«Нередко бывает с иными, – учит преподобный Исаак Сирин, – что одна половина их пошла во след Господа, а другая половина осталась в мире, и сердце их не отрешилось от здешнего, но разделились они сами в себе» («Слова подвижнические», слово 21). «Два титанических влечения, соединенных в человеке, производят в нем сильное и постоянное раздвоение, стараясь увлечь его каждое в свою сторону, чтобы завладеть им. Две противоположные друг другу любви, обращенные к разным полюсам, являются движущей силой этих двух влечений: любовь к миру и любовь к Богу» (из книги «Старец Иосиф Исихаст»[192]). Принятие звериных числовых имен обнаруживает, что любовь к миру сему оказалась в человеке сильнее его любви к Богу, заглушила ее.
«Не любите мiра, ни того, что в мiре, – призывает нас апостол Иоанн. – Кто любит мiр (то есть земную жизнь с ее преуспеянием и наслаждениями), в том нет любви Отчей» (1 Ин. 2: 15), то есть Божией. Отец Серафим Платинский говорил: «Мы не умещаемся в прокрустово ложе современной жизни, а если ее мерки нам в самый раз, значит, мы не настоящие христиане …» Значит, мы мирские, а не Божии. В мире, по замечанию отца Серафима, ценится то, что для нас – ничто: «профессионализм», «практичность» – они убивают душу. У христиан иные ценности: простодушие и неотмирность.
Дух антихриста невидимо действует на обнаженных от Божественной благодати «христиан», но они не замечают того, что бывают покорными слугами власти диавола. Его внушения они принимают за свои мысли и мнения. И не бывает им «никакой пользы от Христа» (Гал. 5: 2). Если постятся они, то и при посте одолевают их страсти греховные. И когда молятся они, диавол уводит ум их от предстояния Богу. Поэтому молятся они обычно без внимания, без страха и благоговеинства, помышляя о вещах пустых, а нередко и срамных, и им более внимают, нежели молитвам, произносимым устами их. «Стоя на молитве, бывают совершенно окаменелыми, жестокосердными и омраченными. Пред священной трапезой Евхаристии остаются безчувственными и, даже причащаясь сего небесного дара, как бы простой хлеб вкушают» («Лествица», слово 18 «О нечувствии, то есть об омертвении души, и о смерти ума, предваряющей смерть тела»)[193]. И если милостыню подают они, пропадает она даром, ибо душа их остается исполненной мирского мудрования и пребывает в рабстве страстям. Потому и не получают они от Бога награды за милостыню в виде здравия и просвещения души.
Итак, цепочка получается следующая: служение страстям и «миру сему» → духовное помрачение → предательство. Эта духовная закономерность видна на примере Иуды. В молитве из «Последования ко Причащению» сказано: «Егда славнии ученицы на умовении вечери просвещахуся, тогда Иуда злочестивый, сребролюбием недуговав (служение страстям), омрачашеся (омрачение) и беззаконным судиям Тебе, Праведнаго Судию, предает (предательство) ». Точно также сегодня, принимая антихристову глобализацию, предает Господа «христианин», пребывающий во мраке страстей, не имеющий по этой причине Божественного просвещения.
«Отступление нового Израиля (христиан) от Спасителя к концу времен примет обширное развитие, – писал святитель Игнатий. – Как ветхий Израиль принес в жертву духовное достоинство, предложенное ему Искупителем, земному преимуществу и тщетным надеждам на преизобильное земное преуспеяние, так и новый Израиль (христиане), по свидетельству Священного Писания, отвергнет духовное достоинство свое, уже дарованное Искупителем, ради земного скорогибнущего преуспеяния, преуспеяния, предполагаемого лишь в льстивой мечте, и отречется от Святого Духа своим падшим лжеименным разумом»[194].
Тем верующим, которые недоумевают, почему они должны жертвовать своим материальным благополучием и создавать себе дополнительные «проблемы», когда «главное – иметь внутри себя любовь ко Христу и молиться Ему», можно ответить словами святителя Тихона Задонского: «Многие христиане желают быть со Христом Господем прославленным, но с Ним в безчестии и поношении быть и крест нести не хотят; молятся Ему во царствии Его быть, но в мире с Ним страдать не хотят, и тем показуют, что сердце их неправое есть, и Христа истинно не любят, и, как истину сказать, себе паче любят, нежели Христа. Сего ради глаголет Господь: иже не приимет креста своего, и вслед Мене грядет, несть Мене достоин »[195]. Образно говоря, такие христиане хотят быть участниками Тайной Вечери, а дальше, на Голгофу следовать за Христом не желают. Между тем, «паче всякой молитвы и жертвы драгоценны пред Господом скорби за Него и ради Него» (святой Исаак Сирин, слово 58).
«Кто хочет жить в мире сем, тот погубит себя для жизни истинной; а кто погубит себя здесь «Мене ради», тот обрящет себя там (Мф. 10: 39), т. е. обретет себя шествующий путем крестным …» (св. Исаак Сирин, слово 21). Священномученик Ипполит Римский писал: «Стесненность житейскими обстоятельствами и одержимость похотью века сего подтолкнет многих к принятию печати»[196].
«Смотрите же за собою, – предупреждает нас Господь, – чтобы сердца ваши не отягчались объядением и пьянством и заботами житейскими, и чтобы день тот не постиг вас внезапно, ибо он, как сеть, найдет на всех живущих по всему лицу земному; итак бодрствуйте на всякое время и молитесь, да сподобитесь избежать всех сих будущих бедствий и предстать пред Сына Человеческого» (Лк. 21: 34-36).
«Будут глухи и слепы!» – такими словами завершил однажды свой пророческий рассказ о последних временах старец Лаврентий Черниговский[197]. Слепота ума и сопутствующее ей духовное нечувствие рождают самомнение и представление о своей многозначительности. И получается, что те, у которых ум помрачен неведением о вещах духовных и которые не хотят богодарованными способами взойти к такому ведению, почитают своими врагами всех тех, кто имеет духовную ясность. Как луч солнца, входя сквозь какое-либо отверстие в темный дом, бьет будто стрелою ту тьму и разгоняет ее, так и слова просвещенных христиан бывают как бы мечом обоюдоострым для сердца человека, пребывающего во мраке неведения, причиняют ему боль и муку, подвигают его на противоречие и ненависть.
Человек становится нетерпимым, его возмущают те, кто отказывается от апокалиптических начертаний, возмущают именно потому, что не дают его совести пребывать в самодовольном спокойствии. «Выходит, вы лучше меня!?» – вот типичная реакция такого человека на отказавшихся от кода. Этот человек не может выдержать и намека на то, что он ошибся. И потому он не хочет ни выслушать, ни самостоятельно разобраться в данной проблеме. Он выбрасывает ее из своего сознания. И чем больше вокруг доказательств правоты тех, кто не принимает начертание, чем больше он убеждается в своей роковой ошибке, тем больше ненавидит тех, кто этой ошибки не совершил. От него все больше и больше отходит любовь. А вместе с любовью отходит и Бог, потому что Бог – есть Любовь.
Духовные люди замечают, что христиане, принявшие цифровые коды и вставшие на путь предательства, даже внешне меняются, становятся как бы темнее, безличнее. И наоборот, духовно бодрствующие христиане-исповедники, отказавшиеся от принятия числовых имен, имеют облик духовно живых людей.
Слепой почитает слепым того, кто видит. Безумный почитает безумным того, кто имеет ум Христов (то есть просвещающую благодать Божию). А того, кто не имеет благодатного просвещения, почитает здравомыслящим – только потому, что он обладает человеческим ведением и внешней мудростью. Но тому, кто чужд Божественной благодати, никак невозможно уразуметь вещей духовных, которые познаются только во свете Христовом. Таковые извращают и вкривь перетолковывают и Священное Писание, и святоотеческие творения.
Один из духоносных старцев последнего времени игумен Никон (Воробьев; † 1963) в своих комментариях на книгу архимандрита Софрония «Старец Силуан Афонский» о духовном просвещении и правильном разумении Священного Писания пишет следующее: «По мере роста внутреннего, «нового» человека, открывается и более глубокий скрытый смысл Писания. И как духовному росту человека поставлен идеал: «Будьте совершенны, якоже Отец ваш небесный совершен есть», – так и понимание слова Божия безпредельно углубляется. «Мы имеем ум Христов», – говорит апостол Павел, «подобны мне бывайте, якоже аз Христу» и под. При росте духовном открываются такие тайны через слово Божие и через внутреннее озарение («помазание», по ап. Иоанну; «звезда утренняя», по ап. Петру; «Дух Св. научит вас всему»), о которых ветхий человек не может ничего знать. Поэтому богословы академические, не пришедшие от ветхости своей в состояние обновления, пробавляются «молоком» (Евр. 5: 13) слова Божия, переливая его в разные формы. Потому и протестанты никогда не войдут в глубину познания слова Божия, что толкуют его своим падшим разумом. Обновляется же христианин (и только христианин) исполнением заповедей Божиих, всех заповедей (а не по выбору), и покаянием, постоянным, глубоким, приводящим к смирению»[198].
Что означают выражения «ветхий человек» и «новый человек», употребляемые Священным Писанием? Апостол Павел призывает христиан «отложить прежний образ жизни ветхого человека, истлевающего в обольстительных похотях», «обновиться духом ума» и «облечься в нового человека, созданного по Богу, в праведности и святости истины» (Еф. 4: 22-24), «который обновляется в познании по образу Создавшего его » (Кол. 3: 10). Отсюда становится понятным, что «новый человек» – это человек, живущий как богоподобная духовная личность, а «ветхий человек» – это духовно мертвый, звероподобный человек, «отчужденный от жизни Божией» (Еф. 4:18).
По слову преподобного Исаака Сирина, ключом к правильному уразумению Священного Писания является молитва. Только Сам Господь может «открыть ум к уразумению писаний» (Лк. 24, 45). Но иные современные «богословы-профессионалы», имея высокое о себе мнение и почитая себя многознающими, наверное, и ангела, если б он сошел к ним и показал их неправоту, прогнали бы. Не имея «вкуса истинного православия» (по выражению о. Серафима Платинского), не изменившись всецело деянием и разумом, – как не стыдятся таковые ставить себя в число истинных христиан? Как некоторые от таковых со своей небогобоязненностью и небрежением о духовных вещах, как будто малых и ничтожных, осмеливаются восходить на степени диаконства, иерейства и епископства и учить других?
Видимо, именно таких, ненастоящих, пустых от благодати христиан назвал апостол Павел «погибающими», когда предсказывал о том, что пришествие антихриста будет «со всяким неправедным обольщением погибающих, за то, что они не приняли любви истины для своего спасения» (2 Сол. 2: 10). Из этих апостольских слов видно, что как ни велики и ни разнообразны будут усилия и приемы антихриста для прельщения людей, однако успех он будет иметь только в кругу «погибающих», то есть тех, которые одного с ним духа, которые отчуждены от Бога настроением и состоянием своего сердца, которые исполнены не благодатью Христовой и любовью к Нему, а духом мира сего и люблением его благ и наслаждений. У них будет предрасположение к этому обольщению. Само их обольщение покажет, что устроение их неправильное. Иными словами, по отношению человека к «проблеме личных кодов» можно определить, настоящий он христианин или нет.
Вот почему в посмертных пророческих вещаниях преподобного Нила Мироточивого Афонского сказано, что кто явит терпение и не запечатлеется печатью антихриста, «тот спасется и Бог непременно примет его в рай, ради одного того, что он не принял печати »[199]. Понятно, что спасутся отказавшиеся от печати не потому, что этого отказа самого по себе достаточно для спасения, а потому, что отказываться от печати будут как раз те христиане, которые больше любят Бога, нежели мир сей и себя в нем. Отказ от печати только обнаружит их верное духовное устроение. Кроме того, отказ от печати есть подвиг мученичества, ибо «страдания за правду причисляются к мученичеству» (святитель Игнатий)[200]. И напротив: принятие печати другими христианами обнаружит, что их религиозно-нравственный строй неправильный.
Старец Паисий так поясняет, почему Святой Кирилл Иерусалимский говорит, что мученики последних времен будут «паче всех мученик»: «… раньше было много богатырей духа. А в нашу эпоху не хватает живых примеров… В наше время умножились слова и книги, но умалились жизненные опыты… Конечно, благий Бог примет во внимание особенности нашей эпохи… И если мы предпримем хотя бы малый подвиг, то увенчаемся больше, чем христиане древней эпохи » («С болью и любовью о современном человеке»).
Отказ от печати или принятие ее выявляют внутренний нравственный выбор человека. Что он выбирает, чему отдает предпочтение: небесному или земному? Вспомним, какие слова сказал старец Лаврентий Черниговский женщине, исполнившейся страха, когда она узнала от него о том, что доживет до времени антихриста. «А ты выбирай, – ответствовал ей старец, – земное или небесное»[201].
«Настанет некогда время, – предсказывал преподобный Антоний Великий, – и человеки вознедугуют. Увидев неподверженного общей болезни, восстанут на него, говоря: ты по преимуществу находишься в недуге, потому что не подобен нам». Святитель Игнатий (Брянчанинов) в составленном им «Отечнике» снабдил эти слова святого Антония следующим примечанием: «Здесь весьма не лишним будет заметить, что этому одному надо очень остеречься помыслов ложного смиренномудрия, которые не преминут быть предъявлены ему демонами и человеками – орудиями демонов. Обыкновенно в таких случаях плотское мудрование возражает: неужели ты один – прав, а все или большая часть людей ошибаются! Возражение – не имеющее никакого значения! Всегда немногие, весьма немногие шествовали по узкому пути; в последние дни мира этот путь до крайности опустеет»[202].
Лицемерные христиане-предатели именуются в Священном Писании «лжебратиями» (см.: 2 Кор. 11: 26; Гал. 2: 4). Таким лжебратом может оказаться сегодня всякий христианин (кто бы он ни был – мирянин, монах, священник или архиерей), соглашающийся с системой зверя и не оказывающий ей никакого духовного сопротивления. Принятием этой антихристовой системы он ставит себя на одну (левую) сторону с врагами Церкви и дает свое согласие в том числе и на то, что эта система будет использована для гонений на истинных и нелицемерных христиан.
Сегодня мы видим, что христиан, выступающих против антихристовой глобализации и «начертания зверя», свои же, «христиане» называют раскольниками, провокаторами, невежественными маргиналами, психически нездоровыми людьми или даже экстремистами, врагами Церкви и государства, «православными ваххабитами»[203]. Да еще и натравливают на них государственную власть. Это есть не что иное, как исполнение слов Спасителя о том, что в предконечные времена «соблазнятся многие, и друг друга будут предавать » (Мф. 24: 10). И как тут не вспомнить известное предсказание святителя Игнатия (Брянчанинова) о том, что «противники антихриста сочтутся возмутителями, врагами общественного блага и порядка, подвергнутся открытому и прикрытому преследованию». Но лучше «страдати с людьми Божиими, нежели имети временную греха сладость» (Евр. 11: 25); поношение Христово мы почитаем б о льшим для себя богатством, нежели «египетские сокровища», ибо мы взираем на воздаяние (ср. Евр. 11: 26).
Итак, нет ничего удивительного в том, что сегодня многие из тех, которые только причисляют себя к христианам, но не являются таковыми на деле, оправдывают принятие числовых имен и другие антихристианские действия и устраивают гонения на истинных христиан.
«Предатель «последнего времени» – это предатель и семени своего, готовый все пожрать и уничтожить ради мгновения земной жизни, не хотящий прийти в разум и понять, что предает он прежде всего себя самого, предает не в руки земных деспотов, но на вечные мучения в преисподнюю» («Духовные беседы и наставления старца Антония», часть 1-я).
«Не дивитесь, братия мои, если мiр ненавидит вас», – утешает нас возлюбленный ученик Христов (1 Ин. 3: 13). «Дети! – говорит он истинным христианам, – вы от Бога, и победили их; ибо Тот, Кто в вас, больше того, кто в мiре. Они от мiра, потому и говорят по-мiрски, и мiр слушает их. Мы от Бога: знающий Бога слушает нас; кто не от Бога, тот не слушает нас. По сему-то узнаем духа истины и духа заблуждения» (1 Ин. 4: 4-6). И в другом месте: «Дети! последнее время. И как вы слышали, что придет антихрист, и теперь появилось много антихристов: то мы и познаем из того, что последнее время. Они вышли от нас, но не были наши: ибо если бы были наши, то остались бы с нами; но они вышли, и через то открылось, что не все наши. Впрочем, вы имеете помазание от Святаго и знаете все. Я написал вам не потому, чтобы вы не знали истины, но потому, что вы знаете ее, равно как и то, что всякая ложь не от истины» (1 Ин. 2: 18-21).
Числовое имя не только выражает идею безликого множества, но также означает принадлежность, подключенность нумеруемого объекта к системе, в данном случае – идентифицируемого человека к создающейся для управления человечеством глобальной безчеловечной кибер-системе. Принимая числовое имя, человек сам просит себя включить в систему глобального «нового мирового порядка», превратить в пронумерованный элемент «Сети» [
Построение глобального сетевого информационного общества, где законы управления кибернетическими системами переносятся на человеческий социум, идет сегодня полным ходом. Причем во всех странах построение киберсоциума идет одновременно и по единому сценарию.
Слово Божие признает достойными наказания не только творящих зло, но и соизволяющих им (см. Рим. 1: 32). Сегодняшнее наше согласие с первыми элементами будущей антихристовой диктатуры означает принятие (более того – соучастие в построении!) самого зверь-царства, когда люди будут превращаться в обезличенную, кибернизированную биомассу, в «гибриды электронного интеллекта и наших душ» (по выражению одного из ведущих разработчиков чипа «Цифровой ангел» доктора Петера Жоу[205]), в управляемых биороботов с вживленными микрочипами – подкожными носителями тех же самых цифровых имен.
Это соучастие и есть то, что Апокалипсис называет поклонением зверю. Это есть принятие религии поклонения бездушной «Сети» и сопутствующего ей звериного культа греха и порока. «И дивилась вся земля, следя за зверем, и поклонились дракону (т. е. сатане. – Авт.), который дал власть зверю, и поклонились зверю, говоря: кто подобен зверю сему?» (Откр. 13: 3-4). «Люди поклоняются зверю (из моря. – Авт.), – писал протоиерей Сергий Булгаков, – то есть смиряются перед тоталитарными притязаниями государства и их для себя принимают в качестве руководящих жизненных начал, примиряясь с объязычением жизни, все живущие на земле, которых имена не написаны в книге жизни у Агнца, закланного прежде создания мира »[206].
«Прозрачный мир, где пронумерованные люди-рабы живут по формуле «что естественно, то не постыдно», где господствуют плотские животные страсти, где царит культ вещей и наживы, есть не что иное, как АНТИМИР, готовый по духу своему принять антихриста»[207]. В этом антимире о таком понятии, как духовность, и даже просто о ценностях, превышающих биологически обусловленные, предлагается забыть.
Характерно, что известная статья «Общество счастливых рабов» («Огонек», № 48, 2000 г.), которую в некоторой степени можно считать манифестом «нового общества», построенного на тотальной системе цифровой идентификации личности, заканчивается следующей характеристикой будущего общественного устроения: «абсолютно прозрачное общество, состоящее из несовершенных людей с их животными желаниями».
С принятием сегодняшней кодификации принимается иной строй жизни и иная ее цель, заключающаяся в построении апокалиптической системы царства зверя. Или почему, например, наиболее ревностные христиане отказываются сегодня от принятия нового паспорта гражданина РФ? Дело в том, что этот паспорт неразрывно связан с глобализацией, является ее элементом. Поэтому его принятием (самим этим действием) человек как бы выражает свое согласие с системой антихриста, в какой-то степени приобщаясь духу апостасии и «тайне беззакония». Он тогда некоторым образом участвует в этой системе, а участвовать – значит вкладывать часть себя. А о том, что новый паспорт – непосредственное порождение глобализации, свидетельствуют его соответствие международным стандартам для машиносчитываемых удостоверений личности, присутствие графы «личный код» и отсутствие граф о религиозной и национальной принадлежности. Кроме того, как было замечено православными христианами, на страницах нового паспорта присутствует изображение апокалиптического числа 666.
«Приняв печать антихриста, человечество сотрет все границы нравственности» («Духовные беседы и наставления старца Антония», часть 1-я). А без нравственности человек становится зверем.
«Когда антихрист будет налагать печать свою на людей, – сказано у преподобного Нила Мироточивого, – сердца их будут делаться как бы мертвыми». Если мы соглашаемся с системой зверя (о чем свидетельствует наша включенность в нее), то это означает, что нет в нас любви, в сердце – холод и равнодушие к ближним. В своем сердце мы тогда их убиваем, несмотря на то, что языком мы можем говорить, что главное – иметь в сердце Христа. Но если человек, по выражению апостола Иоанна, «затворяет сердце свое» от ближних, «как пребывает в том любовь Божия?» (1 Ин. 3: 17). Христос пребывает только в любящем сердце, в котором есть боль о ближних, болезнование и сострадание.
От причисляющих себя к христианам часто можно было услышать: «А что со мной случится, если я приму номер? Разве моей душе это может как-то повредить?» Уже в самой такой постановке вопроса заключается духовная ошибка. Мы не должны эгоистично думать только о себе. Ведь речь идет о спасении огромного множества человеческих душ для жизни вечной! Вот почему духовный смысл происходящих ныне событий, открывается только тем, кто переживает о мире, кто чувствует его трагедию, как чувствовали ее, например, афонские старцы Силуан и Паисий. Последний, как известно, так подписывал свои послания о «знамениях времен»: «Со многой болью и любовью Христовой». «Духовный человек – весь сплошная боль, – сказал старец Паисий Святогорец, – ему больно за то, что происходит, ему больно за людей».
Истинная любовь к ближним всегда соединена с великим чувством ответственности за них. Если же у нас такого чувства нет, это говорит о том, что живем мы не как богоподобные личности (ибо чувство ответственности есть непременное свойство личности), а как «темные и глухонемые чудовища» (по выражению А. Ф. Лосева), то есть как звери.
Преподобный Иустин (Попович) в книге «Достоевский как пророк и апостол православного реализма» пишет: «В своем пророческом видении Достоевский видит всех людей всех времен судьбами связанных между собой. Таинственным, но очень реальным образом все люди – в каждом человеке и каждый человек – во всех людях. Отсюда ответственность каждого человека за всех и все на земле. Достоевский учит: «Каждый из нас, несомненно, в ответе за всех и за вся на земле. Это сознание есть венец жизни каждого человека на земле». Человек является настоящим человеком тогда, когда чужие грехи воспринимает как свои и кается в них ». «Путь спасения один, – благовествует Достоевский, – возьми и сделай себя ответственным за все человеческие грехи. Это и в самом деле так, ибо как только ты себя искренне сделаешь ответственным за всех и вся, тотчас же увидишь, что так и есть в самом деле и что ты и являешься ответственным за всех и вся»[208].
«Большая ошибка, которую мы часто совершаем, заключается в том, что мы забываем об этой двойной заповеди любви (к Богу и к ближнему) которая является всемирной и тем самым отделяем нашу личную ответственность от общественной ответственности, которая должна стать всемирной. Мы должны дойти до осознания личной ответственности как общественной и всемирной ответственности, и наоборот. Личная ответственность неизбежно влечет за собой безпокойство о всяком справедливом вмешательстве в дела общества. А безразличие к ним, которое порождает социальную безответственность, отнюдь не составляет личную ответственность.
Христианин видит себя в первую очередь ответственным за то, что происходит вокруг него. Он не осуждает других и не смотрит на них как на ответственных за зло в обществе. Тем более он не считает ответственной за зло безличную социальную систему, потому что ее достоинство или недостоинство зависит от человека. Он и не остается безразличным к тому, что происходит в мире, не перекладывая ответственность на людей или на систему. Мы должны признать здесь, что безразличие христиан, будь то от незнания, будь то от безпомощности, будь то от дефицита открытости, вносит свой вклад в увеличение зла в мире.
Мир есть наше обширное тело. Его проблемы – это и наши собственные проблемы. Нужды его – наши собственные нужды. Поэтому и интерес к миру есть интерес и к самим себе. Если мы по-несториански будем отделять себя от мира и по-монофизитски смотреть на Церковь как на духовное только сообщество, которому нет дела до проблем повседневной жизни, то мы станем на деле еретиками. Православная Церковь всегда была связана с повседневной жизнью.
Святитель Иоанн Златоуст отмечает, что достаточно одного человека, ревностного к Богу, чтобы исправить целый город («Беседа о статуях»). А если сегодня города не исправляются, а нравственно распадаются, хотя в них много христиан, то это характеризует их деятельность. Если двенадцать человек, говорит опять же святитель Иоанн Златоуст, заквасили всю вселенную, подумай, сколь велика наша собственная злоба, если мы не можем исправить остальных людей, когда нас, христиан, столько, что мы могли бы стать закваской для десятков тысяч обществ («Беседа на Матфея»).
На вопрос, что можно противопоставить нравственному хаосу нашей эпохи, ответ один: действительную человеческую личность. Личность, которая действует как закваска и заквашивает огромный объем теста. Невозможно, чтобы действительная личность не действовала как закваска в своей среде. Когда личность, как и тесто, которое она заквасила, дышит истиной и благородством, то она действует в мире как созидательная сила. Может ли мир измениться безповоротно, и до какой степени, это другой вопрос. Но не следует забывать, что все перемены в мире к лучшему не решаются большинством, но меньшинством. Если удается создать живое меньшинство подлинно христианское по духу, тогда в мире не может не состояться определенная перемена. И это так и происходит, ибо дух христианства, а еще точнее, дух православного христианства и Православной Церкви, предлагает человеку то, что он так старательно пытается найти и предлагает в полной и совершенной форме» (Георгий Мандзаридис, «Глобализация и глобальность: химера и истина»).
Основа любви – признание и принятие других личностей; ибо любовь и есть общение личностей. Не будем лукавить: если мы соглашаемся сегодня с электронной нумерацией, а значит, с обезличиванием и оскотиниванием ближних, – то не имеем в себе любви Христовой. Если действия богоборческих сил по обезличиванию людей, доведению их до состояния духовного озверения и уничтожению в них самой человеческой природы, если духовная и физическая гибель (точнее, убийство) миллионов и миллиардов людей не вызывают у нас адекватных человеческих чувств, значит – мы уже при жизни духовные мертвецы. Божий закон непреложен: «Кто говорит: я люблю Бога, а брата своего ненавидит, тот лжец; ибо не любящий брата своего, которого видит, как может любить Бога, Которого не видит?» (1 Ин. 4: 20).
«Не о себе только каждый заботься, – заповедует христианам апостол Павел, – но каждый и о других» (Флп. 2: 4). А если мы видим, что наши ближние подвергаются душепагубному и обезличивающему воздействию системы «нового мирового порядка», и говорим при этом: «А мне какая забота? Меня интересует спасение только моей души», то разве сами эти наши слова не обнаруживают наше безчеловечие, нашу крайнюю отчужденность от ближних и сатанинское жестокосердие!
Ведь наше согласие с такой жизнью, где наш ближний будет идентифицироваться номером, говорит о том, что смотрим мы на мир глазами диавола, то есть холодно, отчужденно, «со стороны», «по-звериному», не признавая в ближних личности, воспринимая их как бездушные предметы. Но через это и мы утрачиваем свою личность! Вспомним завет святителя Игнатия (Брянчанинова): «Измени взор на ближнего». В этих словах – призыв смотреть на мир глазами Божиими, а не глазами сатаны.
«Если посредством приманки потребительскими благами и вещами мы согласимся с делами антихриста, – пишет греческий монах Герасим Беке, – тогда мы становимся его сообщниками в поругании образа Божия, а также и Самого Бога. Если мы окажем сопротивление и в ответ скажем одно большое «НЕТ» или «ОТКАЗЫВАЕМСЯ», тогда мы становимся причастными мученикам Христовым, современными мучениками совести, спасая уникальное достояние образа Божия – человека ».