Нарушения психических функций при ПТСР

Описывая воспоминания больных о травматических событиях, Ж. Шарко назвал их «паразитами разума» (Charcot J.M. — 1887). Б. ван-дер Колк считает, что при ПТСР драматически наруша­ется способность к интеграции травматического опыта с другими событиями жизни (В. van der Kolk et al. — 1996). Он также пишет о том, что травматические воспоминания существу­ют в памяти не в виде связанных рассказов, а состоят из интен­сивных эмоций и тех соматосенсорных элементов, которые ак-

i уализируются, когда страдающий ПТСР находится в возбужден­ном состоянии или подвержен стимулам или ситуациям, напо­минающем ему о травме. В силу того что травматические вос­поминания остаются неинтегрированными в когнитивную схему индивида и практически не подвергаются изменениям с течением времени (что составляет природу психической травмы), жертвы остаются «застывшими» в травме как в актуальном переживании, вместо того чтобы принять ее как нечто, принадлежащее про­шлому.

В дальнейшем может происходить связывание первых навяз­чивых мыслей о травме с реакциями человека на более широкий спектр стимулов, что укрепляет селективное доминирование травматических сетей памяти. Стимулы, запускающие навязчи­вые травматические воспоминания, со временем могут стано­виться все более и более тонкими и генерализованными, таким образом, иррелевантные стимулы становятся напоминанием о травме.

Например, пожарный отказывается носить часы, потому что они на­поминают ему об обязанности быстрого реагирования на сигнал трево­ги, или у ветерана войны резко ухудшается настроение при шуме дождя, потому что это напоминает ему сезоны муссонов во Вьетнаме. Это кон­трастирует с более типичными триггерами травматических воспомина­ний, которые имеют типичную связь с травматической ситуацией, на­пример такую, как ситуация насилия для жертвы изнасилования или громкий звук треснувшей головни ассоциируется с выстрелом у ветера­на войны.

Телесные реакции индивидов с ПТСР на определенные фи­зические и эмоциональные стимулы происходят в такой форме, будто бы они все еще находятся в условиях серьезной угрозы; они страдают от гипербдительности, преувеличенной реакции на неожиданные стимулы и невозможности релаксации. Ис­следования ясно показали, что люди с ПТСР страдают от обу­словленного возбуждения вегетативной нервной системы на связанные с травмой стимулы. Феномены физиологической гипервозбудимости представляют собой сложные психологиче­ские и физиологические процессы, в которых, как представля­ется, постоянное предвосхищение (антиципация) серьезной угрозы является причиной такого, например, симптома, как трудности с концентрацией внимания или сужение круга внимания, которое концентрируется на источниках предпо­лагаемой угрозы.

Одним из последствий гипервозбуждения является генерали­зация ожидаемой угрозы. Мир становится небезопасным местом: безобидные звуки провоцируют реакцию тревоги, обычные явле­ния воспринимаются как предвестники опасности. Как известно,

с точки зрения адаптации возбуждение вегетативной нервной системы служит очень важной функцией мобилизации внимании и ресурсов организма в потенциально значимой ситуации. Одни ко у тех людей, которые постоянно находятся в состоянии гипер возбуждения, эта функция утрачивается в значительной степени: легкость, с которой у них запускаются соматические нервные реакции, делает для них невозможным положиться на свои теле сные реакции — систему эффективного раннего оповещения о надвигающейся угрозе. Устойчивое иррелевантное продуцировп ние предупредительных сигналов приводит к тому, что физиче­ские ощущения теряют функцию сигналов эмоциональных состояний и, как следствие, они уже не могут служить в качестве ориентиров при какой-либо активности или дея­тельности. Таким образом, подобно нейтральным стимулам окружающей среды, нормальные физиологические ощущения могут быть наделены новым и угрожающим смыслом. Собствен­ная физиологическая активность становится источником страхи индивида.

Люди с ПТСР испытывают определенные трудности и с тем, чтобы провести границу между релевантными и иррелевант-ными стимулами; они не в состоянии игнорировать несуществен­ное и выбрать из контекста то, что является наиболее релевант­ным, что, в свою очередь, вызывает снижение вовлеченности в повседневную жизнь и усиливает фиксацию на травме. В резуль­тате теряется способность гибкого реагирования на изменяю­щиеся требования окружающей среды, что может проявляться в трудностях в учебной и профессиональной деятельности и серьез­но их нарушать. Одним из условий успешного социального функ­ционирования человека является его способность к планированию своих действий, мысленному построению жизненного сценария с учетом имеющихся у него жизненных ресурсов (Pitman R., Orr S. - 1993).

Люди, страдающие ПТСР, по-видимому, утрачивают эту способность, они испытывают определенные трудности с фантазированием и проигрыванием в воображении различных вариантов. Исследования показали (Van der KolK В., Ducey С. — 1989), что когда травмированные люди позволяют себе фантази­ровать, то у них появляется тревога относительно разрушения воздвигнутых ими барьеров от всего, что может напомнить о травме. Для того чтобы предотвратить это разрушение барьеров, они организуют свою жизнь так, чтобы не чувствовать и не рас­сматривать умозрительно различные возможности оптимального реагирования в эмоционально заряженных ситуациях. Такой паттерн сдерживания своих мыслей, с тем чтобы не испытать возбуждения, является существенным вкладом в импульсивное поведение этих людей.

Многие травмированные индивиды, особенно дети, перенес­шие травму, склонны обвинять самих себя за случившееся с ними. Взятие ответственности на себя, в этом случае, позволяет компенсировать (или заместить) чувство беспомощности и уяз­вимости иллюзией потенциального контроля. Установлено, что жертвы сексуального насилия, обвиняющие в случившемся себя, имеют лучший прогноз, чем те, кто не принимает на себя ложной ответственности, при этом их локус контроля остается интерналь-ным, что позволяет избежать чувства беспомощности. Компуль-сивное повторное переживание травматических событий — поведенческий паттерн, который часто наблюдается у людей, перенесших психическую травму и который не нашел отражения в диагностических критериях ПТСР. Проявляется это в том, что неосознанно индивид стремится к участию в ситуациях, которые сходны с начальным травматическим событием, в целом или с каким-то ее аспектом. Этот феномен наблюдается практиче­ски при всех видах травматизации.

Например, ветераны становятся наемниками или служат в мили­ции; женщины, подвергшиеся насилию, вступают в болезненные для них отношения с мужчиной, который с ними плохо обращается; ин­дивиды, перенесшие в детстве ситуацию сексуального соблазнения, повзрослев* занимаются проституцией. Понимание этого на первый взгляд парадоксального феномена может помочь прояснить некоторые аспекты девиантного поведения в социальной и интерперсональной сферах. Субъект, демонстрирующий подобные паттерны поведения повторного переживания травмы, может выступать как в роли жертвы, так и агрессора.

Повторное отыгрывание травмы является одной из основ­ных причин распространения насилия в обществе. Многочислен­ные исследования, проведенные в США, показали, что большин­ство преступников, совершивших серьезные преступления, в детстве пережили ситуацию физического или сексуального насилия. Также показана в высшей степени достоверная связь между детским сексуальным насилием и различными формами самодеструкции вплоть до попытки самоубийства, которые могут возникнуть в уже взрослом возрасте. В литературе опи­сывается феномен «ревиктимизации»: травмированные индиви­ды вновь и вновь попадают в ситуации, где они оказываются жертвами (Groth A.N. — 1979).

Преследуемые навязчивыми воспоминаниями и мыслями о травме, травмированные индивиды начинают организовывать свою жизнь таким образом, чтобы избежать эмоций, которые провоцируются этими вторжениями. Избегание может принимать много разных форм, такие как дистанцирование от напомина­ний о событии, злоупотребление наркотиками или алкоголем

для того, чтобы заглушить осознание дистресса, использование диссоциативных процессов для того, чтобы вывести болезнен ные переживания из сферы сознания. Все это ослабляет взаи мосвязи с другими людьми, приводит к их нарушению и — как следствие — к снижению адаптивных возможностей (Kardiner A. -1941; Titchener J.L. - 1986; Krystal H. - 1968).