«Она моя, – сказал он. – Моя игрушка. Я буду издеваться над ней, как захочу. Кто-нибудь возражает?»
Скарлет увидела страх на лицах заключённых. Никто не смел противоречить здоровяку. Было очевидно, что этот верзила был здесь самым главным. Все остальные попятились назад, разочарованные и смирившиеся с неудачей.
Верзила развернулся и одной рукой схватил Скарлет за рубашку. Он поднял её высоко в воздух и начал внимательно изучать, как какое-то насекомое. Он был очень сильным и с лёгкостью держал девочку, будто она была пушинкой.
Скарлет извивалась и пыталась вырваться, дёргаясь в воздухе, пока великан нёс её в самый тёмный угол камеры. Скарлет услышала рык Рут, а потом увидела, как мужчина наклонился и пнул волка так, что та с визгом перелетела через всю камеру и ударилась о стену.
Скарлет была в ярости и ещё активнее пыталась высвободиться. Хватка мужчины была железной. Она была бессильна.
«Мучить тебя будет очень весело», – сказал он. Его голос был низким и, казалось, исходил откуда-то из-под земли. Он нёс её в темноту камеры, и Скарлет подумала, что, наверное, именно так и выглядит ад.
Дойдя до самого тёмного угла, великан опустил Скарлет на землю. Рукой он провёл по её спине и рукам, и потом вдруг схватил её за руки.
«Они тебе больше не нужны, так ведь? – сказал он. – С ними будет не так весело».
Используя свою недюжинную силу, он разорвал серебряные наручники пополам, и они упали с её запястий.
«Я хочу, чтобы ты была свободна, когда я буду с тобой развлекаться», – добавил он.
Какая большая ошибка.
Скарлет почувствовала прилив энергии. Ею овладели сила и ярость первобытного характера: подобных им она не испытывала никогда и не сразу сориентировалась, что делать. Когда верзила протянул к ней руки, она толкнула его в солнечное сплетение. Это был меткий удар.
|
|
Здоровяк отлетел назад с силой выпущенной из лука стрелы, перелетел камеру длиной в пятнадцать метров и ударился о железные прутья решётки. Звук от его удара был таким громким, что сотряс всю камеру.
Все остановились и недоверчиво посмотрели в его сторону.
Скарлет времени не теряла: она вприпрыжку пересекла камеру. Когда насильник собрался уже подняться с земли, она с силой ударила его по лицу. От этого удара он вновь рухнул на пол, приземлившись на спину.
Мужчина был силён. Будь на его месте кто-нибудь другой, такой удар лишил бы его чувств, то этот здоровяк снова попытался подняться.
Скарлет была раздражена. Присев, она схватила его за рубашку и, к удивлению всех собравшихся, подняла высоко над головой. Прокрутив его три раза, она запустила грузное тело в ошарашенную толпу.
Встретившись с живым щитом, здоровяк сбил десяток заключённых, которые попадали, словно фишки домино. Оставшиеся стоять смотрели на Скарлет со страхом, будто демон из ада приземлился посредине их камеры.
Стоящие по ту сторону решётки охранники поняли свою ошибку. Они ринулись открывать засов.
«Я говорил тебе упрятать её в серебряную камеру!» – один тюремщик кричал другому.
Скарлет была в ярости, и на этот раз эту ярость было уже не победить.
Она набросилась на оставшихся заключённых. Одного за другим она распихивала их локтями и ногами, распространяя по камере хаос и разрушение. Уже через несколько секунд десяток тел застилал пол. Заключённые пытались уползти на коленях и спрятаться от Скарлет, сбивая друг друга на пути. Миссия Скарлет ещё была незакончена: она хватала их за рубашки и кидала о стены и прутья решётки. Она превратилась в машину для убийства.
|
|
Сорвав с Рут намордник, девочка освободила волка, которая набросилась на толпу, кусая и впивая острые клыки в шеи преступников. Обезумев от жажды крови, Скарлет начала делать то же самое: она переходила от одного тела к другому, впиваясь клыками в шеи и с жадностью выпивая всю кровь. Кровь жертв бежала по её венам, и она вновь чувствовала себя живой и сильной.
Вдруг, прежде чем она смогла среагировать, Скарлет вновь почувствовала на себе серебряную сеть. Её силы снова куда-то испарились.
Подняв глаза вверх, она увидела несколько тюремщиков. Снова она корила себя за глупый поступок. Оглянувшись, она увидела, что на Рут снова надели намордник.
На это раз охранники старались держаться от неё подальше – вместо пары тюремщиков сейчас Скарлет окружали десятки охранников. Вытянув вперёд серебряные копья, они стояли поодаль. Один из них подошёл к девочке и надел на её руки серебряные наручники, которые были в два раза толще предыдущих. Подняв её, тюремщики вынесли Скарлет из камеры.
Её грубо несли вниз по коридорам, спускаясь на несколько пролётов вниз по нескончаемым лестницам. Так они спустились в самые глубины подземной тюрьмы и, наконец, дошли до самого низа.
Тут находилась небольшая, плохо освещённая камера с серебряными решётками, от которых исходила мощная энергетика. Несколько секунд спустя раздался звон ключей, и камера открылась. Скарлет почувствовала, как её слегка приподняли, а потом бросили внутрь клетки.
|
|
Полетев вниз, она ударилась головой о стену и упала без сознания. На этот раз она была в камере совершенно одна. Рут бросили на пол рядом с ней, и засов с грохотом захлопнулся.
Сейчас, находясь за серебряными прутьями, в серебряных цепях, Скарлет была совершенно беспомощна. Она понимала, что ей не оставалось ничего другого, как дожидаться своей участи.
ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ
Сэм шёл по мощёной дорожке рядом с Рексиусом, Самантой и Иудой, направляясь к дворцу Понтия Пилата. Окружённые десятком вампиров их клана, они были похожи на небольшую чёрную армию посреди мощёной площади. На улице было темно, на дворе стояла поздняя ночь, и дорожку с обеих сторон освещал свет горящих факелов. Они подошли к массивным сводчатым воротам, перед которыми стоял десятое римских солдат.
К большому удивлению Сэма, некоторые из них имели столько дерзости, что посмели выступить вперёд и преградить им путь.
Вампиры продолжали идти, не останавливаясь. Рексиус улыбнулся и поднял руку перед лицом. Сэм увидел, как солдаты вдруг рухнули на землю.
Сэм и остальные прошли прямо по их телам, чувствуя мягкость мёртвой плоти под ногами. Они продолжили свой путь, проходя по большой круглой площадке, мимо римских фонтанов и ухоженных кипарисов. Они проходили мимо огромных колонн и рядов открытых арок, из которых виднелись испуганные лица римской знати. Их шаги эхом отражались от стен главного входа и самого дворца.
Когда они вошли внутрь, перед их лицам вновь появились римские солдаты. Назревала новая стычка, но вдруг навстречу ми вышел Понтий Пилат, римский префект. Он вышел вперёд и встал в центре, чтобы поприветствовать Рексиуса.
«Разойтись!» – приказал он солдатам.
Это было мудрое решение. Солдаты отступили, разошлись по углам и оставили Понтия наедине с Рексиусом.
Понтий был одет в царственную тогу с золотой отделкой и красным поясом. Лицо его выражало серьёзную озабоченность. Рексиус остановился в нескольких метрах от него. То же сделали Сэм, Саманта, Иуда и остальные. Напряжение было осязаемо.
«Что всё это значит? – требовательным тоном спросил Понтий Рексиуса. – Меня не предупреждали о вашем визите».
Рексиус улыбнулся в ответ, но это было больше похоже на оскал. Он выжидал.
«Я сообщу тебе заранее, если посчитаю нужным, – медленно ответил он сиплым голосом. – Ты – мой слуга. Я могу приходить к тебе, когда захочу».
Понтий покраснел, нахмурившись.
«Вы не можете разговаривать со мной подобным тоном! Я – префект этого района. Я сотрудничаю с вами только на условиях взаимного уважения. Если вы мне его не выказываете, мои солдаты немедленно выпроводят вас отсюда. Вы же знаете, что у нас есть серебряное оружие».
Рексиус засмеялся.
«А у меня есть оружие, которое в разы превосходит ваше».
Взбешённый, Понтий подал знак солдатам и отступил назад. Вдруг вперёд выступил десяток лучников, натягивая луки и целясь в Рексиуса и его свиту.
Это была большая ошибка.
Сэм, а с ним и остальные вампиры Рексиуса, бросился в атаку, и уже через мгновение, ещё до того, как лучники смогли выпустить стрелы, накинулся на них, пригибая к земле и вонзая в их шеи острые клыки. Через несколько мгновение мраморные плиты пола были красными от крови, и все солдаты были убиты.
Понтий Пилат в ужасе смотрел на тела своих подчинённых. Лицо его стало мертвенно-бледным, а глаза округлились от страха. Он дрожал.
Люди Рексиуса поднялись на ноги и встали рядом со своим предводителем, который лишь улыбался.
«Есть ещё люди, которых ты хочешь, чтобы я убил? – спросил он. – Или теперь ты готов выслушать моё предложение?»
«Что вы… что я… что… вы хотите?» – заикаясь, произнёс Понтий, дрожащим от страха голосом.
«Господин, – поправил его Рексиус. – Что вы хотите, мой господин?»
Пилат нервно сглотнул.
«Что вы… что вы хотите… мой господин », – повторил он.
Рексиус сделал шаг вперёд и положил морщинистую руку на плечо Понтия, а затем сильно его сжал.
Лицо префекта исказилось от боли, и он со стоном опустился на одно колено.
«Ты сделаешь мне большое одолжение, – сказал Рексиус. – Есть один человек, которого я презираю. Я говорю об этом смутьяне Иисусе. Он мешает реализации моего плана. Мой солдат Иуда проникнет в ряды его последователей, и когда наступит подходящий момент, предаст его. И тогда ты устроишь показательную казнь над ним и распнёшь его на кресте. Тебе всё понятно?»
«Я не могу этого сделать! – сквозь зубы промычал Понтий, корчась от боли. – У него слишком много последователей!»
Рексиус сжал плечо ещё сильнее, и Пилат застонал.
«Ты всё понял?» – ещё раз спросил Рексиус.
Понтий вновь застонал, склонив голову.
«Да, – прошептал он, – как пожелаете».
«Хорошо. Ты арестуешь его после тайной вечери в садах Гефсимании. После этого он будет распят. Ты меня понял?»
«Да», – простонал Пилат.
«Да, кто?» – не унимался Рексиус, сдавливая плечо ещё сильнее.
«Да… мой господин ».
Рексиус разжал пальцы, и префект облегчённо вздохнул.
«Есть ещё одно дело», – продолжил вампир.
Понтий в страхе поднял на него глаза. На лбу его была испарина.
«Где-то в городе находится маленькая девочка. Она – дочь той, кого мы ищем. Мой друг, – сказал Рексиус, указывая на Сэма, – может чувствовать её присутствие. Он говорит, что она здесь, у тебя, в подземельях, в одной из твоих тюрем, за серебряными решётками. Это правда?»
Понтий со страхом посмотрел на Сэма, а потом медленно кивнул.
«Мои солдаты действительно схватили маленькую девочку. Она хулиганила на рынке сегодня утром. Они отвел её в королевскую темницу и посадили в серебряную камеру. Они до сих пор не знают источник её силы. Она доставила нам немало хлопот. Она – одна из вас?»
Рексиус проигнорировал его вопрос, повернулся к Сэму и одобрительно улыбнулся.
«Ты нам очень помог», – сказал он Сэму.
Старик посмотрел на префекта.
«Ты отведёшь нас к ней, – сказал он. – Прямо сейчас».
«Она – угроза государственной безопасности, – взмолился Пилат. – Я не могу её просто так выпустить».
Рексиус поднял руку, держа её перед лицом префекта. Лицо Понтия исказила гримаса боли. Пилат закрыл уши руками, сжимая голову и будто стараясь защититься от невыносимого звона. Он начал истошно кричать.
«ПРЕКРАТИТЕ!» – вопил он.
«Ты отведёшь нас к ней», – спокойно повторил Рексиус.
«ХОРОШО! ХОРОШО!» – крикнул в ответ Пилат.
Рексиус медленно опустил руку.
Понтий убрал руки от ушей, и медленно, но верно его лицо вновь приняло обычное выражение, хотя дыхание до сих пор оставалось тяжёлым.
Рексиус кивнул, и несколько его людей вышли вперёд, схватили Пилата и толкнули его, чтобы он показал, куда идти.
Спотыкаясь, он повёл их по коридору, вывел в ночь, пересёк внутренний двор и вышел в дворцовые ворота. Несколько римских легионеров хотели броситься ему на помощь, но он жестом остановил их. Было видно, что он не хочет, чтобы кто-то ещё из его солдат снова пострадал.
Рексиус и его свита следовали за префектом, проходя по соединённым дворам, пока, наконец, не дошли до большого здания, над которым виднелась надпись: «Королевская тюрьма».
При виде Понтия Пилата стражники опустили оружие, а когда он приблизился, заторопились, чтобы открыть перед ним ворота, низко кланяясь. Они спокойно прошли внутрь.
Они шли то по одному коридору, то по другому, спускаясь всё глубже в подземелья тюрьмы. Лестница стала настолько узкой, что им пришлось идти гуськом. Вскоре они дошли до самого тёмного последнего этажа, освещённого светом от единственного факела.
Толпа остановилась перед серебряными решётками. Понтий кивнул охраннику. Тот подбежал и открыл замок.
Медленно из темноты показалось одинокое лицо. Лицо ребёнка.
Сэм посмотрел на него и сразу же узнал. Это была дочь его сестры.
Это была Скарлет.
ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ
Кейтлин бежала. Она бежала по тропинке среди нескончаемого пшеничного поля. Колосья доходили ей до груди, и она бежала навстречу огромному солнцу, висящему большим шаром на горизонте. Начинался восход, и предрассветный сумрак обволакивал небо, на фоне которого, вдалеке виднелся силуэт её отца. Он стоял, раскрыв руки для объятий. На его пальцах висели четыре ключа, сверкая на солнце.
Кейтлин бежала изо всех сил, пытаясь как можно быстрее добраться до него, но чем дольше она бежала, тем дальше он удалялся.
Потом Кейтлин вдруг оказалась в пустыне. Она бежала вверх по скалистой горе: пыль и песок летели ей в лицо, а солнце нещадно палило. Подняв глаза, Кейтлин увидела, что бежит к большому кресту, воздвигнутому на вершине холма. На кресте она увидела распятого Иисуса, который смотрел прямо на неё.
Кейтлин бежала ему навстречу, больше всего желая ему помочь и снять его с креста. Как бы быстро она ни бежала, она всё время соскальзывала вниз к подножию холма.
Почувствовав сильный порыв ветра, Кейтлин обернулась и увидела надвигающуюся на них песчаную бурю. Отвернувшись, она закрыла лицо руками. Сделала она это как раз вовремя: несколько мгновений спустя она оказалась в центре песчаного торнадо. Песок бил её по лицу и рукам, царапал кожу. Шум ветра звенел в ушах. Кейтлин едва могла дышать. Казалось, она оказалась в улье с миллионом ос.
И вдруг всё стихло. Кейтлин моргнула. Она оказалась на вершине одинокого, поросшего травой холма. Напротив неё стоял Эйден. Он стоял, спокойный и неподвижный, взирая на горизонт и держа в руках длинный посох. Борода его развевалась на ветру. Повернувшись, он посмотрел на Кейтлин сияющими голубыми глазами.
«Это я, Кейтлин, – сказал он. – Я – твой отец, – он сделал три шага вперёд, обхватил её за плечи и посмотрел прямо в глаза. – Разве ты не понимаешь? Я – твой отец».
Кейтлин резко очнулась.
Выпрямившись и тяжело дыша, она оглядела комнату, окутанную в предрассветный сумрак.
Рядом в постели лежал Калеб, он всё ещё спал. Успокоившись, Кейтлин вновь огляделась, гадая, удалось ли ей полностью проснуться.
Она посмотрела через комнату в открытое окно и увидела первые лучи начинающегося рассвета. Она сидела на постели, тяжело дыша и пытаясь собраться с мыслями. Её сон вновь был таким ярким и реалистичным. Был ли сон посланием? Был ли Эйден её отцом? Неужели всё это время он её обманывал? Ждал ли он подходящего момента, чтобы сказать ей, что он её настоящий отец? Раскроет ли он этот секрет сегодня во время их последней тренировки?
По многим причинам Кейтлин казалось, что Эйден был её отцом, но при этом она не была до конца уверена в своих догадках. Часть её продолжала смотреть на него, как на наставника. Кейтлин не знала, что и думать.
Она едва могла сдерживать волнение. Сегодняшний день, возможно, станет самым важным днём её жизни.
Вскочив с постели, она быстро оделась. Это был её день. Сегодня она закончит своё обучение. Сегодня она встретится с отцом. Сегодня она выполнит вою миссию. Она и нервничала, и волновалась одновременно.
Одевшись, Кейтлин тихо прошла через комнату, не желая будить Калеба, но как только она дошла до двери и повернула ручку, он поднялся в постели.
«Кейтлин?» – мягко спросил Калеб.
Она остановилась и обернулась.
«Мне нужно идти», – ответила она, не желая опаздывать.
«Я знаю, – сказал он. – Я просто хотел сказать тебе, что я тебя люблю».
Он послал ей воздушный поцелуй, она сделала то же самое, а затем выбежала из комнаты, закрыв за собой дверь. Ей хотелось остаться и поговорить с Калебом – рассказать ему всё, но сейчас для этого не было времени. Ей было жаль, что с момента, как они оказались в этом веке, у них двоих не было времени, чтобы просто посидеть и поговорить. Их жизнь была сплошной погоней и поиском без права на передышку. Кейтлин обещала себе, что когда она вернётся, то начнёт посвящать больше себя и своего времени их отношениям. Надеясь, что миссия вскоре будет завершена, она думала, что у них с Калебом будет всё время мира, чтобы посвятить его друг другу.
Покинув виллу, Кейтлин бежала вверх по склону Елеонской горы. Начинался рассвет, и ей предстояла встреча с Эйденом на вершине. Кейтлин знала, что не должна опаздывать. Она даже думала о том, чтобы полететь, но потом решила, что лучше сначала размять мышцы, поднявшись вверх пешком. Она пробегала мимо старинных надгробий и рядов высаженных деревьев, чьи серебряные ветви сверкали в первых лучах рассвета. Казалось, что вся гора была живым существом и сверкала на солнце. Нереальность этого вида заставляла Кейтлин думать, что она поднимается к вершине рая.
Добравшись до верха, она замерла от изумления: во-первых, её поразил рассвет, начинающийся на горизонте и медленно расходящийся по всему небу, освещая лучами долины и горные пики вдали; она была сражена видом раскинувшегося чуть дальше Иерусалима. Он выглядел волшебно.
Во-вторых, она была очень удивлена, увидев на небольшом плато Эйдена. Он стоял к ней спиной, одетый в длинную белую накидку и держа в руках длинный, золотой посох. Обратив взгляд к горизонту, он даже не обернулся, когда она появилась, но Кейтлин знала, что он чувствовал ей присутствие.
Несколько минут она молча стояла и ждала, вслушиваясь в порывы ветра. Она знала, что следует дождаться, пока Эйден не будет готов.
«Ты готова завершить своё обучение?» – наконец спросил он, не отводя глаз от горизонта и не поворачиваясь.
Кейтлин нервно сглотнула, не зная, что ответить.
«Да», – наконец произнесла она.
«Ты уверена?» – раздался спокойный голос позади неё.
Кейтлин резко обернулась и с удивлением увидела стоящего всего в нескольких метрах от неё Эйдена. Он напряжённо смотрел на неё голубыми глазами, сверкающими в свете утреннего солнца.
Как он это сделал?
«В этом веке и этом месте, – начал он, – в нашем распоряжении имеются мощные духовные силы. Можно сказать, что мы находимся не в материальном, а духовном мире. В будущем борьба будет происходить во внешнем мире, между физическими сущностями людей, имеющих оружие и различные предметы. Сейчас же великие битвы проходят так, что они не видимы глазу. Они происходят в духовном мире: добрые ангелы борются со злыми, силы света сражаются с силами тьмы. Борьба происходит повсюду, просто мы её не видим. Именно этому тебе сейчас предстоит научиться».
Эйден сделал глубокий вдох.
«Закрой глаза», – продолжил он, протягивая руку.
Кейтлин сделала, как он велел, и несколько секунд спустя почувствовала его пальцы на собственных веках.
«Что ты видишь?» – спросил старец.
Кейтлин постаралась сфокусироваться и хоть что-то увидеть, но ничего не получалось. Ожидал ли Эйден, что она увидит что-то особенное? Ей стало неловко.
«Простите, – сказала Кейтлин, – но я ничего не вижу».
«Твоя проблема, – начал Эйден, – в том, что ты не хочешь покидать физический мир. Для тебя битва – это сражение человека с человеком, предмета с предметом. Ты упускаешь из вида непознанное, невидимое».
Эйден вновь сделал глубокий вдох.
«Откуда произошли люди? Откуда произошли вампиры? Как всё началось? Существует более глубокий уровень познания, именно его тебе и не удаётся увидеть. Пока ты ещё не достигла этого уровня».
Наступило несколько минут тишины, и потом Кейтлин открыла глаза. Она ничего не видела, а Эйден исчез.
Посмотрев во всех направлениях, она пыталась его найти, но старца и след простыл. Секунду Кейтлин казалось, что их встреча ей привиделась, и его вовсе тут не было.
«Ты не можешь меня найти. Не так ли?» – раздался голос.
Кейтлин обернулась вокруг, но не увидела учителя.
«Найди меня», – вновь сказал голос.
Кейтлин бросилась бежать меж деревьями, осматривая плато со всех сторон и проверяя каждый склон. Кейтлин даже посмотрела наверх, в небо, но Эйдена нигде не было.
«В этом и есть твоя проблема», – сказал голос.
Кейтлин обернулась, но голос раздавался не из-за спины.
«Ты продолжаешь искать глазами».
Кейтлин вновь обернулась, но голос шёл из другого места.
«Ты должна закрыть глаза, – продолжал наставлять он, – и заглянуть внутрь себя».
Кейтлин сделала, как он велел, и постаралась сфокусироваться.
«Концентрируйся не разумом, – сказал голос, – а духом. Душой. Своей сущностью».
Кейтлин крепко зажмурилась, пытаясь понять, что от неё хотят.
«Ты слишком стараешься, – продолжил голос. – Ты никогда не найдёшь меня, если будешь к этому стремиться. Прекрати стараться. Отпусти всё и погрузись во вселенную».
Кейтлин продолжала стоять с закрытыми глазами ещё несколько минут. Понемногу она начинала понимать, что от неё хочет Эйден. Она успокоилась, заставляя себя глубоко дышать. Прекратить стараться. Нужно принять вселенную такой, какая она есть. Кейтлин решила, что что бы она ни искала, она не сможет это найти – пусть оно само её найдёт.
Медленно, но верно она начала что-то видеть. Вначале это было лишь мимолётное видение. Кейтлин почувствовала, как полностью расслабилось её тело, и сразу после этого видение стало всё более и более отчётливым.
Вскоре оно стало настолько ярким, что, казалось, Кейтлин видела его открытыми глазами. Она была на Елеонской горе. В воздухе Кейтлин видела легионы ангелов и демонов, борющихся друг с другом. Было так странно, что духовный мир открыл для неё свои двери. Выглядело всё так, будто открылось окно во вселенную.
«Да… очень хорошо», – подбодрил её голос Эйдена, раздаваясь откуда-то из глубины её сознания.
«Теперь ты всё видишь. Это и есть реальный мир. Этот мир окружает нас со всех сторон, но мы его не видим. Привычный для нас материальный мир – это лишь проявление этого мира. Мы все – марионетки».
Кейтлин попыталась ещё больше сконцентрироваться. Над собой она увидела несколько ангелов-хранителей. У одного из них было лицо, как у Полли, а у другого – как у Эйдена.
«Отлично… – раздался его голос. – Теперь скажи мне, где я?»
«Вы здесь, – ответила Кейтлин. – Вы везде и нигде одновременно. Если я буду искать вас в материальном мире, но я вас не найду. А если я не буду вас искать, тогда я вас увижу».
«Великолепно… – сказал голос. – А теперь открой глаза».
Кейтлин медленно разомкнула веки. Она увидела перед собой Эйдена. Он стоял всего лишь в нескольких метрах от неё, держа в руках посох.
В другой руке у него был ещё один посох, в отличие от первого, этот был сделан из меди. Он кинул его Кейтлин.
Она поймала посох налету.
Неожиданно Эйден набросился на неё, метясь посохом ей в голову.
Началась их последняя тренировка.
Кейтлин блокировала удар за ударом, успевая вовремя уворачиваться. Их оружие гремело в воздухе – золото скрежетало о медь.
Эйден нападал вновь и вновь, накидываясь на Кейтлин со всех сторон. Каждый раз ей удавалось отражать удары. Она ощущала в себе новые силы, новые возможности. Раньше она воспринимала битву, как сражение. Сейчас она старалась слиться с миров в одно целое.
Эйден наносил удары всё быстрее и быстрее, но каждый раз ей удавалось избегать их, отпрыгивая, уворачиваясь и уклоняясь.
Эйден оттеснял её всё дальше, и скоро Кейтлин была уже на краю вершины. Ещё чуть-чуть и она упадёт вниз. В последнюю секунду перед тем, как упасть, она сделала прыжок и приземлилась за спиной у старца.
В тот же момент она вытянула перед собой жезл и, к своему большому удивлению, смогла больно ударить им Эйдена в плечо. Он постарался блокировать удар, но опоздал буквально на долю секунды. Кейтлин была поражена: раньше, за все эти годы, за все века и тренировки ей никогда не удавалось ничего подобного. Она никогда не видела, чтобы кто-то наносил Эйдену удар.
Удар был сильным, и Эйден упал на колени. При этом он уронил свой жезл, который ударился о землю и слетел вниз по склону. Прокрутившись в воздухе, он отскакивал от камней, падая вниз и звонко лязгая. Это был очень громкий, нереальный лязг, от которого сотрясалась вся долина.
Эйден медленно обернулся и посмотрел на Кейтлин. Она никогда не видела его удивлённым.
Она и сама была поражена произошедшим, не совсем понимая, что она только что сделала. В следующую секунду её одолели угрызения совести – она только что ударила своего учителя.
«Простите меня», – сказала она, протягивая руку и помогая ему подняться.
Эйден отказался от помощи и медленно встал на ноги. Глаза его наполнились слезами. Кейтлин видела, что это были не слёзы боли, а слёзы гордости.
«Этот день настал, – сказал он. – Теперь ты всё знаешь и понимаешь. Больше мне нечему тебя научить».
Он сделал два шага вперёд, протянул руки ладонями вверх и нежно коснулся лба Кейтлин. Он закрыл глаза, и она почувствовала исходящую от него мощную энергетику, проходящую внутрь неё. Передаваемая сила представляла собой совершенно новый вид энергии, с которым ей никогда не приходилось встречаться раньше. Она не совсем понимала, что с ней происходит.
«Кейтлин из клана Поллепел, – медленно произнёс Эйден. – Я передаю тебе силы, мощнее которых ты не встретишь в жизни».
Кейтлин закрыла глаза, чувствуя, как сквозь неё проходит новая энергия, накрывая словно приливной волной. При этом в сознании её появились несколько странных видений.
Она видела войну. Она видела, как небеса потемнели от тёмных крыльев злобных вампиров, направляющихся к Елеонской горе. Она видела возглавлявшего их Рексиуса, а рядом с ним, к своему огромному разочарованию, Сэма. Она отказывалась верить тому, что предстало ей взору.
Она видела, как они разрушают и уничтожают всё и вся. Она видела, как с ними борются Калеб и Эйден.
Она видела, как её близкие проигрывают этот бой, а потом, к своему ужасу, увидела, как Калеба пронзают мечом прямо в сердце, и он умирает.
Вскрикнув, Кейтлин открыла глаза.
Она посмотрела на Эйдена, который хмуро смотрел на неё.
«Что ты увидела?» – спросил он серьёзным голосом.
«Я видела надвигающуюся войну, – ответила Кейтлин. – Бой был здесь, на этой горе. Я видела моего брата. Он напал на нас. Я видела… смерть, смерть Калеба».
Эйден мрачно кивнул.
«Ты увидела немало», – сказал он.
«Всё это действительно произойдёт?» – спросила Кейтлин, боясь услышать ответ.
Эйден отвернулся и посмотрел на горизонт, не произнося ни слова.
«Я не допущу этого! – настаивала Кейтлин. – Я останусь здесь. Я буду защищать гору вместе с вами!»
«Ты нужна не здесь. У тебя, у Калеб, у меня – у каждого из нас своя судьба. Ты должна найти отца и щит. Это единственное, что может нас сейчас спасти. Ты – наша последняя надежда. Если ты останешься и будешь сражаться с нами, то мы все умрём. Это точно. Если тебя здесь не будет, будет небольшой, но всё-таки шанс на то, что нам удастся выжить».
Кейтлин не знала, как поступить. Её одолевали противоречивые чувства. Она не знала, что сказать. Такой беспомощной она не ощущала себя никогда, чувствуя себя марионеткой в руках судьбы. С одной стороны, она понимала, что обладает правом выбора и может менять свою судьбу; с другой стороны, она понимала, что некоторые вещи были заранее предопределены. Она лишь гадала, насколько всё было точно. Была ли граница у этой предопределённости? Как сильно судьба влияла на жизнь? Можно ли изменить свою судьбу? Или она беспомощна – все они беспомощны – в её руках, и им не остаётся ничего иного, как отказаться от борьбы и принять то, что уготовано свыше? Эти мысли раздирали Кейтлин изнутри.
«Сегодня ты обрела два очень важных навыка, – продолжил Эйден. – Эти навыки завершили твоё обучение. Первый навык – это способность менять свойства материи: теперь ты можешь превращать серебро в обычный металл, что значит, что серебро тебе больше не страшно. Ни какой другой вампир в мире не обладает подобным даром, только ты».
Кейтлин почувствовала необычное покалывание в руках, ощущая собственную неуязвимость.
«Второй же навык является важнейшим из всех».
Эйден сделал паузу.
«Теперь ты можешь сама выбирать то место и время, в которое отправишься дальше».
Кейтлин задумчиво посмотрела на учителя.
«Что вы имеете в виду?» – недоумённо спросила она.
«До этого момента ты могла отправляться только в прошлое. Вампиры не умеют путешествовать в будущее. Но сегодня, по завершению курса твоего обучения было сделано одно исключение. Если ты выживешь и найдёшь отца, тогда ты сможешь выбрать, в какое время и место отправиться дальше. Ты сможешь выбрать любой век и любой город. Ты сможешь сама решать свою судьбу».