В словаре любого языка можно найти множество слов, обозначающих различные эмоциональные отношения к другому человеку и к себе: "Он мне (я себе) противен, я его (себя) ненавижу, люблю, боюсь, остерегаюсь, я им (собой) восторгаюсь, я им (собой) умиляюсь" и т.д. и т.п. Большинство из них относится и к ситуативным состояниям (эмоциям), и к стойким отношениям (чувствам) одновременно. Существует ли нечто общее в отношениях, обозначаемых той или иной группой слов? Ответ на этот вопрос можно искать двумя путями. В первом случае можно попытаться выделить базовые классы эмоциональных отношений так, чтобы элементы каждого класса содержали свои, не имеющиеся у элементов другого класса признаки. По этому принципу построена дифференциальная теория эмоций [46]. Считается, что фундаментальные эмоции – интерес, радость, удивление, горе, гнев, отвращение и др. – имеют каждая свой а) специфический внутренне детерминированный нервный субстрат, б) характерные мимические или нервно-мышечные выразительные комплексы и в) отличающееся субъективное переживание или феноменологическое качество [46]. С этой точки зрения несводимых друг к другу эмоциональных отношений должно быть никак не меньше фундаментальных эмоций, так как почти каждая из них может при соответствующих условиях стать стойким эмоциональным отношением, чувством (ср. эмоция любви – чувство любви, эмоция вины – чувство вины и т.д.).
Другой путь – попытаться выделить некоторую или некоторые универсальные оси, психологические измерения, на которых оказалось бы возможным расположить внешне различные эмоциональные отношения так, как если бы в пределах данной оси они имели только количественные различия. Так, например, уже простое сопоставление отношений, передаваемых антонимическими парами "любить-ненавидеть", "дружить-враждовать", "относиться доброжелательно-недоброжелательно", позволяет заметить некоторую общность, некоторую содержательную ось. Концы этой оси могут быть заданы парой "любить-ненавидеть", а остальные отношения расположатся между ними.
|
|
В ряде исследований межличностного поведения такая попытка была предпринята. Первой и наиболее известной "моделью" является разработанная Т.Лири двухмерная модель межличностных отношений [196]. Состоящий из восьми октантов круг интерперсональных отношений образовывался двумя осями "любовь-ненависть (неприязнь)" и "доминирование-подчинение". Любое поведение относительно другого человека характеризовалось как комбинация вкладов по соответствующим осям: так, учить есть пропорция любви и доминирования, а хвастовство-пропорция доминирования и неприязни.
Аналогичная ось ("любовь-ненависть") была выделена и в ряде исследований детско-родительских отношений [153; 224; 225], в исследованиях межличностной привлекательности [182]. Несомненно, что отношение человека к человеку в эмоциональном аспекте имеет знак и может быть позитивным или негативным, принимающим или отвергающим, с симпатией или антипатией, с любовью или с ненавистью. Однако действительно ли эмоциональное отношение одномерно, или внутри измерения "позитивное-негативное" можно выделить иные независимые оси (параметры измерения)?
Гипотеза, подлежащая экспериментальной проверке, состояла в том, что эмоциональное отношение человека к человеку неодномерно и состоит, по крайней мере, из двух измерений [119]. Одно из них охватывает непосредственное переживание приязни или неприязни к человеку и может быть обозначено как "симпатия-антипатия", другое относится к эмоциональным переживаниям в адрес другого, имеющим более оценочный характер, предполагающим сравнение и некоторое внутреннее обоснование и может быть обозначено как "уважение-неуважение". Проверке этой гипотезы было посвящено исследование, выполненное нами совместно с Н.И.Голосовой.
|
|
Эксперимент 1
В качестве метода исследования использовалось шкалирование экспертами ситуаций диадического общения, структура и характер которых определялись экспериментатором заранее (метод репертуарных решеток [188]). 10 экспертов должны были представить реальные знакомые им пары людей, соответствующие заданным критериям.
Было использовано 20 ситуаций диадического общения. В 12 из них варьировались: длительность знакомства (продолжительное-непродолжительное); знак отношений (позитивные-негативные); пол общающихся (мужчина-мужчина, мужчина-женщина, женщина-женщина). Остальные 8 ситуаций относились к детско-родительским отношениям и варьировались по параметрам: а) пол родителя (отец, мать); пол ребенка (сын, дочь) и знак отношений (позитивные-негативные). Вот примеры ситуации: "Двое Ваших знакомых мужчин, которые давно в плохих отношениях", "Две женщины, Ваши знакомые, которые недавно познакомились друг с другом и сразу подружились", "Ваши знакомые мать и сын, у которых плохие отношения", "Ваши знакомые отец и дочь, у которых хорошие отношения" и т.д.
|
|
Эти двадцать ситуаций шкалировались по семибалльной системе (от +3 до -3) по 40 специально подобранным шкалам с позиции сначала одного, а затем другого участника общения. Примеры шкал: "понимает – не понимает", "безразличен – заинтересован", "поощряет – порицает". Таким образом, исходный массив данных составлял 16000 оценок (40 шкал × 10 экспертов × 20 ситуаций × 2 точки зрения).
Полученный массив оценок был подвергнут процедуре факторного анализа центроидным методом с подпрограммой Варимакс-вращения.
Факторизация по шкалам всего массива в целом позволила выделить 7 факторов, объясняющих 80% дисперсии. Первый фактор (информативность 54%) представлен следующими шкалами. С одной стороны: испытывает доверие (35),1 одобряет (35), восхищается (34), благожелателен (32), удовлетворен (25), вызывает чувство симпатии (24); а с другой стороны: не доверяет, укоряет, ненавидит, неблагожелателен, чувствует негодование, раздражает. По смыслу шкал этот фактор можно обозначить как "симпатия-антипатия".
1 В скобках указана нагрузка шкалы по фактору: антонимы, характеризующие противоположный полюс фактора, входят с той же нагрузкой.
Во второй фактор (информативность 7%) вошли шкалы: стремится помочь (74), заинтересован (69), близок (67), сочувствует (60), жалеет (58), с одной стороны, и отстраняется, безразличен, далек, не сочувствует, равнодушен – с другой. Как видно из содержания шкал, речь идет о межличностной дистанции.
Третий фактор (информативность 5%) представлен только двумя шкалами: на одном полюсе – ищет помощи у него (54), подчиняется ему (49), на другом – сам готов помочь, лидирует в отношениях с ним. Этот фактор характеризует поведенческий аспект отношений и может быть обозначен как доминирование-подчинение.
Четвертый фактор (информативность 3%) также представлен двумя шкалами: "чувствует зависимость" (26) и "чувствует похожим на себя" против "чувствует независимость" и "чувствует непохожим". Этот фактор может быть обозначен как зависимость-независимость.
Пятый фактор (информативность 4%) представлен шкалами: завидует (38), покладист в отношениях с ним (22), считается с ним (16), признает достоинства (16), относится с восхищением (15). И противоположный полюс: испытывает чувство превосходства, относится с издевкой. По содержанию этот фактор может быть интерпретирован как уважение неуважение.
Шестой фактор (информативность 4%) является объединением первого и пятого факторов, т.е. симпатия-антипатия и уважение-неуважение. Об этом свидетельствуют высокие корреляции с ними (с первым – 0,61 и с пятым – 0,34) при незначительной корреляции самих указанных факторов. Таким образом, шестой фактор не представляет собой независимого по содержанию измерения и может быть понят как ось позитивное-негативное отношение.
Седьмой, низкоинформативный фактор (информативность 2,5%) представлен шкалами: понимает (32), чувствует безопасность (31), поощряет (31), испытывает дружеские чувства (26), ожидает сотрудничества (26), любит проводить время с ним (25), стремится к контактам (25) и на другом полюсе – не понимает, опасается, порицает, испытывает чувство враждебности, ожидает ссор, может обращаться только по делу, избегает контактов. Этот фактор "склеивает" эмоциональные и поведенческие характеристики и может быть обозначен как дружелюбное сотрудничество против враждебной конкуренции.
Итак, получены семь факторов, три из них отражают собственно эмоциональное, а точнее, эмоционально-ценностное отношение. Два из них соответствуют гипотетическим: симпатия-антипатия, уважение-неуважение, кроме того, обнаружен третий фактор – межличностная дистанция (близость-отдаленность). Один из факторов отражает глобальную позитивную или негативную эмоциональную оценку другого и является "склейкой" симпатии и уважения, с одной стороны, и антипатии и презрения – с другой. Два фактора соответствуют поведенческим параметрам межличностных отношений и соответствуют выделенному Лири "доминированию-подчинению" и выделенному Шефером "свободе-зависимости". Седьмой фактор, имеющий эмоционально-действенную природу, является склейкой отношения с симпатией и установкой на сотрудничество, с одной стороны, и отношения с антипатией с установкой на конкуренцию и враждебность – с другой.
Эксперимент 2
В задачу второго эксперимента входила проверка результатов первого эксперимента, состоящего в выделении трех осей эмоционально-ценностного отношения с использованием иной процедуры эксперимента, отличающихся по своему возрасту и статусу испытуемых и иной программой факторной обработки данных. Тем самым данный эксперимент должен ответить и на вопрос об универсальности выделенных факторов. В задачу этого эксперимента входил также отбор шкал для версии, пригодной в целях психопрофилактического и психодиагностического обследования.
Если в первом эксперименте испытуемые выступали в роли экспертов, оценивающих чужие отношения, то в данном эксперименте инструкция отсылала испытуемых к оценке их собственных отношений с другими (в семье, с друзьями). Вторым отличием был возраст и статус испытуемых. В первом эксперименте это были взрослые студенты (25-28 лет), во втором – подростки, 52 школьника 7-8-х классов одной из московских школ.
Всего использовалось 6 ситуаций оценки (6 частных инструкций: отношение к испытуемому отца, отношение к испытуемому матери, отношение к испытуемому лучшего друга или подруги, собственное отношение к матери, собственное отношение к отцу и отношение к лучшему другу (подруге).
В эксперименте использовались шкалы, максимально связанные с тремя факторами эмоционально-ценностного отношения, обнаруженными в 1-м эксперименте, максимально выявляющие данный фактор (т.е. с низкими нагрузками по другим факторам), а также присутствующие в максимально большем числе ситуаций (по результатам факторизации внутри ситуации определенного типа, которые мы опустили в настоящем изложении). Всего таких шкал оказалось 18; в каждый фактор были также добавлены по две новых пары антонимов, подобранных по словарю.
Полученные данные обрабатывались с помощью факторного анализа по методу главных факторов [136] с подпрограммой Варимакс-вращения. В изменении программы обработки заключалось третье отличие 2-го эксперимента от первого. Общая факторизация результатов была получена по данным всего массива (24 шкалы × 6 инструкций × 54 испытуемых = 7776 оценок), затем проводилась вторично только по 18 окончательно отобранным шкалам. В результате общей факторизации были получены четыре фактора, объясняющих 95,5% дисперсии. Четвертый фактор оказался неоправданным, так как не содержал значимых нагрузок ни по одной из шкал. Полученные факторы совпадают и по шкалам в целом, и соответственно по интерпретации с факторами, полученными в 1-м эксперименте.
Для второй общей факторизации были отобраны 18 наиболее "работающих" шкал по 6 в каждом факторе. В результате повторной факторизации выделились 3 фактора, объясняющие 95% дисперсии. Выделенные в результате повторной факторизации факторы оказались теми же, и шкалы полностью совпали с отобранными. Результаты повторной общей факторизации представлены в табл. 7. Интересно отметить, что шкала 3 (относится с уважением – пренебрегает) оказалась в гораздо большей степени связанной с 1-м фактором "симпатия-антипатия", чем с фактором "уважение-неуважение". Как и следовало ожидать, в современном значении слова "уважает", в особенности для подростков, присутствует гораздо больше "симпатии", чем это следует из словарного значения слова.
| Информативность: | 36,5 | 22,5 | |||
| Факторы | № | Шкалы | |||
| Фактор 1 | "симпатия – антипатия" | ||||
| 1. | Испытывает дружеские чувства – чувства враждебности | -44 | |||
| 2. | Испытывает чувство расположения – не расположен | -44 | |||
| 3. | Относится с уважением – пренебрегает | -40 | |||
| 4. | Восхищается – ненавидит | -36 | |||
| 5. | Радушен – сух в общении | -44 | |||
| 6. | Жалеет – равнодушен | -42 | |||
| Фактор 2 | "уважение – неуважение" | ||||
| 7. | Признает достоинства – видит недостатки | -16 | |||
| 8. | Принимает каким есть – хочет изменить | -7 | |||
| 9. | Относится с восхищением – относится с издевкой | ||||
| 10. | Одобряет – укоряет | ||||
| 11. | Покладист в отношениях – склоненне соглашаться | ||||
| 12. | Ценит высоко – ценит низко | -45 | |||
| Фактор 3 | "близость – отдаленность" | ||||
| 13. | Близок – далек | -72 | |||
| 14. | Заинтересован – безразличен | -72 | |||
| 15. | Принимает участие – безучастен | -70 | |||
| 16. | Сочувствует – не сочувствует | -69 | |||
| 17. | Чувствует своим, душевно связан – чувствует чужим, посторонним | -66 | |||
| 18. | Стремится помочь – отстраняется | -66 |
Таблица 7. Результаты второй общей факторизации
Для уточнения интерпретации факторов была использована процедура экспертной оценки. В качестве экспертов выступили 10 студентов 1-2-го курсов факультета психологии. Им предлагалось оценить, что общего между шкалами, выделившимися в один фактор, и обозначить их парой антонимов, обобщающих все шкалы данного фактора. Результаты оценки 9-ти экспертов представлены в табл. 8.
| Фактор 1 "симпатия – антипатия" | Фактор 2 "уважение – неуважение" | Фактор 3 "близость – отдаленность" | |
| Симпатия – антипатия | Склонен видеть положительное – склонен видеть отрицательное | Близость – отдаленность | |
| Симпатия – враждебность | Уважение – пренебрежение | Близость – равнодушие, формальность | |
| Симпатия – неприязнь | Уважение – пренебрежение | Понимание – непонимание | |
| Симпатия – антипатия | Эмоциональная оценка, но более объективная, чем в первой группе шкал | Свой – чужой | |
| Симпатия – антипатия | Уважение – презрение | Эти шкалы характеризуют степень близости | |
| Симпатия – равнодушие | Ценит – не ценит | Интимность, отчужденность, формальность | |
| Симпатия – антипатия | Уважение – презрение | Близость – отдаленность | |
| Симпатия – антипатия | Уважение – дискредитация | Дистанция между людьми | |
| Симпатия – неприязнь | Уважение – презрение | Интимность – формальность |
Таблица 8. Экспертные обозначения факторов
Как видно из табл. 8, оценки экспертами выделенных шкал крайне единообразны и соответствуют нашей интерпретации данных факторов. Характерно также четкое различение всех трех факторов.
Ортогональность, т.е. независимость выделенных факторов, заложена уже в самой процедуре факторного анализа. В целях дополнительной проверки независимости трех указанных факторов подсчитывался коэффициент сопряженности между компонентами эмоционального отношения, определенными в соответствии с выделенными факторами, по каждой инструкции считался коэффициент сопряженности [13] положительных, нейтральных и отрицательных оценок между любыми параметрами из трех факторов, т.е. уважения и симпатии, уважения и близости и т.д. Из 162 коэффициентов значимыми оказались только 4, что несомненно свидетельствует о независимости выделенных факторов.
Обсуждение результатов
Итак, эмоциональное (эмоционально-ценностное) отношение не одномерно. Выделены три оси эмоционально-ценностного отношения человека к человеку: "симпатия-антипатия", "уважение-неуважение", "близость-отдаленность". Эти оси эмоционально-ценностного отношения не совпадают с осями, или параметрами, поведенческого аспекта взаимоотношений. Этот вывод следует из того факта, что в первом эксперименте факторы эмоционального отношения выделились одновременно с поведенческими факторами: "доминированием-подчинением", "зависимостью-независимостью" и "сотрудничеством-конкуренцией".
Следует отметить надежность выделения данных осей эмоционального отношения. Они получены при использовании двух различных экспериментальных приемов (экспертные оценки чужих отношений, оценка собственных отношений), различных испытуемых (взрослые студенты и школьники-подростки) и двух различных методов факторного анализа (центроидный метод и метод главных факторов). О надежности выделенных осей свидетельствует и повторная факторизация окончательно отобранных шкал.
Полученная трехмерная структура, таким образом, обладает и универсальностью. Она применима как к анализу восприятия подростком отношений в семье, так и к анализу взаимоотношений в ситуациях дружеского общения, общения сексуальных партнеров.
Опираясь на полученные результаты, можно по-новому взглянуть на эмоциональную сторону человеческих взаимоотношений. Так, любовь предполагает выраженность позитивных полюсов всех трех измерений: симпатии, уважения, близости. Кроме непосредственного эмоционального переживания в адрес другого человека любовь подразумевает положительную оценку другого, признание его прав, свобод, достоинств. Об этом свидетельствуют народные пословицы ("совет вам, да любовь"), на этом основывается советское брачное законодательство, узаконивая равные права супругов и требуя их уважения.
С.Л.Рубинштейн в свое время различал два вида любви: "любовь к ближнему" и "любовь к дальнему". О первой он писал так:
"Здесь снимается вопрос о том, к чему и к кому, какого морального облика человеку возникает любовь, снимается приверженцем к родственным, семейным привязанностям, для которого всякие этические оценки, качества остаются по ту сторону добра и зла. Здесь происходит отказ от всякой избирательности: кто мне близок, тот и хорош".
В другом случае происходит утверждение существенности только "образа человека, абстракции, идеала, противопоставленного самому реальному человеку" [107, 376]. Речь идет о третьем измерении любви "близости отдаленности". "Гармонический идеал любви" для С.Л.Рубинштейна состоял в том, чтобы в ближнем увидеть идеал в его конкретности, т.е., в наших терминах, уважать близкого тебе человека.
Трехмерная структура эмоционального отношения позволяет также понять отличие любви от других видов позитивного отношения человека к человеку. Так, например, отношение с симпатией и уважением, но без эмоциональной близости возможно к человеку при сравнительно поверхностных контактах. Отношение с симпатией и близостью, но без уважения можно встретить у родителей, которые тепло и заботливо относятся к своим детям, но в тоже время считают их недостаточно способными, развитыми, волевыми, самостоятельными и т.д. Аналогично дифференцируются и негативные отношения человека к человеку. Так, отношение с антипатией, неуважением и эмоциональным отдалением – полное эмоциональное отвержение – возможно к ненавистному и одновременно презираемому врагу, к которому не только испытывается острая неприязнь, но которому также отказывается в каких бы то ни было достоинствах и в каком бы то ни было внутреннем сходстве или сродстве с субъектом отношения. Отношения с антипатией, но близостью можно встретить в семьях с глубоко нарушенными взаимоотношениями между кровными родственниками, это отношения, отягощенные взаимными обидами и унижениями, наполненные мстительными чувствами. В этих отношениях можно выделить "уважение", если субъект отношения усматривает в объекте какие-то достоинства – хотя бы стойкость и волю к реализации "злых намерений", или неуважение если объекту отношений отказывается в каких бы то ни было достоинствах.
Таким образов, полученные данные позволяют гораздо точнее и дифференцированное описать эмоциональное (эмоционально-ценностное) отношение человека к человеку, чем если опираться на представления об одномерном "позитивно-негативном" характере отношений. Тем самым появляется возможность и более дифференцированной диагностики нарушений во взаимоотношениях людей, что имеет значение для решения психокоррекционных, психотерапевтических задач.
Эмоционально-ценностное отношение к себе также может быть представлено как содержащее три указанные оси. Об этом свидетельствует, в частности, опрос 87 испытуемых-экспертов (студентов-филологов) с инструкцией оценить отношения известных им героев литературных произведений, отношение героев к самим себе, а также авторское и читательское отношения к героям.
Теоретический анализ также позволяет убедиться в справедливости выделения трех осей эмоционально-ценностного отношения применительно к самосознанию. Так, возможность уважать себя в большей или меньшей мере самоочевидна. Симпатия – антипатия в отношении к самому себе также может варьировать от ярко выраженного нарциссизма до аутоагрессии, причинения себе физического ущерба. Известны также попытки интерпретировать неврозы в терминах "падения" любви, компонент симпатии в которой не ставится под сомнение.
"Невротики – это люди, – пишет И.Е.Вольперт, – которые, можно сказать, болеют из-за недостатка любви либо к самим себе (неврастения), либо любви других к себе (истерия), либо из-за недостатка способности любить себя и других (психостения)" [27, 106].
Возможна также и различная степень дистанцирования по отношению к себе – от полного самослияния до отстранения, отчуждения своего сознаваемого "Я". На эту способность личности не раз указывал, в частности, И.С.Кон [57].
Глава V
ОТНОШЕНИЕ К СЕБЕ
В СТРУКТУРЕ ВНУТРЕННЕГО ДИАЛОГА
Уже в самом факте существования самосознания заложена его двойственность, диалогизм "Я".
"О чем бы я ни думал, – пишет У.Джемс, – я всегда в то же самое время более или менее сознаю самого себя, свое личное существование. Вместе с тем ведь это Я сознаю, так что мое самосознание в целом является как бы двойственным – частью познаваемым и частью познающим, частью объектом и частью субъектом..." [34, 144]
Конечно, делая самого себя объектом своего анализа, субъект как бы отстраняет свое "Я" превращает его в объект наподобие других объектов.
"Отношение "Я – мое" все равно, идет ли речь о самопознании, самоконтроле, оценке результатов своей деятельности или констатации принадлежности чего-то к своему "Я" – есть отношение субъектно-объектное; превращая определенную совокупность своих свойств в объект познания, индивид рассматривает их как бы со стороны и стремится овладеть ими так же, как он овладевает прочими вещами" [57, 14].
Однако, делая свои поступки, намерения, чувства и мысли объектом собственного сознания, констатируя и оценивая, субъект, естественно, не может оставаться беспристрастным судьей. Накапливается контраргументация, в том числе и апеллирующая к ошибкам и пристрастности самого анализа. Субъект вновь превращается в объект анализа, но уже с позиций того своего "Я", которое непосредственно перед этим осмыслялось и оценивалось.
Другой предпосылкой диалогического строения самосознания является уже неоднократно упоминавшийся факт вовлечения субъекта в различные и пересекающиеся, т.е. противоречивые отношения. Возможность рефлексии, возможность критики и несогласия с самим собой возникает отнюдь не в силу каких-то имманентных свойств бестелесного "духовного Я". Эта возможность создается реальной вовлеченностью в различные системы связей, которые и определяют возможность различных точек зрения субъекта на мир и в том числе на себя самого;
И наконец, третьей предпосылкой диалогического строения самосознания является тот способ, в котором происходит его формирование. Этот способ – человеческое общение, опыт которого закрепляется в его сформированной структуре.
Диалогическое строение самосознания, однако, в разной степени выражено в различные периоды индивидуального развития человека, как и различно оно выражено в разные исторические периоды.
Маленькие дети говорят о себе в третьем лице, т.е. как бы переносят обращение к ним взрослого. Ребенок, действует ли он ради контакта со взрослым или ради овладения предметным миром, оценивает себя по тем параметрам, которые так или иначе продиктовал ему взрослый – его проводник и наставник в мире социальных отношений и человеческих деятельностей. Самоотношение ребенка до определенного периода также является, так сказать, линейной функцией от отношения к нему взрослого, прежде всего родителей: неприязнь, отдаленность, неуважение к ребенку переходят в дефект самоотношения вплоть до неприязни к себе – к своему телу, чертам характера [223]. В самосознании ребенка, однако, происходит оборачивание этой логики; на самом деле он негативно относится к себе потому, что так относятся к нему другие, взрослые, но сам воспринимает это отношение других как следствие его "объективной плохости". Ширли Самюэль, автор монографии по развитию детского самосознания, открывает книгу стихами Р.Лэйнга, в которых отражена указанная особенность детского самосознания.
Моя мать любит меня
Мне хорошо.
Мне хорошо потому, что моя мать любит меня.
Я хороший потому, что мне хорошо.
Мне хорошо потому, что я хороший.
Моя мать любит меня потому, что я хороший.
Моя мать не любит меня.
Мне плохо.
Мне плохо потому, что она не любит меня.
Я плохой, потому что мне плохо,
Мне плохо потому, что я плохой.
Я плохой потому, что она не любит меня.
Она не любит меня потому, что я плохой.
Внешне самосознание ребенка диалогично – он сам оценивает себя как хорошего или плохого, однако внутренне, по своей психологической, содержательно-генетической структуре этот диалог есть лишь форма усвоения родительского монолога. Замена непосредственной оценки взрослого на внесенную тем же взрослым внутреннюю систему самооценок не меняет дело. Ведь соответствующие нормы и образцы справедливы для ребенка еще не в силу его собственного социального опыта и не в силу сознательной приверженности этим нормам, но единственно в силу авторитетности и значимости тех лиц, которые эти нормы проповедуют и активно внедряют в его сознание. Иногда и взрослый человек выказывает черты этого инфантильного самосознания ребенка: чужое негативное мнение, неприязненное отношение непосредственно маркирует собственные черты как "плохие", и уже из них выводится и плохое мнение о себе окружающих и собственный недостаток самоуважения.
В процессе развития ребенка меняется и его самосознание. Расширение контактов с окружающими, появление новых "значимых других", овладение собственным поведением приводят к разрушению прежде линейного отношения оценки и самооценки, отношения и самоотношения.
Отметим, что на то, как рано в индивидуальном развитии самосознания ребенка возникнут элементы диалога, влияет сам стиль отношений взрослых и детей, который не есть, естественно, нечто раз и навсегда данное. Об этом свидетельствуют, в частности, исследования Е.В.Субботского [129]. В них показано, что предоставление ребенку-дошкольнику права контролировать взрослого по тем же параметрам, которые применимы к его деятельности, и одновременный отказ взрослого от социального контроля за действиями ребенка (в игровой ситуации детского сада) приводят к быстрому развитию независимого поведения, т.е. поведения, при котором ребенок может, опираясь на ранее разработанную программу, противопоставить свой поступок мнению взрослого. Другими словами, речь идет о предпосылке возникновения диалога со взрослым и, следовательно, диалога в самосознании ребенка.
В подростковом и юношеском возрасте, как показывают, в частности, исследования А.А.Бодалева, происходит резкое расширение объема и глубины восприятия другого человека: способности, интеллект, воля, жизненные планы упоминаются гораздо чаще, чем у детей 11 лет [20]. Одновременно самосознание, рефлексия своего "Я" становятся главным моментом развития психики.
Подросток стремится к общению, но чувство собственной уникальности и боязнь быть непонятым и осмеянным, равно как ощущение "обидной" нереализованности собственных потенций, часто делают его плохим партнером по диалогу. Волнующее открытие собственного внутреннего мира детерминирует и редукцию диалога его самосознания к монологу. Юношеский дневник, при всей его интимности и внешней диалогичности, представляет собой прежде всего монолог, рассчитанный на пока не найденного собеседника, который поймет и оценит еще не открытую сложность и прелесть внутреннего мира его автора. У маленького ребенка диалог по своей сути – монолог другого, взрослого; юношеская редукция диалога к монологу предоставляет слово рождающемуся "Я". С вступлением в пору личностной зрелости в самосознании человека явственно звучит диалог.
Ребенок не осознает конечных мотивов своих поступков, рефлексия мотива и тем более мотива в отношении к потребности – достояние зрелой личности. Конфликтные смыслы ставят под сомнение мотивы, их соответствие потребностям, сами потребности, черты и тем самым актуализируют внутренний диалог. Другие люди также начинают восприниматься не только как оценщики и образцы, но как потенциальные участники этого внутреннего диалога. Поиск близости – в любви, в дружбе – это и есть поиск партнера по диалогу, перед которым не страшно обнажить свои сомнения.
Этой необходимости и возможности внутреннего диалога, "аутокоммуникации должна соответствовать и внутренняя структура самосознания, равно как и структура его продукта – образа "Я". В чем же состоит эта структура?
Существует целый ряд интереснейших фактов, которые наталкивают на некоторые гипотезы об аспекте в строении самосознания, обеспечивающем внутренний диалог.
Одна группа фактов, издавна описываемых клиницистами, относится к явлениям так называемого раздвоения личности [197].
Один из таких случаев, описанных Азом и Жане, приводит У.Джемс в своей "Психологии" [34, 175].
Леония Б., сорока пяти лет, с трех лет "страдала припадками сомнамбулизма". Начиная с 16 лет она часто подвергалась гипнозу не столько в лечебных, сколько в демонстративных целях. "Первичная", т.е. нормальная жизнь Леонии протекала в деревне, среди обычной крестьянской обстановки, "вторичная" – "в гостиных и приемных докторов". В первичной жизни Леония Б. – "сосредоточенная, грустная особа, спокойная, неподвижная, чрезвычайно кроткая с окружающими и крайне робкая: при взгляде на нее и в голову не придет, какую личность она скрывает за собой". Превращение наступает в состоянии гипноза. "Ее глаза, правда, закрыты, но острота других чувств заменяет ей зрение. Она весела, шумна, подвижна, иногда просто невыносима. Она сохраняет свой добрый характер, но обнаруживает чрезвычайную наклонность к резкой жестикуляции и к иронии В высшей степени любопытно послушать ее после посещения гостями сеанса, на котором ее гипнотизировали. Она дает характеристику каждого из них, передразнивает их жесты, претендует на знание их смешных сторон и страстишек и про каждого рассказывает целую историю". В своей вторичной жизни Леония называет себя Леонтиной. Леонтина очень хорошо помнит все, что касается жизни Леонии, причем даже такие вещи, о которых Леония даже не подозревает. Про свое первичное "Я" она говорит: "Это добрая женщина – не я: она слишком глупа". Себе Леонтина приписывает "все ощущения, поступки, вообще все, пережитое ею в состоянии сомнамбулизма, связывая эти части довольно продолжительной своей жизни в одну историю". Леонии она приписывает все пережитое в часы бодрствования.
Интересно, что если гипноз уже загипнотизированной Леонии продолжался, возникала третья личность. "После возобновленных пассов и повой потери сознания пациентка делается совершенно новой личностью, приходя в состояние, обозначенное мною Леонией 3-й. Она становится серьезной и степенной – вместо того, чтобы резвиться, как дитя, она начинает медленно говорить и мало двигаться. Свое тождество с Леонией 1-й она и в этом состоянии отрицает. "Это – не я, – по-прежнему говорит она, – она добрая женщина, только глупа". Она отрицает также свое тождество с Леонией 2-й: "Как вы можете находить во мне какое-либо сходство с этим полоумным существом? – говорит она. – К счастью, между нами нет ничего общего".
Случаев, подобных описанному П. Жане, в современной психиатрии накоплено достаточно много; один из наиболее интересных и подробно описанных – случай Евы Уайт – цитируется и комментируется И.С.Коном [57]. Общие черты этих случаев: контрастность "первичного" и "вторичного Я" по ряду черт (скромность – социальная смелость, консерватизм – радикализм и т.д.), осведомленность "вторичного Я" о "первичном" вплоть до деталей и нюансов, "забытых" "первичным Я", пренебрежительное отношение "вторичного Я" к "первичному".
В своем исследовании психологии и психопатологии одиночества О.Н.Кузнецов и В.И.Лебедев собрали множество интересных и релевантных обсуждаемой проблеме фактов. Они проанализировали ситуации, связанные с географической, социальной и сенсорной изоляцией, а также с экспериментально созданной сенсорной депривацией.
Появление (или усиление) аутообщения, диалогической речевой активности, вплоть до выделения "двойников" – общая характеристика нарушений самосознания людей, находящихся в ситуации изоляции или депривации. Собранные О.Н.Кузнецовым и В.И.Лебедевым данные позволяют также констатировать и еще один факт, чрезвычайно важный для нашего обсуждения. Характер выделяемых двойников у психически больных и у здоровых, оказавшихся в условиях сурдокамеры, закономерно отличается.
"Не совсем также ясно, – пишут О.Н.Кузнецов и В.И.Лебедев, – почему чаще всего экстериоризуется, выносится наружу все то, что чуждо больному, к чему он относится со страхом и отвращением, против чего протестует вся его сущность" [65, 218]. В отличие от этого в условиях сурдокамеры "испытуемые экстериоризовали из себя двойника в виде собеседника (оппонента), друга и помощника" [65, 214].