Ориентация в
Процессе социализации
Как отмечалось в начале данной главы, жизненный процесс предполагаетдва вида отношений с внешним миром -- ассимиляцию и социализацию. Перваябыла подробно рассмотрена в данной главе,[54] а о второй речь шла в "Бегстве отсвободы", и потому я ограничусь здесь лишь кратким резюме. Мы можем выделить следующие виды межличностных отношений:симбиотический союз, отстраненность-деструктивность; любовь. В симбиотическом союзе человек соединен с другими, но утрачивает илиникогда не обретает своей независимости; он убегает от опасностиодиночества, становясь частью другого человека, "поглощаясь" этим человеком,или "поглощая" его сам. Первый случай описывается в клинической практике как мазохизм. Мазохизм -- это попытка человека избавиться от своегоиндивидуального Я, убежать от свободы и обрести безопасность, привязываясебя к другому человеку. Формы, какие принимает такая зависимость,многочисленны. Она может рационализироваться, как жертва, долг или любовь,особенно когда система культуры узаконивает такой вид рационализации. Иногдамазохистские устремления так сильно конфликтуют с теми частями личности,которые устремляются к независимости и свободе, что последние воспринимаютсякак причиняющие боль и мучения. Стремление поглотить других, садизм, активная форма симбиотическойзависимости, выступает во всех видах рационализаций как любовь,сверхпокровительство, "оправданное" превосходство, "оправданная" месть и т.д.; она также выступает в соединении с сексуальными влечениями каксексуальный садизм. Все формы садистского побуждения восходят к стремлениюобрести полное господство над другим человеком, "поглотить" его и сделатьбеспомощным объектом чужой воли. Полное господство над бессильным человеком-- это сущность активного симбиотического союза. Человек, над которымвластвуют, воспринимается и рассматривается как вещь для использования иэксплуатации, а не как человеческое существо, являющееся целью само по себе.Чем более эта жажда господства соединена с деструктивностью, тем более онажестока; но и благосклонное господство, часто выступающее под маской"любви",-- это тоже проявление садизма. Хотя благосклонный садист хочет,чтоб его объект был богатым, сильным, преуспевающим, есть одна вещь, которойон всеми силами старается помешать: чтобы его объект стал свободным инезависимым и, следовательно, перестал принадлежать садисту. Бальзак в "Утраченных иллюзиях" дает поразительный примерблагосклонного садиста. Он описывает взаимоотношения между юным Люсьеном икаторжником Ветреном, который выступает под личиной аббата. Вскоре послезнакомства с молодым человеком, который только что пытался совершитьсамоубийство, аббат говорит: "Я подобрал тебя, я дал тебе жизнь, и тыпринадлежишь мне, как творение принадлежит творцу, как -- в сказках Востока-- ифрит принадлежит духу, как тело принадлежит душе. Властной рукой яповеду тебя по пути к власти; и тем не менее, я обещаю тебе жизнь, полнуюудовольствий, почестей, нескончаемых праздников. Ты никогда не будешьнуждаться в деньгах, ты будешь сверкать, ты будешь блистать; тогда как я,опустившись до низости покровительства, буду охранять здание твоего успеха.Я люблю власть ради власти! Я всегда буду наслаждаться твоими наслаждениями,хотя я должен буду отказаться от них. Итак, я и ты будем одним существом...Я хочу любить свое творение, создать его по образу и подобию своему, короче-- любить его, как отец любит сына. Я буду мысленно разъезжать в твоемтильбюри, мой мальчик, буду радоваться твоим успехам у женщин, будуговорить: "Этот молодой красавец -- я сам". В то время как симбиотические отношения демонстрируют тесную связь иблизость с объектом, хотя и за счет свободы и целостности, отношения второговида основаны на дистанции, отстраненности и деструктивности. Чувствоиндивидуального бессилия может быть преодолено посредством отстраненности отдругих людей, воспринимаемых как угроза. В известной мере отстраненностьявляется частью нормального ритма во всех отношениях человека с миром, онанеобходима для сосредоточения, для умственной работы, для обработкиматериалов, мыслей, установок. Но в описанном здесь феномене отстраненностьстановится главной формой связи с другими людьми, так сказать, отрицающейсвязью. Ее эмоциональный эквивалент -- чувство безразличия к другим, частосопровождающееся компенсаторным чувством непомерного самомнения.Отстраненность и безразличие могут быть, но не обязательно бывают,осознанными; как правило, в нашей культуре они в большинстве случаевскрываются за поверхностным интересом и общительностью. Деструктивность -- это активная форма отстраненности; импульс кразрушению других проистекает из страха быть разрушенным ими. Посколькуотстраненность и деструктивность соответственно представляют пассивную иактивную формы одного и того же отношения, они часто в различных пропорцияхсмешаны вместе. Однако различия между ними больше, чем между активной ипассивной формами симбиотического союза. Деструктивность являетсярезультатом более интенсивной и более полной блокировки плодотворности, чемотстраненность. Это извращение жизненного импульса, энергия неизжитой жизни,трансформированная в энергию, направленную на разрушение жизни. Любовь представляет собой плодотворную форму отношения к другим и ксамому себе. Она предполагает заботу, ответственность, уважение и знание, атакже желание, чтобы другой человек рос и развивался. Это проявлениеблизости между двумя человеческими существами при условии сохраненияцелостности каждым из них. Как явствует из вышеизложенного, должно существовать определенноесродство между различными формами ориентаций соответственно в процессахассимиляции и социализации. Предложенная схема представляет картинурассмотренных ориентаций и сродства между ними.[55] Ассимиляция Социализация I. Неплодотворная ориентация: а) Рецептивная Мазохистская \ (берущая) (преданность) | | Симбиоз б) Эксплуататорская Садистская | (овладевающая) (авторитет) / в) Стяжательская Деструктивная \ (сберегающая) (настойчивость) | | Отстраненность г) Рыночная Безразличная | (обменивающая) (честность) / II. Плодотворная ориентация: Деятельная Любящая Разумная Ограничусь кратким комментарием. Рецептивная и эксплуататорскаяустановки по виду межличностных связей отличаются от стяжательской. Ирецептивная и эксплуататорская установки предполагают определенный видблизости и тесного контакта с людьми, от которых надеются получить нужноеили мирным путем, или агрессивно. При рецептивной установке доминирующееотношение -- подчиненность, мазохистское отношение: если я подчиняюсь болеесильному человеку, он дает мне все, что мне нужно. Другой человеквоспринимается как податель всех благ, и в симбиотическом союзе одинполучает все необходимое от другого. Эксплуататорская же установкаподразумевает обычно садистский тип отношений: если я силой отбираю удругого человека то, что нужно мне, я должен управлять им и сделать егобессильным объектом моей власти. В отличие от обеих этих установок стяжательское отношение предполагаетотстраненность от других людей. Оно основывается не на ожидании получитьвещи из внешнего источника всех благ, а на ожидании, что их можно накопить,не расходуя. Любой тесный контакт с внешним миром представляет угрозу дляэтого вида самодостаточной системы безопасности. Стяжательский характербудет склонен разрешать проблему взаимоотношений с другими путемотстраненности или -- если внешний мир кажется слитком огромным и грозным --путем разрушения. Рыночная ориентация также основывается на отдаленности от других людей,но в отличие от стяжательской ориентации, отдаленность здесь принимаетскорее дружественную, а не деструктивную форму. Сам принцип рыночнойориентации предполагает легкость контактов, поверхностность связей, аотдаленность от других существует лишь в более глубокой эмоциональной сфере.Сочетание различных
Ориентаций
Описывая различные виды неплодотворных ориентаций и плодотворнуюориентацию, я подходил к ним как к обособленным явлениям ради того, чтобяснее указать на их отличие друг от друга. Такая трактовка представляетсянеобходимой из дидактических соображений, поскольку нам надо понять природукаждой ориентации, прежде чем мы сможем приступить к пониманию их сочетаний,ведь характер никогда не являет какую-нибудь одну из неплодотворныхориентаций или исключительно плодотворную ориентацию. =стр. 112= Среди комбинаций различных ориентаций нам нужно ввести разграничениемежду сочетанием неплодотворных ориентаций между собой и сочетаниемнеплодотворной ориентации с плодотворной. Некоторые из первых имеютопределенное сродство друг с другом; например, рецептивная чаще соединяетсяс эксплуататорской, чем со стяжательской. Рецептивную и эксплуататорскуюориентации объединяет тесный контакт с объектом, в то время какстяжательской ориентации свойственна отстраненность от объекта. Тем неменее, часто вступают в сочетание и менее сходные ориентации. Если мы хотимохарактеризовать человека, нужно, как правило, определить, какая ориентацияу него доминирует. Сочетание неплодотворной и плодотворной ориентаций требует болеетщательного рассмотрения. Нет человека, чья ориентация целиком плодотворна,и нет человека, полностью лишенного плодотворности. Но удельный весплодотворной и неплодотворной ориентации в характере каждого человекаварьируется и определяется качеством неплодотворных ориентаций. Ввышеизложенном описании неплодотворных ориентаций мы исходили из того, чтоони доминируют в характере. Теперь мы должны дополнить это описание,признав, что определенные качества неплодотворных ориентаций имеют место и вхарактере, где доминирует плодотворная ориентация. Здесь неплодотворныеориентации не имеют негативного значения, как при их доминировании вхарактере, а различаются по их конструктивным качествам. Фактически,описанные неплодотворные ориентации можно рассматривать как искаженияориентаций, которые являются сами по себе нормальной и необходимой частьюжизни. Каждое человеческое существо, чтобы выжить, должно обладатьспособностью брать вещи от других людей, овладевать вещами, сберегать их иобменивать. Человек должен также обладать способностью следовать авторитету,руководить другими людьми, оставаться в одиночестве и отстаивать себя. Только если его способ обретения вещей и взаимоотношений с другими людьми посуществу неплодотворен, то способность брать, овладевать, сберегать иобменивать превращается в жажду потреблять, эксплуатировать, стяжать,торговать, и это становится доминирующим способом жизни. Формы социальныхустановок у человека, по преимуществу ориентированного плодотворно,--преданность, авторитетность, честность, настойчивость превращаются вподчиненность, господство, отстраненность, деструктивность у человека спреимущественной неплодотворной ориентацией. Всякая неплодотворнаяориентация, следовательно, имеет положительную и отрицательную стороны, всоответствии с уровнем плодотворности в целостной структуре характера.Предложенный перечень положительных и отрицательных сторон различныхориентаций может служить иллюстрацией данного принципа. =[30]= =[36]= РЕЦЕПТИВНАЯ ОРИЕНТАЦИЯ (берущая)| Положительная сторона | Отрицательная сторона |
| берущая | пассивная, безынициативная |
| ответственная | бездумная, бесхарактерная |
| почтительная | подчиненная |
| скромная | лишенная гордости |
| обаятельная | паразитическая |
| сговорчивая | беспринципная |
| социально приспособленная | рабская, лишенная уверенности в себе |
| идеалистичная | нереалистичная |
| восприимчивая | трусливая |
| вежливая | бесхребетная |
| оптимистичная | принимающая желаемое за должное |
| доверчивая | легковерная |
| нежная | сентиментальная |
| Положительная сторона | Отрицательная сторона |
| активная | эксплуатирующая |
| способная взять инициативу | агрессивная |
| способная предъявить требование | эгоцентричная |
| горделивая | самодовольная |
| импульсивная | безрассудная |
| пленяющая | обольщающая |
| Положительная сторона | Отрицательная сторона |
| практичная | без воображения |
| экономная | жадная |
| осторожная | подозрительная |
| сдержанная | холодная |
| терпеливая | заторможенная |
| внимательная | тревожная |
| стойкая, упорная | упрямая |
| невозмутимая | ленивая |
| устойчивая к стрессу | инертная |
| аккуратная | педантичная |
| методичная | вязкая |
| преданная | собственническая |
| Положительная сторона | Отрицательная сторона |
| целеустремленная | пользующаяся случаем |
| готовая к обмену | непоследовательная |
| моложавая | ребячливая |
| устремленная вперед | не считающаяся с будущим или прошлым |
| свободомыслящая | без принципов и ценностей |
| общительная | неспособная к уединению |
| экспериментирующая | бесцельная |
| недогматичная | релятивистская |
| действенная | сверхактивная |
| любознательная | бестактная |
| понятливая | умничающая |
| контактная | неразборчивая |
| терпимая | безразличная |
| остроумная | глуповатая |
| щедрая | расточительная |
ГЛАВА IV
ПРОБЛЕМЫ
ГУМАНИСТИЧЕСКОЙ ЭТИКИ
С амый очевидный аргумент против принципа гуманистической этики -- чтодобродетель равнозначна исполнению человеком обязанностей перед самим собой,а порок -- небрежению самим собой -- состоит в том, что мы делаем эгоизм илисебялюбие нормой человеческого поведения, когда в действительности цельюэтики должна быть победа над эгоизмом, и, далее, что мы не замечаемврожденного человеку зла, которое можно обуздать только страхом наказания ипочтением к авторитетам. Или, если человек от природы не зол, и этотаргумент отпадает, то не стремится ли человек постоянно к удовольствию, аоно само по себе не противоположно ли принципам этики или, по крайней мере,не безразлично ли к ним? Не сознание ли -- единственная сила в человеке,побуждающая его жить добродетельно, и не утратило ли сознание свою роль вгуманистической этике? Похоже, в ней нет места вере; но не вера лисоставляет необходимую основу этического поведения? Эти вопросы предполагают определенную трактовку человеческой природы истановятся предметом внимания всякого психолога, задумывающегося надпроблемой счастья и развития человека и соответственно над моральныминормами, способствующими достижению этой цели. В данной главе я попытаюсьрассмотреть эти проблемы в свете психоаналитических данных, теоретическоеоснование для рассмотрения которых было заложено в главе "Человеческаяприрода и характер".СЕБЯЛЮБИЕ, ЛЮБОВЬ К
СЕБЕ И ЛИЧНЫЙ ИНТЕРЕС [56]
Люби ближнего своего как самого себя. Библия Современная культура насквозь пронизана запретом на себялюбие. Насучат, что быть себялюбивым грешно, а любить других -- добродетельно.Конечно, это учение находится в вопиющем противоречии с практическимположением дел в современном обществе, признающем, что себялюбие -- самыймощный и оправданный стимул человека, и, следуя этому повелительномустимулу, индивид вносит самый большой вклад в общее благо. Но учение,объявляющее себялюбие страшным грехом, а любовь к другим -- величайшейдобродетелью, все еще сильно. Себялюбие употребляется здесь почти каксиноним любви к себе. Альтернатива такова: или любовь к другим, чтодобродетельно,-- или любовь к себе, что грешно. Этот принцип нашел свое классическое выражение в теологии Кальвина,согласно которой человек по природе своей зол и бессилен. Человек не можетдостичь абсолютно никакого блага своими силами или заслугами. "Мы не себепринадлежим,-- говорит Кальвин.-- Потому ни разум наш, ни воля наша да невозобладают в размышлениях наших и поступках. Мы не себе принадлежим, потомудавайте не ставить себе целью искать того, что может быть выгодно нам вплотскости нашей. Мы не себе принадлежим, потому давайте, сколь возможно,забудем себя и все, что не наше. Лишь Богу принадлежим мы; а потому для Негодавайте жить и умирать. Ибо как самая опустошительная зараза, что губитлюдей,-- это когда они себя самих слушаются, так единственное прибежищеспасения -- это ничего не ведать и не хотеть самим, но положиться на Бога,который ведет нас"[57].Человек не только должен знать о полном своем ничтожестве, но он еще идолжен делать все, чтоб смирить себя. "Ибо я не называю то смирением, есливы полагаете, что у вас осталось еще нечто..., о чем мы не можем думать, какдолжны бы, с полным презрением, как обо всем, что нам могло казаться в себесовершенным. Истинное смирение -- это непритворное покорство ума,сокрушенного тяжким чувством своего ничтожества и убогости; ибо такой образего начертан словом Божьим"[58]. Этот акцент на ничтожестве и греховности человека означает, что вчеловеке нет ничего достойного уважения и любви. Эта доктрина основана насамоунижении и самоненавистничестве. Кальвин прямо указывает на это; онназывает любовь к себе "чумой".[59] Если человек обнаруживает в себе нечто,что "доставляет ему удовлетворение самим собой", он предается этой грешнойлюбви к себе. Это пристрастие к самому себе заставляет его осуждать других ипрезирать их. Следовательно, любить себя или любить что-то в себе -- этоодин из величайших грехов. Считается, что это исключает любовь к другим[60] и тождественносебялюбию.[61] Образ человека в трактовке Кальвина и Лютера оказал огромное влияние наразвитие современного западного общества. Они заложили основание установки,которой свойственно не признавать счастье человека целью жизни, и где онстал средством, придатком целей, внеположных ему,-- всемогущего Бога или неменее могущественных светских авторитетов и норм, государства, бизнеса,успеха. Кант, который, возможно, оказался самым влиятельным этическиммыслителем периода Просвещения благодаря его идее, что человек должен бытьлишь целью и ни в коем случае не средствам, тем не менее, с таким жеосуждением относился к любви к себе. Согласно Канту, добродетель -- хотетьсчастья другим людям, но желание собственного счастья -- моральнобезразлично, поскольку собственное счастье -- это то, к чему человекстремится по своей природе, а естественное стремление не может обладатьположительной этической ценностью [62]. Кант признает, что человек имеет правона счастье: при определенных обстоятельствах его долг даже может состоять втом, чтоб позаботиться о своем счастье отчасти потому, что здоровье,богатство и тому подобное могут быть средствами для исполнения человекомсвоего долга; отчасти потому, что отсутствие счастья -- нищета -- можетпомешать человеку в исполнении его долга[63]. Но любовь к себе, стремление ксобственному счастью никогда не могут быть добродетелью. Как этическийпринцип, принцип собственного счастья "более всего неприемлем не толькопотому, что это ложный принцип.., но потому, что он подводит поднравственность мотивы, которые, скорее, подрывают ее и уничтожают весь еевозвышенный характер".[64] Кант разграничивает эгоизм себялюбия (philautia -- благоволение ксамому себе) и эгоизм самодовольства, удовлетворенность самим собой. Но даже"разумное себялюбие" должно быть ограничено этическими принципами, асамодовольство вообще должно быть сокрушено, и индивид должен прийти кчувству смирения, сопоставляя себя со святостью морального закона[65]. Человек должен находитьвысшее счастье в исполнении своего долга. Осуществление моральных принципов-- и, следовательно, индивидуальное счастье -- возможно лишь во всеобщем, внации, в государстве. Но "под благом государства подразумевается неблагополучие граждан и их счастье..."[66] Salus rei publicae suprema lex est.* Несмотря на то, что Кант демонстрирует намного больше уважения кцелостности индивида, чем это делали Кальвин или Лютер, он отказываетиндивиду в праве на протест даже против самого тиранического правления;мятежник должен быть наказан не иначе как смертью, если он угрожаетправителю[67]. Кант делаетакцент на врожденной наклонности человека ко злу[68], для подавления которой необходимморальный закон, категорический императив, чтобы человек не стал скотом, ичеловеческое общество не превратилось в дикую анархию. В философии периода Просвещения человеческому праву на счастье другимимыслителями, например Гельвецием, придавалось намного больше значения, чемКантом. Это направление в философии Нового времени нашло самое радикальноевыражение у Штирнера и Ницше[69]. Хотя в оценке себялюбия они занимаютпозицию, противоположную позиции Кальвина и Канта, они согласны с ними втом, что любовь к другим составляет альтернативу любви к себе. Они осуждаютлюбовь к другим как слабость и самоотречение и объявляют эгоизм, себялюбие илюбовь к себе добродетелью. При этом они тоже запутывают проблему, непроводя четкого разграничения между последними понятиями. Так, Штирнерговорит: "Здесь решающим должен быть эгоизм, себялюбие, а не принцип любви,не мотивы вроде милосердия, благородства, добродушия или даже справедливостии равенства -- ибо справедливость (iustitia) -- это тоже феномен любви;любовь знает только жертву и требует самоотречения"[70]. Осуждаемая Штирнером любовь -- это мазохистская зависимость, делающаяиндивида средством для достижения чьих-то целей. Выступая против такойлюбви, Штирнер не смог избежать преувеличения в своих остро полемическихформулировках. Предлагаемый им позитивный принцип[71] противоположен установке, на векаутвердившейся в христианской теологии и сохранявшейся в немецком идеализмевремен Штирнера: заставить индивида покоиться и полностью отдать себя вовласть некоей силе и некоей норме вне его. Штирнер не был философом, равнымКанту или Гегелю, но он имел смелость восстать против той частиидеалистической философии, которая отвергала права конкретного индивида итем самым помогала самовластному государству оставаться силой, подавляющейиндивида. Несмотря на множество различий между Ницше и Штирнером, их идеи в этомотношении имеют много общего. Ницше также объявлял любовь и альтруизмпроявлением слабости и самоотрицания. По Ницше, потребность в любви типичнадля рабских душ, неспособных бороться за свои желания и пытающихся получитьжелаемое через любовь. Альтруизм и любовь к людям, таким образом, сталипризнаком вырождения[72].Согласно Ницше, в хорошей и здоровой аристократии существенна ее готовностьприносить в жертву своим интересам массы людей, не испытывая чувства вины.Общество должно быть "фундаментом и помостом, могущим служить подножиемнекоему виду избранных существ для выполнения их высшей задачи и вообще длявысшего бытия"[73]. Можнопривести множество цитат, чтоб засвидетельствовать этот дух презрения иэгоизма. Эти идеи часто понимают как философию Ницше. Однако они не даютпредставления об истинной сути его философии[74]. Существует несколько причин, почему Ницше выразил себя так, а не иначе.Прежде всего, как и у Штирнера, его философия была реакцией -- протестом --против философской традиции подчинения эмпирического индивида силам ипринципам, существующим вне его. Склонность Ницше к преувеличениям указываетна это реактивное качество. Во-вторых, в личности Ницше наличествоваличувства неуверенности и тревожности, которые заставляли его особенноевнимание уделять "сильному человеку", как реактивному образованию. Наконец,Ницше находился под впечатлением теории эволюции с ее акцентом на "выживаниисильнейшего". Такая интерпретация не отменяет того факта, что Ницше считал,будто существует противоречие между любовью к другим и любовью к себе; и всеже в его идеях есть ядро, благодаря которому эта ложная дихотомия может бытьпреодолена. "Любовь", на которую он обрушивается, коренится не в силечеловека, а в его слабости. "Ваша любовь к ближнему есть ваша дурная любовьк самим себе. Вы бежите к ближнему от самих себя и хотели бы из этогосделать себе добродетель, но я насквозь вижу ваше бескорыстие". Он прямозаявляет: "Вы не выносите самих себя и недостаточно себя любите"[75]. По Ницше, индивид имеет"невероятно огромное значение"[76]. "Сильный" индивид тот, кто обладает"истинной добротой, благородством, величием духа, кто дает не для того,чтобы брать, кто не хочет выделяться своей добротой,-- "расточительство" каквид истинной доброты, богатство человека как предпосылка"[77]. Ту же мысль он выражает и в книге "Такговорил Заратустра": "Один идет к ближнему, потому что ищет себя, а другой-- потому что хотел бы потерять себя"[78]. Смысл этой идеи таков: любовь -- феномен избытка; ее предпосылкойслужит сила человека, способного отдавать. Любовь -- это утверждение иплодотворность, "...ибо то, что она любит, она еще хочет -- создать"[79]. Любить другого человека-- это добродетель, если любовь проистекает из внутренней силы, но она --порок, если проистекает из неспособности человека быть самим собой[80]. Тем не менее, фактостается фактом: Ницше оставил проблему отношения между любовью к себе илюбовью к другим неразрешимой антиномией. Учение, что себялюбие -- высшее зло, и любовь к себе исключает любовь кдругим, ни в коей мере не ограничивается теологией и философией. Оно сталоодной из избитых идей, пропагандируемых в семье, школе, кино, книгах; давдобавок еще всеми инструментами социального внушения. "Не будьсебялюбцем",-- вот сентенция, внедрявшаяся в сознание миллионов детейпоколение за поколением. Смысл ее смутен. Большинство людей сказали бы, чтоэто значит не быть эгоистичным, не считающимся с другими, невнимательным кдругим. В действительности же, эта сентенция обычно означает нечто большее.Не быть себялюбивым значит не делать то, что хочешь, отказаться от своихжеланий во имя желаний авторитета. "Не будь себялюбивым" -- в конечномсчете, эта сентенция несет в себе ту же двусмысленность, что и вкальвинизме. Помимо своего явного значения, она еще означает "не люби себя","не будь собой", а подчини себя чему-то более важному, чем ты сам, внешнейсиле или ее интериоризации -- "долгу". "Не будь себялюбивым" -- эта формуластановится одним из самых мощных идеологических орудий подавленияспонтанности и свободного развития личности. Под давлением этого лозунгачеловек идет на жертву и полное подчинение; "бескорыстны" только тедействия, которые служат не индивиду, а кому-то или чему-то вне его. Нужно повторить, что данная картина в известном смысле односторонняя.Ибо наряду с учением, что не следует быть себялюбивым, в современномобществе пропагандируется и противоположное учение: помни о своей выгоде,действуй так, как лучше для тебя; поступая так, ты к тому же приносишьвеличайшую пользу всем другим. Фактически, идея, что эгоизм -- это основавсеобщего благополучия, оказалась тем принципом, на котором построенообщество конкуренции. Странно, что два таких, казалось бы, противоречивыхпринципа могут уживаться в одной культуре; однако, на деле это так. Одно изследствий такого противоречивого положения -- дезориентация индивида.Метание между двумя этими догмами серьезно вредит процессу интеграцииличности. Эта дезориентация является одним из главных источников душевногоразлада и беспомощности современного человека[81]. Догма, что любовь к себе тождественна "себялюбию" и альтернативна любвик другим, заполонила теологию, философию и общественную мысль; эта же догманашла научное выражение во фрейдовской теории нарциссизма. Фрейдовскаяконцепция исходит из представления об устойчивой величине либидо. Вмладенчестве вся энергия либидо замкнута на самом ребенке, это стадия"первичного нарциссизма", как называет ее Фрейд. В процессе индивидуальногоразвития либидо перемещается с его носителя на другие объекты. Еслиотношения человека к объектам блокируются, то либидо перестает устремлятьсяна объекты и обращается на своего носителя; это называется "вторичнымнарциссизмом". Согласно Фрейду, чем больше любви я отдаю миру вне меня, темменьше мне остается любви к самому себе, и наоборот. Таким образом, онобъясняет феномен любви истощением любви к себе, когда все либидо обращенона некий внешний объект. Возникают такие вопросы: подтверждает ли психологическое наблюдениетезис, что существует исходное противоречие и альтернатива между любовью ксебе и любовью к другим? Является ли любовь к себе тем же феноменом, что исебялюбие, или они противоположны? Далее, является ли себялюбие современногочеловека в самом деле вниманием к себе, к своим индивидуальныминтеллектуальным, эмоциональным и чувственным возможностям? Не стал личеловек придатком своей социально-экономической роли? Тождественно ли егосебялюбие его любви к себе или оно обусловлено именно отсутствием любви ксебе? Прежде чем приступить к рассмотрению психологического аспекта себялюбияи любви к себе, следует указать на логическую ошибку в утверждении, чтолюбовь к другим и любовь к себе взаимоисключаемы. Если добродетельно --любить ближнего как человеческое существо, то добродетельной, а не порочнойдолжна быть и моя любовь к самому себе, раз я тоже человеческое существо.Нет такого понятия человека, которое не включало бы и меня. Учение,требующее такого исключения, доказывает свою внутреннюю противоречивость.Идея, выраженная в библейской заповеди "люби ближнего как самого себя",подразумевает, что уважение к своей собственной целостности и уникальности,любовь к себе и понимание своего Я неотделимы от уважения, любви и пониманиядругого человека. Любовь к моему Я нераздельно связана с любовью ко всякомудругому Я. Мы подошли теперь к исходным психологическим предпосылкам, на которыхстроятся наши выводы. В общем виде эти предпосылки таковы: не только другиелюди, но и мы сами являемся "объектами" наших чувств и установок. Установкипо отношению к другим и по отношению к себе не только не противоположны, нокоренным образом взаимообусловлены. Относительно обсуждаемой проблемы этоозначает следующее: любовь к другим и любовь к себе не альтернативны.Напротив, установка на любовь к себе обнаруживается у всех, кто способенлюбить других. Любовь, в принципе, неделима в том, что касается связи между"объектами" и моим Я. Подлинная любовь -- это проявление плодотворности, иона предполагает заботу, уважение, ответственность и знание. Это не"аффект", не увлеченность, а активное содействие росту и счастью любимогочеловека, коренящееся в собственной способности любить. Любить -- значит проявлять собственную силу любви, любить кого-то --это актуализация и сосредоточение этой силы на одном человеке. Неверно, какпредставляет это идея романтической любви, что в мире существует лишь одинчеловек, которого можно любить, и величайшая удача всей жизни -- найти этогоединственного человека. Неверно, что если такой человек найдется, то любовьк нему (или к ней) требует отказа от любви к другим людям. Любовь,испытываемая только к одному человеку, самим своим фактом доказывает, чтоэто не любовь, а симбиотический союз. Утверждающая сила любви в том, что влюбимом человеке мы видим воплощение истинно человеческих качеств. Любовь кодному человеку предполагает любовь к человеку, как таковому. То, что УильямДжемс называет "разделением труда", когда человек любит свою семью, аостальных воспринимает как "чужих",-- это признак глубинной неспособностилюбить. Любовь к людям -- не абстракция, как часто полагают, следующая залюбовью к отдельному человеку, а предпосылка такой индивидуальной любви,хотя она и достигается любовью к отдельным индивидам. Из этого следует, что мое Я, в принципе, должно быть таким же объектоммоей любви, как и Я другого человека. Утверждение моей собственной жизни,счастья, развития, свободы коренится в моей способности любить, т. е. взаботе, уважении, ответственности и знании. Если человек способен кплодотворной любви, он любит также и себя, если он может любить толькодругих, он вообще неспособен любить. Признавая, что любовь к себе и к другим в принципе взаимосвязаны, какмы объясним себялюбие, которое очевидно исключает какой-либо искреннийинтерес к другим людям? Себялюбивый человек интересуется только собой,желает всего только для себя, чувствует удовольствие не в том, чтоботдавать, а только в том, чтоб брать. Внешний мир воспринимается только сточки зрения того, что от него можно получить; у себялюбца нет интереса кнуждам других людей и уважения к их достоинству и целостности. Он можетвидеть лишь себя; он оценивает все и вся с точки зрения полезности ему; онвообще неспособен любить. Не доказывает ли это, что интерес к другим иинтерес к себе составляют неизбежную альтернативу? Это было бы так, если бысебялюбие и любовь к себе были тождественны. Но такое допущение и являетсятем самым заблуждением, которое привело к стольким ошибочным выводамотносительно нашей проблемы. Себялюбие и любовь к себе не только нетождественны, но и прямо противоположны. Себялюбец любит себя не слишкомсильно, а слишком слабо; а в действительности, он ненавидит себя. Этоотсутствие любви к себе и заботы о себе, которое составляет лишь одно изпроявлений отсутствия плодотворности, делает его опустошенным ифрустрированным. Он по необходимости несчастен и тревожно сосредоточен натом, чтоб урвать от жизни те удовольствия, которые он сам же себе мешаетполучить. Кажется, что он слишком заботится о себе, но в действительности онлишь делает безуспешные попытки скрыть и компенсировать отсутствие заботы освоем реальном "я". Фрейд признает, что себялюбивый человек -- нарциссист,раз он отказывает в любви другим людям и обращает ее на самого себя. Верно,что себялюбивые люди неспособны любить других, но они неспособны любить исамих себя. Себялюбие легче понять, если сравнить его с жадной сосредоточенностьюна других людях, которую мы о