Бойцы становятся сеньорами 6 глава

Индийский мужчина сексуально одержим до такой степени, что девочек стараются выдать замуж до дости­жения ими половой зрелости, опасаясь кровосмесительных связей с отцом или братьями! Чтобы избежать этого, мать буквально с младенчества внушает девочке, что отец не должен видеть ее обнаженной, лежащей на кровати и т. п.; это провоцирует. Очень желательно, чтобы она избегала присутствия отца, но если это невозможно, она должна держаться от него на расстоянии, ие поднимать головы, не улыбаться, не зевать, громко и быстро не разговаривать.

Ее отношения с братьями также чреваты большими неприятностями. Если она старше их, они не признают ее авторитета, оскорбляют и издеваются над ней. Уже с десяти лет ей запрещено с ними играть, она должна постоянно соблюдать дистанцию. При приближении половой зрелости она не может сидеть рядом с ними, даже в чьем-либо присутствии, не говоря уже о том, чтобы остаться наедине с одним из братьев.

Перед сидящим мужчиной, даже если это ее муж, женщина должна стоять, сохраняя полное безмолвие. Она мало видит мужчин своей семьи, т. к. они нечасто остаются дома. В то время как самые мужественные и решительные (это встречается редко) работают, остальные проводят время в праздной бездеятельности: азарт­ных играх, сплетнях и кутежах. Тяжелый физический труд остается уделом сервов и женщин, что, кстати, закреплено законодательством Ману. Более того, безответственность и праздность членов расширенной семьи процветает за счет изнурительного труда женщин и внекастовых слуг. Именно они становятся источником доходов, которые затем распределяются между всеми членами семейства, освобождая их от каких бы то ни было забот о хлебе насущном. В знак особого расположения муж иногда берет с собой жену на базар. Но вернее было бы сказать не «с собой», а «за собой», потому что женщина должна следовать за своим богом не менее чем в трех метрах. Ее господин, важный и надменный, держит в руках только зонтик, защищающий его от солнца. Женщина же выше головы нагружена покупками, а зачастую несет еще и малыша. В автобусе мужчина сидит, а его «мадам» вынуждена стоять.

В ортодоксальных семьях взрослые мужчины всячески поощряют у молодых неповиновение женщинам, в том числе и матери, воспитывая, таким образом, их будущую «мужественность». Отсюда пренебрежительное и наглое поведение юнцов по отношению к матери, сестрам, теткам. При этом они отнюдь не избалованы отцом. Ману предписывает: «Ариец не должен поднимать на другого руку даже в гневе... за исключением сыновей и учеников, которых должно наказывать, если они не проявляют должного усердия».

Англичане говорят: «Нужно приберечь кнут для испорченного ребенка», — что соответствует нашему «кто сильно любит — сильно наказывает». В современной Индии эта практика не только воспринята буквально, но и возведена в закон. В школе господствует плетка, хотя учителя и менее жестоки, чем в былые времена; кроме того, наказание всячески поддерживается отцами учеников.

Избиваемые дома, притесняемые в школе, дети часто бегут из семьи и из школы.

Но вернемся к арийской женщине. Худшим несчастьем, чем отсутствие сыновей, является для них потеря супруга — сына свекрови, которая ни за что не простит ей этого греха. Вдове не находилось места в арийском обществе, кроме как взойти за своим мужем на погребальный костер. «Сати Гита» предписывает ей: «Сати должна разделить участь своего супруга на погребальном костре; если она отказывается сделать это, она заслуживает позора, как самая низкая и падшая женщина... Она заслуживает такого же презрения, как и воин, бежавший с поля брани, а семья ее навеки будет заклеймена позором».

Этот отвратительный варварский обычай был отменен в 1829 году, однако тайно просуществовал еще долгое время. Почему? Нет нужды объяснять, что его всячески поддерживает патриархальная система.

В 1923 г. довольно европеизированный индус Ананда Комарасвами в своей книге «Танец Шивы», не име­ющей ничего общего с Тантрой, написал: «Мы не разделяем общее для индийского общества мнение в отношении вдов. Мы не можем не сочувствовать им, мы понимаем их и восхищаемся их мужеством. Хотя ее жертва абсолют­но бессмысленна, нельзя не признать ее высокого нравственного героизма... Институт сати («добродетельной женщины») был изобретен арийскими мужчинами в качестве одного из доводов порабощения женщины, прини­жая ее значение в обществе.

В то же время Ману разрешает супругу после смерти своей жены вскоре вновь жениться: «После священной церемонии погребального сожжения супругу не должно долго оставаться в одиночестве; пусть свадебный костер зажжется во второй раз».

Эта практика была запрещена в 1829 г. Однако в 1987 г. стал известным случай, произошедший в Раджа-стане, когда молодая вдова 18 лет добровольно взошла на костер за своим мужем. И никто из тысячной толпы, присутствующей при этом «спектакле», не шевельнул пальцем, чтобы этому воспрепятствовать. Сегодня это черное пепелище стало местом паломничества, а фотографии этого изуверского зрелища висят на стенах каждо­го дома.

Но в большей степени, чем в случае потери супруга, индийские семьи страдают от все возрастающих размеров приданого (хотя и этот обычай был отменен конституцией). Ежегодно около 9 тысяч индийских деву шек кончают жизнь самоубийством, сжигая себя заживо не на костре, а на кухне Если жених высокой касты и из благородной семьи, выкуп, естественно, возрастает до немыслимых размеров и равен десятилетиям изнури­тельного труда всей семьи невесты Тогда — выход один, а какой, судите сами, керосиновые печки так неустой­чивы, а нейлоновые сари легко воспламеняются, недалеко и до «несчастного случая»

Сексуально одержимая брахманическая Индия

Так ли уж целомудренна брахманическая Индия, обвиняющая Тантру в самой гнусной сексуальной извра­щенности»» Ее притворная «вегетарианская» добродетель является чистой воды вздором Правда, что Ганди выдвог рил англичан из страны без всякого насилия и кровопролития, прд этом фейерверк независимости вспыхнул пожаром массовой резни с миллионами жертв Индусы и мусульмане, жестоко истребляя друг друга, наводнили страну беженцами Счастливых исключений не было, пострадали все старики, новорржденные, брахманы и про­стой люд

Правда, что корова в Индии считается священным животным и индусы не употребляют ее мяса в пищу, № едят они также свинину, так как считают ее оскверненной. Однако большинство индийцев не откажутся полако­миться домашней птицей, бараниной, козлятиной» морской и речной рыбрй, # если они мало едят, то это потому что мясо очень дорого!

₄ Правда, что индийская женщина,.кутаемся в сари, $ в цндийс.крм.рщематографе запрещен показ цоцелуе^ (хотя кое-что мы уже наблюдаем) Но тогда откуда на этом фоне всеобщего целомудрия знаменитые храмы, переполненные непристойными скульптурам», цдетивяр^^ащимц, официальные дде$1Л ^уритдансдаа?) Бра*Маны, дел>я рид* что,не _гзамечают их раркованяьд доз, ут^ерждадет^н^го они, служат, гром,ортз©дами> $т& соэсэм- и* шутка. Цитирую «Брихат-Самхита» Урмила Агаравала «Эти скульптуры охраняют храм от молний, урагана и других стихийных бедствий, подвластных богам Индра и Варуна В то время как, с одной стороны, храмы притя­гивают этих богов, скульптуры их отталкивают Они служат также испытанием искренности благочестивцев Если последние останутся невозмутимыми, то они могут войти в храм и познать высшие истины Пришедшие в волнение, слабые духом не войдут в святилище, пока не укрепятся в своей вере»

Так, известные храмы Кхаджурахо, Конарака и Бхубанешвара уцелели только как реликвии Когда мусуль­манские орды вторглись в Индию, сотни таких святилищ, рассыпанных по стране, были зверски разграблены под знаменем фанатичного пуританства ислама 80 храмов обширного комплекса Кхаджурахо обязаны своим спасени­ем только пышному изобилию джунглей они буквально растворились в непроходимых зарослях тропической растительности Через много веков полного забвения они были обнаружены теми же англичанами, приписавшими их гибель победе викторианской добродетели в Индии

По провозглашении Независимости националистские политиканы, «заботясь о добром имени молодой рес­публики», предложили «сильнодействующее» радикальное средство забетонировать «предосудительные» статуи И опять они были спасены Западом. Национальный проект так и не увидел свет по двум причинам⁴ во-первых, операция «бетон» вызвала взрыв общественного негодования; во-вторых, перспектива превращения этого региона в средоточие международного туризма, дающего неплохую прибыль, стала решающим аргументом — бетон, пред­назначенный для скульптур, послужил для строительства туристических кемпингов.

Хотя отдельные образцы культуры еще не показатель культуры, в целом я придерживаюсь того же мнения, что и индийское пуританство: описанные выше статуи — это порнография, не имеющая ничего общего с Тантрой¹ В самом деле, когда скульптурные группы демонстрируют прихожанам скотоложство и отвратительные сцены группового секса в качестве «обожествленного эротизма», — это не что иное, как откровенное проявление сексу­альной развращенности брахманизма Оставим в стороне испуганные возгласы сверхскромниц и признаемся, что все это несколько меняет перспективу

Что явилось причиной возникновения в брахманическом пуританстве подобных явлений? Ответ на этот вопрос прост и однозначен Индийский храм — это не церковь и не собор. Место культа? Может быть. Вот уже менее века храм являет собой не только место социальных встреч, но и публичный дом!

Английское пуританство запретило обычай «девадази» в храмах (дева — бог, дази—служительница; служи­тельница бога?) Действительно, эти соблазнительные баядерки, прекрасно обученные танцам, пению, вырази­тельной мимике, являются настоящими жрицами любовного искусства Цитирую Девангана Дезан, автора книги «Эротические искусства Индии» «Учреждение «девадази», происхождение которых восходит к культу плодоро­дия, стало способом получения сексуального наслаждения под прикрытием культовой формы. В средние века число «девадази» в храмах значительно возросло, поскольку священные писания «рекомендовали» прихожанам я|е$щовать храму красивых молодых девушек для достижения «Сурья-лока» (отпущения грехов). Принцы, так же щ и жрецы, требовали содержания в храмах «девадази»

Именно в храмах мужчины удовлетворяли за определенную плату их настоятельные нужды, поэтому храм Являл собой настоящий супербордель, насчитывающий сотни проституток (в Танджаре их было четыреста), почи-тэдмых так же, как и греческие гетеры Эротические танцы «девадази», называемые «натьямандапа*, исполнялись $>дько для «денежных» клиентов, рассчитывающих вкусить «неземного наслаждения» (ЬЬо^атапс1ара). Благосло­венная обществом торговля процветала вплоть до недавнего времени, к вящему удовольствию всего общества и %<$енно мужчин.

_н В брахманической средневековой Индии в гениальном симбиозе существовали три института: индуистский брак, гарем и храм-бордель. Отсутствие интимности в индийских домах не способствовало сексуальным развлече­ниям» зато в храмах за деньги мужчины могли удовлетворить самые изощренные желания Брахманы набивали с,0е карманы звонкой монетой, не отказываясь также полакомиться сексуальным меню храмовых служительниц. |,иагодаря высоким ценам храм был источником стабильных доходов махараджей — сборщиков налогов Кто Знает, может быть, какая-нибудь политическая партия предложит снова возродить обычай «девадази», мотивируя этр тем, что храмы станут источником благосостояния страны, ведь были же у них идеи гораздо глупее этой.

Какую роль играет в этой трилогии гарем? Жизненный уровень махараджей прямо пропорционален числу женщин и евнухов, которыми он владеет; некоторые имеют их целые сотни. Но нужно ли завидовать счастливым обладателям гаремов? Махараджа «содержит» двенадцать главных фавориток, что не так уж мало, освобождая остальных женщин от деторождения. Благодаря такой оригинальной форме контрацепции, численность индийско­го народа оставалась стабильной на протяжении многих веков. Прогрессирующее увеличение населения — это феномен, возникший с недавнего времени, и, кстати сказать, здесь не последнюю роль сыграла медицина. Гарем, прореживая «товар» на рынке женских прелестей, приводит мужчин в храм, где они за сладострастную красотку выкладывают немалые барыши, пополняя тем самым королевскую сокровищницу и доходы махараджей, позволяя последним содержать и расширять свой гарем. Помимо прибыли храм с его волнующими танцовщицами удовлет­воряет и другие нужды махараджей: они приглашают самых красивых «девадази» ко двору. Сладострастные, возбуждающие танцы сменяются любовными утехами с искусными храмовыми любовницами, не идущими ни в какое сравнение с гаремными запуганными женами.

Даже англичане не пренебрегали этими баядерками. Пуритане времен королевы Виктории также не были чужды сладострастия: «Как нежен их взгляд, зовущая пленительная улыбка, а их движения хотя и далеки от того, чтобы назвать их благопристойными, возбуждают желание и восхищение». Однако именно англичане выступили' противниками «девадази» и запретили их услуги. Продиктованный идеями пуританства этот запрет имел счастли­вое «гигиеническое» последствие. Дело в том, что храмы под наплывом английских моряков и солдат стали очагами распространения сифилиса и гонореи. Зараженными оказались не только любвеобильные мужчины, поклонники храмовых удовольствий, но и целомудренные, навечно прикованные к домашнему очагу жены: место изгнанных из храмов «девадази» заняли проститутки из низших классов, а волна алчущих удовольствия мужчин хлынула в низкосортные бордели.

Запрещение этого «почтенного» института повлекло за собой вспышку общественного протеста. Неудиви­тельно, что самыми пылкими противниками этого вердикта стали брахманы. Цитирую Обрея Менена: «Брахманы официально регламентировали все жизненные акты, ставя во главу угла ежедневные «жертвоприношения». Тяж­кое время обязательных «даров» обрушивалось на каждую семью: по поводу рождения ребенка, свадьбы, похорон, поездок, строительства, продажи и покупки дома и т. д. Единственное, что ускользнуло от когтей брахманизма — это секс. После уплаты свадебного долга мужчина может бесплатно, не уплачивая никакой мзды брахманам, спать с любой женщиной. Какая невосполнимая утрата! Брахманическое решение оказалось простым: организовать, а затем эксплуатировать проституцию с цинизмом, достойным «Коза Ностры». Брахманы объяснили своим веру­ющим, что сексуальные отношения с храмовыми «девадази» — это благопристойное, благопочтенное действо, разумеется, за соответствующую плату Ману, а попросту говоря, жрецу.

«В храмах, предназначенных для свершения этого «культового обряда», стиль выдержан строго и неукосни­тельно. Здесь не найдешь грязных, отвратительных альковов; у каждой девушки своя отдельная комната. Подобно гейшам, эти служительницы умеют танцевать, петь, развлекать посетителей».

Вот, наконец, мы подходим к истинной причине существования эротико-порнографических храмовых скульп­тур. «Они, подобно рекламным щитам, возвещают о том, что творится внутри храма. Все направлено на выкачива­ние денег». В то время как наш порнографический кинематограф еженедельно обновляет свой репертуар, скульп­туры бравируют своим бесстыдством целые столетия.

Тантра не имеет ничего общего с этими неприятными композициями. Показ'ательно, что в тех регионах, где тантризм пустил более глубокие корни — Орисса, Ассам, Бенгалия, северо-запад Индии, — храмы совершенно лишены подобных «украшений». «Шакра пуджа», круг шестнадцати (см. соотв. главу), так злобно заклейменный брахманичеством, представляет собой не сексуальную оргию (как многим хотелось бы видеть), а ритуализирован­ный пережиток древних культов плодородия. «Шакра пуджа» не имеет даже отдаленного отношения к скабрезным сценам, разыгрываемым в храмах. Даже коитусные положения храмовых скульптур, часто напоминающие акробати­ческие упражнения, за редким исключением также нельзя назвать тантрическими асанами ритуала майтхуна.

Тантризм имеет только косвенное отношение к храмовым действам. Почему сексуальные акты совершались в храмах? Нам, европейцам, для которых духовность исключает сексуальность, сложно понять, почему для Тантры секс священ. Первые храмы были привилегированным местом свершения тантрических сексуальных ритуалов «пуджа» (р|ф$). Тогда возникает вопрос: не являлись ли они уже тогда одной из форм проституции? Нет, и различие состоит в отношении к женщине, а вернее сказать, женственности. По Тантре, женщина и ценности, которые она собой воплощает, священны и почитаемы. Культ, сконцентрированный вокруг богини Шакти, исклю­чает коммерческую эксплуатацию мужчиной женской сексуальности. Сводничество, сутенерство — это продукты патриархальной системы, где женщина, подчиненная мужчине, безжалостно эксплуатируется.

Тантрические «пуджа», как свидетельствует описание Ганихара, относящееся еще к V веку, получило наиболь­шее распространение в Центральной Индии. Доказана также связь Тантры с сексуальными ритуалами Дакини (сЫишз), свершаемыми в храме Божьей Матери. Было бы удивительно, что этот храм, отличающийся от прочих целомудренностью своих эротических скульптурных композиций, был единственным. Тантризм широко использу­ет брахманическую культуру, заимствуя в ней позитивную магическую практику и сексуальные приемы. В отли­чие от него, брахманизм, отвергая положительный опыт Тантры, рассматривает сексуальные действия, происходя­щие в храме, только как товар, дающий немалую прибыль. Для арийского мужчины-мачо женщина — не более чем жертва его сексуального напора, сила которого сродни зверству. Показательна в этом смысле сцена, увиденная в Мадурате Александрой Дэвид-Нил: «Сорок «девадази» танцевали на широкой эстраде перед тем, как ублажить богиню Митакши. Что представлял собой этот танец, я не знаю. Это было какое-то судорожное кривляние; вихляющие бедра, выставленные напоказ груди и животы вызывали отвращение. Девушки не казались мне ни хорошенькими, ни грациозными. Что действительно привлекало мое внимание, так это добрая сотня мужчин, стол­пившихся у эстрады: глаза их возбужденно блестели, а выражение раскрасневшихся потных лиц было самое плотоядное...

Индуистские мистики говорят о «самадхи» (затаёЫ), экстазе, в котором разум отказывается воспринимать что-либо, кроме объекта вожделения. Эти люди, загипнотизированные эстрадным зрелищем и обезумев от жела­ния, достигли, на мой взгляд, этой стадии.

«Девадази» спустились с эстрады и поспешно скрылись в мрачном коридоре, ведущем в святилище боги­ни. Орда обезумевших мужчин бросилась им вслед; напрасно старая служительница, вероятно, бывшая баядерка, пыталась задержать их: это было поистине массовое нашествие. Ужас, отражавшийся на лицах этих девочек, ищущих спасительное убежище у алтаря, также невозможно выразить словами, как и гнусную алчность их преследователей ».

Эта сцена является антиподом Тантры, т. к. ее последователи почитают всякую женщину, видя в ней не добычу и не жертву, а воплощение космической Шакти.

Тантрическое воззрение

Определение «Тантра»

У индийских мыслителей есть великолепная традиция предварять свои труды определением содержания употребляемых ими слов. Она распространяется и на понятие «Тантра». Каждый автор привносил в разнообразие ее значений новые уточнения. В зависимости от контекста «Тантра» означает нить, ткань, челнок, продолжение, происхождение, представление церемоний, систему, теорию, доктрину, научное открытие, вйд творчества. Наконец, Тантра — это мистическая и магическая доктрина, вдохновляющая любое созидание.

По мнению С. И. Дасгупта, «тан» (1ап) происходит от «Тантра» и имеет значение выставлять, объяснять. Тантра — означает также соглашение, договор. В этих специальных значениях термин «Тантра» часто употребля­ется в литературе, не имея при этом никакого отношения к «тантризму».

Для большинства индийцев Тантра представляет собой доктрину или неведический культ, демонстрирующий весь антагонизм между Тантрой и арийской ведическо-брахманической системой.

В этой книге Тантра представлена как основа доктрин и тысячелетних практик. Однако следует помнить, что само слово появилось не ранее XI века.

Тантра — это также «ткач, ткачество». И, казалось бы, такое определение никак не соприкасается с термином «доктрина». Но согласно Тантре, Вселенная воспринимается как бесконечное полотно (ткань), где все имеет свое место и все происходит под ее кровом.

Происхождение слова «Тантра» можно объяснить также присоединением к корню «тан» (со значением растягивать, распространять) суффикса -тра (означает принадлежность к какому-либо инструменту), т.е. в бук­вальном смысле — расширение поля сознания, прикосновение к высшему сознанию, основе бытия; цель Тантры — пробуждение «вмейУЯйЩа» нейозйанных возможностей и их использование.

То, что происходит здесь, происходит повсюду, чего нет здесь — нет нигде

Эти несколько слов заглавия, процитированные из «Вишвассара Тантры», выражают суть Тантры. Не прояв­ляясь явно, ее головокружительные импликации размывают границы знакомого нам чувственного восприятия мира и приводят к самому сердцу Бытия.

Этой фразой утверждается гомогенность материи; суть ее — субстрат энергии. По Тантре, все виды энергии во Вселенной, каковы бы они ни были — гравитационная, ядерная, электромагнитная, — присутствуют повсюду в космосе и даже вокруг нас. Для человечества постэйнштейновой эры идентичность материи и энергии касается почему-то только ядерной физики.

Вселенная — это гигантский континуум, простирающийся от внутриядерного уровня до астрономического. Тридцать пять столетий тантрики, вооруженные только своим разумом и интуицией, наблюдали это всеобщее единение мира. Однако это вовсе не изменяет отношение человека к окружающему миру в повседневной жизни: разум воспринимает песчинку лишь песчинкой, а Галактику — скоплением звезд.

Утверждение «происходящее здесь — существует повсюду» опровергает наши привычные понятия и застав­ляет задуматься о том, что жизнь существует везде в космосе, а Вселенная — не что иное, как живой организм. Фантастика! Заканчивая свое существование, наша Земля все равно имеет монопольное право на жизнь. Астро­номы считают, что наряду с миллиардами галактик, с миллиардами звезд в каждой из них, существуют бесчислен­ные солнца, а также другие планетарные системы со своими обитателями. И их больше, чем всех песчинок на земных побережьях. Может быть, не безжизненна и органическая структура некоторых метеоритов? Эта заслу­живающая внимания гипотеза все же оставляет нас безразличными, потому что у нас нет никакой реальной надежды на контакт с этими чужими существами, удаленными от нас на тысячи световых лет.

Астрономами американской национальной обсерватории исследованы 123 звезды, по термическим показате­лям сходные с Солнцем. Постоянные величины их орбит подтверждают гипотезу о существовании других планет и солнечных систем.

Не углубляясь в сложные астрономические расчеты вероятности существования других миров, мы располагаем «доказательствами» безжизненности материи: для этого достаточно взглянуть на крошечные мертвые островки Вселенной, населенные нашими современниками.

По Тантре, наоборот, Вселенная жива в самом широком смысле слова, каждая звезда, до самой ничтожной сверхъядерной частицы, наполнена жизнью — особой формой сознания. Звезды, атомы — сознательны. Эта объединяющая все жизненная сила воплощается в бесчисленных уровнях существования бытия и сознания. Жизненная субстанция наполняет межзвездные пустоты. Немыслимо? Может быть, но бесконечность Вселенной непостижима. Даже для астрономов, жонглирующих сотнями тысячелетий световых лет, эти огромные расстоя­ния невероятны, но тем не менее реальны. В санскрите гигантское космическое Бытие обозначается как «Махат» (тапаО — Великое. Это понятие воспринято из индийской нетантрической классической философии — самкхья (заткНауа).

По Тантре, жизнь — процесс, протяженный во времени и пространстве; между всеми формами жизни, частями Махат, не существует никаких преград. Являясь частью всеобщего замысла, я принимаю в нем участие. Бесконечно продолжающаяся космическая энергия соотносится с жизнью, и две эти ипостаси неразделимы.

Согласно Тантре, Вселенная — это слившиеся воедино Сознание и Энергия. Это находит воплощение в безус­ловном преклонении пред всякой жизнью: жизнью животного, растения, микроорганизма. Сознательное нанесение вреда какой бы то ни было форме жизни оборачивается вредом для самого себя. Таким образом, экология принимает космический масштаб.

Но это приводит также и к противоречиям. С одной стороны, каждая травинка важна для человеческого существования. Но и ядерный катаклизм ранит своим взрывом планету, уничтожает всякую жизнь. В этой связи уместна цитата английского физика Эддингтона: «Свободновибрирующий электрон сотрясает Вселенную».

Сделаем шаг дальше: «Жизнь» есть «Сознание». Содйо ег^о зит — один из редких постулатов, в которых мы не сомневаемся, ибо касается он нашего индивидуального сознания. В этом знаменитом изречении: «Я мыслю, следовательно, я существую» — меня смущает слово «мыслю». В самом деле, можно отказать микроор­ганизмам в способности структурированного отражения, т.е. мышления, и сохранить ее за человеком, но нельзя совсем отрицать восприятие ими своего существования, среды, а это доказывает, что это существа сознательные.

Предположим на мгновение изоляцию живых организмов от Вселенной на каком бы то ни было уровне: без взаимопроникновения сознания Вселенная прекратила бы свое существование. У каждого индивидуума складыва­ется представление о том, что: первое — мое индивидуальное сознание изолировано от других психофизиологиче­ских единиц — людей и животных; второе — оно локализовано разумом; третье — вне своей физической оболоч­ки — тела — оно «бессознательно». Тантра противопоставляет такому представлению иную точку зрения: отдельная клетка — живое существо со своим своеобразным целостным Сознанием, психикой, эмоциями, памятью, управля­емая головным мозгом и высшим разумом Вселенной. Лишенная нервной системы, головного мозга, клетка (или •микроорганизм) формирует свое восприятие мира на своем уровне и своими способами; она сознательна по отношению к своему окружению и себе самой. Таким образом, она может быть счастлива или несчастлива и т.д.

Мое тело сознательноИз постулата «все. что происходит здесь — происходит повсюду» следует, что сознание является непремен­ным атрибутом не только головного мозга, но и тела как такового. Если сознание и/или разум «существует» в головном мозге, оно пропитывает и весь организм, все телесные уровни Таким образом, физическую оболочку тела можно рассматривать не как каркас, препятствие или сопротивление духовному развитию, а как «покорного слугу» высшего Сознания

Отсюда следует головокружительное предположение, что самосознание (самопознание) приводит во взаимо­действие миллиарды живых и сознательных клеток-индивидуумов. Сознание головного мозга и локальные клеточ­ные самосознания отнюдь не герметичны. Эти проводники своего высшего предназначения осуществляют «пла­ны» в строгой иерархической последовательности, однако чутко прислушиваясь друг к другу.

Если на церебральном уровне (центральной нервной системы) я безмятежен, спокоен, оптимистичен, то этим состоянием духа пропитано все мое тело, до последней клеточки маленького пальца! Наоборот, обеспечивая усло­вия для правильной жизни периферийных клеток, мы сделаем их счастливыми, спокойными и оптимистичными. И это приведет к тому, что в нашем сознании появится ощущение глубины и полноты бытия. Таким образом, высокий жизненный тонус, положительная динамика всего организма происходит на церебральном уровне, хотя мы можем и не догадываться о глубинных причинах этого явления. Наоборот, если нагромождение жизненных неудач и заблуждений расстраивают наш организм, надо начинать с оздоровления каждой клетки. Вся клеточная респуб­лика, следуя приказу высшей Мудрости тела, мобилизует нервы каждого своего индивидуума (клетки) для возвра­щения всему организму утраченного здоровья.

Возможность управления периферийными клетками позволяет в случае болезни с помощью адекватных состоянию ментальных представлений резко увеличить боеспособность клеточных команд и, соединив их усилия, разбудить и привести в действие защитные силы организма (иммунитет).

По Тантре, тело — это животрепещущий храм. (Читайте главу: «Мое тело — непознаная Вселенная») Драма Запада заключается в противопоставлении тела разуму. Согласно же Тантре, не существует ни границы, ни различий между разумом и телом для индивидуума и только ему присущей души. Здоровье не может быть плодом случая- забота о благополучии организма должна стать нашим первым долгом. Руководитель государства, не заботящийся о здоровье своих сограждан, нарушает свой первый долг.

Для моего «я» — властелина миллиардов индивидуумов — первая обязанность состоит в обеспечении интеграции, здоровья, благополучия моей корпускулярной республики в целом и отдельной клетки в частности. Логично, что Хатха -Йога, практикующая такие способы поддержания организма, отталкивается от тантрических воззрений.

И еще раз' «То, что происходит здесь, существует везде; чего нет здесь — нет нигде». Неведомая сила моего маленького «я» порождает и поддерживает постоянную энергию Вселенной. По Тантре, созидание — это не единовременный акт, это постоянный процесс, длящийся во времени. «Созидание происходит здесь и сейчас». Порождающая Вселенную созидательная энергия реально существует во всем космосе, так же как и в моем теле, моем мозге, моих клетках. Космические силы незримо присутствуют в постоянно меняющихся локальных «обсто­ятельствах», непонятных для отдельного «я», направляют жизнь индивидуума по пути эволюции. Каждый миг моей жизни отмечен мистической созидательной силой моего физического телесного «я»; и она же порождает Вселенную (в писаниях Тантры говорится о врожденной энергии психоорганизма, воплощенной в свитой в спи­раль змее или «внутренней женщине» — Кундалини (КшкЫЫ), К счастью, Тантра не является религией; ее восприятие мира не противопоставлено религиозному: можно считать себя политеистом и тантриком одновремен­но. (См. главу, посвященную индийским божествам.) Моя религия находится как бы в другом измерении благода­ря Тантре. Если Бог существует, он присутствует здесь. Не существующее здесь — не существует нигде, и если Его здесь нет — Его нет нигде. Тантрическому верующему нет нужды отдалять от себя Бога; он живет «в» Боге, он чувствует Его присутствие здесь и сейчас. Тантрический атеист по сравнению с адептом какой-либо религии в чистом виде обладает неизмеримо более исключительным и богатым восприятием мира.