- Нашла! – восторженно вскрикнула она и кинулась открывать.
Распахнув дверь, она тут же бросилась Альберту на шею, словно к отцу, и от переполняющей её радости крепко прижалась к нему, закрыв глаза. Альберт в ответ тоже обнял её, прижавшись щекой к её бархатным волосам. Так они ещё долго стояли в крепких объятиях друг друга. Затем каким-то образом девушка резко очутилась на кровати. Она сидела и всё так же прижималась к Альберту, который нежно обнимал её за плечи.
- Господи! – облегчённо сказала она. – Слава богу, ты вернулся живым и невредимым! Это счастье быть с тобой! Всё! Теперь я тебя больше никуда не отпущу! Слышишь?
В ответ Альберт поцеловал её в макушку и прошептал:
- Конечно, моя хорошая! Теперь я точно не отойду от тебя ни на шаг. Никогда!
Где-то в глубине темноты часы на стене отсчитывали самые счастливые моменты в жизни Кати.
- А где же ты будешь спать? – поинтересовалась девушка.
- Время покажет! – улыбнулся ей Альберт.
- Я знаю, где! – ответила она. – В этой самой комнате. Думаю, первое время на этом диване…
И тут она осеклась.
- Подожди. А как ты смог добраться до больницы ночью!? – Катя посмотрела на него недоумевающим взглядом, пытаясь разглядеть во тьме его глаза. Услышав эти слова, Альберт сразу же приуныл.
- Просто повезло, – ровным голосом сказал он, глядя в пустоту потухшим взглядом.
Видя уныние Альберта, Катя тоже почему-то загрустила.
- Ладно, – вдруг прервал тягучую тишину Альберт и тут же встал. – Я пойду!
- Стой! Куда? Куда, зачем ты уходишь? В ночь? – встрепенулась Катя.
- Не переживай! – вновь ясно и светло улыбнулся ей Альберт, обернувшись. – Я ещё вернусь! Уже скоро! А ты ложись спать: завтра у тебя тяжёлый день!
И зашагал к выходу.
- Спокойной ночи! – ласково проговорил он, обернувшись, и, не говоря больше ни слова, закрыл за собой дверь, исчезнув во мраке.
Девушка полминуты стояла и выжидающе глядела на закрытую дверь, но, осознав, что завтра снова нужно будет рано вставать, она присела на край дивана и, глубоко вздохнув, легла и закрылась одеялом, надеясь вновь погрузиться в мир прекрасных снов и увидеть в них его. С этой прекрасной мыслей она не заметила, как и вправду заснула.
На следующий день она проснулась как всегда рано, и сразу же на неё свалилось горы незапланированных дел: помимо стандартного ухода за пациентами и проведения необходимых профилактик и диагностик, ей пришлось снова составлять горы отчётов и других документов. И почему-то в этот день ей пришлось ухаживать за большим количеством пациентов, нежели в другие дни. Поэтому она и не заметила, как уже пробило полдень, когда разбирала документы в своём кабинете. Но, несмотря на время, течение жизни в клинике совсем не собиралось замедляться, нежели в другие дни. Видимо, работы, действительно, было слишком много.
Сидя в своём уютном кабинете за небольшим письменным столиком, Катя пыталась погрузиться в работу, но мысль об Альберте не покидала её. Тут она снова достала ту записку, которую нашла утром на тумбочке, и вновь перечитала её. Альберт писал, что поселился у знакомого рядом с клиникой. И теперь сможет почти каждую ночь навещать её…
«Интересно, – задумалась Катя, – а будет ли его пост охраны пропускать каждый раз? И почему ночью, а не днём? Днём ведь намного безопаснее».
Но тут её размышления прервали какая-то возня, взволнованные голоса и проносящиеся быстрые шаги в коридоре, говорящие наперебой. Девушке стало интересно, что же там происходит. Поднявшись со стула, она не спеша двинулась к выходу.
Выйдя в коридор, Катя сразу встретила напуганные лица сотрудников клиники.
- Дорогу! – вдруг раздался громкий голос главного хирурга, отчего все сразу прижались к стене, пропуская его. Катя повернулась на голос: словно главнокомандующий полка, Виктор быстро вышагивал впереди вдоль коридора, а за ним четверо сотрудников, стараясь не отставать, несли на руках человека. Он был весь бледен и недвижим, словно его только что откопали и достали из гроба, длинные тёмные волосы пропитались какой-то жидкостью и, судя по маленьким и редким капелькам, падающим с кончиком волос, это была кровь.
- Света! – скомандовал он своей ассистентке, осторожно выглянувшей в коридор. – Готовь всё для операции! Живо!
С этими словами голова женщины исчезла за дверью, а Виктор со своим полком остановился возле входа в свой кабинет и шире открыл дверь, пропуская вперёд сотрудников, а затем и сам скрылся в глубине хирургического кабинета. Хлопнула дверь, и все сразу немного расслабились. Немного постояв, переглядываясь, все разбрелись по своим делам, и больница снова встала на круги своя, словно ничего и не произошло, но так никто и не вспомнил о том, сколько сейчас времени. А Катя, совсем забыв про отчёты, решила разузнать, откуда и каким образом в больницу сумели привезти человека. В это-то время! И его явно не «Скорая» привезла. Интересно, что это за смельчак отважился прилететь сюда на всех парах?
Кате захотелось посмотреть на этого героя и поговорить с ним. А отчёты? А отчёты подождут!
В небольшом квадратном холле, расположившись в широком коричневом кресле, сидел мужчина в длинном плаще, задумавшись о чём-то своём и изредка проводя ладонью по наголо выбритому черепу. Поэтому он не заметил подошедшую к нему черноглазую девушку в кристально-белом медицинском халате и длинными ниспадающими, такими же тёмными, волосами.
Постояв немного рядом и убедившись, что на неё мужчина не обращает внимания, Катя присела рядом в такое же коричневое кресло и внимательно взглянула на него. «Хм… – думала она. – Одежду в гардероб он не сдал. Значит, он долго задерживаться здесь не будет. Он что, снова собирается рисковать?».
- Извините! – ноль реакции. – Простите, мужчина, можно спросить?
- А? Что? – опомнился Константин, вопросительно посмотрев на девушку.
- Задумались? – спросила Катя.
- Да. О своём задумался, – ответил Константин, откинувшись на спинку кресла. Да, кресло явно было не для него, даже такое широкое: он был ещё шире.
- Скажите, это ваш знакомый? Вы его привезли?
- Да. Я, – коротко ответил Волков, вздохнув.
- А как? Как вы это смогли? Почему же в «Скорую» не позвонили?
- Ха! Я звонил, но мне отказали!
- Понятно, – задумалась Катя.
- Ладно, – Константин поднялся, – Простите, но мне пора. Приятно было пообщаться! Прощайте!
- Подождите! – вдруг опомнилась девушка, протянув к нему руку, пытаясь задержать.
Волков остановился, обернувшись. Охранник уже готов был нажать на кнопку, чтобы разблокировать турникет, но тоже замер, выжидающе взглянув на медсестру сквозь прямоугольные линзы очков.
- Скажите, как вас зовут? – вдруг неожиданно задал первым вопрос Константин.
- Катя, – с лёгким недоумением ответила девушка.
- Послушайте, Екатерина, сейчас меня действительно ждут срочные дела. Я приеду сюда либо сегодня, либо завтра, и мы с вами обязательно поговорим. Согласны?
- Хорошо, – ответила Катя и тоже встала.
Тогда Волков одобрительно кивнул ей и направился к выходу. А Катя, развернувшись, поспешно зашагала к своему кабинету. Её ждали отчёты…
«А медсестричка ничего так, симпатичная, – размышлял Константин, нервно тарабаня пальцами по рулю. – Так, сейчас совсем не об этом. Слава богу, успел всё-таки! не тронули нас твари. Повезло. Значит и сейчас повезёт. Но что же я хотел? Что-то мне нужно было сделать? Чёрт! Забыл совсем! Но делать всё равно что-то нужно! Нельзя просто так сидеть на одном месте!».
С этими мыслями Волков повернул ключи в замке зажигания, и машина завелась.
- Ну что, прокатимся с ветерком? – спросил он у своего верного коня, и в этот же момент автомобиль сорвался с места…
***
«А ведь реально, чё же я такое важное-то забыл, а?», – не успокаивался Волков, сидя за кухонным столом и, время от времени, прихлёбывая из тарелки суп. А ведь действительно, как и предполагал он, так и случилось: ему снова повезло. Он смог благополучно добраться обратно до дома. Ни одна тварь не смела встать у него на пути. Чудеса! Видимо, для чего-то он им нужен. Уроды! Но сейчас тоже не об этом. Нужно что-то сейчас обязательно сделать.
Константин поднялся из-за стола и, оставив пустую тарелку в раковине, по привычке направился прямиком в кабинет, и тот предстал перед ним в том, уже знакомом ему виде. Войдя внутрь, Волков лишь на мгновение остановился: непривычно было видеть его в таком обличии, но уже ничего не поделаешь. Подняв кресло с пола, он уселся на него и снова задумался, уставившись взглядом в пол. Во всей квартире воцарилась тишина, которая всё это время не нарушалась даже обыденными звуками городской жизни, доносящимися с улицы, нежели раньше. Даже соседи не подавали о себе никаких известий весёлыми возгласами, истерическим смехом по ночам и раздражающим рычанием строительных инструментов вот уже несколько месяцев, будто вымерли все. У Волкова даже промелькнула мысль, что вдруг он – последний человек на всей Земле, вдруг никого больше из людей не осталось, и те, кого он видел сегодня в клинике, не настоящие. Они всего лишь иллюзии, плод его воображения, галлюцинации, созданные его больным сознанием, которое желает любыми средствами спастись от одиночества и не свихнуться под безжалостным прессом времени, медленно тикающим лишь для него одного. Оно также медленно и неуверенно отсчитывает каждое мгновение его безрадостной и «мёртвой» жизни, лишённой всякого смысла и места в миг прекратившейся истории. Да! Ему всегда казалось, что всего этого просто не может быть. Он всегда подсознательно чувствовал это, но само сознание блокировало выхода правды на свет. Оно наоборот пыталось всё это время внушить, что жизнь на Земле всё ещё есть, но и подсознание не сдавалось, пытаясь подлить в мёд ложку дёгтя. Тогда получается, что Константин, сам того не зная, вёл ожесточённую борьбу за правду и ложь внутри себя одновременно. Но при этом ни та, ни другая стороны не могли одержать победу. Поэтому во всём этом заблуждении, во всей этой истории, придуманной им самим, была доля правды: город действительно казался пустым и заброшенным (а, может, просто его сознание не способно было полностью воссоздать всю картину сгинувшего в пучину забвения прошлого по его воспоминаниям). Значит всё! Всё это было и остаётся иллюзией!? Или же, когда он докопался до правды, сознание оставит эту бесконечную борьбу, и тогда всё наваждение исчезнет, так, что ли, получается!? Значит, всё это время он нещадно сражался с невидимыми врагами и спасал невидимых друзей!? А Роман! Он тоже был иллюзией, да!? Ну, это уже слишком! Хотя… Кажется, вроде бы всё сходится: в квартире пусто, за окном пусто и в душе тоже пусто. Вот так. Но! Кое-что всё равно не сходится: насколько бы мощным сознание ни было, он не смогло бы передать всё до мелочей. Боль! Она реальна. Именно она и помогает ощутить реальность происходящего, заставляет проснуться и очнуться от одурманившего мозг гипнотического сна. (Константин потрогал череп, почувствовав кончиками пальцев результат чудом прошедшей вскользь пули). Ну что ж… Друзья-то, может быть, являются действительно плодом воображения, но враги, они – настоящие. Это уже радует. Поэтому смысл его жизни не потерян, и Волков ещё поборется за то, чтобы он никогда не терялся.
Ударив кулаком по столу, Константин встал, но тут же вновь сел. И как же всё-таки он докатился до такого, чтобы верить в какие-то придуманные им самим нелогичные догадки. Он ведь уже сам готов был поверить в свои заблуждения, только чтобы дать самому себе отдохнуть от реальности, уйти от неё подальше в мир иной, свой мир, окутанный сладкой ложью. Но он не позволил себе расслабиться: вовремя сумел остановиться. И теперь, когда он навёл полный порядок в своей голове, он может спокойно подумать о том, что же всё-таки он такого важного забыл. Тогда Волков по привычке стал осматривать комнату, надеясь найти хоть какое-то напоминание о забытом. И тут его внимание привлекли две странного и совершенного чужого вида вещи, находившиеся прямо у него перед носом, на столе: книга в переплёте из крокодиловой кожи и небольшая шкатулка тёмно-серого цвета. «Откуда это здесь?», – удивился Константин, внимательно разглядывая таинственные предметы. Отложив в сторону шкатулку, которую невозможно было открыть без специального инструмента, мужчина взял в руки книгу и сразу ощутил веющий от неё мертвенный холод. «Странно, – подумал он, открывая первую страницу, – Что же это может…». Но мысль вдруг оборвалась: в глаза, будто бы из ниоткуда, брызнул яркий, ослепляющий свет, но через мгновение он неожиданно погас, будто бы лампочка перегорела.
Подождав ещё минуту-две и убедившись, что зрению его больше ничего не угрожает, Константин осторожно открыл глаза. Со всех сторон его окружала лишь одна безмолвная тьма и пустота. Озираясь по сторонам, Волков не двигался с места, давая глазам привыкнуть ко мгле. Помогло: тьма слегка рассеялась, и сквозь её пелену мужчина угадал частые силуэты кресел в несколько рядов, расположенные «лестницей». Константин сразу догадался, где он оказался, и направил взгляд на противоположную стену: посреди тёмных обоев белым полотном выделялся огромный прямоугольный экран. Сейчас он был выключен. Тогда Волков сел на первое попавшееся кресло и стал ждать, сам не зная, чего. И, наконец, будто бы заметив, что единственный во всём зале зритель готов к просмотру, белый экран вспыхнул, и на нём появилась первая картинка: широкая и длинная светлая аллея, высокие деревья с густой и пышной зелёной кроной по бокам и счастливые люди, мерно шагающие по аккуратно выложенной дорожке. Щелчок. Теперь взгляду Волкова представилась уже другое фото: рослый мужчина в светлом костюме и с тёмным портфелем в руках. Ещё щелчок – картинка снова сменилась. Затем снова и снова, и снова. Картинки стали мелькать с огромной скоростью, и Константин еле успевал разобрать, что было изображено на той или иной картинке: приветливое лицо Авида, его ангельские глаза цвета безоблачного неба, уже знакомая ему книга в кожаной обложке, вместе со шкатулкой, затем внезапно яркий, белый свет, исходящий от мощных хирургических ламп и потом больничная палата с холодными, как лёд, стенами, такое же приветливое лицо доктора уже с синими глазами, профессионально экипированные бойцы в бронежилетах, каске и с автоматами, снова Авид, трупы в коридоре и на первом этаже, грозные бронированные звери и Алиса (как же она прекрасна!) и дальше, и дальше, и дальше. И тут на весьма сомнительном фото, где он увидел Алису, сидящую сверху на его коленях и нежно гладящую его широкую грудь, экран внезапно погас – занимательное слайд-шоу закончилось. В зале стало вновь темно, и Константин остался наедине со своими мыслями. Теперь он вспомнил всё, всё, что было нужно и даже то, как он жестоко и беспощадно расправился с тем бесом, растратив на него почти всю обойму, бесом, который прикидывался доктором, якобы пытавшимся помочь. Вспомнил, несмотря на то, что этот момент не удалось запечатлеть и показать в этом слайд-шоу. И теперь Волков точно знал, что нужно делать и чего добиваться. Теперь цель у него одна: покончить с Фатумом раз и навсегда, кем бы он ни был. В этом ему помогут Авид с Алисой. Вернее, они уже помогли ему: помогли поверить в невозможное, искренне поверить в сверхъестественное. И то, к чему он так враждебно и скептически относился, стало для него единственным (как ему казалось) лучом света среди вязкой и стылой тьмы безысходности, за который можно надёжно уцепиться и вырваться наружу, а потом… Но! Это неверный путь и неверное решение: Константин не будет надеяться на благополучное спасение своей души, а принесёт это спасение сам и для всех, и развеет этим лучом надежды стылую тьму, сгустившуюся в душах людей, и зажжёт вновь тёплое пламя свечи в каждом, у кого оно уже давным-давно потухло.
Но не стоит забегать вперёд: для начала нужно внимательно изучить инструкцию по ликвидации абсолютного Зла и абсолютной Тьмы…