В его руках не было подноса, они были сжаты в кулаки по бокам. Я поняла. Его гнев был очень сильным, когда дело касалось брата.
Я даже и не надеялась узнать, что именно произошло между братьями, но в этом и не было необходимости. Я доверяла Адаму. И до того, как моя способность читать ауры ухудшилась, я увидела Каина таким, какой он был.
Прищурившись, я попыталась разглядеть его ауру, чувствуя себя идиоткой из-за того, что не обратила внимания на ее полное отсутствие. Единственным оправданием было то, что, когда я пришла в Центр, то была на грани потери сознания. Даже просто дойти сюда было пыткой, а встать с постели было все равно, что подняться на Эверест.
Когда появился Адам, меня больше волновала встреча с ним, чем его аура. Поэтому до появления Каина я не обратила на это внимания. Такая способность точно не помогала мне с моим желанием вписаться, не так ли?
Тот факт, что я не могла видеть ауру, а только чувствовала его гнев, было достаточным доказательством того, что я что-то сделала, когда исцелила Луизу. Или, скорее, пыталась ее исцелить.
Я отбросила эту мысль в сторону, снова переключаясь на близнецов. Плечи Адама были напряжены, и я почувствовала его возмущение, когда он зарычал:
— Что, черт подери, ты вообще здесь делаешь?
— Как я уже сказал Теодозии, на прошлой неделе ты вел себя странно. Я был обеспокоен.
— Ты никогда не беспокоишься обо мне, — усмехнулся Адам, скривив губы, и прорычал: — Какого хрена ты за мной следил?
— Потому что я был обеспокоен, — повторил Каин, переводя взгляд на меня. — Что ты в ней нашел? Она такая скучная.
Взгляд его глаз был прикован ко мне, и я знала, что он сказал это с намерением причинить мне боль, но это не сработало. От приемных родителей я слышала гораздо больше резких заявлений, и терпела их, так же как терпела подлых детей, с которыми оказывалась в приемной семье, и хулиганов во многих школах, которые я посещала за эти годы.
Не в силах удержаться от улыбки, я ухмыльнулась.
— Ты думаешь, это задело меня, Каин? Должна ли я обижаться на то, что парень, который мне не нравится, считает меня скучной? Вырасти уже.
Я подалась вперед, не обращая внимания на вновь появившееся головокружение. Вода что-то сделала со мной, оживила, словно я поплавала в горячем минеральном источнике, а не в общественном бассейне, но настоящего чуда не произошло. После неудачного исцеления Луизы я все еще чувствовала себя неважно и не должна была забывать об этом.
— Ты, должно быть, привык к настоящим пустышкам, — мягко закончила я, — которым этих слов будет достаточно, чтобы они убежали в слезах.
Губы Каина сжались, а в глазах появился неприятный огонь. Но прежде чем он успел сказать хоть слово, Адам вскинул руку и за плечо оттолкнул его. Только сейчас я поняла, что Каин подошел ко мне вплотную. Только толчок Адама отдалил нас друг от друга.
— Думаю, тебе пора идти.
— Да, думаю, мне нужно рассказать маме об этой странной тусовке, которую ты устроил с одним из ее избирателей.
Адам удивил меня, засмеявшись.
— Давай, скажи. Она нечасто меня слушает, но думаю, что это будет ей интересно.
Он что-то открыл в своем телефоне, пролистал быстро пальцем, а затем сунул экран Каину в лицо.
Я была удивлена, увидев, как тот замер, напряженно глядя на экран.
— Ты не посмеешь!
— Ты уверен в этом? — улыбнулся Адам. — Секреты, Каин. Я могу сохранить твой, если ты сохранишь мой.
Каин, зарычав, встал со своего стула так резко, что тот упал на пол. Он не стал задерживаться, а просто в бешенстве умчался, оставив после себя помещение, до краев наполненное энергией.
Ощущение было странным. Я не думала, что могу это чувствовать без своей способности видеть ауры, но чувствовала. Это было мощно. Я поняла, что в Каине все было таким. Он был подобен бурному морю, которое набирало силу, готовясь сформировать разрушительную приливную волну.
Эта мысль заставила меня почувствовать беспокойство, и оно рассеялось только тогда, когда Адам поцеловал меня в висок.
— Извини за это. Я просто собираюсь выпить свой кофе.
Я смотрела, как он идет за своим завтраком.
— Я больше не вижу аур.
Черт, я только что поделилась с ним этой своей странностью, а мое наследие уже сделало меня лгуньей.
— Но ты поняла, что это Каин. — Адам склонил голову набок. — Как?
— А как ты узнал?
— Я был в коридоре, когда увидел, что ты сидишь с ним. Ты была напряжена с самого начала. Со мной ты никогда не была такой, — он пожал плечами. — Я поспешил к тебе и застал тот самый момент вашего разговора.
— Вы не идентичны.
Адам фыркнул.
— Скажи об этом нашей матери. Все будут с тобой несогласны.
— Я не все, не так ли? — улыбнулась я слегка. — Вы с ним подобны дню и ночи.
— Кто есть что?
— Ты день, конечно. Ты свет. Он темнота. — Я вздрогнула и непроизвольно посмотрела в ту сторону, куда умчался Каин. — Мы разозлили зверя.
— Ему много не нужно, — проворчал Адам, помешивая свой кофе.
— Да. Думаю, так и есть. — Но мне все равно было не по себе. — Я не должна была его подстрекать.
— Говорю же, ему не нужно много. Достаточно будет того, что ты не восхищаешься им или не предлагаешь ему отсосать.
Я скривилась.
— Очаровательно.
— Так и есть.
— Что ты ему показал? — спросила я после того, как Адам сделал глоток кофе.
— Фотографию его с нашей учительницей итальянского, — ухмыльнулся он. — Поймал их после школы два месяца назад.
— Ты приберегал это для особого случая два месяца?
Адам только пожал плечами.
— Что касается Каина, то не будет лишним быть наготове. У меня есть еще пара трюков в рукаве, не волнуйся.
Но ничто не могло подготовить нас к тому, что должно было произойти. Мое предсказание сбылось — приливная волна Каина набирала силу, и мы были на ее прицеле.
Глава 10
Тея
Тогда
— Адам! — рассмеялась я, когда он потащил меня из Центра на парковку. — Что это?
От его смеха моя улыбка стала шире, и, как это обычно происходило в присутствии Адама, мне показалось, что мое сердце, разбухая, росло и росло, пока в груди не осталось места ни для чего, кроме него.
— Не будь такой нетерпеливой, — упрекнул он, заставив меня фыркнуть.
— Я? Нетерпеливая? Это ты нетерпеливый. — Ну, вроде как. Почему-то Адам был самым терпеливым нетерпеливцем, которого я когда-либо знала.
Он фыркнул, но я обнаружила себя прижатой к его боку и вздохнула, когда его губы коснулись моей щеки. Адам всегда был со мной джентльменом. Я до сих пор не была уверена, рада ли этому или обеспокоена.
Парень не принадлежал к моей культуре. Он не знал, что то немногое, что мы делали до сих пор, считалось вольностью для моего народа. Я не должна была касаться его, не должна позволять обнимать меня и не должна проводить с ним так много времени. То, что я нарушила все три этих условия, было равносильно тому, что для моего народа я стала падшей женщиной. Не имело значения, что он был моим джило, это никого не волновало.
Цыгане заботились о приличиях, а когда дело касалось девушек моего возраста, беспокоились о ее девственности.
Адам смотрел на меня с некоторым жаром в глазах, который дал мне понять, что он хочет меня. Это чувство было взаимным, но он никогда не настаивал. И, в свою защиту могу сказать — я не знала, как это сделать.
— Ладно, открой глаза, — пробормотал он, вторгаясь в мои мысли как раз тогда, когда огонь уже лизал мои пятки. Снова сжал меня и, на этот раз коснувшись губами моего виска, объявил: — С днем рождения!
Я открыла глаза и секунду только и могла таращиться на то, что, очевидно, было моим подарком.
— Тебе нравится? — спросил Адам настороженно, когда я не произнесла ни слова.
Я не знала, что сказать.
Итак, я начала с предсказуемого ответа.
— Адам, боже мой, это уже слишком, — прохрипела я, глядя на велосипед. Чистый винтаж, и он мне очень понравился. Абсолютно понравился. — Как ты вообще его сюда доставил? — Я знала, что сейчас мое лицо состояло только из одной улыбки. Вот насколько она была большой.
Улыбка Адама же была застенчивой, но глаза сверкали радостью, потому что он знал, что я была честной, и его удовольствие от моей радости было очевидным. Это было то, что мне нравилось в нем. Что касается меня, Адам был бескорыстным и таким щедрым, что я даже не была уверена, заслуживаю ли его.
Мне нечего было ему дать, но он давал мне что-то, и делал это каждый день. Кормил и платил за мой телефон. Иногда я поднимала этот вопрос, но когда спорила, Адам говорил, что он эгоист, потому что хочет убедиться, что со мной все в порядке — как я могла поспорить с этим?
Видите? Джентльмен. В обоих значениях этого слова (прим.: наряду с общепринятым значением слова как «корректный, воспитанный человек», словом «джентльмен» называют человека, относящегося к привилегированным слоям общества).
— Я велел Линдену, нашему водителю, привезти его. — Затем глаза Адама потемнели и он пробормотал: — В любом случае, это не так уж и много. Я увидел его и подумал о тебе.
— Где увидел?
Зная, где жил Адам и что его мама была сенатором, я не думаю, что в его районе каждые выходные проводили дворовые распродажи.
Он пожал плечами.
— Признаюсь, что искал его по нескольким комиссионкам. Такие велосипеды довольно сложно найти, но я просто знал, что он тебе понравится.
И он был прав.
Абсолютно прав.
«Роли Чоппер» (прим.: велосипед, производимый и продаваемый в Великобритании и США в 1970-х годах) сверкал. Небольшие колеса были такими черными, что сияли, а хромированная рама блестела на солнце. На высоком руле трепетали на легком ветру несколько флажков, а ярко-синее сиденье имело небольшую мягкую спинку.
— Ты нашел его в комиссионном магазине? — недоверчиво спросила я и бросила на Адама настороженный взгляд — он уже и так слишком много на меня потратил.
Адам покачал головой, смеясь.
— Ты такая недоверчивая, — упрекнул он, кладя руку мне на плечи. — Я купил его в комиссионном магазине примерно за пятьдесят долларов. Это была полная рухлядь. Хочешь посмотреть?
— Конечно, — ответила я ему, забавляясь этим нетерпеливым вопросом.
Он очень хотел, чтобы я увидела первоначальный вид велосипеда, и когда перевела взгляд на экран его телефона, то просто замерла.
Велосипед был реальным хламом. Продавать его за пятьдесят долларов было просто возмутительным.
Рама представляла собой одно большое коричневое пятно ржавчины, сиденье было потрескавшимся и с большим количеством прорех, а руль погнут.
Почему-то, когда я увидела, каким он был и какой стал сейчас, на моих глазах выступили слезы.
— О, Адам, — выдохнула я, протянув руку и коснувшись пальцами фотографии на телефоне. — Ты сделал это для меня.
— Конечно, — напряженно сказал он. — Я хочу, чтобы ты была в безопасности. Ненавижу, когда ты ходишь по этой дороге пешком каждый день. Это не только слишком далеко, но и опасно. Все это проклятое место.
Он оглядел парковку, словно выискивая взглядом наркоторговцев.
— Еще у меня есть две хорошие цепи с прочными замками, но это не помешает украсть велосипед, если ты не поставишь его в безопасное место, например, перед магазином на виду у всех, понимаешь?
Я кивнула, понимая, что он имел в виду.
— А-адам, ты починил его?
Он пожал плечами.
— Мне нравится чинить вещи.
Боже, он сказал мне это во время нашей второй встречи. Как я могла забыть?
Повернувшись к Адаму, я прижала руку к его груди и встала на цыпочки.
— Спасибо. Большое тебе спасибо.
Он вздохнул, но позволил мне быть тем, кто соединил наши рты. Поцелуй был мягким, нежным, но он пульсировал. Адам хотел большего, и я понятия не имела, как ему это дать, но он и не настаивал. Судя по его внешнему виду, по легкости в его теле, по его чувственности, я понимала, что Адам не был девственником, но он никогда не оказывал на меня давления. Никогда. Ему было приятно прикасаться ко мне, обнимать, целомудренно целовать. Я знала, что однажды это изменится, но на данный момент он не заходил слишком далеко. Мне казалось, что он чего-то ждет, только у меня не было возможности узнать, чего именно, и я не знала, как его об этом спросить.
Конечно, большинство девушек могли бы быть напористыми, но я — нет. Несмотря на то, что я потеряла связь со своей культурой в восемь лет, определенные правила укоренились во мне с самого рождения.
Прижавшись ко мне лбом, он прошептал:
— Я люблю тебя, Тея.
Мое горло сжалось от эмоций.
— Я тоже люблю тебя, Адам. — Протянув руку, я обняла его за шею. — Никто никогда не делал для меня ничего подобного.
— Ты заслуживаешь всего мира, Тея, и если у меня получится, я дам тебе его.
— Мне просто нужен ты, — прошептала я серьезно.
Вещи не значили для меня так много, как для Адама, и я не имела в виду, что это плохо, это была просто разница в нашем воспитании. Тем не менее, велосипед был прекрасен, потому что Адам был прав: Лоуренс действительно был опасен, а велосипед поможет мне находиться в большей безопасности.
Возможно, мне не стоило принимать его, но, как и в случае с телефоном, мне никогда не приходило в голову отказаться. Телефон держал меня в постоянном контакте с Адамом, а велосипед давал мне возможность до него добраться.
Мои дни были нацелены на то, чтобы проводить с ним как можно больше времени, и я знала, что он чувствовал то же самое.
Мы шли к чему-то, к чему-то приближались, я просто не знала к чему.
Адам повторил мое движение, обхватив меня за шею.
— Мне нужно идти.
— Я знаю. Мне тоже.
Мы оторвались друг от друга, но наши руки оставались переплетенными.
— Увидимся вечером?
Я кивнула — с тех пор, как Эмма и Джон потеряли Луизу, они, в основном, были погружены в себя и не возразят, если мы нарушим правила дома. Но мне не хотелось пользоваться их горем, поэтому, хотя мы с Адамом и встречались, но делали это нечасто.
Но сегодня? На мой день рождения? Боже, да.
Он улыбнулся довольно.
— Я могу угостить свою девушку на день рождения.
Мои щеки порозовели.
— О, Адам, ты и так сделал слишком много!
— Я же сказал: для тебя ничего не будет слишком много. — Глаза Адама сверкнули, и его искреннее удовольствие от перспективы того, что мы сегодня вместе пообедаем, заставило мое сердце заколотиться. — Я пришлю тебе сообщение, когда придумаю что-нибудь прикольное, — улыбнулся он. — Езжай осторожно.
Адам не сделал то, что обычно делал — не отстегнул свой велосипед и не запрыгнул на него. Только тогда я поняла, что он вообще не на велосипеде. Удивленная подарком я до сих пор этого не замечала. Адам тем временем прошел через парковку к шикарной машине, которая практически кричала о своей заоблачной стоимости.
Когда я бросила взгляд на водителя, наши глаза встретились. Я удивленно моргнула, ощутив интенсивность его взгляда, но отбросила это чувство, когда Адам открыл, а затем закрыл дверь.
Через несколько секунд машина завелась, и они уехали. Через заднее окно Адам дважды обернулся, как делал всегда, а я стояла и смотрела, как всегда делала я.
Подняв руку, я помахала ему, понимая, что, когда он уезжал на машине, которая была доказательством того, насколько разными были наши миры, он забрал мое сердце с собой.
И меня это более чем устраивало.
Глава 11
Адам
Сейчас
Она нарядилась.
Понятное дело — эта встреча была большим событием. На самом деле это была грандиозная сделка. Денег, о которых говорил отец, было достаточно, чтобы даже богатый человек почувствовал легкий обморок, а для Теи, которая выросла, не имея ничего... ну, черт, это словно найти сокровища.
Я был счастлив за нее.
Правда был, но она разоделась, когда никогда не наряжалась, и это что-то со мной сделало. Скрутило желудок так, будто кто-то завязал его узлом.
Я изгрыз свою нижнюю губу, пытаясь не обращать внимания на то, как низко уложенные в пучок волосы Теи подчеркивают изящную дугу шеи. На ней был простой костюм, состоящий из длинного, будто мужского, жилета с лацканами и юбки-карандаш, что подчеркивала то, насколько она стройна. Было непривычно видеть ее в такой одежде, демонстрирующей подтянутые руки и длинные ноги, которые я чувствовал на своих бедрах слишком мало раз, чтобы испытывать счастье по этому поводу.
Ее типаж — истинно цыганский — резко выделялся на фоне темно-синей ткани костюма: светло-коричневая загорелая кожа, каштанового цвета волосы, блестящие словно темный янтарь глаза.
Все в Теодозии было соблазнительно для меня. Начиная с того, как она двигалась и заканчивая тем, как говорила. Она была заклинательницей, а я ее змеёй, — самая меткая аналогия. Реально.
Я держался в тени, только слушая, потому что папа попросил меня делать записи. Он занимался контрактом от имени Теи, потому что я думал, несмотря ни на что, он любит ее. Мама была неспособна любить если только это был не Каин, но папа действительно заботился о Тее, и я был этому рад. Она заслуживала некоторой привязанности, и ее успех встряхнул отца — будучи переговорщиком до мозга костей, он видел потенциал Теи и хотел извлечь из этого выгоду.
Тея же, с другой стороны, была не такой.
Она была создана не для бизнеса. Могла одеваться так, как сейчас, но на самом деле была не такой. Девушка была рождена не для того, чтобы сидеть в конференц-залах перед фотокамерами за деньги. Я знал, что она занимается этим, потому что чувствовал, что у нее нет выбора, но это была не настоящая она.
Теодозия была создана для воды. Рождена, чтобы быть свободной.
Я давно все узнал о ее нации. Народность, которая заинтриговала меня с тех пор, как я впервые узнал о ней и о том, что Тея к ней относится. Я погрузился глубже, и вероятно, узнав больше, чем сама Тея о своей культуре — об уровне преследований, непонимания и предрассудков. Казалось, все это ускользнуло от Теи, потому что она не была вовлечена в это сообщество и не имела желания быть его частью. Но это было у нее в крови.
У материальной выгоды была цель, поэтому… Ей нужны были деньги не для того, чтобы покупать шикарную одежду — хотя ее сегодняшний наряд явно был дизайнерский — а для борьбы с несправедливостью.
В этом была вся Тея, и меня это утешало.
Даже если она не была моей, я знал ее, и я владел этой ее частью.
Как будто почувствовав на себе мое внимание, она бросила на меня взгляд. На мгновение она замерла, а затем выдохнула, давая понять, что взволнована. Это пронзило меня, хотя я демонстративно отвернулся и сосредоточился на встрече.
Четверо парней, болтающих в основном о всякой ерунде, продавали свой контракт, в который они хотели заполучить Тею. Зависело ли что-то от моего отца или нет, лично меня интересовало только потому, что этот единственный контракт решит все проблемы Теи.
Я старался не волноваться по этому поводу.
Это лишь первая победа на играх. Ей еще нужно было многое доказать. В основном для себя, но также и для всего мира.
— Я думаю, тебе следует пересмотреть свое решение, Роберт.
Слова привлекли мое внимание, как и то, как нервничал главный переговорщик, словно у него зудело, а почесать возможности не было. Парня звали Чарльз Линден — Тея напряглась при упоминании его фамилии, и я знал почему. У нашего шофера была фамилия Линден. Они были близки до самой его смерти. На этом Линдене был слишком тесный костюм, который выглядел так, будто вот-вот треснет по швам, а на щеках пылал ярко-красный румянец. Тея тоже смотрела на него, сузив глаза, и мне стало интересно, что она видела.
Она утверждала, что видела ауры. Сейчас не так часто, как в детстве, после неудачного исцеления. Если бы такое сказал мне кто-то другой, то я бы назвал это чушью, но Тея? У нее не было причин лгать мне, и мы оба это знали.
Не нужно было обладать ее талантом, чтобы увидеть, что Линден не был здоров, но то, как Тея продолжила наблюдать за ним краем глаза, меня заинтересовало. Она начала покусывать свою нижнюю губу, когда Линден заговорил, убеждая моего отца, что тот просит слишком многого, но неожиданно широко распахнула глаза и замерла.
Я тоже напрягся, потому что знал, что что-то не так.
И вот так карточный домик начал рушиться.
Линден потянулся к воротнику своей рубашки и дернул так, словно тот душил его, изо рта вырвался резкий вздох и он перестал дергать ворот и стал хвататься за грудь. Когда он резко подался вперед, Тея бросилась к нему.
Я понял ее намерения.
Папа схватил свой телефон, но из-за безотлагательности действий Теи у меня было такое чувство, что ни одна скорая не успеет вовремя. Я тоже встал, бросившись к ней, тогда как коллеги Линдена резко выпрямились и отшатнулись от него, словно дистанцируясь от того, что делало его больным.
— Я знаю, как оказать первую помощь! — воскликнула Тея и несколько раз потерла руки, пытаясь создать впечатление того, что она просто нервничает, но я знал правду.
Как только она прикоснулась к мужчине, что-то произошло.
Я не мог этого видеть, не мог чувствовать, но Тея могла. Как и Линден.
Они оба вздрогнули, словно от удара током, но Тея напряглась и промолчала, Линден же издал низкий стон, одновременно растерянный и болезненный.
Через несколько секунд Тея отступила, а Линден, моргнув, посмотрел на нее так, словно видел впервые.
— Ну как? — спросила она обеспокоенно. И я почувствовал необходимость подыграть ей. Люди бы подумали, что она сбрендила, если бы Тея рассказала, на что способна. — Вы в порядке?
Линден нахмурился.
— Б-боль. Ее больше нет.
— Правда? — Она нахмурилась, а затем быстро улыбнулась. — Это чудесно. Вы выглядели так, словно вам было больно.
Больно было преуменьшением. Он выглядел так, будто у него был сердечный приступ.
Линден тоже это знал.
Несколько раз моргнув, он потер грудь, а затем посмотрел на свои пальцы, будто они знали ответ на то, что только что произошло.
Они не знали.
Знала Тея.
Я закусил нижнюю губу, гадая, скажет ли он что-нибудь… но он не сказал.
— М-мне кажется, что нам нужно отложить эту встречу на другой раз, ― лишь пробормотал он. ― Думаю, мне нужно обратиться к врачу.
Как ведущего переговорщика присутствие Линдена было обязательным, но я прекрасно видел по лицам других парней, что они разочарованы, что не заключили эту сделку.
Линден немного скованно поднялся на ноги, и когда все стали обмениваться рукопожатиями, он долго не решался взять ее руку, но, все же, сделал это. На секунду. А затем быстро отпустил.
Папа, бросив на меня недоуменный взгляд, выпроводил их, и в тот момент, когда отошел, я повернулся к Тее и обхватил ее руками.
Будь прокляты чувства, обида и отвержение.
Я знал, что она будет нуждаться во мне.
Она всегда нуждалась во мне после того, как исцеляла.
В моих руках она начала дрожать, а колени подогнулись под ее легким весом. Мне удалось прижать Тею к себе, но, взглянув через плечо и увидев, что папа все еще разговаривает, я потащил ее в уборную.
— К-к-куда мы идем? — спросила Тея, заикаясь. Ее руки крепко обхватывали мою талию, но ладони скользнули под подол моей рубашки и пальцы коснулись обнаженной кожи.
Связь была одновременно и благословением, и проклятием.
Черт.
Так хорошо. Словно изысканная пытка. Но Тея однозначно мерзла. Я никогда раньше не встречал ничего подобного — то, как ее температура за считанные минуты падала, будто Тея провела несколько часов в гребаной морозилке. Если бы не эта девушка, я бы не поверил ни в какую сверхъестественную херню, но теперь я серьезно ожидал того дня, когда выяснится, что вампиры существуют.
Хмыкнув от этой мысли и желая как-то выровнять ее температуру, я пробормотал:
— В уборную. Если не хочешь, чтобы папа что-то заподозрил...
— Не хочу! — был немедленный ответ, и Тея уткнулась лицом мне в изгиб между горлом и плечом.
Боже, это меня уничтожило.
Это напомнило о простых временах. Моментах в нашем прошлом, когда все не было таким чудовищным и сложным, как сейчас.
Бл*ть, чего бы я ни отдал за возможность начать все сначала. За прошлое, которое снова стало бы началом нашего настоящего.
Глава 12
Адам
Тогда
— Пожалуйста, тренер. Приходите и посмотрите на нее. Дайте ей шанс.
Если мой тон был настойчивым, то потому, что я чувствовал именно это, но тренер Райдер покачал головой.
— У меня нет времени…
— Сэр, я говорю вам, что она лучший пловец, которого я когда-либо видел. А ее скорость? — я присвистнул. — Она феноменальна. Сейчас она в составе команды своей школы, но для нее в этом нет никакой выгоды.
— Если она так хороша, в конце концов, ее заметят.
Я сжал губы.
— Она более чем хороша, но никогда не соревнуется. Зачем ей? Она не состоит в NCSA (прим.:Next College Student Athlete — некоммерческая организация, которая объединяет спортсменов средних и старших классов с тренерами колледжей). Единственные соревнования, в которых она участвовала, были для школы, и непохоже, чтобы там заинтересованы продвигать ее.
Райдер покосился на меня, откинувшись на спинку стула, который задрожал под его весом. Я всегда находил ироничным то, что старый ублюдок постоянно советовал мне сесть на диету в то время, когда ему самому нужно было сбросить, по крайней мере, килограммов двадцать. Закинув ноги на стол, он сложил руки на животе, размышляя о моих словах.
На стене за его спиной располагалась коллекция сертификатов и фотографий с тех времен, когда он сам участвовал в национальных соревнованиях, но еще больше было фотографий детей, которым он помог подняться на национальный уровень.
Уровень, которой был бы хуже без Теи.
Наклонившись вперед и положив локти на колени, я сказал:
— Она потрясающая, сэр. Совершенно невероятная. Я приметил ее на днях. Ее вольный стиль? Да она выбьет дерьмо из последнего заплыва Марии.
Райдер приподнял бровь.
— Сколько метров?
— Пятьдесят. Но это было после того, как она тренировалась в течение часа, тренер, — сказал я. — Она засекала время для меня, а я — для нее.
— Какое было время у тебя?
— Тридцать две секунды.
Райдер покачал головой.
— Тебе нужно сбросить четыре килограмма. Сколько раз я должен тебе это говорить?
— Я тренировался целый час!
— Ты просто используешь это как оправдание тому, как быстро плавает эта Теодора!
— Теодозия, — поправил я. — И это не так. Я не выторговываю свое место в команде.
Тренер приподнял подбородок, почесывая клочки волос, которые там росли. У него было лицо и живот питбуля, и такой же лающий голос.
— Откуда ты вообще знаешь этого ребенка?
— Она не ребенок. Она моего возраста. Я познакомился с ней на мероприятии по сбору средств.
— Сбор средств? — фыркнул он. — Если она друг твоей семьи, тогда ей не нужна твоя благотворительность, не так ли?
— Мы познакомились в общественном центре Хоквейл, сэр. Она не богата. Она приемный ребенок. Но намного больше, чем это.
— Я вижу звезды в твоих глазах.
Пожал плечами.
— Возможно, но ее статистика не лжет.
— Мы оба с тобой знаем, что я не приветствую любовные интрижки в своей команде, если это какой-то развод для того, чтобы вы могли проводить больше времени вместе. Или, милый Иисус, чтобы вы оба могли поехать в следующем месяце на сборы…
И именно поэтому я старался сохранять хладнокровие относительно Теи. Даже если это меня убивало. Было легче остановиться до того, как ты что-то начал, и, хотя мы, в конце концов, дойдем до этого, я могу подождать. Тея заслуживала гораздо большего, чем быстрый перепих. Я хотел дождаться нашего восемнадцатилетия, освободиться от всяческих ограничений и заняться с ней любовью в каком-нибудь особенном месте.
Там, где это что-то значило бы для нас.
— Если это повлияет на ситуацию, ― сказал я без всяких уловок, ― я порву с ней отношения.
— Думаешь, я вчера родился?
Дернул плечами.
— Нет, тренер. Я так не думаю.
Но это был полный отстой, что он вел себя со мной так строго, в то время, когда Мария и Каин трахались так, будто были единственными людьми, которые могли заново заселить Землю.
Он закатил глаза.
— Ты всегда так искренне оскорбляешься, парень.
— Пожалуйста. Просто пойдите и посмотрите на Теодозию. Вы не поверите, насколько она быстра. Сэр, у нее нереальный потенциал, и это пустая трата времени. Она ничем не занимается, кроме тренировок, и выкладывается на них больше, чем мы с Каином вместе взятые, и все напрасно. Она не участвует в соревнованиях кроме школьных, просто тренируется и тренируется.
— Почему?
— Ей нравится вода.
Райдер хмыкнул.
— Как быстро она приплыла?
— Двадцать девять секунд. На днях Мария проплыла эту же дистанцию за тридцать одну. И это было после разогрева, когда она не чувствовала усталости.
Поджав губы, Райдер вздохнул.
— Повтори еще раз, как называется этот Центр?
Я повторил, и меня наполнила надежда, пока он оценивающе смотрел на меня, очевидно, обдумывая все то, что я ему сказал.