Если бы мне повезло, и я не мучилась бессонницей, а наслаждалась яркими снами, то могла бы решить, что незнакомец просто плод моей фантазии и героизма, соединенных магией воображения и подростковой преданностью.
Но он был на самом деле.
У меня на шее все еще виднелся едва заметный шрам после того, как с нее сорвали ожерелье с сапфировой звездой, и, когда мне удавалось задремать и увидеть во сне незнакомца, я по-прежнему чувствовала на губах пьянящий вкус шоколада.
Стоя посреди тусующихся людей, я еще больше утвердилась в своем намерении его отыскать. Выследить любой ценой.
Начиная с завтрашнего дня.
Или сегодня же вечером, если мне удастся уйти пораньше.
Легкий дискомфорт от того, что повсюду мерещились злобные судьи и блестящие тюремные решетки, сменился настоящей досадой, когда из толпы появился Грег, держа в руках бокал шампанского и джин с тоником.
Не желая этого признавать, мое сердце мгновенно рухнуло в пропасть.
«О, Боже, какая же я дура».
Естественно, Флёр не приглашала мистера Эверетта.
Никто не знал, что я снова с ним виделась, и только отец был свидетелем сцены в «Плакучей иве».
Флёр не имеет понятия о его существовании, так с чего я взяла, что она пригласит его в качестве моего спутника?
«Я идиотка».
Она не противодействовала моему нежеланию пойти на свидание с мистером Эвереттом. Она приговорила меня к ужаснейшему вечеру.
Не будет никаких подтруниваний.
Никаких сексуальных бабочек.
Ничего, кроме обязанности вести себя с профессиональной вежливостью — чтобы не обидеть Грега, моего отца и Стива, и в понедельник смотреть всем в глаза без стыда и угрызений совести.
Не важно, что моя жизнь стала бы намного легче, если бы я просто уступила тому, чего все хотели. Но мое сердце было упрямым, и Грег ни в малейшей степени не походил на героя моего романа.
|
|
— Привет, Элль, — Грег протянул мне шампанское.
Я даже не любила шампанское. Если бы я и впрямь была ему так дорога, как он притворялся, то это уж можно было заметить после многочисленных обедов, устроенных нашими отцами.
Вечер внезапно стал в тысячу раз хуже.
Я могла показаться стервой на заседании Совета директоров, но злой я не была, а Грег отложил все свои планы, чтобы провести этот вечер со мной, потому что его попросила Флёр.
Недоброжелательной я не буду.
Но и излишне любезной тоже.
— Привет, Грег, — стараясь не морщиться, я отхлебнула холодные пузырьки. — Очень мило, что ты ко мне присоединился. Надеюсь, Флёр не испортила тебе вечер.
Ухмыльнувшись, он провел рукой по своим темно-русым волосам, и в мерцающем неоновом луче блеснули его чересчур белые зубы.
— Вовсе нет. Когда она позвонила, я не поверил своей удаче. Наконец-то мы проведем вечер вместе, — Грег наклонился и подмигнул. — Подальше от надсмотрщиков.
Подавив отвращение, я заставила себя улыбнуться.
— Точно.
Грег пристроился рядом и, не спрашивая разрешения, обнял меня за талию. Тепло его обнаженной руки жгло мне спину, и не в хорошем смысле. Он пришел сюда в белой футболке и черных джинсах. Выглядел Грег прекрасно — он был симпатичным парнем, — но в наряде, который наколдовала для меня Флёр, я рядом с ним казалась разодетой в пух и прах.
Мое сердце упало еще ниже, окончательно разбившись о беспощадные скалы.
Начавшись как катастрофа, сегодняшний вечер стал полной гибелью. Хлоя точно не даст мне житья, если все они будут в полуформальной одежде, а я выпрусь как королева выпускного бала.
|
|
«Но какое это имеет значение?»
Я пыталась рассуждать зрело и смотреть на картину в целом. То, что Грег не в костюме, — это не вопрос жизни и смерти. То, что я, возможно, слишком разодета, а Хлоя осталась все той же коровой, что и в старших классах, — ничего для меня не изменит. Я все равно останусь собой. Я по-прежнему буду в целости и сохранности и так же счастлива.
Будь храброй, Элль.
А потом уйди с достоинством.
Я расправила плечи и, высвободившись из объятий Грега, взяла его под руку.
Сжав в знак благодарности его бицепс, я сказала:
— Пойдем, пообщаемся с остальными, ладно?
Я продержалась два часа.
Два часа, во время которых была уже не собой, а своей улучшенной версией. Ноэль отошла на задний план, а Элль вела светские разговоры с давно забытыми девушками из прошлого, используя те же приемы, что и при общении с мужчинами вдвое старше нее.
Я выслушала рассказ Мелани о приучении к горшку, а потом долго охала и ахала над фотографиями ее годовалого малыша в Фейсбуке. С Фрэнки вспомнила уроки биологии, старательно делая вид, что разделяю ее чувства к нашему учителю мистеру Брастону и тоже считаю его усы очень сексуальными.
«Ага, вовсе нет».
Я немного посплетничала с Марией и Сарой о том, кто должен был поехать в летний лагерь с Ролло Смитом, и конечно же вместе с Хлоей предалась приятным воспоминаниям о нашем вечернем шоппинге в «Бэлль Элль» и о том, как мы дали себе волю, когда папа позволил нам провести ночь в отделе женских товаров.
|
|
Она всего дважды назвала меня Элль Динь-Дон Бэлль.
Но каждый раз это было как ножом в бок.
Я не подавала виду.
Не показывала слабости и не теряла бдительности.
Грег понятия не имел, чего мне это стоило. Он просто хохотнул над этим прозвищем и принес мне еще шампанского, которое я терпеть не могла.
В каждый разговор я вкладывала всю себя. Я улыбалась, кивала и внимательно слушала. У меня болели щеки от натянутой улыбки, ноги ныли от невозможности присесть, а открытая спина стала сверхчувствительной ко всему. Мою кожу покалывало, когда мимо меня проходили люди, жгло, когда они стояли рядом, и даже предательски саднило от их навязчивых взглядов, которые скользили по мне, словно пальцы.
Из шестнадцати присутствующих здесь людей (восьми женщин и восьми мужчин) мы с Грегом выглядели более чем достойно. Сначала мое платье было самым шикарным из всех, но по мере того, как прибывали остальные дамы, все в шифоне и кружевах, я наконец, признала, что Флёр знала, что делает.
Платье не лишило меня силы. Оно наоборот мне ее прибавило. И впервые за пределами «Бэлль Элль» я поверила в себя. В то, что могу гордиться собой и не бояться осуждения или каких-то ошибок. Что я сама себе хозяйка, а не просто винтик в многомиллионном концерне, созданном моей семьей. Мой мир был так же хорош, как и любой другой, если не лучше.
Понимание этого дало мне силы забыть, что Грег действовал мне на нервы, и не реагировать на его навязчивые прикосновения. Я выпила еще три бокала шампанского, несмотря на то, что в комнате стало жарко, и кожа пылала от его пузырьков.
Через два часа от выпитого алкоголя у меня переполнился мой мочевой пузырь, и я, извинившись, отправилась в туалет.
Грег поцеловал меня в щеку, которую я не вытерла, потому что от спиртного все вокруг стало вполне приемлемым, и, выйдя из огороженной зоны, направилась через весь клуб на поиски уборной.
По моим предположениям, было около десяти вечера, но клуб был уже битком набит людьми и флюидами жаркой ночи.
Отыскав уборную, я вошла и резко остановилась, увидев свое отражение в зеркале в полный рост.
Кто, черт возьми, эта женщина?
Ее прическа была немного растрепана, локоны свободно и изящно обрамляли лицо. Губы слегка припухли от слизывания капель шампанского и остатков бледно-розовой помады. Густо накрашенные голубые глаза казались слишком пресыщенными и счастливыми, чтобы быть таковыми на самом деле.
Я выглядела...свободной.
Все мое тело двигалось с такой расслабленностью, какой у меня никогда не было. Моя походка стала менее резкой и более плавной.
«А ты ничего, когда навеселе».
Закатив глаза, я немного наклонилась влево, и тут комната закачалась.
Легкое опьянение было для меня в новинку, поскольку я нечасто это делала. Ложная смелость и пьянящее лихачество могли бы нарушить мои продуманные правила.
Грег вдруг перестал казаться раздражающим. Хлоя волшебным образом превратилась вполне себе хорошую девушку. И, пока в моем теле пульсировали басы гремящей музыки, я отбросила мысли о том, что завтра мне на работу.
Желая поскорее вернуться на вечеринку, я быстро сделала то, зачем пришла, и вымыла руки. Вытирая пальцы бумажным полотенцем, я провела влажным материалом по рукам, чтобы охладить разгоряченную кожу.
Я пришла в этот клуб холодной, а теперь вся горела.
Горело что-то еще.
Что-то, что обычно оживало только рядом с очень избранными мужчинами. Груди как будто отяжелели, а тянущее ощущение глубоко в животе требовало другого напитка — хоть раз плюнуть на все. Перестать сопротивляться и позволить Грегу поцеловать меня, потому что он единственный известный мне мужчина, который знал, кто я и кем должна быть. Он вырос в той же среде.
Ну и что с того, что он все время меня раздражал и, похоже, больше волновался не обо мне, а о моем состоянии? Он был мужчиной. А я — женщиной. Пришло время устранить мою маленькую проблему и выяснить, каково быть сексуальным существом, а не нетронутой девственницей.
Выйдя из уборной, я направилась в свою часть клуба, слегка задевая незнакомых людей, но на этот раз, скорее наслаждаясь, а не смущаясь от отсутствия личного пространства. Я увидела впереди Грега, который рассмеялся и, приобняв Хлою за талию, прошептал что-то ей на ухо. Остальная часть нашей компании разделилась на небольшие группки и болтала, потягивая выпивку.
Я знала этих людей.
У меня была своя жизнь.
Меня пригласили к ним на вечеринку.
В конце концов, я была свободна.
Только, какой бы свободной я ни была, мне пришлось резко остановиться, поскольку меня обхватила чья-то сильная рука и дернула назад. От шампанского я совсем расслабилась, поэтому без борьбы упала прямо в объятья поймавшего меня мужчины.
Его губы коснулись моего уха.
— Если вчера было совпадение, то сегодня точно судьба.
Я замерла.
Почувствовав, как он скользнул руками по моей грудной клетке, позволяя себе непростительные вольности, втирая мне в кожу нежный шелк прикосновениями, которые следовало бы признать незаконными, я опьянела еще больше.
— Здравствуйте, Элль, — он пробежал губами от моего уха до горла, отодвинув косу, чтобы ему ничего не мешало.
Я вздрогнула.
Мое тело горело и плавилось — не от него, а от шампанского. Наверняка все дело в шампанском. Я даже думать не хотела, что к этому как-то причастен он.
Сделав глубокий вдох, я вырвалась из его объятий и повернулась к нему.
Мистер Эверетт был все таким же бесподобным. Таким же нахальным. Таким же опасным.
— Вы меня преследуете?
Он ухмыльнулся.
— Я бы не посмел.
Мистер Эверетт стоял в сером костюме, рукава его блейзера и белой рубашки были задраны до середины предплечий. Я не представляла, как ему удалось так высоко их натянуть на такие мускулистые руки. Ему на волосы падали мелькающие лучи светомузыки, от чего они казались то светлыми, то темными, то светлыми, то темными. Инь и ян добра и зла — проблеск недостатков, неизменно вызывающих раздражение.
— К тому же, зачем мне тратить время, если вселенная и так все время нас сталкивает?
Когда его взгляд остановился на моих губах, я нервно сглотнула. В его темных глазах отражался голод, понятный любой женщине из плоти и крови — и девственнице, и шлюхе.
— Не думаю, что это вселенная, — прищурилась я, из последних сил цепляясь за остатки здравомыслия. — Мне кажется, что это какая-то Ваша игра.
Он опустил голову и, подошел так близко, что коснулся меня грудью. Мои соски тут же напряглись. Отсутствие лифчика означало, что моя реакция была заметна сквозь блестящий золотой материал платья.
Мистер Эверетт облизнул нижнюю губу, его взгляд упал на мою грудь, а затем снова на мой рот.
— Если бы я и впрямь играл в какую-то игру, Вам было бы любопытно узнать правила?
— Нет.
Его губы улыбались, но выражение лица оставалось злым.
— Маленькая лгунья.
Он поднял руку и заправил мне за ухо выбившийся локон. Затем поймал пальцами мою висячую бриллиантовую сережку и легонько за нее потянул.
— Думаю, Вы готовы поиграть со мной, просто не хотите этого признавать, — мистер Эверетт наклонил голову, выдохнув мне в ухо. — Я был терпелив, но, говоря с Вашим отцом, я не шутил. Мне по силам заставить Вас, Элль. Заставить делать то, что Вы хотите. Чего хочу я. Мне особенно понравилось, когда Вы сказали, что встанете передо мной на колени и назовете меня…как Вы тогда выразились? «О, господин»?
Я дернулась назад, но его пальцы держали мою серёжку, и я не осмелилась отстраниться.
Он ко мне наклонился. И всего один раз лизнул языком мочку моего уха.
От его языка мне в живот метнулась молния. Удар. Надлом. Глубокая, зияющая боль, которую мне необходимо было чем-то заполнить.
— Одно свидание, — прошептал мистер Эверетт. — Это все, о чем я прошу.
Внезапно шампанское превратилось в более сильнодействующий алкоголь. Неужели я и впрямь выпила всего четыре бокала? Мне показалось, что все двенадцать.
Я плыла в воздухе. Меня трясло от жара. Я покачнулась, но он обхватил меня за бедра и притянул к себе. Мы стояли окруженные людьми, но в то же время совершенно одни в своем микрокосмосе, мистер Эверетт упирался своей эрекцией мне в живот, скрежеща зубами от того же гневного желания, что бушевало у меня в крови.
Комната закружилась. Я изо всех сил старалась держать себя в руках.
— Вы мне… Вы мне даже не нравитесь.
— Вы мне тоже не нравитесь.
— Тогда...
Я потеряла дар речи, когда почувствовала, что он поцеловал меня в щеку, но затем перечеркнул эту нежность злым укусом.
— Тогда что? — с насмешкой спросил он. — Заканчивайте, Элль.
Моя голова стала тяжелее галактики.
— Тогда...отпустите меня.
— Не могу, — он провел кончиком языка по следу от укуса.
«Не могу?»
Мой мозг словно барахтался в сиропе.
«Почему не можешь? Разве не взаимная симпатия является первым ключом к началу отношений?»
Его пальцы обхватили моё горло, полные угрозы и таящие опасность.
— Взаимная симпатия не имеет никакого значения, — его пальцы сильнее впились мне в кожу. — Важно то, что Вы чувствуете вот при этом.
Мистер Эверетт огляделся, оценивая количество тусившего вокруг нас народа, а затем опустил руку и схватил меня между ног.
Мир замер.
Музыка смокла. Клуб исчез.
Я стояла словно в густой трясине и не могла пошевелиться. Спасти меня мог только этот ублюдок, но именно он меня и топил.
У меня внутри все сжалось, затем натянулось, а затем умножилось в тысячу орущих «Ещё!».
— Скажите мне остановиться, и я остановлюсь. Скажите убрать руку, и я уберу, — его ладонь скользила по мне, пальцы поглаживали мой клитор, прижимаясь к защищавшему меня кружеву. — Но, если Вы скажете, что Вам все нравится, скажете мне продолжать, тогда будете играть по моим правилам. Станете моей во всех чертовых смыслах.
Его пальцы задвигались сильнее, и я вздрогнула. Меня никогда так не трогали, не говоря уже о том, что мы стояли посреди переполненного людьми бара.
— Я... я не знаю, — формулировка фраз стала невыполнимой задачей. — Не знаю, что сказать.
— Я Вам помогу.
Его рука исчезла. Мистер Эверетт резко отстранился, схватил меня за запястье и потащил в темный коридор перед уборными. Пройдя мимо мужского и женского туалета, он прижал меня к стене.
Как только я оказалась в его плену, он навалился на меня всем весом, схватил мою ногу и поднял к своему бедру.
Ахнув, я почувствовала, как он снова прижался своей эрекцией прямо туда, где всего несколько секунд назад была его ладонь.
— О…
— Это одно слово, — его глаза блеснули тёмным желанием. — Скажи еще несколько. Согласись поиграть со мной.
Я хотела откинуть назад голову и отвернуться, но тут он прижался губами к моей шее —целуя ее, кусая, посасывая. Мне не хотелось больше никаких мыслей, никаких «можно» и «нельзя». Никаких причин, почему это неправильно, мне нужно было с этим покончить, а потом обо всем забыть.
Мои руки машинально взлетели к его волосам, зарывшись пальцами в мягкие, густые пряди. От восхитительного ощущения его тела я невольно вздрогнула. На секунду мне показалось, что сейчас почувствую спутанные лохмы и шоколад. Густую щетину и мягкий лунный свет.
Мое тело расслабилось, но сердце сжалось.
Мистер Эверетт не был тем незнакомцем. И все же он был вторым мужчиной, который меня целовал и прикасался подобным образом — и я не знала, заслуживал ли он такой награды.
— Подождите, я не знаю, чего Вы хотите.
Мистер Эверетт усмехнулся мне в шею.
— Мне казалось, это вполне очевидно, — он рванулся ко мне, его туфли слегка скрипнули по деревянному паркету, и мужчина прижал меня к стене своим весом. — Я хочу трахнуть тебя, Элль.
У меня внутри все сжалось от такой бесцеремонности. В ушах зазвенело еще сильнее, а губы скривились от отвращения.
— Я хочу трахать тебя, владеть тобой и управлять, — в его голосе послышались дикие нотки. — Я не собираюсь лгать. Я мог бы сказать, что хочу с тобой встречаться и притвориться, что по уши в тебя влюблен. Но я этого не сделаю.
Разговор помог мне вспомнить, что я человек, а не животное.
— Так...Вы хотите только секса?
— Чего я хочу, так это поцеловать тебя, — он поднял голову, его губы блестели после подсасывания моей шеи. — Позволь мне это сделать, а потом решай с остальным.
Он меня загипнотизировал. Совратил.
Я не могла дышать.
Мистер Эверетт увидел мгновенный ответ — ответ, который мне хотелось бы опровергнуть, — и тут же впился в меня губами.
Его губы были мягкими, но властными, язык скользнул между моими зубами, надламывая мое целомудрие.
Я застонала, почувствовав, как мистер Эверетт превратил поцелуй в нечто иное. Он обратил его в воду, огонь, жар и холод. Мужчина поднимал меня по стене, пока пол не исчез, и не остался лишь воздух. Удерживая меня бедрами, он прижался ко мне всем телом, слившись со мной воедино.
А потом все закончилось.
Резко, сладко, внезапно... совершенно душераздирающе.
— Скажи «да».
— Да?
— Да, чтобы стать моей, — его голос стал хриплым. — Скажи «да», и ты моя, и что бы ни случилось дальше, решать мне, а не тебе. Ты мне подчинишься. Я буду делать все, что, черт возьми, захочу. Иногда ты будешь меня ненавидеть. Иногда — слёзно благодарить. По большей части, ты, скорее всего, будешь желать мне смерти.
Он снова меня поцеловал.
— Но одно обещаю точно. Если ты скажешь «да», я сделаю тебя счастливой. Дам тебе то, что ты так долго искала. Я подарю тебе свободу.
Поток красноречия соответствовал его бескомпромиссному обаянию. Он был красивым. Слишком красивым. Таким красивым, что за его безупречной внешностью не было видно скрытого уродства. От этого я забыла, что в людях важна не красота, а более глубокие качества. Качества, которыми он не обладал.
В том коридоре, в его объятиях, мне было плевать.
Меня это жутко злило.
Но это было правдой.
Из-за него я стала поверхностной.
— Элль? — раздался вдруг чей-то голос, прервав мелодию нашего учащенного дыхания и изнывающих тел.
В тот же миг мистер Эверетт опустил меня на ноги, отступил назад и незаметно заслонил блейзером выступающую эрекцию. Он не сводил с меня глаз, полных обещания и угрозы.
Сглотнув, я посмотрела через его плечо на человека, прервавшего ту чертовщину, которая тут происходила.
Грэг.
Я пригладила волосы и вышла вперед.
Мистер Эверетт последовал за мной, скрестив руки на груди, как молчаливый защитник и агрессор одновременно.
Грег сердито на него зыркнул.
— Кто Вы, черт возьми, такой?
Мистер Эверетт посмотрел на меня со злобной ухмылкой. Эта ухмылка отражала каждую произнесенную им фразу. Каждый приказ и утверждение. Он хотел меня. Я хотела его. Я ему не нравилась. Он мне не нравился.
Ненависть превратилась в безумие.
Идеальное лекарство от страха.
Губы Эверетта дрогнули; его голос пьянил меня больше, чем шампанское:
— Кто я, Элль?
Кровь у меня внутри кипела, не в состоянии унять то, что он начал. Мозг замкнуло накоротко, поскольку в нем просто не укладывалось то, что я этого мужчину ненавидела и в то же время хотела. Если мистер Эверетт мог вывести меня из равновесия одним поцелуем, то что же он сотворит со мной в постели?
Из-за него я стала не только поверхностной, но и эгоистичной.
«Но переспать я с ним не могу».
Или могу?
Он мне не нравился. Я ему не доверяла. И уж точно не верила, что когда-нибудь смогу его полюбить.
Ну и что?
Ты достаточно взрослая, чтобы заниматься сексом без обязательств.
Но все же сердце у него быть должно. У него есть сын.
У него... Есть... Сын.
У него может быть жена, любовница и миллион других тайн, которые я и не надеялась разгадать. Плотская ненасытность не властна над такими законами.
Сжав руки, я согнала с себя угар страсти, которой он меня опутал.
Не имело никакого значения чего я хочу, желаю и жажду. Этому не бывать...если он с другой.
Но, возможно, у него никого нет.
«Хочешь сказать, что, если он не женат, ты наплюешь на все остальное и пустишься с ним во все тяжкие?»
Мое сердце заколотилось, как бешенное.
Поскольку я продолжала молчать, мистер Эверетт меня подтолкнул:
— Ответь своему приятелю. Скажи ему, кто я для тебя, — он прищурился. — Мы будем играть или мне уйти?
Такой невинный вопрос, переполненный маревом секса и неудовлетворенных желаний.
Я провела пальцами по платью, разглаживая ткань, ища убежища и ответов.
— Что, черт возьми, происходит, Элль? — шагнул ко мне Грег.
Я не могла поверить, что от шампанского решила, будто могу его терпеть. После поцелуя с мистером Эвереттом, мне показалась ужасающей сама мысль проделать то же самое с Грегом. Это было бы все равно, что увидеть самый захватывающий в мире закат, а потом узнать, что всю оставшуюся жизнь мне придется провести во мгле.
— Одну секунду, Грег, — я подняла руку, проверяя зыбкие границы своей сдержанности. — Ответьте на один вопрос, мистер Эверетт. Тогда отвечу и я.
— Идёт, —- на его красивом лице блеснула хитрая усмешка. — Но уверяю тебя, если твой ответ «да», это последний раз, когда ты назвала меня мистером Эвереттом.
— А?
Он торжествующе взглянул на Грега и, наклонившись, прошептал мне на ухо:
— Ты будешь выкрикивать мое имя, когда я проникну в тебя языком. Будешь со стоном шептать мое имя, когда я заставлю тебя кончать снова и снова.
Я оступилась.
Мистер Эверетт схватил меня за локоть, и в его дыхании послышался тихий смешок.
— Это имя Пенн. Привыкай к нему, если, конечно, твой ответ будет таким, как я надеюсь.
— Элль, тебе плохо? — Грег вышел вперед, прожигая взглядом мистера Эверетта...то есть Пенна.
Я отмахнулась от него, чувствуя возбуждение, тошноту и полное нежелание, чтобы меня опекал другой мужчина после того, как мой разум заполнили образы наготы и грязного секса.
— Да, я в порядке.
Не обратив внимания на Грега, я повернулась к Пенну и спросила:
— Мой вопрос, живешь ли ты с матерью своего ребенка?
Пенн не ответил.
— Что? — у Грега округлись глаза. — Ты не только изменяешь мне в коридоре ночного клуба с этим подонком, но он к тому же еще и женат?
Грег всплеснул руками.
— Черт возьми, Элль, я был о тебе лучшего мнения. Твой отец о тебе лучшего мнения. Мой отец о тебе лучшего мнения.
Я сердито хмыкнула. Меня бесило мелькнувшее в его голосе отвращение, хотя я не сделала ничего плохого. По крайней мере, пока. Если так ко мне будут относиться все, кто меня знает, то я не хочу иметь ничего общего с тем извращенным удовольствием, которое предлагал Пенн.
Но Пенн будто прочитал мои мысли.
Он притянул меня к себе и снова зашептал мне в ухо, пока я неотрывно смотрела на Грега:
— Я отвечу на твой вопрос, но также отвечу и на то, о чем ты только что подумала. Во-первых, я не женат и никогда не был. Я так же свободен, как и ты. Я такой же невольник, как и ты. Это все, что тебе нужно знать. Во-вторых, ты правильно думаешь, что люди тебя осудят. Как только я в тебя проникну, люди узнают. Ты станешь другой. И ничего не сможешь с этим поделать. Пойдут слухи. Друзья отвернутся. Любовники возненавидят.
Я напряглась, но он притянул меня ближе.
— Но я не брошу тебя на растерзание этим слухам. Скажи мне «да», и я возьму все под контроль. Тебе не придется принимать никаких решений и отвечать за то, что мы делаем. Я возьму все это на себя, — он провел языком по раковине моего уха, скрытой от Грега искусно заплетенной косой. — Дай мне услышать это слово, Элль, и я покажу тебе, о чем говорю.
Я стояла на распутье. Смотрела на Грега и запланированное отцом будущее — то самое, в котором я была с мужчиной, знающим «Бэлль Элль» не хуже меня, и помогающим в управлении компанией, — в то время как меня обнимал незнакомый мужчина, прижимаясь своим членом к моему бедру, откровенно претендуя на то, что ему никогда не принадлежало.
Один из них был долгосрочной перспективой. Другой — временным приключением.
У меня в жизни было достаточно долгосрочных обязательств. Мне хотелось быть другой. Хотелось хоть раз стать объектом слухов, потому что это означало бы, что я интересна и непредсказуема.
Грег сам подтолкнул меня к нужному решению.
Он подошел и схватил меня за другой локоть, пытаясь оттащить от Пенна.
— Элль, я готов забыть о том, чем ты только что занималась с этим ублюдком. Ты пьяна. Знаю, мне не следовало давать тебе шампанское. Позволь мне отвезти тебя домой, где тебе самое место.
Домой.
Мне больше не хотелось сидеть дома.
Мне хотелось потеряться и сойти с ума.
Я выдернула руку из его хватки.
— Прости, Грег. Мне следовало тебе сказать.
Встретившись взглядом с Пенном, я прошептала:
— Мой ответ «да».
И чуть громче добавила:
— Но это не значит, что ты мне нравишься.
— Это и не значит, что мне нравишься ты, — Пенн улыбнулся, полный колкости и обаяния, и спокойно обняв меня за плечи, прижал к себе.
Мы вместе повернулись к Грегу.
Я не знала, чего ждала от Пенна, но пришла его очередь встать у руля. Я ежесекундно отвечала за все аспекты своего мира. Если он так хотел в чем-то взять этот мир под контроль — прекрасно... флаг ему в руки.
— Я тоже должен извиниться, — Пенн сухо улыбнулся. — Мы были не готовы всем рассказать, но думаю, сейчас самое подходящее время.
— Рассказать всем о чем? — глаза Грега наполнились паникой, но не от понимания, что он потерял меня, а от того, что упустил единственный шанс завладеть «Бэлль Элль». Открылось его истинное лицо.
Я почувствовала несказанное облегчение от того, что не дала ему завладеть желаемым. Что наконец-то увидела то, о чем всегда подозревала — мои опасения были вполне справедливыми, и мне хватило мозгов прислушаться к предупреждающим знакам.
— О том, что мы с Элль… вместе.
Пенн поцеловал меня в щеку, и я вздрогнула. Все еще испытывая дискомфорт, возбуждение и такое замешательство, что и понятия не имела, хочу я этого или нет.
Но теперь уже слишком поздно.
— Элль — моя. Вообще-то, я прямо сейчас увожу ее домой. К себе домой, — он подтолкнул меня вперед, намеренно оттеснив Грега в сторону, чтобы мы могли пройти. — Мы только попрощаемся с остальными.
Грег что-то пробормотал, но я не расслышала.
Я повернулась к Пенну.
— Кого ты имеешь в виду под остальными?
— Школьных подружек, на встречу с которыми ты пришла.
«Откуда он это знает?»
Этот вопрос добавился к миллиону других связанных с ним вопросам. Ко всем догадкам, изумлениям и вызванным им сомнениям.
Наша с ним встреча в «Бэлль Элль» была случайностью или умело спланированным маневром?
Сегодня в клубе он оказался по удачному совпадению или специально меня тут поджидал?
Изменят ли ответы на эти вопросы мои намерения относительно этого человека?
На этот вопрос мне не хотелось отвечать.
У меня бешено колотилось сердце, уже изнемогая от того, в чем я согласилась участвовать.
— Давай просто уйдем. Я позвоню им завтра и извинюсь.
— О, глупая девчонка, — рассмеялся Пенн. — Сказав «да», ты лишила себя права голоса. Теперь это моя игра.
Глава семнадцатая
— Вы, должно быть, Хлоя.
— Да, — улыбнулась девушка, мучившая меня в старшей школе, и с видом нервной фотомодели встряхнула рыжими волосами.
Ее зеленое платье выгодно подчеркивало загар, приобретённый, по ее словам, на прошлой неделе на Карибах. Хлоя так впилась глазами в Пенна, будто он был ее вожделенным призом. Призом, который она очень хотела бы получить.
Пенн притянул меня к себе, пробежав ладонью по моей руке. Очень простое прикосновение, но говорящее об обладании и доминировании.