Я быстро проехал бульвары Закатов и Голливудский и припарковал машину неподалеку от одной из центральных улиц. Когда я слился с толпой шлюх, то почуствовал себя юнцом. Цвета, звуки, запахи, чертово освещение, сам воздух, я с детства не испытывал такой остроты ощущений. Я смотрел, как клиенты на полчаса оставляют привычную жизнь и ныряют в это сточную канаву, наполненную мясом. Вот они, истинные цвета, малыш. Вот, что из себя представляет этот мир. Вот, каким он будет двадцать четыре часа в сутки, если исчезнут все ограничения. Я чувствовал себя обдолбанным, хотя и не принимал наркотиков. И в таком состоянии мне пришла в голову мысль, что этот срез общества ничем не хуже остальных, а может и лучше, потому как гораздо честнее.
Но я понимал, это не так, только один срез общества имел ценность – тот, что выше всех. Я покинул яркое сборище шлюх и направился в злачную часть города, у меня быстро улучшилось настроение.
В прошлый раз я струсил, но это было давно. До встречи с Рексом и парочкой, живущей среди холмов, до латиноса и женщины, которая заплатила мне за то, что я на нее проблевался, до Джоя и его рассказа о человеке в черном «Ягуаре».
Все сработало, как часы. К тротуару подъехал «Форд». Хорошо, парень в машине меньше меня, его легко будет избить, если что-то пойдет не так. Я подсел к нему. Он сразу принялся скулить.
− Ты знаешь, где можно уединиться? Я не люблю заниматься этим в машине.
− Езжай дальше по дороге. Здесь всем наплевать.
− Я не хочу в машине. Я не люблю, когда смотрят.
− Никто не будет смотреть.
− Будут. Соберутся человек десять и начнут дрочить, пока мы занимаемся. Я знаю, такое уже бывало. Я не собираюсь устраивать бесплатное шоу. Я хочу сказать. Знаешь, куда мы могли бы поехать?
− Да, знаю. Сверни тут налево.
− О, спасибо. Я не хочу доставлять неудобства, просто не хочется здесь.
Мы поднялись по Ла Бреа и пересекли бульвар Закатов. Через две улицы от Голливудского бульвара начались ряды старых офисных зданий – все невысокие, шесть-семь этажей окислившегося камня. В одном из них цокольный этаж заколотили досками, но в углу крыши виднелась пожарная лестница из темно-серого чугуна. Как-то раз меня сюда привели Карен и ее дружки – устроили посиделки вокруг костра, сожгли кучу ящиков из-под апельсинов, пили и принимали наркотики. Тогда мы славно повеселились и получили море удовольствия. Да, сэ-эр прямо под открытым небом.
Парень осторожно припарковал машину, тщательно проверил, все ли замки закрылись и стоит ли сигнализация. Поднимаясь по лестнице, он то и дело оглядывался, словно боялся, что в темноте его поджидает моя банда. Он сильно нервничал. Но у меня сложилось впечатление, что чувство опасности было для него неотъемлемой частью всего действия. Ему хотелось подойти к краю, сделать нечто очень плохое.
Добро пожаловать в клуб, дружище.
На крыше в самом центре стояла маленькая будка, возможно, это была лифтовая кабина, возможно еще что-нибудь. Она идеально подходила для того, чем мы собирались заняться. Есть где спрятаться, есть стена, на которую можно опереться. Царивший в будке мрак, полностью поглотил нас.
– Ты уверен, что никто сюда больше не поднимется?
– Место надежное. Не волнуйся.
– Хорошо.
Парень кивнул головой, словно в знак последней отмашки.
– Сколько?
Как ответить? Следовало посоветоваться с Рексом. Уличная проституция отличалась от услуг, где заправлял Латинос. Сильно отличалась. Карен получила тридцать тысяч за почку. Сколько может стоить мой член и ложечка спермы?
– Чего ты хочешь?
Парень неуверенно посмотрел на меня, долго решаясь попросить.
– Может минет?
Я пожал плечами.
– Как хочешь.
– А потом ты меня трахнешь.
– Семьдесят пять.
– Хорошо.
Он достал деньги и протянул их мне. По его голосу было непонятно, много я запросил или мало.
Мы подошли к стене. Он хотел поцеловать меня, но мне этого не хотелось. Я оттолкнул его лицо и потянулся к ширинке. Было очень необычно прикасаться к другому мужчине. Я думал, это все равно что подрочить, но все оказалось совсем не так. Теперь я понял, что чувствует женщина, когда держит яйц. Они оказались гораздо плотнее, как мешок с песком. Я вытащил его член, на ощупь он напоминал резиновую сосиску. Я не воспринимал его, как часть организма, вообще как часть его.
Я опустился на колени. С головки возбужденного члена уже свисала капля слизи. Я вытер ее рукой и начал сосать. Парень запустил руку в мои волосы, он говорил со мной, как с девушкой. Под конец он задрожал, его член уперся мне в горло. Я захрипел, но смог сохранить контроль. Когда он кончил, я выплюнул его сперму. Но его это нисколько не обидело.
Настало время основного представления. Он хотел почувствовать себя женщиной или быть наказанным? Да похуй. Вздрочнул, засунул и все. Какая разница? Деньги же в кармане.
У нас была смазка, но все равно парню понадобилась пара минут, чтобы расслабить задницу. Только тогда я смог ему засадить. И здесь ощущения оказались совсем другими. Минимум возбуждения, совсем не как от женской киски, больше холодности. Его прямая кишка совершенно меня не заинтересовала. Сначала я держал его чуть выше бедер, но потом наклонился к нему, упершись руками в стену. Кирпичи впились мне в руки. Парень пыхтел, как пес, копающийся в мусоре.
За моей спиной гигантским котлованом из неона и сети натриевых лампочек простирался город. Такой огромный, осматривая его, приходится вращать головой. Если бы я мог видеть сквозь будку и еще две улицы, то увидел бы Голливудский Бульвар, а за ним холмы. Это было так дико, думать об таком, занимаясь однополым сексом на открытом воздухе. Я жарил мужика в жопу за деньги. На мгновение я почувствовал, словно стою в центре большого городского колеса. Я трахаю пидора, а все вокруг вращается, как гигантский механизм. Согласен, полный абсурд.
Вскоре все закончилось, думаю, мы оба остались довольны. Парень молча застегивал штаны, и я был рад, что не приходится одеваться и болтать. мне больше не хотелось иметь с ним дело. Я погрузился в свои мысли.
Что этот поступок значит для меня? Почти ничего. Я отнесся к этому спокойно. Это же просто механические движения – потереть чего-нибудь, пока не начнется реакция. Я не почувствовал тяги к мужчинам, но и ничего ужасного тоже. Это было как травка, как выброс адреналина. И мне еще и заплатили за это. Вот и все.
Парень не стал везти меня обратно на улицу. Ему хотелось побыстрее исчезнуть. Меня это тоже устраивало. Я добрался до своей «Хонды» на такси, но мне не хотелось сразу ехать домой. Я немного покатался по городу. Жизнь на улице все еще бурлила – много суеты, много денег, кочующих из одних рук в другие. Вдоль тротуара ползло много разных машин. Но никакого черного «Ягуара» с седовласым водителем. В конце концов, я вернулся на Эммет Террейс и завалился спать. Я проснулся за несколько часов до рассвета и подрочил на фотку девушки с ломом в заднице. Затем снова уснул.
Глава тринадцатая
Пару дней спустя я встретился с Рексом. Поздно вечером. Он сидел в одиночестве за столом у окна в баре на Мелроуз-авеню, ждал начала мероприятия. Его калифорнийский блеск потускнел. Казалось, ему вообще не хотелось разговаривать. Мы заказали еду, а потом просто смотрели, как за окном по улице сновали дорогие машины.
− Трудная ночь?
Рекс безучастно посмотрел на меня, затем проворчал:
− Протиаден.[34]
− А?
− Хреново мне.
− Я думал, ты на Золофте сидишь.
− Доктор посоветовал мне Протиаден.
− И он работает?
− Пока рано судить. Но надежда есть.
− И как он тебе?
− Я бросил Лэнт.
− Ты уверен, что они правильно подобрали тебе дозу?
− Тебе, блядь, смешно, да?
− Эй, чувак, я же просто…
− Прикалываешься. Да. Это я и хочу сказать. Тебе все параллельно и вообще наплевать.
− Эй, у меня проблемы. Я имею ввиду, большие проблемы.
− Ничего нового.
− Вот.
− Джек, верх твоих амбиций - это попасть на обложку журнала сплетен кинозвезд.
− И?
Наверное, Рекс понял, что ляпнул не подумав. Он опустил голову и уставился в тарелку. Он попытался загладить вину, но выглядело это совсем неискренне.
− Много заработал в агентстве? Латинос сказал, что взял тебя на работу.
− Один заказ несколько дней назад, второй сегодня ночью.
− М-м-м, деньги.
Рекс кивнул, но его глаза метались в разные стороны.
− Не так уж и много. Я на улице не меньше зарабатываю.
− Не дай бог, он узнает.
− Да, я уж понял.
− Это глупо.
− Какого хуя глупо-то? Я свалил из Венеции.
− Давно пора. Это же дыра.
− Венеция не такая уж дыра.
− Трущобы.
− Я сейчас в Голливуде живу.
− Прямо в Голливуде?
− Спрашиваешь!
Рекс скривился.
− А разве это не долгий прыжок из одних трущоб в другие? Все эти попрошайки…
− Что ж, понимаю…
− Все это так угнетает.
− Пожалуйста, хорош уже подбадривать, тошно становится.
− Подбадривать? Извини, но уже пора.
− Хорошо. Поехали. Хотел спросить тебя насчет улицы.
− А что с ней?
− Ну… так… не расскажешь ли чего еще?
Рекс фыркнул.
− Чтобы ты еще больше глупостей натворил? Нет. Ничем не могу помочь. Научиться всему ты можешь только сам. Навскидку определять в толпе психов или тех, кто может быть опасен. Тех, кто захочет того, чего тебе не захочется совсем. Уметь выпутываться из ситуаций, чтобы тебя не забили до смерти…Тебе нужно уяснить, не будешь шустрее, точно облапошат. Могу посоветовать только не таскать с собой документы.
− Это почему же?
− Если тебя заграбастают копы, это прибавит им работенки. Иногда им неохота работать по ночам, и они могут тебя отпустить.
У него зазвонил мобильник – латинос сообщил о начале меропртиятия. Прежде чем Рекс ушел, я дал ему бумажку с новым номером телефона и адресом. Он сунул ее в бумажник даже не взглянув.
Той ночью я оттрахал женщину на глазах ее мужа и двадцатилетней дочери.
Шли недели, в Голливуде ничего не менялось. Дни сливались в единое целое. Я поздно вставал, смотрел по телевизору ночные выпуски новостей Голливуда, гонял видеокассеты со сплетнями из мира кинозвезд, что недавно купил. Еще смотрел мыльные оперы и кино. В общем все, что имело отношение к тому миру. Я выходил на улицу перекусить и проводил там большую часть ночи. У меня не было никакого дальнейшего плана действий, я не знал, как улучшить свое положение. Цель всей своей жизни я видел на экране телевизора и понимал, что никогда ее не достигну. А все остальное не имело смысла.
Изредка, где-то раз в десять дней, Латинос подкидывал мне работу. Я был новичком, поэтому в очереди на мероприятия стоял последним. На улице я познакомился еще с несколькими проститутами. Мы разговаривали, иногда вместе пили кофе. Они относились ко мне весьма прохладно. Считали, что мой возраст отпугивает клиентов. Здесь толерантность имела свои пределы. Насрать сто раз. Я туда ходил не друзей заводить. Меня интересовали только деньги и эта внутренняя напряженность. То чувство, которое возникает, когда ты садишься в машину к совершенно незнакомому человеку, не зная, что будет потом. Ты понимаешь, наверняка ему нужен секс, но нет никакой гарантии, что все пройдет гладко.
Поиск убийцы Карен теперь казался мне фантазией школьника. Но именно он, а также нужда в деньгах привели меня на эту улицу. И превратили в декорацию для развлечения проезжающих мимо клиентов. Я выслеживал старика на «Ягуаре», иногда спрашивал о нем. Но даже если бы он и вовсе не существовал, я бы все равно торговал там своей задницей.
Вскоре снова появился Райан. Оскалившись и скрежеща зубами, он резко свернул с бульвара Санта-Моники на Голливудский.
Вечерело. Улица только начинала оживать. Шлюхи уже вышли на панель, но большинство из них бездельничали. Они просто стояли, курили, и разговаривали, подбирая себе место на ночь.
Я был там уже час или больше. Большую часть времени провел в порно-кинотеатре. Фильмы шли не легче тех, что гоняют по приватным кабельным каналам – спринцевание, копро, фистинг, но меня они не возбуждали. Сюжет развивался медленно, слишком затянуто. Я смотрел их только чтобы избавиться от чувства одиночества – в них изображали людей, покинувших привычный мир.
Я вышел на улицу и уже собирался купить гамбургер в одном заведении, где по обе стороны от входных дверей стояли прикрученные к тротуару стулья. Латинос на мероприятие не позвал, так что из развлечений оставался только «Пидорвилль».
Я ошибся.
На мое плечо легла бледная рука. Короткие толстые пальцы с плохо постриженными ногтями. Снова он. Весь мир вокруг превратился в череду резко сменявших друг друга кадров, я медленно повернулся к нему, перед глазами словно вся жизнь пронеслась.
− Не хорошо так сматываться из Венеции, Джеки. Думал, я тебя не найду?
Я с трудом подавил в себе желание убежать.
− Вот как? Мне стоило сперва позвонить в участок?
− Я все еще зол на тебя за ту гонку. Не усугубляй свое положение.
− О, черт, так это был ты? Я думал, меня кто-то ограбить хочет.
− Не пытайся увильнуть, Джеки. Где ты живешь?
− Там на Эммет.
− Боже, я бы посмотрел, что там у тебя.
Мы сели за стол, словно ковбои, играющие в покер. Между нами стояло все содержимое моего холодильника: упаковка из шести банок «Будвайзера», бутылка «Южного комфорта» и лед в чаше. Райан снял куртку, его рубашка была мокрой на спине и подмышками. Он глотнул «Южного» и закинул в рот одну из своих нитроглицериновых таблеток. Затем открыл пиво. Судя по его виду, уйти он собирался еще не скоро.
− Что ж, Джеки, как жизнь в целом?
− Хорошо.
− Хорошо? Чем оплачиваешь аренду? Я связался с парнем из забегаловки с пончиками, он сказал, на работу ты не вернулся.
− Да, так, подрабатываю, там-сям.
Райан с трудом сдержал улыбку.
− Что ты мне сказки рассказываешь? На улице снимаешься? Черт, я думал, ты там просто кайф ловишь. Ты удивляешь меня все больше.
− В каком смысле удивляю?
− У тебя погибла жена. Через несколько недель ты уже живешь в дерьмовом районе и торгуешь своей задницей. Ты что, тронулся умом? Чувствуешь свою вину и пытаешься сам стать Карен?
− Райан, чего тебе от меня надо? Ты узнал, где я живу. Ты явно ничего не нарыл по убийству Карен, иначе ты бы просто скрутил меня на прямо на улице. Хватит страдать херней и переливать из пустого в порожнее.
− О, Джеки, твои речи меня ранят.
Райан достал из кармана бутыль с Декседрином[35] и высыпал несколько таблеток себе на ладонь. Плоские желтые таблетки, как пятимиллиграмные Валиума. С противоположным эффектом, само собой.
− Вот.
− Я сегодня выспаться хочу.
− В гробу отоспишься.
Райн выпил две штуки.
− Хорошо вставляет, Джеки. Я тут собираюсь кое-чем заняться, и будет здорово, если ты присоединишься.
− Чем именно?
− Не волнуйся, тебе понравится, я гарантирую.
− А если я не захочу?
− О, Джеки, не говори так, − он высыпал еще таблетки и протянул их мне. – Давай, я не хочу тебя напрягать.
Я вздохнул и принял три таблетки. Райан не тот человек, которому можно было бы сказать «нет». Я решил, чем быстрее начнем, тем быстрее все закончится. Я мог потом принять успокоительные.
− Молодец, Джеки. Смотри, мы с тобой выпиваем, глотаем таблетки, прямо как старые приятели, не думал об этом?
− Как скажешь.
Час ночи. В окна дул сухой и теплый ветерок с привкусом соли. Мы с Райаном выпили и наглотались таблеток. Райан вел автомобиль одной рукой. На улице попадались два типа машин: старые развалюхи, на которых разъезжали молодые и бедные в поисках развлечений, и дорогие купе и лимузины, на которых ездили богатые в поисках того же самого. Дорогие машины захватывали воображение, хотелось ехать за ними до самого конца, встретиться с людьми, к которым они едут. А мятые, окрашенные одной грунтовкой, седаны просто уродовали дорогу.
Я смотрел на пальмы. Они росли здесь повсюду, эти деревья идеально подходили розово-лиловому небу. Мы поехали на восток, срезали с Голливудского шоссе на Бульвар Санта-Моники и попали на совершенно пустынную территорию. Восточная часть шоссе и юг по Гриффин парк Л.А., миллионы квадратных миль дерьма. Если только вы не фанат Доджера и не едите полюбоваться на Чейвез Рейвин.[36] Я никогда не любил спорт.
Мы подъезжали к Силверлейку,[37] Райан пробивался сквозь запутанный лабиринт переулков, пока не нашел какую-то промышленную зону – несколько одноэтажных складов с крышами из профнастила. Зону окружала проволочная сетка, местами изъеденная ржавчиной. Промышленная зона никак не освещалась, поэтому дороги из потрескавшегося бетона, отделяющие склады друг от друга, превращались в темные тоннели уже в нескольких ярдах от уличных фонарей.
Райан уверенно вел машину, он явно знал, куда направляется, он поехал вдоль проволочной сети к воротам, которые мало чем отличались от остальной ограды. В дальнем свете фар показался здоровенный мужик. Он пристально посмотрел на Райана, что-то проворчал себе под нос и открыл ворота.
Мы тихо ехали мимо испачканных машинным маслом эстакад и гор жутких сломанных ящиков.
«Плимут» тихо пристроился к ряду других машин. В одном из зданий во тьме проступали контуры закрытой двери. Мы с Райаном направились туда, и вдруг оказались в ярко освещенном помещении, где было полно людей. Это оказался склад подержанной мебели: вонючие и рваные диваны, кушетки, мягкие кресла, они полностью исчерпали свой ресурс. Дешевый бархат, кожезаменитель, испачканная ткань – вещи, на которые больше никогда не сядут задницы других людей.
В центре помещения образовалось квадратное пустое пространство, площадью, наверное, двадцать на двадцать, напоминавшее некое подобие ринга. Большинство людей стояло вокруг него. На складе было около пятидесяти человек, и все они чего-то ждали. Толпа дрожала от беспрерывного ропота. Люди курили и пили пиво в банках.
У двери стояли двое, один собирал у пришедших деньги, другой следил за ним, держа в руках помповое ружье. Увидев Райана, он напрягся, но он ничего не сказал. Только кивнул и протянул полицейскому свернутые купюры, которые держал наготове в кармане спортивной куртки. Райан подмигнул ему и незаметно сунул деньги в карман куртки. Он явно делал это не в первый раз. Полицейский повел меня через узкий проход между диванами к основному сборищу.
В одном из углов «ринга» лежали упаковки, похожие на бесплатные прохладительные напитки. Райан взял пару банок и протянул одну мне. Охладили пиво недостаточно, но все же это был настоящий «Будвайзер». Я осушил ее одним глотком. Окружающая обстановка в сочетании с дексом, действовали мне на нервы. Я не мог прочувствовать атмосферу этого места. Вокруг было полно мачо, трясущих яйцами, но в тоже время, здесь присутствовала скрытая напряженность, что отличала эту компанию от обычных друзей, собравшихся вместе выпить.
Рядом с диваном валялся пневматический отбойный молоток. Его черный шланг подачи воздуха змеей уползал куда-то прочь, а где-то среди мебельных джунглей громыхал компрессор.
− Что это такое? Подпольные бои без правил и перчаток?
− Расслабься, Джеки. Просто смотри.
Я пригляделся к окружавшим меня людям, я пытался понять, кто они и зачем сюда пришли. Но от увиденного легче не стало. У всех морды кирпичом, жизнь здорово их потрепала. Сжатые рты, пустые взгляды. Уверен, их лица не меняются, смотрят ли они на играющих детей, или на то, как вышибают дерьмо из кого-нибудь в темном переулке. Ублюдки, гордящиеся тем, что они ублюдки. А следили за ними вооруженные люди, стоявшие на самых видных местах. Несомненно, их выставили организаторы этого шоу.
− Мне здесь не нравится. Я пойду.
− Ты знаешь, сколько стоит попасть сюда? Тысяча долларов минимум. Я оказал тебе честь, парень, так что не бзди.
Две минуты спустя, один из вооруженных парней пошел на другую сторону «ринга» и скрылся среди мебели. Все затихли. Секунды тянулись медленно, крутые ребята уже нервничали, кто-то приглаживал волосы, кто-то снимал рубашку.
Вскоре вооруженный парень вернулся, он крепко держал за руку нервно хихикающую девушку, на вид около двадцати трех лет. Она была одета в короткую юбку и синюю футболку с надписью «Кока-кола». За ними шел огромный раздетый по пояс мужчина, его лицо скрывал колпак палача.
Я решил, что это какое-то секс-шоу и расслабился.
Амбал в маске по телосложению не уступал быку, и это еще мягко сказано, настоящая гора мышц. Он стоял в середине квадрата, словно огромная скала, девушка смотрела в пол и переминалась с ноги на ногу. Она явно была под кайфом, но не под героином − слишком адекватна для этого. Вооруженный охранник ушел с «ринга», человек-бык заворчал, девушка принялась за работу − сняла с него спортивные шорты и начала сосать член здоровяка, пока он не затвердел. Он был огромен, толщиной не меньше запястья девушки.
Затем началась обычная рутина: Фингеринг, минет и ебля в самых разных позах. Наконец, человек-бык вытащил свою огромную елду из нее, и указал пальцем на пол. Я понял, что это какой-то сигнал, девушка вдруг застыла на месте и приуныла. Человек-бык ударил ее в голову сбоку. Она попыталась что-то сказать, но он снова ударил ее. Несколько человек в толпе закричали. Девушка захныкала, затем согнула ноги таким образом, словно собиралась сесть на стул. Через одну-две секунды из ее пизды полилась желтая струйка мочи, она падала на бетонный пол и брызгала в разные стороны, попадая несчастной на лодыжки. Под девушкой постепенно растекалась темная лужа. Когда она закончила, то присела еще ниже, я увидел, как ее лицо покраснело от напряжения. Девушка пару раз пернула, затем из ее дыры вывалилась тонкая блестящая колбаска говна, она тяжело плюхнулась в лужу мочи. Там, где я стоял уже чувствовался запах.
− Все это очень интересно. Но может пойдем уже?
Райан был полностью поглощен зрелищем. Он даже не посмотрел на меня, когда ответил.
− А ведь она чья-то дочь, веришь?
− А?
− Просто смотри гребаное шоу.
Девушку приковали наручниками к кольцам, вмонтированным прямо в пол. Она лежала на спине с расставленными за головой руками, и кричала, что в сделке такого не предусматривалось, что так не договаривались. Двое мужчин держали ее ноги, каждый свою, они силой тянули их на себя. Человеку-быку подали зажигалку и жестяную банку с горючей жидкостью. Это была вовсе не шутка. Он все так как задумано, побрызгал пизду девушки и поджег ее. Она орала нечеловеческим воплем. Люди вокруг кричали, словно присутствовали на футбольной игре. Но человек-бык прервал зрелище. Когда у нее на пизде сгорели все волосы, он растоптал ногой пламя.
Воздух на складе пропитался ужасной вонью − смесь мочи, дерьма, опаленных лобковых волос, и обгоревшей пизды. У одного из тех, кто держал ноги девушки, шла из носа кровь. Он на мгновение ослабил хватку, когда жертва начала брыкаться от боли.
− Больные.
− Может и так, Джеки, но подобное происходит каждый день, в каждой стране на этой земле. И такое может случиться со всеми, кого ты знаешь. Стоит несколько раз свернуть не туда и все. Подумай над этой мудрой мыслью.
Я собрался уже уходить, но тут человек-бык вытащил на ринг отбойный молоток. Я понял, что все равно придется немного задержаться, отсюда просто так уйти не получится.
Девушка рыдала и умоляла о пощаде, но человек-бык никак не реагировал. Он упер отбойный молоток в пол между ног жертвы и включил. Раздался оглушительный грохот, в воздух полетели куски бетона, из задницы девушки полился желто-коричневый понос.
Человек-бык отпустил кнопку, воцарилась тишина. Настало время того, за что люди заплатили, того, за чем они здесь собрались − они шумно дышали через рот и моргали. Я словно попал в другой мир.
Девушка отчаянно тараторила, обещала сделать кому угодно и что угодно, но ей уже ничего не могло помочь. Все присутствующие знали это. И она тоже.
Человек-бык стоял с прямо торчащим членом и ждал, когда она замолчит. Вскоре девушка только тихло сопела. Человек-бык приподнял отбойный молоток, жестом приказал мужчинам раздвинуть ей ноги, и вонзил его прямо в пизду.
Он нажал на кнопку.
Инструмент ворвался в нее, боек залило кровью. Человек-бык направил его дальше, молоток пробил девушке спину − я услышал звук трения металла о бетон. Человек-бык вытащил отбойный молоток из девушки и засунул его уже под другим углом, теперь конец бойка вышел из ее тела сбоку, рядом с бедром. Из проделанных дыр хлестала кровь. Она капала с корпуса отбойного молотка и рук убийцы. Девушку вырвало на щеку, ее глаза закатились.
Теперь Человек-бык занялся ее ртом. Он воткнул отбойный молоток ей промеж губ, хряпнули зубы.
Снова раздался рев, и голова девушки раскололась пополам.
Я ехал на Запад, дорогу заливал свет уличных фонарей. Самое спокойное время. Свободные минуты между голодной ночью и зевающим утром. Машин мало, дороги сухие. Тихий ветерок нашептывал о возможных перспективах и внушал оптимизм. Я видел, как девушку разорвали на куски, но город остался прежним. Тотем, символизирующий богатство, совсем не изменился, несмотря на то, что произошло на мебельном складе.
И как я себя чувствовал? Как город. Иногда такое случается, но жизнь идет своим чередом. Девушка погибла, но она все равно бы умерла, приди я туда, или нет. Еще одна пешка вышла из игры. Для нее все сложилось дерьмово, но какая мне разница?
Я вел автомобиль. Райан сидел на пассажирском сидении и глотал бурбон прямо из горла, он купил его в ликеро-водочном магазине, расположенном в нескольких кварталах от склада.
− Тебе понравилось, Джеки?
− Зачем ты меня туда потащил?
− Хотел показать, что с человеком всякое может случиться. Думаешь, это все шутки, но это не так. Иногда…это вершит судьбы.
Райан медленно покачал головой и уставился себе между колен. Мне показалось, что он готов разрыдаться.
− Глупая тупорылая сука. Зачем она туда пошла?
− Не похоже, чтобы ее спрашивали.
− Вырасти и просрать все… Конечно, жизнь не совершенна, но ей не следовало туда соваться.
Вскоре Райан повалился вперед и повис на ремне безопасности. Он что-то бормотал себе под нос, но я не слышал. Его затошнило. Райан потянулся в сторону обочины, но было слишком поздно. Он проблевался себе на колени и вырубился окончательно.
Если бы он лежал на спине, я бы бросил машину где-нибудь, в надежде, что он захлебнется собственной рвотой. Но он сидел вертикально и продолжал дышать. Никаких признаков того, что ублюдок собирается сдохнуть, тем самым облегчив мне жизнь, не предвиделось. Так что я оставил Райана в мотеле, заплатив за номер деньгами из его бумажника. Затем поймал такси и вернулся к себе на Эммет Террейс.
Глава четырнадцатая
Утром позвонил латинос. Этой ночью гею понадобился кавалер на вечеринку. Довольно необычно, обычно агентство работало только с гетеро-мероприятиями. Но какая на хрен разница? Главное деньги, а если заказ пришел от латиноса, то наверняка клиентура будет из высшего общества. А высшее общество в Лос-Анджелесе - это люди киноиндустрии – люди с большой буквы.
Я взял в аренду смокинг. До начала мероприятия я пожирал глазами новости – запись вечернего выпуска светских сплетен и полуденную телепередачу о текущем положении кино. Сталлоне, Шварценеггер, Дуглас, Робертс, Стоун, Уиллис, Мур…И еще много людей рангом пониже. Эпизодические актеры, восходящие звезды, уходящие звезды, звезды-однодневки, телевидение и кино, успешные фильмы, провальные фильмы, прибыльные, сексуальные, фильмы-катастрофы, боевики… Но все эти люди находились там, в застекленном бассейне, который даже самых незаметных из них делал объектом зависти для целого мира. Неважно, насколько качественно снят фильм, главное не сходить с экранов.
Я почитал глянцевые журналы для домохозяек. Разгадывал загадки – тесты с множеством вариантов ответов, кроссворды с названиями фильмов. Угадай кинозвезду. Угадай фильм. Лиз Тейлор удаляли матку? Кто с кем встречается? Я знал их всех – набрал сто процентов, превзошел всех пустоголовых телеведущих, которые думали, что знали все. Я был лучше их, знал гораздо больше. Да и выглядел неплохо. Но они жили настоящей жизнью.
Я занюхал кокс и принял душ. После, уже высохший, я расхаживал голым по комнате. Приятный ночной воздух скользил по моей коже, небо переливалось всеми цветами радуги. Провал во времени, одна из тех пауз, когда день останавливается, и ты паришь свободный от обыденной рутины. Тик-так. Маленькое удовольствие, касаться стульев и стен, приводить в порядок свои владения. Никаких мыслей, только действия. Полное умиротворение.
Я оделся в смокинг и причесался. Обычно опрятность мне не требовалась, но если работаешь кавалером на мероприятии, следует за собой следить. Да и вообще, как знать, с чем столкнешься, на вечеринке у богатых?