СТИХОТВОРЕНИЯ, НЕ ВОШЕДШИЕ В СБОРНИКИ




 

РАЗБОЙНИЧЬЯ ПЕСНЯ

 

 

Заря струит по гребню гор

Свой розовый огонь.

Ретиво бьет о мерзлый двор

Подковой звонкой конь.

 

В деревне крики петухов,

Что брызги серебра,

Пора оставить дымный кров.

Прощай, мой друг, пора!

 

Мой конь разбойничий крылат,

Летать его удел, —

Твоей любовью я богат,

Твоей молитвой смел.

 

Я полечу от синих гор

К далеким берегам,

И всё, что встречу, с этих пор

Кладу к твоим ногам.

 

Прощай, не плачь! Костями лечь

Не собираюсь я, —

Со мной мой конь, со мной мой меч,

Со мной любовь твоя.

 

Когда умолкнет в ранней мгле

Копытный гул и гром,

Ты припади к сырой земле

Младым своим челом.

 

И помолись, чтобы она

Благой была ко мне,

Чтобы летал я легче сна

На ретивом коне.

 

А если – если чей шальной

Мне сердце вырвет меч, –

Чтобы я мог к земле родной

В объятья мирно лечь.

 

Прощай, не плачь! Ползет туман,

Всё ярче блеск зари, —

Я привезу из дальних стран

Шелка и янтари.

 

Я привезу цветной огонь

Алмазного шитья…

Сверкай же, меч, скачи же, конь

Ликуй, любовь моя!

 

 

«Пряный запах моря и фруктовой лавки…»

 

 

Пряный запах моря и фруктовой лавки,

Дремлющая площадь в солнечной пыли.

На стене по карте — пестрые булавки:

«Отступили!» — «Взяли!» — «Снова в тыл зашли».

Полон дом газет, приносят телеграммы.

Карта вся в уколах. «Ей не больно? — Нет».

Я вчера видала, у знакомой дамы,

Как фата, прозрачный черный креп надет.

Покупала груши — я стояла рядом,

Посмотрела блестки непролитых слез,

А над лиловато-ржавым виноградом

Вился липкий танец охмелевших ос.

Видно, что-то знают, но молчат большие,

Сунут мишку, мячик — отведут глаза.

«Няня, как молиться надо о России?» —

«Нет такой молитвы — кушай, егоза».

 

 

«Последний лист на дереве сквозном…»

 

 

Последний лист на дереве сквозном,

А в ясном небе — злой, прозрачный ветер.

Порыв, еще — и желтым лоскутком

Кружится лист в осеннем легком свете.

И вот упал, и вот затоптан в грязь, —

Но не забыто светлое круженье.

Так помнит дух, над телом возносясь,

Святую боль освобожденья.

 

 

«Как в раковине замкнут темный гул…»

 

 

Как в раковине замкнут темный гул

Давно отрокотавшего прибоя,

Так в снах моих чудесно берегу

Твой образ, мне завешанный судьбою.

И скорбь моя, прозрачна и строга,

В одной сольется песне богоданной, –

Так только боль рождает жемчуга

В тяжелой бездне океана.

 

 

«Наш дух, с надеждой и сомненьем…»

 

 

Наш дух, с надеждой и сомненьем

Вонзивший в небо страстный взлет,

Мерцает голубым свеченьем

В тяжелом мраке вечных вод.

 

И кто-то страшный и безмолвный,

Склонившись над святой рекой,

Светломерцающие волны

Мутит задумчивой рукой.

 

И беглой молнии касаньем

Потрясена, ослеплена –

Душа навек воспоминанья

Невыразимого полна.

 

 

«Как эта ночь прозрачна и светла…»

 

 

Как эта ночь прозрачна и светла,

Вся звездная, вся неземная…

Прислушайся, поют колокола

Нам наяву приснившегося рая.

 

Он в легком мраке тайно растворен,

Он — звездный трепет и твое дыханье.

Молчи, молчи. И слушай горный звон,

Так скорбно светел, так приветен он,

Как будто эта ночь — уже воспоминанье.

 

 

«Больше ласки, простоты, покоя…»

 

 

Больше ласки, простоты, покоя, –

Всё на свете суета сует.

За тобою и перед тобою

Миллионы миллионов лет.

 

Всё пройдет, как тонкое дыханье

Ветерка, коснувшегося нас, –

Всё, и наше детское страданье

В этот горький и чудесный час.

 

Не печалься, дай мне эти руки…

Не бунтуй – всё суета сует.

Каждый миг наш – это миг разлуки

С тем, что было и чего уж нет.

 

Но, быть может, сердце достучится,

Отопрут – и время вдруг замрет,

В вечном солнце так отрадно спится

Без любви, без боли, без забот.

 

 

УЕЗЖАЯ

 

 

Я завидую склонам горным

И колючей пыльной агаве,

Кипарисам тугим и черным,

Даже ослику из Канавле.

 

Даже камню древней Минчеты

И рыбачьей лодке у мола,

Чьи ступени солнцем прогреты

По рисункам белым рассола,

 

И коричневому монаху, —

Все останутся здесь, не споря…

Помолюсь-ка святому Влаху,

Чтоб скорее вернуться к морю!

 

 

УМЕРШИЙ ДЕНЬ

 

 

Над землей — бархатистая тень,

Бездна неба стеклянно-пустая.

Остывает померкнувший день,

И душа его в рай отлетает.

 

Розоватым струеньем плывет

Снова к лону творящего Бога…

Кто их, легкие души, сочтет

У Его голубого чертога?

 

Был невиден земной его путь —

Однозвучный, неяркий, унылый…

Но подумай, — его не вернуть

Никакою волшебною силой!

 

И с ночной утомленной земли

Глядя вслед в безотчетной печали, –

С ним немножко и мы отцвели

И немножко души потеряли.

 

 

ИЗ «ТИРОЛЬСКОГО ЦИКЛА»

 

 

Апрельский снег так нежно-бел,

Так легок на лугу зеленом —

Он пылью тающей осел

По примулам и анемонам.

 

Лишь вереск розовый, сухой

Над ним пружинится кудряво…

О, что в сравнении с тобой,

Моя весна, земная слава?

 

— Как озорного ветра бег,

Несущего края метели,

Как этот удивленный снег

На расцветающем апреле.

 

 

ВЕСЕННЕЕ

 

 

Подо льдом пушистым и расколотым

Заходила черная река.

Голый куст расцвел пушистым золотом

И цветок зажегся от цветка.

 

Первый лист пробился неуверенно,

Улыбнулся — и других зовет.

Только ветер мчится, как потерянный,

И своей земли не узнает.

 

 

ЗАПОВЕДНЫЙ ЛУГ

 

 

За каменным хребтом,

За срывом сизых круч,

Где в топи облаков

Светло растаял луч, —

 

Есть заповедный луг,

Зеленый, золотой,

Весь ясной тишиной

И медом налитой.

 

Не смяла сочных трав

Еще ничья нога,

Никто их не сгребал

В пахучие стога, —

 

И только в суете,

Объята серым днем,

Когда я замолчу,

То замолчу — о нем.

 

 

К ВЕСНЕ

 

 

Еще студен, безароматен

Под солнцем мартовский простор –

Он лег узором снежных пятен

На опаленный косогор.

 

Но звучен гам в вороньем стане,

Но влажен хруст шагов на льду.

Но зелен сок травинки ранней,

Растертой в пальцах на ходу.

 

Стволы прозрачно-серой чаши

Мой путь весенний стерегут

Да от столба к столбу летящий

Упругий проволочный гуд.

 

И вот ушли сады и крыши,

Свежее ветра талый хмель,

А я иду всё выше, выше —

Туда, где солнце, жизнь, апрель.

 

 

«Нет во мне ни трепета, ни крика…»

 

 

Нет во мне ни трепета, ни крика,

Ровен шаг мой, бестревожен взгляд. –

Но любовью тихой и великой

Возлюбила я тебя, земля.

 

За твои смиренные дороги

В мягкой, теплой, солнечной пыли;

За мечту о милосердном Боге,

Древнем утешителе земли.

 

И за след ноги босой и грубой

На пути пустынном, полевом.

И за то, что помнят чьи-то губы

О случайном имени моем.

 

 



Поделиться:




Поиск по сайту

©2015-2024 poisk-ru.ru
Все права принадлежать их авторам. Данный сайт не претендует на авторства, а предоставляет бесплатное использование.
Дата создания страницы: 2016-04-02 Нарушение авторских прав и Нарушение персональных данных


Поиск по сайту: