Эмпирические исследования

Когнитивные процессы

Один из наиболее бесспорных фактов, подтвержденных много­численными исследованиями — как взрослые, так и дети с тре­вожными расстройствами проявляют избирательную чувствитель­ность к угрожающим и неприятным стимулам. Эта повышенная чувствительность касается и памяти и внимания, как при зри­тельном восприятии, так и при дихотомическом прослушивании, а также интерпретации неопределенных стимулов (Macleod С. — 1991; Manassis К. — 2000; Dattilio F.M., Salas-Auvert J. A. -2000).

В отечественной психологии сходные данные были получены А. М. Прихожан при исследовании детей с высоким уровнем тре­вожности (Прихожан A.M. — 2000). Оказалось, что в младшем школьном возрасте тревожные дети запоминают преимуществен­но негативные события (неуспех), в отличие от эмоционально благополучных, которые запоминают больше приятных событий. В подростковом возрасте при достаточно точном воспроизведении соотношения позитивных и негативных событий тревожные школьники испытывают постоянные сомнения и колебания, неуверенность в правильности своего восприятия успеха и неуспе­ха и значительную неудовлетворенность результатами своей дея­тельности. Тревожные дети и подростки затрудняются также в своих прогнозах успеха — неуспеха и в выборе оптимальной зоны трудности задания.

Наибольшее количество исследований касается селективного внимания при тревожных расстройствах. Так, выявлена склон­ность пациентов с паническими расстройствами интерпретиро­вать любые внутренние изменения в физиологическом состоянии организма как угрожающие. Согласно одной из биологических гипотез, провокатором панических атак является двуокись угле-

рода, повышенное содержание которой в крови может приводить к развитию приступа паники. Выдвигались две возможные ин­терпретации — биологическая и психологическая. Биологиче­ская постулировала, что больные более чувствительны к содер­жанию двуокиси углерода и их организм реагирует на ее повы­шенное содержание как на сигнал опасности, что соответствует реальной, хотя и преувеличенной биологической опасности. Со­гласно психологической — любое заметное изменение физиоло­гического состояния может провоцировать приступ паники, так как основная причина в их катастрофической интерпретации.

Подтвердилась психологическая гипотеза — независимо от вводимого химического вещества, физиологические изменения, не связанные с изменением кислорода и углекислого газа в крови, провоцировали паническую атаку у большинства больных с па­ническими расстройствами (в 80 % случаев), в отличие от здоро­вых (Lee Y. et al. — 1993). Интересно, что в случае инструкции, которая способствовала уверенности пациентов в том, что они могут самостоятельно контролировать и редуцировать телесные сенсации, частота панических эпизодов в группе больных значи­тельно снижалась (Sanderson W. S., Rapee R. M., Barlow D. H. — 1989). Отметим, что все эти эксперименты подтверждают когни­тивную модель и важную роль когнитивных факторов в возник­новении панических расстройств.

Остроумный эксперимент, направленный на выявление роли когнитивных факторов в происхождении панических атак, был проведен Ф.Даттилио с 30 пациентами, страдающими паническим расстройством (группа была подобрана таким образом, чтобы на чистоту эксперимента не влияли другие возможные факторы). Пациенты заполняли опросник симптомов, сопровождающих паническую атаку, дважды: в первый раз они должны были от­метить симптомы, характерные для паники, второй раз — сим­птомы, характерные для сексуального возбуждения. Оказалось, что эти симптомы во многом повторяли друг друга, однако в слу­чае паники пациенты ожидали катастрофические последствия и воспринимали симптомы как опасные, в то время как во время сексуального акта предвосхищали чувство удовольствия и вос­принимали те же симптомы как приятные (Dattilio F., Salas-Auvert J. — 2000).

Для больных тревожными расстройствами в целом характерен высокий уровень тревоги. Оказалось также, что пациенты, стра­дающие паническим расстройством (впрочем, также как и паци­енты с другими тревожными расстройствами), испытывают сильное беспокойство по поводу самого состояния тревоги (страх страха), включая его физиологические и психологические сим­птомы. С помощью специальных опросников, измеряющих сен-зитивность к состоянию тревоги, выяснилось, что такая сензитив-

ность особенно характерна для панических расстройств, причем ее наличие является важным фактором риска по развитию спон­танных панических атак (Reis S. М. — 1987; Mailer R.G., Reiss S. — 1992). Опросники включали утверждения типа: «Страшно, когда мое сердце быстро колотится», «Для меня важно не проявлять нервозности», а испытуемые должны были выразить согласие или несогласие с этими утверждениями. Высокая личностная тревож? ность коррелирует с сензитивностью к тревоге (anxiety sensitivity), иначе — страхом страха. Однако при регрессионном анализе выяснилось, что только последний вид тревоги (стра* страха) является фактором риска по развитию панического pac-j стройства.

В иерархической модели психологических факторов развив тия тревожных расстройств С. Раиса страх страха и страх не* гативной оценки являются факторами первого ранга, в то время как личностная тревожность относится к факторам второго ранга (Reis S. М. — 1991). Пациенты с паническими расстройствами от­личаются от других пациентов с тревожными расстройствами из­бирательным вниманием и сензитивностью к внутренним физио­логическим стимулам и интерпретацией их как угрожающих.

При депрессивных расстройствах отмечается глобальный стиль, характеризующийся чрезмерной обобщенностью и низким уров­нем спецификации и конкретизации событий и проблем (т. 1, подразд. 4.4). Во многих концепциях тревожности также подчер­кивается важность когнитивного стиля. В одном из исследований было показано, что больные генерализованным тревожным рас­стройством описывают свои проблемы со значимо меньшим количеством конкретных деталей, чем здоровые испытуемые, т.е. отличаются глобальным когнитивным стилем. После успеш­ного прохождения курса когнитивно-бихевиоральной терапии оказалось, что редукция тревоги сопровождалась ростом конкрет­ности в описаниях своего опыта и проблем, в конце лечения она не отличалась от таковой у здоровых испытуемых (Stober J., Borkovec T. — 2002).

Личностные факторы

Среди наиболее важных личностных особенностей больных тревожными расстройствами отмечают высокую личностную треволсность. Что касается различий, то больные социальной фобией и генерализованным тревожным расстройством отлича­ются более высоким уровнем коморбидных личностных рас­стройств по сравнению с паническими расстройствами и, соот­ветственно, избегающими, шизоидными и параноидными черта­ми личности. Риск возникновения тревожного расстройства оказался также связан с такими особенностями темперамента,

i iK повышенная эмоциональная реактивность и ригидность. I;1кой фактор как поведенческая заторможенность также ока-шлся достаточно надежным предиктором высокой социальной грсвоги (Schwartz С. Е., Snidman N., Kagon I. — 1999).

Гипотеза о более высоком уровне агрессии у пациентов с тре­ножными расстройствами не нашла прямого подтверждения. Однако, в соответствии с идеями К.Хорни об отрицании и про­екции собственной враждебности, как факторе тревоги, необхо­дим был косвенный способ выявления скрытой враждебности, проявляющейся в проекции собственной агрессии на других и негативных ожиданиях от окружающих. Н. Г. Гаранян и А.Б.Хол­могорова разработали специальный полупроективный опросник, состоящий из 20 утверждений типа: «Когда я вижу слабости и неудачи других людей, это возвышает меня в собственных глазах», «Я не уважаю людей, не способных справляться с трудностями» и т.д. По инструкции испытуемым необходимо было в процентах указать, сколько людей, на их взгляд, дали бы положительный ответ на подобные утверждения при условии, что они отвечают абсолютно честно. Соответственно, чем больше такой процент, тем более враждебная картина мира у испытуемого, тем выше собственная бессознательная враждебность и агрессивность. Ре­зультаты исследования большой группы пациентов с различными тревожными расстройствами выявили значимые статистические различия с группой здоровых испытуемых (Гаранян Н. Г., Холмо­горова А. Б., Юдеева Т. Ю. — 2003; Гаранян Н. Г. — 2010). По срав­нению со здоровыми испытуемыми больные тревожными рас­стройствами оказались более склонными видеть других людей как равнодушных, холодных, презирающих слабость и стремящихся возвышаться за счет них. Негативное восприятие людей или скрытая враждебность положительно коррелировала с общим уровнем тревоги. Таким образом, гипотеза о тревожной ког­нитивной триаде, выдвинутая авторами {«Я слаб, мир опасен, люди враждебны»), получила эмпирическое подтверждение.

Было обнаружено, что у тревожных больных, подобно больным депрессивными расстройствами, имеет место такая личностная черта, как перфекционизм (см. гл. 3), особенно выраженными оказались такие аспекты перфекционизма, как страх несоответ­ствия ожиданиям других, высокие стандарты деятельности, мак­симализм в оценках результатов собственной деятельности и других людей. Интересно, что получены также значимые различия по такому фактору, как «контроль за чувствами», который харак­теризует установку на полное владение собой (Гаранян Н.Г., Холмогорова А. Б., Юдеева Т. Ю. — 2003; Гаранян Н.Г. — 2010).

Следует отметить, что высокий уровень тревоги может способ­ствовать снижению продуктивности интеллектуальной деятель­ности и нарушениям внимания у пациентов с тревожными рас-

стройствами в виде повышения числа ошибок. Такая дезоргани­зация может неадекватно интерпретироваться многими пациен­тами как свидетельство их несостоятельности и приводить к еще большему росту тревоги, а также чрезмерной фиксации на каче­стве выполнения деятельности. Валено объяснять пациентам дезорганизующее влияние сильной тревоги, как основной меха* низм их интеллектуальных затруднений.