Огненный Крест.
Они замыслили не изнасиловать ее. Надругаться над ее телом иначе.
– Что пометим? – спросил тот, кто держал клеймо. – Бедро, как сопляку Муру Эльду?
Пиллор окинул девочку недобрым взглядом.
– Нет. То, что увидят все, – и тронул ее за щеку. – Пошлем привет от Огненного Креста шлюхе в верхних покоях!
Дарт отшатнулась, и они засмеялись. Где ее единственное оружие? Она провела рукой по ободранному колену, вымазала ее кровью. Где Щен?
Огляделась и только теперь заметила, что осталась одна.
Щена в комнате не было.
К ней шагнул Пиллор.
– Придержите‑ка ее.
Брант очень скоро понял, что за ним следят.
Почувствовал это, спускаясь по лестнице, еще три этажа назад – как легкое давление меж лопатками. Оглянулся несколько раз, но ничего необычного не заметил. Мужчины, женщины, в плащах, нарядных платьях. Пробежала мимо, толкнув его, прачка с узлом белья. Торопясь, видно, к какому‑то знатному жильцу – пахнуло дорогими благовониями.
Потом Брант застрял. До первого этажа оставалось совсем немного, но снизу вдруг хлынула толпа народу, и все толковали о каком‑то разбившемся флиппере. Стремились вверх, как дым по трубе, горя желанием разузнать побольше.
Бранта прижали к стене. И тут он заметил наконец, что камень на груди изрядно потеплел. Невольно коснулся шрама на горле, потом подвески. Жар был не такой, как в прошлый раз, когда, казалось, кожа должна пойти волдырями. Гораздо слабее. Заинтригованный и встревоженный разом, Брант зажал камень в кулаке.
Тепло усилилось, словно талисман откликнулся на его чувства. Мальчик поднялся на ступеньку, потом еще на одну. Из теплого камень стал горячим. Брант добрался до площадки, и в кулаке у него запылал раскаленный уголь.
Содрогнувшись, он остановился. Вспомнил демона, который явился ему в прошлый раз, когда камень горел огнем. Огляделся. Никого.
Камень начал остывать.
Сейчас за Брантом не следили. Он знал это точно.
Шагнул еще на ступеньку вверх, и камень слегка потеплел. Тогда мальчик стал подниматься к следующей площадке. Камень откликался, наливаясь изнутри огнем. Но стоило остановиться или замедлить шаг, холодел снова.
Потом Бранта подхватил поток поднимавшихся людей, и с этим потоком площадку он проскочил. Камень тут же начал остывать. И делался холоднее с каждым шагом.
Брант повернул обратно и начал пробиваться сквозь толпу вниз, к оставшейся позади площадке.
Тепло в кулаке усилилось.
С площадки Брант свернул в коридор.
Там никого не было. И Брант поспешил вперед, руководствуясь мерой нагревания камня, как путеводным магнитом. Прошел с четверть коридора, и камень запылал нестерпимым огнем.
От боли у него перехватило дыхание. Цель явно была близка.
Брант, схватившись за шнурок, сорвал талисман с шеи, опустил руку. Камень закачался в воздухе. И вдруг замер – наткнувшись на препятствие в виде звериного тельца из расплавленной бронзы.
Демон появился из ниоткуда, у самых ног Бранта. Хвостом к мальчику, мордой к двери. Тело его плавилось и струилось, то теряя, то вновь обретая свои странные очертания – полуволка‑полульва. Ярость разливалась от него волнами, словно жар из кузнечного горна.
Огненный зверек прыгнул на дверь и исчез.
Через мгновение Брант услышал крики.
Дарт отбивалась изо всех сил, ничего не видя из‑за собственного плаща, который накинул ей на голову приятель Пиллора. Брыкнула ногой, в кого‑то попала. Тот громко охнул.
– Держи ее за ноги, Рискольд! – приказал оруженосец.
Ее схватили за колено.
Отчаяние Дарт сменилось бешенством. Ей удалось выдернуть руку и дотянуться до того, кто держал. И что есть силы вонзить ногти в его руку.
Он вскрикнул.
Хватка ослабела, Дарт сбросила плащ и вырвалась… но только на мгновение. Один тут же прыгнул на нее, намереваясь придавить к полу. Отпихивая его, она наткнулась на рукоять меча у него на поясе.
Схватила, дернула.
Клинок выскользнул из ножен. Нападавший снова вскрикнул, порезавшись случайно о лезвие.
Дарт перекатилась на бок, вскочила. И с чужим мечом в руке повернулась к своим мучителям.
Меч был не деревянный. Стальной.
Тот из дружков Пиллора, что понаглее, держался за раненую руку. Глаза его от боли сузились, но в них горела злоба.
Дарт вскинула меч, и тот ярко сверкнул, отразив свет жаровни. В ответ сверкнул выхваченный из ножен клинок Пиллора. На рукояти не было черного алмаза, рыцарского знака. Слишком высокая честь для оруженосца.
– Оставьте ее мне, – сказал Пиллор своим дружкам. Напрасные хлопоты – раненый и так уже остался без меча, а второй приятель пятился к двери, встревать явно не желая.
Пиллор оскалился.
– Что ж, пустим тебе кровь. А потом заклеймим – так, чтоб все видели.
Дарт, ничего не ответив, приготовилась к обороне.
Но это был не учебный поединок. Ее противник начал с жесточайшего выпада.
Отбивать она не стала. Куда там – с ее силой против его. Просто повернула клинок, сталь скользнула о сталь. Отвела назад левое плечо, и меч Пиллора свистнул мимо, не зацепив.
От неожиданности тот потерял равновесие.
И оказался слишком близко.
Дарт глазом не моргнув показала, как хорошо выучила его предыдущий урок – в бою порой пригождается не только оружие. Она с силой пнула Пиллора коленом в пах.
Он с криком отшатнулся.
Тут краем глаза она увидела знакомое сияние. Сквозь запертую дверь ворвался Щен. Размытое яростное пятно, струящаяся огненная бронза.
Чуть успокоившись, Дарт тем не менее сосредоточилась на своем враге. Держась одной рукой за низ живота, другой он уже заносил меч.
– Ты покойница, – прошипел Пиллор.
Щен заметался вокруг нее, но не было времени намазать его кровью. Осенить Милостью, таившейся в ее главном гуморе, сделать материальным.
Пиллор снова двинулся на нее, несколько осторожнее, присматриваясь. В глазах мелькнула коварная насмешка. Дарт напряглась. Мечом он все‑таки владел куда лучше.
Он сделал выпад, проверяя ее на этот раз.
Она парировала. Но, отбросив ее клинок, он ложным выпадом отвлек внимание и ударил уже в полную силу. Дарт елееле, отступив на шаг, успела отразить удар, от которого загудела вся рука.
Пиллор довольно ухмыльнулся и опустил меч.
Дарт этим воспользовалась. И ринулась на него. Он наклонил лезвие еще ниже, открываясь. Когда она поняла свою ошибку, было слишком поздно. Не остановишься, когда несет вперед инерция атаки.
Пиллор внезапно выставил вперед локоть и повернул клинок в противоположном направлении. Первое движение. Начало «каприза наэфрина».
Танца, в который она уже, считай, втянулась.
В круговом замахе он сделал петлю мечом, поймал ее клинок, прижал локоть к боку и повернулся на каблуке.
Меч вылетел из ее руки под пение стали. Кувыркнулся в воздухе и клацнул о каменный пол.
Мешкать Пиллор не стал. Направил острие ей в живот.
Дарт оставалось лишь одно. То, чему ее тоже научил оруженосец. Она схватилась за клинок и оттолкнула его.
Руку обожгло болью.
Она останется без пальцев.
Но не успела Дарт подумать об этом, как раздался треск. Засов из двери вылетел, та распахнулась. Пиллор от неожиданности придержал удар. И Дарт, разжав руку, отскочила.
Из коридора в комнату хлынул свет. На пороге кто‑то появился. И замер, пытаясь понять, что происходит.
Пиллор с мечом в руке развернулся к незваному пришельцу. Окинул, оценивая, взглядом темный, очерченный светом силуэт. Судя по простому плащу – не рыцарь. И стало быть, неважно, кто он.
– Проваливай! Тебя тут не ждали!
Пришелец, словно не слыша, ступил в комнату. Теперь, в свете, падавшем из двери, стало видно его лицо.
Бронзовый мальчик.
Брант.
Откуда?..
– Отпусти ее, – сказал он с удивительным спокойствием.
Дарт быстро перевела взгляд на Пиллора. Теперь уж точно конец. Жгучая боль в раненой ладони отдавалась до локтя. Девочка стиснула кулак, словно надеясь выдавить ее.
Подчиниться Пиллор, конечно же, и не подумал. Злоба его, только усилившаяся оттого, что атаку не удалось довести до конца, обрела новую мишень. Тем более что пришелец, носивший стоптанные сапоги и поношенный плащ, явно был всего лишь простым слугой.
Оруженосец снова опустил меч. Обманывая противника, притупляя его бдительность. Дарт заметила, что за спиной он прячет кинжал.
– Нет! – Она выбросила вперед руку. С порезанной ладони капнула кровь.
Но капля ее упала не на пол.
На поджидавшее внизу существо.
Благословенная кровь мгновенно втянула его в этот мир. Полыхнула огненно‑красная вспышка, и Щен явился всем взорам. Он ринулся на врага как раз в то мгновение, когда Пиллбр выдернул кинжал из‑за спины и метнул его в незнакомца.
Расплавленная бронзовая стрела пронеслась по воздуху, впилась в руку оруженосца и отхватила ее по локоть. Пиллор заорал.
Защита, впрочем, оказалась излишней. Бросок оруженосца цели не достиг. Брант, словно зная о нем заранее, чуть отступил. Кинжал вылетел в коридор.
Пиллор, шлепнувшись на задницу, с изумлением уставился на свою руку. Вернее, на обрубок ее – черный, обожженный. Рукав еще дымился.
Дружки оруженосца завопили от страха. И бросились к двери, прочь от Щена, который кровожадно закружил возле Пиллора.
Брант пропустил их и подошел к девочке.
В вытаращенных глазах Пиллора стоял ужас. Он зарыдал, что‑то бессвязно бормоча, бросил меч и пополз, помогая себе уцелевшей рукой, подальше от них.
Брант сказал:
– Уходим. Скорее.
И посмотрел на Щена – отчего‑то без всякого удивления.
Дарт направилась вслед за мальчиком к двери.
– Отзови своего демона, – напомнил он.
У нее не было сил спорить.
– Ко мне, Щен.
Словно не слыша, тот продолжал бешено носиться вокруг Пиллора. Вздыбив гриву, изрыгая из пасти огонь.
– Ко мне! – сказала Дарт строже. Она помнила, что случилось с другим мужчиной, в птичнике школы Чризмферри. Видела, каков бывает Щен в неистовстве. И в глубине души желала того же Пиллору.
А Щен словно бы чувствовал это. Он оглянулся на нее, и в его сверкающих глазах она увидела отражение собственной ярости. И еще что‑то – не от этого мира. Чего – понять не могла.
Оба жаждали крови – и он, и она. Но тут Брант взял ее за локоть, мягко и настойчиво подтолкнул к двери.
– Ко мне! – снова приказала она. – Быстро.
Щен остановился. Пиллор застонал, пополз к стене. По полу за ним тянулся мокрый след – видно, обмочился со страху. Но больше ему ничто не угрожало. Щен наконец послушался. Недовольно потрусил к Дарт.
От него пахло горелой кровью – ее собственной. А может, и кровью Пиллора.
Едва выйдя в коридор, они услышали крик на главной лестнице:
– Демон!
Брант взглянул на девочку. В изумрудных глазах его она заметила золотые искорки.
– Куда теперь? – спросил он.
– Сюда, – сказала Дарт и торопливо повела его в другую сторону, к черной лестнице, лабиринтам коридоров и комнат, где жили слуги подземных обитателей и рыцарей Ташижана.
– Он исчезает, – сказал Брант, посмотрев на Щена.
– Кончилась Милость, которая дала ему плоть.
Тут Щен растаял вовсе, снова стал призрачным – и как раз вовремя. Распахнулась одна из дверей, вышел, привлеченный переполохом, в коридор старенький слуга. Щен пробежал прямо сквозь его ногу, и Дарт с Брантом поспешили поскорее пройти мимо.
Добравшись до черной лестницы, они спустились бегом на целый пролет.
– О какой Милости ты говорила? – спросил Брант по пути.
– О такой. – Девочка обернула плащом раненую руку, прижала к груди. – У меня в крови.
Она понимала, что приоткрывает тайну, которую никому не следует знать. Но выдумывать отговорки не было ни сил, ни желания. Да и странный мальчик этот, казалось, знал больше, чем хотел показать.
Как он нашел ее, к примеру, в той комнате?
Похоже, секреты имелись у обоих. И оба не спешили открывать их до конца.
Брант завидел нишу, придержал девочку и увлек ее туда. Вытянул из внутреннего кармана плаща платок из грубого холста. Взял руку Дарт и ловко замотал им кровоточащую ладонь.
– Пальцы двигаются?
Дарт проверила. Двигались, хотя было больно.
– Порез вроде неглубокий, – сказал он. – Но надо показать лекарю.
Ощутив внезапно неловкость от его прикосновения, Дарт высвободила руку.
– Покажу.
Они снова вышли на лестницу. И услышали наверху громкие, вопрошающие голоса. Рыцари теней пустились на поиски.
– Они с демоном побежали туда! – истерически прокричал кто‑то.
Пиллор.
Брант вздохнул, словно сожалея уже о своем заступничестве. Но потянул ее вниз по лестнице, не дожидаясь преследователей.
И только сейчас, слегка отойдя от потрясения, Дарт поняла вдруг весь ужас того, что произошло. Пиллор и его приятели, члены Огненного Креста, разнесут весть о ее демоне по всему Ташижану. Услышат их и на вершине Штормовой башни, в Эйре старосты. Катрин придет в ярость. Все рухнуло в одно мгновение, надежды нет никакой. Дарт обвинят в вызывании демонов, и с жизнью здесь будет покончено. Ее разоблачат. Если прежде не удастся сбежать.
Надо бы остановиться, собраться с мыслями…
– Меня они не знают, – сказал Брант. – Нам нужно место, где никто не станет искать тебя.
Где скрыться – сейчас она не могла сообразить. Просто описывала круги по лестнице, такой узкой, что приходилось бочком протискиваться мимо поднимавшихся навстречу слуг, которые, к счастью, никакого внимания на них с Брантом не обращали.
Он придержал ее за рукав.
– Кажется, я знаю, куда идти. На псарню. Для нас отвели загон, он охраняется. Можно спрятаться там.
Дарт кивнула. На псарне она была всего один раз. Вряд ли ее кто‑нибудь узнает.
– Есть короткая дорога, через внутренний двор, – сказала она.
И они поспешили дальше. Дарт подумала, что, оказавшись в безопасности, сумеет, возможно, передать смотрительнице весточку. Катрин лучше знать, как разобраться с тем, что случилось.
Проскочив еще три пролета, они добрались до уровня, что отделял верхнюю цитадель от подземных владений мастеров. Покинули лестницу, побежали по кухонному лабиринту, мимо раскаленных печей, кипящих котлов и скворчащих сковород, где на каждом шагу окатывало волной аппетитных запахов – то кипящего масла, то специй, то сладкого печенья.
– Следи за пирожными! – крикнул кому‑то главный повар, уперев в бока мясистые кулаки.
Выбравшись за дверь, они захлопнули ее за собой. Грохот кастрюль и удушающий жар остались позади. Брант и Дарт оказались в арке, что вела в срединный двор.
Дарт охнула и содрогнулась. Словно прыгнула в ледяной ручей – так тут было холодно. Брант повернулся к ней.
– Ураган уже здесь, – сказал он тихо и поднял взгляд к затянутому серыми тучами небу.
Шел снег, легкий, пушистый. Башенные стены преграждали путь ветру, и крупные хлопья, похожие на перья цапли, неспешно плыли в воздухе, опускаясь и вздымаясь снова, словно не желая касаться земли. Сквозь их пелену Дарт с трудом различала огромное змеиное дерево, что росло посреди двора. Целые сугробы громоздились на его нижних ветвях. А верхние тянулись к вершине Штормовой башни, словно древний вирм хотел выбраться из двора, который все гуще заносило снегом.
Брант протянул руку, поймал несколько хлопьев на ладонь. Те растаяли, и мальчик вытер руку о штаны. Потом прищурился и снова посмотрел на небо – с подозрением.
– Худшее – впереди, – проворчал он. – Ураган еще ударит. – И двинулся по сугробам вперед.
Дарт запахнула плащ потуже и поспешила его обогнать. Огибая змеиное дерево, заметила, что третий их спутник замешкался в арке, не решаясь выйти.
– Щен… ко мне. – Она хлопнула себя по ноге.
Но он лишь припал ниже к земле. Огненное сияние плавящегося бронзового тельца потускнело, шипастая грива подрагивала.
– Это же просто снег, – сказала Дарт, останавливаясь и поворачиваясь к нему.
Брант замедлил шаг.
– Ты со своим демоном говоришь?
– Это не демон, – с некоторым раздражением ответила она. – Это… это… – Но что тут скажешь на самом деле? – Неважно. Трудно объяснить.
Ей не хотелось рассказывать мальчику с изумрудными глазами о том, кто она такая. О том, что в отличие от богов Мириллии она не разделена на три части. Тем более что никто в точности не знал, так ли это. Щен родился одновременно с ней, неразрывно с ней связанным, и в каком‑то смысле и впрямь составлял с ней единое целое. Когда он оказывался слишком далеко от нее, она чувствовала себя ужасно. «Разделенные – и все же вместе» – так выразился однажды мастер Геррод.
Но сколько Дарт себя помнила, Щен был для нее просто Щен, ее призрачный спутник, защитник, преданный друг.
Этого ей было достаточно.
Сейчас, правда, упрямство Щена ее рассердило. Задерживаться из‑за него на холоде не хотелось.
– Щен, иди сюда!
– Ты всегда его видишь? – спросил Брант, оглядев заметенный снегом двор и сдвинув брови.
Ответить Дарт не успела. Щен наконец послушался. Выскочил из‑под арки, понесся к ней, стелясь над землей, мечась из стороны в сторону, словно пытаясь увернуться от снежных хлопьев. И пробежал мимо, явно испуганный, спеша добраться до укрытия в другом конце двора.
Дарт ринулась следом, увлекая за собой Бранта.
Щен как будто понял, к счастью, куда она до этого направлялась. Метнулся к входу на лестницу и побежал вниз по ступенькам.
Девочка в спешке поскользнулась на верхней и чуть не упала. Но Брант поймал ее за талию и поставил на ноги. На какое‑то мгновение она оказалась в его объятиях.
– Не ушиблась?
Щеки Дарт, несмотря на мороз, запылали.
– Нет… извини.
Он отпустил ее, сошел по короткой лесенке к низкой широкой двери. Открыл ее и придержал, пропуская спутницу. Испуганный Щен, не дожидаясь этого, уже успел проскочить сквозь дверь.
– Мы почти пришли, – сказала Дарт, переступая порог и пряча от мальчика глаза, чтобы они ее не выдали.
Оба очутились в темном коридоре, где казалось жарко после уличного холода. Добрались до поворота, свернули налево. И сразу услышали собачий лай и поскуливание. Пахнуло мокрой шерстью и грязной соломой. Всего в нескольких шагах находился вход на псарню – решетчатые железные ворота.
Возле них они остановились.
За ними начинался лабиринт низких, освещенных факелами коридоров, прорубленных в скале, на которой стоял Ташижан. По слухам, когда‑то здесь были подземные темницы – еще до пришествия богов, во времена правления королей‑варваров.
Как в них могли держать людей, Дарт не понимала. В каждой из выбитых в камне ниш помещалось от силы две собаки. Правда, довольно крупных.
На появление чужаков тут же откликнулись.
– Принесло же вас на мою голову! – проворчал нагнувшийся над помойным ведром смотритель, голый по пояс и похожий на медведя – так густо поросли волосом его спина и грудь. Голова же, по какому‑то капризу природы, была совершенно лысой и блестела от пота. – Есть у меня время, можно подумать, возиться с дикими щенками…
Он выпрямился, повернулся к воротам и разглядел наконец, кто там стоит. Замахал руками.
– Проваливайте… не до зевак мне нынче. Своих дел по горло.
– Добрый господин, – громко сказал Брант, – мне бы повидать земляных великанов, что прибыли из Ольденбрука.
Смотритель насупился пуще. Но к воротам все же подошел и впустил их.
– Так вы уже слыхали, что ли?
– Что слыхали? – сдвинул брови мальчик.
– Эй! Мастер Брант! – донеслось из бокового коридора.
Оттуда вылез огромный человек – один из великанов, которых Дарт уже видела. Он шел согнувшись в три погибели, руками едва не упираясь в устланный соломой пол. Несколько собак, не привыкших к такому зрелищу, завыли.
– Я только успел послать вам весточку. А вы уж тут – никак в окошко прыгнули?
Дарт показалось, что великан встревожен.
– Что случилось, Малфумалбайн? – спросил Брант. – Не получал я никакой весточки. Решил посмотреть, как вы устроились тут со щенками. Меня проводили… были так добры. – Он бросил взгляд на Дарт.
Исполин покачал здоровенной головой.
– Беда, мастер. Прям беда.
– Что‑то с волчатами?
Малфумалбайн понизил голос.
– Пропали.
– Умерли? – В голосе Бранта зазвенела тревога, а в глазах мелькнул гнев.
– Нет, мастер. Хоть за эту Милость богам спасибо. Вы лучше сами гляньте. Там Драл еще чего‑то старается…
– И это не моя вина! – заявил смотритель. И крикнул вслед, когда они двинулись в боковой коридор: – Всякому понятно! Предупредили бы, что щенки дикие, так я бы придумал что получше!
Малфумалбайн испустил тяжкий вздох и проворчал – достаточно громко, чтобы тот услышал:
– Местечко нам отвел в самом заду. Клетка‑развалюха, темнотища – ни единого факела.
Он завернул за угол, повел их по другому коридору.
Дарт заглядывала на ходу в клетки по обеим сторонам. В каждой лежали, прижавшись друг к другу для тепла, два рыжевато‑коричневых меховых кома.
Большинство псов лишь приоткрывали настороженно глаза, когда мимо проходили люди. Только несколько, помоложе и позлее, расхаживали, вздыбив загривок, у дверей клеток. В глазах их светилась Милость – земли и воздуха, как слышала однажды Дарт. Обостряющая чутье и слух.
В конце коридора скрючилось на полу еще одно великанское туловище. Оно странным образом подергивалось, сопровождая свои непонятные усилия потоком брани.
– Драл! – возопил первый великан. – Глянь‑ка, кого я нашел. Самого мастера Бранта!
Второй, такой же рыжий, как и первый, повернулся к ним боком. И Дарт увидела, что рука его застряла в дыре у самого основания стены. Дергался он, пытаясь вытащить ее оттуда.
– Никак…
Малфумалбайн ринулся на помощь. Тоже начал дергать, тянуть, крутить и браниться. Наконец попавшего в ловушку великана удалось освободить. Тот плюхнулся задом на пол и изнеможенно покачал головой.
Щен прокрался мимо него бочком и принюхался к дыре. Сквозь камень он проходить не мог, а потому не мог даже носа туда просунуть – отверстие было слишком мало.
– Вытащили мы их из чертова ящика, – принялся рассказывать Малфумалбайн. Чуть живых, мокрых… Описались по дороге со страху.
Он ткнул рукой в сторону клетки. Одна дверца висела наискось на одной петле, вторая была сломана.
– И токо сунули туда, как все и отвалилось.
– Силы я не рассчитал, – горестно пробубнил Драл.
– Они стрелой раз – и выскочили! Мы ловить стали, а тут эта крысиная нора. Туда они и ушли. Как знали куда. – Великан покачал головой. – И что теперь делать?
– Я попробовал до них дотянуться, да никак. – Драл понурился.
– Это не ваша вина, – сказал Брант.
Лишь теперь Дарт, увлеченная разглядыванием великанов, заметила, как потемнело его лицо. Глаза едва молнии не метали. Но гнев свой он сдержал. И великанам ответил спокойно и твердо.
– Не стоило их сюда привозить, – добавил мальчик, обращаясь сам к себе. Потом встал на колени, заглянул в дыру. Та была выбита в черной стене ровным полукругом и уходила, похоже, круто вниз. – Вы спрашивали у смотрителя, куда она ведет?
– Да… Он знает токо, что через нее вода уходит, когда они тут псарню моют.
– В сточные трубы?
Малфумалбайн пожал плечами.
– Он не знает. Псарня, говорит, старше, чем весь ТашиЖБ.Н. Стоки тут если и рыли, то давным‑давно.
Брант встал, упер руку в бедро.
– Но он послал за помощью. Может…
Заглушив дальнейшие слова великана, вся псарня взорвалась вдруг отчаянным лаем. Послышались разъяренные крики смотрителя.
– Видать, идут! – повысил голос и Малфумалбайн.
Брант направился к входу, взмахом руки приказав великанам и Дарт оставаться на месте.
Но девочка все равно пошла следом – держась позади, чтобы не увидели и не узнали.
Брант добрался до угла, выглянул.
Вздрогнул и потрясенно застыл на месте. Собаки все продолжали лаять, и любопытство Дарт пересилило осторожность. Она подкралась к углу, выглянула тоже.
– Убери отсюда это чудище! – вопил смотритель.
В коридоре, занимая его собою почти целиком, стояла мохнатая зверюга, которая вполне могла бы посоперничать статью с земляными великанами. Буль‑гончая. Голова размером с щит, могучее туловище, покрытое черно‑рыжей шерстью. Из оскаленной пасти свисают слюни, разъедающие камень, как кислота, – когда собака рассержена.
Брант попытался загородить собой Дарт, но девочка увернулась и бросилась вперед. Целую вечность не видела она буль‑гончую, занятая своими делами.
– Баррен! – крикнула она, забыв от радости о том, что кто‑то может ее узнать.
Буль‑гончая принюхалась, капая слюной на пол. И наклонила голову – навстречу ласковым рукам девочки. Обрубок хвоста с силой заходил из стороны в сторону.
Дарт обняла огромного зверя, кое‑как дотянулась до ушей. Почесала за ними, услышала довольное ворчание.
– Опять портишь мне пса? – рыкнули из‑за собачьей спины.
И к девочке вышел еще один добрый друг. В меховых куртке и штанах, в грязных сапогах по колено. Которого так славно было увидеть сейчас, после всех пережитых ужасов. Нижняя часть его лица была слегка вытянута вперед, наподобие звериной морды, выдавая человека, которого, как и земляных великанов, осенили Милостью еще в утробе матери. Перед Дарт стоял вальд‑следопыт – один из самых искусных во всей Мириллии охотников, каких создавал Тристал, бог Идлевальда, при помощи алхимии земли и воздуха.
– JIopp! – радостно воскликнула девочка.
Она обняла его с той же пылкостью, что и громадную бульгончую.
Собаки вокруг заливались лаем.
Смотритель псарни боязливо обошел Баррена.
– Всех взбаламутил! Как я их теперь успокою?
Лорр, все еще прижимая к себе Дарт, слегка напрягся.
Она почувствовала дрожь глубоко внутри его, и собаки вдруг, хотя он не издал ни звука, утихли словно по команде.
Смотритель подбоченился.
– Так‑то лучше.
Следопыт поднял голову и увидел Бранта и земляных ве‑/ ликанов, которые вышли из‑за угла.
– Мне сказали, кто‑то привез сюда в дар пещерных волчат. А вы, стало быть, выпустили их и потеряли, – сказал он презрительно и довольно сердито.
Дарт коснулась его руки.
– Он… Брант – мой друг, из школы в Чризмферри.
JIopp перевел взгляд на девочку, кивнул. Заговорил снова – чуть мягче, но все‑таки с презрением. Друзья друзьями, а дураков следопыт всегда недолюбливал.
– Что ж, рассказывайте, что произошло. Куда делись волчата?
Брант показал на боковой коридор.
– Это там…
– Покажи.
Мальчик повел всех обратно к дыре.
Следопыт, наклонившись к Дарт и глядя на ее руку, тихо сказал:
– От тебя пахнет кровью. Свежей. Что случилось?
– Да так, кое‑что, – неохотно ответила она.
Лорр посмотрел на Бранта.
– Не этот ли парнишка?..
– Нет! – перебила Дарт. – Наоборот. Он меня спас – от гораздо худшего.
Ответ его вроде бы удовлетворил. Следопыт задал еще пару вопросов – как поживает смотрительница, слышала ли девочка о крушении флиппера, – и пока Дарт отвечала на них, они добрались до клетки в конце коридора. Лорр потрогал сломанную ржавую петлю, выслушал историю побега. Посмотрел на дыру в стене.
– Это точно были пещерные волчата? Не земляные крысы?
Брант стоял в стороне, скрестив на груди руки. И морщил нос, словно чуял какой‑то скверный запах. Лорр тоже посматривал на него холодно и разговаривал резко. Дарт это совсем не нравилось. Но причин их неприязни друг к другу она не понимала.
Тут чей‑то голос окликнул Лорра из‑за ее спины, и девочка от неожиданности подпрыгнула. Кто‑то подошел к ним бесшумно. Повернувшись, она увидела перед собой другого следопыта, незнакомого. Нижняя часть его лица тоже выдавалась вперед, как у Лорра, хотя не так сильно. Потому, видимо, что он был помоложе – четырнадцати зим от силы. На щеках его играл румянец, кожа была гладкой, как речной голыш, обкатанный водой. На плечи падали локоны цвета воронова крыла.
– Сын моей сестры, – сообщил Лорр. – Китт.
Брант сморщил нос еще сильнее. Будь у него шерсть, подумала Дарт, так, верно, встала бы сейчас дыбом.
Китт протянул дяде кожаную флягу.
– Вот, мускусные выделения. Алхимики разбавили их желтой желчью, как вы велели, следопыт Лорр.
– Моча и мускус? – пробормотал один из великанов. – С этой парочкой выпивать, пожалуй, не стоит.
Лорр принял флягу.
– Эта смесь далеко разносит запах, – сказал он, вынул затычку и вылил содержимое в дыру. – Поглядим, куда он нас заведет.
Постоял некоторое время, наклонив голову, словно принюхиваясь. Потом отошел от стены и махнул рукой юному следопыту.
– Пошли.
Брант шагнул вперед, загородил им дорогу.
– Я с вами. За волчат отвечаю я. И должен…
– Похоже, ты ничего уже не должен. И так понаделал дел. Нам не нужен человек Охотницы, способный только запутать след.
Брант не сдвинулся с места. Но напрягся, готовый к драке.
Дарт по‑прежнему ничего не понимала. Да, Брант – родом из Сэйш Мэла, облачного леса, царства Охотницы. Но что до этого Jloppy? Она поспешила вмешаться – не только для того, чтобы их примирить.