Примечания к повести «Сети красивой жизни» 15 глава




 

***

 

Еще по дороге туда Нина решила, что сразу же по приезде на остров нанесет визит бабке Лизавете. И разоблачит ее. Пусть коварная знахарка поймет, что она, как говорится, не на ту напала. Нина Сергеевна не из глупых и не из робких. И не намерена отступать перед кознями какой-то деревенской шарлатанки!

Однако, к немалому горю Нины, ее замыслу не суждено было осуществиться – бабки Лизаветы не оказалось дома. И тогда Нина Сергеевна решила снова осмотреть поветь. Чтобы попытаться понять – как знахарка сумела пробраться туда.

Она обшарила поветь вдоль и поперек. Между прочим, в результате этих поисков ей удалось обнаружить топор и некую железную штуку вроде лома, но с раздвоенным крючком на конце. Судя по всему, это был какой-то плотницкий инструмент. На всякий случай Нина Сергеевна, припомнив поговорку «у боязливого дитяти не плачет мати», перенесла находки к себе и спрятала под диван… После чего, взяв фонарик, решила спуститься по крутой лесенке, которая вела куда-то вниз, под поветь. Что могло там находиться, и как называется это помещение, Нина не знала. Ибо ей, прирожденной горожанке, прежде никогда не приходилось бывать в деревенских домах. Вдобавок, внизу царила темнота, или, скорее, полумрак, а посему осмотреть загадочный полуподвал7 можно было лишь одним способом – спустившись в него с фонариком.

Сойдя на несколько ступенек вниз, Нина уже собиралась зажечь фонарик, как вдруг у нее под ногой что-то треснуло, и она рухнула вниз, на сырые опилки, которыми был усыпан пол полуподвала. Падая, она выронила из руки фонарик. Впрочем, похоже, в нем не было надобности: в полуподвале оказалось достаточно светло, чтобы разглядеть какие-то ящики, кучу дров в дальнем углу… А прямо над ней с потолка свисало что-то длинное и белое, по очертаниям похожее на человеческую фигуру… Нина чуть не закричала от страха. Однако, приглядевшись к зловещему удавленнику, поняла: это ничто иное, как чей-то старый плащ, свесившийся вниз сквозь щель в прогнившем полу повети…

Она медленно встала, превозмогая боль в ушибленной коленке, и пошла в том направлении, откуда в полуподвал проникал свет. И вскоре оказалась перед большой щелью, в которую вполне мог протиснуться даже такой полный человек, как бабка Лизавета. Точнее сказать, это была не щель, а дверной проем. Судя по всему, во оны времена он закрывался дверью, через которую можно было выйти из полуподвала на улицу или войти обратно. Однако теперь оставалось лишь гадать, куда подевалась эта дверь… Или, вместо этого заведомо бессмысленного занятия, попытаться чем-нибудь закрыть зияющую щель, дабы отныне и навсегда преградить доступ на поветь охотникам ночных прогулок по чужим домам…

Нина облазила весь полуподвал, перепачкавшись в пыли и паутине, и чуть было не провалившись в открытый погреб. Пока не убедилась: ни там, ни на повети нет ничего подходящего, чтобы закрыть дыру в стене. И тут она вспомнила об одном человеке, который, по словам отца Олега, отремонтировал церковный дом. Наверняка, он не откажется помочь ей… Правда, Нина не знала, кто он и где живет. Хотя хорошо помнила его имя: Петр Козлов. И потому была уверена: в деревне, где все друг друга знают, ей не составит особого труда разыскать этого человека.

Действительно, первый же встреченный Ниной лихостровец сразу сказал ей, где найти Петра Козлова:

-Да он в «Пристани». А-а, Вы нездешняя… Короче, идите во-он туда, направо. Там увидите голубой дом, а на нем вывеска «Пристань». Вот там он и есть.

Судя по всему, пресловутый Петр Козлов был на Лихострове весьма известной личностью.

 

***

 

Еще в первый свой приезд на Лихостров Нина Сергеевна заприметила это странное голубое здание, увешанное яркими цветными флажками. Ведь оно выглядело так нарядно и привлекательно, что его не заметил бы лишь слепой. Правда, хотя на его вывеске и было написано «Пристань», оно оказалось вовсе не местной пристанью, а чем-то другим. Чем именно? Это сейчас и предстояло выяснить Нине Сергеевне.

Загадочное здание стояло на невысоком холме недалеко от берега. К нему вела хорошо утоптанная тропинка, или, скорее, дорога. Судя по ширине сей народной тропы», путь к «Пристани» лихостровцы торили, как говорится, всем миром, и явно потратили на это не один год…

По тропинке спускался какой-то человек. Нина Сергеевна пригляделась и ускорила шаг. Через несколько секунд она поравнялась с идущим навстречу путником. Вернее, путницей. Потому что это была собственной персоной бабка Лизавета.

-Здравствуйте, Елизавета Петровна! – с нескрываемым ехидством произнесла Нина. – Как я рада Вас видеть! Доброе утро!

Знахарка воззрилась на нее расширенными от ужаса глазами, словно за спиной у Нины Сергеевны в полном составе стояли собравшиеся пожелать ей доброго утра призраки проклятого дома. Зато Нина торжествовала победу:

-Что Елизавета Петровна, не ждали? Думали, я поверю в Ваши сказки про то, что мой дом проклят? Да это же Вы возле него по ночам разгуливали. А потом на поветь забрались. Напугать меня хотели? Я же знаю, зачем Вам это надо. И кто Вы сама – тоже знаю. Только ничего у Вас не выйдет… «попиха»…

Казалось, еще миг и разоблаченную старуху, как говорили в старину, хватит удар. Лицо ее перекосилось, на глазах показались слезы. И бабка Лизавета запричитала:

-Ой, Нинушка Сергеевна, да что ж Вы такое говорите-то? Кто ж Вам этакую напраслину про меня сказал? Да разве ж я могла такое сделать? Я ж к Вам всей душой, всей душой… А Вы меня… Да Вы-то тут не при чем. Это все они… Раньше на партсобрания бегали да меня костерили, что я в Бога верую. Да, правда, лечу я людей… Так ведь чем лечу-то? Молитвой да травками, да святой водицей, как меня мамушка-покоенка учила… Вот им и завидно, вот они и треплют про меня, что ни попадя. Да разве ж про меня одну… Вон они и про Вас что болтают…как только языки-то не отсохнут…

Бабка Лизавета зарыдала в голос. Столь искреннее горе убедительнее любых слов свидетельствовало об ее невиновности. И Нина принялась утешать старуху. Тем более, что теперь ее интересовала уже не личность незваного гостя, который три ночи подряд нарушал ее покой, а то, какие сплетни распускают про нее на Лихострове. И кто именно это делает. Почему-то Нина была уверена – это козни той пронырливой старушонки, которая явилась к ней якобы для того, чтобы рассказать свой сон. А на самом деле шпионила за ней. Но теперь Нина будет начеку. И впредь не поддастся на попытки этой сплетницы вызвать ее на откровенность.

Тем временем Елизавета Петровна окончательно успокоилась. И отправилась домой, не забыв пригласить Нину к себе на чаек. Так что Нина Сергеевна окончательно убедилась: бабка Лизавета вне подозрений.

 

***

 

Едва переступив порог загадочной «Пристани», Нина Сергеевна поняла, почему к ней ведет столь широкая торная дорога. И какого рода корабли пристают сюда, и чем именно они тут грузятся…Дверь направо от входа вела в круглосуточный магазин винно-водочных изделий. Дверь налево – в распивочную, работавшую в таком же графике. А хозяином этого заведения был собственной персоной Петр Козлов. Надо сказать, что поначалу сей господин оказал Нине Сергеевне весьма неласковый прием.

-Что Вам нужно? – с нескрываемым раздражением вопросил он незваную гостью, даже не удостоив ее взглядом.

-Это Вы ремонтировали церковный дом? – в свою очередь спросила Нина Сергеевна, украдкой рассматривая маленького краснолицего толстяка, важно восседавшего за монументальным письменным столом под двумя аляповато намалеванными портретами. На одном из них был изображен Петр Первый, некогда почтивший своим визитом Лихостров и навсегда оставшийся в местных преданиях. На другом – некий бородатый субъект с золотой цепью на толстом пузе, по виду – купец. Вероятно, это был никто иной, как другой герой местного эпоса – знаменитый лихостровский виноторговец Петр Бакланов, некогда споивший и пустивший по миру немало своих земляков. Нетрудно было догадаться, что Петр Козлов мнит себя продолжателем великих и славных деяний обеих Петров. И собирается войти в историю Лихострова, как, так сказать, Петр Третий…

-Я спрашиваю: что Вам нужно? – гневно повторил наследник двух Петров. Однако за годы врачебной практики Нина научилась осаживать заносчивых пациентов.

-Меня зовут Нина Сергеевна. – не дрогнувшим голосом заявила она. - Я к Вам от отца Олега.

К ее изумлению, услышав имя священника, господин Козлов мгновенно присмирел.

-Чем могу быть полезен? – любезно спросил он Нину.

И та поняла: не случайно Петр Козлов соблаговолил отремонтировать церковный дом. Люди такого рода делают добро другим лишь по двум причинам: когда хотят получить от них какую-то выгоду для себя. Или когда боятся их. Впрочем, сейчас Нину интересовало не то, по какой причине лихостровский виноторговец вздумал помогать отцу Олегу. А совсем другое: согласится ли он помочь ей?

-Так это Вы ремонтировали церковный дом? – повторила она.

-Да, я. – подтвердил Петр Козлов. – Разве я мог остаться в стороне от такого благого дела? Мой долг – продолжать славные духовные традиции нашего прошлого… Как владелец градообразующего предприятия…

Однако Нина Сергеевна, войдя в роль хозяйки положения, перебила продолжателя славных традиций былых времен и владельца градообразующего предприятия:

-Ремонт остался незакончен. Вы собираетесь завершить его? Или мне сообщить об этом отцу Олегу?

Ей показалось, что в глазах господина Козлова промелькнул страх.

-Простите. – с подобострастной улыбкой произнес он. – Недоглядел… Скажите мне, что нужно доделать. Я сегодня же пришлю людей.

Действительно, к вечеру зияющий дверной проем в полуподвале был наглухо заколочен. Петр Козлов лично явился проследить за присланными рабочими. А заодно вручил Нине два пакета. В одном из них находилась пузатая бутылка кипрского красного вина «Коммандария «Святой Иоанн»» – для отца Олега. В другом – большая коробка конфет «Золотые купола» - для нее.

В эту ночь Нина наконец-то спала спокойно. Таинственные ночные гости не объявлялись. Оставалось лишь гадать: что заставило их отказаться от очередного визита к Нине Сергеевне. Возможно, то, что под вечер она с молитвой обошла кругом проклятый дом и окропила углы своей комнаты, а также вход на поветь привезенной из города святой водой. А может, тут сыграло роль и то, что все входы и выходы в ее жилище теперь были крепко и надежно закрыты… Впрочем, сейчас Нину Сергеевну гораздо больше интересовал другой вопрос. А именно - что связывает отца Олега и лихостровского виноторговца Петра Козлова?

 

***

 

На другое утро спозаранку на Лихостров приехал отец Олег. И сразу же к церковному дому вереницей потянулись местные старухи – от Марфы в ее неизменной синей кофте до пронырливой низкорослой старушонки-сплетницы.

-Ну, как успехи? – спросил отец Олег Нину. – Много народу приходило к Вам молиться?

Она уже готова была рассказать священнику горькую правду. А именно – что во все дни ее пребывания на Лихострове церковный дом был открыт с раннего утра до позднего вечера. И, тем не менее, никто из местных старух так и не подумал прийти и разделить с нею молитвенные труды. Хотя они не могли не знать об ее приезде. Что ж, как говорится, с них и спрос. Кроме того, она была вынуждена на несколько дней покинуть Лихостров… из-за крайне важных и неотложных дел в городе. Так что вернулась лишь вчера…

-Да мы бы, батюшка, и рады пойти да помолиться… – опередила ее Марфа. – Только, как ни придем, все впустую. Всю неделю дверь на замке была… Так зря и проходили…

Отец Олег нахмурился и обернулся к Нине.

-Объясните мне… - начал было он. Как вдруг…

-Да где же всю неделю? – перебила его низкорослая старушка. – Я сюда во вторник приходила и с ними разговаривала. И так хорошо они мне все рассказали, так-то хорошо… Спасибо Вам, батюшка…

Отец Олег снисходительно улыбнулся. Что до Нины Сергеевны, то она была вне себя от ярости. С какой стати она должна отчитываться перед отцом Олегом? Да, он священник. Но она – врач. Если она согласилась помочь ему, то это еще не значит, что он вправе принародно выговаривать ей, как провинившейся девчонке… И она не нуждается в заступниках. Особенно таких, которые в лицо хвалят ее, а за ее спиной распускают о ней гнусные сплетни… Она сегодня, сейчас же уедет с Лихострова! Пусть отец Олег ищет себе других дура… помощников! Если, конечно, сумеет найти… Однако в этот миг Нине вспомнилось, что в таком случае ей не видать ни монашества, ни, тем более, игуменства. В итоге она смолчала. А отец Олег, как обычно, отправился служить молебны, после чего старухи наперебой стали приглашать его на чаек, пирожки, блинчики со сметанкой…так что он потерял всякий интерес к Нине. И заглянул к ней лишь незадолго до отъезда в город.

-Значит так, Нина Сергеевна. – заявил он. – Теперь они будут к Вам ходить. Я им велел. И когда я приеду в следующий раз, Вы скажете мне, кто из них был у Вас, а кто – нет. А там я с ними сам поговорю…

Нине Сергеевне пришла было на ум поговорка: «невольник – не богомольник». Но она не посмела возражать отцу Олегу. Как не решилась рассказать ему ни о бабке Елизавете, ни о таинственных невидимках, которые три ночи подряд наводили на нее страх. Потому что была более чем уверена - священник не поверит ни единому ее слову.

Вдобавок, к чему таить, сейчас все эти ужасы уже отошли в прошлое. И Нину куда больше занимало будущее. А именно: посмеют ли теперь лихостровские старухи и дальше игнорировать ее?

Надо сказать, что Нине очень хотелось увидеть, как в следующий приезд отца Олега они будут наперебой оправдываться перед ним. Особенно – та вредная низкорослая старушка, которую Нина Сергеевна считала своим главным врагом.

 

***

 

Однако, словно в подтверждение поговорки: «не поминай врага – явится» именно эта старушонка и завилась к ней на следующее утро. Она добросовестно отстояла утреннее правило, хотя Нина Сергеевна читала молитвы нарочито медленно в надежде, что незваная гостья не выдержит столь долгого стояния и уберется восвояси... Когда же Нина наконец-то закончила, старушка подошла к ней и спросила:

-Скажите, пожалуйста, Вы не могли бы выписать мне таблеток для сна?

Нина Сергеевна уже готова была ответить «нет». Потому что ей не хотелось не только разговаривать с этой лицемеркой, но даже видеть ее. Это же надо так изолгаться! Распускать про человека сплетни, и после этого, как ни в чем ни бывало, просить его же о помощи! Да, даже если бы Нина и захотела выписать ей снотворное, она не смогла бы этого сделать. Ведь эти средства выписываются на особых номерных рецептурных бланках. Так что пусть она идет в поликлинику, в местный медпункт…куда угодно. А здесь ей делать нечего.

-Видите ли… - продолжала старушка, воспользовавшись молчанием Нины. – Он мне сегодня опять приснился. И говорит, строго так, словно сердится: «отчего они не хотят очистить мой источник? Или их источники тоже отравлены? Пусть очистят их. Час близится». А потом исчез. Так я опять и не поняла, что он хотел сказать. Только боязно мне: о каком таком часе он говорит? Беда, что ль, какая будет?

-А Вы перед сном молитесь? – перебила ее Нина Сергеевна, раздраженная таким вниманием гостьи к собственным снам.

-Нет… - призналась та. – Бывает, перекрещусь когда, да скажу: «Господи, помилуй». А то и забуду…

-А вчера тоже забыли? – допытывалась Нина.

-Кажись, что и так… - сокрушенно вдохнула сновидица.

-Ну, так чего тут и ждать! – резюмировала Нина Сергеевна. – Перед сном всегда молиться нужно. Купите себе молитвослов и читайте каждый вечер молитвы на сон грядущим: с начала и до конца.

-Так я ж еще когда в город-то соберусь… - опечалилась старушка, украдкой поглядывая на пухлый молитвенник в руках у Нины Сергеевны. Но Нина вовсе не собиралась отдавать ей свою книжку. Еще чего? Самой нужна!

-Что ж, как в город поедете, так и купите. – заявила она, делая вид, что чрезвычайно занята поправкой фитиля у лампадки. – И непременно молитесь утром и вечером. А то еще и не такое приснится.

Однако, как в прошлый раз, так и теперь, Нине показалось: старушка не поверила ни единому ее слову. Мало того: ее страх, похоже, передался и самой Нине Сергеевне. Да, она хорошо знала, что нельзя верить снам. Но одно дело – понимать это умом. И совсем другое – сердцем предчувствовать приближение чего-то недоброго. Почему-то Нина Сергеевна была уверена: на Лихостров надвигается какая-то беда. Вот только какая именно? И самое главное, как ее предотвратить?

 

***

 

Разумеется, проще всего было собрать вещи и дать деру с проклятого острова. Однако, к чему таить, Нина Сергеевна очень любила всевозможные тайны и загадки. Вдобавок, она не сомневалась - эта тайна имеет непосредственное отношение к ней самой. Ведь не случайно низкорослая старушка вздумала рассказывать свои сны не кому-то из соседок и даже не отцу Олегу, а именно ей… И если Нина Сергеевна разгадает их, то спасет ни много, ни мало – целый остров. Тогда ее ждет такая слава, по сравнению с которой игуменство – сущая мелочь! О ней будут писать книги и снимать фильмы! О ней узнает вся Россия! Мало того – весь мир!

Теперь требовалось выяснить, что за человек мог присниться старушке и что означали его загадочные речи. Итак, судя по одежде незнакомца, он был священником. Вероятнее всего, кем-то из тех батюшек, что в былые времена служили в лихостровской церкви. Ведь чужой человек вряд ли стал бы называть «своим» некий местный источник. Да еще и сулить лихостровцам какие-то беды, если он в ближайшее время не будет очищен. Как в свое время им грозил Господней карой убиенный отец Матфей. А что, если?..

А что, если старушке приснился именно он? Или это все-таки был кто-то другой? Чтобы ответить на эти вопросы, требовалось узнать, как выглядел отец Матфей. Разумеется, тех, кто воочию видел последнего лихостровского священника, уже не было в живых. Оставалось лишь надеяться, что у кого-либо из местных старожилов сохранились его фотографии. Или, со слов своих родителей, они смогли бы описать внешность покойного батюшки. Вот только кто бы мог это сделать?

Ответ на сей вопрос отыскался мгновенно. Нина Сергеевна заперла церковный дом и поспешила через дорогу к бабке Лизавете. И вскоре уже сидела у нее за столом, уписывая за обе щеки вкуснейшую «яишенку» и задушевно беседуя с добрейшей хозяйкой об отце Матфее:

-Как же, как же, Нинушка Сергеевна! – ворковала Елизавета Петровна, усиленно потчуя дорогую гостью. – Мамушка-покоенка мне говорила: уж такой-де он из себя был видный, просто глаз не отвести! Росту высокого, волосы и борода густые, брови мохнатые. А пел-то как – аж заслушаешься! Сколько баб и девок по нему тайком вздыхало… Да только он такой строгий был, уж такой строгий…

-Елизавета Петровна, – перебила рассказчицу потрясенная внезапной догадкой Нина. – А скажите мне… У вас тут есть какие-нибудь источники?

-Да как же не быть! – ответила бабка Лизавета. – А… к чему Вы это, Нинушка Сергеевна, спрашиваете?

Разве у Нины могли быть какие-нибудь тайны от Елизаветы Петровны! Выслушав ее рассказ, старуха призадумалась:

-Вот оно как… Значит, так он и сказал: «источник течет ядом»… Тогда уж не про Ионин ли источник он говорил?

-А что это за источник такой? – полюбопытствовала Нина Сергеевна.

-Это, Нинушка Сергеевна, дела стародавние. – вздохнула бабка Лизавета. – Говорят, будто стояло когда-то у нас на Лихострове чудское капище. А при нем жил колдун Нюма. И все-то ему дары приносили… боялись, как бы он им своими чарами какого-нибудь лиха не сделал. Потому-то наш остров и называется - Лихостров, что был этот Нюма горазд на всякое лиходейство. Тут как раз пришел в наши края монах Иона из Новгорода, и стал здешний народ крестить. Не по нраву Нюме пришлось, что перестали люди его бояться да дарами задабривать. И сказал он Ионе:

-Нам двоим земля тесна. Давай померяемся силой. Если я верх возьму – ты умрешь. Если твой Бог сильней окажется – мне не жить.

Какие только чары не насылал Нюма на Иону, да только все напрасно было. Тогда монах помолился Богу – и ударила с неба молния, да прямо в капище. И сгорело оно дотла вместе с Нюмой. А на том месте, где оно стояло, построил Иона церковь в честь Ильи-пророка…

-Так этот источник возле церкви был? – догадалась Нина Сергеевна.

-Нет, не у церкви. – поторопилась поправить ее бабка Лизавета. – А на том самом месте, где Иона себе келью поставил. Мамушка-покоенка говорила, будто вода из того источника от разных болезней помогала. Только, как стали у нас аэродром строить, источник и засыпали. Да видно, перед этим еще и налили в него какой-то отравы, чтобы он стал течь не водой, а ядом…

Однако Нина Сергеевна уже не слушала ее. Теперь ей стало ясно: Господу угодно, чтобы чудотворный Ионин источник был найден и очищен. И эту миссию Он возложил на нее.

А что может сравниться со счастьем ощущать себя Божией избранницей!

 

***

 

Аэродром был гордостью Лихострова. И при случае местные жители любили похвастаться наличием у них на острове подобной достопримечательности. Не уточняя однако, что последний самолет поднялся в небо с сего аэродрома лет тридцать тому назад, если даже не больше. И все, что к настоящему времени от него осталось – это поросшая травой бывшая взлетная полоса, которую сторонний человек вполне мог принять за луг или заброшенное поле. По рассказам бабки Лизаветы, где-то в тех краях в былые времена и находился Ионин источник. Пока в те же самые двадцатые годы, когда закрыли Ильинскую церковь, на Лихострове не начали строить аэродром. И при этом засыпали чудотворный родник, так, что теперь уже невозможно было в точности указать его местонахождение.

Когда-то Нина Сергеевна читала, будто подземный источник можно отыскать с помощью ивового прута. Однако не помнила, как именно это делается. Да и вряд ли подобный способ годился для поисков чудотворного источника. Наверняка здесь требовалось иное: уповать на чудо и молиться Господу, чтобы Он дал Нине некий знак, который позволит ей найти Ионин родник.

Сперва молитва шла легко. Но потом Нина споткнулась о какой-то камень, незаметный в густой траве. И обнаружила прямо под ногами молодые листочки щавеля. Разумеется, Нина не устояла перед соблазном отведать кисленького и съела один листик, затем другой, третий... Затем ей подумалось, что неплохо было бы насобирать немного щавеля на щи… потом Нина вспомнила рецепт консервирования щавеля…и опомнилась лишь тогда, когда сорванные листья уже перестали помещаться у нее в руках. Однако к этому времени кустики щавеля под ногами у Нины превратились в самые настоящие заросли, да и щавель этот был каким-то странным: очень крупным, ядовито-зеленым и горьким на вкус. Зловещие листья окружали Нину со всех сторон, они тянулись к ней, выглядывали из-за густой травы, словно хищники, поджидающие жертву… Растение-мутант! Теперь Нина начала догадываться, почему трава на бывшей взлетной полосе стоит нескошенной. И почему над ней и на ней не видно ни жуков, ни мух, ни прочих насекомых. Как видно, земля здесь настолько пропиталась авиационным топливом, что все, растущее на ней, отравлено. Мало того: само источает яд. Ей стало страшно. Нина изо всех сил устремилась вперед, путаясь в высокой траве и задыхаясь от ее удушливого запаха. Она плохо понимала, куда идет, или, скорее, бежит. Ей помнилось лишь одно: она во что бы то ни стала должна выйти, выбраться, вырваться отсюда. Иначе навсегда останется лежать среди этой ядовитой травы.

Наконец зловещее поле осталось позади. И Нина, радуясь своему спасению, жадно вдыхала свежий воздух… Теперь она понимала, какое это счастье – жить на свете! В самом деле - зачем ей это игуменство, эта власть, эта слава? Зачем? Разве все это идет в какое-либо сравнение с таким благом, как просто жизнь? Как же Нина Сергеевна сейчас любила все вокруг… «и в поле каждую былинку, и в небе каждую звезду»… Она готова была плакать от умиления…

-Дур-ра! – чей-то хриплый голос вернул ее с горних высот на грешную землю.

Она огляделась. Прямо перед ней, поблескивая на солнце, лежал большой белесый камень. А на нем восседала крупная серая ворона и презрительно косилась на Нину Сергеевну.

-Сама дура! – передразнила ее Нина. Однако в ответ птица снова каркнула:

-Дур-ра!

-Сама дура!

-Дур-ра!

Обмен оскорблениями грозил затянуться надолго. Тем более, что ворона явно принадлежала к тем, кто привык оставлять последнее слово за собой. Нина нагнулась в поисках камешка. Впрочем, ворона не стала дожидаться, когда ее оппонентка найдет сей решающий аргумент для их спора, и, в последний раз выкрикнув «дур-ра!» улетела прочь. Нина Сергеевна подошла к камню, намереваясь немного посидеть на нем, прежде чем отправиться восвояси, правда, теперь уже не через поле, а в обход, по речному берегу. Или все-таки продолжить поиски чудотворного источника. Как вдруг…

Она заметила возле камня небольшую лужицу. И это – при том, что земля вокруг была сухой. Позабыв об усталости, Нина присела возле камня…потом попыталась наклонить его. Похоже, лужица увеличилась. Значит, под камнем находится родник!

Сомнений быть не могло: вот он, Ионин источник! Господь услышал молитвы Нины Сергеевны. И вывел ее прямиком к камню, под которым был скрыт чудотворный ключ! Мало того – так сказать, устами бессловесной птицы напомнил Нине об ее миссии. Она должна довести ее до конца, а не ликовать от радости бытия, как последняя дура. Тем более, что полдела уже сделано: источник найден. Теперь его должно очистить. А там… конечно, жизнь и сама по себе хороша. Но слава и власть делают ее поистине прекрасной.

 

***

 

-Ах, Нинушка Сергеевна, да неужели Вы его нашли? – умилялась бабка Лизавета, наливая Нине очередную чашку чая. – Вот уж впрямь чудо так чудо! Ведь его же никто отыскать не мог… Какая же Вы умница!

Нина Сергеевна и сама понимала всю значимость своей находки. Равно, как и то, что именно она сподобилась отыскать чудотворный родник. Однако… что же делать дальше? С одной стороны, все было понятно: следовало отвалить камень, закрывающий ток воды, обнести родник срубом, водрузить над ним крест, а заодно – поставить рядом табличку с надписью: «святой источник старца Ионы», дабы прохожие знали: это не обыкновенный источник, а чудотворный родник с целительной водой… С другой стороны, делать этого не следовало до тех пор, пока оный родник не будет очищен. Ведь, если верить покойному отцу Матфею, сейчас его вода ядовита… В таком случае – как же его очистить?

Это Нина Сергеевна представляла весьма смутно. Было ясно лишь одно: для того, чтобы определить ядовитое вещество, которым отравлен источник, следует исследовать его воду. Подобное возможно осуществить только в городе. Итак, Нина возьмет пробу воды и отвезет ее в Н-ск. Правда, она не знала, куда ее следует отнести: на санэпидстанцию или в судебно-медицинскую лабораторию? Однако решила разобраться со всем этим, как говорится, уже на месте.

В тот же день, уже под вечер, Нина Сергеевна снова отправилась к источнику, прихватив с собой баночку для забора воды. На сей раз она решила не искушать судьбу и вместо краткого, но небезопасного пути через бывшую взлетную полосу, выбрала кружную дорогу по берегу. И добралась до места без всяких приключений. Между прочим, на камне, из-под которого пробивался отравленный источник, опять сидела какая-то птица, испуганно вспорхнувшая при приближении Нины.

Если бы она знала, что еще минуту назад эта пичуга преспокойно пила воду, вытекавшую из-под камня!

 

***

 

Казалось бы, после треволнений минувшего дня Нина Сергеевна должна была спать, как убитая. Однако вместо этого ее всю ночь мучили кошмары. Ей снилось, будто она, в монашеской одежде, с наперсным крестом на груди, стоит над Иониным источником. Как же ей хочется пить! Она склоняется над водой, такой чистой и прохладной… Но вдруг раздается отчаянный женский крик: «не смей! ТЫотравишь его!» И Нина…или игумения Нонна… узнает голос ненавистной низкорослой старушки, оборачивается…и замирает от ужаса: вдалеке раздаются глухие удары. Или это чьи-то шаги? Они звучат все громче и громче, все ближе и ближе… Еще миг – и Нина воочию увидит страшное лицо надвигающейся беды. Нет. Нет! Не-ет!

Нина проснулась. И обрадовалась, что это был всего лишь сон… Однако в этот миг глухие удары раздались снова. Похоже, кто-то изо всех сил стучался к ней в дверь. Нина Сергеевна вскочила и принялась искать тапки. Но они, как назло, куда-то запропали. Брезгливо ступая по шероховатому, давно не мытому полу, Нина подошла к входной двери и строго спросила:

-Кто там?

В ответ послышался умоляющий женский голос:

-Откройте! Откройте, пожалуйста!

Нина отворила. Перед ней стояла растрепанная молодая женщина, обутая в домашние тапочки на босу носу. На ее плечи был накинут плащ, из под которого виднелись полы пестрого ситцевого халата. Судя по виду незнакомки, ее привела к Нине некая неотложная нужда. Вот только какая?

-Словно в ответ на ее мысли, гостья заговорила:

-Вы ведь доктор, да? Она говорила, что Вы – доктор… Понимаете, ей плохо… Помогите, пожалуйста…

До полусонной Нины доходили лишь отдельные слова. Она понимала одно – кому-то из местных старух, знающих о том, что она – врач, стало плохо. И, вместо того, чтобы обратиться в местную поликлинику или амбулаторию, родственница больной ни свет ни заря примчалась за помощью к ней. Почему?

-Понимаете, наш фельдшер вчера уехал в город. – всхлипывая и шмыгая носом, оправдывалась незваная гостья. – Он вернется только через три часа… А я боюсь, что она… - не закончив фразы, женщина разрыдалась.



Поделиться:




Поиск по сайту

©2015-2024 poisk-ru.ru
Все права принадлежать их авторам. Данный сайт не претендует на авторства, а предоставляет бесплатное использование.
Дата создания страницы: 2019-07-14 Нарушение авторских прав и Нарушение персональных данных


Поиск по сайту: