После ^тих слов в зале снова поднялся шум. Судьи начали переговариваться о чем‑то за спиной Аргента.
Сам он выпрямился. К чести его, недоверчивое выражение лица сменилось задумчивым. У губ пролегла решительная складка. В свое время староста возглавил немало военных походов. И хотя поддался в последнее время недостойной жажде власти, был вполне еще способен воодушевить и повести за собою людей.
Он только собрался что‑то сказать, как раздался чей‑то визг. Катрин обернулась и увидела юного оруженосца с перекошенным ртом и выпученными свиными глазками. Стоя в окружении рыцарей, он тыкал рукою в Бранта.
– Это он! Тот мальчик, что помог сбежать пажу Хофбрин! Они заодно!
Староста перевел взгляд с оруженосца на Бранта и нахмурился.
– Брант – Длань Ольденбрука, – твердо сказала Катрин. – Прибыл недавно. Он всего лишь услышал крик моего пажа и пришел на помощь.
Аргент не смягчился.
– И он же, по вашим словам, сообщил о какой‑то засаде под Ташижаном.
– Весть передал следопыт Лорр… которого вы знаете по многим походам.
– И где же сам Лорр? Почему он послал с предупреждением этого мальчика?
Катрин открыла рот, но он не дал ей заговорить.
– Довольно! Пока что я вижу лишь одно темное дело – девчонка сожгла руки мастеру истины. Она проклята! Если в Ташижане и затевается что‑то нечистое, то вот оно – перед нами!
– Я не позволю никому ее тронуть, – сказала Катрин.
– Не имеете права, смотрительница Вейл. Вопрос решен. – Аргент указал на нее и ее спутников и отдал приказ: – Возьмите их. Отберите оружие.
Со всех сторон на них надвинулись рыцари со знаком Огненного Креста на плече. Высунулись снова из ниш мытари крови, готовые отнять Милость и силу. Катрин шагнула вперед, прикрывая Лауреллу и Бранта. Мальчик незаметным движением выхватил кинжал.
|
|
Катрин опустила руку на рукоять меча.
Обнажить его сейчас, поднять против своих же собратьев… когда им более всего необходимо единство… Но выбора нет. Она обязана защитить Дарт и ее тайну. Ради всей Мириллии.
– Взять их! – повторил Аргент.
Катрин крепко стиснула рукоять.
Буль‑гончая заходилась неистовым лаем.
Тилар несся по узкой винтовой лестнице вниз – обратившись в поток теней, черпая из них силу, с мечом наготове.
Роггер с Герродом за ним не последовали. Они начали обходить мастеров, чтобы отправить всех наверх, в цитадель.
Тилар же спешил узнать, какая опасность им угрожает.
По звуку лая он добрался до последнего витка лестницы, самого нижнего из уровней. Давно заброшенного, ибо с годами мастеров в Ташижане становилось все меньше, как и самих рыцарей теней. До сих пор Тилар и не представлял себе в полной мере упадка, постигшего эти былые гордые сословия. И как слабы они были сейчас, когда требовалась вся их сила.
Но не время отчаиваться… он сбежал с лестницы в темный коридор, где не горел ни один фонарь. Гавканье слышалось уже близко. Мелькнул вдруг свет впереди.
Тилар бросился к нему, как мотылек на пламя.
Забежал за поворот и увидел, что проход загораживает огромное лохматое туловище. Буль‑гончая, припадая на передние лапы и захлебываясь лаем, медленно пятилась в сторону Тилара. Собой она прикрывала двух человек, один из которых тяжело опирался на другого.
– Держи фонарь выше! – хрипло приказал он.
|
|
Тилар узнал Лорра и поспешил подойти. Оказавшись в кругу света, сбросил тени с плаща. Спутник следопыта, не замечавший его до тех пор, испуганно отпрянул и чуть не выронил фонарь. Судя по вытянутой нижней части лица, тоже вальдследопыт, только совсем юный.
– Спокойно, Китт, – просипел Лорр, цепляясь за него. – Это друг.
Вид старого следопыта потряс Тилара. Одежда прогорела с левой стороны до дыр, обнажив тело. Волосы спалены до корней, на месте левого уха – кровоточащий волдырь.
Сквозь запах гари от Лорра попахивало маслом.
– Разбил фонарь, – объяснил он. – И сам себя поджег. Другого способа не подпустить их не было.
– Кого? – изумился Тилар столь странному средству обороны.
Лорр, не в силах говорить, лишь покачал головой. Протянул руку в сторону лестницы.
I – Скорей… надо выбраться из темноты… – После чего потерял сознание, навалился всей тяжестью на юного следопыта, и оба упали.
Тилар перехватил меч поудобнее и помог мальчику подняться.
– Грузим Лорра на собаку. Пойдете первыми. Я покараулю.
Китт с готовностью повиновался. Взвалил с помощью Тилара старого следопыта на спину буль‑гончей и приказал:
– Баррен, уходим.
Мальчика колотило так, что фонарь в руке трясся. Но, обуздывая страх, он осторожно повел собаку к лестнице. Тилар прикрывал отход.
Свет фонаря Китта исчез за поворотом лестницы. Стало темно. Тилар снова вобрал в плащ тени, растворился в них.
Лишь меч его, Ривенскрир, храня последний отблеск света, сиял во мраке.
Тилар затаил дыхание. С кем же столкнулся Лорр? Почему для того, чтобы спастись, ему пришлось поджечь себя?
|
|
Тут что‑то шелохнулось во тьме прохода, не освещавшегося уже лет сто. Что‑то… или кто‑то. Послышался тихий шорох плаща. Рыцарь? Тоже укрытый тенями?
– Кто там? – спросил Тилар.
Ответом было молчание.
Тогда он шагнул вперед, поднял меч, сверкнувший, как огонь маяка в ночи. И на самой грани света и окружавшей тьмы, дрогнув, замерла темная фигура.
Похожая на человека… но слепленного скорее из мрака, чем из плоти.
Тьма в коридоре позади призрака колыхалась. Оттуда доносились бесчисленные шорохи, и Тилар понял, что таких теней там – легион. И сдерживает их сияние его меча, а не острота клинка.
Вглядевшись пристальнее в предводителя, он различил глаза на лице. Два колодца, исполненных тьмы, чернее любой тени, как будто всасывавших в себя свет. Рискнул сделать еще шаг вперед. Видны стали бледные, изможденные черты, наполовину скрытые масклином.
Это был рыцарь.
И Тилар его узнал.
– Нет… – простонал он, отшатываясь.
Глаза‑колодцы блеснули мрачным весельем.
– Перрил…
Его бывший оруженосец, посвященный в рыцари в те времена, когда Тилар находился в ссылке. Исчезнувший из Ташижана больше года назад.
Он‑то думал, что юноша пал жертвой какого‑то темного ритуала Огненного Креста. Но понял, глядя на него теперь, что судьба друга оказалась куда страшнее.
Слуха коснулись слова, от которых веяло холодом глубочайших пещер:
– Я преклонил колено пред новым господином.
Тилара передернуло. Голос вроде бы Перрила – и в то же время не его. В нем слышалась чернейшая порча.
Он не раздумывая нанес удар мечом. Но клинок цели не достиг. Рыцарь стоял уже в другом месте, вскинув черный меч, который, казалось, всасывал свет, точь‑в‑точь как его демонические глаза.
– Теперь я хаул, – произнес Перри л. – Плоть и смерть – больше не мой удел.
Черное лезвие отразило Ривенскрир, как простую сталь. Тилар ощутил дрожь рукояти, плотнее охватившей его пальцы в момент соприкосновения клинков.
– Тьма наэфира сильнее любых теней.
Отбросив меч богов, черный клинок устремился к сердцу противника.
Тут за спиной Тилара неожиданно блеснул свет. Словно солнце взошло, бросив первый луч во мрак коридора.
И черный меч, не успев коснуться его груди, растаял в этом луче. Пропали и тени, скрывавшие рыцаря‑демона, и сделалась видна фигура в плаще.
I Тилар не мешкая вновь нанес удар. Меч вонзился в сердце чудовища, у которого было лицо его друга. Демон отпрянул, издал пронзительный высокий вопль – едва не за пределами человеческого слуха. Из раны хлынула зловонная гниль, струями, подобными вороньим крыльям, и показалось то, что таилось внутри его тела.
Тилар в ужасе отшатнулся. В руке осталась лишь рукоять меча богов. Клинок исчез – до того времени, когда его опять смочат кровью.
Но ужаснуло Тилара иное. Тело демона, не считая плаща, было совершенно нагим. Кожа оказалась полупрозрачной. А под ней… Невесть откуда взявшийся свет позволял видеть то, что угнездилось внутри вместо сердца и кишок, – тьму, которая свивалась кольцами, как змея, в непрерывном движении, вздымалась и опадала. Струилась из раны дымом вместо крови. Воняла гнилью.
Глум. Течь наэфира, просочившаяся в этот мир.
На краткий миг черные глаза встретились с глазами Тилара. И в них мелькнул такой же ужас, проблеск человечности, напоминание о прежнем Перриле. Потом все это поглотила тьма. Взметнулся плащ, укрыв демона. И, защитившись от света тенью, тот бросился обратно во мрак подземелий.
Искать исцеления или умирать?..
Тилар обернулся и увидел юного следопыта. Тот стоял в нескольких шагах позади, высоко подняв фонарь. И трясся с головы до пят.
– Я… решил вернуться за вами… – кое‑как выговорил Китт. – Встретил мастера Геррода, оставил с ним Лорра…
Тилар схватил его за плечо и развернул к лестнице.
– Скорей… надо выбраться из темноты.
Он понял, что защита у них только одна. Огонь, жар, свет. Единственное, что стоит между ними и смертью.
Бегом они добрались до освещенных уровней подземелья. Там уже суетились мастера, нагруженные книгами, сумками, коробками, спешили к лестнице. Под сводами отдавалось эхо возбужденных голосов, хлопающих дверей. Геррод поднял на ноги всех собратьев. Какую именно историю поведал им мастер в бронзовых доспехах, Тилар не знал, но, судя по поднявшемуся переполоху, своего он добился.
– Сюда! – услышал Тилар знакомый голос.
Оглянувшись, он увидел близ лестницы Баррена. Буль‑гончая охраняла хозяина, который полусидел, прислонясь к стене. Геррод и Роггер стояли рядом.
Роггер помахал им с Киттом, а Геррод склонился над следопытом и сунул ему под нос едкое снадобье. Лорр пошевелился. Поднял руку, пытаясь отогнать зловоние. Из разжавшихся пальцев выпал какой‑то сверкающий предмет.
Тилар поспешно подошел.
– Нужно поскорее вывести всех наверх, – приказал он, – и запечатать эти уровни.
Роггер бросил на него вопросительный взгляд.
– Огнем, – с колотящимся сердцем уточнил Тилар. – Разжечь костры на всем первом этаже Ташижана.
Лорр застонал. Но в себя так и не пришел.
– Черные хаулы… – пробормотал он в бреду.
– Его надо доставить к лекарю, – сказал Геррод, выпрямляясь. – Придется опять погрузить на собаку.
– Помогите, – велел Тилар Китту и Роггеру.
А сам вернулся к лестнице. Нагруженные пожитками мастера спешили мимо него наверх, но он уставился вниз. На тени, в которых терялись ступеньки. Вплел их силу в свой плащ.
А в ушах еще звучали слова Перрила: «Теперь я хаул… Тьма наэфира сильнее любых теней».
По телу побежали мурашки. Возможно ли такое? Веками тени питали Милость рыцарей Ташижана, даруя скорость, укрывая от взгляда. И вот явилась тьма, что была чернее всех теней.
Он вспомнил Глум, сочившийся дымом из раны Перрила. Неужто демонических рыцарей питает наэфир? Делает их мечами подземных богов, способными действовать в этом мире?
Лорр снова застонал.
Следопыт поджег себя, чтобы отогнать демонов.
Но почему он подпустил их так близко?
Мимо Тилара на лестницу прошлепал Баррен. Его вел Китт, придерживая взваленного на собачью спину старого следопыта. Следом шел Геррод в бронзовом доспехе, невозмутимый, как всегда. В коридоре никого не осталось – мастера поднялись наверх. Если кто‑то не внял призыву Геррода и сидел до сих пор в своей лаборатории, ему предстояло постичь истинные глубины тьмы, что таилась под ногами.
Кто же породил сей страшный легион – черных хаулов?
Роггер, ступив на лестницу, обернулся к Тилару. И протянул ему что‑то.
– Лорр выронил. Держал в кулаке… чуть к коже не припеклось.
Тилар принял обрывок черной ленты, отяжеленный камнем. Поднес его к фонарю. Свет заиграл тысячекратным отражением в алмазных гранях.
Редкий, красивый камень.
Знакомый Тилару.
Кровь застыла у него в жилах. В точности такой камень носила Катрин… только поддельный. Он же держал в руках настоящий. Знак должности, который на протяжении веков переходил от одного смотрителя к другому. И пропал год назад. Вместе со смотрительницей Миррой – исчезнувшей столь же загадочно и безвозвратно, как Перрил.
– Смотрительница Мирра… – пробормотал Тилар и сжал камень в кулаке.
Как живую увидел он перед собой старуху с суровым лицом, неизменную советницу доброго сира Генри, бывшего старосты Ташижана. Больше, чем ей, тот никому не доверял.
У Тилара в руках была ее подвеска, добытая Лорром с риском для жизни.
И что же это значило?
– Хватайте девчонку! – приказал Аргент.
Катрин шагнула ближе к Дарт, прикрывая ее. То же сделали Брант и Лаурелла.
Со всех сторон к ним двинулись рыцари теней. Катрин метнула взгляд на дверь в заднюю комнату, где судьи собирались для размышлений. Охраны возле нее не было. Единственная возможность сбежать. Добраться до друзей, спрятать Дарт. А после – заставить Аргента взглянуть в лицо истинной опасности, угрожающей Ташижану.
Но главное – спасти девочку.
Она потянула меч из ножен. И тут… дверь в зал суда с грохотом распахнулась. В нее влетел рыцарь в сером плаще, с отрядом воинов, одетых так же. Лица их были вымазаны пеплом.
Все повернулись к ним.
Предводитель сбросил масклин, откинул капюшон, обнажив белые волосы, заплетенные в косу. Креван.
– Прочь от девочки! – крикнул он.
Соратники его угрожающе взялись за мечи.
Мытари крови мигом попрятались в ниши. Рыцари старосты остановились.
Аргент кое‑как преодолел изумление, вызванное внезапным вторжением.
– Вас и ваших людей это дело не касается, Ворон сир Кей, – сказал он, назвав Кревана прежним именем. – Вы, конечно, хорошо послужили Мириллии в недавнем прошлом. За что и получили позволение беспрепятственно покинуть Ташижан. Но более – никаких поблажек. Черные флаггеры – по‑прежнему разбойники и пираты.
Креван подошел к высокой скамье, остановился между Катрин и Аргентом. Воины его рассеялись по залу.
– Меня не касается? – вопросил он с угрозой в голосе. Распахнул плащ, не отрывая глаз от Аргента, повел рукой в сторону Дарт. – Не касается то, что хотят сделать с моей дочерью?
В зале мгновенно воцарилась тишина.
Дарт в изумлении вскочила на ноги.
Аргент ошеломленно потряс головой.
– Что?.. Паж Хофбрин – ваша дочь?
Зачем лжет Креван, Катрин не поняла. Но сообразила, что следует подыграть.
– Потому‑то я ее и защищаю, – сказала она. – Лишь мне и регенту известно было, чья это дочь, ибо Креван просил нас принять ее сюда на обучение. Я поклялась хранить происхождение девочки в тайне.
– Меня выслали из этих стен – справедливо или нет – из‑за моего собственного происхождения, – подхватил Креван. – Но дочь моя чиста от всякой порчи. Виры не участвовали в ее рождении. Матерью ее была обычная женщина из Драшской трясины. И я хотел, чтобы дочь стала тем, кем не позволили быть мне. Рыцарем.
Аргент изо всех сил пытался осмыслить услышанное.
– Я не могла рассказать вам об этом, – снова заговорила Катрин. – Девочка думала, что ее отец умер. К чему ей было знать тягостную правду? Таким образом мы оплатили долг перед Креваном.
– Погодите! – возопил Аргент. – Но при чем тут темные Милости? Демон, которого видели оруженосцы?
– Это моя вина, – произнес Креван. – Я опасался, что ктонибудь откроет ее тайну. Врагов у меня много, и жизнь дочери может стать расплатой за мои прегрешения. Поэтому я защитил ее темной алхимией, созданной вирами. Чары оживают, когда девочке что‑то угрожает. Она и не подозревала об этом. Только проверка на истину могла бы раскрыть секрет.
– Темная алхимия в стенах Ташижана?.. Вы нарушили наши законы.
Креван окинул Аргента пристальным взглядом.
– Кажется, в особо тяжких случаях и нарушения бывают оправданны. Не так ли, староста Филдс?
Напоминание о том, что и сам он прибегал к темным искусствам, заставило Аргента вспыхнуть.
– Со всем этим можно разобраться в другое время, – примирительно сказала Катрин, снова вступив в разговор. – Я вынуждена напомнить об опасности, угрожающей Ташижану изнутри и снаружи. Нам следует готовиться к обороне, пока не поздно.
Аргент нахмурился. Судя по виду, сомнения терзали его по‑прежнему.
Катрин подошла к Дарт.
– Девочку я запру у себя. Ибо дала клятву заботиться о ее безопасности. Потом…
Договорить ей не дал топот, послышавшийся у дверей. В зал ворвался рыцарь теней, и все взгляды обратились к нему.
Он остановился, перевел дух и выпалил:
– Весть от начальника стражи!
Аргент жестом велел ему продолжать.
– С уровней мастеров выведены все. По приказу регента.
– Что? – удивленно вскрикнул кто‑то. Через порог шагнул только сейчас добравшийся до зала суда мастер Хешарин, вытирая платком мокрый от пота лоб. – Почему мне ничего не сказали? Что это значит?
Вестник, сосредоточивший все внимание на старосте, не ответил.
За спиной Хешарина Катрин увидела белоглазого мастера. Сумрачный взор его, минуя всех в зале, остановился на Дарт. Ей показалось отчего‑то, что хитрость Кревана вот‑вот будет разоблачена, и, шагнув к девочке, Катрин загородила ее собой.
Прежде чем кто‑либо успел молвить слово, внизу раздался звон гонга и разнесся по Штормовой башне. Когда отголоски его затихли, все уставились на старосту. Значение этого звона было известно каждому. Обычно в гонг ударяли лишь раз в году, во время посвящения, напоминая рыцарям об их долге перед Мириллией. И существовала лишь одна причина ударить в него в другое время.
– Мы опоздали, – сказала Катрин. Всем и никому.
Атака на Ташижан началась.
Часть третья
ВИР И ДУХ
Глава 10
ИМЯ, НАЧЕРТАННОЕ КРОВЬЮ
Когда в Ташижане прозвенел последний вечерний колокол, Дарт все еще сидела с друзьями в покоях смотрительницы. Они ждали вестей от нее и регента, жарко растопив огонь в очаге, – в тщетной попытке отогнать терзавшую сердце тревогу.
Тилар появился в зале суда вскоре после вестника и рассказал о демонических пришлецах. В суматохе, которая за этим последовала, Дарт отослали под охраной рыцарей теней и флаггеров в серых плащах наверх, в покои Катрин.
Креван, переговорив с пепельнолицей женщиной из числа своих спутников, оставил ее на страже в коридоре и закрыл дверь. Время от времени он бросал на Дарт довольно смущенные взгляды – возможно, из‑за лжи, которую нагромоздил, желая спасти ее от проверки на истину. Из‑за объявленного вслух родства, пусть мнимого, пират чувствовал себя рядом с девочкой не совсем ловко.
Или дело было не в этом?
Баррен лежал на полу возле окна, положив голову на лапы. Китт с озабоченным лицом, погруженный в свои мысли, рассеянно почесывал пса за ухом. Лорра устроили в спальне Катрин, и теперь над ним трудились двое лекарей, смазывая ожоги бальзамами, осененными Милостью. В себя он так и не пришел, только бормотал что‑то в бреду.
Когда его заносили в спальню, Дарт видела эти страшные ожоги. Лорр пожертвовал собой, чтобы спасти всех. И про себя она помолилась, чтобы лекарям и Милости удалось теперь помочь ему.
Роггер и Геррод беседовали о чем‑то у порога спальни. Вид у Роггера был суровый, без намека на обычное шутовство. Что тревожило девочку, пожалуй, больше, чем все остальное.
Лаурелла сидела в кресле напротив нее, чинно сложив на коленях руки, словно ожидая, когда слуги подадут сладкое вино и печенье. Брант, когда они проходили мимо этажа, где располагалось его посольство, пошел проведать волчат. Обещал вернуться, но глаза прятал. Возможно, рад был предлогу избавиться от их общества.
Винить его за это Дарт не могла.
Вместо Бранта к их компании примкнула Делия, Длань крови регента. Она стояла за креслом Лауреллы и смотрела в огонь, приложив палец к подбородку. С таким видом, словно собиралась заговорить. Но молчала.
Наконец в коридоре послышались приглушенные голоса, дверь открылась, и вошли Тилар и Катрин. Оба были возбужденные, злые и еле передвигали ноги.
– Надо было мне там остаться, – сказал Тилар.
Катрин нахмурилась.
– Но Аргент разжег костры и факелы аж на трех нижних этажах. Поставил на всех лестницах двойные караулы. Вооружил их бочонками с маслом, которые можно поджечь при необходимости и сбросить вниз. Я уж и не знаю, чего бояться больше – нападения рыцарей‑демонов, проклятого урагана или того, что Аргент попросту спалит Ташижан.
Тилара это явно не успокоило. Но он как будто понял наконец, что в комнате они не одни. Пригладил встрепанные волосы.
Дарт заметила, что Ривенскрир он уже успел восстановить. В зале суда Тилар держал в руках только золотую рукоять, и для всех меч выглядел сломанным. Никто, кроме девочки, не видел призрачного серебряного клинка, который становился настоящим после того, как его смазывали кровью. Ее кровью. Что, видимо, Тилар и сделал, прежде чем подняться сюда.
Он всегда носил на серебряной цепочке на шее маленький стеклянный сосуд – репистолу – с ее гумором.
И хорошо, что Тилар сделал это, – увидев его в зале суда, Дарт испугалась, что ей придется пускать себе кровь для восстановления клинка. А нынче вечером у нее вряд ли нашлись бы на это силы.
Креван, Роггер и Геррод подошли к вошедшим ближе. Делия осталась на месте. Только быстро перевела взгляд с Тилара на Катрин и обратно, словно высматривая что‑то, известное ей одной.
– Катрин права, – сказал Тилар. – Аргент поспешил воздвигнуть огненный барьер между нижним и верхним Ташижаном. А следовало бы оставить какое‑то пространство для маневров.
– Мы все равно ограничены собственными стенами, – возразил Роггер. – Ураган отрезал нас от прочей Мириллии. Мы в ловушке.
Геррод, скрипнув доспехами, сделал шаг вперед.
– Небольшая надежда все‑таки есть, – произнес он. – Подобная осада не может длиться вечно. Ураган в конце концов истощится сам собой, даже если его поддерживают своей силой боги. Или хотя бы изменит направление. Это как плотина, которая рано или поздно прорвется. Будь у нас возможность дождаться этого…
Тилар покачал головой.
– Я лично не намерен доверять судьбу Ташижана случаю. И ждать прорыва плотины. Геррод, сколько времени нужно вашим мастерам, чтобы починить флиппер?
– Могут к рассвету управиться, если призвать на помощь всех работников доков.
– Так призовите их.
– Но ураган вытянет Милость из любого судна, которое к нему приблизится…
Тилар поднял руку, прерывая его.
– Начните делать дело, а там посмотрим. – Потом взглянул на Катрин. – Лекари еще не привели Лорра в сознание?
Нам нужно поговорить с ним. Узнать побольше о том, что он видел.
Катрин, кивнув, спросила:
– А ты уверен, что там, внизу, был именно Перрил?
– Если только его тело… Боюсь, от самого Перрила мало что осталось.
Лицо Катрин исказилось болью и гневом.
Она двинулась к спальне. Делия догнала ее.
– Может, я смогу чем‑то помочь… Лорр для меня… на самом деле больше чем родной отец.
Не глядя друг на друга, обе вышли.
Тут Креван обратился к Тилару:
– Мне надо бы перемолвиться с тобой словечком наедине. И с тобой. – Он ткнул пальцем в Роггера.
Тилар обвел взглядом комнату, которую отнюдь нельзя было назвать пустой. Баррен, лежавший у окна, заворчал, словно обидевшись, что разговаривать хотят вовсе не с ним.
– Если нужно уединиться, – вмешалась Дарт, – то вон за той дверью – моя комната. Правда, места там немного.
– Сгодится, – буркнул Креван.
Роггер встретился глазами с Тиларом, пожал плечами.
Дарт подвела их к узкому арочному проходу, открыла дверь, отошла в сторону.
– Заходи‑ка и ты, пожалуй, – вдруг сказал ей Креван.
Она испуганно отступила.
– Зачем?
Пират остановил на ней жесткий взгляд. И после его ответных слов колени у нее подогнулись. Тилар поддержал ее, не дав упасть, но и он недоуменно воззрился на Кревана, услышав это.
– Затем, что речь пойдет о твоем отце. Настоящем.
Катрин приблизилась к постели. В спальне стоял тяжелый запах жженых волос, горелой плоти и шерсти. Пытаясь перебить его, лекари уже накапали на раскаленную докрасна решетку жаровни душистого мятного масла и положили сверху связку смоченных водой веточек ламфура.
– Помогает дышать, – заметив, что Катрин смотрит на них, сказал негромко лекарь Феннис. – Раскрывает легкие.
Его жена и помощница стояла возле Лорра на коленях и осторожно отмачивала и снимала остатки сгоревшей одежды, прилипшие к его ожогам.
– Останутся шрамы, – сказала она. – Хотя бальзам чудесный… его составил недавно целитель из пустынь Сухого русла. Смешал Милости земли и воздуха. Кто бы мог подумать, что смесь окажется устойчивой?
– Значит, он не умрет? – спросила Делия с облегчением.
– Если нам не будут мешать работать, – ответила лекарка.
Катрин махнула Длани Тилара рукой, веля отойти от постели. Жест вышел раздраженный, резче, чем она намеревалась. Желая сгладить впечатление, Катрин поспешно добавила:
– Он человек сильный. Для своего возраста.
Делия сделала несколько шагов в сторону, скрестила на груди руки – не властно, но словно бы пытаясь унять дрожь и успокоиться. Катрин окинула ее искоса изучающим взглядом. Веки припухли – недавно плакала. Гладкий лоб портили несколько морщинок. Однако сейчас, встревоженная, она выглядела удивительно юной… Катрин пришлось напомнить себе, что Делия моложе ее на самом деле на десять лет. Та была всегда так серьезна, улыбалась так редко, что казалась намного старше.
Только не в этот момент.
Перед Катрин стояла девочка, измученная горем и беспокойством.
Заметив ее взгляд, Делия стрельнула в нее глазами, опустила голову. Словно знала за собой какую‑то вину.
Катрин вновь почувствовала раздражение. И, пытаясь подавить его, крепко сжала губы. В чем вина – в поцелуе, сорванном украдкой на вершине Штормовой башни? Стоит ли спрашивать с женщины, если в нарушении клятвы равно виноват мужчина? Да и нет уже никаких клятв меж ней и Тиларом. Когда‑то они многое обещали друг другу, во многом клялись… но это было давно и разбилось на такие мелкие кусочки, что их и собирать нет смысла.
С постели донесся стон и мигом напомнил Катрин, где она находится, о ее ответственности за Лорра, за Ташижан, об угрозе, нависшей над цитаделью. Щеки запылали от стыда. Не время думать о былых страданиях. Она не юная девочка, чтобы мечтать о потерянной любви. Особенно когда вся Мириллия в опасности.
Лорр пошевелился. Веки слабо дрогнули, открываясь, лицо исказила болезненная гримаса.
– Очнулся, – сказал лекарь Феннис.
Жена оглянулась на него.
– Надо поскорее напоить его отваром ивовой коры и крапивным вином.
Феннис поспешил к столу возле стены и начал проворно смешивать целебный напиток.
– Добавь две капли макового масла, – напомнила жена.
– Да, милая, знаю.
Катрин подошла ближе к кровати.
– С ним можно будет поговорить? – спросила она у лекарки. – Нам срочно…
– Я вообще‑то все слышу, – прохрипел Лорр. Поднял было здоровую руку, но тут же бессильно уронил. – От вашей трескотни и не хочешь, да очнешься.
– Не двигайтесь, – испуганно сказала Делия.
Он нашел взглядом ее, потом Катрин. Криво улыбнулся.
– Какой мужчина улежит спокойно при виде этакой красоты?..
Обеим, однако, было не до шуток.
Катрин опустилась на колени возле кровати, заглянула ему в глаза.
– Лорр, ты в силах рассказать нам, что видел под Ташижаном?
Натужная улыбка исчезла с его губ, лицо снова исказилось болью. Следопыт попытался приподняться на локте, но со стоном упал обратно. Разжал кулак, взглянул с удивлением на пустую ладонь.
– Подвеску взял Тилар, – сказала Катрин, поняв, что он ищет. – Это камень смотрительницы Мирры.
Лорр тяжело вздохнул.
– Я пошел по этой лестнице, думая отвлечь от ребятишек тех, кто там скрывался. Внизу оказался настоящий лабиринт. Чуть сам не заплутал.
Он хрипло закашлялся. Лекарь Феннис подошел с питьем, но Лорр нетерпеливо отмахнулся.
– Потом почуял запах. Вроде как знакомый. Я забрел к тому времени глубоко в сточные трубы, а он долетел сзади. Пришлось идти обратно. И вскоре я этот запах узнал. Прошел еще немного и увидел ее. Стояла, шепталась с черными тенями.
Катрин на мгновение прикрыла глаза. Значит, смотрительница Мирра не умерла. И не была пленницей. Подвеска, добытая Лорром, свидетельствовала о гораздо худшем.
– Эти рыцари теней… – начала она.
– То не рыцари. Может, раньше когда‑то ими были. А теперь… хаулы – так она их назвала. Черные хаулы. Проклятые существа.
Катрин хорошо помнила суровую старуху, помогавшую сиру Генри советами не один десяток лет. Та была жестким человеком, но судила всегда беспристрастно и мудро. Справляться с обязанностями смотрительницы так же хорошо Катрин и не мечтала. Хотя бы вполовину…
– Стало быть, и ее коснулась порча, – устало сказала она. – Мирра проклята, как эти рыцари.