После похорон Монро с Бобби что‑то приключилось. Поездка в родной город всколыхнула в нем столько воспоминаний! Причем вспомнил он не то, каким был, а то, каким хотел стать. Да, он хорошо зарабатывает, есть накопления в банке, грех жаловаться. У них два дома, один в Кливленде, другой во Флориде. Дети его учатся в лучших школах, он много работает, его уважают, но все эти тайные детские мечты разбередили ему сердце. Уснувший было мальчишка, завороженный когда‑то пляской огненных языков на потолке сарая на ковбойской ферме, вдруг пробудился. Бобби обнаружил, что ненавидит галстуки и совещания в душных кабинетах. Он все чаще ловил себя на том, что смотрит в окно, отвернувшись от всех.
После трех месяцев раздумий однажды вечером Бобби вошел в дом и спросил:
– Луис, что бы ты сказала, если бы я решил доучиться в колледже?
Луис, ни секунды не колеблясь, ответила:
– Я бы сказала: давай!
Итак, мистер Роберт Смит вышел досрочно на пенсию и вернулся к учебе, защитил докторскую, его диссертация «Американский Запад: мечта и реальность» была опубликована, и доктор Роберт Смит с женой отправились в тур с лекциями. Луис сказала детям:
– У вашего папы сейчас самая счастливая пора в жизни.
Дорогая, мы стареем
Мак потерял покой. Войдя в кухню, он сел за стол напротив Нормы:
– Норма, как я выгляжу?
Норма оторвалась от блокнота «Дела на сегодня»:
– В каком смысле – как выглядишь? Собой и выглядишь.
– Нет, я серьезно… Как я выгляжу?
– Мак, у меня нет времени на дурацкие шутки. Я пытаюсь сообразить, сколько сэндвичей заказывать.
– Это займет секунду. Посмотри на меня и скажи, что ты видишь.
Норма положила карандаш и внимательно посмотрела на мужа:
|
|
– Ты выглядишь как всегда, Мак, только старше.
– Насколько старше?
– Ты выглядишь… Ой, ну не знаю. Как, как… Да как всегда. Сам поглядись в зеркало.
– Мне нужно объективное мнение. Сам себя я каждый день вижу.
– Так и я тебя каждый день вижу. Мое мнение тоже не объективное.
– А если бы ты увидела, как я иду по улице навстречу, что бы ты сказала?
– Я бы сказала: вот идет мой муж, Мак Уоррен. Что я, по‑твоему, могла бы еще сказать? Вот идет незнакомый человек?
– Норма.
– Ой, ну ладно. Если бы я тебя не знала и увидела на улице, я бы сказала… Да не знаю, Мак, я не сильна в таких играх, ты прямо как тетя Элнер. Пойди погляди на фотографии, если хочешь увидеть, какой ты, полистай школьный альбом, найди снимок, где нас выбрали лучшей парой. Так же ты и сейчас выглядишь, старше, но такой же симпатичный.
Не такого ответа он ждал.
– Ну в чем дело? Думаешь, человек не может быть симпатичным, когда становится старше?
– А насколько старым я выгляжу?
– Ну… на свой возраст. Выглядишь так, как тебе положено. Не знаю, чего ты от меня хочешь. Пойди кого‑нибудь другого спроси. Я должна решить, будем мы картофельные чипсы или фруктовый салат. Выберу чипсы – все наверняка скажут, что хотели фруктовый салат. – Норма вернулась к списку, но сказала вдогонку мужу: – Ты самый сумасшедший человек в мире.
После ухода Мака она задумалась. Он явно обеспокоен тем, что постарел. Но постарел ли он? А она?
Ей сложно было судить – они ведь виделись каждый божий день, год за годом. Они никогда не разлучались, кроме той ночи, когда ее оставили в больнице рожать Линду, да еще трех дней, проведенных с тетей Элнер в Сент‑Луисе, когда они навещали Мэри Грейс, племяшку тети Элнер. Но кое‑что начало проявляться. По вечерам она засыпала на диване перед телевизором. Чаще всего Маку приходилось ее будить, чтобы отправить в постель. Зрение у нее испортилось, приходилось надевать очки, чтобы прочитать что‑то или подшить. Маку тоже нужны были очки для чтения, но он упрямо не шел за своими и хватал ее, читая газету. Растянул ей дужки.
|
|
Может, он прав, может, они и впрямь постарели.
Когда Мак вернулся домой, Норма стояла в спальне перед большим зеркалом в лифчике и трусах.
– Мак, – сказала она, – я выгляжу толстой?
Он не стал бы отвечать на этот вопрос за весь чай Китая.
1990‑е
Мороженое «Попсикал»
Норма ждала Мака в гостиной.
– Мак, сядь, – сказала она.
Судя по выражению лица, она собиралась сказать что‑то замечательное или, наоборот, ужасное, он никогда не мог угадать.
– Что случилось?
– Я говорила по телефону с Линдой.
– Так. И?
– И. Она говорит, что хочет ребенка. Говорит, биологические часы тикают.
– Ага. Она кого‑нибудь встретила?
Норма вскочила и принялась перекладывать подушки на диване, как делала всегда, если нервничала.
– Нет, никого не встретила, но звонила в разные агентства.
Мак насторожился:
– Агентства? Какого черта? У нее на работе полно мужиков.
Норма хмыкнула:
– В том‑то и дело, она не хочет мужчину. По крайней мере, лично. Она хочет ребенка, но не мужа… Так она сказала.
– Что?
– Прежде чем ты разозлишься, знай, я не сказала ей, что это хорошая идея, но она решила пойти в… – Норма с большой осторожностью подыскивала слова, – в место, где специализируются на таких вещах. Она ищет – ну, ты знаешь, банк такой.
|
|
– Банк?
Норма начала терять терпение:
– Ой, Мак, не заставляй меня говорить тебе по буквам. Она хочет забеременеть, но не хочет больше замуж. Она пойдет в одно из мест, где имеют дело с… замороженной…
Как ни пыталась Норма обойти это слово, у нее не выходило. Она посмотрела в окна – нет ли кого в пределах слышимости, потом шепотом произнесла по буквам: С‑П‑Е‑Р‑М‑А.
– Что ты сказала?..
– Мак, ты никогда не слышал об искусственном оплодотворении? Она хочет это сделать и хочет, чтобы мы знали.
– Боже правый.
– Ты всегда говорил, что она может нам все говорить, – вот она так и поступила. Прямо не знаю, что и думать. Она твоя дочь. Если бы ты в прошлый раз не талдычил, что мечтаешь о внуке, может, этого бы и не случилось.
– Норма, она же была беременна, я что, не должен был этого говорить?
– Ты вел себя так, будто внук – это все, что тебе нужно в жизни, а когда случился выкидыш, ей от этого было еще хуже. – Норма вдруг разрыдалась. – Надеюсь, ты доволен. Теперь у тебя будет внук от отца с фамилией Попсикл[33].
Но месяц проходил за месяцем, а попытки Линды забеременеть приводили всякий раз к разочарованиям, и она сдалась. Мак с Нормой решили, что это конец истории, но однажды, когда Мак вернулся с рыбалки, Норма встретила его на заднем крыльце:
– Надеюсь, ты любишь китайскую кухню.
– Что я люблю?..
– Пока тебя не было, звонила твоя дочь. Она едет в Китай за ребенком.
– Каким еще ребенком?
– Она сказала, что в прошлом году подала заявку на девочку. А не говорила нам, потому что думала, вдруг ничего не выйдет, но три дня назад ей позвонили и сообщили, что можно приехать и забрать ее.
Мак стоял с открытым ртом, со связкой рыбы в руке. Вот уж чего он никак не ожидал.
– Поздравляю, Мак, теперь ты дедушка коммунистки, которая, вероятно, вырастет и зарежет нас во сне.
С этими словами Норма оставила его стоять столбом и удалилась в спальню вся в слезах.
Но, как они ни волновались, увидев очаровательную кареглазую девчушку, которую Линда назвала Эппл, в тот же миг влюбились. Через два года Норма гордо шла по бульвару в толстовке с лицом китайской девочки во всю грудь и надписью внизу: КОЕ‑КТО НАЗЫВАЕТ МЕНЯ БАБУШКОЙ.