Я оставил машину на западном конце улицы, на парковке, принадлежавшей заброшенной фабрике по производству одежды. Здесь улица брала фальстарт в виде торговцев фаст-фудом и магазинов с порножурналами. Она тянулась из темной пустоты к кварталам с невысокими зданиями и разорившимися офисами, словно гигантский зверь из болота. Здесь ее изгиб выступал на четверть мили восточнее, а затем снова сворачивал в неосвещенные кошмарные районы города. Там стояло немного людей, чуть выше, на перекрестке неторопливо тащились автомобили, свернувшие с поперечных улочек. Через пять минут я уже пришел туда, где начиналось основное действие.
Улица была мне не в диковинку. Ужасными одинокими ночами, когда мое воображение уносилось прочь, а часы пожирали сами себя, я иногда мысленно приезжал сюда и искал Карен, в полной уверенности, что привезу ее домой. И вот впервые, сам, по своей воле, я погрузился в перетягивание каната между скупостью и похотью. Мне хотелось убедиться в том, что город не ограничивался пуританскими шаблонами, созданными средним классом. И эта улица была тому подтверждением. Под воздействием бешеных, голодных импульсов, люди вели себя гораздо приземленнее. Эти импульсы посылали на хуй весь мейнстрим.
Шлюхи одевались в яркую одежду, подчеркивающую доступность. Они стояли у тротуара или бродили возле секс-шопов и магазинов, напоминая скучающих автостопщиков. Какофония звука и света вокруг них походила на грозу: последовательные волны от мигающих вывесок баров и кинотеатров и вопли посетителей стрип-баров, напоминавших на бедных стипендиатов. Они стояли пьяные в засаленных пиджаках и обсуждали задницы и пезды стритизерш. Одни девушки были страшными, другие красивыми, но, судя по лицам, все они с радостью оказались бы в другом месте.
На этой улице секс имел строгую классификацию – на свету только гетеро. А дальше, на маленьких улочках, что уходили в темноту, был товар пожестче. Специальные кинотеатры в подвалах, где показывали фильмы про садо-мазо, секс с животными, или дерьмо с мочой. Возле таких мест во мраке отирались люди, которые претворяли эти образы в реальность. Дальше на востоке, пешеходов почти не было. Пустая дорога без заведений, где иногда попадались бары. Но и здесь бурлила жизнь. Только поддерживали ее мужчины.
Джинсы, футболки, иногда блеск кожаной одежды. Большинство из них были молодыми. Одни ютились по углам, другие стояли у проволочной ограды. У всех одно согнутое колено, ступня, прижатая к стене. Они держали большие пальцы заправленными в ремень, стоило проезжавшей машине сбавить ход, они начинали потирать промежности остальными четырьмя, выглядело очень стереотипно. Здесь не было ни кинотеатров, ни шоу, ни сутенеров, ни зазывал, ни секс-шопов с резиновыми товарами. Только мужчины, которые молча курили и ждали клиентов.
Я никогда не заходил так далеко – вряд ли Карен имела бы здесь успех. Ощущение того, что мужчины за рулем автомобилей смотрят на меня и думают о сексе, показалось мне странным.
Примерно в десять ярдах впереди водитель «Мерседеса СЕК 560» остановился возле блондина с короткой стрижкой, и опустил окно. Я замер на месте, хотелось посмотреть. Казалось, все происходило также, как и у шлюх женского пола, только быстрее и приставаний поменьше. Я не мог слышать, о чем они говорили, но, судя по всему, это нравилось им обоим. Парень в машине открыл дверь и короткостриженный блондин залез внутрь. Мерседес двинулся дальше, в зеркале заднего вида я разглядел только силуэт руки водителя, лежавшей на спинке сидения.
Я смотрел, как машина исчезла из виду, и думал о том, что они собрались делать, и сколько денег перетекут из одних рук в другие. Я никогда не трахался с мужиком. Однако мне уже далеко за двадцать, и меня, возможно, выселят. Казалось, все просто. Стоишь здесь, бизнес сам идет. Но что после того, как ты окажешься в машине? Сосать и надрачивать? Думаю, такие действия тут воспринимаются как рукопожатие. Легкие деньги.
Я обнаружил, что уже стою напротив стены и откинулся на нее. Никакого замысла у меня не было, я просто наблюдал за происходящим. Несколько парней, стоявших неподалеку, посмотрели на меня искоса, но это ничего не значило. Если бы взглядом можно было убить, весь мир давно бы умер.
Машины проезжали мимо, напоминая причудливый счетчик в компьютерной игре. Парням с обеих сторон от меня повезло. Я выглядел лучше, но они моложе. Мне было наплевать, такой теплой ночью лучше стоять здесь, с этими фриками, чем глотать пиво в жаркой квартире, впрочем, я и этого уже не мог себе позволить.
Какое-то время ничего не происходило. Но вдруг.
− Эй.
К тротуару подъехал черный «Лексус» в нем сидел крупный мужчина за сорок, он откинулся в пассажирском сидении и пялился прямо на меня.
− Да ты. Снимаешься или как?
Теперь, когда все было по-настоящему, это уже не казалось таким простым. Я думал уйти, но это означало послать прощальный поцелуй деньгам, и да и как-то неловко поступать так на глазах у всех.
− Подойди, блядь, ближе. Я не собираюсь кричать на всю гребаную улицу, всю гребаную ночь. Тебе деньги не нужны что ли?
Я подошел и наклонился к окну. Мужчина был крупнее меня, достаточно сильный, чтобы выбить из меня все дерьмо, если что-то пойдет не так. А все вполне могло пойти не так, я быстро это понял. Мне не хотелось заниматься этим с таким парнем, как он. Такой вряд ли поймет слово «нет», когда у него встанет.
− Сколько у тебя?
− А?
− Какого, бля, размера твой член?
− Думаю среднего.
− В дюймах.
− Семь.
На его лице появилось сомнение.
− Не слишком большой. Но может я и воспользуюсь твоими услугами. Ты уже кончал сегодня? Я плачу и хочу получить крепкий пистон. В жопу ссышь?
Я наклонился достаточно близко и почувствовал его запах, а пах он нехорошо. По правде сказать, мужик пах дерьмом. Хватило секунды, чтобы у меня поубавилось энтузиазма от этой затеи.
− И что вы хотите?
− Залазь в машину блядь. Ты только время у нас отнимаешь. Сколько тебе, кстати?
− Я хочу знать до того, как сяду в машину.
− Иисус, ебать его, Христос. Я ведь могу и другого найти.
Я просто стоял и смотрел на него, надеясь, что именно так он и сделает. Спустя мгновение клиент пожал плечами.
− Сперму из жопы высасывать будешь? Я плачу хорошие бабки, и мне нужно именно это.
Я решил уйти. Мне вовсе не хотелось начинать работу проституткой с засовывания голову между его потных воняющих дерьмом ягодиц, и высасывать оттуда свою сперму.
Похоже, он все понял по моему лицу.
− В чем дело? Думаешь, что-то не так? Это нормально! Какого хуя ты вообще сюда вылез? Думаешь это смешно, обманывать людей?
Мужчина почти полностью высунул голову из пассажирского окна. Брызги его слюны попадали мне на щеку. Я отпрянул и пошел вверх по улице против потока машин, чтобы он не смог преследовать меня. Я услышал, как взревел мотор его машины. Мужчина продолжал что-то кричать даже когда «Лексус» поехал. Жопотрахи посмотрели одобрительно.
Я обошел квартал, и вернулся на ту же улицу только на сотню ярдов восточнее. Здесь я нашел бар. Он выглядел не слишком уютным, но я уже устал ходить, а ничего ближе не нашел. Я купил выпивку и сел на стул возле окна.
Ситуация с «Лексусом» меня выбесила. Если бы тот парень хотел простого минета, я бы уже сидел здесь с долларами в кармане, а может и начал бы новую карьеру, приобретя опыт. А вместо этого сижу здесь и ругаю сам себя за то, что у меня не хватает денег даже оттянуться где-нибудь.
Оконная рамка мигала светом неоновой вывески бара. Я тупо уставился на улицу, потягивая пиво. Мне хотелось получить деньги хотя бы на выпивку. Вдруг кто-то неожиданно хлопнул по стеклу снаружи.
Рекс.
Он вошел в бар. На нем был костюм Родео, Рекс выглядел опрятно и вполне мог сойти за богатого. Такой же, как всегда. Удивляюсь, почему он до сих пор не попал на телевидение.
− О дружище. Развлекаешься?
− Вроде того.
− Странное ты выбрал место.
− Что ж, да…
Рекс понимающе посмотрел на меня, затем облокотился на стойку бара и заказал нам две рюмки крепкого алкоголя и две на запивон. Он протянул мне рюмку с обеспокоенным выражением лица.
− Мы говорили о Карен?
− Не могли не говорить, если ты об этом.
− Круто. Я не был уверен…я все еще думаю о ней.
− Эй, опять начинаешь? Мы оба знаем, что вы не были друзьями.
− Черт, мэн, знаю я. Но тебе-то от этого не легче.
− Знаю. Просто сказал.
− Все в порядке. Чувство собственничества быстро появляется.
− Чувство собственничества?
− Желание в одиночку обладать мертвецом. Не позволять никому чувствовать, что она им важна также, как тебе.
− Я не хочу ею обладать. Бля…я рад, что она исчезла.
− Ладно, ладно….
Он выставил перед собой руки и отступил.
− Когда я сказал, что думаю о ней, я не имел ввиду именно Карен, понимаешь, я думаю о смерти. О ее реальности. Знаешь, что я вижу, когда думаю о ней? Я вижу не ее. Я вижу край скалы. Понимаешь? Обрыв. И невидимое гравитационное воздействие толкает меня к краю, к прыжку.
− Это нормально, расширение сознания.
− Что ж, я не пытаюсь не делать этого, мэн. Но я не знаю…Каждый день одно и тоже. Понимаешь, о чем я? Одно и тоже каждый день. Даже если что-нибудь действительно изменится, даже если произойдет нечто реально хорошее, все остается по-прежнему.
− Я видел ее тело. Я ходил в морг.
− Бля…Это, наверное, нелегко.
− Да…выглядела она очень плохо.
− Вау…
Какое-то время Рекс только пил, затем сказал:
− Я говорил там с одним парнем.
− У тебя нет проблем? Я хочу сказать, они не подозревают тебя, да?
− Не знаю…Это было как-то отстраненно, неофициально. Я хочу сказать, этот парень был чертовски странным.
− Может оно и к лучшему. Меньше проблем. Это ведь не ее отец был?
− Бля, кто знает? Карен как-то говорила о папаше полицейском, но ты помнишь, какая она была.
− Что ж, плохо помню, мэн. Мы же не дружили, во конце концов.
Рекс ухмыльнулся и легко ударил меня рукой в плечо. Я засмеялся, меня обрадовало, что рядом оказался кто-то, способный шутить. Рекс хлопнул пустым стаканом по стойке.
− Твоя очередь, дружище.
− Я не могу, извини. Меня уволили.
− А…
Рекс заказал напитки, и снова повернулся ко мне. Он выглядел довольным.
− Настало время признаться, дружище. Что ты тут делаешь?
− Зависаю.
− Здесь никто не зависает. Я смотрю, у тебя нет денег даже на выпивку. Так что думаю, ты ищешь альтернативный источник доходов.
− Думал об этом.
− Ха, − хлопнул в ладоши Рекс. – Пора, я никогда не понимал, почему ты все время бедствуешь. Ты отлично выглядишь, у тебя прекрасное тело.
− Это последний шаг, я думаю.
− Какой шаг? Я ничего такого не имею ввиду, Джек. Ты же не умрешь от этого. И у тебя появятся деньги, хватит и на наркоту, и на неплохую одежду. Ты только теряешь время на улице.
− Почему?
− Это место для торчков и лузеров. Здесь продаются только если некуда податься или ты ничего другого не умеешь. Эти ребята рады заработать пять баксов на завтрашнее утро. Я знаю, мэн, сам здесь начинал. Ты сможешь выжить, но нормальных денег не сделаешь. Хлебное место - это работа в агенстве.
Рекс пристально посмотрел на меня, затем выпил.
− У тебя ведь машина есть, да?
− Э… да.
− Отлично. У меня вечеринка на Малхолленде. Порше пока в ремонте, я хотел было заказать такси, но лучше окажу честь тебе. Идем.
− Куда мы идем?
Я уже немного опьянел, и все казалось мне слишком быстрым.
− Заработать немного денег у того, кто может нам их дать.
− Хочешь, чтобы я кого-нибудь выебал вместе с тобой?
− Если захочешь, но это твой шанс. Не волнуйся, я знаю этих людей, им не доставит неудобств незнакомый парень, поверь мне…
− Они?
− Семейная пара.
− Черт. Не знаю…
− А что ты собираешься делать? Сломленный пойдешь домой дрочить? Идем со мной, ты трахнешь бабу, примешь наркоты и подзаработаешь денег. Разделю пятьдесят на пятьдесят. Так что выбираешь? Давай, дружище. Время подсечь рыбу или уйти ни с чем.
В таком ключе отказываться было глупо.
− Кокс есть?
− Без проблем.
Мы вышли на улицу, нас встретила яркая, но безвкусная ночь.
Глава седьмая
На запад по Голливудскому бульвару, затем на север по Каньону Лорел[27] и вверх, на холмы. Отличное шоссе с лучшими видами Лос-Анджелеса.
Дорога змеей ползла наверх. От нее ветвились узкие однополосные улочки, они стекали в овраги или стремились ввысь. Туда, где, прислонившись к склонам холмов, на еле живых сваях, стояли дома с архитектурой шестидесятых-семидесятых. Равнина Беверли-Хиллз выглядела слишком помпезной, да и деньги в Бел-Эйр начали водиться гораздо раньше, но ничто не могло сравниться с атмосферой Голливудских холмов.
С улицы дома были почти не видны. Их построили спиной ко всему миру, заросли эвкалипта и шинуса хорошо скрывали. Если они и показывали окна, то только узкие, свет, что просачивался сквозь них, излучал атмосферу тайны и уюта. Ехать по этому району само по себе оказалось испытанием для воображения. Кем бы эти люди ни были, чтобы ни делали, несомненно, их жизни заслуживали кинопленки, у них наверняка были толпы любовниц и неограниченные финансовые возможности.
Выпивка из бара, ночной воздух, дувший в открытые окна, все это вернуло мне чувство молодости. Я был жив и полон восторга, теперь мне казалось абсурдным, что я провел последние две недели, валяясь в постели, когда мог заниматься этим – отираться на задворках идеальной жизни.
− Я немного превысил скорость.
Рекс мечтательно улыбнулся.
− Какая разница? Ехать бухим даже как-то оптимизм внушает. Увеличивает шансы выиграть в лотерею.
− Ты можешь сбить того, кто не хочет умирать.
− Верно, но, если выпить много, тебе на это насрать.
Рекс достал кокаин. Я закрыл окна, он зацепил немного порошка уголком кредитной карты и поднес к моему носу. Дорога некоторое время была прямой, так что я просто зажал руль между коленями. Можете назвать меня психом.
Несколько минут спустя, мы подъехали к Голливуд-Боулу[28]. Город распростерся под нами словно ковер из драгоценных камней, бесконечные сверкающие постройки и гигантские небоскребы в центре города. Я припарковал машину. Ворота Голливуд-Боула были заперты, но у края дороги осталось пустое пространство. Мы вышли из автомобиля, просунули пальцы через решетку ограды и уставились на город.
Лос-Анджелес всегда был великолепен. Но ночью, когда тьма устраняла контраст с горизонтом, он превращался в световую конструкцию, которая ошеломляла одним своим видом – сверкающий приз всем живущим на холмах.
− Потрясающе.
Рекс заворчал.
− А меня пугает. Все эти люди вертятся, как могут. Я хочу сказать, вот ты считаешь себя важным человеком. Но когда видишь такое, видишь сколько там людей…Мы ничего не стоим. Мы как муравьи, мэн.
− Только если ты не Брюс или Арнольд.
− Я считаю, все это ад на земле, и не важно кто ты.
Мы еще немного занюхали у ограды, затем вернулись в машину.
Дом находился в конце слабо освещенной аллеи, идущей вниз по склону холма Малхолланда. Это была большая и белая копия Испанца, окруженная субтропическим растениями. От центрального здания отходили два крыла, они смотрели спиной к дороге, лицом к городу.
Мы вышли из машины и направились к большой дубовой двери, прямо в ее древесине были железные прутья.
− Мы не поздно?
− Когда поздно, здесь все только начинается.
− Похоже место денежное.
− Они профессионалы.
− Круто. Откуда ты их знаешь?
− Они позвонили в агенство и заказали, что хотели. Если ты им понравишься, ты вернешься домой. Бля, во имя господа, не спрашивай их, чем они занимаются. Как себя чувствуешь?
− В порядке.
− Просто продолжай в том же духе. Им понравится, любят новеньких.
Дверь открыл жилистый мужчина среднего роста, он выглядел очень напряженным. На нем была выцветшая хлопковая рубашка, он расстегнул ее до груди, обнажив тонкие рыжеватые волосы. Я его не узнал. Если он и работал в кино, то наверняка находился с другой стороны камеры. Он жестом пригласил нас войти, потом закрыл дверь. Он двигался резко и размашисто, словно ему было тяжело контролировать собственные конечности.
− Ну наконец-то. А кто этот молодой человек?
Незнакомец улыбнулся мне и резко протянул руку. Он сжал мою кисть слишком сильно.
− Рон, это Джек. У меня проблемы с машиной, и он меня подвез. Его ты тоже получишь, никакой дополнительной платы.
− Привет, Джек. Выглядишь отлично. Ты любишь учить людей, как себя вести? Конечно любишь, конечно. Иначе тебя бы здесь не было, так ведь? Да, я уверен ты знаешь, как обращаться с людьми, которые вели себя плохо, не так как надо.
Я посмотрел на Рекса, его левый глаз дернулся.
− Спрашиваешь!
Мы замолчали. Рон переминался с ноги на ногу, словно забыл дальнейшую программу действий.
Рекс прочистил горло.
− Э, Рон…
− О господи, да. Господи, прости. Конечно, сначала деньги. Никакой платы за Джейка, ты ведь так сказал? Ой, я хотел сказать Джека. Извини, Джек. Больше ничего?
− Если только сам захочешь, Рон. Тебе решать. На тебя никто не давит.
− Что ж, может немного и накину, потом.
Рекс взял свернутые банкноты, что дал ему Рон и быстро, не считая, сунул их в карман. Каждый пытался изобразить, что деньги для него ничего не значат. Я попытался разглядеть банкноты, но все произошло слишком быстро.
− Итак, начнем.
Мы прошли коридор прихожей, сводчатый дверной проем, и оказались в комнате с высокими потолками. Она занимала почти весь этаж, вплоть до стеклянной задней стены здания. В гигантском окне мы увидели Лос-Анджелес, парящий над темным каньоном.
Слишком яркое освещение, белые каменные стены, лакированный пол светлого оттенка. Мебели было мало: бар в алькове, белый кожаный диван у стены, и низкий журнальный столик, на котором лежала огромная спринцовка, наполненная водой. Комната напоминала картинную галерею без картин.
На полу, среди пустого пространства стояло нечто похожее на заказной гинекологический стол – строение три фута в высоту, четыре в длину. Его окружала решетка из хромированной стали, к которой были прикреплены два железных фиксатора.
А на столе лежала голая женщина.
Судя по телу, ей было далеко за тридцать, и она неплохо сохранилась. Ничего не могу сказать о ее лице, его скрывал обтягивающий колпак из черной кожи. Разрезов для глаз в нем не наблюдалось, но была парочка для носа, рот закрывался на застежку-молнию. Ее ноги были прикованы фиксаторами и запрокинуты так далеко, что колени почти соприкасались с плечами. Анус женщины был весь на виду. Ее руки приковали наручниками к другой стороне решетки у нее за головой.
Рекс снял куртку и сел на диван.
− Ей нужно тоже, что и в прошлый раз?
Рон был уже возле бара, он собирал стаканы и прочую посуду.
− Думаю, она заслужила это, так ведь?
− Конечно да.
Когда Рон отвернулся, Рекс улыбнулся мне.
Пока я стоял и смотрел на женщину на столе, Рон уже принес выпивку. В свете галогеновых ламп она казалась нереальной, я почти не воспринимал ее как человека.
Напитки оказались крепкие – водка, лаймовый сок, лед. Рекс наблюдал, как я выпиваю, держа перед лицом стакан.
− Ты слышала нас, любовь моя? Ребята здесь, на сей раз их двое. Они дадут тебе урок, не так ли? Мы все на тебя смотрим.
Рон говорил все громче, он с трудом сдерживался, чтобы не закричать. Он на время замолчал, пытаясь успокоиться.
− Скоро я отдам тебя им, но сначала нужно выпить. Не волнуйся, мы тебя не оставим.
Женщина часто дышала, ее сиськи быстро поднимались и опускались.
− Отлично, ну давайте ребятки, шевелитесь.
Рон открыл ящик журнального столика и достал оттуда упаковку инсулиновых шприцов, несколько флаконов со стерильной водой, и пару маленьких пакетиков с коксом.
В комнате было жарко – ночи в Калифорнии всегда балансируют на грани жары. Тишина глубокой ночи поглотила всю связь со внешним миром.
Рон смотрел, как женщина вздрагивала от малейших звуков, которые он издавал, открывая флаконы. Ему нравилась ее нервозность. Когда стакан уже на четверть дюйма наполнился водой, он открыл один из пакетиков и вывалил туда все содержимое. Затем Рон мешал все шприцовым поршнем, все полностью не растворилось. Резиновый конец поршня скрипел по стеклу.
Я занялся бутылкой, сделал пару глотков. Водка обожгла мне горло, глаза заслезились глаза, но все только начиналось, и я хотел расслабиться. Рон протянул мне готовую смесь.
− Не волнуйтесь, все фильтрованное, это из аптеки. Давайте сами.
Затем он заорал на всю комнату:
− Парни собираются поразвлечься, кисуля. Надеюсь, что смогу сдержать их.
Женщина немного сместилась. Фиксаторы и наручники звякнули.
Рон хотел наложить нам на руки веревки, но мы с Рексом нащупали вены просто сжав кулаки.
Игла проскользнула внутрь, я почувствовал легкий укол в изгиб локтя. Я слегка оттянул поршень, чтобы проверить, попала ли игла в вену – в прозрачном растворе появился густой след крови. До того, как ширнуться, я посмотрел на Рекса. Он ждал меня. Мы начали одновременно, улыбка Рекса словно сказала мне: «Давай приятель, не тяни».
Бац. Голова и грудь увеличились в размерах. На мгновение я почувствовал тошноту, но это быстро прошло. И вот я супермен. Реальность стала ясной и мутной одновременно. Я хотел этого. Хотел выебать эту бабу прямо сейчас, до того, как начнется веселье, до того, как мои органы очистятся от наркотика и лишат меня этой вспышки.
У Рона светился лоб. Глаза были наполнены страхом и удивлением, радужные оболочки куда-то исчезли, мышцы в углах челюсти дрожали от напряжения. Как и у всех нас.
− Готовься, дорогая, они идут.
Женщина то раздвигала, то сжимала ноги, насколько это ей позволяли фиксаторы. Рекс толкнул меня локтем, встал и разделся до гола. У него уже наполовину встал. Я тоже скинул одежду на пол. Рон все еще сидел на диване, мой член болтался перед его лицом.
− Сначала это.
Он протянул Рексу спринцовку.
− Сначала вычисти ее.
Мы окружили женщину. Она знала, что мы близко. На ее бедрах и руках появились впадины, она отчаянно пыталась освободиться от наручников и фиксаторов, что сковывали ее тело. У нее работали разные группы мышц. Рон не раздевался, но его член проглядывался сквозь брюки.
Рекс действовал уверенно, хорошо знал свое дело. Я задумался, как часто он зарабатывал, участвуя в таких представлениях. В квартире Рона почти физически ощущалась злоба женщины, но само представление казалось хорошо продуманным, организованным. Свободную и сопротивляющуюся женщину было бы тяжело скрутить. Наверняка она сама позволила сделать с собой такое.
Выпивка и кокс обостряли все чувства, с ними все воспринималось легче. Руководил всем Рекс, он засунул ей спринцовку.
− Раскрой ее, дружище.
Пизда женщины была мокрой, мои пальцы два раза соскользнули, прежде чем я смог раскрыл ее. Белая пластиковая насадка проскользнула в нее промеж моих пальцев. Рекс сжал спринцовку.
Внутрь затекло где-то пол пинты, затем вода полилась обратно. Она заливала все вокруг насадки, стекала со стола, и разбрызгивалась на лакированном полу со звуком похожим на стук ливня.
− Да, Рекс, промой сучку хорошенько. Нравится быть чистой, да блядина? Она хочет стать чистой. Так ведь, любимая? Хочешь быть чистой?
Женщина издала звук похожий на «да».
Когда половина воды ушла, Рекс проделал тоже самое с ее задницей. На этот раз ни капли воды не вылилось наружу.
Рон держал в руке сигарету и курил так, словно понятия не имел, как этим заниматься. Он делал короткие затяжки с печальным выражением лица. Пуфф, пуфф, пуфф. Рон протянул мне сигарету и кивнул головой женщине. Я посмотрел на Рекса.
− Прижги ей ногу.
− Этим?
− Они этого и хотят.
Я замер, кончик сигареты светился ярким красным светом на фоне серого пепла. Я осмотрел комнату в поиске знака, который подсказал бы мне, стоит ли мне пройти через это. Но никаких подсказок я не увидел. В этот момент на меня снизошла мысль: нет никакого смысла рассуждать, что правильно, а что нет. Зачем? Какая мне разница, что случится с этой женщиной?
− Давай, дружище.
Я чувствовал себя куклой, у которой нет выбора.
Я прижал сигарету к нежной коже ее ступни. Женщина дернулась, ее тело немного приподнялось, из задницы прерывистым потоком полилась вода вперемешку с дерьмом, мерзкая масса дугой разлилась вокруг стола.
− Да! Черт возьми, она хочет этого.
Рон прыгал с ноги на ногу и хлопал в ладоши. Под колпаком слышались крики женщины. Рекс посмотрел на меня, приподняв бровь.
− Интересно, да?
Рон достал парочку новых презервативов, один с головой слона, другой с головой курицы.
− Эти парни накачаны наркотой, киска. Тебя жестко бурить будут. Хочешь, чтобы новенький тебя выебал первым?
Она неуклюже кивнула головой.
− Да, я так и думал. Твоя очередь, Джейк. Дай я тебе помогу.
Я стоял у края стола. Рон схватил мой член и засунул его в презерватив. Потом сжал его и несколько раз дернул.
− Вот так-то, дружище. Засади ей. Жестко, как только сможешь. Она любит так. Жестче. Отжарь ее хорошенько.
Я трахал ее энергично, но Рону было мало. Он кричал и махал руками, словно болел за футбольную команду. Мои бедра хлопались о задницу жертвы, я так жестко врывался в нее, что стол качался. Женщина стонала от каждого толчка. Когда я закончил ее «трещина» была мокрой и развороченной.
− Чувствуешь себя чище, любимая? Он тебе там весь гной соскреб? А теперь номер два.
Все повторилось. Рон приплясывал, женщина издавала животные звуки, только Рекс засунул ей в задницу. Спустя некоторое время, она начала пердеть с каждым движением его бедер.
Мы сделали перерыв, выпили и на еще раз ширнулись коксом. Затем трахнули ее еще раз, только на этот раз поменялись дырками.
Под конец мы с Рексом стояли как уставшие матадоры над выдохшимся быком. Рон зажег еще одну сигарету. Он вытащил наружу член, и принялся дрочить и курить одновременно, выглядело немного смешно.
− Не заставляй меня ждать, мэн.
Он протянул сигарету мне. Я уже отходил от кокаина и начал нервничать, а выпивка измотала меня окончательно. Я уже хотел уйти. Я потянулся за сигаретой, но Рекс оттолкнул меня в сторону.
− Я сам сделаю, Рон.
− Без разницы. Просто сделайте, во имя господа.
Рон встал рядом с головой женщины, выставив перед собой член, он был готов ко всему. Рекс подул на кончик сигареты, затем, стараясь не смотреть мне в глаза, раздвинул ее губы и прижег сигаретой клитор. Я услышал тихое шипение, уголек коснулся соков ее пизды.
Женщина задергалась и пизды полилась моча, ее словно ее били током. Звуки, которые она издавала из-под маски, действительно напугали. Рон зарычал и кончил прямо на ее кожаную маску.
Снова ночная дорога.
− Я поведу.
− Конечно.
Я не собирался спорить. Мое тело болело, после кокса гудело в голове. Везти машину было проблематично.
− Валиум есть?
− В кармане куртки.
Рекс вырулил на Малхолланд и поехал в противоположную сторону.
− Не туда.
− Нужно развеяться. Только немного, хорошо?
Я вытряхнул из пластиковой трубки две желтых таблетки и проглотил их, запив водкой. Когда мы уходили, Рон разрешил нам ее забрать. Двух не хватило, так что я принял еще две. Рекс тоже проглотил две таблетки и допил водку. Я выбросил бутылку из окна. Я видел, как она раскололась, ударившись о край дороги, с таким звуком, словно нечто тяжелое бросили в озеро. До рассвета оставался долгий час, небо приобрело болезненно серый, стальной оттенок. Склоны холмов постепенно проявлялись перед нами словно фотография на заторможенном Полароиде. Пару миль мы ехали молча, ждали, пока подействуют таблетки.
− О чем думаешь?
− Она правда хотела этого?
− Конечно. Легкие деньги, а?
− Они все такие?
− Какие-то да, какие-то нет. Ты хорошо справился.
− Как она выглядит без маски?
− Никогда ее не видел.
− У них наверняка интересные отношения.
− Думаю, для них это единственный способ сохранить брак.
− Да уж, когда получаешь деньги, гораздо легче идти на такое.
− Почему легче? Они же не убивают друг друга.
− Да, но, чтобы согласиться на это, нужно выйти за пределы обычной морали. А это не каждому по силам.