Я указала на его окровавленные руки.
— Кстати о здоровье, тебе, наверное, следовало бы ими заняться, — я шагнула к нему и, неосознанно схватила его за запястье.
Парень напрягся.
Мощные разряды электричества пронеслись от него ко мне, от меня к нему, и во все стороны, окружив нас паутиной искр, вспыхнувших от самого обычного прикосновения.
Незнакомец стиснул челюсти, его глаза сузились и потемнели. Положив свою ладонь мне на запястье, он очень медленно разжал мои пальцы. Затем отпустил мою руку и прошептал:
— Да, кое-что есть.
Я покачала головой, совершенно растерянная и настолько ошарашенная, что не могла двинуться с места. Незнакомец заметил в моих глазах вопрос и ответил:
— Есть кое-что, что мне от тебя нужно.
— Что? Чего ты хочешь?
Парень отвел взгляд, будто не собирался этого говорить. На секунду мне показалось, что он сейчас кинется в толпу и исчезнет. Но потом он откашлялся.
— Ты мне доверяешь?
— Что?
Его шоколадные глаза снова встретились с моими.
— Ты мне доверяешь?
— Мы даже не знакомы.
— Это не важно. Да или нет.
Что я должна была сказать? Что да, каким-то странным образом я ему доверяю. Или нет, я не настолько глупа, чтобы доверять тому, кто избил двух головорезов, а потом еще подозрительно долго продержал меня в переулке.
Парень нахмурился, от его мощной энергетики у меня по коже снова пробежали мурашки.
— Да или нет. Это не трудно.
Я медленно кивнула.
— Да, я тебе доверяю.
— Вот и отлично, — он обнял меня за талию и стащил с тротуара.
Не говоря ни слова, незнакомец повел меня через дорогу. Добравшись до другой стороны, он меня отпустил, но не отошел.
Нас обоих обжигал жар наших тел, становясь все сильнее от чего-то, чего я еще не понимала. От чего-то совершенно нового и чуждого, но отчаянно желанного.
— Куда мы идем?
— В Центральный парк.
— Что? — я остановилась как вкопанная. — Ты, должно быть, шутишь. В такое время туда никто не ходит. По соображениям собственной безопасности. Он закрыт.
Незнакомец ухмыльнулся; свет уличного фонаря окутывал его золотистым сиянием, и он казался наполовину ангелом, наполовину дьяволом.
— Я знаю, как войти.
Я попятилась.
— Мне перехотелось. Давай просто пойдем домой.
Его лицо потемнело, а затем стало решительным и жестким.
— Не надо так поступать. Ты минуту назад сказала, что доверяешь мне, — он шагнул ко мне и задел меня своей грудью.
Дешевый материал куртки натирал кружево моего лифчика, делая меня болезненно чувствительной. Я подняла голову и взглянула на незнакомца, на то, как растрепались вокруг лица его волосы, как обрамляла подбородок густая щетина, позволяя видеть лишь то, что он хотел показать.
— Потом я отведу тебя домой, — парень отбросил в сторону непослушную белокурую прядь, и его пальцы легонько коснулись моей щеки.
Я вздрогнула, но не смогла отодвинуться. Асфальт превратился в суперклей.
Не успела я ответить, как незнакомец схватил меня за руку и потащил к забору Центрального парка.
Мы прошли вдоль каменной ограды, и он оглянулся. Затем подтянулся, перекинул ноги и прыгнул в пустоту.
Я бросилась к забору и посмотрела вниз.
В темноте я едва различила внизу его силуэт.
Незнакомец поднял голову, снова окутанный тенями, которыми он, казалось, управлял. Я видела только его лицо и протянутые ко мне руки.
— Прыгай. Я тебя поймаю.
«Поймаешь?»
Мне хотелось закричать, но из-за гуляющих с другой стороны собачников я решила промолчать. Это было незаконно. Я не хотела, чтобы меня поймали. Страшно представить, какая будет огласка, если станет известно, что в свой День рождения я сбежала из дома, чуть не стала жертвой насильников, отдала свой ужин бездомному, а потом слонялась по городу, занимаясь черти-чем с совершенно незнакомым человеком.
«Кто я, черт возьми?»
Я должна была развернуться и самостоятельно добраться домой. Мне следовало бы сесть в такси и, когда шофер высадит меня у «Бэлль Эль», расплатиться с ним мелочью, хранящейся в гардеробной.
У меня было много вариантов.
Поэтому не нашлось никаких оправданий тому, что я сознательно не выбрала ни одного из них.
Я перекинула ноги через забор, глубоко вдохнула и прыгнула.
Глава девятая
Его объятья были похожи на теплый металл.
Незнакомец подхватил меня, когда я летела с каменной ограды. Когда мои ноги уже практически коснулись земли, он с бесконечной нежностью обхватил меня руками.
Мы простояли так гораздо дольше, чем это было необходимо, покачиваясь в объятиях друг друга, каким-то образом избавляясь от недоверия и знакомясь.
Парень откашлялся и отступил назад.
Вздрогнув, я почувствовала, как он разжал руки и, оставив меня в поле собственной гравитации, удалился с моей орбиты.
Незнакомец подождал, когда я восстановлю равновесие, и шагнул в темноту.
— Теперь, раз уж мы тут, следи за охранниками.
Мною овладел страх.
— За охранниками? В смысле, за вооруженными охранниками?
— Возможно. Разве в Америке не все носят оружие?
Меня злило то, что он был совершенно прав. Даже у моего отца дома имелся запертый в шкафу пистолет. Хотя он ни разу им не пользовался — для этого у нас были телохранители.
Мне стало неловко от мысли, насколько различны наши миры. Как бы он отреагировал, признайся я ему, что вон тот светящийся вдали небоскрёб мой? Что я ежедневно ворочаю такими суммами и оплачиваю такие счета, какие ему даже не снились?
Он не заметил моего внезапного смущения и, пробравшись сквозь кусты, исчез в темноте.
Следуя за ним, я изо всех сил старалась не думать о прячущихся в колышущейся листве чудовищах и оставаться невозмутимой. Мне не хватало Сейдж. Ее усов и длинного серебристого хвоста. Мне хотелось покоя нормальной жизни, где я все контролировала, а не Вселенной, в которой на меня сыпались опасные приключения.
Но даже когда часть моего сердца наполнила тоска по дому, другую его часть заняла свобода. Чем дольше я находилась с этим парнем, тем больше обретала веру в себя. В девушку, давшую отпор грабителям в одном лифчике. Без боязни высказывающую свое мнение и бегущую за мужчиной, пробуждавшим в ней странные чувства.
И главное, никогда не выставляющую себя на посмешище.
Кем бы ни был мой проводник, все в нем говорило о небрежной уверенности, а потому, если мне хотелось, чтобы он меня заметил, а не просто пожалел, я должна была казаться сильной, а не слабой.
Мы молча пробирались сквозь кусты. Редкие огни освещали нам путь, но, опасаясь патрулирующих в отдалении охранников с фонариками, мы держались ближе к деревьям.
— Куда мы идем? — прошептала я.
— Увидишь.
Под нашими кроссовками громко шуршала трава и хрустели ветки, но, для здешних блюстителей порядка это, вне всякого сомнения, оставалось незаметным.
Выскочив из зарослей деревьев, мы перебежали через тропинку и в свете молодой Луны вышли на покрытое травой поле с огороженными забором бейсбольными площадками.
— Ну же. Быстрей, — незнакомец протянул руку, направив меня к нереально высокой ограде из проволочной сетки. — Залезай.
— Что? — я вгляделась в звездное небо. — Ты с ума сошел?
Раздался хруст ветки, и парень оглянулся.
— Поторопись.
Он настойчиво подтолкнул меня к забору, не оставив выбора. Его рука опустилась на мою задницу, оставив у меня на коже огненные следы. Было чувство, что с темного небосвода каким-то чудом упала комета и запылала у меня в груди.
Чтобы залезть на этот забор, мне пришлось хорошенько сконцентрироваться, поскольку единственное, о чем я могла думать, это его пальцы, застывшие на месте, которого не касался ни один мужчина.
Парень последовал за мной, но с его опытом и сноровкой проделал это гораздо быстрее. Забравшись на самый верх, он ловко перекинул ноги и спрыгнул. Его облаченная в черное фигура приземлилась на землю с грацией болотной рыси.
У меня не хватило смелости.
Я перелезла через верх ограды (слава богу, что там не было колючей проволоки), спустилась на несколько делений вниз, а затем, наконец, спрыгнула на твёрдую землю. От жесткого металла болели пальцы.
Похоже, незнакомца ничуть не шокировало то, что он коснулся моего интимного места, поэтому я тоже напустила на себя бесстрастный вид, хотя моя ягодица пульсировала так, будто меня отшлепали.
— А нас тут не увидят?
Я огляделась в поисках камер слежения и тут же заметила одну, направленную на главную бейсбольную площадку.
— Подожди, — прошипела я.
Парень обернулся, вопросительно приподняв бровь.
— Камера, — я дернула подбородком в сторону поблескивающего в свете звезд объектива.
— Она не работает.
Незнакомец так это сказал, будто точно знал, почему она не работает. Значит, он вандал и преступник?
Умирая от волнения, я шагала за ним, пока мы не оказались в центре поля. Вокруг нас (за пределами цепной ограды) виднелись ухоженные лужайки и подстриженные деревья, в тени которых в жаркие дни сидели зрители.
Оказавшись на середине игрового поля, незнакомец уселся на траву, скрестив ноги, и потянул меня за руку, чтобы я последовала его примеру.
Какое-то время я сопротивлялась, но, в конце концов, сдалась и опустилась рядом с ним. Как только я села, он пихнул меня в плечо.
Я напрягла мышцы, пытаясь удержаться в вертикальном положении.
Но это было бесполезно.
Незнакомец заглянул мне в глаза, лишив меня последних сил, поэтому я прекратила борьбу и подчинилась его воле. Я опускалась все ниже и ниже, пока моя спина не коснулась мягкой травы.
Мое сердце лихорадочно заглатывало кровь, словно умирало от голода.
Распрямив ноги, он откинулся, медленно ложась рядом со мной, лишая меня дыхания, заставляя каждую клеточку моего тела бросаться на острые лезвия ощущений.
Его взгляд остановился на моих губах, поглощая все внимание и концентрацию. У меня закружилась голова от мысли, что он может меня поцеловать. Незнакомец прикрыл веки, и в его глазах тоже мелькнула мысль о поцелуе.
Я не знала, как себя вести, если он меня поцелует. Мне ему позволить? Или закричать?
Мне не хотелось признавать, что я ему позволю. Что я, скорее всего, поцелую его в ответ. Что, несмотря на всю свою настороженность, я ему доверяю, и раз уж мне суждено сделать что-то столь безрассудное, как поцеловать под Луной посреди Центрального парка совершенно незнакомого человека, то пусть это будет этот мужчина, даже не сообщивший мне своего имени.
«Он это имел в виду, когда сказал, что ему от меня что-то нужно?»
Неужели он думает, что я такая легкодоступная?
Беспроигрышный вариант?
Даже при таких жутких мыслях, мое тело не повелось на стыд.
Я вскинула подбородок. Облизнула губы. Мир вокруг замер.
Парень наклонился ближе, приподнялся на локте и навис над моим лицом.
«О, Боже, он действительно собирается меня поцеловать».
Мой первый настоящий поцелуй.
Тот самый, что я запомню на всю оставшуюся жизнь, независимо от того, останусь я старой девой «Бэлль Элль» или выйду замуж за человека, который всегда будет на втором месте после моей карьеры.
Но потом...он остановился.
Отстранившись, незнакомец покачал головой и снова лег.
— Какого хрена я делаю?
Он положил голову на ладонь и уставился на Луну. На краткий миг в его взгляде мелькнуло мучительное желание, а затем исчезло.
Я глубоко вздохнула, пытаясь понять, что, черт возьми, только что произошло.
У меня пересохло во рту. А в груди порхали бабочки. Не в силах пошевелиться от охватившей меня дрожи, я снова и снова проигрывала в голове этот почти поцелуй.
Прошло несколько минут.
Трава зашуршала, и незнакомец сел, сунув руку в карман толстовки.
Вытащив оттуда завернутый шоколадный батончик, он взглянул на меня со слабым проблеском обладания и нерешительности.
При виде еды у меня заурчало в желудке, и я вспомнила, что не ела с тех пор, как набила рот острым говяжьим буррито. Парень ухмыльнулся, глядя на мой урчащий живот, а затем вежливо, но неохотно вручил мне шоколад.
— Держи. Похоже, ты голоднее меня.
Я потянулась к нему, принимая его подарок. Убедившись, что я держу батончик, парень опустил руку. Он тяжело вздохнул и, с трудом оторвав взгляд от шоколада, сосредоточил свое внимание на Луне.
У него в желудке тоже заурчало, и тогда он прижал к своему животу растопыренную ладонь и надавил.
Внутри у меня все сжалось. От его беззащитности в тот момент. От благородного порыва отказаться от единственной еды, хотя он, скорее всего, умирал с голоду. Я изо дня в день работала с людьми, которые скорее выбросили бы полные тарелки деликатесов, чем отдали бы их нуждающимся. Новости по телевизору пестрели жадностью и жестокостью, а богатые придурки думали только о себе.
И тут появляется он.
Совершенно не знакомый мне человек. Спаситель, которого я только что встретила. Но за то время, пока мы были вместе, он оказал на меня невероятное впечатление.
Незнакомец снова вздохнул, затем с трудом сглотнул и, наконец, оторвав взгляд, посмотрел на звезды.
Когда он в последний раз ел? Где он взял этот шоколадный батончик? Давно ему удавалось поесть что-то более существенное, чем просто шоколад?
Пока я изо всех сил пыталась угадать его историю, мой голод превратился в настоящее несварение желудка. Парень сгорбился, его живот перестал урчать. Кроссовки у него на ногах были изношены и сильно стерты, а это говорило о том, что он прошел длинный путь в поисках теплого угла. Его черную толстовку озарял серебристый отблеск Луны, отчего казалось, будто он облачен в жидкую ртуть.
Дрожащими руками я медленно развернула шоколадный батончик. От звука шуршащей обертки парень стиснул зубы. Услышав тихий шелест травы, я поняла, что незнакомец вовсе не так расслаблен, как кажется. Он был похож на голодного волка, который хочет напасть на свою жертву, но сдерживается...из последних сил.
Я не могла отвести от него взгляд. Не могла успокоить свое сердце, грозящее вырваться к нему сквозь грудную клетку и узнать, наконец его имя, всю его подноготную и, откуда у него такая власть надо мной.
«И что...между нами за…магия такая?»
Это то, что происходит между мальчиком и девочкой? Было ли это желание прижаться ближе и слушать, а также потребность обнять его и поцеловать, зачатком... не побоюсь этого слова...влечения?
Я усмехнулась.
Влечение?
Что ты знаешь о влечении, Элль?
Ты кабинетный романтик, не шарящий ни в чем, кроме расчетных таблиц и торговли.
Я полная идиотка, если думаю, что между нами что-то происходит — известное или неизвестное, уникальное или обыденное.
У меня в пальцах начал таять батончик. Живот скрутило; я сделала единственное, что мне оставалось. Мне следовало немедленно принять этот подарок, иначе незнакомец решил бы, что я считаю его голодным бродягой, и не потерпел бы жалости к себе.
Но весь батончик я съесть не могла, потому что, если этот парень бездомный, то что у него останется? На сколько ему хватит этих восьмидесяти долларов в городе, где все так дорого?
Разломив шоколадку пополам, я села и положила свою половину ему на колено.
— Спасибо.
Взглянув мне в глаза, он схватил батончик. Его взгляд скользнул по моему лицу, по губам и рукам. Пальцы незнакомца практически рефлекторно сжали этот кусок шоколадки, и на лице отразилось сомнение, не заберу ли я его обратно.
Парень медленно кивнул, принимая то, что мне известны его секреты, и соглашаясь поесть. По крайней мере, мы доверяли друг другу.
Я отвернулась, дав ему немного личного пространства.
Не торопясь, я откусила кусочек шоколада, нуги и карамели, изо всех сил стараясь сосредоточиться на вкусе, а не на физическом ощущении от его присутствия.
Это было невозможно.
Весь вечер — от благоухающего парка, до росистой травы и неразговорчивого мужчины, поглощающего половину шоколадного батончика, — запечатлелся у меня в памяти, словно старинная фотография, из-за поспешного кадра превратившаяся из размытой в резкую. Воспоминание, рожденное этим человеком, этой ночью и этим сладким лакомством. Я никогда больше не смогу гулять по Центральному парку, не вспомнив о нем и о том, как сильно он потряс мой наивный, скучный мир.
Я старалась есть маленькими кусочками, чтобы продлить удовольствие, и никак не ожидала, что незнакомец заговорит. Поэтому, когда тишину парка нарушил едва различимый шепот, я вздрогнула.
— Ты часто тут бываешь?
Мне захотелось рассмеяться. Это походило на банальный подкат. Но парень не улыбнулся и не расслабился. Он был совершенно серьезен.
Я посмотрела на него сквозь завесу упавших мне на плечо светлых волос. Незнакомец уже закончил свой ужин (а может, это был завтрак, обед, или полуночный перекус). И снова из-за тени его щетины и серебристого света Луны он казался мне таинственным и не совсем реальным. Слишком красивым, чтобы быть реальным. Слишком из ряда вон выходящим.
Я нервно проглотила шоколад.
— Не так часто, как хотелось бы.
— Почему?
— Потому что я все время работаю. Я редко выхожу из офиса.
Он перевел взгляд с открытого поля на виднеющиеся вдалеке здания с их светящимися окнами и взрослыми проблемами. Самым ярким из них была «Бэлль Элль». Она надо мной насмехалась, приказывала возвращаться домой.
— И тебе нравится? Сидеть весь день взаперти, словно птица в клетке?
Я пожала плечами.
— А кто любит свою работу?
Незнакомец не ответил.
— Я получаю удовлетворение от хорошо выполненной работы. Мне нравится осознавать, что я сделала что-то стоящее, — я опустила глаза. — Так что да, наверное, мне это нравится.
Парень не отрывал взгляда от зданий, глядя на «Бэлль Элль» так, словно уже знал, что моя жизнь и душа принадлежат ей, и чем бы это ни было, оно не шло ни в какое сравнение с контрактами и пожизненным наследством.
— Наверное, приятно баловать себя дорогими вещами, например, ожерельем на День рождения.
Я облизала пальцы, прикончив последний кусочек батончика.
— А ты много знаешь о драгоценностях?
Незнакомец бросил на меня язвительный взгляд.
— Я не такой уж невежа. Только потому, что я..., — он запнулся на полуслове, снова уставившись на городской пейзаж. — Я знаю достаточно.
— Я не говорю, что ты не знаешь.
— Просто забудь.
— К твоему сведению, я не покупала это ожерелье. Это был подарок. Я уже об этом упоминала.
Он напрягся.
— От парня?
— Тебя расстроит, если я скажу «да»?
Незнакомец хрипло рассмеялся.
— С чего это должно меня расстроить?
Я покачала головой, от смущения у меня запылали щеки. Я понятия не имела, почему об этом спросила и, почему мне было так больно от того, что мой вопрос его рассмешил.
— Просто так.
Я не могла поднять глаз. Трава вдруг стала невероятно интересной. Я сорвала несколько травинок, пропустив их сквозь пальцы.
Краем глаза я заметила, как парень слегка повернулся. Затем медленно поднял руку и коснулся пальцами моего подбородка. Я не хотела на него смотреть, но он не оставил мне выбора.
Незнакомец приподнял мое лицо. Наши глаза встретились, и я забыла, как дышать.
— Ты мне доверяешь?
Я с дрожью почувствовала, как его пальцы медленно скользнули от моего подбородка к затылку.
Я лишилась дара речи.
Каким-то чудом мне удалось едва заметно кивнуть.
Его пальцы напряглись и слегка надавили мне на затылок. Парень заглянул мне в глаза и облизнул губы, я порывисто вдохнула.
— Я... я тебя не обижу…
Моих губ коснулся его шепот, а затем незнакомец привлек меня к себе.
Наши губы встретились.
Я замерла.
Мне в ноздри ударил запах травы и странного мужчины. От неистовства ночи и открытого неба я стала раскованной и свободной. Незнакомец усилил поцелуй и, схватив меня за затылок, наклонил мою голову. У меня отяжелели и сами собой сомкнулись веки.
Я без раздумий сдалась. Мой позвоночник превратился в воду. Внутренности — в пар.
Парень слегка застонал, почувствовав мою покорность, которую я сама даже не осознавала.
Подавшись ближе, он приоткрыл губы и коснулся меня кончиком языка. Проверяя, доверяю ли я ему настолько, чтобы поцеловаться с ним в безлюдном парке. Настолько, чтобы поверить, что он не зайдет слишком далеко и не причинит мне боль.
Я ответила ему на единственном известном мне в тот момент языке. Приоткрыла грубы и робко коснулась его языком. Незнакомец глубже проник ко мне в рот, и я тихо застонала, почувствовав вкус шоколада.
Парень не мешкал.
С его стороны я не заметила никакой растерянности или неопытности. Уверенно придерживая меня рукой, он ласкал мои губы, и каждая клеточка моего тела полыхала от всепоглощающего, темного желания.
Он прижимался все ближе, пока мы не столкнулись коленями. Затем обхватил меня рукой за талию, уничтожив разделяющее нас пространство. Неловкость от того, что я сидела на влажной траве в объятьях незнакомого мужчины, не снизила накала поцелуя.
Наши языки встречались и отдалялись.
Губы размыкались и соединялись.
С каждым ударом сердца мы увеличивали скорость и глубину, пока я полностью не потеряла контроль над своим телом и не обнаружила, что зарылась пальцами в его отросшие темные волосы. Потянув за них, я поняла, что пряди были не мягкими, как шелк, а плотными и свалявшимися от отсутствия надлежащего ухода.
То, что я, скорее всего, целовалась с бездомным, не мешало мне хотеть большего. Схватив его за волосы, я требовательно притянула его к себе.
Незнакомец подался ближе и перестал сдерживаться. Он толкнул меня назад, заставив лечь на землю. Как только я оказалась в горизонтальном положении, парень лег рядом. Прижавшись ко мне, он намеренно просунул бедро между моих ног и навалился на меня своим весом.
Я пыталась сопротивляться, изо всех сил стараясь сохранить хоть какое-то подобие приличия, но в тот момент, когда он лег на меня, и наши тела прижались друг к другу так, словно мы были для этого рождены...я сдалась.
Я не была ни напугана.
Ни растеряна.
Не так, как час назад, когда двое мужчин прижимались ко мне своими интимными частями тела. Этот мужчина...мне хотелось, чтобы он это сделал. Мужчина, которого я не знала, но была связана с ним незримой, опьяняющей связью.
Его язык проник глубже, и у меня в глазах вспыхнули искры, а из груди вырвался еще один стон. Я обхватила его ногой, выгибая бедра, прижимаясь к его эрекции, чувствуя, как я наливаюсь желанием, таю и жажду.
Под низкие стоны незнакомца мы пытались соприкоснуться как можно ближе. Нетерпение, какого я никогда раньше не испытывала, внезапно заставило меня возненавидеть джинсы, молнии и все правила.
Мне девятнадцать, а я даже ни разу не целовалась.
Если бы это был мой первый настоящий сексуальный опыт, я бы ничего не изменила. Если бы он стал причиной фейерверка у меня в барабанных перепонках и в глазах, я бы с радостью дала обет безбрачия до конца своих дней, лишь бы только заслужить большее.
Из-за него я теряла рассудок и впадала в исступление, погружаясь в безумие, которого даже не понимала.
Как получилось, что этот вечер закончился таким образом?
Откуда взялась эта стихийность?
Это безрассудство?
Я обхватила зубами его нижнюю губу, порождая в нем волну неистовства и желания. Парень зарычал мне в рот, покусывая и облизывая мои губы в точности как голодный волк, которого он мне так напоминал.
— Черт, что... что ты со мной делаешь?
Его задыхающееся бормотание творило со мной нечто невообразимое. Нечто дивное и восхитительное. Его голос сплетал мои внутренности в узлы и банты. Закручивал в животе огненные водовороты и действовал на меня так, что мои трусики стали практически такими же влажными, как трава, на которой мы лежали.
Мне нравилось сознавать, что я действую на него так же, как он на меня. Нравилось то, что мы оба тонули в этом безумии — падали в какую-то кроличью нору, угодив в которую, решили целоваться и целоваться, пока не шлепнемся на самое дно.
Его руки блуждали по моему телу, придерживаясь границ удовольствия. Я выгнулась, немного повернувшись, чтобы перехватить его пальцы, когда они устремились вверх и коснулись моей груди.
Мы оба задыхались, выхватывая друг у друга из легких последний кислород и отдаваясь этой наполненной стонами дрожи. Я чувствовала, что мне необходимо прикоснуться к чему-нибудь его. К тому, к чему я никогда раньше не прикасалась и не знала, как это сделать, но очень этого хотела... Просто. Бешено.
Вокруг снова замелькали огни. Я бредила от желания, но у меня не имелось ни опыта, ни знаний о том, как это желание унять.
Я хотела, чтобы он что-нибудь сделал. До чего-то дотронулся. Убрал это покалывание от какой-то сверхновой звезды, вспыхнувшей у меня в животе. Но он оторвался от моих губ, его голова взметнулась вверх в вихре взлохмаченных волос и размазанного шоколада.
— Черт, — он отстранился, оставив мое тело неудовлетворенным и изнемогающим от желания. — Нам нужно уходить. Немедленно!
Распахнув глаза, я увидела яркий свет.
Это был не он.
А охрана парка.
— Эй, вы! —- прямо на нас светил фонарик.
Забыв о поцелуях, незнакомец быстро вскочил и схватил меня за руку. Он поднял меня на ноги и рывком потянул за собой.
— Быстрее!
Я не раздумывала.
Мои ноги сами собой побежали по траве, унося меня как можно дальше от этого места.
— Остановитесь!
Охранник бросился за нами, и в темноте беспорядочно запрыгал свет от его фонарика. Он обогнул бейсбольное поле снаружи, но, скорее всего, у него были ключи, поскольку мужчина, тяжело дыша, побежал к трибунам, а не погнался за нами к забору.
Добравшись до ограды из проволочной сетки, незнакомец, с которым я только что страстно поцеловалась, схватил меня за бедра и поднял вверх.
— Перелезай. Быстро, — его голос уже не срывался, но пульсировал от нетерпения. Парня переполняло желание убежать.
Я схватилась за металлические прутья и, как можно быстрее, полезла наверх. Кроссовки едва помещались в разъёмы. Забор закачался — незнакомец взобрался на него быстрее, чем я и, перемахнув через него, спрыгнул.
— Давай же! — прошипел он.
Я быстро взобралась и уселась на самом верху.
Парень встал внизу, вытянув руки.
— Прыгай. Я тебя поймаю.
— Что... опять?
Мне стало жутко смешно от мысли, что за время нашего недолгого знакомства он уже дважды обещал меня поймать. У нас что, уже сформировались привычки?
Истерика от того, что за нами гонятся, породила вихрь самых разных эмоций. Смех перешел в нервозность. Влечение сменилось тревогой.
— Давай же, Элль, — произнес он тоном, не терпящим возражений.
Охранник исчез, но это не означало, что он не появится в любую секунду. Я крепко сжала пальцы, уцепившись за край забора.
— Я здесь, — парень расставил ноги, в ожидании моего прыжка.
Бросив на него последний взгляд и моля Бога, чтобы он оказался человеком слова, я зажмурилась и отпустила забор.
От падения мой желудок взлетел к самому горлу. Я неуклюже приземлилась, как невеста, упавшая с алтаря прямо в руки жениха.
Незнакомец хмыкнул, подхватив меня в объятья. Он споткнулся, но меня не уронил. Наши глаза встретились, и на его губах мелькнула полуулыбка.
— Что, жить без меня не можешь, да?
Я треснула его по плечу.
— Это ты велел мне прыгать.
Улыбка слетела с его лица.
— А еще я тебя поцеловал.
Вновь появился свет фонарика; вблизи послышался неразборчивый крик.
— Черт, — незнакомец меня отпустил, вернув в вертикальное положение.
Как только мои ноги коснулись земли, он схватил меня за руку и потащил за собой.
Мы побежали.
Воздух, скорость и ночное небо.
С другой стороны парка, лучами добродетели, замаячили огни от фонариков — за нами, словно гончие, бежали остальные охранники.
— О, Боже! — крикнула я. — Что нам делать?
— Не останавливайся, — парень потащил меня дальше, припустившись еще быстрее.
Я была в неплохой форме (благодаря моим регулярным занятиям в спортзале), но не могла бежать так быстро, как он. Легкие горели. Я, что было сил, беспомощно глотала ртом воздух.
Слева от нас появился выскочивший из кустов охранник. За ним бежали четверо мужчин в форме.
Полиция.
Черт возьми.
Почему они вызвали полицию?
Мы ведь никого не грабили, никому не причиняли вреда. Мы гуляли и целовались под луной. Что в этом плохого?
— Вот дерьмо! — незнакомец сжал мою руку, изо всех сил стараясь тащить меня быстрее. — Ну же!
Споткнувшись, я помотала головой и затормозила.
— Н-не могу, — я одернула руку, сделав все возможное, чтобы он меня отпустил. — У меня ноги сводит. Беги один.
— Нет, — парень сильнее сжал пальцы. — Я не позволю, чтобы из-за меня тебя арестовали.
«Арестовали?»
От этого ужасного слова и того, что под ним подразумевается, у меня открылось второе дыхание. Я кинулась вперед изо всех сил, так быстро, как только могла. Фонарики постепенно пропали, но потом снова замелькали за нашими спинами.