Странное чувство испытала Адди, когда увидела отражение их лиц в зеркале. На долю секунды она увидела маленького ребенка, позирующего перед тем же самым зеркалом в пышном платье, взятом из шкафа Мэй, но потом видение исчезло, оставляя ее дрожащей и потрясенной.
– Да, говорила, – прошептала она.
– Аделина, что случилось?
Адди медленно повернулась к ней, и что‑то внутри нее встало на свое место, как недостающий кусочек мозаики. Внезапно Мэй стала ей такой знакомой, в отличие от того, что было раньше. Адди была ошеломлена близостью этого лица, приливом любви, который в один момент охватил ее сердце. Вид обеспокоенного лица Мэй вызвал другое видение, более ясное, чем первое. Адди увидела себя маленькой девочкой, рыдающей и страдающей от сознания своей вины, умоляющей Мэй простить ее.
Мама, мне жаль. Мне так жаль…
– Я просто вспомнила кое‑что, – хрипло проговорила Адди, ее взгляд стал отсутствующим. – Давным‑давно я взяла у тебя кое‑что без разрешения. Золотой браслет, да? И…я потеряла его, да?
– Это все в прошлом.
– Но это было, – настаивала Адди.
– Да, но теперь это не имеет значения.
Но это было.
Воспоминания об этом было достаточно, чтобы заставить Адди поверить. Мэй – моя мать. Я знаю это она. У Адди защипали глаза, и она яростно вытерла их. Ее горло болело, когда она попыталась заговорить. Я столько лет хотела … никогда даже не надеялась…не смела надеяться.
Мэй протянула руки и раскрыла свои объятия, ее лицо омрачилось от беспокойства.
– Что? Что случилось?
Адди положила голову на ее мягкое плечо, дрожа от переполнявших ее эмоций.
– Ничего. Совсем ничего, мама.
* * * * *
Все пространство вокруг дома Фанинсов роилось людьми, животными, повозками. Дом больше походил на гостиницу, чем дом, пусть даже и достаточно большой, чтобы разместить бесчисленных гостей и посетителей. Свадьба должна была состояться завтра утром, после барбекю сегодня днем и вечеринки вечером, дальше гостей ждали танцы и еще два дня празднеств.
– Я не ожидала, что будет так много людей, – прошептала Адди Каролине, которая сухо рассмеялась.
– Похоже, миссис Фанин пригласила несколько сотен из своих самых близких друзей. Я полагаю, она решила, что эта толпа меньшее зло, чем обвинение в скаредности. Прием там, на веранде. Это необходимый компонент всех гуляний. Ты хотела бы мило ворковать с пятью сотнями человек одновременно? Это то, что я называю гостеприимство.
Питер и Рассел помогли женщинам выбраться из повозки, тогда, как Кейд, заметив друга, убежал, чтобы присоединиться к нему. Адди отвела глаза от Рассела, когда приняла его руку, чтобы ступить на землю. Прежде чем она смогла отвернуться, он остановил ее с тихим предупреждением:
– Я все время буду следить за тобой. Не дай мне поймать тебя где‑нибудь около того парня Джонсона. И я подразумеваю именно это, Аделин.
– Я думала, что сейчас перемирие…
– Верно. Но это не означает, что война закончилась. И я не хочу, чтобы ты общалась с этими разрушителями заборов больше, чем того требует простая вежливость, приветствия будет вполне достаточно. Поняла?
– Это не моя война.
– Твоя. Ты – Уорнер.
Она коротко кивнула и отвернулась от него, присоединившись к Мэй и Кэролайн, которые пошли поприветствовать миссис Фанин.
– Боже мой, Мэй! Как давно мы не виделись! – воскликнула миссис Фанинс слащавым протяжным голосом, смотря на них своими темными глазами так, словно одаривала бриллиантами и искривила губы в улыбке.
– О, Аделина, ты такая красавица! Я уверена, что скоро мы все соберемся на твоей свадьбе, не так ли?
Аделин неловко улыбнулась:
– Я не думаю, это..
– И Каролина…ты, на этой жаре…мы должны усадить вас с прохладным напитком сейчас же. Мэй, ах твои девочки просто конфетки и произведут настоящий фурор. Вы непременно должны мне позволить похвастаться некоторыми из подарков, которые получила Рути.
– Что мы подарили ей? – шепнула Адди Каролине, пока они следовали за миссис Фанин в дом.
– Хрустальное блюдо для артишоков.
Адди не смогла скрыть усмешку.
– Приятно сознавать, что мы подарили ей кое‑что действительно полезное.
Каролина, которая собственно и выбрала это блюдо, высокомерно задрала нос:
– У Рут уже есть все, что ей нужно. И самое главное – младший брат Джефа в качестве мужа.
Улыбка Адди немедленно померкла.
– Каро, если ты увидишь Джефа, скажи мне. Я должна объяснить ему некоторые вещи.
– Ты просто напрашиваешься на неприятности, сестренка. Ты не должна ничего ему объяснять. Он уже знает, почему ты не отвечаешь на его записки и не приходишь на свидания.
– Просто скажи мне, если увидишь его, – сказала Адди нетерпеливо.
После восхищенных восклицаний у столов, перегруженных свадебными подарками Рут, Адди и Каролине удалось сбежать в отведенные им комнаты, чтобы ненадолго вздремнуть и освежиться перед барбекю. Мэй осталась с миссис Фанинс, чтобы помочь ей встретить остальных гостей.
Прохладный бриз сквозил по комнате, ослабляя дневную жару, но Адди не могла спать. Она подошла к окну, наблюдая за суетой снаружи. Сотни названий теснились в голове, поскольку старые друзья возобновили свое знакомство. Она деловито повторяла про себя имена, надеясь, что вспомнит достаточно из них, чтобы не оскорбить кого‑нибудь ненароком и не затрудниться в разговоре.
Наконец все вокруг стихло, когда люди удалились в свои комнаты, чтобы подготовиться к вечеру. В животе у Адди заурчало от раздававшихся в воздухе запахов. Не трудно было представить свинину, которая в этот момент жарилась и потрескивала на огне. Тут была и копченая колбаса, грудинка и картофель, не говоря уж о разнообразнейших пирогах и десертах. Адди тайком ослабила свой корсет, выпустив талию на добрую половину дюйма, и вздохнула от облегчения. Никто и не заметит. Черт с ней с элегантностью. Она хотела есть.
– Я думаю, что все выглядит просто замечательно, – сказала Каролина, цепляясь за руку Питера, когда Уорнеры маленькой группкой спускались вниз по лестнице. Они все двигались очень медленно из уважения к неуклюжей походке Каролины. Мэй и Адди шли по обе стороны от Рассела, касаясь ступенек подолами платьев.
Адди была очарована людьми, выходящими из дома. Каро была права. Все действительно выглядело замечательно. Это было похоже на сцену из кинофильма. Она поразилась тому, что это было реальностью. На женщинах были красивые пышные платья, обильно украшенные цветами и тесьмой. Тонюсенькие талии были подчеркнуты поясками с бахромой или множеством бантиков, волосы были завиты в массы локонов и собраны на затылке. Мужчины были одеты еще более вычурно, чем дамы. После долгого созерцания мужчин, одетых только в грубые джинсы и хлопковые робы, было удовольствием видеть их одетыми во все лучшее. Многие носили светлые рубашки, яркие шелковые шарфы и изящные, сделанные на заказ ботинки. Более состоятельные были одеты в фешенебельную городскую одежду, полосатые брюки, легкие летние костюмы и атласные жилеты. Адди хотелось захихикать, когда она увидела, у скольких из них волосы выглядели так, словно лакированная кожа, гладко зачесанные и блестящие как макассаровое масло, приглаженные на макушке и уложенные завитком.
– Аделина, ты сегодня вечером как картинка, – грубо сказал Рассел, мельком взглянув на нее.
Насыщенный розовый оттенок платья делал ее кожу похожей на персик, а карие глаза более темными. Умеренное декольте платья и короткие рукавчики оставляли ее шею и плечи открытыми. Две плоеные юбки платья были отделаны плиссированными лентами и шелестели, когда она двигалась.
Адди нехотя улыбнулась:
– Спасибо, папа.
– Еще одно. Не дай Бог, я поймаю тебя в укромном местечке с тем парнем Джонсоном.
– Не поймаешь, – казала она сладко. Она собиралась найти Джефа, но кончено перед этим удостовериться, что Рассел не увидит этого.
Снаружи играла музыка, было несколько скрипок, гитара, банджо, всюду были венки и ленты из цветных тканей. Люди расставляли длинные столы, заполняя их блюдами со щедрыми порциями разнообразной еды: от свинины до пирогов с малиной. Едва Адди приблизилась к столам, ее осадили предложениями о помощи – «мисс Аделин, позвольте мне положить вам кусочек этого»… «мисс Аделин, могу я подержать вашу тарелку, пока вы решаете, что выбрать?»
Не много времени потребовалось, чтобы понять, что большинство мужчин вокруг были из ранчо «Санрайз». Как объяснила позже Каролина, каждый ковбой из «Санрайз» считал это своей обязанностью и привилегией – присматривать за женщинами Уорнер. Адди оказалась в небольшой толпе мужчин, каждый из которых назначил себя ее опекуном и защитником, и она была удивлена и тронута их поведением, когда они соперничали за ее внимание. В большинстве своем они были просты и грубоваты, но их нельзя было обвинить в отсутствии галантности. Она опрометчиво пообещала станцевать завтра с каждым из них и смеялась, когда они шутливо ссорились за очередность.
– На твоем месте, я бы оставила танец для кое‑кого особенного, – тихонько пробормотала Каролина, и Адди беспечно усмехнулась, суя в рот нежный кусочек цыпленка.
– Кто же это?
– Смотри, вон там. Говорит с миссис Фанинс.
Адди последовала за пристальным взглядом Каролины и прекратила жевать, увидев худощавого, привлекательного мужчину, который отвечал миссис Фанинс, держа в одной руке бокал с напитком и жестикулирующего другой. На нем были бежевые брюки, белая рубашка и вышитый жилет, подчеркивающий его широкие плечи. Она не могла увидеть его лицо, но видела коротко стриженные темные волосы, загорелая кожа резко контрастировала со снежной белизной воротничка. Вся его уверенная осанка, казалось, объявляла, что он был опасным человеком, с которым не шутят. Адди не спускала с него взгляда, продолжив жевать свою курицу.
– Интересно, – пробормотала она, – кто это?
– Это Бен, глупенькая!
Она чуть не подавилась едой.
– Нет!
– Ты ослепла? Посмотри еще раз.
– Это не он, – сказала Адди упрямо, с трудом проглотив кусок, – Бен не такой высокий как он и…
Ее голос увял, поскольку он повернул голову в ответ на чье‑то приветствие и она узнала его профиль.
– Это Бен, – ошеломленно произнесла она.
– Я же говорила тебе.
Она никогда не видела Бена в чем‑то, кроме джинсов, рабочей одежды и пыльной шляпы. Как ему удалось превратиться в этого элегантного незнакомца? Он был такой же, и все‑таки настолько другой, что она боялась довериться глазам.
– Посмотри на него, прямо денди, – сказала она задохнувшись и пытаясь проигнорировать стук сердца в груди.
– Очень красивый мужчина, не так ли?
– Любой человек выглядит лучше, когда вымоется и оденет чистую одежду.
Каролина фыркнула:
– О, признайся, Аделина.
Но Адди не могла ответить. Ощутив ее потрясенный взгляд, Бен повернулся и посмотрел на нее, его глаза скользнули по ней с наглой оценкой, заставив ее пульс участиться. Он лениво улыбнулся и переключил свое внимание на миссис Фанинс, как будто Адди не представляла для него никакого интереса.
Все оставшуюся часть барбекю она делала вид, что ей все равно, ожидая, что Бен коснется ее руки или прошепчет что‑то ей в ухо. Конечно, он должен был подойти и поприветствовать ее, хотя бы из вежливости. И, когда он действительно к ней приблизится бы, она бы тут же поставила его на место. Независимо от того, каким бы привлекательным он не был, она ему покажет, что ей это совершенно безразлично. Но день тянулся, а он так и не подошел к ней. Адди была странно опустошена отсутствием шансов поговорить с ним. Его время принадлежит ему, видит Бог, меня нисколько не волнует, как он его тратит, думала она, пытаясь набрать немного здорового презрения. Пусть он себе говорит с каждой женщиной здесь, но только не с ней. Ее это нисколько не заботит.
После того, как толпа наелась, и пища начала перевариваться в переполненных животах, день стал ленив и тих. Голоса, оживленные раньше, стали вялыми, стулья отодвинулись, веки удовлетворенно опустились.
– Смотрите, кто пожаловал, – сказала Каролина, очищая тарелку последним кусочком ветчины. К ним приближались молодые женщины, обе в платьях из индийского батиста и хлопка, с низким декольте, чтобы показать белые муслиновые шемизетки под ним. Женщины выглядели смутно знакомыми, но Адди понятия не имела, как их зовут. Она поспешно опустила взгляд вниз, подняв руку к глазам.
– Я не вижу кто это, мне что‑то попало в глаз, – пробормотала она, – Кто это?
– Это Рути и твоя старая приятельница Мелисса Мериголд, – сказала Каролина, – Мелисса будет подружкой невесты. Что с тобой?
– Ресничка в глазу, – Адди поморгала, симулируя облегчение, – Вот и все, мне лучше. О, Рути, Мелисса, как дела?
Рути, девушка с черными волосами и длинным, узким лицом, широко улыбнулась ей.
– Прекрасно. Думаю, мы приехали увидеть, как всем понравился обед.
– Я должна получше разглядеть платье Аделины, – вмешалась Мелисса, наклоняясь и слегка обнимая Аделину, как давнего друга. Мелисса была высока и стройна, с круглыми синими глазами, острыми скулами и длинными аристократическими пальцами.
– Это самая шикарная вещь, которую я когда‑либо видела!
– Спасибо, – сказала Адди улыбаясь простой лести. Она чувствовала себя обязанной возвратить комплимент.
– Мне тоже очень нравится твое платье, особенно эти ленточки.
Шемизетка и рукавчики платья были украшены цветной тесьмой. Мелисса перебирала один из концов ленточек на левом рукаве, укладывая его под красивым углом. И Адди увидела, что ее мизинец был изогнут под неестественным углом, как будто был когда‑то сломан и не вправлен должным образом. Она смотрела на изящную белую кисть расширившимися глазами. Словно вспышку, она увидела двух маленьких девочек, бросающих друг другу мяч. Одна из них бросила его слишком высоко… «Попытайся поймать его, Мисси!» Мелисса поймала мяч неудачно и сломала мизинец.
– Мисси…, – спросила Адди странным голосом, – палец причинял когда‑либо тебе боль?
Мелисса усмехнулась ей, протягивая руку.
– Этот палец? А, маленький недостаток. Только не говори мне, что ты все время думала о том дне.
– Мисси? – повторила Рут, морща бровь, – Я никогда не слышала, чтобы тебя так называли прежде
– Аделина единственная, кто называл меня так, – ответила Мелисса, нежно улыбаясь Адди, – Еще с тех пор как мы были маленькими. А палец будто и не был сломан вообще, только немного изогнут. Ты не вспоминала об этом раньше, Ад.
– Но это ведь из‑за меня, это я подбросила мяч так высоко…
– Нет, это была я. Я всегда была очень неуклюжей. Никогда не знала, как правильно поймать мяч, – она посмотрела, как Каролина неловко переместилась на стуле, – Каро, когда должен родиться ребенок? Довольно скоро, а?
Пока Каролина и Мисси разговаривали, Рут присела на стул рядом с Адди и наклонилась, чтобы прошептать ей:
– Харлан говорит, что твой отец не позволяет тебе видеть его брата.
– Да. Скажи мне, как Джеф? Я не видела его несколько дней.
– О, он готов умереть от одиночества, – ответила Рут, ее глаза заблестели, – Не знаю, что ты с ним сделала. Но он не хочет смотреть на других женщин, ему нужна ты.
– Я не видела его сегодня…
– Он и его друзья заняты планами на сегодняшний вечер, – Рут захихикала, – Это удобная отговорка. Харлан и остальные вчера вечером добрались до ликера и весело развлеклись. Но Джеф где‑то здесь. И если Харлану можно верить, Джеф хочет устроить так, чтобы вы увиделись после того, как обед закончится.
– Спасибо, Рути.
После этого Адди слушала беседы вокруг нее вполуха, ее внимание было поглощено кланом Джонсонов, которые собрались на другом конце.
В центре семьи сидел крупный человек с огромными руками и массивной челюстью, у него были глаза яркого синего цвета, темно рыжие волосы и красное лицо. И хотя обед уже закончился, у него на коленях стояла полная тарелка, с которой он брал отборные куски. У него был королевский вид, что вполне соответствовало его значительным пропорциям. Должно быть это был Большой Джордж. Она видела некоторых из его детей, собравшихся вокруг него, включая и жениха – Харлана, но Джефа нигде не было. Толпа начала редеть. На остальную часть вечера мужчины и женщины разделились. Мужчины праздновали последние часы холостяцкой жизни Харлана с ликером и грубыми шуточками. В то время как женщины будут дарить Рут еще подарки, говорить и хихикать о мужчинах и их оригинальностях, а затем рано удаляться, чтобы выглядеть утром отдохнувшими.
Адди шла к дому рядом с Каролиной, чувствуя себя потерянной, неуместной. Едва они подошли к лестнице, она увидела Джефа за углом дома и его настойчивый взгляд.
– Аделина, – сказал он мягко, желая чтобы она сбежала, чтобы поговорить с ним. Она остановилась, быстро оглядевшись, заметит ли кто‑нибудь ее отсутствие. Конечно, нет. Умы у всех были заняты предстоящим вечером.
– Аделина, не делай этого, – сказала Каролина, беря ее за руку и не глядя на Джефа, – Это не стоит того. Если папа узнает…
– Не узнает, если ты не скажешь ему.
Голос Каролины стал раздраженным
– Я не скажу, но он узнает так или иначе. Не будь дурочкой.
– Я могу принимать собственные решения, – Адди отняла свою руку, – Я не долго, Каро.
– Я могу только переживать за тебя, – пробормотала Каролина, поднимаясь по ступенькам и не оглядываясь назад, пока Адди кралась к Джефу в поисках уединения.
* * * * *
Лучшим местом, где они могли укрыться и спокойно поговорить, была кузница – небольшое помещение с крытым навесом, расположенная среди хозяйственных построек. Там повсюду лежали клейма, подковы, молотки, плоскогубцы и другие, необходимые для работы инструменты, а так же стояли две наковальни. Воздух был пропитан запахами железа и нефти. Как только дверь в кузницу за ними закрылась, Джеф тут же протянул руки к Адди и так крепко обнял, что она едва могла дышать.
– Я скучал по тебе, – многократно повторял он, покрывая жадными поцелуями ее лицо, а руки нетерпеливо гладили ее тело. Его порыв оказался для Адди совершенно неожиданным, поэтому несколько секунд она безвольно терпела его притязания. Затем она стала вырываться, неловко корчась в его руках.
– Джеф, – окликнула она, пытаясь увернуться от его поцелуев. – Ты задавишь меня. – Она поморщилась, почувствовав в его дыхании кислый запах перегара.– Ты выпил? Думаю, что ты с этим переборщил, приятель.
– Я бы совсем сошел с ума, если бы не смог увидеться с тобой, – бормотал он ей в шею, прижимая к себе. – Я собирался что‑нибудь предпринять… похитить тебя, или…
– Джеф, ты слишком сдавливаешь меня.
– Я не касался тебя так долго. Твоему отцу придется за многое ответить.
– Что ты имеешь в виду? То, что он запретил нам встречаться?
– Да. И за строительство того проклятого забора. Он нарывается на большие неприятности и получит за это по заслугам.
– Одну минуточку, – ринулась на защиту Рассела Адди. – Мне тоже не нравится этот забор, но…
– И никому не нравится. Твой папаша слишком высоко замахнулся, сладенькая. И он не имел никакого права прятать тебя от меня. Но не волнуйся, это долго не продлится.
– Он имеет полное право сердиться. А что ты скажешь на счет нападения ваших работников на наших ковбоев, в том числе и на управляющего.
– Не нужно спорить сейчас, – его губы вновь принялись целовать ее шею. – Святой Моисей, тебе нравиться спорить только ради того, чтобы мне противоречить.
– Но ты, кажется, думаешь…
– Ты нужна мне. Будь милашкой, Аделина. О, я так скучал по тебе эти недели. Будь хорошей. – Его рука обхватила ее грудь, отчего Адди подскочила на месте.
– Прекрати немедленно! – она оттолкнула его руку, чувствуя, как краска стыда заливает ей лицо. Внезапно все пошло не так, как надо. Вся ее радость от встречи исчезла.
– Я пришла сюда не для этого, а для того, что бы поговорить и узнать, как у тебя дела.
– Ты пришла сюда по единственной причине, потому что хотела меня, – убежденно сказал Джеф. – Я тоже тебя хочу. Не имеет никакого значения, что делает твой отец. Я получу тебя, Аделина. Я всегда хотел тебя больше всех на свете. И плевать на все, что стоит на нашем пути. Я уверен в этом. – Он снова нащупал ее лиф, стараясь ртом заглушить ее протесты. Адди пришла в бешенство от его бесцеремонности.
– Ты как маленький мальчик, – произнесла она, изо всех сил вырываясь из его объятий. – Хвастаешься о еще не сделанном… прекрати это, Джеф! Я уже жалею о том, что пришла сюда с тобой, если это то… Ой! – она в порыве больно ударилась головой о стену, так что из глаз полетели искры. Его руки еще крепче стиснули ее. – Ты причиняешь мне боль! – задыхающимся голосом сказала она, делая рывок к двери, чуть не опрокинув их обоих на пол.
– Я люблю тебя, – бормотал он, нащупывая вырез ее платья. – Аделина… Я хочу тебя.
– Прекрати! – ее гнев смешался со страхом, когда она поняла, что Джеф не контролируем. Она была тесно прижата спиной к стене. Как далеко он собирался зайти? Она могла бы позвать на помощь, но какой позор это навлекло бы на нее и всю семью, не говоря уже обо всех неприятных последствиях! Почему он не оставляет ей выбора?
– Пожалуйста, – задыхалась она, отворачивая лицо от его липких поцелуев, в то время как его пальцы проворно расстегивали пуговицы на ее платье. – Джеф… послушай меня…
Она почувствовала прикосновение металла к затылку. Подкова, висящая на гвозде. Адди сосредоточилась, что бы освободить хоть одну руку и дотянуться до нее. Она смогла бы стукнуть его подковой. Но как сильно? Как надо стукнуть, что бы освободиться от Джефа, но при этом не убить его?
– Джеф, что с тобой происходит? – потребовала она ответа, но вместо этого почувствовала толчок его колена у себя между ног, что привело ее в бешенство.– Не заставляй меня причинять тебе боль. Я сделаю это, если ты вынудишь меня, Джеф. – он, казалось, совершенно не слышал ее, его рот все также покрывал поцелуями ее горло. Когда его руки слегка ослабили хватку, она тут же освободила руку и схватила подкову. Одновременно с этим распахнулась дверь, впуская стремительно двигающуюся тень.
Джеф был схвачен за шею и откинут от нее. Адди от неожиданности покачнулась и чуть не упала, но успела сделать шаг вперед. Хотя тут же отступила обратно, внимательно вглядываясь сквозь полумрак помещения, но разглядеть ничего не смогла, а только услышала глухие удары потасовки и приглушенный вскрик боли.
– Кто здесь? – дрожащим голосом спросила она, судорожно сжимая в руке подкову. – Джеф? Джеф…
Она услышала стон, а затем спокойный мягкий голос Бена, отчего у нее по телу поползли мурашки.
– Ты, несчастный маленький сукин сын. Если ты еще раз коснешься к ней только пальцем, то я убью тебя.
– Ты не имеешь права, – хрипел Джеф.
– Я имею все права. Это – моя работа: защищать собственность Уорнера, включая и ее. А теперь вали отсюда, иначе я закончу это здесь и сейчас.
– Я сделаю из тебя фарш, Хантер.
Бен презрительно фыркнул.
– Очень надеюсь, что попытаешься.
Заторможено Адди уставилась на дверной проем, через который ушел Джеф. Она судорожно вздохнула. Бен ногой захлопнул дверь и направился к ней, остановившись всего в нескольких дюймах. Она видела лишь силуэт головы и плеч. Хотя он был тих, она ощущала темную ярость, исходящую от него. Она не осмеливалась произнести ни звука. Без предупреждения, он схватил ее запястье и сжал, пока она не разжала руку и не уронила подкову. Отдернув руку, она стала растирать воспаленный участок.
– Если бы т…ты не пришел, – заикаясь бормотала она. – Он мог бы меня…
– Наступит время, – холодно произнес он, – когда мне не надо будет об этом беспокоиться.
– Бен…с…спасибо за…– она вжалась в стену, поскольку он придвинулся ближе. Знакомый запах и фигура, тем не менее, не успокаивали ее. Почему он молчит? Почему ей кажется, что настоящая опасность только начинается? – Джеф так странно вел себя, – проглотив комок в горле, сказала она. – Казалось, что он не слышал меня. Мне кажется, что он пытался…
– А что было бы, если бы он добился своего? Что, если бы он все‑таки изнасиловал тебя?
– Я не позволила бы ему.
– Думаешь, что кто‑нибудь услышал бы твои крики о помощи сквозь музыку и шум гостей?
– Я собиралась ударить его…
– Подковой? Ты случайно не заметила, насколько легко у меня получилось отобрать ее у тебя? Ты думаешь, что ему это составило бы больше труда?
– Возможно.
– Или, возможно, нет, – сказал он жестко. – Если бы он преуспел в своих стараниях получить то, что он хотел, то ты побежала бы к папочке с такой потрясающей новостью, и все вокруг превратилось бы в настоящий ад. Ты – маленькая дурочка. Неужели ты не понимаешь, что мы на грани войны? Ты чуть не предоставила чудесный повод для нее. Все ждут лишь малейшей возможности. Включая и твоего отца, – его руки схватили ее плечи, и напряглись, когда она вскрикнула от боли.
– Бен, отпусти меня!
– Тебе понравится, когда из‑за тебя начнется кровопролитие?– шипел он ей в лицо. – Мужчины, умирающие из‑за тебя, проливающие кровь… это польстит твоему тщеславию?
Она вздрогнула и отрицательно покачала головой.
– Нет. Я ни о чем таком не думала. Я только хотела…
– Ты хотела доказать Рассу, что ты уже взрослая. И к черту все, о чем он тебя просил. Иисус, неужели ты думаешь, что весь мир вращается только для тебя? Как тебе удалось свести с ума всех вокруг? Неужели, ты стоишь всех тех неприятностей, которые пытаешься вызвать? Меня это просто поражает!
Ее сердце екнуло, и она сделала попытку сбежать. Однако, он легко поймал ее и заключил в свои объятия. Джеф был силен, но ничто по сравнению с Беном. Пытаться бороться с ним было бесполезно. Его мускулы были тверды как сталь, а тело жесткое как сыромятная кожа.
– Теперь, когда ты избавился от Джефа, – сказала она, – ты собираешься занять его место?
– Есть огромная разница между ним и мной, дорогая, – издевательски произнес он. – Последствия от того, возьмет он тебя или я. Если ты так нуждаешься в мужике, что готова прятаться тут с Джефом, то я буду более чем рад удовлетворить тебя. Все останутся при своих интересах, если я займу его место.
– Я ненавижу тебя!
Уперевшись руками в его грудь, она что есть, силы отталкивала его, сумев добиться только того, что они оба потеряли равновесие. Бен сумел развернуться и взять на себя удар от падения. Адди приглушенно вскрикнула, когда он тут же перекатился на нее. Она попыталась его ударить, но он быстро поймал ее запястья и прижал к земле у нее над головой. Адди продолжала бороться, тесно прижатая к земле его телом, не обращая внимания на то, что лиф ее платья сползает все ниже.
– Остановись, Бен! Я уже и так достаточно пережила сегодня! Если ты не отпустишь меня, то завтра…
– Помолчи!
– И не подумаю! Дай мне уйти, ты, вонючий кусок…
– Я сказал помолчи! – тон его слов был так категоричен, что Адди пораженно замолчала. – Считай, что тебе повезло, что я помню о твоем отце даже сейчас. Только из уважения к нему, я не сделаю того, что ты заслуживаешь. Черт побери, прекрати ерзать!
Ее глаза, привыкшие к полумраку, неистово впились взглядом в его лицо.
– Если ты не собираешься давать мне то, что я на твой взгляд заслуживаю, то отпусти меня немедленно! Не выводи меня из себя! – потребовала она.
Его губы находились так близко к ее, что пожелай он ответить, прикосновение было бы неизбежным. Через юбки она чувствовала твердость его плоти, плотно прижатой между ее бедрами. Чувство его там заставило ее задрожать. Теплая слабость разливалась по всему телу.
Нет. Она не могла чувствовать такого, не к Бену Хантеру… ее врагу… он был смертельно опасен… ему запрещено. Быстрым движением она подняла колено, пытаясь ударить его. Он ловко переместился так, что колено ударило внутреннюю часть его бедра, которое было таким же твердым и непоколебимым, как ствол дерева. Он приподнял ее юбки, и устроился между ее бедрами так, что еще шире раздвинул их.
– Так это то, чего ты стремишься избежать? – потребовал он ответа, прижимаясь к ней между бедер так, что она охнула. Он показался ей огромным и горячим. – Потому что это, – продолжал он, качнув бедрами, отчего по ее телу разлилась еще одна волна удовольствия, – результат всех твоих улыбочек и заигрываний, Адди…
– Я никогда не пыталась тебя…
– Тебе достаточно просто посмотреть на мужчину, и ты об этом прекрасно знаешь. Черт, я даже не могу обвинять Джефа в том, что он хочет тебя. Для тебя это – просто игра: сводить с ума, заставляя неистово желать себя, а затем бросать.
– Нет! Ничего подобного я не делаю! – дрожащим голосом из‑за переполнявших ее эмоций, стала отрицать Адди. Она была ошеломлена силой его гнева. Что такого она совершила, что бы привести его в такое неистовство.
Бен поднял голову. Его глаза сверкнули, когда он заметил ее учащенное от злости дыхание и хищно скрюченные пальцы.
– Ты выцарапала бы мне глаза, если бы смогла, – тихо констатировал он.
– И даже больше, – сказала она, в то же время сознавая, что он просто играет с ней, и ненавидя его за это. – Я заставлю тебя заплатить за то, что ты посмел относиться ко мне, как к…
Его рот прекратил ее тираду, крепко прижавшись. Это был поцелуй гнева, а не страсти, направленный на то, что бы показать кто здесь главный. Она стонала и боролась с ним изо всех сил. Через какое то время она осознала всю бесполезность сопротивления и сдалась. Бен остановился и поднял голову, его дыхание было хриплым и тяжелым. Она знала, что его губы так же пострадали от этого поцелуя‑наказания, как и ее, но эта мысль не принесла ей удовлетворения.