Сон 1. Северная Таврия, октябрь 1920 г. 4 глава




И после дости­жения заветной цели кровавая цепь не может быть разо­рвана. Напротив, по страшной логике вещей Ричарду требу­ются новые жертвы для упро­чения поло­жения — ибо он сам осознает, сколь оно непрочно и неза­конно: «Мой трон — на хрупком хрустале». Он осво­бож­да­ется от Анны Уорик, которая недолгое время была с ним в браке — несчаст­ливом и тягостном. Недаром сам Ричард заметил как-то, что ему неве­домо присущее всем смертным чувство любви. Теперь он отдает распо­ря­жение запе­реть жену и распу­стить слух о её болезни. Сам он намерен, изведя Анну, жениться на дочери покой­ного короля Эдуарда, своего брата. Однако прежде ему надо совер­шить ещё одно злодей­ство — самое чудо­вищное.

Ричард испы­ты­вает Бекин­гема, напо­миная ему, что жив ещё в Тауэре маленький Эдуард. Но даже этот вель­можный лакей холо­деет от страш­ного намека. Тогда король разыс­ки­вает алчного придвор­ного Тиррела, кото­рому пору­чает убить обоих принцев. Тот нани­мает двух крово­жадных стер­вецов, которые прони­кают по пропуску Ричарда в Тауэр и душат сонных детей, а позже сами плачут от соде­ян­ного.

Ричард с мрачным удовле­тво­ре­нием прини­мает весть о смерти принцев. Но она не приносит ему желан­ного покоя. Под властью крова­вого тирана начи­на­ются волнения в стране. Со стороны Франции высту­пает с флотом могу­ще­ственный Ричмонд, соперник Ричарда в борьбе за право владеть престолом. Ричард взбешен, полон ярости и готов­ности дать бой всем врагам. Между тем самые надежные его сторон­ники уже или казнены — как Хестингс, или попали в опалу — как Бекингем, или тайно изме­нили ему — как ужас­нув­шийся от его страшной сути Стенли...

Последний, пятый акт начи­на­ется с очередной казни — на этот раз Бекин­гема. Несчастный признает, что верил Ричарду больше всех и за это теперь жестоко наказан.

Даль­нейшие сцены разво­ра­чи­ва­ются непо­сред­ственно на поле сражений. Здесь распо­ло­жи­лись проти­во­сто­ящие полки — Ричмонда и Ричарда, Пред­во­ди­тели проводят ночь в своих шатрах. Они одновре­менно засы­пают — и во сне им пооче­редно явля­ются духи казненных тираном людей. Эдуард, Кларенс, Генрих VI, Анна Уорик, маленькие принцы, родные королевы, Хестингс и Бекингем — каждый из них перед реша­ющим боем обра­щает к Ричарду свое проклятие, закан­чивая его одина­ковым грозным рефреном: «Меч вырони, отчайся и умри!» И те же самые духи безвинно казненных желают Ричмонду уверен­ности и победы.

Ричмонд просы­па­ется, полный сил и бодрости. Его соперник пробуж­да­ется в холодном поту, терза­емый — кажется, впервые в жизни — муками совести, в адрес которой разра­жа­ется злоб­ными прокля­тьями. «У совести моей сто языков, / все разные расска­зы­вают сказки, / но каждый подлецом меня зовет...» Клят­во­пре­ступник, тиран, поте­рявший счет убий­ствам, он не готов к раска­янью. Он и любит и нена­видит сам себя, но гордыня, убеж­ден­ность в собственном превос­ход­стве над всеми пере­си­ли­вают прочие эмоции. В последних эпизодах Ричард являет себя как воин, а не трус. На заре он выходит к войскам и обра­ща­ется к ним с блестящей, полной злого сарказма речью. Он напо­ми­нает, что бороться пред­стоит «со стадом плутов, беглецов, бродяг, / с бретон­ской сволочью и жалкой гнилью...». Призы­вает к реши­тель­ности: «Да не смутят пустые сны наш дух: / ведь совесть — слово, созданное трусом, / чтоб сильных напу­гать и осте­речь. / Кулак нам — совесть, / и закон нам — меч./ Сомкни­тесь, смело на врага вперед, / не в рай, так в ад наш тесный строй войдет». Впервые он откро­венно говорит о том, что считаться стоит только с силой, а не с нрав­ствен­ными поня­тиями или с законом. И в этом высшем цинизме он, может быть, наиболее страшен и вместе с тем притя­га­телен.

Исход боя решает пове­дение Стенли, который в последний момент пере­ходит со своими полками на сторону Ричмонда. В этом тяжелом, крово­про­литном сражении сам король пока­зы­вает чудеса храб­рости. Когда под ним убивают коня и Кетсби пред­ла­гает спастись бегством, Ричард без коле­баний отка­зы­ва­ется. «Раб, свою жизнь поставил я и буду стоять, покуда кончится игра». Его последняя реплика полна, боевого азарта: «Коня, коня! Венец мой за коня!»

В поединке с Ричмондом он гибнет. Ричмонд стано­вится новым королем Англии. С его воца­ре­нием начи­на­ется прав­ление дина­стии Тюдоров. Война Белой и Алой Розы, терзавшая страну трид­цать лет, закон­чена.

 

Гамлет.

Площадь перед замком в Эльси­норе. На страже Марцелл и Бернард, датские офицеры. К ним позднее присо­еди­ня­ется Горацио, ученый друг Гамлета, принца Датского. Он пришел удосто­ве­риться в рассказе о ночном появ­лении призрака, схожего с датским королем, недавно умершим. Горацио склонен считать это фанта­зией. Полночь. И грозный призрак в полном военном обла­чении появ­ля­ется. Горацио потрясен, он пыта­ется с ним заго­во­рить. Горацио, размышляя над увиденным, считает появ­ление призрака знаком «каких-то смут для госу­дар­ства». Он решает расска­зать о ночном видении принцу Гамлету, прервав­шему ученье в Виттен­берге в связи с внезапной кончиной отца. Скорбь Гамлета усугуб­ляет то, что мать вско­рости после смерти отца вышла замуж за его брата. Она, «башмаков не износив, в которых шла за гробом», броси­лась в объятия чело­века недо­стой­ного, «плотный сгусток мяса». Душа Гамлета содрог­ну­лась: «Каким докучным, тусклым и ненужным, / Мне кажется, все, что ни есть на свете! О мерзость!»

Горацио поведал Гамлету о ночном призраке. Гамлет не колеб­лется: «Дух Гамлета в оружье! Дело плохо; / Здесь что-то кроется. Скорей бы ночь! / Терпи, душа; изоб­ла­чится зло, / Хотя б от глаз в подземный мрак ушло».

Призрак отца Гамлета поведал о страшном злоде­янии.

Когда король мирно отдыхал в саду, его брат влил ему в ухо смер­тельный сок белены. «Так я во сне от брат­ственной руки / Утратил жизнь, венец и королеву». Призрак просит Гамлета отомстить за него. «Прощай, прощай. И помни обо мне» — с этими словами призрак удаля­ется.

Мир пере­вер­нулся для Гамлета... Он клянется отомстить за отца. Он просит друзей хранить в тайне эту встречу и не удив­ляться стран­ности его пове­дения.

Тем временем ближний вель­можа короля Полоний отправ­ляет своего сына Лаэрта на учебу в Париж. Тот дает свои брат­ские настав­ления сестре Офелии, и мы узнаем о чувстве Гамлета, от кото­рого Лаэрт осте­ре­гает Офелию: «Он в поддан­стве у своего рожденья; / Он сам себе не режет свой кусок, / Как прочие; от выбора его / Зависят жизнь и здравье всей державы».

Его слова подтвер­ждает и отец — Полоний. Он запре­щает ей прово­дить время с Гамлетом. Офелия расска­зы­вает отцу, что к ней приходил принц Гамлет и был он как будто не в себе. Взяв её за руку, «он издал вздох столь скорбный и глубокий, / Как если бы вся грудь его разби­лась и гасла жизнь». Полоний решает, что странное пове­дение Гамлета в последние дни объяс­ня­ется тем, что он «безумен от любви». Он соби­ра­ется расска­зать об этом королю.

Король, совесть кото­рого отяго­щена убий­ством, обес­по­коен пове­де­нием Гамлета. Что кроется за ним — сума­сше­ствие? Или что иное? Он призы­вает Розен­кранца и Гиль­де­стерна, в прошлом друзей Гамлета, и просит их выве­дать у принца его тайну. За это он обещает «монаршью милость». Приходит Полоний и выска­зы­вает пред­по­ло­жение, что безум­ство Гамлета вызвано любовью. В подтвер­ждение своих слов он пока­зы­вает письмо Гамлета, взятое им у Офелии. Полоний обещает послать дочь на галерею, где часто гуляет Гамлет, чтобы удосто­ве­риться в его чувствах.

Розен­кранц и Гиль­де­стерн безуспешно пыта­ются выве­дать тайну принца Гамлета. Гамлет пони­мает, что они подо­сланы королем.

Гамлет узнает, что прие­хали актеры, столичные трагики, которые ему так нрави­лись прежде, и ему приходит в голову мысль: исполь­зо­вать актеров для того, чтобы убедиться в винов­ности короля. Он дого­ва­ри­ва­ется с акте­рами, что они будут играть пьесу о гибели Приама, а он туда вставит два-три стиха своего сочи­нения. Актеры согласны. Гамлет просит первого актера прочесть монолог об убиении Приама. Актер читает блиста­тельно. Гамлет взвол­нован. Поручая актеров заботам Полония, он в одино­че­стве размыш­ляет. Он должен знать точно о преступ­лении: «Зрелище — петля, чтоб заар­ка­нить совесть короля».

Король расспра­ши­вает Розен­кранца и Гиль­де­стерна об успехах их миссии. Они призна­ются, что не сумели ничего выве­дать: «Расспра­ши­вать себя он не дает / И с хитро­стью безум­ства усколь­зает...»

Они же докла­ды­вают королю, что прие­хали бродячие актеры, и Гамлет пригла­шает на пред­став­ление короля и королеву.

Гамлет прогу­ли­ва­ется в одино­че­стве и произ­носит, размышляя, свой знаме­нитый монолог: «Быть или не быть — таков вопрос...» Почему мы так держимся за жизнь? В которой «глум­ленье века, гнет силь­ного, насмешка гордеца». И сам отве­чает на свой вопрос: «Страх чего-то после смерти — / Безвестный край, откуда нет возврата / Земным скитальцам» — смущает волю.

Полоний подсы­лает Офелию к Гамлету. Гамлет быстро пони­мает, что их разговор подслу­ши­вают и что Офелия пришла по наущению короля и отца. И он разыг­ры­вает роль сума­сшед­шего, дает ей совет идти в мона­стырь. Прямо­душная Офелия убита речами Гамлета: «О, что за гордый ум сражен! Вель­можи, / Бойца, ученого — взор, меч, язык; / Цвет и надежда радостной державы, / Чекан изяще­ства, зерцало вкуса, / Пример примерных — пал, пал до конца!» Король же удосто­ве­ря­ется, что не любовь причина расстрой­ства принца. Гамлет просит Горацио наблю­дать за королем во время спек­такля. Начи­на­ется пред­став­ление. Гамлет по ходу пьесы её коммен­ти­рует. Сцену отрав­ления он сопро­вож­дает словами: «Он отрав­ляет его в саду ради его державы. / Его зовут Гонзаго <...> Сейчас вы увидите, как убийца снис­ки­вает любовь Гонза­говой жены».

Во время этой сцены король не выдержал. Он встал. Начался пере­полох. Полоний потре­бовал прекра­тить игру. Все уходят. Оста­ются Гамлет и Горацио. Они убеж­дены в преступ­лении короля — он выдал себя с головой.

Возвра­ща­ются Розен­кранц и Гиль­де­стерн. Они объяс­няют, как огорчен король и как недо­уме­вает королева по поводу пове­дения Гамлета. Гамлет берет флейту и пред­ла­гает Гиль­де­стерну сыграть на ней. Гиль­де­стерн отка­зы­ва­ется: «Я не владею этим искус­ством». Гамлет говорит с гневом: «Вот видите, что за негодную вещь вы из меня делаете? На мне вы готовы играть, вам кажется, что мои лады вы знаете...»

Полоний зовет Гамлета к матери — королеве.

Короля мучит страх, терзает нечи­стая совесть. «О, мерзок грех мой, к небу он смердит!» Но он уже совершил преступ­ление, «грудь его чернее смерти». Он встает на колени, пытаясь молиться.

В это время проходит Гамлет — он идет в покои матери. Но он не хочет убивать презрен­ного короля во время молитвы. «Назад, мой меч, узнай страшней обхват».

Полоний прячется за ковром в покоях королевы, чтобы подслу­шать разговор Гамлета с матерью.

Гамлет полон него­до­вания. Боль, терза­ющая его сердце, делает дерзким его язык. Королева пуга­ется и вскри­ки­вает. Полоний обна­ру­жи­вает себя за ковром, Гамлет с криком «Крыса, крыса», прон­зает его шпагой, думая, что это король. Королева умоляет Гамлета о пощаде: «Ты мне глаза направил прямо в душу, /И в ней я вижу столько черных пятен, / Что их ничем не вывести...»

Появ­ля­ется призрак... Он требует поща­дить королеву.

Королева не видит и не слышит призрака, ей кажется, что Гамлет разго­ва­ри­вает с пустотой. Он похож на безумца.

Королева расска­зы­вает королю о том, что в припадке безумия Гамлет убил Полония. «Он плачется о том, что совершил». Король решает немед­ленно отпра­вить Гамлета в Англию в сопро­вож­дении Розен­кранца и Гиль­де­стерна, которым будет вручено тайное письмо Британцу об умерщ­влении Гамлета. Полония он решает тайно похо­ро­нить, чтобы избе­жать слухов.

Гамлет и его друзья-преда­тели спешат на корабль. Они встре­чают воору­женных солдат. Гамлет расспра­ши­вает их, чье войско и куда идет. Оказы­ва­ется, это войско Норвежца, которое идет воевать с Польшей за клочок земли, который «за пять дукатов» жалко взять в аренду. Гамлет пора­жа­ется тому, что люди не могут «уладить спор об этом пустяке».

Этот случай для него — повод к глубоким рассуж­де­ниям о том, что его мучит, а мучит его собственная нере­ши­тель­ность. Принц Фортин­брас «ради прихоти и вздорной славы» посы­лает на смерть двадцать тысяч, «как в постель», так как задета его честь. «Так как же я, — воскли­цает Гамлет, — я, чей отец убит, / чья мать в позоре» и живу, твердя «так надо сделать». «О мысль моя, отныне ты должна кровавой быть, иль прах тебе цена».

Узнав о гибели отца, тайком, из Парижа возвра­ща­ется Лаэрт. Его ждет и другая беда: Офелия под бременем горя — смерти отца от руки Гамлета — сошла с ума. Лаэрт жаждет мести. Воору­женный, он врыва­ется в покои короля. Король назы­вает Гамлета винов­ником всех несча­стий Лаэрта. В это время гонец приносит королю письмо, в котором Гамлет сооб­щает о своем возвра­щении. Король в недо­умении, он пони­мает, что-то произошло. Но тут же у него созре­вает новый гнусный план, в который он вовле­кает вспыль­чи­вого, неда­ле­кого Лаэрта.

Он пред­ла­гает устроить поединок между Лаэртом и Гамлетом. А чтоб убий­ство состо­я­лось навер­няка, конец шпаги Лаэрта смазать смер­тельным ядом. Лаэрт согласен.

Королева со скорбью сооб­щает о гибели Офелии. Она «стара­лась по ветвям разве­сить свои венки, коварный сук сломался, она упала в рыда­ющий поток».

...Двое могиль­щиков роют могилу. И пробра­сы­ва­ются шуточ­ками.

Появ­ля­ются Гамлет и Горацио. О тщете всего живого рассуж­дает Гамлет. «Алек­сандр (Маке­дон­ский. — Е. Ш.) умер, Алек­сандра похо­ро­нили, Алек­сандр превра­ща­ется в прах; прах есть земля; из земли делают глину; и почему этой глиной, в которую он обра­тился, не могут заткнуть пивную бочку?»

Прибли­жа­ется похо­ронная процессия. Король, королева, Лаэрт, двор. Хоронят Офелию. Лаэрт прыгает в могилу и просит зако­пать его вместе с сестрой, фаль­шивой ноты не выносит Гамлет. Они схва­ты­ва­ются с Лаэртом. «Её любил я; сорок тысяч братьев / всем множе­ством своей любви со мною не урав­ня­лись бы», — в этих знаме­нитых словах Гамлета подлинное, глубокое чувство.

Король их разни­мает. Его не устра­и­вает непред­ска­зу­емый поединок. Он напо­ми­нает Лаэрту: «Будь терпелив и помни о вчерашнем; / Мы двинем дело к быст­рому концу».

Горацио и Гамлет одни. Гамлет расска­зы­вает Горацио, что ему удалось прочесть письмо короля. В нем содер­жа­лась просьба немед­ленно казнить Гамлета. Прови­дение хранило принца, и, восполь­зо­вав­шись печаткой отца, он подменил письмо, в котором написал: «Пода­телей немедля умерт­вить». И с этим посла­нием Розен­кранц и Гиль­де­стерн плывут навстречу своей гибели. На корабль напали разбой­ники, Гамлет попал в плен и был доставлен в Данию. Теперь он готов к мщению.

Появ­ля­ется Озрик — прибли­женный короля — и сооб­щает о том, что король побился об заклад, что Гамлет победит Лаэрта в поединке. Гамлет согла­ша­ется на поединок, но на сердце у него тяжесть, оно пред­чув­ствует ловушку.

Перед поединком он просит изви­нения у Лаэрта: «Мой поступок, задевший вашу честь, природу, чувство, / — Я это заявляю, — был безумным».

Король приго­товил для верности ещё одну западню — он поставил кубок с отрав­ленным вином, чтоб дать его Гамлету, когда тот захочет пить. Лаэрт ранит Гамлета, они меня­ются рапи­рами, Гамлет ранит Лаэрта. Королева выпи­вает отрав­ленное вино за победу Гамлета. Король не сумел её оста­но­вить. Королева умирает, но успе­вает сказать: «О, Гамлет мой, — питье! Я отра­ви­лась». Лаэрт призна­ется Гамлету в преда­тель­стве: «Король, король виновен...»

Гамлет отрав­ленным клинком пора­жает короля, и сам умирает. Горацио хочет допить отрав­ленное вино, чтобы после­до­вать за принцем. Но умира­ющий Гамлет просит: «Дыши в суровом мире, чтоб мою / Пове­дать повесть». Горацио сооб­щает Фортин­брасу и англий­ским послам о произо­шедшей трагедии.

Фортин­брас дает распо­ря­жение: «Пусть Гамлета поднимут на помост, как воина...»

 

Ромео и Джульетта

Действие трагедии охва­ты­вает пять дней одной недели, в течение которых проис­ходит роковая череда событий.

Первый акт начи­на­ется с пота­совки слуг, которые принад­лежат к двум враж­ду­ющим семьям — Монтекки и Капу­летти. Неясно, что послу­жило причиной вражды, очевидно лишь, что она давняя и непри­ми­римая, втяги­ва­ющая в водо­ворот стра­стей и молодых, и старых. К слугам быстро присо­еди­ня­ются знатные пред­ста­ви­тели двух домов, а затем и сами их главы. На залитой июль­ским солнцем площади заки­пает насто­ящий бой. Горо­жанам, уставшим от розни, с трудом удается разнять деру­щихся. Наконец прибы­вает верховный прави­тель Вероны — князь, который прика­зы­вает прекра­тить столк­но­вение под страхом смерти, и сердито удаля­ется.

На площади появ­ля­ется Ромео, сын Монтекки. Он уже знает о недавней стачке, но мысли его заняты другим. Как и поло­жено в его возрасте, он влюблен и стра­дает. Предмет его нераз­де­ленной страсти — некая непри­ступная краса­вица Роза­лина. В разго­воре с прия­телем Бенволио он делится своими пере­жи­ва­ниями. Бенволио добро­душно сове­тует обра­тить взор на прочих девушек и посме­и­ва­ется над возра­же­ниями друга.

В это время Капу­летти наносит визит родственник князя граф Парис, который просит руки един­ственной дочери хозяев. Джульетте ещё не испол­ни­лось и четыр­на­дцати, но отец согла­ша­ется на пред­ло­жение. Парис знатен, богат, красив, и о лучшем женихе нельзя мечтать. Капу­летти пригла­шает Париса на ежегодный бал, который они дают в этот вечер. Хозяйка отправ­ля­ется в покои дочери, чтобы преду­пре­дить Джульетту о сватов­стве. Втроем — Джульетта, мать и корми­лица, вырас­тившая девочку, — они живо обсуж­дают новость. Джульетта пока безмя­тежна и послушна роди­тель­ской воле.

На пышный бал-карнавал в доме Капу­летти под масками прони­кают несколько молодых людей из враже­ского лагеря — в том числе Бенволио, Меркуцио и Ромео. Все они горячи, остры на язык и ищут приклю­чений. Особенно насмешлив и речист Меркуцио — ближайший друг Ромео. Сам Ромео охвачен на пороге дома Капу­летти странной тревогой. «Добра не жду. Неве­домое что-то, / Что спря­тано пока ещё во тьме, / Но заро­дится с нынеш­него бала, / Безвре­менно укоротит мне жизнь / Виной каких-то странных обсто­я­тельств. / Но тот, кто направ­ляет мой корабль, / Уж поднял парус...»

В толчее бала, среди случайных фраз, кото­рыми обме­ни­ва­ются хозяева, гости и слуги, взгляды Ромео и Джульетты впервые пере­се­ка­ются, и, подобно осле­пи­тельной молнии, их пора­жает любовь.

Мир для обоих момен­тально преоб­ра­жа­ется. Для Ромео с этого мгно­венья не суще­ствует прошлых привя­зан­но­стей: «Любил ли я хоть раз до этих пор? / О нет, то были ложные богини. / Я истинной красы не знал отныне...» Когда он произ­носит эти слова, его по голосу узнает двою­родный брат Джульетты Тибальт, немед­ленно хвата­ю­щийся за шпагу. Хозяева упра­ши­вают его не подни­мать шум на празд­нике. Они заме­чают, что Ромео изве­стен благо­род­ством и нет беды, даже если он побывал на балу. Уязв­ленный Тибальт зата­и­вает обиду.

Ромео тем временем удается обме­няться с Джульеттой несколь­кими репли­ками. Он в костюме монаха, и за капю­шоном она не видит его лица. Когда девушка выскаль­зы­вает из зала на зов матери, Ромео от корми­лицы узнает, что она — дочь хозяев. Через несколько минут Джульетта делает такое же открытие — через ту же корми­лицу она выяс­няет, что Ромео — сын их закля­того врага! «Я вопло­щенье нена­вистной силы / Некстати по незнанью полю­била».

Бенволио и Меркуцио уходят с бала, не дождав­шись друга. Ромео в это время неслышно пере­ле­зает через стену и прячется в густом саду Капу­летти. Чутье приводит его к балкону Джульетты, и он, замирая, слышит, как она произ­носит его имя. Не выдержав, юноша отзы­ва­ется. Разговор двух влюб­ленных начи­на­ется с робких воскли­цаний и вопросов, а закан­чи­ва­ется клятвой в любви и реше­нием немедля соеди­нить свои судьбы. «Мне не подвластно то, чем я владею. / Моя любовь без дна, а доброта — как ширь морская. / Чем я больше трачу, тем станов­люсь безбрежней и богаче» — так говорит Джульетта о пора­зившем её чувстве. «Святая ночь, святая ночь... / Так непо­мерно счастье...» — вторит ей Ромео. С этого момента Ромео и Джульетта действуют с необы­чайной твер­до­стью, отвагой и вместе с тем осто­рож­но­стью, полно­стью подчи­няясь погло­тившей их любви. Из их поступков непро­из­вольно уходит детскость, они вдруг преоб­ра­жа­ются в умуд­ренных высшим опытом людей.

Их пове­рен­ными стано­вятся монах брат Лоренцо, духовник Ромео, и корми­лица, наперс­ница Джульетты. Лоренцо согла­ша­ется тайно обвен­чать их — он наде­ется, что союз юных Монтекки и Капу­летти послужит миру между двумя семьями. В келье брата Лоренцо совер­ша­ется обряд брако­со­че­тания. Влюб­ленные пере­пол­нены счастьем.

Но в Вероне по-преж­нему жаркое лето, и «в жилах заки­пает кровь от зноя». Особенно у тех, кто и без того вспыльчив как порох и ищет повода пока­зать свою храб­рость. Меркуцио коро­тает время на площади и спорит с Бенволио, кто из них больше любит ссоры. Когда появ­ля­ется задира Тибальт с прия­те­лями, стано­вится ясно, что без стычки не обой­тись. Обмен едкими колко­стями прерван приходом Ромео. «Отстаньте! Вот мне нужный человек, — заяв­ляет Тибальт и продол­жает: — Ромео, сущность чувств моих к тебе вся выра­зима в слове: ты мерзавец». Однако гордец Ромео не хвата­ется в ответ за шпагу, он лишь говорит Тибальту, что тот заблуж­да­ется. Ведь после венчанья с Джульеттой он считает Тибальта своим родствен­ником, почти братом! Но никто этого ещё не знает. А Тибальт продол­жает изде­ва­тель­ства, пока не вмеши­ва­ется взбе­шенный Меркуцио: «Трус­ливая, презренная покор­ность! / Я кровью должен смыть её позор!» Они дерутся на шпагах. Ромео в ужасе от проис­хо­дя­щего броса­ется между ними, и в эту минуту Тибальт из-под его руки ловко наносит удар Меркуцио, а затем быстро скры­ва­ется со своими сообщ­ни­ками. Меркуцио умирает на руках у Ромео. Последние слова, которые он шепчет: «Чума возьми семей­ства ваши оба!»

Ромео потрясен. Он потерял лучшего друга. Мало того, он пони­мает, что тот погиб из-за него, что Меркуцио был предан им, Ромео, когда защищал его честь... «Благо­даря тебе, Джульетта, станов­люсь я слишком мягок...» — бормочет Ромео в порыве раска­янья, горечи и ярости. В этот миг на площади вновь появ­ля­ется Тибальт. Обнажив шпагу, Ромео нале­тает на него в «огнен­но­оком гневе». Они бьются молча и исступ­ленно. Через несколько секунд Тибальт падает мертвым. Бенволио в страхе велит Ромео срочно бежать. Он говорит, что смерть Тибальта на поединке будет расце­нена как убий­ство и Ромео грозит казнь. Ромео уходит, подав­ленный всем проис­шедшим, а площадь запол­няют возму­щенные горо­жане. После объяс­нений Бенволио князь выносит приговор: отныне Ромео осужден на изгнанье — в противном случае его ждет смерть.

Джульетта узнает о страшной новости от корми­лицы. Сердце её сжима­ется от смертной тоски. Скорбя о гибели брата, она тем не менее непре­клонна в оправ­дании Ромео. «Супруга ль осуж­дать мне? / Бедный муж, где доброе тебе услы­шать слово, / Когда его не скажет и жена на третьем часе брака...»

Ромео в этот миг мрачно выслу­ши­вает советы брата Лоренцо. Тот убеж­дает юношу скрыться, подчи­нив­шись закону, пока ему не будет даро­вано прощение. Он обещает регу­лярно посы­лать Ромео письма. Ромео в отча­янье, изгнанье для него — та же смерть. Он изны­вает от тоски по Джульетте. Лишь несколько часов удается провести им вместе, когда ночью он тайком проби­ра­ется в её комнату. Трели жаво­ронка на рассвете изве­щают влюб­ленных, что им пора расста­ваться. Они никак не могут оторваться друг от друга, бледные, терза­емые пред­сто­ящей разлукой и тревож­ными пред­чув­ствиями. Наконец Джульетта сама угова­ри­вает Ромео уйти, стра­шась за его жизнь.

Вошедшая в спальню дочери леди Капу­летти застает Джульетту в слезах и объяс­няет это горем из-за смерти Тибальта. Изве­стие, которое сооб­щает мать, застав­ляет Джульетту похо­ло­деть: граф Парис торопит со свадьбой, и отец уже принял решение о венчанье на следу­ющий день. Девушка молит роди­телей обождать, но те непре­клонны. Или немед­ленная свадьба с Парисом — или «тебе тогда я больше не отец». Корми­лица после ухода роди­телей угова­ри­вает Джульетту не пере­жи­вать: «Твой новый брак затмит своими выго­дами первый...» «Аминь!» — заме­чает в ответ Джульетта. С этой минуты в корми­лице она видит уже не друга, а врага. Оста­ется един­ственный человек, кому ещё может она дове­рять, — брат Лоренцо. «И если не поможет мне монах, / Есть сред­ство умереть в моих руках».

«Всему конец! Надежды больше нет!» — безжиз­ненно говорит Джульетта, когда оста­ется наедине с монахом. В отличие от корми­лицы Лоренцо не утешает её — он пони­мает отча­янное поло­жение девушки. Всем сердцем сочув­ствуя ей и Ромео, он пред­ла­гает един­ственный путь к спасению. Ей надо притво­риться покорной воле отца, гото­виться к свадьбе, а вечером принять чудо­дей­ственный раствор. После этого она должна погру­зиться в состо­яние, напо­ми­на­ющее смерть, которое продлится ровно сорок два часа. За этот срок Джульетту погребут в фамильном склепе. Лоренцо же даст знать обо всем Ромео, тот прибудет к моменту её пробуж­дения, и они смогут исчез­нуть до лучшей поры... «Вот выход, если ты не оробеешь / Или не спутаешь чего-нибудь», — заклю­чает монах, не утаивая опас­ности этого тайного плана. «Дай склянку мне! Не говори о страхе», — обры­вает его Джульетта. Окры­ленная новой надеждой, она уходит с флаконом раствора.

В доме Капу­летти гото­вятся к свадьбе. Роди­тели счаст­ливы, что дочь больше не упря­мится. Корми­лица и мать нежно проща­ются с ней перед сном. Джульетта оста­ется одна. Перед реша­ющим поступком её охва­ты­вает страх. Что, если монах обманул её? Или эликсир не подей­ствует? Или действие будет иным, чем он обещал? Что, если она проснется раньше времени? Или ещё хуже — оста­нется жива, но поте­ряет рассудок от страха? И все-таки, не колеб­лясь, она выпи­вает флакон до дна.

Утром дом огла­шает истошный вопль корми­лицы: «Джульетта померла! Она скон­ча­лась!» Дом охва­ты­вает смятение и ужас. Сомнений быть не может — Джульетта мертва. Она лежит в постели в свадебном наряде, окоче­невшая, без кровинки в лице. Парис, как все прочие, подавлен страшной вестью. Музы­канты, пригла­шенные играть на свадьбе, ещё неловко топчутся, ожидая приказов, но несчастная семья уже погру­жа­ется в безутешный траур. Пришедший Лоренцо произ­носит слова сочув­ствия близким и напо­ми­нает, что покой­ницу пора нести на клад­бище.

...«Я видел сон: ко мне жена явилась. / А я был мертв и, мертвый, наблюдал. / И вдруг от жарких губ её я ожил...» — Ромео, который скры­ва­ется в Мантуе, ещё не подо­зре­вает, каким проро­че­ским окажется это видение. Пока он ничего не ведает о случив­шемся в Вероне, а лишь, сжига­емый нетер­пе­нием, ждет вестей от монаха. Вместо посыль­ного появ­ля­ется слуга Ромео Балтазар. Юноша кида­ется к нему с расспро­сами и — о горе! — узнает ужасную весть о смерти Джульетты. Он отдает команду запря­гать лошадей и обещает: «Джульетта, мы сегодня будем вместе». У мест­ного апте­каря он требует самого страш­ного и скорого яда и за пять­десят дукатов полу­чает порошок — «в любую жидкость всыпьте, / И будь в вас силы за двадца­терых, / Один глоток уложит вас мгно­венно».

В это самое время брат Лоренцо пере­жи­вает не меньший ужас. К нему возвра­ща­ется монах, кото­рого Лоренцо посылал в Мантую с тайным письмом. Оказы­ва­ется, роковая случай­ность не позво­лила выпол­нить пору­чение: монах был заперт в доме по случаю чумного каран­тина, так как его товарищ перед тем ухаживал за боль­ными.

Последняя сцена проис­ходит в гроб­нице семьи Капу­летти. Здесь, рядом с Тибальтом, только что поло­жили в усыпаль­нице мертвую Джульетту. Задер­жав­шийся у гроба невесты Парис забра­сы­вает Джульетту цветами. Услышав шорох, он прячется. Появ­ля­ется Ромео со слугой. Он отдает Балта­зару письмо к отцу и отсы­лает его, а сам ломом откры­вает склеп. В этот момент Парис высту­пает из укрытия. Он преграж­дает Ромео путь, грозит ему арестом и казнью. Ромео просит его уйти добром и «не иску­шать безум­ного». Парис наста­и­вает на аресте. Начи­на­ется поединок. Паж Париса в страхе броса­ется за помощью. Парис гибнет от шпаги Ромео и перед смертью просит внести его в склеп к Джульетте. Ромео наконец оста­ется один перед гробом Джульетты, Он поражен, что в гробу она выглядит как живая и так же прекрасна. Проклиная злые силы, унесшие это совер­шен­нейшее из земных созданий, он целует Джульетту в последний раз и со словами «Пью за тебя, любовь!» выпи­вает яд.

Лоренцо опаз­ды­вает на какой-то миг, но он уже не в силах оживить юношу. Он поспе­вает как раз к пробуж­дению Джульетты. Увидев монаха, она немед­ленно спра­ши­вает, где её супруг, и заве­ряет, что все отлично помнит и чувствует себя бодрой и здоровой. Лоренцо, боясь сказать ей страшную правду, торопит её поки­нуть склеп. Джульетта не слышит его слов. Увидев мерт­вого Ромео, она думает лишь о том, как скорее умереть самой. Она доса­дует, что Ромео один выпил весь яд. Зато рядом с ним лежит кинжал. Пора. Тем более что снаружи уже слышны голоса сторожей. И девушка вонзает себе в грудь кинжал.

Вошедшие в усыпаль­ницу нашли мертвых Париса и Ромео, а рядом с ними ещё теплую Джульетту. Давший волю слезам Лоренцо поведал траги­че­скую историю влюб­ленных. Монтекки и Капу­летти, забыв о старых распрях, протя­нули руки друг другу, безутешно опла­кивая мертвых детей. Решено было поста­вить на их могилах по золотой статуе.



Поделиться:




Поиск по сайту

©2015-2024 poisk-ru.ru
Все права принадлежать их авторам. Данный сайт не претендует на авторства, а предоставляет бесплатное использование.
Дата создания страницы: 2019-04-14 Нарушение авторских прав и Нарушение персональных данных


Поиск по сайту: