Пауэлл забрал альбом и закрыл его.
− Фото шокировали тебя?
− Я все там уже видел.
У Пауэлла напряглась нижняя челюсть.
− Но ведь тебе наверняка показалось это странным, что я делаю такие снимки?
− Я бы не назвал это нормальным.
− Белла добровольно участвовала во всех фотосессиях, даже в самых ранних. В этом доме, дружище, нормальности не найдешь. Это отдельный мир, другая вселенная, здесь мы живем по своим правилам, а не по тем, что диктует твое правительство. Если ты думаешь, что Белла просто женщина для секса, что она будет вести себя так же, как отбросы, к которым и сам относишься, то сильно ошибаешься.
− Пытаетесь меня напугать, верно?
− Интересно, сколько продлится твоя бравада, − с этими словами Пауэлл встал. – Поеду в город. Оставить тебе фотографии?
Я посмотрел на него, его стеклянные глаза сочились ядом. Белла была права. Пауэлл меня ненавидел.
Он ушел. Я взял визитку Говарда Уэлкса и отыскал свой мобильник. Но тут я замялся – меня трясло от самой мысли звонить руководителю канала и просить работу. Вместо этого я набрал номер Рекса и с силой нажал на кнопку.
− Догадайся, откуда я звоню.
− Это кто?
− Джек.
− А-а.
Судя по голосу, Рекс был измотан. И еще обдолбался.
− Я в Малибу, чувак. В доме той женщины. Боже, ты бы видел, какая тут красота.
− Какая женщина?
− Та, из-за которой я все агентство чуть не разорил.
− Джек, это что, шутка такая?
− Шутка? Черт, да нет же. Реально. Что ты имеешь ввиду?
− Тебе не кажется, что в такой ситуации шутить неуместно.
− Бля, чувак это был несчастный случай. Это не твоя вина.
− Я убил его.
− Да, я знаю. Но никто не говорил, что все сложилось прекрасно. И для тебя, и для него.
− Готов поспорить, ты об этом вообще не думал.
− Во имя господа, что ты мне все пытаешься доказать? Я не собираюсь менять из-за этого случая всю свою жизнь.
− Да, но это круто изменило мою.
− Может тебе об этом с доктором поговорить? Ну сам понимаешь, совета там спросить.
− Но это не вернет того малыша, так ведь?
− И что ты собираешься делать? Я имею ввиду, тебе надо что-то уже предпринять, чувак.
− Знаешь, что я сделаю? Вмажусь еще раз, а потом поступлю так же, как ты. Буду притворяться, что ничего не случилось. Как тебе?
Он нажал отбой прежде чем я успел придумать ответ.
Другой телефонный звонок принес больше пользы.
Говард Уэлкс был на деловой встрече, но он предупредил свою секретаршу, она перенаправила мой звонок парню по имени Ларри Бернс, оказалось он непосредственный организатор съемок. Бернса не обрадовала идея освободить вакансию еще для одного ведущего, да еще и без опыта. Ему пришлось здорово попотеть, чтобы пресечь любые проблемы еще до их возникновения. Но я уже слишком долго шел к красивой жизни звезды, чтобы запороть короткий опрос по телефону. Наконец он сказал мне придти завтра на репетицию.
Я положил телефон, у меня дрожали руки. Всего два месяца назад я едва сводил концы с концами, работая в закусочной для дальнобойщиков и работяг. А теперь у меня появился шанс, о котором мечтают все жители Лос-Анджелеса – работа на телевидении. Шанс стать тем, кем остальные лишь мечтают стать.
Я понимал, что моей заслуги тут нет. Если я и попаду на ТВ, то это благодаря финансовому могуществу Беллы. Но мне-то какая разница? После того, как у меня появится быстрая тачка и дом среди холмов, а мое лицо украсит страницы журналов, все остальное перестанет иметь значение. И все же, сама мысль о том, что мне придется зайти в студию, где много техников и фоторепортеров уже бросала меня в дрожь.
Но для чего люди придумали наркотики?
Я немного поплавал голым в бассейне, затем прислонился спиной к одной из колонн, стоя лицом к солнцу. Облако по имени Пауэлл, что пялилось на меня ранее теперь исчезло, оставив только небо, синее, как старые номера калифорнийских машин. Среди крон деревьев блестела узкая полоска океана.
Я оделся и направился к своему «Прелюду», обойдя парадный вход. Фото, которые мне дал Райан, так и остались в бардачке. Я забрал их, поднялся в комнату Беллы, сел на кровать и принялся разглядывать – влюбленные в полиэтиленовых мешках, мертвые тела, соединенные членом. Через некоторое время я пошел в ванную и подрочил над раковиной.
Остаток дня я провел у телевизора, смотрел новости и курил.
У Элизабет Тейлор, после того, как нейрохирурги удалили ей опухоль мозга, начался диабет. Леонардо ДиКаприо сфотографировали, когда он ел попкорн во время перерывов на съемке «Титаника», Николас Кейдж помог организовать сюрприз на день рождения Джону Траволте на приеме у Майкла. Позже Джон снял особняк за четыре тысячи семьсот баксов и закатил вечеринку на двадцать пять тысяч, там были Том Хенкс, Шон Пенн, Шарон Стоун, Присцилла Пресли и Дастин Хоффман.
Белла пришла в районе пяти. Мы потрахались, пообедали, а затем сели возле бассейна.
− Утром мы немного поболтали с Пауэллом, когда ты ушла.
− Наверняка беседа была познавательной.
− Он показал мне фото.
Белла вздохнула.
− Свою частную коллекцию, я так полагаю.
− Представляю.
− И что ты подумал?
− Довольно сексуально.
− Ты ведь понимаешь, зачем он тебе их показал?
− Думаю, чтобы отпугнуть меня.
− Он конченый ублюдок.
− Ты догадывалась, что я увижу их?
− Догадывалась как тебе их преподнесут.
Во время сумерек вода в бассейне выглядела особенно красиво.
− Ты шокирована?
Белла покачала головой и протянула мне руку.
− Ну же. Больше это не повторится.
После мы сидели в кожаных креслах в видео-комнате. Белла выбрала видеокассету из потайного шкафа, монитор оживился и зашипел. На экране шла последовательность небольших видеофрагментов, снимали их, судя по всемуЮ в этом доме. Белла и Пауэлл трахались в разных позах, большинство экстремальные. Никакой нежности – не изнасилование, но и не любовь – словно драка.
− Что думаешь?
− У него большой член.
− Боже, Джек, это было снято недавно. И мы до сих пор этим занимаемся. Я вчера не работала. С ним трахалась.
− О…
− Я этим с восемнадцати занимаюсь.
− Он тебя заставил.
Улыбка Беллы заставила меня почувствовать себя наивным дитем.
− Ему не пришлось. Моя мать погибла в автокатастрофе, когда мне исполнилось пятнадцать. Пауэлл был за рулем. Как всегда - под кайфом. Он врезался в грузовик, удар пришелся как раз на то место, где сидела она. Я не могла не воспользоваться возможностью отомстить.
− Не понял.
− Я позволяла ему делать это и лишала его секса на недели, а то и на месяцы. У него крыша ехала. Я почувствовала вкус власти, и не собиралась останавливаться. Он был бессилен передо мной. Он не мог даже лишить меня финансов, всеми деньгами владела мать, и она оставила их мне. К тому же я дрожала от удовольствия
− Тебя это заводило?
− Не так, как это воспринимаешь ты. Меня восхищало то, как далеко я могу зайти.
− А теперь как? Все еще бросает в дрожь?
− Когда кто-то в твоей власти это так затягивает.
− И это продолжается все пятнадцать лет?
− Да и будет продолжаться. Но ты прав, контроль ради контроля не имеет смысла.
− Тогда зачем все это теперь?
На записи Белла и Пауэлл продолжали трахаться, несмотря на наш разговор. Белла вырубила видеомагнитофон, вытащила кассету и убрала ее в шкаф. После она села в кресло с задумчивым видом.
− Этот разговор состоялся раньше, чем я планировала. Пожалуйста, пообещай, что он ничего не изменит в наших отношениях.
− Ты считаешь, что это очень плохо?
− Не плохо, просто…неожиданно. Ты увидел меня с другой стороны.
− Сомневаюсь.
Белла внимательно изучала мое лицо, потом, видимо прочитав, что надо, она затараторила:
− Я открыла клинику в Брентвуде вскоре после того, как получила квалификацию. Сначала я просто старалась занять себя чем-нибудь. Но потом все изменилось. Я начала упиваться тем, что могла делать с пациентами. Если правильно подобрать человека, правильно ему солгать, они становятся готовы на все. Началось с обследования – ненужные ректальные пробы, вагинальные мазки, колоноскопия…И под конец мне этого уже не хватало, и я стала проводить небольшие хирургические процедуры – операции безо всякой необходимости. Или квалификации. Я не хирург.
− А как ты узнала, как их проводить?
− Такого уровня операции можно выполнять чисто механически. Если ты знаешь, как правильно расположить тело и все основные процедуры, труда не составит. Для меня это был словно вызов, я наслаждалась преодолением трудностей.
− И ты находила это сексуальным?
− Конечно. В сексе одно тело делает что-то с другим. Большинство людей ограничивают себя тем, что считают нормальным. Я лишь расширила свое понятие нормы, вот и все.
− А Пауэлл был связан с клиникой?
− Нет. Наше медицинское сотрудничество началось позже, я поняла, что рискую. В клинику может придти проверка, не одна контора так другая. Это был лишь вопрос времени, прежде чем кто-то напишет жалобу. Чтобы продолжать, мне пришлось спрятаться в тени.
− А помощь бездомным? Это твой способ оторваться без последствий?
− Я оказываю и настоящие услуги.
− Но в сущности…
− Верно, в сущности это для моего личного удовольствия.
− А что входит в понятие «малые хирургические вмешательства»?
− Вазектомия, удаление родинок, аппендикса. Обычно я не захожу дальше обследования. Но, помимо всего этого, я не хотела терять контроля над Пауэллом. Мне нужна была помощь, и он мог помочь – он же хирург – и мне нужен был тот, кто станет искать для меня пациентов. Он бы никогда не стал таким заниматься.
− И ты продолжаешь заниматься с ним сексом?
− Временами. Но ничто не может длиться вечно. Думаю, ты понимаешь, о чем я, Джек?
Она сказала так, словно нисколько в этом не сомневалась.
− Я все прекрасно понимаю.
− Спасибо. Приходи ночью и посмотри, как я обращаюсь с пациентами, тебе понравится. У нас есть односторонние зеркала. Пациенты творят абсурдные вещи ради денег. Иногда мне кажется, что продажность - это сердцевина человеческой сути.
− И чья была идея записывать на видео секс с папочкой?
− Моя конечно. Но Пауэлл пробирается сюда и делает копии со всех моих записей. Всю мою коллекцию продублировал. Думаю, он считает, что так видит частичку меня.
Глава двадцать первая
Я вел «БМВ 850CI». Белла сидела рядом в коротком платье из спандекса, переливавшемся различными цветами. Она купила его в круглосуточном магазине на стыке бульвара Уилшира и Третьей Набережной. Платье выглядело не слишком вульгарным, но оно стоило меньше пяти сотен баксов. Белла хотела устроить групповуху, и мы искали жертву.
Было еще слишком рано, около восьми вечера, так что на улице еще не было ажиотажа. Мы припарковались и заглянули в расположенный на отшибе магазин «XXX». Внутри несколько парней внимательно разглядывали обложки видеокассет, не обращая внимания друг на друга. Белла встала рядом с одним из них – худощавым мужиком за сорок, в его глазах читалось напряжение, от него буквально пахло похотью. Белла встала перед ним и демонстративно нагнулась за видеокассетой. Мужчина заметил ее, наверное, ему показалось странным, что вообще женщина делает в таком месте. А когда она коснулась его локтя, он едва не отскочил в сторону. Но Белла улыбнулась и поговорила с ним, затем кивнула головой мне. Долго его уговаривать не пришлось.
Мы все втроем сели в такси и поехали в один из дерьмовых мотелей на этой улице. Его звали Руди, всю дорогу он жаловался, что после рождения ребенка жена уже год ему не дает. Слабый, грязный человечишко, лучше бы он надевал презерватив и не размножался. Мы сняли номер на первом этаже в самой дальней части мотеля. Я попытался прикрыть занавесками окна, но они не подходили по размерам. На заднем дворе располагалась парковка. Но всем остальным было наплевать, так что я решил закончить дело – как можно быстрее удовлетворить Беллу и вернуться в Малибу.
Мы не стали выключать свет, а сразу разделись. У Руди встал еще до того, как он стянул трусы. Он лег на кровать животом вверх, как ему и велела Белла. Его торчащий член выглядел нездоровым, его кожа была неестественно темной. Белла сказала, что ей приспичило по-малому и ушла в туалет. Но она не полностью закрыла дверь, сквозь прорезь я увидел, как она набирала в шприц какую-то жидкость из стеклянной ампулы с синей надписью. Белла спрятала шприц в полотенце, которое бросила на пол возле кровати. Она вскарабкалась на кровать и села прямо на член Руди. Я пристроился к ней сзади, и, уже приготовив смазку, вошел в нее сзади. За плечом Беллы я видел лицо Руди, на нем читалось неподдельное восхищение – наверняка он представлял себе нечто подобное, каждую ночь дроча перед зеркалом. Я чувствовал, как его член двигался вдоль стенки ее матки.
Сначала Белла добросовестно трудилась, трясла сиськами перед лицом Руди. Вдруг она легла на него, словно пыталась зарыться лицом ему в подмышку. Но я увидел, как ее рука потянулась за шприцом. Пока недоумок лежал, закрыв глаза, она воткнула иглу в вену на его шее.
Руди успел только вскрикнуть. Наркотик подействовал быстро. Его глаза закатились, лицо напряглось. Он начал неистово дергаться, именно этого Белла и добивалась. Я немного растерялся, у меня стала пропадать эрекция, я притворился, что кончил и вытащил член из ее задницы. Белла закричала и резко встала. Член Руди выскользнул из ее вагины и начал разбрызгивать сперму, мне даже не верилось, что он смог столько накончать.
Теперь тело Руди дергалось не так часто, но сами толчки стали резче. С каждым разом напряжение в его мышцах длилось дольше, а расслабление все меньше. Его тело изогнулось дугой, одна часть которой держалась на плечах, другая на пятках. Руди выглядел так, словно его убило током. Его член все еще стоял, живот и бедра были залиты спермой. Белла вытиралась полотенцем, она словно вообще не замечала ничего вокруг.
− Похоже, он уже не дышит.
Белла тихо выругалась, словно это было временное неудобство. Она надавила Руди на живот, и его тело выпрямилось. Белла наклонилась к его рту и сделала пару резких выдохов. У него в груди раздался печальный и пустой звук вдыхаемого воздуха.
− Иди сюда, ему нужен массаж сердца. Пять раз выдохни, потом я нажму. Не бойся, с ним все будет в порядке.
Я делал все, как она говорила. Казалось, мне придется целую вечность сидеть, склонившись над тело Руди. Я словно пытался наполнить воздухом трюм корабля. Вскоре мы с Беллой поменялись. Я волновался, что мужик умрет, но Белла вела себя абсолютно спокойно. Все ее движения были уверенными и профессиональными. Через минуту Руди задышал, и начал что-то бормотать себе под нос, хотя еще не пришел в сознание. Белла сразу же отвернулась от него и начала одеваться, словно Руди в комнате и не было. Я быстро оделся и через пять секунд уже стоял у двери. Белла неторопливо собиралась.
− Расслабься. Он еще пару часов в отключке проваляется. Уверена, ты гордишься собой. Ты же ему жизнь спас.
− Давай просто уйдем отсюда.
− Что-то не так?
− Это не совсем то, чего я ожидал.
− С ним все будет в порядке. Этот наркотик опасен только для тех, у кого слабое сердце.
− А у него, думаешь, не слабое?
− Он уже дышит.
− Но ты не знала об этом, когда ввела ему дозу.
− Без риска чувства не столь остры.
− Мы бы скорую вызывали?
− Я готова. Идем, поймаем такси в другом квартале.
Мы оставили Руди там, где он лежал. Его стоявший член вскоре сник. Залитый спермой, бедняга выглядел жалким. Но самое главное, он остался жив. Когда мы вышли на улицу, я подумал еще раз проверить его, но Белла уже поймала такси, а мне ее сердить не хотелось.
Когда машина тронулась в путь, я попросил высадить меня в Голливуде. Белле моя идея не понравилась, она велела таксисту остановиться. Мы вышли на тротуар немного пошептаться.
− Что такое, Джек?
− Мы чуть не прикончили этого парня.
− Но не прикончили же.
− Что значит «не прикончили же»?
− У него сил хватало, вероятность того, что мы причинили вред его здоровью, ничтожно мала.
− Мне так не показалось. Боже. Я думал его пополам разорвет.
− Так ты не поедешь ко мне?
− Мне нужно немного отдохнуть. Я хочу сказать…боже. У меня еще и репетиция на пятьдесят втором канале. А студия Бербанка ближе к моей квартире.
− Ты говорил с Уэлксом? Здорово. Надо было мне сказать.
− Я решил не торопиться, сначала посмотреть, как все пойдет.
− Давай вернемся в Малибу, можешь завтра взять лимузин.
− Лучше не надо, правда. Не этой ночью.
− Жаль, Джек. Я думала, тебе понравится.
Я уже хотел было сдаться, но мне следовало думать о будущем. Еще многое предстояло пройти, нужно было вести себя пожестче. Ведь именно так все решается на ТВ. К тому же, чтобы пройти репетицию, я хотел достать немного таблеток, а Малибу не лучшее место для бедного парня.
− Придешь ко мне завтра? Как закончишь.
− Конечно.
− А как ты доберешься до студии? У тебя ведь нет с собой машины.
− На такси, наверное.
− Возьми мою машину. И еще вот.
Она дала мне ключи от «БМВ» и пачку стодолларовых купюр.
Мы поцеловались, Белла села в такси и уехала. Я смотрел ей вслед, думая о том, правильно ли я поступил. Пока все шло очень хорошо.
Я поймал такси, вернулся на улицу и залез в «БМВ». Я сидел за рулем, вдыхал запах кожи, чувствовал, какое потрясающее сцепление с дорогой у этой машины. Я понимал, ничто на земле не лишит меня шанса, который даровала мне Белла.
Но нить приятных событий прервал Райан, сидевший на пластиковом покрытии кухонного стола.
Должно быть, он завалился сюда, пока я парковал машину на заднем дворе. Райан заявил, что чувствует себя прекрасно, и непрочь устроить вечеруху. Вскоре мы оба сидели, склонившись над столом и словно пылесосы втягивали в себя кокс, купленный за парочку купюр Беллы.
− Интересно, что у тебя за тачила внизу, Джеки. Хотя этой ночью вообще много интересного произошло.
− Ты знаешь, чья она.
− Я знаю, кто ею владеет, мне интересно другое, как ты ее получил?
− Мы гуляли. Я хотел вернуться сюда, а она нет. Сделали так, чтобы всем было удобно.
− А вы сближаетесь. Хорошо провел ночку, да?
− Вполне.
− С такой бабой ночка была куда лучше, чем «вполне». Что делал?
− Так…то да се.
− Все по-старому, так?
− Да.
− А с тобой трудно бороться, парень, не так ли?
− Что ты имеешь ввиду?
− Ты не единственный, кто нашел себе новую игрушку.
Райан пошел в гостиную, там он взял сумку, которую оставил возле двери. Он достал оттуда новенькую миниатюрную видеокамеру. Ее можно было держать одной рукой.
− Как тебе? Конфисковал ее у шлюхи, она думала использовать ее для создания своей порноколлекции. Может пригодиться для того, о чем мы говорили в последний раз.
− И о чем?
− О твоей охуенной телке из Малибу. Только не говори мне, что забыл.
− Мы ни о чем таком не говорили.
− Говорили – о шантаже.
− Это ты о нем говорил, не я. Я не собираюсь в это ввязываться.
− Ну, после этой ночки выбора у тебя нет. Ты уже завяз в этом по уши, когда пошел в тот мотель.
Мне захотелось сказать что-нибудь остроумное, что-нибудь, что помогло бы разрядить обстановку, но вдруг у меня к горлу подкатила тошнота, я даже открыл рот.
− Дай-ка я тебе покажу.
Райан какое-то время возился с проводами и телевизором, потом запустил на камере мини-кассету. Сначала на экране показалось нечто размытое, похожее на краску, но затем изображение стало четким. Мы увидели оконную раму и прорезь между занавесками. Дешевый номер и трое людей на кровати. Я, Белла и Руди.
− Ебать!
− Вот именно, ебать, Джеки.
− Слушай, я не знал, что она…
− Давай посмотрим, изображение же хорошее, так ведь? Просто удивительно, на что способны эти япошки.
Райан выключил запись, когда Белла начала одеваться.
− А ебля знатная получилась. Жаль я не смог получше заснять, как твой хуй вошел в нее, но у меня не было возможности подобрать нужный угол.
− Я ничего не знал про эту инъекцию. Она сказала только, что хочет секс втроем. Боже, да я чуть не обосрался, когда увидел, что она творит. Если бы я знал…
− Попридержи коней, Джеки. Может, проблемы и обойдут тебя стороной. У тебя есть два варианта. Первый – я могу подшить это, то, как ты обошелся с алкашом и прочие твои выходки к делу об убийстве Карен. Или…
− Да о чем ты вообще? Я же ничего не делал?
− Но ты там был, и даже не попытался остановить ее.
− Но мы привели его в чувство. Если бы мы хотели убить его, разве не добили бы?
− Да, она крутая. Парень даже среагировать не успел. Она проходила курсы парамедика или что-то вроде того?
Я чуть было не сказал ему, что Белла врач, что она и не собиралась никого убивать, и что жизни того парня ничто не угрожало. Но в убийстве Карен имелся и хирургический след, поэтому я решил, это скорее прибавило бы проблем, нежели уменьшило.
− Откуда мне знать?
− Что за хрень она ему вколола? Что это было?
− Слушай, Райан, я сам ничего о ней толком не знаю. Мы просто трахаемся, ясно?
− Хорошо, ты мыслишь в верном направлении, Джеки, и тут мы подходим ко второму варианту.
Он вынул все провода из телевизора. Закончив с аппаратурой, Райан начал расхаживать по комнате. Я видел, как напряжена его челюсть под слоем жира. Райан выглядел очень нервным, казалось, вот-вот начнет махать в воздухе кулаками.
− Да, второй вариант куда лучше. Готов? Мы показываем кассету самой мисс-мать-ее Верниер. Что думаешь?
Райан остановился напротив меня, судя по выражению лица, отказа бы он не потерпел.
− Что скажешь, Джеки? Сучка отвалит кучу баксов, чтобы скрыть такое.
− У тебя есть запись, я тебе не нужен.
− Но я хочу, чтобы и ты в этом участвовал. Этим ты завоюешь мое расположение, а тебе это сейчас ой как нужно. К тому же, я дам тебе запись.
− Бля, никто не пострадал, никого не выпотрошили. Почему тебе просто не оставить все, как есть?
− Джеки, я получу свое так или иначе. Зачем оно мне надо? Мне бы не помешали деньги, но…
− Что от меня требуется?
− Расскажи ей все, только спокойно. Скажи, что видел запись и угроза действительно существует. А когда мы встретимся, то не станем ходить вокруг да около и маяться хуйней.
− Ты хочешь с ней встретиться?
− Я же не заставляю тебя вести переговоры. Давай. Это же забавно. Мы разделим деньги вдвоем. Как когда-то делили Карен.
− Мы не делили Карен.
− Мы совали хуи в одно и тоже место. Я даю тебе шанс, Джеки, не упусти его. Тебе нужно всего лишь организовать встречу.
Райан зашел мне за спину и начал гладить мою шею.
− Так да или нет? Всего лишь немного денег от суки, что может себе это позволить, или вернее от кучи дерьма, что возможно виновна в гибели твоей жены.
− Я не знаю, когда увижу ее снова. Это может занять пару дней.
− Эй, по мне видно, что я расслабон поймал? Я не могу ждать пару дней.
Глава двадцать вторая
Пятьдесят второй канал занимал обширную террторию в Бербанке, официально принадлежавшую компании «Уорнер» − офисы и парочка небольших студий. Канал выпускал много низкобюджетных программ. Они были слишком необычны для тех, кому меньше двадцати пяти, но могли бы стать неплохим ингредиентом в похлебке для среднего класса, если бы только канал смог пробиться дальше закоулков мейнстрима.
Офис Ларри Бернса я нашел на втором этаже панельного дома. Здание спроектировали словно прицеп для грузовика, очень много наружных лестниц и коридоров. Вентиляционные трубы кондиционеров, проходившие под закрытыми жалюзи окнами, будто достраивали позже. Я прождал полчаса у секретарши, прежде чем ублюдок соизволил выйти меня встретить.
Ларри похоже, больше всего заботился о своем члене. Его половой орган отчетливо проглядывался в левой штанине легких брюк. Отнюдь немаленький по размеру, он совсем не подходил своему хозяину. У Ларри было рыхлое грушеобразное тело, на плечах виднелась перхоть. Глава студии явно имел проблемы с угрями на носу, и загубил много капилляров, пытаясь их выдавить. Центральная часть его лица выглядела как один большой фурункул. Увидеть такого человека в Лос-Анджелесе, да и еще и в киноидустрии даже немного разочаровало.
Ларри ничего не сказал, просто кивнул мне головой и пошел на улицу. Я последовал за ним, мы шли по узким улочкам между звуковыми студиями, по форме похожим на ангары, и помещениями с минимальным набором декораций, которые используют для съемок мыльных опер, эдакие урезанные домики без стен и крыш. Сейчас все они были пусты, кроме одного. Там в импровизированной гостиной нас поджидали трое с камерой, они стояли возле большой лужи света. Весь пол был усыпан кабелями и кусками серебристой изоленты.
Эти ребята представились как звукооператор, режиссер, и оператор. Они проигнорировали Бернса, но уделили больше внимания мне. Я должен был встать в освещенную зону за полоску изоленты и произнести речь на камеру. Под объективом находился телесуфлер, которым управлял оператор. На этой репетиции я хотел поразить их словно бомба, тогда они уж точно раскошелятся на нового сотрудника.
Режиссер посоветовал мне расслабиться и воспринимать камеру как живого собеседника. Но я все это уже изучил на курсах телеведущего. Я представил себе камеру как окно в огромнейший зрительный зал. Так можно создать ощущение, что вещаешь на большую аудиторию, а не шепчешься с кем-нибудь по секрету.
Я чувствовал себя превосходно. Знал, что могу. Знал, что должен. Когда ты экране, важнее всего демонстрировать уверенность в себе. И я демонстрировал ее изо всех сил. К тому же коктейль из таблеток, что я принял этим утром, заглушил нервное напряжение и придал немало сил.
Через десять секунд я понял, что телефсуфлер показывал информацию из выпуска «Двадцати восьми кадров в секунду» который показывали на прошлой неделе − обсуждение прокладок, которыми пользуются женщины-кинозвезды. Наверняка, это Бернс решил сыграть со мной злую шутку, но я помнил кое-чего из той передачи, и потому сумел сыграть аккуратнее, чем ожидалось. После они переместили камеру и велели мне выступить снова.
Бернс сидел в тени и наблюдал за мной через монитор. Когда все закончилось, он грубо велел режиссеру прислать ему видеокассету с моим выступлением и решительно вышел на улицу, всем видом показывая, что у него полно других дел помимо меня. Увидев, что я иду за ним, он медленно остановился.
− Не скажу, что я сильно разочарован. Мы все обсудим и дадим вам знать. Парковка вон там, прямо и направо.
Он не попрощался и не стал ждать моего ответа. Я дождался пока Ларри свернет за угол и направился к зданию, где располагался его офис. Я изобразил, что заблудился и целый час бродил вокруг, вдыхая свежий древесный запах новых декораций. Я впитывал в себя саму атмосферу этого места, целые поколения людей жили здесь, в безопасном, недоступном для других мире под названием Голливуд. И им никогда не хотелось покинуть его.
На одной из боковых улочек располагалась электронная витрина. На ней крутили документальный фильм: парень входил, открыв дверь, зачитывал текст ждавшему его типу, и резко замирал, уставившись куда-то вдаль. Это повторилось пол дюжины раз, даже я начал уставать, но актер меня буквально пленил. У него не помялась одежда, не испортилась прическа, он даже не вспотел. Солнце, изнурявшее всю съемочную группу, не могло причинить ему вред.
В конце каждого дубля, я вглядывался в его лицо. Я понимал, что актера там уже не было. Он уже ехал в лимузине к холмам, домой, с коксом в ноздре и вертит на хую семнадцатилетнюю телку.
И для этого ему было достаточно всего лишь открыть дверь в малоизвестном фильме. Я даже имени его не знал.
После двое охранников вывезли меня со съемочной площадки в машине для гольфа.
Следующие несколько недель я провел в Малибу. Помимо обычных удобств, там я оставался недосягаем для Райана. Я понимал, он очень хотел встретиться с Беллой с целью шантажа, и чем дольше я избегал этой встречи, тем сильнее напрашивался на взбучку. Этот ублюдок был отмороженнее питбуля, но я сомневался, что он решится забраться в дом Беллы в самом начале игры.