ВЕНЕРА С ПТИЧЬЕГО ПОЛЕТА 9 глава




НА БЕРЕГАХ ДЫМНОГО МОРЯ

- Выйдем здесь. - Слушаюсь, Анатолий Борисович. Дайте-ка я вам помогу... Вот так...Иоганыч, поддержи... Быков выглянул из люка, невольно зажмурился, вылез на броню ипротянул руку Ермакову. За командиром выбрался угрюмый Дауге, и толькоЮрковский остался лежать в транспортере, повернувшись лицом к стене. Вот она, Голконда!.. В километре от "Мальчика" клубилась над землейсерая пелена дыма и пыли, протянувшаяся вправо и влево до самогогоризонта. Пелена шевелилась, вспучивалась, колыхалась огромными волнами.А вдали, заслоняя полнеба, вздымалась исполинская скала-гора,угольно-черная, озаряемая ослепительными вспышками разноцветного пламени.Вершина ее тонула в бегущих багровых тучах. Оглушительный грохот несся изнедр этого чудовищного, вечно бурлящего котла, и почва вздрагивала, уходяиз-под ног, словно живое существо. Быков, закусив губу, торопливоотключился от внешнего мира. - Выключи внешний телефон!.. Ты слышишь, Алексей? - закричал Даугенад самым ухом, так что Быков даже вздрогнул. - Алешка-а-а!.. - Да что ты орешь! Выключил я давно. - А, выключил, - понизил голос Дауге. - А то я тебе криком кричу -как в лесу... Бу-бу-бу-бу... Из клубящейся пелены вырвался огненный шар, взлетел ираскололся с, оглушительным треском. - Красиво! - с восхищением проговорил Дауге. - Я пойду позовуВладимира... - Не надо его тревожить, - процедил Ермаков неохотно. Быков не мог оторвать глаз от невообразимо огромной черной горы нагоризонте. Наконец он понял - перед ним столб дыма. Не верилось, что этомрачное сооружение состоит из пара, раскаленных газов и пылевых частиц.Только приглядевшись, можно было различить еле заметное на такомрасстоянии медленно-неуклонное движение гладких стен вверх, к низкомунебу. На мгновение ему стало не по себе. Необъятная труба, будтовонзившаяся в тело планеты, всасывала в себя тысячи тонн песка, пыли ищебня, выбрасывая все это в атмосферу. Там, по склонам черной "горы", сбезумной скоростью мчатся сейчас в небо облака каменного крошева,раскаленного до невероятных температур. Быков очнулся. - Как же дальше, Анатолий Борисович? Какой будет маршрут? Ермаков, присев на башенку, рассматривал Голконду в бинокль. - Это скажут геологи. Вероятно, пойдем вдоль берега Голкондынабирать материал... Попутно составим карту... Надо искать место дляракетодрома. Из люка выбрались геологи. Дауге возбужденно размахивал руками: - Ты только погляди, Владимир! Это же геологическая катастрофа!Катаклизм! Ущипни меня! Это черт знает, как превосходно!.. Юрковский вяло присел рядом с командиром. Чувствовалось, что ему всеравно. Дауге спрыгнул вниз, его колпак низко склонился над почвой. Минутуон всматривался, затем глубоко запустил руки в перчатках в толстый слойчерной пыли и, набрав в пригоршню, поднес ее к самому шлему Юрковского: - Смоляные пески! Смотри!.. Анатолий Борисович, мы начнем здесьже... Нет! Он снова вскарабкался на броню: - Нет, пойдем туда, дальше! - и махнул измазанной перчаткой всторону дымной пелены. - Это сокровищница! Вы понимаете? Что там золото!Это же небывалые залежи! Скорее туда, вперед! - Опасно, Иоганыч, - заметил Быков. - Черт знает, что тамтворится... - Опасно? - кричал Дауге. - Зачем же мы сюда тащились? Чудак! А какбудут работать те, после нас?.. Опасно! Разведка всегда опасна... - Рисковать... - начал Быков и поперхнулся. Километрах в полутора от "Мальчика" вырос столб серого дыма,пронизанный ярким белым пламенем. Вытянулся на фоне черной горы,наливаясь слепящим светом, раздуваясь у вершины в косматый голубойклубок. И снова грохот прорвался сквозь рокочущий мерный гул. "Мальчика"качнуло. Быков потерял равновесие, схватился за плечо Дауге и, падая,успел заметить, как тяжелый голубой клубок оторвался от дымного столба,взлетел к небу и снова погрузился в клубящуюся пучину. - Ты видел? - крикнул Быков, силясь подняться. - Это не простоопасно... - Обязательно! - Дауге потряс сжатыми кулаками. - Обязательно мыдолжны добраться туда! Во что бы то ни стало! Так началась "будничная" экспедиционная работа. Ермаков наотрез отказался выполнить просьбу Дауге: "Мальчик" пошелпоодаль от края дымной стены, держась от нее метрах в трехстах. - До тех пор, - сказал в ответ на приставания геолога командир, -пока не будет оборудован ракетодром с маяками, я не позволю, ГригорийИоганнович, рисковать машиной и людьми. Мы не выполнили еще ни одной изнаших задач. Ограничьтесь геологической разведкой на дальних подступах кГолконде и ищите место для посадочной площадки. Когда ракетодром будетготов и "Хиус" перебазируется сюда, тогда будет видно. Все. Через каждые два-три километра "Мальчик" останавливался и высаживалразведчиков. Ермаков оставался в машине, а остальные отправлялись наработу. Дауге и Юрковский шли впереди, собирали образцы грунта,осматривали местность, устанавливали геофизические приборы, которые несБыков и которые подбирали на обратном пути. Быков тащился, как правило,сзади, ужасно скучая и проклиная геологов, нагрузивших его своим"барахлом". "Барахло" было тяжелым до невозможности. Спецпакеты иконтейнеры с образцами нагружали на того же несчастного водителя.Вдобавок геологи разговаривали во время поиска только между собой,обращаясь к Быкову исключительно в повелительном наклонении. У каждого был автомат. Геологам он мешал, и Дауге однажды попыталсяотдать свой Быкову. Но тот запротестовал. Каждый должен быть вооружен.Если придется тащить два автомата, то он не сможет защищаться в случаенеобходимости, и сразу двое окажутся небоеспособными. Нет, не братьавтомата вообще он тоже не разрешает. Весьма возможно, что автомат мешаетгеологам, даже ужасно мешает, но ничего не поделаешь. Трудно? А зачем жемы сюда тащились? - Алексей, голубчик ты мой! - убеждал Иоганыч. - Ну кто здесь на наснападет? Что ты несешь несусветное! Перестраховщик!.. Раскрой глаза -ведь все вокруг мертво! При таком уровне радиации никакая тварьсуществовать не может, разве что кроме тебя, толстолобого!.. Быков был неумолим. В конце концов Дауге вышел из себя и снаивозможной язвительностью осведомился, что Быков предпримет, если он,Дауге, все-таки откажется таскать "эту железную кочергу". Быков посмотрел на него, насмешливо прищурившись, и презрительновыпятил нижнюю губу. Дауге только сплюнул с досады. - Все в шлем, что негоже, - не смолчал Юрковский. Поле боя осталось за Быковым. Лес остроконечных скал - "Зубов Венеры" - почти вплотную примыкал к"Дымному морю", как назвал Дауге серую пелену, обволакивающую жерло котлаУрановой Голконды. Здесь часто попадались скалы, группами и в одиночку,почва была изрыта воронками, расколота трещинами, завалена грудамивалунов. Расчистить место для настоящего ракетодрома здесь былоневозможно. В распоряжении экспедиции имелись десять атомных мин, штукдвадцать гранат, но этого не хватало. Понадобилась бы армия строителей,вооруженная в изобилии новейшими подрывными средствами и дорожнымимеханизмами, чтобы с успехом атаковать ближние подступы к Голконде.Когда-нибудь здесь построят гигантские ракетодромы, оборудованные мощнымирадиомаяками точного наведения, соорудят подземные комбинаты по выработкеядерного горючего, протянут широчайшие автострады, рассекающие гряду скали черную пустыню, а пока... А пока вблизи от кратера Голконды, километрахв двадцати от него, надо найти достаточно широкую и достаточно ровнуюплощадку, которую можно было бы приспособить для приема первых земныхкораблей. Это можно было сделать и с помощью десятка атомных мин среднегокалибра. Но найти ее пока не удавалось. После одного из короткихсовещаний Ермаков сказал: - Геологам не терпится окунуться в Дымное море. Они правы - можетбыть, загадка Голконды таится именно там. Это так. Но мы здесь - первые.Наша задача - разведка. Привезти небольшую коллекцию минералогических иботанических образцов. Оценить Голконду и доказать рентабельность ееразработки. Выборочно и ориентировочно установить характер коры Венеры.Очень прошу вас понять это как следует. Впрочем, на Земле вы этопонимали... Ясно: "золотая лихорадка"... Но есть еще одна задача -ракетодром, пусть примитивный. Это очень важно. Без этого мы не уйдемотсюда, что бы ни случилось. Площадка должна быть создана. Отсутствиеводы сокращает нам сроки. Если через десять земных суток мы не найдемместа для посадочной площадки по пути следования, я выведу "Мальчика" нату сторону скалистого хребта, и заложим ее там. Да, вода сокращала сроки. Расход ее на дезактивацию оказалсянепредвиденно огромным. Каждый раз, возвращаясь в транспортер, разведчикидолжны были тщательно отмываться в кессоне. Тончайшая радиоактивная пыль,липкая и вездесущая, забивалась во время вылазок в складки силикетовыхкостюмов, и, чтобы избавиться от нее, приходилось по четверть часавертеться под плотными струями дезактивационного душа. Ермаков срадиометром в руке сам проверял чистоту костюмов и, случалось, отсылалнебрежных обратно в кессон. Между тем запасы дезактивационной жидкостибыстро уменьшались. Превосходные фильтры и ионообменные поглотителипомогали мало. Быков перебрал десятки комбинаций поглотителей, но ни однакомбинация не давала нужного эффекта. Дезактивационная вода после очисткиоставалась активной, и ее приходилось выбрасывать. Видимо, в смолистойпыли Голконды содержались какие-то радиоколлоиды, не поддающиесявоздействию известных ионообменных процессов. Бак с дезактивационнойжидкостью, рассчитанный на сорок рабочих суток, быстро пустел. На очередистояла питьевая вода из нейлоновых бурдюков... "Мальчик" продолжал двигаться на запад, оставляя справа клубящиесяволны Дымного моря. Часто вздрагивала, колебалась почва от тяжелыхдалеких ударов. Порывы ветра приносили облака серого тумана -радиоактивной пыли и паров. За горизонтом, уйдя в багровое небо, грозноревел чудовищный столб дыма, висящий над жерлом бушующего урановогокотла. Там ежесекундно образовывались трансураниды: возникали крохотнымигнездами, в которых начинался стремительный цепной процесс - взрываласьмаленькая атомная бомба с тротиловым эквивалентом в несколько десятковтонн. В бинокли колоссальная туча казалась пронизанной сотнями вспышек.Природный урановый котел в сотни километров в поперечнике бурлил иклокотал тысячами взрывов. - Интересное место, - говорил Дауге. - Трудно представить себе, чтослучилось бы, не будь там огромного количества различных примесей,поглощающих нейтроны. Непрерывно действующая атомная бомба весом в стомиллионов тонн! Это было действительно жуткое место. В дымной стене иногдавспыхивали таинственные лиловые полосы ослепительного пульсирующего света- вспучивался, взлетал к низкому небу фонтан светящейся пыли. От мощногогрохота не спасала акустическая защита в спецкостюмах. Однажды из дымной стены выползла тяжелая иссиня-черная туча ипокатилась по равнине прямо на транспортер. Прыгая в люк. Быков успелзаметить, как над Голкондой вспыхнуло ослепительное синее зарево. Ермаковповел транспортер прочь, но туча догнала его, навалилась. Забарабанили поброне тяжелые удары - туча несла с собой обломки камня, груды песка.Стрелка в термометре взлетела до четырехсот. По экрану запрыгали, кактогда, в пустыне, косматые клубки шаровых молний, изображения исказились.Потом экран ослеп. Ермаков остановил машину, и все долго неподвижносидели, прислушиваясь к шорохам, к стрекотанию счетчиков радиации, кударам собственного сердца. Туча ушла. Выбравшись из "Мальчика", ониувидели ее уползающей за горизонт в сторону горного хребта. - Вот так рождается Черная буря, - проговорил Юрковский, провожая ееглазами. Голконда дышала. Иногда вдруг на "Мальчика" налетали невидимые вихрирадиоизлучения. Разгорались лампочки индикаторов, тикание счетчиков, непрекращавшееся здесь ни на минуту, сливалось в стрекотание. К счастью,такие бури проносились быстро и возникали сравнительно не часто.Принимались все меры предосторожности. Была усилена защита наспецкостюмах. Ермаков ежедневно делал всему экипажу впрыскиваниеарадиатина - препарата, приостанавливающего развитие лучевой болезни; отнего тяжелело сердце и ломило поясницу. Геологи работали, заслоняясьтяжелыми щитками, непроницаемыми для излучения. Но все-таки угрозалучевой болезни нависла над экипажем "Мальчика". Появилось малокровие,пропал аппетит. Люди становились вялыми и раздражительными. Ермаковмолчал и продолжал вести "Мальчик" вдоль берега Дымного моря. Вскоре после выхода к Дымному морю Быков заметил однообстоятельство, показавшееся ему странным. Через каждые двадцать четыречаса, ровно в двадцать ноль-ноль по времени планетолета (в вечныхбагровых сумерках Венеры межпланетники пользовались земным счетомвремени), Ермаков, волоча искалеченную ногу, взбирался на сиденьекомандирской башенки и, развернув широкоугольный дальномер на юг, подолгуглядел, не отрываясь, в сторону пустыни, словно ожидая какого-то сигнала.Быков не мог понять, чего ждал Ермаков, но спросить не решался. Между тем геологическая разведка давала блестящие результаты.Голконда воистину оказалась Голкондой - краем несметных, неисчерпаемыхбогатств. Уран, торий, радий... Трансурановые элементы - плутоний,калифорний, америций, кюрий: вещества, на производство которых в земныхусловиях тратились огромные силы и средства, вещества, добываемые спомощью сложнейших установок и в ничтожных количествах, здесь лежалипрямо под ногами. Без особых затрат их можно было добывать в промышленныхмасштабах, тоннами. Дауге вопил от восторга, и даже Юрковский, впоследнее время угрюмый, пел за работой, несущей открытие за открытием.Этих открытий нельзя было переоценить. Они означали небывалый прогресс вэнергетике, технике, промышленности, медицине. Земля, покрытаявечнозелеными лесами от полюса до полюса, горящая мириадами огней,населенная здоровыми, сильными, не знающими болезней людьми; изобилие,великолепные города, могучие электростанции, ясная счастливая жизнь - всеэто мысленно представлялось экипажу "Хиуса". И эта жизнь должна былаполучить могучее подкрепление отсюда, из черных смоляных песков Голконды.Под мрачным багровым небом, среди безбрежных угрюмых пустынь маленькаягорсточка людей шла через муки, боль исканий, гибель товарищей - кбольшой победе. Для многого следовало многим рисковать. У Дауге стали выпадать волосы. После сна, причесываясь, он оставлялна гребенке черные пряди. Геолог исхудал и ослабел, только в глазахпостоянно горел упрямый огонек. Температура поднялась до 39. - Грипп? Это надо уметь - попасть под сквозняк, не вылезая изспецкостюма! - поражался Иоганыч, рассматривая градусник. - То естьабсолютно гриппозная температура! Верно, Анатолий Борисович? Ермаков только качал головой. Он сам чувствовал себя нехорошо -болела вывихнутая нога. Это было мучительно неудобно. У Юрковского потелу пошли нарывы, он становился все молчаливее. Это никак не моглоулучшить его душевного состояния. Он стал молчалив, злобен и груб. Быков чувствовал себя лучше других, но как-то заметил, что у него нев порядке глаза. Во сне он часто стонал от неожиданной резкой боли, сталхуже видеть, быстро прогрессировала близорукость. Ермаков тщательноосмотрел его, влил в каждый глаз по капельке маслянистой жидкости иназначил особую диету. Быков заметил, что с этого же дня командир началвводить ему удвоенную дозу арадиатина. Несмотря на сильную радиоактивность почвы и температуру, доходящуюдо ста градусов, местность, по-видимому, была обитаема. Во время одногоиз поисков Быков чуть отстал от геологов, рассматривая вкраплениякрасивого серебристого металла в морщинистых боках потрескавшихсявалунов, и вдруг услышал отдаленные крики. Щелкнув предохранителем автомата, он кинулся на шум, на бегуощупывая за поясом гранату. Навстречу ему из-за скалы выскочили геологи.Юрковский все время оглядывался, размахивая стволом автомата. Дауге тащилего за пояс. Через несколько секунд они уже стояли рядом, и Даугесбивчиво рассказывал, поминутно озираясь: - Вот нечисть! Кошмарная гадина!.. Видел, Володя?.. Представляешь,Алексей, прямо из скалы вытянулась пятиметровая шея с клювом-пастью наконце... Я схватил автомат... Видел, Володя? - Ни черта я не видел, - мрачно проговорил Юрковский, поправляявещевой мешок на плече. - Ты заорал, пустил лучевую очередь и бросилсяудирать, да и меня за собой поволок... Ничего я не видел... Некоторое время они стояли, молча поглядывая на черные скалы вокруг,потом Дауге снова принялся рассказывать, как они шли, собирая материал,как он, Дауге, нагнулся подобрать "один любопытный камешек" и вдругувидел на песке длинную извилистую тень. Он поднял глаза и только успелзаметить, что над головой Юрковского, стоявшего к нему боком, прямо изскалы выдвинулась длинная гибкая шея какого-то животного, похожего назмею, с огромной пастью и без глаз. Он чисто механическим движениемподнял автомат и открыл огонь, а когда чудище вскинулось от ожогов чутьли не выше скал, схватил Юрковского и побежал, таща его за собой. - Меня больше всего поражает, что эта гадина высунулась прямо изкамня, - добавил он, немного успокоившись. - Померещилось! - Юрковский махнул рукой. - Просто эта штука сиделапод скалой, потом смотрит и отмечает, что Дауге намеревается вблагородной рассеянности наступить ей на голову. Ну и решила... того... - Шуточки! - рассердился Иоганыч. - Пойдем-ка лучше посмотрим, чтоэто было... У тебя граната есть, Алексей? - Граната у меня есть, но идти, пожалуй, не стоит... - Почему не стоит? Втроем - и не управимся? И потом, ей-богу, я ееподстрелил. А, Володя? Юрковский стоял в нерешительности, щелкая предохранителем. Быковсказал просительно: - Не стоит, товарищи! Не нравятся мне эти скалы. Лучше с танком сюдавернемся... с "Мальчиком". - Пошли, - сказал вдруг Юрковский. - Если ты его убил - это здоровоинтересно. Биологи наши возликуют. А Быков в крайнем случае можетвернуться к своему танку. Быков хотел заметить, что командует здесь он, но потом решил неспорить: может быть, это действительно важная для науки находка. Крометого, он не желал снова ссориться с Юрковским - тот явно и открытоненавидел его после гибели Богдана. Они шли осторожно, озираясь по сторонам, держась поближе друг кдругу. Быков держал наготове гранату. - Здесь, - сказал Дауге. Он подошел к подножию скалы, похлопал зачем-то по каменному ее телу,наклонился и подобрал с земли камешек, сунул в сумку. - Судя по всему, ты промахнулся, милый! - с ехидством произнесЮрковский. - Пойдем домой, пора обедать... Быков оглядел местность: скалы, валуны, песок, щебень. На скале, навысоте трех-четырех метров, - выжженные зигзагами полосы, следывыстрелов. Здоровая, видно, была гадина - понятно, почему Дауге такудирал. - Да, промахнулся я! - со вздохом проговорил Иоганыч. - А жаль! Былбы чудесный экспонат для нашего музея... На обратном пути Юрковский подшучивал над Дауге, называя его"покорителем драконов", а за обедом все непривычно много говорили,впервые за несколько последних дней. Слушая, как весело хохочет Иоганыч,Быков невольно подумал, что нет худа без добра: в последнее времяобстановка в транспортере стала невыносимой. Геологи ссорилисьнепрерывно. Ермаков упорно молчал, Юрковский натянуто официальноразговаривал с командиром и совершенно не замечал Быкова. Случай сгеологами как будто разрядил болезненное напряжение, снова сделал всехдрузьями. Но, хотя Юрковский за едой дважды вполне дружески прошелсянасчет быковской внешности и даже обратился к нему с просьбой передатьконсервный нож (чем изумил Быкова несказанно), Ермаков после обеда непреминул отметить, что действия маленького отряда во время последнихсобытий были неосмотрительны. Глядя на Юрковского в упор, командирподчеркнул (в самом легком тоне), что вся ответственность за безопасностьлюдей, занятых работами вне "Мальчика", лежит на Быкове. В ответ Иоганыч,широко улыбаясь, сказал: "Есть!", а Юрковский нахмурился. Час спустя, когда Быков вел транспортер, осторожно огибая громадныетуши валунов, а Ермаков сидел над своими записями, Дауге вдруг сказалгромким шепотом: - А посмотри-ка сюда, Володя! Вот находочка! - Н-да, Иоганыч! - не без восхищения проговорил Юрковский послекороткого молчания. - Это сенсация! Где ты ее нашел? - Под той же скалой, где квартирует дракон. Смотри, камешек на видвесьма простенький, но меня сразу поразила его форма. - Трилобит... Вылитый трилобит! Наши ребята с ума сойдут на Земле! - Трилобит на Венере? - раздался удивленный голос Ермакова. - Выуверены, Владимир Сергеевич? - Ну, будем точны: это не совсем трилобит, - принялся объяснятьДауге. - Даже на глаз различия видны, а я ведь не специалист. Но сходствопоразительное, да и вообще сам факт - наличие окаменелостей на Венере!Насколько я знаю, еще нигде и никогда на других планетах окаменелостей необнаруживали... - На Луне находили окаменелости, - со смехом сказал Юрковский. - Ну, это не считается... - Окаменелости на Луне? - снова удивился Ермаков. - Да шутит он, Анатолий Борисович, - сказал Дауге. - Это был такойсмешной случай, когда на Луне обнаружили однажды осколок кремниевоготопора... - Не однажды, а после первой посадки, - вмешался Юрковский. - В этоми вся соль. После первой в мире высадки на Луну! - Да-да-да! Совершенно верно! Ну конечно, изумлению нет границ.Юрковский садится и записывает в книжечку осеняющие его идеи - чтобы незабыть... - Ах ты, сукин сын, - ласково сказал Юрковский. - Да... А потом оказывается, что на каменном топоре чернильнымкарандашом написано: Николай Гер... - Николай Тихонович? - Ага. Поскольку надпись не размылась, Юрковский сразу заявил, чтона Луне человек приспособился к отсутствию влаги... Но-но! Убери руки,Володька!.. В общем, этот камень кто-то Геру подарил... На память. А ончеловек столь рассеянный, что способен вместо очков велосипед надеть, икаким-то непостижимым образом ухитрился вынести драгоценный подарок,который он, кстати, таскал с собой повсюду, из ракеты. Как он это сделал- задача не под силу даже товарищу Юрковскому. Здоровенный осколок -килограмма на два... А Юрковский... - Гришка! - Ладно, ладно, не буду... Но ведь ты действительно признался тогдав своем удручающем бессилии все объяснить. С одной стороны, камень изракеты вынести было невозможно, а с другой - как объяснить надпись, еслидаже принять в виду гипотезу, что на Луне никогда не было воды, но обиталчеловек?.. - Я мог бы размазать тебя по стенам, - задумчиво сказал Юрковский, -но не знаю, станешь ли ты от этого умнее... Нет, вернемся лучше ктрилобиту. Может быть, на нем тоже что-нибудь начертано? "Ваня + Галя =?2", например? Странная находка пошла по рукам. Дали полюбоваться и Быкову. Это былнебольшой серенький камешек, на котором отпечатался четкий узор -головастое продолговатое животное с многочисленными изогнутыми лапками.Дауге объяснил, что эта многоножка пролежала в почве много миллионов лети окаменела и что на Земле нередко находят окаменевшие существа, оченьпохожие на нее. Они называются трилобитами. Сотни миллионов лет назад этималютки населяли земные океаны, а потом вымерли, бедняжки, по неизвестнойпричине. - Загадки, загадки! - продолжал он, поблескивая глазами. - Голконда- великая загадка; Венерины Зубы - загадка; красные облака - тайна;болото, где сидит "Хиус"; черные бури; вспышки зарева над Голкондой...Теперь этот трилобит... Неужели здесь когда-то было море?.. - Твой дракон, "Офидий Дауге", - подхватил Юрковский. - Загадка Тахмасиба, - напомнил Ермаков. - Загадки, загадки... Быков не сказал ничего, но подумал о Богдане. И, должно быть, всеподумали о нем, потому что веселое настроение вдруг пропало и разговоррезко оборвался. Прошли еще сутки. "Мальчик" торопливо двигался на запад в поискахместа для посадочной площадки. И снова дали о себе знать таинственныесущества, населяющие эти места. Дауге, первым выбравшийся из люка вовремя очередной остановки, с воплем кинулся обратно, увидев гигантскуюзмею, выползающую из-под гусениц "Мальчика". Быков развернул транспортери, по выражению Юрковского, сплясал трепака, выкопав гусеницами огромнуюяму в песке на подозрительном месте, но чудище, по-видимому, успелоскрыться. Ермаков приказал Быкову удвоить осторожность, и тот теперь ни на шагне отставал от геологов. Он брал с собой по четыре гранаты и держалавтомат под мышкой, готовый пустить его в ход в любое мгновение. Но шлидни, "драконы" не появлялись, и напряжение постепенно ослабло. Быков заметил, что геологи стали спокойнее, повеселели. Иногда вовремя работы они даже начинали возиться, как мальчишки, - бороться,хохотать во все горло, беззлобно подшучивать над Быковым, делая вид, чтособираются тайком от Ермакова пешком идти в Дымное море. Быков сердился идаже свирепо орал на них, но в глубине души чувствовал громадноерадостное облегчение. Впервые после гибели Богдана все встало на своеместо. "Вечерами" за ужином после десятичасового рабочего дня Юрковский иДауге наперебой вдохновенно мечтали об экспедициях к жерлу Голконды,спорили о происхождении этого исполинского кратера на теле планеты, затемнеожиданно перескакивали на проблемы новых межпланетных исследований.Юрковский, прижимая кулаки к груди, клялся и божился, что после того, каквсе будет закончено с Голкондой, он добьется снаряжения экспедиции настрашный Юпитер, где погиб Поль Данже. Дауге сердито отвечал, что Юпитер- всего-навсего гигантский водородный пузырь и геологу на Юпитере делатьнечего, что вообще Юпитер человеку еще не по зубам, даже с фотоннойракетой, и что именно о таких случаях китайцы в древности говорили:"Когда носорог глядит на луну, он напрасно тратит цветы своей селезенки".Юрковский презрительно фыркал и начинал доказывать, загибая пальцы:"Во-первых... Во-вторых..." Быков слушал их сквозь полудремоту с теплым чувством, наслаждаясьощущением дружбы и благополучия. Все опять были добрыми товарищами,каждый был полон энергии и мечтаний, успех экспедиции представлялсяблизким и верным. Неожиданный случай снова все изменил. Однажды Быков и Дауге отправились на разведку. Юрковский осталсяразбирать материал и писать черновик отчета по предварительномуобследованию геологических богатств района Голконды. Быков с неохотой согласился на поход вдвоем. Встреча с драконами емусовершенно не улыбалась. Друзья бродили около двух часов, в пути не произошло ничегонеобычного. Когда двинулись в обратный путь, Быков, безропотно сносившийвсе это время и начальнический тон Иоганыча, и несусветную тяжестьконтейнеров, и чувствительное похлопывание по бедрам увесистых гранат,почувствовал себя нехорошо. Морщась от головной боли, он брел за широко шагающим Дауге, вялопытаясь устроить поудобнее тяжелый груз за плечами. ("Долго они ещесобираются таскать свои булыжники в машину? И так уже спать негде...")Резало глаза. Вокруг качались надоевшие до зубной боли скалы, грудывалунов, дымная пелена на севере... "Заболеваю, пожалуй", - равнодушноподумал он. Захотелось лечь и закрыть глаза. Бу-бу-бу, - привычно,дремотно гудела Голконда. - Вот опять! - Голос Дауге заставил его очнуться. - До чего мне ненравятся такие образования! Они стояли на краю обширной воронки. В глубине ее чернела бездоннаядыра, от нее далеко в стороны расползались трещины. - Смотри, как оплавились края воронки, - говорил Дауге. - Страшнаятемпература - тысячи градусов! - Подземный взрыв? - вяло спросил Быков, чувствуя, как у негозаплетается язык. ("Плохо... Надо скорее в машину, спать...") - Подземный атомный взрыв... - Дауге что-то добавил шепотомпо-латышски. - Мне абсолютно не нравятся такие образования. Мне ненравится цвет почвы. Все вокруг было покрыто словно красным налетом. - Здесь все красное. Красное и черное... - Быков вспомнил Богдана. -Пойдем, Дауге. Я очень устал. Они сделали несколько шагов, и вдруг Дауге закричал, дико инеожиданно. Быков пришел в себя и закрутился на месте, бормоча: - Что? Где?.. - Гранату! Гранату, Алексей! - кричал Дауге, тряся его за плечи. -Скорее, скорее! Быков вытащил гранату, все еще не понимая, куда ее бросать. А Дауге,приставив автомат к животу, принялся палить перед собой. Вокруг были все те же скалы, и Быков видел, как шипящий лучоставляет длинные черные полосы на потрескавшемся камне. - Дракон! - кричал Дауге. - Гранату! Он все продолжал нажимать и нажимать на спусковой крючок, направивствол автомата на какую-то невидимую цель в десятке метров от себя. Быков ничего не видел. - Дауге, - бормотал он. - Иоганыч, милый... Что с тобой? Дауге опустил наконец автомат. - Ушел, - сказал он странным голосом. - Ушел... Почему ты не ударилего гранатой?.. Быков в последний раз огляделся. Ему очень хотелось увидеть хотьчто-нибудь подозрительное, но вокруг ничего не было, и он засунул гранатуза пояс. - Иоганыч, пойдем... Пойдем, милый... Они медленно побрели дальше. Дауге шел, заметно пошатываясь, иговорил, путая русские и латышские слова. Около "Мальчика" их ждали товарищи. - Что случилось? - спросил Ермаков. - Абсолютно странные животные, - путано заговорил Дауге. - Огромныезвери... черные, метров по десять длиной... Кожа блестит, словномокрая... Почему ты не ударил его гранатой, Алексей?.. Ему помогли взобраться на борт, помогли снять шлем. Лицо геологабыло мокрым от пота, глаза блуждали. - Только почему они просвечивают? - уныло проговорил он и упал лицомвниз на подушки. Его устроили поудобнее, и он заснул мгновенно глухим каменным сном.Ермаков выслушал доклад Быкова и долго молчал, а потом спросил только: - Вы, Алексей Петрович, совершенно убеждены, что никакого дракона небыло? - Никакого дракона не было, - уверенно ответил Быков. - Плохо... - пробормотал Юрковский, кусая губы. Ермаков проковылял по кабине, взял ящик с медицинскими приборами иприсел около спящего. Юрковский устроился рядом. Послышались какие-тостранные звуки, похожие на тихий треск, запахло озоном, потом протяжно ижалобно застонал Иоганыч. - Все-все, - ласково сказал Юрковский. Ермаков встал. - Очень плохо, - проговорил он. - Дауге болен, и... Юрковский выжидательно поднял голову. -...я вспоминаю Тахмасиба, - глухо сказал Ермакова - Симптомы такиеже. Похоже на галлюцинации... Когда "Мальчик" снова двинулся в путь, Дауге очнулся, сел, пригладилвихор и спокойно сказал: - Богдан, ты бы все-таки лег наконец. Пять часов за рацией - этоотнюдь ни к чему. Быков, дремавший рядом, подскочил как на пружинах, уставилсяиспуганными глазами. Иоганыч мельком, небрежно посмотрел на него изаботливо продолжал: - Снимай-ка, Богдан, шлем и ложись. Я тут тебе местечко нагрел. Он зевнул, ткнул Быкова в бок, хихикнул: - Чего уставился, Алексей? Тебе тоже следует спать. Юрковский замер над своим столиком, повернул к нимизумленно-испуганное лицо. Ермаков остановил транспортер, сильно потерладонями щеки и проговорил напряженно: - Та-ак...

ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ

Быков попытался вытереть потный лоб и с досадой отдернул руку. Вечнозабываешь про этот шлем! Иногда пальцы сами собой подбираются к затылку -почесать в трудную минуту, или в рассеянности пытаешься сунуть в роткусочек шоколада и натыкаешься на гладкую прозрачную преграду. Раньше,размышляя, он имел обыкновение теребить себя за нижнюю губу - пришлосьотвыкнуть. Дауге это отметил и не замедлил прочесть краткую лекцию натему "Роль астронавтических спецкостюмов в избавлении человечества отдурных привычек". Вторые сутки низкое небо роняло хлопья черной пыли. Черный снегкружился в порывах слабого ветра, покрывая обширную холмистую равнину, вцентре которой стоял "Мальчик". Быков огляделся. Повезло, повезло! Передним расстилался великолепный естественный ракетодром площадью около двухтысяч квадратных километров, вполне ровный, если не считать десятка скал,торчащих из смолянистого песка. С юга, со стороны пустыни, равнинуокаймляло полукольцо Венериных Зубов; вдали, на севере, за пеленойДымного моря, грохотала Голконда. До нее было около сорока километров -не слишком далеко и не слишком близко. Почва оказалась радиоактивна какраз в той мере, чтобы питать селено-цериевые батареи - источники энергиирадиомаяков. Радиомаяки надо было установить на вершинах огромного, повозможности равностороннего треугольника по краям посадочной площадки. Носначала следовало взорвать мешающие скалы. Вероятность того, чтопланетолет может сесть на них, была довольно велика: они торчали двумягруппами почти в самом центре будущего ракетодрома. Это была задача посилам. Быков с помощью геологов установил две мины в центре севернойгруппы скал - взрыв должен был выворотить из почвы каменные столбы,раскрошить их в пыль. Другую - южную - группу из шести скал решиливзрывать "сверху". Мина устанавливается на вершине одного из столбов, ивзрыв уничтожает их все - вгоняет в землю, как сказал Дауге. - На какую волну настраивать? - крикнул Юрковский. Он сидел на вершине обреченной скалы, куда только что не без трудабыла поднята мина. - Индекс восемь! - откликнулся Быков, задирая голову. - Ага... ясно... - Силуэт Юрковского зашевелился на фоне красных тучв струях черной метели. - Готово! Ну, все, кажется? - Слезайте! - крикнул Алексей Петрович. - Интересно, какая у тебя будет физиономия, если скалы устоят, -заметил Иоганыч, присевший рядом с Быковым на башенку транспортера. - Ничего... не устоят, - рассеянно ответил тот, с опаской следя заловкими движениями Юрковского, сползавшего по отвесной гладкой стене. -Какого черта он лезет без веревки?.. Ведь есть же трос... Но куда там!Без фокусов не может... Ну, что он - ни туда, ни сюда?.. Юрковский словно прилип к черному камню на высоте шести-семи метровот земли. Он казался неподвижным, и только неестественная поза дакороткое хриплое дыхание выдавали его страшное напряжение. Дауге обеспокоенно вскочил: - Владимир, что с тобой?.. Юрковский не ответил и вдруг, словно сорвавшийся камень скользнулвниз. Быков сделал падающее движение и невольно зажмурился, а когда сноваоткрыл глаза, увидел, что геолог висит на руках тремя метрами ниже,уцепившись за невидимый снизу выступ. - Володька!.. - Иоганыч спрыгнул на землю и подбежал к скале. - Спокойно, Дауге! - голос Юрковского только слегка прерывался отнапряжения. - Сколько до земли? - Метра четыре!.. - простонал Дауге. - Расшибешься, паршивец!.. - Отойди прочь! - сказал Юрковский и полетел вниз. Он упал классически, по всем правилам, упруго подскочил и повалилсяна бок. Быков соскочил с машины, но бесстрашный геолог уже сидел наземле. Тогда Быков обрел голос. - Что за хулиганство, товарищ Юрковский? - рявкнул он. - Как высмели так рисковать? Немедленно ступайте к командиру и доложите... - Ну, что вы в самом деле, Алексей Петрович!.. - Юрковский ловкоподнялся, встряхнулся всем телом, проверяя, все ли в порядке; голос унего был смиренный. - Четыре метра - это же ерунда! Посудите сами... Но Быков бушевал: - Вы прекрасно могли спуститься по тросу! Вы вели себя какмальчишка! Нашли время для спорта!.. Черт знает что!.. - Да брось ты, Алексей! - Дауге любовно обнял Юрковского за плечи. -Конечно же, мальчишка! Но что ты будешь с ним делать - смельчак!.. - "Смельчак"!.. - Быков остывал. Юрковский молчал и казалсясмущенным. Это было столь необычно, что, не получив сопротивления,водитель удивился и перестал орать. - Смельчак... Вот сломал бы шею, ивозись тут с ним... - Виноват, Алексей Петрович, - вдруг сказал Юрковский, и Быков сразуостыл. - Доложите командиру о своем проступке, - буркнул он и отошел кскале, чтобы смотать трос. Геологи принялись помогать ему. - Жалко ее взрывать, - сказал Дауге, указывая на скалу, окутаннуюкрутящейся поземкой, когда, кончив работу, они собрались у открытоголюка. - Варварство - уничтожать памятник в честь великого подвигаВ. Юрковского... И он так хлопнул ладонью по спине друга, вползавшего в люк, что тотмгновенно исчез в темноте кессона. Ермаков повел транспортер на юг и остановил его только у самой грядыВенериных Зубов. Обреченные скалы исчезли из виду, скрывшись загоризонтом, за черной метелью. - Начинать, Анатолий Борисович? - спросил Быков. - Давайте... Быков положил руку на рубильник радиодистанционного взрывателя,нажал. Экран озарился ярким белым светом, потом сразу потемнел - вдаливстали, тяжело покачиваясь под ветром, три кроваво-красных столбаогнистого дыма, расплылись грибовидными облаками. Из-за горизонта,покрывая гул далекой Голконды, долетел громовой удар, пронесся над"Мальчиком" и, рокоча, покатился дальше. В тот же день черный снегопад прекратился, и вдруг наступиланепонятная тьма. Неожиданно погасли багровые тучи. Над пустыней повислаглухая ночь. Поля смолянистого песка вокруг слабо фо


Поделиться:




Поиск по сайту

©2015-2024 poisk-ru.ru
Все права принадлежать их авторам. Данный сайт не претендует на авторства, а предоставляет бесплатное использование.
Дата создания страницы: 2019-04-14 Нарушение авторских прав и Нарушение персональных данных


Поиск по сайту: