Она дошла до входа и повернулась, смотря на замок, и по ее телу пробежала дрожь. Гигантское, ошеломляющее архитектурное чудо, которое она считала прекрасным с первого взгляда при дневном свете несколько месяцев назад, казалось зловещим в ночи. Высокие бюретки выглядели смертельно опасными, мрачная атмосфера цеплялась за их каменные стены. Маленькие огоньки скорее усиливали зловещее свечение, чем сдерживали его, свет затмевали тени вокруг.
Когда холодный ветер немного прояснил ее голову, она задумалась, серьезно задумалась, уходя на мгновение. С тех пор как она ступила на эту землю, с ней что‑то происходило. После того, как она прошла тестирование в институте, она провела месяцы в своем маленьком домике в компании только голоса Мо, да и то время от времени. Что‑то в этом месте вызвало не только частоту голоса Мо, но и добавило кучу чужих голосов, которые она раньше не слышала и не узнавала. Вдобавок ко всему, она никогда, ни разу не видела таких теней, какие начала видеть в замке. Тьма, которая всегда была ее другом, стала чужой, и Корвине это не нравилось. Все это либо у нее в голове, либо она сходила с ума, а это означало, что ей нужно уехать и снова наведаться в институт. Или это не у нее в голове, что означало, что в этом месте уже давно происходило что‑то ужасное, и она должна бежать.
Корвина не знала, какой вариант ей больше нравится.
– Веренмор, – глубокий голос с ее стороны заставил ее слегка повернуться, чтобы посмотреть вверх, когда Вад подошел и встал рядом с ней. – Этот замок всегда был чем‑то иным.
Корвина удивленно моргнула, наблюдая, как он закуривает сигарету, наблюдая за замком.
– Тогда зачем оставаться?
Он не ответил.
Они стояли в тишине в течение долгих минут, он тихо курил, а она погрузилась в свои мысли, прежде чем повернулась и снова пошла.
– Я никогда не собирался оставаться здесь так долго, – наконец сказал он, присоединяясь к ней без приглашения.
Его запах смешался с никотином в успокаивающем вареве, и она глубоко вдохнула, позволяя ему наполнить ее легкие.
– Не знаю, останусь ли вообще, – призналась она и почувствовала, как его серебристый взгляд заострился на ней.
– Из‑за Троя? – спросил он, когда они свернули на мощеную дорожку, ведущую к той части территории, где она никогда не была, ведущую к помещениям преподавателей и персонала.
Корвина схватилась за локти.
– Я не понимаю, что с ним произошло. Он не был склонен к самоубийству, по крайней мере, из того, что я о нем знала. Сегодня утром он был в порядке, счастлив. Это просто произошло... из ниоткуда.
Вад докурил сигарету, затушив ее в металлическом мусорном контейнере в нескольких метрах дальше, прежде чем повернуться к ней, его лицо было мрачным, свет сбоку подчеркивал седую прядь.
– Если я тебе кое‑что покажу, – серьезно спросил он, – Это останется между нами?
Корвина выпрямилась, услышав суровость в его тоне.
– Да.
Он кивнул.
– Пойдем со мной. И ни слова.
Они двинулись дальше по тропинке, мокрые, блестящие булыжники пощелкивали у них под ногами, когда он вел их на другую сторону замка. Башни здесь выглядели новее, и намного ниже по склону. Сплюснутая тропинка поворачивала к низким лестницам, вырезанным в горе, чтобы привести их вниз.
Он взял ее за локоть, помогая спуститься, его хватка была твердой и теплой, и он полностью обхватил ее руку, когда она подняла юбку.
– Нас никто не увидит? – тихо спросила она, оглядывая пустое пространство и почти темное здание впереди.
Оно выглядело таким же каменным, как и остальные здания на территории, и те же гротескные горгульи на стенах. Однако в этом здании было всего три этажа и крутая крыша из голубой черепицы.
– Эта тропинка ниоткуда не видна, – сообщил он ей, когда они спускались вниз. – Не с вершины кампуса и не с башен факультета.
– Хорошо, – она осторожно сделала последний шаг вниз, прежде чем они снова оказались на ровной земле.
Он повел их за угол к чему‑то похожему на тяжелую деревянную дверь с огромным медным молотком, на котором смеялась демоническая фигура.
Вад распахнул ее, широко раскинув одну руку над дверным молотком, прикрывая ладонью всю демоническую штуковину. Дверь оказалась тяжелее, чем выглядела, заскрипев на металлических петлях, когда приоткрылась достаточно, чтобы они могли войти.
Было совершенно темно, только сияние лунного света просачивалось сквозь широкие арочные окна слева. В свете она увидела, что это была огромная, похожая на пещеру комната, почти похожая на зал. Прямо напротив нее была еще одна дверь – с другой стороны, как она предполагала. Две деревянные колонны поднимались от пола к высокому сводчатому потолку, поддерживая его вес. Справа располагался камин, перед ним стояла тяжелая мебель, сбоку открывался длинный коридор.
Он подвел их к лестнице напротив коридора и поднялся наверх, Корвина последовала за ним. Они миновали первые два этажа, и оказались на третьем, на самом высоком в башне, с единственной темной дверью в самом конце.
Достав старый железный ключ с характерным рисунком наверху, она смотрела, как он вставил его в щель под стойкой, повернул один раз. В тишине раздался громкий щелчок, и сердце Корвины забилось сильнее, при понимании, что находится в нескольких минутах от того, чтобы войти в его комнату, в его собственное логово.
Она крепче сжала локоть, когда он открыл дверь и вошел, оставив ее открытой для Корвины. Щелкнул выключатель, заливая комнату приглушенным теплом, когда зажегся свет. Корвина стояла на пороге, занимая пространство.
Это был чердак. Огромный чердак.
Он был выкрашен в белый цвет, с четырьмя толстыми коричневыми деревянными колоннами, идущими от пола до потолочных балок. Крыша над головой была косой, пока не уперлась в ряд окон на вертикальной стене прямо перед ней. Окна продолжались до стены с правой стороны. Кровать, гораздо большая, чем все, что она когда‑либо видела, но, вероятно, необходимая ему с его размерами, была придвинута к стене без окон, слева от нее. Прямо рядом с ней, рядом с дверью, была высокая стопка полок, заполненных книгами. Большое кресло было придвинуто к окну, прямо рядом с маленьким столиком, на котором стоял изящный ноутбук и сложенные на нем очки. Свет в комнате исходил от лампы, стоявшей на маленьком прикроватном столике, и от лампы, висевшей над головой в сломанной люстре.
Комната была эклектичной, будто части были собраны из разных мест и собраны воедино.
Она влюбилась.
Корвина никогда не ожидала от него чего‑то подобного, чего‑то настолько хаотичного и не синхронизированного. И, наблюдая за пространством, собирая воедино все, что она видела от него, она поняла, что в то время как Мистер Деверелл был сдержанным, аккуратным, умным существом по привычке, Вад был более диким, более хаотичным, как и его имя, необузданный.
– Закрой дверь, – приказал он ей, садясь в кресло, сидя так, как, по ее представлениям, сидели короли, должно быть, целую вечность назад, слегка расставив ноги, откинувшись назад, положив локти на подлокотники, одна рука на его лице, глаза на нее.
Она не знала, насколько это умно находиться с ним наедине, но ведь она никогда не утверждала, что умна. Она больше руководствовалась эмоциями, чем логикой, больше была настроена на свои чувства, чем на мозг, больше разбиралась в инстинктах, чем в логике. Именно поэтому она закрыла тяжелую дверь, запечатав их в совместном пространстве, нарушив еще одно из правил.
– Садись, – он указал на кровать, и она заколебалась, прежде чем молча присесть на край, наблюдая за ним.
– Для начала расскажи мне о тени, – велел он, сидя неподвижно и полностью сосредоточившись на ней.
В приглушенном свете комнаты он выглядел устрашающе.
– Я не понимаю, о чем ты говоришь.
Корвина сидела неподвижно, подражая его суровости, и сказала наглую ложь.
– Я говорю о том, – он наклонился вперед, упершись локтями в колени, – Что ты бежишь из своего класса, будто за тобой гонятся по пятам гончие ада. Тебе нужно было добраться до башни, где на крыше уже стоял парень, готовый спрыгнуть и разбиться насмерть. Когда я спросил тебя, ты сказала, что это была тень. Так что, скажи мне, Корвина. Что это за тень? И зачем тебе понадобилось добраться до башни? Ты знала о Трое?
Она тут же покачала головой.
– Нет, – сорвалось с ее губ отрицание. – Клянусь, я ничего о нем не знала.
– Но ты что‑то все‑таки знала, – Вад уловил ее упущение, его взгляд был жесток, пытаясь понять все. Корвина прикусила губу, ее руки сжали юбку.– Все, что ты мне скажешь, не покинет эту комнату, – сказал он ей через мгновение.
Она усмехнулась.
– Меня беспокоит не это. Я..
– Что?
Она оторвала от них взгляд и посмотрела на свои руки.
– Я не хочу быть сумасшедшей, – тихо прошептала она, признавшись в самом глубоком, самом яростном желании своего сердца.
– Посмотри на меня, – процедил он сквозь зубы, его тон напомнил, как он говорил ей те же самые слова несколько недель назад.
Ее пальцы скрутили юбку, прежде чем она сделала глубокий вдох и подняла глаза, встречаясь с ним взглядом.
– Это замок сумасшедший, Корвина, – сказал он ей. – Расскажи мне, что происходит.
Боже, как ей этого хотелось. Она так сильно хотела верить в него, так сильно хотела, чтобы атмосфера в комнате впитала все ее секреты, когда она выпустит их из своих уст, доверяя кому‑то по собственному выбору, а не по необходимости. Более того, она хотела, чтобы он поверил ей, увидел ее, сказал, что все в порядке, и с ней все будет хорошо, и она не сойдет с ума.
– Ладно, давай заключим сделку. Секрет за секрет, – предложил он. – Ты расскажешь мне один из своих секретов, а я тебе один из своих.
– Вам не справиться с моими секретами, Мистер Деверелл, – сказала она ему с беззвучным смехом.
– Вы понятия не имеете, с чем я могу справиться, Мисс Клемм. И я просил тебя называть меня Вад, когда мы одни.
– Ты также сказал, что мы больше не будем одни, – заметила она, немного откидываясь на кровать.
Вад вздохнул и сунул руку в карман пиджака, достав оттуда листок бумаги. Он взял очки со стола рядом с собой, квадратная черная оправа каким‑то образом добавляла больше серьезности его и без того привлекательной фигуре.
– Ты сказала мне, что твоя мать в больнице, – напомнил он ей об их разговоре в машине. – Однако ты не сказала, что поступила в институт на два месяца вместе с ней.
Ее сердце заколотилось.
– Откуда ты это знаешь? Этого нет в моем досье.
– Я много чего знаю, маленькая ворона, – мягко сказал он ей, его глаза блестели за стеклами очков, скрывая так много секретов. – А теперь расскажи мне свою историю, и я покажу тебе, что здесь написано. Я нашел это на крыше.
Корвина посмотрела на бумагу, зажатую между его указательным и средним пальцами, и на его глаза, пока он ждал ее рассказа, и почувствовала, как стук в голове усилился.
Он знал.
Он знал.
Она не имела понятия как, но он знал о ней.
Она положила руку на лоб, успокаиваясь, ее сердце скакало галопом, как раненая лошадь, спасающая свою жизнь. Капелька пота выступила у нее на шее и упала в вырез свитера, отчего ей стало холодно. Дыхание стало прерывистым, чернота поползла по краям зрения.
Все это обрушилось на нее – годы, проведенные с матерью, которая большую часть времени была погружена в свои мысли; жизнь в одиночестве, без родных и близких; приезд в это новое место; голоса; тени.
Сцена за сценой.
Дети говорили ей, что она ненормальная, горожане отворачивались при виде ее, ее мать смотрела на нее пустыми глазами.
Мгновение за мгновением.
Трой, парень, который дразнил ее, спрыгнул с крыши; его голос в ее голове после этого никогда больше не будет слышен.
Изображение за изображением.
Увидев замок в первый раз, и почувствовав надежду, что все будет лучше. Увидев, как он играл в ту ночь. Первый поцелуй в темноте, первый раз под дождем.
И он знал.
Он подумает, что она ненормальная. И она снова останется совсем одна, к кому уже так привязалась.
Все это стало слишком.
Чернота начала поглощать.
Из нее вырвался всхлип.
Внезапно она оказалась на спине, глядя на балки на потолке на долю секунды, прежде чем в ее поле зрения появилось лицо серебристых глаз, яростно смотрящих на нее сверху вниз. Большая рука скользнула между ее грудей, прямо туда, где колотилось сердце. Он удерживал ее, держа другую руку прямо у ее бока.
– Успокойся, мать твою, – приказал Вад своим глубоким голосом, надавливая ей на грудь. – Корвина, покажи мне эти глаза. Сделай глубокий вдох.
Корвина подчинилась, жадно глотая воздух, ее голова раскалывалась от боли.
Давление его руки оставило ее прежде, чем он пошевелился, поднял ее тело и переместил его выше по кровати, так что ее голова легла на его подушку. Его рука прикоснулась к ее груди, сильная и теплая, и тяжесть немного уменьшилась.
Сев рядом с ней, он откинул волосы с ее лица другой рукой, обводя изгиб ее подбородка, большим пальцем лаская пирсинг в носу. Это было так хорошо, так хорошо, что ей захотелось исчезнуть в его постели и никогда не выходить.
В поле ее зрения появилась бутылка воды, когда он заставил ее сделать несколько маленьких глотков, прежде чем снова позволить ей упасть на подушку, возобновив свои мягкие ласки, ласкающие ее так, как о ней никогда раньше не заботились.
– Заставлять тебя вести этот разговор прямо сейчас было ошибкой, – сказал он, слегка поглаживая пальцами ее лицо. – Ты еще не готова.
– Ты уже знаешь, – прошептала она, не сводя глаз с его шеи.
– Только факты, – сказал он ей. – Мне нужна твоя история. Но позже.
– Откуда ты узнал? – она набрала полную грудь воздуха. – Это конфиденциальная информация.
Его большой палец погладил ее по щеке.
– У меня свои способы.
Такой загадочный.
С этими словами он встал и поднял с пола бумагу, которую держал в руке. Должно быть, он бросил ее, когда подошёл к ней. Он положил бумагу рядом с лампой и нежно поцеловал ее в пирсинг.
– Я нашел это на крыше.
Не говоря больше ни слова, он снял пиджак и повесил его на спинку стула, открыл шкафчик у книжных полок и, достав небольшую сумку, перекинул ее через плечо.
– Я собираюсь немного потренироваться, – сказал он ей, направляясь к двери. – Отдыхай. Не пытайся уйти. Мы поговорим, когда я вернусь.
Корвина наблюдала, как он щелкнул выключателем на стене, оставив в комнате только лампу. Толкнув тяжелую дверь он вышел, закрыв ее за собой, оставив Корвину в полном одиночестве в своем пространстве, окруженную его вещами и его запахом.
Она снова зарылась головой в подушку, и ее захлестнула волна усталости. Она повернулась к столу сбоку, прежде чем ее глаза успели закрыться, и взяла сложенную бумагу в руку. Поколебавшись, недоумевая, почему она оказалась на крыше, она развернула ее и прочитала два слова, написанные печатными буквами синими чернилами.
Пляска Смерти.
Какого черта?
Глава 15
Корвина
Ее разбудила рука, обнимавшая ее за талию.
Корвина открыла глаза на незнакомой подушке, дезориентированная. На потолке деревянные балки. Почему у нее на потолке деревянные балки? И люстра? С каких это пор у них в комнате появилась люстра? И почему утренний свет шел слева от комнаты, а не справа?
Пока ее мозг пытался осмыслить новые детали, она почувствовала твердую, теплую тяжесть на боку, мускулистую руку на животе, прижимающую ее к кровати. Корвина посмотрела на руку с бугристыми мышцами и редкими темными волосами. Это предплечье, которое она узнала, достаточно часто фантазируя об этом во время занятий, когда он опирался на стол с закатанными рукавами.
С бешено колотящимся сердцем она повернула шею в сторону, увидев ошеломляющее лицо мужчины, который каким‑то образом зарылся ей под кожу. Он был напряжен, даже во сне, одетый в черные спортивные штаны и ничего больше, его волосы растрепались во сне. Корвина обвела взглядом его лицо, эти полные губы и глаза, скрытые под веками, и посмотрела в окно на серое небо, раннего утра.
Она проспала в его постели всю ночь.
Она даже не помнила, когда провалилась в измученный сон. Но за все время, проведенное в замке, она так хорошо не спала. Понятия не имея, когда он вошел и решил лечь рядом с ней, не понимая, почему он спал рядом с ней, особенно если он знает о ней, Корвина ощутила комок в горле.
Человеческий контакт был такой драгоценной вещью. Только люди, изголодавшиеся по прикосновениям, знали цену этому, знали, что никогда не следует принимать это как должное, особенно что‑то настолько интимное, как сон рядом с кем‑то. Как человек, который всегда спал один, даже когда она жила со своей мамой, Корвина не понимала, насколько она изголодалась по длительному контакту, заставляющему ее чувствовать себя такой принадлежащей. Она всегда хотела принадлежать кому‑то, быть любимой, чтобы ее кто‑то лелеял, несмотря на весь багаж, с которым она приехала. Сама степень этого желания заставляла что‑то пустое в ее груди грызть и болеть. Она хотела остаться здесь, позволив ему держать ее в безопасности.
Руки дрожали, глаза горели, она смотрела на него, молча благодаря за то, что он дал ей это, еще один прекрасный опыт, еще одно воспоминание, которое она будет хранить в безопасности в уголке своего сердца, которое останется нетронутым ее разумом.
Но она знала, что не может оставаться и наслаждаться моментом так сильно, как ей этого хотелось.
Во‑первых, ей нужно уйти от этого человека, который каким‑то образом узнал о ней больше, чем она когда‑либо ожидала раскрыть. Она не понимала, как человек, работающий неполный день и все еще учившийся, мог получить доступ к конфиденциальным записям о ней или ее матери. Кто он, черт возьми, такой?
Во‑вторых, ей нужно вернуться и посмотреть, что происходит в Университете после Троя. Корвина закрыла глаза, ее нос дернулся, когда мысль о том, что она больше никогда не увидит Троя, сжала ее горло. Но Джейд будет еще хуже, и она должна быть рядом со своей подругой. Она должна вернуться.
С этой мыслью, осторожно сняв его руку с себя, Корвина выскользнула из кровати, положив подушку, на которой спала, под его руку. Во сне его рука схватила ее и притянула к себе, и Корвина заколебалась, не желая ничего больше, чем вернуться к нему и позволить ему обнять ее вот так, и окружить себя его запахом и теплом.
Боже, как она хотела его.
Именно по этой причине она должна была уйти. Похоть это одно, но эмоциональная привязанность только разрушит ее, особенно к мужчине, который ясно сказал, что не будет привязываться. Она и так уже слишком глубоко увязла, если судить по ее панике прошлой ночью.
Поправив одежду и перекинув сумку через плечо, Корвина пересекла комнату и направилась к двери, расплетая свою растрепанную косу, стягивая волосы в хвост, и в последний раз оглядела комнату, запоминая.
Затем, так же тихо, покинула комнату и, к счастью, тихое здание, выбежав в холодное, туманное утро. Она была удивлена, что не увидела ни одного учителя в здании, ни когда пробралась внутрь, ни сейчас. Возможно, они были заняты в замке после трагедии Троя.
Ее волосы развевались позади, она поднялась по туманной лестнице на гору, которая вела к основному замку, выйдя на вершину тропинки, сталкиваясь не с кем иным, как с Кейлин Кросс.
Пожилая женщина, одетая в неоновую одежду для бега, удивленно фыркнула, увидев ее, прежде чем внезапно нахмурилась.
– Что вы здесь делаете, Мисс Клемм?
Корвина на секунду застыла, в голове у нее помутнело.
– Эм, здравствуйте, Кейлин.
Кейлин нахмурилась еще сильнее.
– Вы были в Факультетском Крыле?
Корвина упорно отрицала это.
– Нет, я просто ходила прогуляться. Мне нужно было проветрить голову после вчерашнего.
Пожилая женщина с минуту изучала ее, прежде чем кивнуть.
– Просто, чтобы вы знали, любое общение преподавателя и студента вне уроков, является недопустимым в Веренмор, если только нет особых обстоятельств. У вас уже было подобное. Как ваше контактное лицо, я настоятельно рекомендую не совершать подобного.
Корвина вцепилась в юбку.
– Я просто прогуливалась.
Кейлин двинулась в путь.
– Я нахожу это маловероятным, Корвина. Особенно учитывая, вашу одежду для сна, в которой вы были одеты вчера. Смотрите под ноги, – она многозначительно посмотрела на нее и ушла.
Дерьмо.
Поспешив обратно в свою башню после встречи, Корвина увидела, что несколько студентов уже вышли на улицу. К счастью, никто из них не обратил на нее никакого внимания, когда она проскользнула внутрь и поднялась в свою комнату. Она была пуста, Джейд, вероятно, все еще в медицинской палате.
Корвина отбросила сумку в сторону и рухнула на кровать, уставившись в потолок, гадая, что ей делать. Если она хочет остаться в Университете, она не может рисковать и снова проводить время с Вадом вне занятий, каким бы заманчивым это ни было. Более того, она не могла быть с ним, не после того, что он узнал сам. Но как он это сделал? Институт заверил ее, что все записи о пациентах являются конфиденциальными. Они даже не поделились ими в ее заявлении на поступление в Университет. Так кто этот человек, этот двадцативосьмилетний профессор Литературы, который получил их? Она не понимала.
Но ей нужно было поговорить с Доктором Детто. Где‑то в этом кампусе должен был быть телефон для экстренных случаев, и ей нужно было его найти. Тот факт, что Трой мог знать такую деталь, заставил ее сердце сжаться.
Стряхнув с себя мрак, чтобы не пролежать весь день в постели, Корвина взяла полотенце и туалетные принадлежности, готовая принять душ до того, как ванные займут. Расстегнув сапоги и сняв одежду, она разделась, завернулась в большое полотенце и вышла из комнаты в общий душ.
Их было восемь, и большая общая зона с раковинами, выложенные белой и бежевой плиткой в тон стенам. Было еще довольно рано, так что все кабинки были пусты, только в помещении горел ночник.
Корвина включила главный свет сбоку от двери и направилась к душевой кабинке, которой всегда пользовалась, в самом конце. Водопровод внутри был старым, и трубы застонали, когда она открыла кран. Ровный диагональный поток из сопла шел в нескольких сантиметрах над ее головой.
Заперев дверь, она повесила полотенце и, удовлетворенная, проверила температуру воды. Причина, по которой ей нравилась эта кабинка, заключалась в том, что вода в ней никогда не была слишком горячей или слишком холодной. Душ автоматически лил при нужной температуре. Стоя под струей, Корвина откинула голову назад и позволила воде очистить ее, успокоить, наполнить, смыть весь стресс в канализацию.
Ее мокрые волосы доходили до талии, она взяла травяной шампунь из корзины на плите как раз в тот момент, когда внезапно погас свет. Звук бьющегося стекла эхом разнесся по широкому пространству.
Корвина остановилась, несколько раз моргнула, чтобы глаза привыкли к темноте, и выключила душ. Снова завернувшись в полотенце, она приоткрыла дверцу и выглянула наружу. Лишь немного света просачивалось из единственного арочного вентиляционного окна сбоку.
Она пересекла общее пространство и с удивлением увидела, что все выключатели включены. Должно быть, какое‑то замыкание. Она перевела взгляд на зеркала над раковиной. Четыре широких зеркала над двумя раковинами, в богато украшенной старинной металлической раме, которая выглядела особенно причудливо, чтобы висеть в общей ванной.
Одно из зеркал разбилось вдребезги, и осколки валялись вокруг раковины и на полу под ней. Желая выяснить причину, она подошла к раковинам и посмотрела на свое отражение в зеркале.
Дикие, черные как смоль волосы обрамляли необычное лицо с естественной загорелой кожей, высокими скулами, пухлыми губами, серебряным кольцом, сверкающим на коротком прямом носу, длинной шеей, миниатюрными плечами и выдающимися ключицами над пышной парой грудей. И раскосые глаза, оттенок фиолетового, такой странный для тех, кто никогда не видел его раньше. Это глаза ее матери и волосы ее отца, как однажды сказала ей мама.
– Волосы самые черные из черных, как перья Ворона, – сказала она, объясняя, почему назвала ее Корвиной.
Покачав головой, Корвина замерла, увидев что‑то в зеркале. Ее глаза в отражении медленно почернели, белки растворились в черных дырах, которые расширились из ее зрачков и поползли к краям. С колотящимся сердцем она смотрела, крепче сжимая полотенце, как ее отражение подошло ближе к зеркалу с этими ужасающими глазами, слеза скатилась по лицу отражения.
– Я знаю, что ты меня слышишь, – раздался женский голос с гнилостным запахом.
Она сделала шаг назад, дрожа, не в силах поверить в увиденное. Это не по‑настоящему. Это ее мысли. Но даже если это ее мысли, иллюзия наводила ужас.
Отражение шагнуло ближе к зеркалу, и внезапно все треснуло, будто что‑то врезалось в него, с другой стороны, зеркало выпучилось в форме чьих‑то рук, пытающихся выбраться.
Крик вырвался из ее горла, когда она упала назад, отползая от зеркала, ее руки порезались о несколько упавших осколков стекла на полу.
– Корвина! – громкий крик из‑за двери заставил ее поднять глаза и увидеть Рой и еще одну девушку, стоявших и с беспокойством наблюдавших за ней.
Они включили свет, и Корвина удивленно подняла глаза, ее сердце билось со скоростью миллион километров в минуту, пот заливал ее и без того мокрое тело.
– Какого черта? – Рой вошла в ванную, не сводя глаз с раковины. – Что происходит? Ты разбила зеркало?
Корвина отчаянно замотала головой, переводя взгляд на зеркало, которое разбилось вместе с ее отражением.
Он было целым.
Дрожа всем телом, она каким‑то образом сумела подняться на ноги, ее колени застыли на месте, когда она увидела, что единственное разбитое зеркало было первым. Что случилось со вторым? Неужели она вообразила себе весь этот эпизод? Она была уверена, что выключатели были включены без электричества.
Ей нужно было выбраться оттуда.
– Эй, эй, – Рой щелкнула пальцами перед ее лицом. – Что случилось? Кто‑то это сделал?
Корвина сглотнула.
– Я не знаю. Я как раз принимала душ, когда погас свет.
– Может, это была Алисса, – пошутила девушка с Роем.
– Заткнись, – Рой свирепо посмотрела на нее, снова поворачиваясь к пепельно‑белой Корвине. – Бери свои вещи. Мы подождем.
Это было мило с ее стороны, очень мило.
Поплотнее завернувшись в полотенце, она вернулась, чтобы взять свою корзину из кабинки, и вновь присоединилась к ним, выйдя вместе с ними из ванной. Она направилась в свою комнату, ее мысли путались из‑за инцидента, и она почувствовала, что Рой сопровождает ее по пути к лестнице.
– Рой, – начала Корвина, прикусив губу, когда другая девушка замолчала. – Что она имела в виду, говоря об Алиссе?
Рой закатила глаза.
– Ты же знаешь мельницу слухов. Дайте кучке детей замок и смерть, и им нравится думать, что все населено привидениями.
– Йоу, – парировала другая девушка. – Эта башня полностью населена призраками. Клянусь, я столько раз видела, как кто‑то стоит у меня за спиной, что у меня постоянно мурашки бегут по шее, когда я оглядываюсь через плечо.
Рой покачала головой.
– Не обращай внимания. Ты хорошо себя чувствуешь? – она повернулась к Корвине.
– Спасибо, – Корвина оценила ее вмешательство больше, чем могла сказать.
Рой и ее подруга кивнули ей, остановившись у ее двери.
– Есть какие‑нибудь новости о Трое? – спросила она девушек, поворачивая ручку двери.
– Пока ничего, – сообщила ей Рой. – Это действительно трагедия. Он был хорошим парнем.
Да, был.
– Хотя никогда не думала, что он склонен к самоубийству, – заметила ее подруга. – Он всегда был на релаксе.
Рой посмотрела в сторону лестницы.
– Мы уже никогда не сможем точно сказать, не так ли? Каждый человек справляется со своей болью по‑разному. Он мог испытывать сильную боль, и никто не мог об этом знать.
– Бедная Джейд, – пробормотала другая девушка. – Должно быть, это так тяжело для нее.
Рой взглянула на Корвину.
– Присматривай за ней на всякий случай.
Корвина кивнула, уже собираясь это сделать. Рой повернулась, чтобы уйти, и внезапно ее осенила.
– Эй, Рой, – окликнула Корвина, когда девочки были уже почти у лестницы. – Есть ли где‑нибудь в кампусе телефон? Для срочного звонка?
Рой обменялась взглядом с ее подругой, прежде чем повернуться к ней.
– Я имею в виду, что у многих студентов здесь сотовые, но сигнал не ловит в девяти случаях из десяти. В Административном Крыле есть стационарный телефон, который они используют в официальных целях, но студентам не разрешается пользоваться им без разрешения Комитета или преподавателей.
Корвина поблагодарила ее за информацию.
– Просто будь осторожна здесь, необычные глазки, – тихо сказала ей Рой. – Этот замок... Я не верю, что в нем водятся привидения, но что‑то есть.
Корвина кивнула и вошла в свою комнату, где обнаружила Джейд, сидящую на подоконнике, ее белые волосы безвольно свисали, когда она смотрела наружу, погруженная в свои мысли.