К ЮЖНЫМ ГРАНИЦАМ ТЯНЬ-ШАНЯ 7 глава

Все необходимое для работы альпинистов было упако­вано во вьюки и покоилось на спинах животных. Рядом с ними шагали участники экспедиции, бодрые и веселые после отдыха. Почти все население кишлака вышло про­водить путешественников в путь.

Сначала пришлось итти по автомобильной дороге. От 630 километра Памирского тракта тропа сворачивала в ущелье р. Дузах-дара. Кругом заросли ивняка. Горная река шумит среди камней. Здесь среди обильной расти­тельности она выглядит мирно. Но вот шум реки усили­вается. Впереди каньон, здесь река течет в узком ущелье, прорезанном ею в скалах. Поток ревет и пенится между крутыми скалистыми берегами. Тропа, круто поднимаясь правым берегом, проходит здесь на высоте 200-250 м над рекой.

Верблюд то и дело ревет. Вьюки, не очень удачно укрепленные у всех животных, сползают им либо к хво­сту, либо к шее. Ишаки почему-то все время рвутся вперед, а когда верблюд ревет, они вторят ему.

В общем путь не труден. Кое-где приходится помо­гать животным перебираться через осыпи, но это отно­сится к обычным условиям движения с караваном. Больше всего возни при этом с верблюдом, и все по оче­реди укоряют его хозяина, уговорившего взять животное с собой.

Последние деревья. Теперь хорошие дрова скоро не появятся. Придется довольствоваться терескеном, ки­зяком или сухим спиртом.

Все больше углубляется караван в ущелье. От того места, где река раздваивается, начался крутой подъем вдоль ее правого притока. Подъем был последним и вско­ре караван вышел в пологие верховья долины. Склоны перед перевалом настолько пологи, что они местами даже заболочены. Здесь превосходные летние пастбища. Вид­неется небольшое стадо: лошади, овцы, кутасы (яки). Скот пасется сам — ни пастухов, ни собак не видно. Не­смотря на все рассказы караванщиков о трудностях пути, не только лошади и ишаки, но даже верблюд благополуч­но достиг перевала. Спуск на юг оказался еще более прост. С вершины перевала открывается превосходный вид на Шахдаринский хребет. Животные медленно продол­жали движение вниз, а альпинисты остановились. Пред­ставлялся превосходный случай хотя бы немного ориен­тироваться в направлении дальнейшего пути.

Среди вершин хребта высоко поднимаются пик Карла Маркса и пик Энгельса. До них не более 40 км, и отсюда они видны лучше, чем с вершины Патхора. По-видимому, восхождение окажется труднее, чем предполагалось по предварительным сведениям. Впечатление, создавшееся на большом расстоянии, оказалось обманчивым. По крайней мере, уже видно что северные склоны хребта очень круто обрываются вниз.

С перевальной точки нужно попробовать разобраться в путанице отрогов Шахдаринского хребта и установить, каким ущельем можно подняться к подножию пиков. Снизу, из долины Шах-дары, это сделать уже будет не­возможно. После внимательного наблюдения и сверки с картой в качестве возможного подхода удается наме­тить долину реки Реджис. Дальнейший путь покажут раз­ведки. Теперь же — бегом догонять ушедший далеко впе­ред караван.

Первый лагерь альпинистов в долине Шах-дары был устроен вблизи развалин древней крепости. Когда палатки были установлены, и быт лагеря вошел в обыч­ную колею, все разбрелись кто куда. Не прошло и чет­верти часа, как в лагерь прибежал Багров и, захлебы­ваясь от восторга, рассказал, что он обнаружил в не­скольких десятках метров горячий серный источник.

Вода заполняла выложенную камнями яму. У краев источника мирно расположились толстые лягушки, которые никак не хотели уступать сбежавшимся альпинистам «ванну». Лягушки были удивительно бесстраш­ными, и то и дело блаженствующие в теплой воде люди сбрасывали их с головы или с плеч.

Уже более часа сидели все в воде. Лишь дежурный по лагерю да Потапова завистливо поглядывали в сто­рону источника, откуда доносились веселые крики. Не­известно, сколько времени продолжалась бы эта «водная процедура», если бы к купающимся не донеслись из лагеря тревожные крики. Недоумевая о причинах тре­воги, они бросились к палаткам, натягивая на ходу одежду. После горячей ванны прохладный вечерний ве­терок показался морозом.

Когда альпинисты добежали до палаток, они сначала ничего не поняли. Дежурный и Потапова бегали по лагерю, размахивая ледорубами «выкрикивая что-то непонятное, а между палатками и по всей площадке толпилось целое стадо коз. Возвращаясь с пастбища в загон, они завернули «в гости» и сразу же принялись жевать палатки, развешанные для просушки носки, сна­ряжение... Их было так много, что неизвестно удалось бы альпинистам отстоять свой лагерь, но на помощь пришли сторожевые собаки, и вскоре козы отправились своим путем. В суматохе оказались перевернутыми ведра с варившимся в них ужином, и все пришлось на­чинать сначала.

На следующий день, 29 августа, предстоят две пере­правы через Шах-дару и Реджис. Но на этот раз переход через реки оказался очень простым — лето уже кон­чается и воды немного.

Вверх по долине Реджис ведут тропы, выбитые ско­том, направлявшимся к пастбищам. По этим тропам аль­пинисты вышли к месту слияния двух бурных потоков Шабой и Хацак, дающих начало реке Реджис. Здесь был устроен второй базовый лагерь экспедиции. Отсюда мож­но начинать обследование района и разведку путей вос­хождения.

Вершинная часть пика Карла Маркса, когда альпини­сты наблюдали ее издалека, представлялась несиммет­ричной пирамидой с более пологой западной гранью. Эта западная грань была не только более пологой, чем остальные; ее, кроме того, покрывал фирн, движение по которому не представляло особенных технических трудно­стей.

 

Пики Карла Маркса (справа) и Энгельса (слева)

Фото Сидоренко

Но до этой, сравнительно простой, части пути нужно было добраться. Для того, чтобы решить вопрос о мар­шруте восхождения, нужно знать весь путь, от подножья вершины. Как раз этой его части еще никто не видел, а крутизна северных склонов, характерная для всего хребта, не предвещала ничего приятного.

...Первая разведывательная группа вышла вверх по ущелью Шабой. Три альпиниста, один за другим, равно­мерным шагом двигались по тропинке. Итти по пологой долине было легко, и, несмотря на тяжелые рюкзаки, группа быстро продвигалась вперед. Уже через два часа показалось место, где дно долины образует своеобразную ступень. Тропинка становится здесь более крутой, но после короткого подъема открывается верхняя часть долины. Склоны ее поросли прекрасной сочной травой.

Навстречу выбежала большая собака. Вместо свире­пого лая, к которому все уже приготовились, пес, виляя хвостом, явно дружелюбно приблизился к альпинистам. Следом за собакой спускался бегом высокий сильно за­горелый таджик.

Во время короткой беседы выяснилось, что уже 4 ме­сяца пасет он здесь стадо хорогского колхоза. Для того, чтобы добраться сюда, ему пришлось проделать со стадом путешествие более 200 км. Но обильные пастбища оправ­дывают трудный перегон животных, и скот себя прево­сходно чувствует. На прощанье пастух угостил альпини­стов молоком.

Володя Тихонравов вспомнил недавнее прошлое и не удержался от сравнения:

— Это вам не осыпи Патхора. Не разведка, а увесе­лительная прогулка!

— Подожди, посмотрим, что будет дальше, — фило­софски ответил ему Багров: — я думаю, всяких сюрпри­зов впереди еще достаточно.

Еще два часа пуни, и группа остановилась перед языком ледника Шабой. Подъем прямо на язык ока­зался очень крутым и трудным.

Как часто поступают в подобных случаях, решили итти в обход по морене. Удобный путь нашли быстро: между правой боковой мореной и скалами на склонах ущелья располагались небольшие травянистые площадки. Среди уже желтеющей травы виднелись цветы. Удивительно, что они выдерживают ночные и утренние заморозки, хотя тем­пература в это время падает до 8-10° ниже нуля.

Подъем до верхней части морены продолжался часа три. Но зато отсюда хорошо был виден цирк ледника, стекающего со склонов пика Карла Маркса и пика Энгельса. Тихонравов и Багров взглянули почти одновре­менно на часы и на альтиметр. Первые показывали два часа дня, а второй — высоту 4800 м.

Впереди открывалась неутешительная картина. Почта отвесными стенами поднимаются вверх северные склоны. Кое-где с гребня хребта свисают вниз крутые и разорванные ледники. С них периодически срываются ледяные и снежные обвалы.

Особенно страшно выглядит северное ребро пика Энгельса. Тонкое и острое, как лезвие гигантского ножа, круто поднимается оно вверх. В нескольких местах его прерывают зазубрины — провалы метров по 200-300.

Боковые стенки этого ребра отполированы ледником, когда-то заполнившим весь цирк.

— Да, с севера к гребню не подняться...

Альпинисты зарисовали схему ледника, сделали за­сечки на окружающие вершины и наиболее заметные пункты рельефа. На этом осмотр можно было закончить — больше здесь делать было нечего.

Было уже совсем темно, когда «разведчики» верну­лись со своими неутешительными вестями в лагерь. Поднимавшиеся в тот же день на склоны и вершины от­рогов основного хребта товарищи подтвердили сообще­ние группы. Одновременно они предложили направить усилия разведки на запад от пика: там ледники, спу­скавшиеся с гребня, казались более доступными.

Схема района пика Карла Маркса

(составлена участникам» экспедиции 1946 г.)

 

Вторая разведывательная группа поднялась на сле­дующий день вверх по реке Хацак. По возвращении альпинисты сообщили, что из верховий ледника Хацак, по-видимому, есть возможность подняться на гребень по одному из стекающих с него очень крутых висячих лед­ников. Однако предполагаемый путь опасен: с нави­сающих на гребне ледяных и фирновых масс довольно часто падают обвалы. Необходимо было продолжить раз­ведки в этом направлении, но одновременно следовало выяснить и другие возможности. Для того чтобы облег­чить эту задачу, так же как и дальнейшую подготовку штурма вершины, базовый лагерь перенесли значительно выше по долине Хацака. Однако одновременно нужно было поискать и другие возможности, и опять группы, одна за другой, выходят на поиски. Проходят день за днем, но новые варианты маршрута штурма не появ­ляются.

Разведки открывали все новые отроги этого сложного узла. Одна из групп, направившись значительно запад­нее, обнаружила, что есть место, где к гребню сравни­тельно легко можно подняться. Но путь по гребню до вер­шины оттуда был очень длинным и проходил через не­сколько высоких и трудных пиков — это делало его нереальным. Кроме того, восходители не смогли бы про­нести с собой необходимое количество грузов.

Путь по висячему леднику оставался единственным.

Восхождение больше нельзя откладывать. Ночи ста­новятся все более холодными. Животных приходится привязывать — иначе они уходят вниз, где пока еще теплее. По утрам со стороны Гиндукуша все чаще на­плывают облака. Кругом все говорит о наступающей осени.

Окончательно определен путь к вершине. Наблюде­ния за режимом ледяных обвалов позволили установить, какой из висячих ледников следует предпочесть.

Северный склон хребта, имеющего высоту 5800-6000 м1, здесь так же, как и восточный, обрывается от­весной стеной, достигающей 1500 м. Подняться по этой стене невозможно. Но разведывательные группы нашли и обследовали два висячих ледника, стекающих с плато западного гребня пика Карла Маркса. Первый из этих ледников выводил вверх по наиболее короткому пути, но он был очень крут. По нему чаще скатывались вниз обва­лы с нависающих снежных и ледяных карнизов пика. По второму леднику (можно было выйти на гребень не­сколько дальше от вершины, но путь по нему более без­опасен от обвалов. Кроме того, относительная высота подъема здесь меньше и составляет около 600 м.

У подножия этого ледника вечером 3 сентября раз­била свой лагерь штурмовая группа. Семь альпинистов и таджик-охотник Шаримбеков отправились к вершине пика Карла Маркса. В базовом лагере «4500» оставались Потапова, Тихонравов и радист. Они составляли резерв­ную группу.

Рано утром, когда лед еще скован ночным морозом, опасность обвалов наименьшая. И поэтому, как ни не­приятно выбираться из теплого опального мешка на хо­лод, лагерь свернули быстро и вышли без задержек.

Пологий путь по льду был коротким. Перед альпини­стами поднимается крутой ледяной стеной висячий лед­ник. Для каждого шага приходится вырубать ступеньки. Это самый трудный и опасный участок всего восхожде­ния. Не менее 200 м придется итти под угрозой обвала. Инстинктивно хочется итти быстрей, но вырубание сту­пенек трудное и медленное дело. Пока один сильными ударами ледоруба откалывает куски льда, остальные стоят неподвижно и страхуют его. Но вот готова пара ступенек и можно сделать шаг. Только один шаг! И снова звенит ледоруб, осколки льда отлетают во все стороны и больно ударяют в открытые части лица...

Шаримбеков стоит на маленькой ледяной ступеньке. Его небольшой альпинистский опыт еще не приучил к таким делам. Он уже устал, и неудобная поза тяготит его. Ноги сами, помимо воли, сгибаются и опираются коленом о склон.

— Шаримбеков, не опирайся коленом! — кричит Абалаков. — Анатолий, страхуй его!

Евгений Абалаков, связанный одной веревкой с Си­доренко, спешит вверх к Багрову. Он успел перебраться через веревку, которой Анатолий страхует таджика, и ухватил ее рукой. Но Шаримбеков уже окончательно потерял равновесие и полетел вниз по склону. Рывок, и с криком: «Саша, держи!» Абалаков, не успевший стать как следует, летит следом: его ледоруб, прижатый клювом ко льду, тормозит скольжение. Но и Сидоренко не удержался. Он тоже скользит вниз по крутому склону. Все это происходит в течение нескольких секунд. Катастрофа!

Но нет. Багров удержал Шаримбекова. Затем ве­ревка, связывавшая Абалакова с Сидоренко, перегнулась через тело таджика, и они повисли по обе стороны от него. Еще несколько секунд, и все на ногах. Приключе­ние заканчивайся относительно благополучно.

Шаримбеков потирает помятую веревкой грудь и морщится от боли. Но повреждений у него нет. Абалаков сильно ушиб руку, но все же решает итти дальше. Сидоренко отделался парой царапин. Группа находится еще в самом начале подъема, и, пользуясь этим, Шарим­бекова отправляют назад, в лагерь. Его проводили до безопасного места. Происходит перераспределение альпи­нистов в связках. Можно снова продолжать путь.

Через два часа восходителям, наконец, удалось пройти опасную зону. Но подъем по леднику продолжается еще долго. Приходится обходить трещины, иногда почти вплот­ную приближаясь к склону. Движение происходит все так же медленно, все так же вырубают альпинисты ступени и вколачивают в лед крючья для страховки.

К концу дня утомительный подъем кончается, и аль­пинисты выходят на большое плато, расположенное у основания северо-западной грани вершинной части пика. На высоте 5900 м установили палатки. С этого места открывается прекрасный вид на юг. Впереди — Гинду-куш. Ничто теперь не загораживает вида, и путешествен­ники любуются его прекрасными пиками, соперни­чающими друг с другом высотой и красотой своих очер­таний. С их склонов вниз по глубоким и узким ущельям спускаются мощные ледники. Там вдали, в их верховьях, находятся перевалы, ведущие из Афганистана в Индию. Вблизи, на южных склонах Шахдаримского хребта, видны стекающие на юг безымянные ледники.

Скрывается солнце, «постепенно, одна за другой, как бы погасают только что озаренные его лучами вершины. Первый этап штурма закончен. Завтра, снова в путь — дальше по фирновым полям западного склона вершины. Путь технических трудностей не представляет; главной за­дачей будет преодоление действия высоты.

Пока длятся приготовления к ужину, с юга, от Гин-дукуша, набегают облака. Их пелена затягивает небо, и лишь кое-где, в просветах, видны звезды. Становится все холоднее. Впервые так заметно ухудшается погода. Как ни беспокоят перспективы непогоды на завтрашний день, а все же нужно ложится спать. Полотнища, закры­вающие вход в палатку, застегнуты наглухо — нужно сохранить тепло внутри палатки.

Абалаков заботливо укутывает руку. После падения она очень распухла и сильно болит. Ушиб оказался более серьезным, чем это показалось сгоряча. Впоследствии, уже в Москве, рентгеновский снимок определил две трещины в костях кисти. К ночи боль усилилась, и он со страдаль­ческим выражением лица старается в тесноте палатки устроить руку поудобнее.

Ночь была неспокойной. Юго-западный ветер трепал полотнища палаток, выдувая из них тепло. Разорванные облака проносились через плато, оставляя на склонах свежий снег. Порывы ветра подхватывали снежинки и вертели их в воздухе. Шорох снега смешивался с завы­ванием ветра между скал. Когда на следующий день альпинисты двинулись в путь, погода испортилась всерьез. Небо было покрыто густыми облаками, спустив­шимися очень низко. Продолжал дуть холодный ветер. Вскоре движение пришлось прекратить. Начался обильный снегопад. В сочетании с сильным ветром он превратился в снежную бурю. Твердые снежинки кололи лицо, залетали в открытый трудным дыханием рот, про­никали во все щели одежды... Итти становилось все труднее. На крутых местах нужно было организовать стра­ховку, а в таких условиях — это нелегкое дело.

Видимость ухудшается. Мороз становится все более жестоким — температура упала до — 25°. И вот, под­нявшись от ночлега всего лишь на 350 м, приходится прекратить движение. Высота этого бивуака 6200 м.

Несмотря на то, что 5 сентября погода не улучши­лась, альпинисты решили подниматься дальше. На гори­зонте просветлений не видно, а пережидать непогоду неопределенно долгое время было невозможно. Нужно было попробовать пробиться к вершине при плохой по­годе. К тому же торопил Абалаков; ему было нелегко терпеть боль и поэтому хотелось скорее вернуться обратно.

Об отступлении никто не думает, ведь все главные трудности пути уже позади. К вершине идет хотя и кру­той, но несложный путь. Приходится надеть на себя все теплые вещи, которые были взяты с собой, — с ухудше­нием погоды появилась новая и страшная опасность, опасность обморожения. На ботинки натянули самодель­ные войлочные гамаши — они очень пригодились. Капю­шоны штормовых костюмов затянули вокруг лица так, что только глаза были открыты. Вернее, не глаза, а стекла защитных очков.

Чтобы не обморозиться, восходителям приходится ча­сто останавливаться и растирать лицо, руки, а иногда и ноги. Дыхание вырывается клубами пара, и очки все время запотевают.

Тяжело. Сказываются высота и утомление, нако­пившееся во время переходов и восхождений. Веревка тянется по склону к товарищу, идущему впереди. Людям уже трудно заставить себя держать ее навесу... Руки быстро коченеют, и веревка кажется непосильным грузом. Временами порыв ветра приносит особенно густое облако, и тогда ничего не видно и в пяти шагах. Свежий снег поземкой крутится по склону.

Связных мыслей уже нет, и только воля заставляет продолжать движение вперед, заставляет повторять мо­нотонный и однообразный процесс перестановки ног...

Вершина уже близка. Но путь преграждает «жан­дарм». Однообразие движения нарушилось, и снова вспыхивает сознание, подстегиваемое волей. Нужно что-то предпринимать. Перелезать через «жандарм» трудно, да и незачем. Поиски обхода заканчиваются успешно. В 13 час. 30 мин. 6 сентября альпинисты выходят на вершину.

Кругом все закрыто облаками. Ничего не видно, и, к общему огорчению, фотографирование не удается. Осо­бенно опечален Сидоренко — он рассчитывал еще на одну круговую панораму. Но, что же поделать! При такой погоде задерживаться на вершине долее необходимого времени было не за чем, и группа вскоре начала спу­скаться.

Альпинисты снова ночевали в лагере «6200». На утро обнаружилось, что у нескольких членов группы обожжены глаза. В густом тумане они накануне часть пути шли, сняв защитные очки, иначе ничего не было видно. Но ультрафиолетовые лучи проникают и сквозь туман. Эго обстоя­тельство еще более усложнило предстоящее возвра­щение.

Альпинисты свернули лагерь и двинулись в путь. Не­ожиданно, опровергая все «прогнозы», погода улучши­лась. Снова горячие лучи солнца согревали людей. Это было так приятно, что не было обидно за вчерашнее.

От лагеря «5900» спуск решили продолжать по дру­гому пути: на юг, по полого опускающемуся туда лед­нику Лазар. По пути подъема спускаться было очень рискованно, особенно учитывая состояние группы.

Понижение в гребне, с которого восходители спусти­лись на ледник, они назвали перевалом Лазар. Несмотря на сравнительно простой, хотя и длительный путь подхода к этому месту с юга, трудность и опасность спуска на се­вер делают этот «перевал» доступным только для сильных и опытных альпинистских групп.

Вниз по леднику Лазар итти было не трудно. Даже, когда после десятикилометрового перехода пологий спуск сменился крутым перепадом, его удалось легко пройти на кошках. Конец ледника был совсем уже близко, когда со льда пришлось перейти на боковую морену. С ее гребня открылся прекрасный вид на другие ледники, сте­кающие со склонов хребта восточнее.

Но вот и травянистые склоны. Река, которая текла в своей верхней части по довольно пологому руслу, входит в очень глубокий каньон, вырезанный ее водами в скалах. Еще дальше поток обрывается 300-метровым водопадом. Этот однодневный переход, во время которого альпинисты спустились на две тысячи метров, закончился в долине нижнего течения реки Нижгар. А к середине следующего дня восходители уже были в гостях у погранични­ков, на одной из застав, расположенных вдоль реки Пяндж. Отсюда по радио они сообщили остававшимся в базовом лагере товарищам об успешном восхождении и спуске.

***

Еще некоторое время провели альпинисты на склонах Шахдаринского хребта, совершив несколько переваль­ных походов для отыскания новых, более коротких путей сообщения между долинами.

Несмотря на тщательные разведки, пик Энгельса продолжал оставаться загадкой. Почти со всех сторон осмотрели его альпинисты, но так и не нашли сколько-нибудь удачного пути для восхождения. Эта задача оста­валась на будущее.

Лето кончено. Осень полностью вступила в свои права. Несколько дней провели участники экспедиции в Хороге, затем выехали автомобилем в Ош. И, наконец, в один из первых дней октября, в 4 часа утра, московские альпи­нисты встречали на перроне Казанского вокзала своих товарищей, победивших в одно лето две труднейшие вер­шины.

Через несколько недель Евгений Белецкий начал свой доклад о работе экспедиции словами:

— Мы с уверенностью можем сказать, что наша по­ездка на юго-западный Памир может рассматриваться лишь как начало работы там альпинистов. Еще много интересного остается для нас в этой стране на будущие годы...

 

ЭКСПЕДИЦИЯ 1947 г.

Было 11 час. ночи, когда к тротуару у Казанского вокзала подъехало грузовое «такси». Несколько необыч­ных для летней Москвы фигур в широких спортивных брюках и тяжелых ботинках спрыгнули сверху, и через несколько минут на земле лежала груда рюкзаков, паке­тов и тюков. Вскоре все это было в вагоне. Гудок паро­воза, и поезд медленно отходит от знакомого перрона. В ночной тьме исчезают фигуры провожающих с подня­тыми для приветствия руками. Позади остаются огни Москвы, затем мелькают подмосковные поселки, и поезд, набирая скорость, мчится на восток...

На юго-западный Памир снова отправились альпи­нисты. На этот раз организация поездки была пред­принята совместно Всесоюзным комитетом физкультуры и спорта и добровольным спортивным обществом «Наука». Это первая экспедиция спортивного общества профсоюзов.

В состав экспедиции входили главным образом науч­ные работники и преподаватели институтов.

Это заслуженные мастера спорта Е.А. Казакова (зам. начальника) и В.П. Сасоров; мастера спорта: В.А. Буданов, А.Г. Громов, Г.С. Веденников и В.Ф. Мухин; альпинисты: А.И. Иванов, В.Ф. Гусев, Б.А. Тихонравов, В.Б. Иванов, В.И. Никольский, М.Н. Звездкин, Ф.И. Соловьев и И.М. Евсеев (зав­хоз). Начальником экспедиции был назначен Д.М. Затуловский.

Из участников прошлогодней экспедиции в этой лишь один Тихонравов. Большинство его бывших спутников на­правлялись на этот раз в другой район Памира — к лед­нику Сагран.

Но и экспедиция общества «Наука» не намеревается вновь посетить места, где был в предыдущем году Белец­кий, и его товарищи. В качестве объекта своей деятель­ности альпинисты на этот раз избрали район, располо­женный значительно западнее.

 

Пик Амбарку и его восточным гребень. Слева в углу висячий ледник, по которому поднимались альпинисты

 

Пик Маяковского (6096 м)

 

Широтный Шахдаринский хребет в своей западной части в районе верховий Бадом-дары (левого притока Шах-дары) выгибается, принимая направление на запад-северо-запад. После этого он вскоре упирается в мериди­ональный хребет Зимбардор (Таджикская ССР, карта Академии наук, изд. 1939 г.).

В месте стыка этих хребтов на карте помечены: пик Маяковского с высотой 6500 м и несколько южнее — пик Амбарку.

В некоторых других картах меридиональный хребет не выделяется: от пика Маяковского Шахдаринский хребет снова изгибается, принимая теперь уже почти северное направление, а на юг от пика отходит крупный отрог, достигающий домины Пянджа.

К горному узлу у пика Маяковского направляются альпинисты «Науки». Этот район выбран не случайно. Еще зимой Тихонравов настойчиво утверждал, что в 1946 г., во время восхождения на пик Патхор, он и его товарищи видели на западе вершины, не уступающие по высоте «взятой» ими. Так как пик Патхор считался семитысячником, перспектива обнаружения еще неизвестных вершин такой высоты представляла первостепенный гео­графический и альпинистский интерес1. В подтверждение своих слов Тихонравов указывал на то, что высота пика Амбарку, расположенного вблизи пика Маяковского, ни на одной карте не указана и что, возможно, это и есть замеченный «семитысячник». Ведь рядом с пиком Мая­ковского, высота которого была известна, вряд ли стали
бы отмечать вершину, причем лишь одну из многих, не будь она примечательна своей высотой.

Возможность обнаружения новых, выдающихся вер­шин, необследованность района и отсутствие в нем «взя­тых» вершин определили интерес альпинистов и их выбор.

Места, куда предстоит проникнуть альпинистам, до­вольно далеко отстоят от обычных автомобильных дорог. Они очень, редко посещались путешественниками и в ли­тературе, мало освещены. Во всяком случае точно изве­стно, что на вершинах этого района еще никто не побывал.

Впервые эти места описал известный русский ботаник и географ Б.А. Федченко. В 1904 г. он проник в верховья некоторых притоков Пянджа. Ему удалось даже пройти через ряд перевалов. Путешественники, посещавшие до него Вахан, Ишкашим и Горан — все двигались вдоль берегов Пянджа. Никто не отваживался сворачивать в боковые ущелья, в большинстве которых не, было даже вьючных троп. И поэтому к началу XX в. на картах вся область между реками Пяндж и Шах-дара изображалась сплошным белым пятном. Большую часть этого «белого пятна» пересекала в широтном направлении линия, изо­бражавшая реку Гарм-чашма. Однако Федченко своими маршрутами доказал, что река намного короче, чем пред­полагали составители карт.

Первая карта этой высокогорной области была опуб­ликована Федченко в 1909 г., но и она изображала рас­положение хребтов очень неточно.

Пики Маяковского и Амбарку находятся в верховьях реки Даршай-дара. После Федченко в этом ущелье побы­вали, уже в советское время, геологи. В верховьях реки была найдена слюда, и небольшое ее месторождение было быстро выработано.

В значительной степени геологическое изучение строе­ния верховий Даршая проделано отрядами Таджико-Памирской экспедиции и связано с именем С.И. Клунникова.

Но и геологи поднялись не дальше начала ледников и уже пройденных Федченко перевалов. В 1940 г. Акаде­мией наук СССР была опубликована карта Таджикской ССР, составленная на материалах Памирских экспедиций.

Таким образом, к моменту организации экспедиции почти ничего не было известно о высокогорной части района и о его вершинах. Имевшиеся карты были не­точны и расходились между собой.

Очень мало альпинистам дали также беседы с гео­логами, бывавшими в этих краях в течение последних лет, и внимательное изучение немногочисленной литературы.

В таких условиях нелегко было разработать план работы экспедиции. Неясно было даже, в каком месте расположить базовый лагерь и с какой стороны можно проникнуть к наиболее удобным подступам вершин. Все же тщательная оценка возможных вариантов общего строения склонов Шахдаринского хребта позволяла при­нять решение, что основная часть экспедиции и почти все ее грузы будут направлены к склонам Шахдаринского хребта с юга, от Пянджа. Было известно, что с этой стороны наверняка можно подойти к Амбарку, нахо­дившемуся в верховьях Даршая. Вероятность подсту­пов оттуда же к пику Маяковского альпинистам пред­стояло выяснить на месте.

 

***

Город Ош. Почти все экспедиции, направляющиеся на Памир, начинают здесь свой путь. Полученный из багажа груз спешно сортируется и переупаковывается. Уклады­ваются только что полученные с хлебозавода сухари и печенье.

У топографов альпинисты сразу же узнали поразитель­ные новости. Триангуляция, проведенная в прошлом году, уточнила высоты многих вершин. Оказалось, что пик Патхор, который штурмовали участники экспедиции Белецкого, «снизился» с 7150 м (по карте) до 6052 м. Пик Карла Маркса и пик Энгельса последовали той же участи: первый оказался 6700, а второй — 6500 м. Пик Маяковского с 6500 «съехал» на 6095 м, а следующая за ним в районе вершина имела высоту 6094! В этих дан­ных уже можно было быть уверенным.