций достиг на рубеже тысячелетий ½ квадриллиона долларов. Перемещение подобных масс денег способно подорвать стабильность почти любой национальной валюты. Это означает, что согласованные действия крупнейших ТНК позволяют им сознательно регулировать состояние денежного рынка.