Потому что в основе всего этого была одна я.
Одна.
– Почему маг Кредо летит к нам?
– Ты знаешь, что не все хотят, чтобы ты преуспела.
– Но кто его хозяин? – спросила я, пока другие собирались вокруг.
Люкен был рядом со мной, Тиган – рядом с Вин.
Я оглянулась на Розамонд у телеги Родеса, она вытягивала руки. Она была магом Воздуха, а не только Пророчицей, и сильной.
Она защитит брата, как и целитель. Другие воины защитят всех нас. И я постараюсь сделать это же для них.
– Сначала узнаем, чего он хочет, – предложила Вин, и я кивнула.
– Может, он дезертир. Кредо должно защищать магов Воздуха, да? – спросила я, глядя на Люкена.
Он напряженно кивнул и вытащил меч из ножен. Он клинком направлял свою магию Воздуха и бился как воин. Такому учили и меня в Обскурите, когда я тренировалась с дядей Истона и самим Истоном. Но я была не так хороша, как Люкен, и вряд ли буду. Он был очень хорош, словно родился с мечом в руке.
Я была хороша с мечом лишь в тот раз, когда чуть не умерла от удара мечом и через него отразила силу в Лора. Я убила его после того, как он убил меня, как и Камэо, мать Истона и бывшую королеву Обскурита.
– Когда–то они были для этого. Я не знаю, что теперь их посылает делать король. Мы знаем, что некоторые из них работали с лордом Воды, отцом Родеса и Розамонд. Я честно не знаю, что они хотят сейчас. Их тайны, как и у Лиги, что они и маги Воды. Они скрываются и делают то, что считают лучше. Или то, что им указывают стоящие выше по власти. В них много неизвестного.
– Удивлен, что ты сам не из Кредо, – отметил Тиган, голос был беспечным.
Я хмуро посмотрела на него.
– Думаешь, на это есть время? – спросила я.
– Я не хотел этим оскорбить.
– А звучит иначе, – прорычал Люкен.
|
|
– Ребят, на это нет времени, – я устала эмоционально и физически, и разбираться с двумя парнями, которые бились за контроль или место, которого они заслуживали, было слишком для меня сейчас.
– Я лишь говорю, что он умелый воин, и Кредо забирает детей из их домов, чтобы растить их. И Люкен был сильным до этого.
– Я бастард, – Люкен тяжело дышал. – И мы не обсуждаем того, от кого я рожден. И я никогда не подходил для Кредо.
В его тоне было столько яда, что я посмотрела на него, и мои глаза расширились. Я знала, что Люкен был бастардом, он часто это говорил. И я знала, что никто не говорил о его отце. Я даже не знала, было ли Люкену известно, кем он был. Я не видела, знал ли он. Но об этом никто не говорил.
И поле боя с виверином, несущимся к нам, казалось идеальным моментом.
– Я рада, что ты не из Кредо. Но давайте сосредоточимся на том, что перед нами.
Мы не успели ничего больше сказать, виверин открыл рот, и огонь полетел к нам. В отличие от яда и призрачного огня Домового, это был настоящий огонь.
А я могла разобраться с драконом.
– Думаю, это ответ на вопрос, – крикнула Вин поверх шума огня.
Я подняла руки, растопырив пальцы. Огонь виверина разделился, полетел в две стороны. Я не могла убрать его, но могла постараться перенаправить.
Дракон завопил и выпустил больше огня.
Вин упала на колено, ударила ладонью по земле, и магия поднялась в воздух, волна грязи, песка и того, что оставалось в земле врезалась в виверина.
Он завизжал, но огнем все стреляли и стреляли.
Виверин был не один.
Их было много, не меньше двадцати.
Двадцать драконов с воинами Кредо на спинах.
|
|
– Боги, – прошептал Люкен. – Они не кажутся дружелюбными, – буркнул он, и мы вступили в бой.
Виверины нападали огнем, воины Кредо Воздухом направляли пламя, куда хотели.
Люкен взмахнул мечом на одного, магия Воздуха врезалась в бок виверина.
Дракон завизжал, закружился в воздухе, и воин упал с него на землю, но не разбился, как я ожидала. Он, видимо, использовал Воздух в последний миг и смягчил удар.
Мы уже узнали до этого, что маги Воздуха могли летать. Как маги Воды могли с помощью вершин волн создавать облик, будто и они летали.
Нет, это были хорошо обученные воины, куда лучше в магии Воздуха, чем я.
Лучше был только Родес, но он был без сознания и исцелялся в телеге за нами.
– Окружите телеги, – крикнула я. – Защищайте Родеса и наши вещи. Помогайте друг другу, – я кричала приказы, и другие строились.
Вин улыбнулась мне и кивнула.
– Это наша Жрица Духа. Будь нашим лидером.
– Делайте, что нужно. Вы знаете больше меня.
– Хватит сомневаться в себе, – крикнула она и направила еще волну Земли к одному из всадников. – Ты сильнее, чем думаешь.
– Спасибо за это, – и время на разговоры закончилось.
Вин подняла обе руки и обрушила их перед своим лицом, две башни Земли соединились в воздухе, как сердце, острие пробило виверина и толкнуло его к земле. Он ужасно закричал, пока его вдавливало, и я надеялась, что был способ потом спасти его. Я не знала, были ли виверины плохими, или им приходилось служить Кредо. Я не хотела вредить невинным существам. Я не хотела никому вредить.
А потом сила прыгнула во мне, и я хотела бушевать и сжигать всех. Нет, я не могла. Мне нужно было найти равновесие, покой. Меня послали сюда не убивать.
|
|
Хотя, может, так и было.
– Как только виверина коснулось зло, возврата нет. Те, кто на них верхом, управляют ими, обращают их души. Существуют хорошие виверины. Но души тех, кого коснулось Кредо, уже не привязаны к этому миру. Их нет, Лирика, – я посмотрела на Тигана, на его лице была грязь, Огонь лизал его ладони.
– О чем ты?
– Они не живые, – тихо сказал он, хотя я слышала его среди шума. – Как только их оседлали вот так, они просто оболочки. Пешки. Ты не вредишь невинным. Ты защищаешь тех, о ком заботишься. И Кредо убило их. Они навредили виверинам. Если мы остановим тех, кто против перемен, остановим тех, кто использует невинных в своих целях, сможем защитить других виверинов. Этих? Их мы не можем спасти.
Другой виверин закричал, и я вздрогнула.
– Они кричат, – прошептала я.
– Они давно уже мертвы, – сказал он. – Ты помогаешь им обрести покой.
– Ты врешь мне, чтобы я чувствовала себя лучше? Чтобы совладала с силами?
Тиган покачал головой, темные волосы упали ему на лицо.
– Я не вру тебе, Лирика. Хоть и могло быть проще сделать это, чтобы ты чувствовала себя лучше. Ну же, нам нужно защищать других.
Я кивнула и вернулась в бой. Тиган выстрелил огнем, задел сразу двух виверинов. Он был сильным, но он быстро выгорит, если я не помогу. Вокруг нас были другие маги, но они были Воздухом и Водой, и вода была только во флягах и воздухе, так что они были не так сильны, как маги Земли или Огня. Маги Воздуха помогали, но они были скорее целителями, чем воинами. Ничего, со мной были одни из самых сильных магов этого мира. И во мне была сила четырех стихий. Это стоило помнить.
И я шагнула вперед и вытянула руки, раскрыв ладони.
Воздух полетел из меня шоковой волной, которая врезалась в двух всадников. Они упали, и Люкен с Тиганом бились с ними руками и мечом, в случае Люкена.
Когда всадники Кредо падали, эти двое разбирались с ними. Вин и другие воины помогали убирать виверинов, а Розамонд и остальные защищали телеги. И я убирала все, что им мешало.
В моей фляге было немного воды, я вытянула ее, ладонями сжала ее, как сферу. Когда я соединила ладони, получился вихрь, сфера Воды росла и росла, собирая молекулы Воздуха. Этому меня научил Родес, точнее, начал учить.
Когда сфера стала достаточно большой, я подбросила ее и магией Воздуха направила вперед. Она врезалась в двух всадников, закружилась с ними, став почти торнадо Воды в воздухе, которая резко обрушилась, ударяя по земле с такой силой, что получилось болото, затягивающее врагов в грязь, где ее вес сокрушал их.
Раздались крики, но только тех, кто был против нас.
Я не хотела, чтобы они умирали медленно. Не хотела пыток. Не хотела боли. И я правой ладонью направила волну Огня, обжигающего тех, кто был на моем пути. Они уже не кричали. Это были сгоревшие оболочки тех, кем они были раньше, угольки судьбы и потери.
Я снова использовала магию Воздуха, смешала ее с магией Воды, чтобы сбить их из воздуха. А потом моя магия Земли ловила их и крушила, а Огонь быстро приносил конец.
Я делала это снова и снова, убирая каждую пару виверина и всадника из Кредо. Вскоре другие подошли ко мне и смотрели на меня с ужасом.
С ужасом или чем–то, что я не могла понять.
А потом раздался крик, и он был не от виверинов или Кредо. Я подняла голову, слева маг Воздуха упал на землю, коготь торчал из его груди.
Я завизжала, Огонь вырвался из моего тела, из лица и ладоней. Он врезался в виверина и сжег до угольков, воин Кредо попытался отскочить. Я послала к нему Землю, сбила его. Он уже не двигался.
Я была недостаточно быстрой.
Я была недостаточно сильной.
Кровь пролилась на землю, маг Воздуха упал, умирая. Его кровь вытекала, будто была ничем.
Мейсоны подошли к нему, пытались помочь, но я не могла ничем управлять. Огонь лизал мои локти, Воздух давил на тело изнутри. Воды во фляге не осталось для магии, но Земля гудела подо мной. Я сделала шаг, и почва треснула. Еще шаг – еще трещина.
Нужно было подавить это. Я должна была защитить народ вокруг себя. Я не могла сделать это. Я не знала, как управлять четырьмя стихиями. Такое никто не умел. А у меня должен быть наставник.
Но у меня этого больше не было. Я смотрела на лица безымянных солдат, они глядели на меня, и я пыталась извиниться. Пообещать, что остановлюсь в следующий раз. Что не позволю этому повториться. Но я не могла врать.
Я видела обвинение на их лицах, видела страх.
И я знала, что это было направлено на меня. Они боялись меня. И я боялась себя.
Я сжала кулаки, загоняя стихии в себя. Я знала, что дрожала, но я управляла.
Рядом не было Истона, я не могла ни за кого держаться.
Виверины были мертвы. Всадники из Кредо, которые были перед нами, были устранены.
И мы потеряли только одного.
Это было хорошо? Такое было приемлемым результатом?
Вдруг на моем лице оказались ладони, и я посмотрела на Вин, ее глаза были огромными.
– Ты в порядке, Лирика. Ты убрала остальных. Так много убрала. Теперь просто дыши и удерживай свою магию.
– Он мертв из–за меня.
– Да, Под мертв. И мы будем горевать по нему. Мы отнесем его домой и похороним. Но это не твоя вина. Это сделал виверин, а им управлял воин Кредо.
– Я должна была оказаться сильнее, – прошептала я, но не плакала. Я ничего не делала. Мне нужно было стать сильнее, защитить всех. Я не могла даже защитить тех, кто был возле меня. Нас было мало, и я потеряла одного. В телеге было тело Арвина, и он умер из–за меня. Родес чуть не умер из–за меня.
Я не знала, что делать.
А потом губы Вин легли на мои, и мои глаза расширились. Там был жар, но не как с Истоном. Нет, она почти напоминала Родеса. Она была близкой… но настолько близко я ее не хотела.
Она отодвинулась и улыбнулась, пока Тиган и Люкен кашляли в кулаки.
– Зачем это было? – спросила я, отодвигаясь и касаясь губ пальцами. Их жгло от ее прикосновения, и я пыталась понять, что произошло.
Вин пожала плечами и перекинула волосы за спину.
– Что? Раз тебе до этого помог поцелуй Истона, почему не может мой? – спросила она, и я знала, что она сделала это, только чтобы вывести меня из шока, вернуть в настоящее. Это сработало. А потом я рассмеялась, а потом заплакала.
Я знала, что это не закончилось. Нам нужно было идти.
И я знала, что все это не могло быть моей виной. Истон пропал, и он не мог мне помочь.
Я должна была помочь себе. Любой ценой.
Глава шестая
Истон
Я знал боль.
Мы с болью были близки.
Я был с ней знаком. Все–таки я тренировался быть тем, кем я был, и каким мне нужно было стать для своей власти, всю мою жизнь. И я не был человеком. У меня было больше двух веков, чтобы понять, как выживать в разрушающемся мире. В том, который медленно разбивался после Падения и не был собран правильно. В мире, где тайны тех, кто был вокруг меня, запустили щупальца агонии под мою кожу, пока я бился, чтобы стать тем, кем был.
Я шел по стопам семьи, зная, что придет конец, и я не смогу спасти их всех.
Я не знал, что это Лор ускорял гибель нашего народа. Я не знал, что он убил моего отца. Я не знал, что он хотел мою мать настолько, что пытался убить многих.
И он убил многих.
Я не знал, почему не видел этого. Я видел только человека с жаждой власти. Я не знал, какой силой он обладал.
Я бился на стороне своего народа, старался спасти их от нэгов – отсутствия света и тьмы. Монстров, которые ходили по улицам, которыми могли управлять те, в ком была тьма.
Лор управлял ими.
Теперь я знал, что на самом деле ими управлял Серый.
Монстр, который теперь управлял мной.
Боль? Да, боль была частью всего этого.
И теперь… она вернулась. Мне нужно было выживать. Как–то.
Я пытался игнорировать окрестности, игнорировать то, как резали кожу, и холод лишал мое тело тепла, выгонял тепло из костей.
Я не знал, как долго висел на цепях с потолка, пальцы ног едва касались земли. С меня сняли рубаху и обувь. Я был только в штанах, хотя в них теперь были дыры от хлыста. Где он порвал мою кожу, он оторвал и части моей души.
В этом была проблема, да? Был ли во мне свет? Была ли душа?
Или это принадлежало Серому?
Он проклял меня с самого начала. Это был не Лор, как я думал.
Я во многом ошибался.
Потому что, если это был Лор, проклятие было бы снято с его смертью. Когда Лирика забрала его жизнь.
Лирика, Жрица Духа.
Та, которую я не мог любить.
Она любила меня. Она думала, я был ее родственной душой. Может, так и было.
Потому что я помнил рану в своем животе, когда она получила смертельный удар от меча, который Лор вонзил в ее живот. Я помнил шокирующую боль и отражение ее раны.
Но я не мог быть ее родственной душой.
Потому что я был проклят. Мне не суждено было получить ее.
Мне нужно было снять проклятие.
Выбраться отсюда.
Было важно вернуться к Лирике и спасти свой народ. Может, мне не удастся ее любить, ведь я не мог удержать эту эмоцию в себе, пустоту во мне нужно было наполнить… чем–то.
И, может, это был мой народ.
В этом был смысл. Я оставил легенду о Жрице Духа судьбе и королевству Люмьер. Я отвернулся от нее не зря, но все же сделал это. Я оставил Родесу и другим поиски Жрицы, пока я оставался в мире мейсонов, пытаясь не дать Обскуриту разбиться на миллион кусочков.
Может, я оставил не только это. Может, Серый давно все устраивал так, чтобы проклясть мою душу, сердце и тело.
Я больше ничего не знал.
Что я знал? Что все болело. Я не хотел больше ощущать боль. Не хотел признавать ее. Потому что если бы я признал, я ощутил бы кое–что, что не ощущал дольше, чем мог себя помнить.
Страх.
Истинный ужас, который звал меня песней сирены. Я должен быть сильнее этого.
Родес точно был таким.
Что–то дернулось во мне, и я попытался вдохнуть.
Потому что Родес был мертв.
Чертов принц Люмьера был мертв. Сброшен с утеса, утонул, убитый его отцом. Он умер, а меня забрали в мир Теней. Мир из дыма, зеркал… и ничего. И Лирика осталась одна.
Мне нужно было выбраться отсюда. Вернуться в Обскурит и защитить свой народ от короля Люмьера. Потому что он придет. Я знал это. Он захочет отомстить за произошедшее с его братом. Он захочет мести. Потому что, хоть я все еще был королем Обскурита, мне вряд ли хватало власти сделать то, что было нужно. Не с Серым, нависшим надо мной. Но мне все еще нужно было защитить свой народ. Мне нужно было как–то найти силы сделать это.
Мне нужно было защитить Лирику.
Потому что, если я не защищу ее, в чем был смысл всего?
Были причины у судьбы и пророчеств. Они держали королевства вместе. Потому что без надежды в чем был смысл передвигать ноги? Без веры народа в то, что Жрица Духа была там и объединит всех, мы падем.
До того, как мы нашли Лирику, я пытался защитить их.
Люмьер унижал нас. Они звали нас хаосом, тьмой. Обскурит был злом, потому что тьма должна такой быть. Даже моя фамилия, Скуро, была взята итальянцами как их слово для тьмы. Я не упустил того, что фамилия Родеса, Люче, была итальянской версией света в мире людей.
Похоже, мы вечно будем заперты в соответствующих коробках, откуда нельзя выйти.
Это было неправильно. Потому что Родес не был хорошим. Но и не был плохим.
Я точно не был хорошим.
Но и не был злым.
Проклятие окружало мое сердце цепями, обмотанными янтарем, и они сжимали сердце. Это было плохим.
Мне нужно было найти ее. Мне нужно было спасти Лирику.
Нет, это было неправильно. Она могла спасти себя. Она много раз доказывала, что не нуждалась во мне. Мне нужно было защитить свой народ и как–то найти способ спасти ее, чтобы она могла понять, как получить все пять стихий и объединить их.
Мы были так близки.
Но оказались вовсе не близко.
– Ты перестал так усиленно думать? – спросил Дурлан, шагая вокруг меня.
Я посмотрел на дейна, бывшего мага Земли, плюнул кровь к его ногам.
– Я в порядке. Просто готовлюсь к тому, что ты решил со мной сделать, – я подмигнул и усмехнулся козлу.
– О? Возомнил себя плохишом. Думаешь, выдержишь все это? Мой хлыст рассек твою кожу. Твоя кровь на земле, и ты даже не отбиваешься. Что ты за король? Ты – ничто. Ты просто стоишь тут, пока твой народ умирает, и все лежат у твоих ног в поклоне. Кто теперь у власти? Ты в цепях. А я на стороне твоего хозяина. Серый верит в меня. А ты? Ты – ничто.
Дурлан вытянул руку в сторону, странный лиловый свет комнаты сверкал на кожаном хлысте.
– Готов к следующему вопросу?
– Ты меня ничему не учишь, да? – мне нужно было выбраться отсюда. Мне нужно было выбраться из оков и найти путь в мир мейсонов. Там я смогу снять проклятие, найду способ. Потому что все проклятия можно было снять. Были такие правила. Как только я сделаю это, я больше не буду во власти Серого. И я больше не буду слабостью моего королевства.
Может, я смогу даже любить. Может, связь родственных душ сработает.
Я отогнал эти мысли. Они не были нужны. Мне не нужна была Лирика. А я не был нужен ей. Все будет хорошо. Но сначала мне нужно было вырваться из цепей.
Только это было сложно, когда Дурлан все смотрел на меня как на большой сочный стейк. У него был хороший аппетит.
«Фу, это гадко».
Первый взмах его запястьем вызвал взрыв боли на моей спине, и я попытался отпрянуть от этого. Не мог. Было больно. Но я должен был помнить, что я переживал худшее. Даже в этой комнате.
Он взмахнул снова, и в этот раз я не шевелился, был немного лучше готов к этому. Мне не нравилось проявлять слабость, а этот мужчина не заслуживал видеть это. Серый оставил нас одних уже давно, ушел работать над планом, который требовал его внимания. Я пытался слушать, пытался понять, что случится дальше, чтобы предупредить других. Но они были осторожны рядом со мной, и я ничего не выяснил.
Серый что–то хотел. Он хотел или разбить все в мире мейсонов, чтобы потом все собрать, или хотел довести нас до грани, чтобы мы побежали к нему для защиты, и он мог править нами.
Я был королем Обскурита, и если меня убрать, он мог занять мое место. Но мне казалось, что он хотел больше этого. Он хотел оба королевства.
И это означало, что король Люмьера был или в опасности, или уже работал на него.
Мне нужно было выяснить и выбраться отсюда.
Еще удар, и жидкость потекла по моей спине, теплая кровь собиралась у пояса штанов.
Мне это надоело, хотя я не мог выбраться.
Гаррик, четвертый Серого, прошел в комнату с миской воды в руках.
– Что ты делаешь, по–твоему? – спросил Дурлан.
– Серый попросил вымыть его спину и дать ему воды.
– Теперь ты будешь нянчиться с ним? – спросил резко Дурлан.
– Нет. Чем больше я помогаю, тем больше он протянет для тебя. Это важно, да? Чтобы он продержался дольше?
– Я могу протянуть весь день, ребята. Я просто не знал, что вам настолько скучно, что от меня нужно это.
– Теперь скучно, – сказал Дурлан, пародируя один из моих любимых сериалов из мира людей, и я вздохнул. Дурлан щелкнул хлыстом в сторону Гаррика. Дейн, бывший маг Воздуха, отпрянул на шаг, миска упала на землю у его ног, вода расплескалась на нас.
Я хотел бы воды, в горле ужасно першило.
Они сковали меня веревками из дыма и цепей, они вытягивали мои стихии. Я не мог даже управлять кусочком земли. Не смог бы подчинить язычок огня.
Я найду выход.
Я не позволю Серому захватить мое королевство.
Я не дам Лирике идти одной.
Может, я не любил ее – вряд ли я смогу любить ее – но она все равно была моей.
Глава седьмая
Лирика
Я точно потеряла счет дням. Пока мы двигались по территории Духа, было немного сложно понять, когда был день, а когда ночь. Тут не было рассветов и закатов. Только сепия, пропитавшая каждый дюйм земли, впитывающаяся в нашу кожу.
Мы были близко.
Родес теперь мог сидеть в телеге, его коричневая кожа была бледной, но он хотя бы был целым.
Он не говорил со мной в пути, хоть и полностью проснулся. Впрочем, я и не давала ему шанса.
Я шла с Вин и Тиганом, пыталась преодолеть путь по территории Духа. Мы шли не так быстро, как когда двигались к территории Воды. В этот раз у нас были телеги и народ, и они замедляли нас.
На это уходило время.
От этого я думала о самолетах, машинах и всем, что я принимала как должное, пока жила в мире людей. Вряд ли я вернусь. Когда все это закончится? Когда пророчество будет исполнено, выживу ли я? Возврата не было.
Там меня ничего и не ждало. И я всегда ощущала себя не в своей тарелке в том мире, хоть и не понимала тогда, что означали те тревога и ощущение потери.
Я не смогла выбрать специальность или что–то делать для себя в колледже. Я просто действовала по шаблону. Я была обычной. Как–то плыла по течению жизни, просто шагала, не делая истинные выборы.
Теперь я знала, что так было, потому что мне суждено было находиться тут.
Я уже не бежала от этого факта. Мне уже не нужно было говорить себе, кем я теперь была. Потому что я знала. Я чувствовала стихии, бегущие по моим венам, сила звала меня из–за умирающего дыхания мира.
Я уже не была той Лирикой, которая прошла в брешь в горах, служащую порталом между мирами людей и мейсонов. Я уже не была девушкой, которая боялась того, чего не знала, боялась божественного.
Нет. Теперь я сражалась ради всего, что видела, боролась даже за тех, кого не знала. Было сложно осознать, что все это означало.
Но я должна была разобраться. Должна была найти стихию Духа. Мне нужно было как–то работать со всеми стихиями и соединить их.
Моим долгом было раскрыть пророчество, найти правду. Узнать больше, если там это было.
Мне нужно было остановить того, кто стоял за всем этим. Нужно было поддерживать мир в королевствах. Нам нужно было убедиться, что король Люмьера и королевство Обскурит смогут работать вместе, Потому что, если они не смогут, мир мейсонов развалится.
Сила мира была ограниченной, большую ее часть уже забрали, и если мы не разберемся с этим, не останется мира, за который мы боролись.
– Ты снова рычишь под нос, – Вин сжала мою ладонь. Я сжала ее руку в ответ и вздохнула.
– Просто думаю о списке всего, что нам нужно сделать. А это не просто купить молоко или покормить кота. Нет, это спасение мира. Поиски исчезнувшего короля. И надежда, что принц в порядке. Мелочи, как видишь.
– У тебя хотя бы осталось чувство юмора, – Вин покачала головой, собрала волосы с лица и завязала кожаным шнурком. Хвост все время распускался, кудри не хотели подчиняться. Я заметила, что некоторые целители и солдаты Люмьера смотрели на нее, не могли отвести взгляда. Я их не винила. Она была красивой. Сильной, воинственной и властной.
Я была рада, что она была моей подругой.
– Сложно сохранять чувство юмора, когда я так растеряна. И мне не нравится, что я чувствую себя так, ведь это глупо. Народ терпит ужасное.
– Мы найдем Истона. Мы же нашли одного из твоих мужчин, найдем и другого.
Я пронзила ее взглядом.
– Серьезно, Вин?
– Что? Я решила так их звать. Это проще, чем серьезно воспринимать такое. Потому что если я буду серьезна, я начну плакать или паниковать и резать что–то на кусочки. В любом случае… мы почти пришли. Я заметила, что ты еще не говорила с принцем Ромео. Только поглядывала на него, проверяя, что он в порядке, но не реагировала на его присутствие как–то еще. Не хочешь поговорить об этом?
Я посмотрела на нее, а потом скользнула взглядом по группе других. Мы были близко к чарам на границе Обскурита. Хоть я не знала, насколько плотными будут чары, сколько магии текло в них в этот миг. Я надеялась, что дяди Истона поддерживали их. Но с пропавшим Истоном я не знала, как работала магия.
Еще одно мне нужно было выяснить. Я добавила это в список.
Но, хоть я думала обо всем этом, я старалась не выделяться, не вести себя так, словно мои проблемы были важнее, чем у других. Некоторые смотрели на Вин с голодом в глазах, но они все равно выполняли свои обязанности. Люкен и Тиган говорили друг с другом, пока тянули телегу с Родесом. И я знала, что Родес хотел встать как можно скорее. Ему еще не разрешали ходить, но я понимала, что это вот–вот произойдет. И мне придется говорить с ним.
– Я не знаю, что ему сказать. Я думала, он погиб.
Вин протянула руку к моей ладони, но опустила ее, не коснувшись.
– Я была там. Я знаю, что ты видела.
Я покачала головой, глядя на свои ладони. В этих ладонях было много силы, я не была готова управлять этими стихиями. Вода вылетала из пор, плясала над кожей и впитывалась обратно.
Воздух летал между кончиков пальцев, словно маленький дух Воздуха – если такое существовало – плясал у моей кожи.
– Я думала, он был моим. Я думала, он был моей родственной душой, но ошибалась. Нам не суждено быть вместе. Он не смог исцелить меня, когда произошло худшее. И я не смогла спасти его.
– Мы не всегда можем спасти друг друга. Но мы можем пытаться. И он пытался ради тебя. Как и ты ради него.
– А если этого мало? – спросила я, вопрос повис между нами слишком тяжелым грузом.
– Ты можешь спрашивать, сколько хочешь, но мы можем никогда не получить ответ. Мы можем только пытаться. Это наша цель. Попробовать. И если мы думаем, что мы недостаточно хороши… это нормально. Потому что кто–то должен верить, что мы сможем. Сможем защитить наш народ и других. Это не так просто. Никогда не было просто. Ты сильная, Лирика. Ты всегда была такой, даже если так не думала. Не страшно, если мы проигрываем и ошибаемся. Мы продолжаем борьбу.
– А если мы проиграем в худший момент?
– Я не хочу так думать. Потому что иначе сложнее делать то, что я сказала тебе. Пытаться.
Я посмотрела на нее. Мои ноги болели, плечи затекли, Магия во мне давила на кожу изнутри, словно хотела вырваться. Я устала ментально, физически и эмоционально.
Я пыталась придумать, что сказать, что слов не было. И мы прибыли.
Чары между территориями когда–то были мутными. Теперь сквозь них было видно, хотя все еще можно было заметить магию из кристалла, которая сохраняла все королевство целым и здоровым. То, что кристаллы умирали, пугало всех нас. Потому что это означало, что чары падут. Территории и королевства воевали, и чары были необходимы.
Но я не хотела сейчас проходить сквозь них. Я просто хотела спать.
А потом я подумала: а вдруг там Истон? А если его забрали ко двору, и я смогу его снова увидеть?
Во мне откуда–то взялись силы, и я смогла сделать необходимые шаги сквозь чары. В отличие от прошлого раза, меня не нужно было приглашать.
Этот двор знал меня. Я не была гостем, это был мой новый дом. Меня манило сюда, даже когда я не знала, что нуждалась в нем.
Я повернулась, смотрела, как Вин и другие вели магов Люмьера через чары, везли Родеса в телеге.
Он был готов вскочить, когда поймал мой взгляд.
Я кивнула, пытаясь улыбнуться, но знала, что это не затронуло мои глаза.
Его ответная улыбка была такой же.
Я не знала, что будет дальше.
Для тех, кто не был членом Обскурита, требовалось личное приглашение и помощь с проходом сквозь чары.
Когда я ощутила чары Обскурита впервые, я шла по южной территории Духа на территорию Земли в нижней части королевства. Казалось, меня придавило гравитацией. Я словно шла сквозь вязкое вещество. Боль била по мне, но мы прошли. Но помогли дыры в периметре, а не приглашение.
То, что мне не требовалось приглашение в этот раз, о многом говорило.
Я принадлежала Обскуриту? Нет. Я уже не разделяла этот мир так. Не когда группы на обеих сторонах с их отношением к переменам. Те, кто хотел перемен, против тех, кто хотел, чтобы у них оставалась власть – такие были и в Обскурите, и в Люмьере.
Мы бились не светом против тьмы. Это был не Обскурит против Люмьера.
Это была надежда против того, что хотел создатель этого хаоса.
– Вы вернулись, – сказал Джастис, выходя на тропу перед нами.