Бойцы становятся сеньорами 8 глава

Какой срок жизни нам отпущен? Этого никому не дано знать, никому не известны ее нижний и верхний пределы. Это может быть минута, пять, тридцать, сто лет. Нам отпущено столько времени, сколько это необходимо с позиции Великой Жизни.

Эта медитация воскрешает в нас необычайный потенциал внутренних сил. При этом она не противоречит никакой религии и даже атеизму. Ее можно совершать вечером, в кровати: представьте, что вы забываетесь от своих тяжких забот на груди космической Матери-прародительницы, — это будет для вас лучшим снотворным. Глубокий и безмятежный сон будет гарантирован!

Мирское время и священное время

 

 

Циником или садистом был баварский врач, поместивший в приемной своей клиники перед носом у пациентов объявление: «Вы даже не подозреваете, насколько это поздно». Невольно или сознательно этот грустный острослов имел в виду драму «обычного» линейного времени.

Проповедовать западному обществу, что нужно освобождаться от линейного времени, так же как от часов и календарей, означало бы разрушить правила обычного распорядка: «Но ведь время объективно и очевидно. Мои часы измеряют его уж бог знает сколько лет, — воскликнул бы обыватель, — непонятно, чего можно добиться, отказавшись от него? Как можно изменить природу времени? В чем, собственно, его неудобство?» Итак, что же такое линейное время?

 

Линейное время

 

Рассмотрим интересующие нас вопросы времени и в первую очередь остановимся на критике обиходного понятия времени как очевидного и самодостаточного.

Такое представление о времени линейно, поскольку последнее воспринимается бесконечной прямой, на которой располагаются события. «15 мая 19... 11.33 утра, время по Гринвичу» — нам этого достаточно, но ученые не упустят возможности уточнить: «15 мая, год 15.223.967.467 от «большого взрыва», энтропия распространится во Вселенной к году 48.793.538.193».

На этой бесконечной прямой «настоящее» ничтожно малой точкой движется с постоянной скоростью к будущему и безразлично к событиям. Это так очевидно для здравого смысла, что не принимается во внимание даже то, что древний человек мог иметь другое представление об этом.

Диктат хронометра заставил забыть, что линейное время:

а) абстрактно;

б) коварно и пагубно;

в) относительно ново.

Ньютон, еще один любитель яблок после Адама, представлял время цикличным, каким оно являлось для «е’homme natural» — естественного человека. Однако, с нашей точки зрения, время течет однообразно и одина­ково, как песчинки в песочных часах, где верхний сосуд — это будущее, в нижнем — накапливается наше прошлое, а узкое горлышко между ними, сквозь которое скользит песок, — наше исчезающее настоящее. Песоч­ные часы представляют собой модель жизни: в момент рождения верхний сосуд полон, затем неумолимо опусто­шается до конца. Я с грустью задаю себе вопрос: «Сколько песка осталось в моих песочных часах?»

Время раскачивается в своей линейности и уносит нас в XVII век, в ночь 10 ноября 1619 года, когда молодой Декарт вдруг увидел Вселенную гигантской машиной, где все находит свое совершенное выражение. Другими словами, Вселенная была уподоблена им космическим башенным часам! В высшей степени развив эту механис­тическую идею, он распространил ее на человеческую жизнь. Так, в «Трактате о человеке» он пишет: «Благодаря единственному и определенному расположению органов все действия (функции) совершаются в этой машине (теле) естественно, так же как и движения башенных часов». В этом же XVII веке голландский астроном Христи­ан Гюйгенс воплотил и усовершенствовал картезианское представление о Вселенной-машине, изобретя маятник с системой зубчатой колесной передачи; наконец прошедшее время могло быть с точностью измерено.

Водрузив на рыночной площади часы, зажиточные горожане сделали себе подарок в виде учета времени и создали иллюзию линейного времени.

Другим сходным аксессуаром, также способствующим «линеаризации времени», явился календарь. С одной стороны, он расположил в определенном порядке и материализовал прошлое: «Это было в прошлое 15 марта...», с другой стороны, дал возможность предвосхищать будущее, и оно, купленное наперед, стало казаться настоящим. Напечатанная в записной книжке дата Рождества делает его таким реальным, что к празднику мы начинаем готовиться заранее.

Изъян этих изобретений заключался в том, что они «съедают» нашу жизнь: отчего умирают, если не от времени?

«Считаем минуты, которые нам осталось прожить, торопим время, в бешенстве тряся песочными часами», — писал де Виньи. Вспомним снова о баварском враче с его цинизмом: «Вы даже не подозреваете, насколько это поздно». Беспощадное «спгопо» материализует время, которое, подобно крысе, обгладывает нашу жизнь.

Логична реакция обратного действия: убежать вперед, опередив время. Оно ограничено? Наполним его до предела. Для этого нужно больше проявлять себя, больше наслаждаться, «стяжая» все радости жизни, одним словом, торопиться.

Часы и календарь превратились в серьезные факторы стресса: «Работа должна быть закончена до...». Чтобы жить дольше, скорей живут, бегут скорей, летят скорей... Результат? Умирают тоже скорей: торопливость давит, делает нас безумными, расстраивает и разрушает наши биологические ритмы, разрывает их связь с биоимпуль­сами Вселенной.

Линейное время пугает нас ощущением, что жизнь проскальзывает сквозь пальцы, заражает тоской по времени. Угнетенные духом люди, по мнению докторов Фридмана и Розмана, страдают синдромом времени: они выделяют слишком много адреналина, инсулина, гидрокортизона; их желудок страдает от повышенной кислотно­сти; они дышат слишком быстро и прерывисто, подвержены мышечным контрактурам, а содержание холестерина угрожающе ползет вверх. Это сумасшедшее ускорение приводит к ранней смерти, например, от инфаркта.

Пагубным следствием линейного времени является миф о продолжающемся непреодолимом линейном про­грессе. Действительно, вычислительная машина — это прогресс относительно механического арифмометра.

Сначала новые продукты находятся в состоянии «прогресса» по отношению к их предшественникам: сегодня умываются чище, чем вчера, но завтра этого будет уже недостаточно. Современные машины «прогрессивны» по отношению к моделям прошлых лет и т.д. Это распространяется и на науку, не останавливающуюся в своем развитии. Для нас все новое непреложно является лучшим. Все изменяется, движется, перемещается, прогресси­рует и улучшается. Такое первоначальное понятие о прогрессе, его абсолютной ценности в той же мере, что и линейное время, абстрактно, губительно и является дополнительным фактором стресса.

Мы считаем себя ретроградами в отношении к устойчивой, слабо подверженной изменениям жизни, как, например, в индийской деревне. Однако эта неподвижность — и это приводит нас в ужас — уничтожает линейное время.

Старик, прогуливающийся по своему селению, видит в нем свое детство. Деревенские колодцы не измени­лись с тех пор, как он был мальчишкой, и это напоминает ему его отца и деда. Женщины носят те же сари и неизменные кувшины на головах, дети играют в те же игры. Время мало преобразило хижины и поля.

Сегодня, как и вчера, завтра, как сегодня, — все похоже друг на друга. (Отметьте, что Индия уже заражена нашим временем и идеей линейного прогресса.)

Что увидим мы, европейцы, в деревнях нашего детства? Бесспорно, все ту же церковь, но все вокруг будет разрушено и «модернизировано» ковшами бульдозеров. С нами остается только ностальгия. Единственные следы нашей молодости мы обнаружим только в забытых фамильных реликвиях в выдвижных ящиках: альбомах с выцветшими фотографиями. (Я не поборник вызывающего бешенство антипрогресса, но хочу все-таки определить меру его относительности.)

 

Существует ли на самом деле прогресс в природе и в жизни? Разве наступает физический прогресс челове­чества оттого, что каждый год, например, спортсмены побивают прежние непревзойденные рекорды?

Конечно, жизнь эволюционирует, но можно ли считать такой прогресс вечным? Линейна ли эволюция? Будет ли прогрессивен сегодняшний дуб по сравнению со своим предшественником миллион лет назад? В каком отно­шении к доисторической эпохе находятся геологические породы? Они всего лишь приспособлены к изменившейся среде. Что прогрессивней? Кролик или динозавр, муравей или мамонт?

Современный человек ни в своей целесообразности, ни в своих взглядах отнюдь не выше своих доисторичес­ких предков. По отношению к пигмеям, обреченным на исчезновение в экваториальных лесах, современный горожанин совершенно не прогрессивен с его точки зрения на силу и здоровье, радости бытия, разве только действительно ведет более примитивный образ жизни. В любом случае, для пигмея понятие «XX век» не суще­ствует, он следует своей природе.

Цикличное время

 

 

Возражение: что изменило бы взгляд на время? В любом случае все мы должны умереть, и время для нас сочтено, а каждый прошедший день уменьшает нам кредит времени.

Прежде чем мы попытаемся воспринять новый взгляд на время, осознаем, что линейное время людей — это чистая утилитарная абстракция. Знает ли собака, что она живет в XX веке, а сегодня — 15 мая? Определенная дата для нее ничего не означает и абсолютно непостижима. А кошка, птицы, безмолвные деревья? Скажут: для животных, может, и не нужна линейность времени, но для людей — все иначе. Нет, архаический человек суще­ствовал не в линейном времени. Он не мог знать, что живет в году 12.322, например, потому что его восприятие времени было цикличным: без «начала», но также и без конца.

Цикл постоянно завершается на себе же. Замкнутый круг! Даже сегодня огромное человеческое сообщество живет в цикличном времени. Оно видит появление солнца, его сияние на небе, закат и снова восход его на следующий день. Луна увеличивается, становится полной, затем убывает, исчезает, а потом появляется вновь. За зимой идет весна, затем лето и осень, а потом новая зима возвещает о возобновлении цикла. Эта закономерность известна также и животным.

Для первобытного человека природа — это вечное обновление, циклы которого регулировали его жизнь. В языке индийских хопи не было слова для обозначения линейности времени, а их глаголы не спрягались. Хопи не ссылались ни на прошлое, ни на будущее. Они жили в вечном «настоящем», включающем все то, что мы зовем «прошлым». Даже с часами они продолжают жить по цикличному времени. Тем не менее, не разъясняя настоящее, прошедшее и будущее, к нашему удивлению, строят свое существование хопи весьма упорядоченно.

Человек издавна изобрел солнечные часы. Тень позволяет следовать и сообразовывать жизнь в соответствии с тем, что ^показывает солнце. Современные часы также имеют свой ритм вследствие вибрации кристаллов квар­ца, но он скрыт от нас: одни цифры да колебание стрелок.

Стоит ли говорить, что линейное время, эта абсолютная сущность, не более, чем благосклонная отговорка физиков. Никто из них не может с определенностью ответить на вопрос: что такое время, будущее, прошлое, настоящее. Сюжет для размышления: если завтра утром все во Вселенной произойдет в два раза быстрее или медленнее, что в этом мы усмотрели бы? Жили бы более или менее долго? В действительности ничего бы не изменилось. Так же и в пространстве: если завтра утром Вселенная уменьшилась бы наполовину, никто бы этого не заметил. Даже в замкнутой системе (нашей Вселенной) можно сравнить развитие этого явления с другим (исчислением времени) или размеры объекта по отношению к другому (Землю с Солнцем, а последнее с Галакти­кой). Но это неопределимо в случае, если наша Вселенная или фундаментально велика, или мала. Для этого необходимо сравнение ее с другой Вселенной, которая, в свою очередь, составляла бы новую систему и т.д. Здесь нам не обойтись без понятия относительности.

Священное время

 

 

Однако успокойтесь и приободритесь, можно обойти все эти тонкости и приступить — наконец! — к свя­щенному времени. Уточнение: «священный» не является синонимом «религиозный», несмотря на некоторые точ ки соприкосновения с религией. Более того, эти представления о линейности, цикличности и священности време­ни недостаточно определенны и почти не имеют места в Тантре. Объяснение тому достаточно простое: индийские тантристы просто не подозревают о существовании такой западноевропейской абстракции как линейное время. И более того, благодаря тантрическим ритуалам индийские адепты непосредственно восходят к священному време­ни (это также одна из целей Тантры), не обозначая его соответствующим термином. Но будучи и оставаясь западноевропейцем, сопоставляющим линейное время (от которого я пытаюсь освободиться) со священным, я все же надеюсь поговорить о нем на высокой ноте.

Вот что говорит о священном времени Мирче Элиаде в «Мифе о вечном возвращении»: «Все жертвоприноше­ния благотворны с самого момента их мифического возникновения; таким образом отодвигается мирское время».

«При повторении некоторых парадигматических жестов действие (или объект) обретает некоторую реаль­ность, в то время как светское время, хотя и не явно, стремится к своему упразднению». (Подчеркиваю слова-ключи: повторение, жесты.)

Из тантрического мировоззрения ясно, что только священное время единственно реально, и оно же — парадокс! — уничтожает другие формы времени. Действительно, прошлое, поскольку оно уже произошло, не существует больше. Будущее, как действие, которое только будет, еще не существует! Что касается настоящего, то что это? Год, день, секунда, миллиардная доля секунды? Невозможно определить его место в системе линейного и даже цикличного времени (ох, моя голова!).

Идем далее. По Тантре, созидание не является единомоментным событием, это вечно продолжающийся процесс; он может происходить только здесь и сейчас. Видимая Вселенная проявляет себя в постоянстве своей скрытой вневременной ментальной сущности. В тантрических источниках встречается выражение «предел време­ни», которое следует понимать буквально. «При повторном погружении Вселенной в недра некой Первопричины (то, что мы называем концом света) исчезнет и время-пространство, наступит великая «ночь Брахмы», за ней последует «новый день», под которым подразумевается новая Вселенная, и так до бесконечности».

Мы подошли с вами к рассмотрению основного понятия — «процесс». Возьмем, к примеру, старый могучий дуб. Объективно он представляет собой совершенно автономную организацию, отличную от других и расположен­ную во временном пространстве. Возможно, известно, когда он был посажен, как оказался в одиночестве на лужайке. Так или иначе здесь и сейчас он содержит в себе свое прошлое; каждая весна, каждый ливень сохране­ны в его памяти. Его настоящее — это экстракт прошлого и условие будущего. Таким образом, прошлое и будущее возможны только при условии реального бытия.

Тантра воспринимает дуб во всей его совокупности в качестве процесса взаимодействия всех факторов: плодородной земли, желудя, урагана, свалившего дерево, жизни всего леса. Его протяженное во времени существова­ние воссоединяется со всеобщей созидательной жизненной энергией планеты.

Перейдем от этого бесхитростного примера к человеческому бытию, скажем, к обворожительной молодой женщине. Тантра так определяет значение ее красоты: это воплощение космического женского начала, восприни­маемое как комплексный процесс. Как будто в нескольких зеркалах, Тантра представляет на наше обозрение маленькую очаровательную малышку и морщинистую старуху, в которую она со временем превратится. Она видит ее слитой в экстазе с мужчиной, завладевшей его спермой, увековечившей великую тайну Бытия. Великого предназначения женщины не может изменить даже ее бесплодие, потому что ее жизнь — это неотъемлемая часть истории человечества, часть вечного созидания на планете и в космосе. В немощной старой женщине живет ее прошлое: былая красота, молодость, детский смех и плач, породившая ее материнская оплодотворенная яйцеклетка. Ее жизнь, следовательно, начинается не с первоначального восприятия, а должна рассматриваться как процесс, в памяти которого она переживет сама себя.

Каждый отдельный процесс включен в другой, более «широкий», являясь составляющими единого космиче­ского целого. Не напоминает ли вам такая модель часы — Вселенную Декарта? Это сходство ложно, ибо каждое индивидуальное бытие своим собственным эволюционным динамизмом выходит за рамки обыкновенной колес­ной механики. Вселенная, в отличие от картезианской модели, жива и сознательна!

Такое видение времени — вне времени распространяется также на тантрический ритуальный акт (майтху­на), который перестает быть обыденным, мирским в силу постижения той истины, что созидание (процесс) увековечивается здесь и сейчас. Майтхуна воспроизводит реальное время только в первоначальном соединении двух партнеров. Но истинно созидающий новую Вселенную акт, свершаемый двумя космическими началами — Шакти (женщина) и Шивой (мужчина), — существует только в священном времени, лишенном несуществующего прошлого, но единственно существующем настоящем.

Все, что я создаю, привносится в общечеловеческий процесс, выходя за рамки мирского почасового времени. Этот освобождающий опыт растворяет все мое внутреннее напряжение, наполняет все мое существо ясностью и покоем. Исчезновение моего «я» не искажает процесс, частью которого я являюсь: так, ослабление одной из волн не изменяет океан, потому что она является им самим.

Таким образом, тантрический ритуал перемещает сознание в другую плоскость существования (бытия), где познаются высшие истины. Тантра восходит в этом к божественному ощущению священного времени, уничто­жившему линейное и цикличное время.

Этот невыразимый словами опыт освобождения от пожирающего нашу жизнь светского времени приводит нас к осознанию священного времени. Теперь ничто не может внезапно изменить нашу жизнь или привести нас к стрессу. Что бы ни случилось сегодня или через 10 лет — важно ли это?

Причастность к процессу (созиданию) и священному, и даже к цикличному, времени все-таки не заставит меня выбросить мои часы в мусорный ящик; я их сохраню. Они ведь говорят мне, что уже поздно и пора идти спать. Завтра снова взойдет из-за туч солнце. Я не выброшу свой календарь и записную книжку: на завтра у меня назначены встречи. Все-таки не будем забывать об относительности и некоторой условности этих временных понятий.

Линейное, цикличное, священное время? Повторяю: осознание, что я воплощаю собой непрерывно продолжа­ющийся процесс, позволяет мне выйти за пределы моего «я» даже после смерти. Вспышка короткого физического существования больше не страшит меня. Внеземным ощущением вечности я преодолеваю линейное время, и это возбуждающее душу знание делает все простым и ясным: я чувствую себя свободным. Часы больше не изматыва­ют меня наваждением уходящих секунд.

сверхразум

Понятие «оуеггшпсЬ является основополагающим в тантрическом мировосприятии, несмотря на обилие пре­восходных степеней. Но почему все-таки этот термин заимствован из английского языка: неужели французская лексика так бедна? Увы! В роскошном французском словаре я не смог отыскать слово с соответствующим значе­нием. Некоторым более или менее приближенным эквивалентом этого понятия можно считать разве только «сверхразум», расширяющий рамки просто разума, но этого крайне недостаточно. «Оуег», в значении превышения, в большей степени соответствует тантрической идее, тогда как префикс «зирга» — сверх — имеет лишь оттенок «над». Таким образом «оуеггшпо¹» — сверхразум — означает некий автономный ментальный уровень, который превосходит и воссоединяет в единое целое многочисленные индивидуальные «подразумы». При таком толкова­нии этого термина становятся ясными головокружительные философские перспективы.

Последнее замечание перед обсуждением нашего сюжета: существительное «тепЫ» (разум, ум), соответ­ствующее английскому «тто¹», во французском языке не имеет множественного числа и переводится как прилага­тельное. Да простит меня читатель за искажение орфографических норм: у меня нет другого выбора.

Что касается термина «оуеггшпсЬ — не надейтесь найти более точного определения: оно будет следовать из текста. Сначала избавим «гшпо!» (англ.) и его французский эквивалент «тепЫ» от приблизительности напомина­нием о его латинской этимологии: тепз, тегШз = езргИ (разум, ум), а не только «интеллект».

Идея, заложенная в изречении Декарта: «Я мыслю, следовательно, я существую» (со§Ко егдо зит) — вызыва­ет многочисленные вопросы, почти не имеющие ответа.

Что означает «я»? Какой смысл кроется в слове «мыслю»? Эти вопросы приводят нас к другой проблеме, также очевидной и фундаментальной — проблеме психики, неразрешимой на Западе. «Душа» (я перевожу как греческое «рзикЬе» — «душа») станет камнем преткновения в ожесточенном споре между рационалистом и спиритуалистом, не находящих согласия ни в чем, кроме противопоставления материи и разума.

Тантра примиряет их, утверждая, что психика — она же сознание — является измерением и главной принадлежностью космоса. Эта тантрическая аксиома имеет непреходящее значение.

Обратимся к содержанию понятия «мышление». Для рационалиста оно подобно счетному механизму вы­числительной машины — это результат активности мозга, мышление не существует вне его. По мнению же спиритуализма, способность мыслить и быть сознательным заключается в особом замкнутом пространстве и является случайной функцией мозга. Оригинальность Тантры заключается в восприятии каждой индивидуальной психики как силового поля, высокоорганизованной энергетической системы, которая является материальной, в широком смысле этого термина, и неограниченной атомными частицами и молекулярным строением. Мое силовое поле объединяет в себе все мои нейтроны, реагируя каждым из них на все внешние воздействия. Я способен мыслить с помощью моего мозга, но моя психика не отождествляется с ним. Более того, мой разум включен в нее. Моя отдельно взятая психическая организация и есть «оуеггшпо¹» — «сверхразум» моих нейтронов и всех клеток тела.

Чтобы пояснить эту мысль, прибегну к сравнению: моя психика заключена в мозге так же, как магнитное поле в магните. Атомы железа материальны, и я могу наблюдать их структуру в электронный микроскоп. Каждый атом железа является атомом магнита и составляет в миниатюре общее магнитное поле. Это невидимая невесо­мая субстанция так же материальна, как и железо. Она неотделима от магнита, простираясь и за пределами его границ. Что касается мозга, то, с физической точки зрения, нейтроны суть материальные молекулы, состоящие, в свою очередь, из атомов и субатомных частиц.

Коснемся метафизической стороны нашего вопроса. Мой мозг, как и вся материя, есть пустота! Согласно физическим законам, если бы я смог сжать материю до полного уничтожения внутриатомных пустот, ядро и электроны оказались бы плотно прилегающими друг к другу, а Земля уместилась бы в наперсток. Что говорить тогда о мозге? Он стал бы меньше пылинки. Иначе говоря, мой мозг — это динамический вакуум, силовое поле со скупыми вкраплениями бесконечно малых энергетических частиц. С научной точки зрения, силовое поле моего мозга, в отличие от замкнутых компактных структур, подобно энергетическому облаку, в котором происходит обмен энергией между частицами. И это все же мыслящая пустота!

Если бы в качестве «ультра-лилипута» мне довелось очутиться в «силовом поле мозга» и исследовать облако мыслительной энергии, то я бы доказал, что никаких изображений в моем мозге не существует. Никто не может знать, в какой момент и как в нашем сознании возникают образы, и когда мы бодрствуем, и когда мы видим сны. По Тантре, это происходит в нашем разуме, силовом неуловимом поле, включающем мозг и выходящем за его пределы, так же как магнитное поле существует вне магнитов.

Тантра распространяет идею мыслящего силового поля на всю Вселенную, миллиарды галактик, которые образуют гигантское межзвездное пространство мыслящих пустот. По Тантре, это Нечто мыслит с помощью звезд, так же как отдельный индивидуум способен к мышлению посредством атомов. Таким образом, Вселенной присущи жизнеспособность и сознание.

Согласно Паскалю человек — «мыслящая тростинка», самое слабое, что существует в природе. Тантра, напротив, считает индивидуальное сознание частью Вселенского разума. От космоса до инфраатомной структуры универсальный разум связывает бесконечные автономные подуровни сознания.

Психологическая структура соответствует энергетическому материальному полю и неотделима от него. «Энергетическая материя» Эйнштейна — это песчинка Галактики, которая, в свою очередь, является таковой для скопления галактик. Так происходит вечное воссоединение мыслящей энергетической материи во Вселенной.

Все вышеизложенное следует из основополагающей концепции тантрического эзотеризма, заключающейся в том, что Вселенная сознательна на всех уровнях. Психика является одним из ее измерений, а следовательно, необходимым условием ее существования.

Идея мыслящей и сознательной Вселенной нашла своих адептов и в Западной Европе. Так, английский физик, астроном и генетик Фред Хойл в программном исследовании «Разумная Вселенная» опровергает класси­ческую западноевропейскую идею о том, что мысль и сознание рождаются только в конкретной высокоорганизо­ванной структуре (очевидно, в головном мозге). В противоположность осторожным рассуждениям европейских ученых по поводу того, что в клетке не может быть суверенной нервной системы и головного мозга, он делает поистине тантрический вывод: клетка, являясь единицей сознания Вселенной, жива, сознательна и разумна.

От одного к множеству

Задумаемся вновь над удивительным марафоном пятисот миллионов сперматозоидов, вырабатываемых толь­ко при одной эякуляции. Им всем, кроме одного, суждено погибнуть в своем единственном стремлении оплодоворить зародышевую клетку, возродив ее к жизни. Как же забавляется судьба, когда в темном мраке материнско­го чрева яйцеклетка сосредоточивается на этом единственном победителе: с этого момента я, хотя еще и без запз едо, начинаю свое первое и единственное существование в форме крошечной — одна десятая миллиметра — капле оплодотворенной клетки. По Тантре — существующее здесь — существует повсюду; чего нет здесь, того не происходит нигде. Значит, я уже существую в настоящем, а наряду с этим и в прошлом рода человеческого с момента его зарождения на Земле.

Уже с йервой секунды клетке будущего организма присуще сознание, соединенное с мощным организующим динамизмом Вселенной. Тантра рассматривает эволюционный динамизм не как слепую и механическую, а скорее, как сознательную организующую способность клетки неукоснительно следовать некоему запланированному мил­лионами лет процессу. Если бы я был зачат в пробирке, наблюдатель смог бы различить в этой студенистой среде лишь крошечные волокна хромосом. Биологи ожесточенно отстаивают приоритет такой физической картины клетки, когда она лишена нервной системы, мозга и соответственно сознания. С тантрической точки зрения, биология в этом вопросе льет воду на свою мельницу. В самом деле, как одноклеточный организм я неизбежно походил бы на подобную себе амебу. Отнюдь не потешаясь над моим сходством с одноклеточными, позволю себе еще одно сравнение; подобно им, мне следовало бы размножаться прямым делением — сначала на две, потом на четыре идентичные клетки и т.д. Отсюда следует вопрос: останусь ли я соответственно удвоенным, учетверенным или все-таки одноклеточным организмом? Ответ: я единствен и множествен, оставаясь таким до самого конца. Все эти две, четыре, шестнадцать и т.д. клеток наделены индивидуальной психикой. Наслаиваясь, они образуют в совокупности коллективный объединитель — автономный «сверхразум».

По мере развития моего организма, клетки специализируются, создавая новые ткани и органы. «Подразумы» каждого из уровней формируют новую сознательную, пирамидальную и строго иерархическую органическую структуру. Эта тантрическая концепция органических «сверхразумов» более распространена на Западе, чем приня­то думать. Так, известный химик и медик Жан-Батист Ван Хельмон, родившийся в Брюсселе в 1557 году, предло­жил термин «ГагсЬеиз 1аЬег» — так называемый «главный разум», который определяет, создает и сохраняет основную форму тела, руководя деятельностью органов. Подчиненные ему «агсЬее» (разумы) ответственны за деятельность введенных им органов, а также кровеносной, пищеварительной, нервной и других систем, что соответ­ствует тантрическим воззрениям.

Исходя из тантрического эзотеризма, такая коллективная психика представляет собой определенный уровень сознания со своей памятью и эмоциональными откликами, которыми с помощью ментальных изображений руково­дит центральный разум. Угнетенная же психика (гнев, тревога) способна нарушить органические функции, спрово­цировать заболевания психосоматического характера. И наоборот, истощенные, мало насыщенные кислородом клетки в конечном итоге угнетают дух.

Автор нашего термина «агспее» (разум, психика) Ван Хельмон, будучи ученым-исследователем, а отнюдь не тихим мечтателем, в 1644 г. исследовал состав желудочного сока. Значительны его наблюдения над физическими свойствами углекислого газа и его воздействием на организм. Им же был изобретен термометр. Даже словом «газ» мы обязаны ему.

Разум улья

Некоторое сходство с нашими понятиями «разум», «психика» мы находим в эскимосских ритуальных обря­дах. Так, в случаях болезни они говорят, что «дух покинул тело», и призывают на помощь шамана, который ритуаль­ными заклинаниями уговаривает дух вернуться в больной орган. Это может показаться наивным и даже абсурд­ным, а может в этом больше мудрости, чем мы предполагаем?