– Несомненно, – фыркнул Джос, скрестив на груди руки. Этого он отрицать не мог.
– И вот, учитывая, что отныне мы станем соседями, лично я не вижу причин продолжать вражду. И я пришел сюда именно затем, чтобы объявить об этом – и заодно осмотреть коллекцию, произведшую на меня неизгладимое впечатление.
Обнажив в улыбке мелкие почерневшие зубы, дон Жерваз встал, собираясь уходить, и едва не уперся головой в потолок.
– Мадам, – промурлыкал он, – ваш кофе был великолепен.
– Благодарю вас, – с глуповатой улыбкой отозвалась Мелба, уже полностью покоренная гостем.
Дон Жерваз пригнулся, выходя в коридор, Лотос последовала за ним. Подойдя к входной двери, он задержался, как если бы вдруг что‑то вспомнил.
– Миссис Скаттерхорн?
– Мелба, если не возражаете.
– Мелба? О… какое прелестное имя. Несколько… персиковое.[8]Мелба, там, откуда я прибыл, принято платить любезностью за любезность, и мне очень хотелось бы преподнести вам скромный подарок. Рискну предположить, что вам нравятся шоколадные кексы?
– Она от них просто без ума, – подал голос Джос.
– Тогда вас ждет сюрприз, барышня, – объявил дон Жерваз, оборачиваясь к ней.
Мелба вспыхнула – минуло четверть века с тех пор, как ее называли барышней.
– Завтра я занесу вам подарок. Глория, моя экономка из Перу, готовит шоколадные кексы по старинному индейскому рецепту. Апельсины, корица, цветы лайма и… не больше щепотки красного перца.
– О боже!
Тетушка в предвкушении захлопала в ладоши.
– Его запах может оказаться довольно сильным, – добавил Жерваз. – По крайней мере, так я слышал – должен признаться, у меня крайне слабое обоняние. Но пусть это вас не смущает. Вкус у него приятный.
– Значит, до завтра, – подытожил Джос, открывая дверь.
– Именно. Идем, Лотос!
Дон Жерваз, прищелкнув пальцами, сбежал по ступенькам к сверкающему коричневому «бентли», открытую дверцу которого уже придерживал водитель.
– Спасибо, Хамфри, – пророкотал дон Жерваз, садясь в машину.
Хамфри, похожий на индейское божество и явно неловко себя чувствующий в твидовом костюме в мелкую клетку, резко кивнул.
– До свидания, мистер и миссис Скаттерхорн, – улыбнулась Лотос, протягивая руку. – Мне так у вас понравилось.
– Рада была познакомиться с тобой, милая, – проворковала Мелба.
Девочка повернулась к Тому и протянула руку. Он пожал ее без особого воодушевления.
– Пока, Том. Навести меня как‑нибудь. Знаешь, ты мой единственный друг в Дрэгонпорте.
Мальчик вымученно улыбнулся и уставился на ступени лестницы.
– Вы все так добры.
Том, дядюшка и тетушка стояли на пороге и смотрели, как Хамфри закрывает за Лотос дверцу машины.
– Никогда не доверяй Кэтчеру, – прошипел сквозь зубы Джос, когда «бентли», зарычав, тронулся с места.
Дон Жерваз с усмешкой помахал рукой.
– А мне он показался обаятельным, – возразила Мелба, улыбнувшись ему в ответ. – Странноватым, конечно, но обаятельным.
Со своей стороны, Том не знал, что и подумать. Он никак не мог забыть эти бледно‑зеленые глаза, которые, казалось, смотрели сквозь череп прямо в мозг.
– Ему что‑то нужно, не обольщайтесь, – просипел Джос, с шарканьем вернувшись в музей и тяжело присев на ступени лестницы. – Остается лишь гадать, что именно, – добавил он, обводя взглядом окружающие его темные витрины.
Больше он ничего не сказал.
Вопросы, поднятые визитом дона Жерваза, не желали оставаться без ответа. После чая Джос решил составить список. В одном столбце он перечислил семнадцать причин, по которым многовековая вражда между Скаттерхорнами и Кэтчерами не могла закончиться, а во втором – одну‑единственную, по которой она должна была закончиться, и то подсказанную Мелбой.
– У дона Жерваза есть деньги, – заметила она, занявшись вязанием варежек.
В этом она была права. Деньги казались ключом ко всему. Без них нельзя открыть музей, починить крышу, включить отопление и, что важнее всего, восстановить животных в их былом великолепии. Дядюшка Джос, глубоко запихнув руки в карманы, пристально изучал длинный список древних обид.
– Я не привередлив. Нам сойдет любой благотворитель, лишь бы у него хватало денег и он увлекался таксидермией, как…
– Дон Жерваз, – закончила за него Мелба, ловко работая спицами.
– Но он чертов Кэтчер! – Джос шумно выдохнул. – Да еще и такой чудной. Нет, он что‑то замышляет, иначе и быть не может. Том, у тебя ведь припрятаны какие‑нибудь карманные деньги?
Том улыбнулся и покачал головой.
– Что, совсем ничего? Проклятье. Ни кормежки, ни карманных денег – о чем только думают нынешние родители, а?
– А теперь пора в постель, – улыбнулась Мелба, отложив вязанье и протягивая мальчику горячую грелку. – Возьми с собой, она тебе пригодится.
– Спасибо, – благодарно отозвался Том.
– Должно быть, ты уже наслушался достаточно вздора для одного вечера.
– Давай‑ка я провожу тебя в каюту, дружок, – предложил Джос, поднявшись и зашаркав к коридору. – Дадим этой треклятой батарее еще одну попытку.
Дядя первым поднялся по шаткой лестнице в крохотную спальню Тома. Открыв дверь, он увидел, что створки чердачных окон настежь распахнуты на ветру. В комнатке было холодно, словно в морге.
– Не слишком‑то помогло, верно? – пробормотал Джос, замысловатым курсом пробравшись между коробками и захлопнув окно.
Том дрожал: от холода он едва мог говорить.
– Приступим, – сообщил дядя, наклонился и прижался ухом к батарее, от которой доносилось слабое потрескивание. – Давай посмотрим, не сможем ли мы вернуть эту старушку к жизни.
Он дважды постучал по трубе пальцем и прислушался.
– Вода на месте, – просипел он, – она просто не течет. Глянь‑ка, что здесь написано?
– Сложно сказать, – ответил Том, посмотрев на ржавую надпись мелким шрифтом вокруг регулятора. – Похоже на иностранный язык.
– Скорее всего, голландский. Эта штука снята с минного тральщика, Том, ее еще мой отец ставил. Все по местам! – просипел он и начал медленно откручивать гайку.
Что‑то зашипело, все громче и громче, пока не раздался хлопок. Из батареи вдруг брызнула струйка воды, и Джос тут же заткнул трубу пальцем.
– Что ж, вода там есть. Сойдет для начала. А теперь, – Джос свободной рукой похлопал по карманам, – очки…
– На кухне? – предположил Том.
– Нет‑нет, раньше. Они должны быть где‑то в музее.
Том на миг задумался.
– Может быть, на лестнице, где вы сидели?
– Точно, приятель. Не сбегаешь за ними? Как войдешь в дверь – налево по коридору и дальше через главный зал.
– Ладно.
– И не слишком задерживайся, а то тебе может понадобиться акваланг.
– Хорошо, – крикнул Том уже на бегу.
Мальчик пронесся по темной лестнице и по коридору к большой двери красного дерева. Повернув латунную ручку, он обнаружил, что вход не заперт и за ним в темноте притаился музей. Выключателя нигде не было видно. Может, вернуться и спросить Джоса, где тот находится? Нет, здесь недалеко, убеждал он себя. Он знает, куда идти. Том осторожно вошел в коридор и двинулся вперед, придерживаясь за стенку. Через несколько шагов он пожалел, что не захватил с собой фонарик, – было так темно, что он едва различал собственные руки, а ступни как будто и вовсе исчезли. Он вполне мог бы идти сейчас по краю обрыва и не подозревать об этом. Ему казалось, что до лестницы еще очень далеко. Но все же нужно было добраться до нее, прежде чем начнется потоп.
Том вслепую нашаривал дорогу, пока его пальцы не коснулись холодного стекла. Должно быть, он добрался до первой витрины. Обойдя ее, он вытянул руку и коснулся чего‑то округлого и гладкого. Мальчик угадал в находке полусферу с колибри над зарослями и, прищурившись, даже различил крошечные темные силуэты на фоне листвы. Отлично, значит, он близко к главному залу. Почувствовав себя увереннее, он оторвался от спасительной стены и вытянул руки. Один шаг. Два. Три. Сколько осталось? Четыре…
– Ах!
Том отшатнулся назад. Что это было?
Тяжело дыша, он нерешительно потянулся туда снова и легонько провел рукой по чему‑то мохнатому, пока не нащупал палец. И еще один рядом. Том поднял глаза, и ему показалось, что он различает длинный серебристый клык. Должно быть, это орангутанг, сидящий на дереве.
Ф‑фух! Том перевел дух. Это всего лишь чучело, давно мертвое. Тем не менее ему совершенно не хотелось наткнуться на него снова. Упав на четвереньки, мальчик прополз через зал к лестнице, провел ладонью по ковровой дорожке до третьей ступеньки, где и нашарил что‑то пластмассовое. Вот они, очки Джоса, – задание выполнено. Развернувшись кругом, Том вгляделся во мрак, где лишь смутно вырисовывались тени животных. Впрочем, не знай он, что это такое, впотьмах он вполне мог бы принять их за нагромождение мебели или даже камней. Лучше так и считать. Мальчик решил притвориться для себя, что это камни, и выбираться отсюда.
Обратно Том снова пополз на четвереньках, пока не наткнулся на стену коридора. Тогда, поднявшись на ноги, он на ощупь двинулся дальше и вскоре различил впереди очертания большой двери. Он уже почти дома, осталось всего несколько шагов.
Топ‑топ, топ‑топ, топ‑топ…
Том застыл. Прислушался. Всмотрелся в темноту, но ничего не разглядел.
Топ‑топ, топ‑топ, топ‑топ…
Мерный неторопливый звук доносился с дальнего конца коридора. Затем он словно бы свернул за угол, и Том услышал, как что‑то со скрежетом застучало по каменному полу.
Топ‑топ, топ‑топ, топ‑топ, топ…
Звук приближался.
– Эй?
Эхом раскатившийся по музею голос прозвучал слабым и тонким. Внезапно звук оборвался. Наступила тишина. Волосы Тома постепенно вставали дыбом. Он ничего не видел, но отчетливо чувствовал, что за ним кто‑то наблюдает. Но кто? Возможно, та крыса! Крыса с жутковатыми красными глазами.
– Планктон? – крикнул мальчик громко и уверенно, насколько мог.
Сердце бешено колотилось у него в груди.
– Эй? – повторил он немного тише.
Взгляд никуда не делся. Всего лишь в нескольких футах впереди раздался шорох, а затем Том ясно ощутил, как что‑то промелькнуло мимо него по коридору. Протяни он руку – и мог бы дотронуться до этого чего‑то, чем бы оно ни было. Но он слишком испугался.
Топ‑топ, топ‑топ, топ‑топ, топ…
Прислушавшись изо всех сил, мальчик проследил звук шагов вдоль по коридору в сторону главного зала музея.
Щелк!
И снова когти, скребущие по камню. И тогда Том увидел – или ему показалось, что он увидел, – длинный серый силуэт волка, рысцой свернувшего за угол.
Когда мальчик вернулся в безопасность спальни, его трясло. Дядюшка сидел на кровати, вытирая руки тряпицей, и Том внезапно вспомнил о текущей батарее.
– Похоже, акваланг тебе все же не понадобится, – бодро объявил Джос. – Все починено. Левая резьба.
– О. 3‑здорово.
Надев очки, дядюшка воззрился на Тома и отметил, что тот бледнее обычного.
– Ты в порядке, парень?
– Да… все хорошо, – запинаясь, выдавил тот. – Просто там чуть‑чуть темновато.
– Это точно, – подмигнул Джос. – Ночью так иногда бывает.
Том с трудом заставил себя улыбнуться.
– А темнота играет с разумом разные шуточки, верно?
Щеки мальчика начал заливать румянец. Внезапно ему сделалось очень неловко.
– Ну, с моим‑то точно так и выходит, – заключил Джос, похлопав ладонью по батарее. – Как бы там ни было, эта штука теперь работает, так что я пойду. Спасибо за очки.
И он ушел.
Той ночью Том лежал в постели, терзаясь вопросами. Стоит ли верить в то, чего он не мог видеть? И что он все же увидел? Был ли тот волк лишь плодом его воображения? Он накрылся одеялом с головой и, не успев найти ответы, соскользнул в беспокойный сон, кишащий зверьем и призраками. И где‑то посреди калейдоскопа сновидений маячила тень крупной птицы, тихо сидящей на подоконнике и наблюдающей за Томом.
Глава 5
В КЭТЧЕР‑ХОЛЛ
Следующий день начался с ясного морозного утра, и ветер совсем стих. Такое случается даже в Дрэгонпорте. Спустившись из спальни, Том застал дядюшку на заднем дворе – тот колол дрова тяжелым топором.
– А, проснулся, – приветствовал мальчика Джос, взглянув на него сквозь запотевшие очки. – Как спалось?
– Хорошо, спасибо.
Том решил сохранить ночные приключения в тайне, но его терзало множество вопросов, на которые мог бы ответить дядюшка. Он смотрел, как Джос устанавливает полено на колоду и медленно поднимает топор, чуть пошатнувшись под его весом.
– Вам помочь? – предложил мальчик, пока дядя слегка покачивался. – Я мог бы…
– Нет, – перебив его, сквозь зубы выдавил Джос. – Топор тяжеловат для меня, значит, слишком тяжел для тебя.
И он с глухим стуком ударил по полену, так что щепки полетели во все стороны.
– Вот что я тебе скажу, приятель, – выговорил дядя, опершись на топор, чтобы перевести дух. – Когда стареешь, определенно не становишься моложе.
Дыхание вырывалось из его рта клубами пара, словно из драконьей пасти.
– Дядюшка Джос…
– Хм?
Он шумно сплюнул.
– Помните, вы рассказывали о заводной землеройке, которую создал Август?
Джос на миг задумался.
– Ясное дело. Подмигивающая землеройка.
– Она сохранилась?
– Сохранилась ли она? – переспросил дядюшка. – Может быть. Что, хочешь на нее взглянуть?
Том улыбнулся. Неплохо для начала.
– Только если это не слишком хлопотно. Когда вам удобнее…
– Когда мне удобно? Ну… – протянул Джос. – Не стану прикидываться, будто я большой любитель колки дров, так что почему бы и не прямо сейчас? Если, конечно, я смогу ее найти. – С этими словами он воткнул топор в колоду и подхватил куртку. – За мной, дружок.
Он направился в дальний угол сада, где огромное ползучее растение затянуло целую стену. Под ним Том не без труда разглядел очертания небольшого деревянного сарая, покрытого облупившейся зеленой краской.
– Твоя тетя называет это «пойти вниз», – пояснил дядюшка, всем весом налегая на дверь, настолько прогнившую, что она грозила рассыпаться прямо в его руках, – потому что приходится спускаться по саду, чтобы добраться до него. Хотя я предпочитаю его официальное наименование – «флигель музея». А вот теперь помоги‑ка мне, дружок.
Том схватился за низ двери, Джос – за верх, и немалыми совместными усилиями им удалось приоткрыть ее достаточно, чтобы протиснуться внутрь.
Пол крошечного сарая почти полностью загромождали коробки, а на полке у дальней стены высились пачки старых черно‑белых фотографий.
– Вот так, – бормотал дядя, зарывшись в старую рухлядь. – Большая часть этих вещиц выставлялась в музее, но отец устроил большую уборку, бог знает когда, и… Ага, – воскликнул он, склонившись над ящиком из‑под чая. – А вот и то, что ты хотел посмотреть.
Смахнув со скамьи толстый слой пыли, он уселся и предъявил крайне старого и грязного грызуна с длинными желтыми зубами. Чуть отряхнув чучело, Джос поставил его на плоские металлические лапки.
– Теперь, если нам повезет… – проворчал он и пальцем надавил на спинку зверька.
Откинулась крышечка, под которой обнаружился тоненький черный ключик.
– Ключ все еще на месте.
Джос повернул его на несколько оборотов, закрыл крышку и принялся ждать. Землеройка зажужжала, а затем вдруг подпрыгнула и перекувырнулась в воздухе, прежде чем приземлиться обратно на скамью.
– Неплохо, а? – просипел Джос. – Но погоди, это еще не все. Двигайся ближе.
Том присел рядом с Джосом и уставился на пыльного зверька. Снова застрекотали пружины, и вдруг землеройка повернула голову к Тому и подмигнула!
– Ха‑ха! – восторженно завопил Джос. – Подмигивающая землеройка! Работает!
Землеройка исполнила еще один прыжок и упала прямо в чайную коробку.
– Думаю, впервые за тридцать лет здесь кто‑то подмигнул, – прохрипел Джос, сверкая маленькими глазками из‑под кустистых бровей.
Том смотрел на крохотные металлические лапки, шлепающие по воздуху, – зверек напоминал заброшенную в ящик игрушку. Неужели и в музее он видел нечто подобное?
– Дядюшка?
– Мм?
Джос выудил землеройку из коробки и возился с заводным механизмом.
– Как вы думаете, Август мог создать животное, которое двигалось бы лучше?
– Это как?
– Ну, не как заводная игрушка. Более… естественно, – предположил Том. – Как…
– Как настоящее, да? – спросил дядя, щурясь поверх очков. – Думаю, нет, приятель. Все чучела здесь сделаны сотню лет назад и плотно набиты. Сплошные опилки, обрезки ткани и даже газеты.
– Газеты?
– Да, – кивнул Джос. – Сделав каркас и натянув на него шкуру, Август часто использовал для набивки газеты. Вот, гляди.
Он взял в руки землеройку и внимательно осмотрел ее шею. С одной стороны, чуть ниже ушка, обнаружилось небольшое отверстие.
– Вот оно, – указал он, передавая зверька Тому. – У тебя пальцы тоньше, может быть, сумеешь вытащить клочок.
Мальчик осторожно ухватил щепотью выглядывающий из отверстия краешек бумаги и потянул. Ему удалось извлечь длинный скомканный обрезок газеты.
– Вот видишь? – спросил Джос. – Что там сказано?
Том, прищурившись, вгляделся в плотно набранный текст.
– «Пожар на рыболовном судне в море, – прочел он. – Четырнадцатое сентября тысяча восемьсот девяносто девятого года».
– Это такой корабль. Должно быть, новость дня. А на обороте?
Том перевернул полоску, с трудом разбирая мелкий шрифт. Ему едва удалось прочесть несколько предложений.
– Что‑то о крикете, – ответил он.
– Август часто пользовался этим материалом. Особенно для черепных коробок, насколько мне помнится.
– Черепных коробок?
– Да. Однажды отцу пришлось подштопать того зайца‑беляка. Так вот, его череп был набит бумагой. Кажется, страницами из Библии. Притчами, если я правильно припоминаю.
Том смотрел на длинноногую землеройку, из шеи которой сыпалась бумага, и вспоминал скрежет когтей по каменному полу и длинный низкий силуэт, канувший в темноту. Что‑то казалось совершенно неправильным.
– Дядюшка Джос…
Тот склонил голову набок и озадаченно посмотрел на Тома. У этого тощего белобрысого мальчишки хоть когда‑нибудь кончатся вопросы? Что‑то в настойчивом взгляде темных глаз подсказывало ему, что нет.
– Как вы думаете, в музее не может кто‑нибудь обитать?
– Кто, дружок?
– Не знаю. Может, призраки животных?
Джос надвинул очки и сложил на груди руки.
– Так вот что напугало тебя в музее нынче ночью, да?
Том смущенно улыбнулся, и кровь вновь прилила к его щекам. Он не собирался никому рассказывать о своем приключении, но дядя его раскусил.
– И вот почему ты захотел взглянуть на эту старую игрушку, – продолжил Джос, озорно поблескивая глазами. – Чтобы выяснить, насколько она похожа на настоящего зверька, на случай, если в музее есть еще такие же. Все ясно.
– Мне просто стало интересно, – сказал Том, чувствуя себя полным идиотом. – Если какие‑нибудь из них могут двигаться… я не говорю, что они двигаются, но если они могут двигаться, может быть, они какие‑то особенные, не такие, как может показаться с первого взгляда.
Он поднял голову, ожидая, что дядюшка расхохочется, но этого не произошло. Тот лишь скреб подбородок и всерьез обдумывал его предположение.
– Что ж, Том, может, ты и прав, – наконец решил он. – Об этом музее всегда ходило много слухов, самых разных. Старина Август Кэтчер был большим чудаком, да и сэр Генри тоже, сам понимаешь, – загадочно добавил Джос, глядя на стопки пыльных фотографий на полках. – Вот что я скажу, – вдруг повернулся он к мальчику. – Не окажешь мне услугу?
Том даже представления не имел, о чем может пойти речь.
– Почему бы тебе не заглянуть в Кэтчер‑холл?
– Мне?
– Конечно тебе. Так сказать, нанести ответный визит. В конце концов, Кэтчеры навестили Скаттерхорнов впервые за добрые сорок лет. Такие штуки случайно не происходят.
Том видел, что дядюшка Джос вполне серьезен.
– Но… но я думал, что они нам не нравятся.
– Верно. Неизбежно. Именно так. Но мы должны узнать, какая у них оснастка.
– Какая у них оснастка?
– Оценить их. Проверить, те ли они, за кого себя выдают. – Джос подался вперед и приподнял одну из густых бровей. – Шоколадный миллионер, недавно овдовевший, спасшийся в джунглях, и прочий вздор. Занятная история, не находишь?
Том вспомнил, как прошлым вечером бродил с Лотос по птичьей галерее. Определенно было что‑то странное в том, как она пересказывала свою историю. Почти как если бы ей нравилось, что все это случилось.
– Но как?
– Ну, можно попросту попробовать подняться на холм и постучать в дверь. В этом ведь нет ничего незаконного?
Том на миг задумался. Он совершенно не был уверен, что хочет ввязываться в дядюшкину старинную вражду с Кэтчерами.
– А вы не хотите пойти?
– Я? Разумеется, нет, – фыркнул Джос. – Меня даже мертвым не застанут рядом с этим домом. Раньше не видели и теперь не увидят. А ты, Том, здесь недавно. Ты можешь нарушать правила. И в любом случае, – добавил он, – у тебя есть прекрасный повод, не забыл?
Том озадаченно уставился на дядюшку.
– Маленькая мисс зазнайка пригласила тебя. Ты ее единственный друг в Дрэгонпорте, помнишь?
Джос был прав, Лотос действительно пригласила его. Но Том тем не менее поежился от одной мысли о новой встрече со странным доном Жервазом и даже Лотос… ему словно предложили самому зайти в сети гигантского паука.
– Ладно, – наконец решился он. – Я схожу.
– Молодец. – Джос улыбнулся, добившись желаемого. – Держись естественно. Будь вежлив. И все проверь. Увидимся позже.
* * *
До реки идти было недалеко. Спустившись по улице к берегу, Том подошел к узкому мосту, знакомому ему по макету в музее, – он узнал его по небольшим треугольным выступам по бокам, на которых когда‑то, должно быть, пережидали пешеходы, чтобы их не задавило повозкой. По мосту сновали занятые рождественскими покупками горожане, и мальчик старался не привлекать к себе внимания. Он уже начинал жалеть о данном обещании и подумывал о том, чтобы пересидеть часок‑другой в каком‑нибудь кафе и выдумать рассказ про то, как он побывал в Кэтчер‑холле и что там увидел. Но его и самого терзало любопытство, и он надеялся, что сможет оглядеться на месте, избежав личной встречи с Лотос или доном Жервазом.
Поднимаясь по крутому склону к вершине холма по ту сторону реки, он успел запыхаться и задержался посмотреть на раскинувшийся внизу Дрэгонпорт, залитый бледным зимним солнцем. Вид, должно быть, остался почти таким же, что и сто лет назад, поскольку обветшавшие башни музея Скаттерхорна по‑прежнему возвышались над крышами, а за ними серебристой змеей извивалась к устью река. На горизонте он различил карандашный контур радиомачты, а за ней – длинные серые силуэты танкеров, неспешно двигающихся в тумане.
Затем внимание Тома привлекла стайка сердитых чаек. Они мельтешили вокруг другой, куда более крупной птицы, не обращающей ни малейшего внимания на их суету. Она медленно, лениво взмахивала огромными крыльями – мальчик был уверен, что никогда в жизни не видел ничего подобного. Может, это был альбатрос, в бурю сбившийся с пути, или сбежавший из зоопарка орел. Когда огромная птица скрылась за деревьями ниже по склону, Том неохотно вернулся к стоящей перед ним задаче – посещению Кэтчер‑холла.
От другой стороны шоссе, проходя между парой пышных лавровых кустов, ответвлялась узкая гравиевая дорожка. Том подошел к ней, но не нашел нигде ни номера, ни имени – только маленькую, опрокинутую в траву табличку с надписью «Осторожно, злая собака». Судя по ее виду, собака давно сдохла, а поскольку другого дома на холме не было, Том решил продолжить исследования. Десятью метрами дальше дорожка сужалась и сворачивала налево, но только мальчик дошел дотуда, как услышал низкий рев мчащейся прямо на него машины. Едва он успел отскочить в густые заросли лавра, как из‑за поворота вылетел большой коричневый автомобиль. Пока он проносился мимо, Том разглядел огромного индейца Хамфри за рулем, напряженно уставившегося на дорогу дона Жерваза рядом с ним и сухонькую смуглую старушку на заднем сиденье, прижимающую к груди белую коробку. Мигом позже машина скрылась за поворотом, и узкая дорожка снова опустела.
«Что ж, – подумал Том, – это определенно Кэтчер‑холл».
В отсутствие дона Жерваза идея визита сразу показалась ему более привлекательной. Но дома могла остаться Лотос… Выпутавшись из кустов, мальчик решил пройти еще чуть дальше и вскоре очутился на краю просторной лужайки, местами поросшей деревьями. За ней высилось большое белое здание с зубчатыми стенами под сенью трех старых кедров. Солнце светило ярко, и ему даже пришлось заслонить глаза ладонью, но он тем не менее разглядел изрядно потрескавшуюся штукатурку и то, что несколько окон на первом этаже полностью скрылись под плющом. Дом выглядел старым и некогда, должно быть, производил величественное впечатление. Подойдя ближе, Том услышал, что кто‑то играет на рояле. Ему показалось, что звук доносится из трех высоких окон, начинающихся от самой земли. И тут же мальчик заметил что‑то блестящее на высоте середины окна. Это сверкала на солнце натянутая проволока. В следующий миг она слегка задрожала, и появилась Лотос, идущая как будто бы прямо по воздуху.
Он задохнулся от изумления: без страховочной сетки, без шеста, помогающего сохранять равновесие, она шла по проволоке. Девочка остановилась и сосредоточилась. Том задумался, что же она собирается делать, и, словно в ответ, она выполнила сальто назад. Проволока дрогнула и закачалась, когда Лотос приземлилась обратно, но она удержала равновесие, лишь слегка мотнув головой и раскинув руки. Мальчик зачарованно замер: вот это трюк! И она повторила его, словно на бис, но на этот раз вперед. Приземление и теперь вышло безупречным. Лотос чуть постояла и двинулась дальше, пропав из виду. Том предположил, что она вскоре вернется, и мигом позже так и случилось – она прошлась по проволоке колесом.
Мальчик не верил своим глазам – разве это возможно на проволоке? Он вспоминал, как смотрел с отцом по телевизору Олимпийские игры, и гадал, видел ли там гимнастов, выполняющих колесо на натянутой проволоке. И пришел к выводу, что нет. Лотос была, без сомнения, исключительно одарена.
Запомнив это на будущее, Том решил, что вполне может осмотреть Кэтчер‑холл и сам. Прокравшись вдоль стены дома, он оказался у высоких окон кабинета. Одно из них оказалось открыто, и сквозь него мальчик заметил синее мерцание монитора. Кабинет чем‑то притягивал его, и Том не сразу понял, чем именно. Затем догадался: из окна доносился запах, восхитительный дразнящий аромат шоколада. Он опьянял; мальчик прижмурил глаза, наслаждаясь им…
– Ррр‑гав! – ударил его по ушам громкий, словно звон тарелок, лай.
Том резко развернулся, но вместо оскалившегося добермана, которого он уже ожидал увидеть, на него огромными глазами сердито смотрел снизу вверх курносый мопсик.
– Рр‑гав‑гав‑гав‑гав!
Шум вышел оглушительный.
– Тсс! – зашипел мальчик. – Уходи.
Мопс чуть попятился, прижал к голове короткие ушки и залаял еще громче:
– Рр‑гав‑гав‑гав‑рррр!
Пусть пес был и крошечным, но зато весьма и весьма голосистым. Тут же распахнулось окно, и из него высунулась Лотос.
– Зевс? – крикнула она. – Зевсик!
– Рррр‑гав‑гав‑гав‑рррр‑гав!
Определенно настала пора уходить. Том метнулся к тисовым деревьям, стараясь держаться так, чтобы его не было видно из окон дома. Зевс преследовал его по пятам, словно разъяренная оса.
– Зевс!
– Рррррррррррррр!
Сердитый мопс и не думал сдаваться.
Том прибавил ходу; он уже почти пересек лужайку и добрался до кустов лавра, когда на траву перед ним упала огромная тень. Сперва он подумал, что ее отбрасывает самолет, но тут раздался громкий шорох, и рычание Зевса сменилось пронзительным визгом. Все произошло так быстро, что Том не решился обернуться и, лишь нырнув в безопасные кусты, увидел, как мопс, скуля от ужаса, улепетывает к дому. Что случилось? Что‑то спугнуло собаку – но что? Том запыхался так, что едва мог думать, но в голове его гудело странное слово, звучащее примерно как «валикчерту». «Вали к черту»? Мальчик был уверен, что эти слова только что кто‑то прошептал, кто‑то поблизости… но кто?.. или что?..
Том не хотел задерживаться, чтобы это выяснить. Вместо того чтобы вернуться тем же путем, каким пришел, он продрался сквозь заросли лавра к высокому забору. Вскарабкавшись на магнолию, он прополз по нижней ветке, насколько хватило духу, и посмотрел вниз. До земли оставалось метра три. Нужно было еще немного сдвинуться к концу ветки, чтобы ее пригнуло к земле… и вдруг Том услышал низкое рычание поднимающейся на холм машины. Неужели…
Раздался треск. Глянув вверх, он увидел, что ветка угрожающе сгибается. Мальчик едва успел выпустить ее из рук, прежде чем она сломалась. Он грохнулся на мостовую, и рядом с ним с шумом рухнула ветка.