Посттравматический стресс у онкологических больных

Особый интерес представляют исследования посттравматиче­ского стресса у онкологических больных. Задолго до внесении изменений в определение критерия А при диагностике поеттраи-матического стрессового расстройства (ПТСР) (наличие травми­рующего события в анамнезе) в DSM-IV, исследователи фикси­ровали, что установление диагноза злокачественного новообра­зования является очень сильным травматическим стрессором для каждого человека и сопровождается переживанием интенсивных негативных эмоций: страха, чувства беспомощности, оцепенения. Во многих исследованиях показано наличие дистресса у онколо­гических пациентов, а также симптомов, обусловленных стрессом или травмой: избегающее поведение, навязчивые мысли, усиление возбудимости, характеризующие посттравматическое расстрой­ство. Посттравматические симптомы отмечались среди пациентов с различными видами рака, включая рак молочной железы, транс­плантацию костного мозга и др. Кроме того, симптомы травмы встречались как непосредственно у самих пациентов, проходящих лечение (включая детей), так и у членов их семей.

Американскими учеными был проведен ряд исследований, эмпирически подтверждающих возможность включения онколо­гических заболеваний в перечень травматических стрессоров, после чего угрожающие жизни болезни были включены в список потенциальных стрессоров, способных приводить к развитию ПТСР (Davidson J. et al. — 1991; Koopman Ch. et al. — 2002; Green M. et al. - 1998).

Установлено» что угрожающие жизни заболевания, в том чис­ле онкологические, отличаются от обычных травматических со­бытий. Онкологические заболевания относят к так называе­мым невидимым стрессорам. В начале исследований больных раком молочной железы было замечено, что «угроза», связанная с раком, первоначально воспринимается как информация о том,

что существует болезнь. Стрессором является понимание того, •но болезнь может угрожать жизни. Такое воздействие опосред-i -i ковано процессом когнитивной переработки информации, что шчастую не вызывает непосредственных эмоциональных реакций. It >том смысле диагноз «рак» сходен с воздействием радиационной или токсической угрозы; его влияние определяется рациональным шанием человека об угрозе жизни. Механизм развития ПТСР при действии невидимого стресса отличается от аналогичного меха­низма в случае явно воспринимаемого, событийного стресса. Основное различие лежит в плоскости уровней восприятия и иптериоризации травматического переживания. Восприятие и оценка возможных неблагоприятных последствий воздействия с I рессогенных факторов базируются, с одной стороны, на рацио­нальном знании об их наличии и, с другой — на неосознаваемом или лишь частично осознаваемом эмоциональном переживании страха по поводу влияния этих факторов на жизнь и здоровье человека (Тарабрина Н.В. и соавт. — 1996, 2009).

Другое отличие состоит в том, что опасное для жизни заболе­вание угрожает будущей жизни человека, в отличие от событий­ных видов травм, которые, как правило, являются событиями прошлого, запечатленными в памяти и влияющими на настоящее. Онкологическое заболевание представляет для пациентов не только угрозу жизни, но и пролонгированную угрозу качеству жизни, поскольку для многих оно становится хроническим. Со­ответственно, специфические симптомы ПТСР — навязчивые мысли о травматическом событии могут не быть воспроиз­ведением актуальных событий, таких как диагностирование рака или воздействие токсичного лечения, но более ориенти­рованы на будущее.

Кроме того, специфика угрожающих жизни болезней состоит в том, что угроза исходит не из внешней среды, как при других травмах, а изнутри организма — ее нельзя «отделить» от индиви­да. Эти факты качественно отличают переживания человека, у которого диагностировали онкологическое заболевание, от людей, перенесших событийный стресс, и обусловливают специфичность механизмов развития посттравматических состояний.

Однако некоторые аспекты лечения онкологических заболева­ний также могут выступать в качестве событийного стресса — операция, прохождение постоперационной терапии — и являться дополнительным или самостоятельным источником стрессового воздействия.

Под руководством Н.В.Тарабриной было предпринято иссле­дование посттравматического стресса у 75 больных раком молоч­ной железы (РМЖ) (Тарабрина и соавт. — 1996, 2010). В иссле­дуемой выборке у 65,3 % больных РМЖ присутствовали отдельные признаки посттравматического стресса и у 24 % дистресс достигал

значимого уровня, соответствующего клинической картине поп травматического стрессового расстройства. Число женщин и данном исследовании, у которых отмечаются признаки посттрап матического стресса, корреспондирующие с ПТСР, значительно не различается с данными, полученными в других исследованиях онкологических больных, а также жертв иных травматических событий.