Лорр снова вздохнул.
– Не совсем так. – Его янтарные глаза встретились с глазами Катрин. – Запаха извращенной Милости от нее я не учуял. Она пахла как прежде, когда еще сидела в этих покоях. Но хаулы… они ее слушались. Точно собаки. Преданные ей и душой и телом. Я подошел близко… слишком близко. Они посыпались из тьмы вокруг, как клочья теней. Единственным спасением был огонь. И свет.
Следопыт умолк, словно взору его предстал на миг некий невообразимый ужас. Потом сомкнул веки, и Катрин этому только обрадовалась. Цена спасения была перед ней – обожженная плоть.
– Я пробился через них… – сказал он тихо. – Схватил ее за горло, но они меня оттащили, не испугавшись даже огня. Оставалось только бежать…
Лекарь вновь подступил к нему с питьем.
Катрин поднялась на ноги. Лорр, услышав движение, открыл глаза.
– Никакой порчи на ней нет. Я уверен.
Катрин кивнула, отошла в сторону, пропуская к постели лекаря. Напившись, Лорр умиротворенно опустился на подушки, словно этим рассказом снял с души тяжкое бремя.
– Я побуду с ним, – сказала Делия.
Катрин кивнула снова, не в силах говорить. И двинулась к выходу. В ушах по‑прежнему раздавались слова Лорра: «Никакой порчи на ней нет». Если нюх следопыта не подвел… что это значит? Смотрительница Мирра служит Кабалу по доброй воле? Она всегда была врагом? Морщинистое лицо и горностаевый плащ скрывали предательство на самом верху Ташижана?
Сердце словно стиснула чья‑то холодная рука. Сколько раз она сидела вечерами с Миррой, поверяя ей свои тайны… А сир Генри?.. Он тоже был обманут?
Катрин стало дурно, пришлось припасть к стене, чтобы удержаться на ногах. Все ее предположения, всё, во что она верила, перевернулось вдруг с ног на голову. Будто она прошла сквозь темное зеркало. Но на какой оказалась стороне?
Исчезновения рыцарей, Перрила… Ее подозрения больше не имели смысла. Молодой рыцарь, найденный убитым в прошлом году… Она считала, что юноша стал жертвой ритуала Огненного Креста, и староста Филдс представлялся ей в самых черных красках. Он жаждал власти. Но теперь Катрин поняла, чья рука на самом деле нажимала в Ташижане на тайные пружины.
Аргент был ни при чем.
Смотрительница Мирра… должно быть, она нарочно устраивала так, чтобы подозрения падали на него, вливала по капле яд недоверия и вражды, раскалывая Ташижан изнутри, плетя в это время под крепостью свои темные заговоры.
К глазам Катрин подступили слезы. Сердце разрывалось от разочарования и горя.
Может быть, сир Генри узнал тайну Мирры? Поэтому его и убили? Раньше в его смерти Катрин винила все того же Аргента. Но теперь знала страшную правду.
Он погиб, потому что доверял.
И сейчас та же участь угрожала всему Ташижану… всей Мириллии.
– Мне нужен череп, – сказал Креван.
Дарт сидела на кровати у себя в каморке. Очаг не был растоплен, поэтому Роггер зажег маленький светильник, стоявший на столе. Девочка перевела взгляд с Кревана на Тилара. На обоих – плащи теней, хотя никто из них больше не рыцарь.
«Что еще за череп?» – подумала она.
Тилар посмотрел на пирата хмуро.
– По‑моему, не время сейчас препираться из‑за какогото проклятого талисмана.
– Это нечто большее… ты и представить не можешь насколько.
– О следах песни‑манка мы знаем. Геррод их обнаружил.
Пират мельком глянул на Дарт. Ей вспомнилось: «Речь пойдет о твоем отце. Настоящем».
– Ничего вы не знаете, – проворчал Креван, снова обращая взгляд к Тилару.
– Так расскажи нам.
Пират сдвинул брови.
– Это череп бродячего бога, который выбрался из окраин в одно из царств Восьмой земли. Перешел границу и сгорел.
Кости тоже должны были сгореть, но кто‑то сохранил череп. И подарил его богине Сэйш Мэла.
Тилар кивнул.
– Об этом я уже слышал. Роггер поведал, что выкрал череп во время паломничества. Но что было дальше, рассказать не успел – из‑за урагана и нашего крушения.
Креван посмотрел на Роггера, и лицо его помрачнело.
– Давайте‑ка теперь выслушаем обе ваши истории, – предложил Тилар.
Вор пожал плечами.
– Мне осталось досказать немногое. Цель моего прошлогоднего паломничества заключалась в том, чтобы обойти все царства богов в поисках следов Кабала. – Он задрал рукав, показал клейма. – Это плата за возможность слушать, о чем толкуют меж собой простолюдины разных земель. Когда поблизости никого, кроме нищего оборванца, народ охотнее развязывает языки.
– Дальше, – нетерпеливо сказал Тилар.
Дарт и той было понятно, что в путешествие вор отправился неспроста.
– На мне уж места чистого не оставалось, когда я добрался до царства Охотницы. О Кабале вплоть до этого самого времени – ни слушка, ни словечка. И только я там появился, как сразу понял: что‑то в этом царстве неладно. Люди обозленные, слова поперек не скажи. В тавернах больше драк за один вечер, чем в иных землях за две недели. Тела убитых не убирают, бросают гнить прямо на улице. Ничего подобного я не ожидал. Слышал, что Сэйш Мэл хотя и не особо шикарное местечко, но все же приличное, где соблюдают правила благородного поведения. А увидел… скорей Обманную Лощину Бальжера, обитель порчи и низости.
– И что же там случилось? – спросила Дарт, памятуя, что Брант родом из Сэйш Мэла.
– Пошел я к Охотнице, в кастильон на верхушке дерева. Представился должным образом, выразил почтение, получил метку на бедре. И думал уже двигаться дальше, когда из разговоров слуг понял, что причиной бед может быть сама госпожа. Она словно забыла о своем народе. Замкнулась у себя, на люди почти не выходила. Поток гуморов сначала стал меньше, потом и вовсе прекратился. По слухам, она даже посадила в темницу одну из своих Дланей. Мне это показалось странным, и я начал спрашивать. Кому пару пинчей на эль, кому серебряный йок… и вот что я узнаю – Охотница частенько сидит целыми днями в своих покоях. И тихо разговаривает. Порой смеется. Иногда бранится.
– С кем? – поинтересовался Тилар.
– То‑то и оно. Ни с кем. Сидит в одиночестве. И есть там будто бы у нее какое‑то сокровище, талисман, хранимый под замком и заклятием. – Роггер пожал плечами.
– И ты, конечно, решил на него взглянуть, – усмехнулся Тилар.
– А как иначе? Уж больно это походило на след Кабала – порча, насланная на царство. Я и забрался к ней в покои. И увидел на золотой подушке череп. Похожий с виду на череп звероподобного, а значит, подумал я, он может иметь отношение к Кабалу. Содержит, к примеру, медленно действующую порчу, которая и поражает богиню. Мне оставалось только одно.
– Ты его украл.
Роггер кивнул.
– Решил убрать подальше от Охотницы и ее владений, да и от всех прочих царств в придачу. И был, мне думается, прав. Вспомни, что приключилось в Чризмферри, когда я с ним туда явился.
– И что там приключилось? – прищурившись, спросил Креван.
Дарт с ужасом выслушала рассказ Тилара о нападении звероподобных.
– Мастер Геррод считает, – сказал тот напоследок, – что несня‑манок впитала порчу, которая осталась после Чризма, и обрела силу.
– По этой‑то причине я и привез череп сюда, – добавил Роггер. – Ташижан стоит среди божьих царств, но сам таковым не является. И здесь полно многознающих мастеров, что способны вытрясти из костей все тайны.
Креван смотрел все так же хмуро.
– Ты влез в дела, которых не понимаешь.
– Не в первый раз, – пробормотал Роггер. – И верно, не в последний.
– Череп – явно какой‑то талисман Кабала. Я не… – начал Тилар.
– Это не талисман Кабала, – перебил его Креван. – Ты не слушал меня? Это череп бродячего бога, перешедшего границу царства. – Он понизил голос: – И бога необычного.
Тилар озадачился. А Дарт поняла. Она догадалась, в чем дело, когда Креван только заговорил о сгоревшем боге – по взгляду, который он бросил на нее в тот миг.
– Это был мой отец, – сказала она и вцепилась что есть силы обеими руками в покрывало.
Тилар взглянул с удивлением на нее, потом на пирата.
Креван отрицать не стал. Прошелся по комнате.
– Вира Эйлан… принесла в свое время из окраинных земель весть о рождении этого ребенка. – Он указал на Дарт. – От ее матери, которая просила, чтобы девочку укрыли в безопасном месте.
– Сир Генри забрал ее и спрятал от всех, – кивнул Тилар.
Креван, словно не слыша, продолжал:
– Виры, торговцы гуморами и алхимией, веками заключали сделки с бродягами. О природе этих несчастных созданий они знали больше, чем кто‑либо другой. И, когда Дарт увезли, начали следить за ее родителями.
– Зачем? – спросил Тилар. – Рождение детей у бродяг – большая редкость. Такое случалось только дважды за четыре века. И живут они как звери, а не как боги, большей частью в безумном бреду. Что надеялись узнать виры?
– Они решили, что в этой паре богов было что‑то особенное. И заинтересовались. Почему именно это семя принесло плод, чего не случалось у других богов? Вот и стали следить и выжидать, строили свои планы. Ты же знаешь, как притягивает виров всякая необычная Милость.
Дарт взглянула на Тилара. Тот и впрямь знал. У самого был долг перед вирами.
– Мать, после того как ребенка забрали, – продолжал Креван, – окончательно впала в безумие. Лет десять тому назад скрылась в пещерах Срединного раздела, и больше ее не видели. Возможно, она сходит там с ума до сих пор. Или умерла. Но есть вероятность, что она выбралась оттуда – через проход, о котором никто не знает. А вот отец… он почему‑то держался. И все время перебирался с места на место. Вирам нелегко было его выслеживать. Как будто он…
– …знал, что за ним охотятся, – закончил Роггер.
Креван кивнул.
– И когда он добрался до окраин Восьмой земли, они его потеряли. Там настоящие дебри…
– Давно это было? – спросил Тилар.
– Семь лет назад.
– И все это время они продолжали его искать?
– Стратегии виров обычно рассчитаны на века. Что им несколько лет? Они прочесали все окраинные земли Мириллии, ища его следы.
«Следы моего отца», – подумала Дарт, до сих пор не в силах осознать услышанное.
Роггер фыркнул.
– И все это время он находился под замком в кастильоне Охотницы. Вот что я называю хорошим укрытием. Правда, есть и неприятная сторона… сначала надо умереть.
– Но что заставило его сунуться в царство богини? – спросил Тилар. – Так боялся охотников‑виров, что предпочел смерть?
– Нет. В отличие от господина вора, я потрудился узнать, когда именно череп появился в Сэйш Мэле. Бродячий бог пересек границу через два года после того, как виры потеряли его след. Так что цель у него была иная.
– Какая же? – суховато осведомился Роггер.
Креван покачал головой.
– Этого я не знаю. Виры мне больше ничего не сказали.
Тилар нахмурился.
– Памятуя о твоей ненависти к виру Беннифрену, странно, что тебе вообще удалось узнать так много.
– Они наняли флаггеров, – угрюмо буркнул Креван.
– Что? А как же ваша великая вражда?
– Нужда в нас тоже оказалась великой.
– Вот как? И чего они хотели?
– Помощи в поисках бродяги. Около года тому назад они наткнулись наконец на след – давно остывший. Некий странствующий вир, собирая порченные Милостью травы, забрел в окраинную деревушку близ Восьмой земли. Там, в доме у старейшины, он увидел талисман – обрывок кожаного одеяния, на котором кровью, изобилующей Милостью, начертаны были какие‑то слова на древнем литтикском языке. Прочесть их никто не мог, даже старейшина, который знал язык богов. Вир же понял смысл без труда. А главное – нашел знак на обратной стороне лоскута, подпись бродяги, которого они искали.
– Знак? – переспросила Дарт. – Его имя?
Креван помедлил, глядя на нее изучающе, потом кивнул.
Дарт сглотнула вставший в горле комок. Когда‑то, еще совсем маленькой, она сочиняла для самой себя множество историй, объяснявших, почему ее подбросили на порог школы в Чризмферри. Но, узнав о своем истинном происхождении, предпочитала об этом больше не думать. Правда пугала так, что занимавшие все ее время и мысли обязанности, связанные со службой и обучением, казались благом.
Но сейчас…
Креван подошел к холодному очагу, макнул палец в пепел и вывел на каменной стене два литтикских символа.
Роггер шагнул ближе.
– Кеорн, – прочел он вслух и нахмурился.
Дарт повторила про себя это имя. Оно словно делало более материальным того, кто до сих пор был всего лишь смутной тенью. Ее отца. Девочка с трудом подавила дрожь.
Роггер отвернулся от надписи на стене.
– Редкий случай – бог помнил свое имя. Безумие обычно стирает все воспоминания. Имена успели забыть даже некоторые из нашей почтенной сотни – к тому времени, когда стали оседлыми. Охотница, например. А он не мог его просто выдумать?
Креван покачал головой.
– Воспоминания о прошлом порой возвращаются. Виры, правда, считают, что с этим богом было иначе – он всегда помнил свое имя. Не зря они заподозрили в нем что‑то необычное после того, как у него родилась дочь. Вот и призвали флаггеров на помощь. Прошло много времени, след остыл, они потеряли надежду.
– А ваше хищное племя шастает всюду, от гор до моря, – кивнул Роггер. – Кто бы чем ни торговал – везде свои люди. Конечно, лучше помощников не найти.
– Почему ты не сказал об этом нам? – спросил Тилар.
– Дал клятву молчания на мече, скрепляя сделку. Да и не знал сперва, к чему это приведет. Когда же начал понимать, за тобой уже следили виры.
– Эйлан… – пробормотал Тилар.
– Не только она. В этом можешь не сомневаться. Любая весть, посланная тебе, становится достоянием виров.
– Значит, молчание твое оплатили золотом, – хмуро сказал Роггер.
– Нет. Кое‑чем более ценным.
– Чем же?
– Знанием, – ответил Креван. – В случае если я привезу им череп, виры обещали рассказать мне много больше о Кабале, бродячем боге и девочке.
Он снова остановил взгляд на Дарт.
– А не свалял ли ты дурака? – спросил Роггер. – Пообещать можно что угодно…
– Часть платы мне выдали вперед. Малую толику тайного знания. Вирам известно не только имя отца Дарт. Но и то, кем он был.
– Что ты имеешь в виду?
– Все здесь знают, каковы были отношения между богами прежде. До того, как мир их раскололся и сами они явились в Мириллию. Кто враждовал, кто заключил союз – для войны богов имелись свои причины.
Слушатели Кревана кивнули. Кое о чем знала даже Дарт – о Файле и погибшей Мирин, к примеру. Богини когда‑то любили друг друга. Но в Мириллии оказались запертыми каждая в своем царстве и обречены были на вечную разлуку.
– Виры открыли тайну отца Дарт. После ее рождения мать, близкая к безумию и отчаявшаяся спасти свое дитя, рассказала о том, чего никто не ведал четыре тысячелетия, – о происхождении отца ее дочери, бродячего бога.
– И каково же оно?
Креван пристально взглянул на Тилара.
– Кеорн был сыном Чризма. Рожденным до Размежевания.
В глазах у Дарт потемнело. От лица отхлынула кровь. Она едва удержалась, чтобы не вскрикнуть. Чризм… Тот, кто выковал Ривенскрир. Кто расколол королевство богов и принес хаос и разрушение в Мириллию.
Роггер распахнул глаза.
– И это значит, что…
– Дарт – внучка Чризма, – закончил за него Тилар.
Сидя перед очагом, Катрин смотрела, как они выходят из каморки Дарт. Все – с пепельно‑бледными лицами, кроме Кревана, который и вовсе почернел.
Баррен поднял голову. Юный следопыт, дремавший, прислонясь к его боку, встрепенулся. Лаурелла вскочила на ноги.
– Где череп? – едва шагнув через порог, спросил Креван.
– В подземном кабинете Геррода, – ответил Тилар.
– Нужно забрать его оттуда.
Тилар покачал головой.
– На уровни мастеров сейчас не пройти. Аргент жжет костры на всех нижних этажах. Нас не пропустят. Но череп будет в полной сохранности, раз он у Геррода.
– В сохранности? Среди демонов? Они могут учуять песню‑манок и найти его. И если мы потеряем череп, нам ничего уже не выведать у виров.
– Да и Кабал сможет использовать его против нас, – подхватил Роггер.
– Череп нужно забрать! – повторил пират.
Катрин поднялась на ноги. Что еще за новая забота?
Тилар поманил ее к себе, явно рассчитывая на поддержку.
Она с готовностью приблизилась и тут же рассердилась на себя за это. И на Тилара – за его жест. Давно миновали времена, когда они думали и действовали одинаково.
– О чем вы говорите? – холодно спросила она.
– Креван хочет спуститься на уровни мастеров. За черепом бродячего бога. Поскольку это не просто проклятый талисман, а нечто более важное. Но вылазка в подземелья может открыть дорогу наверх демонам. Даже Геррод… – Тилар оглядел комнату. – Где он?
– Ушел исполнять твое приказание. Чинить флиппер.
– Да, – сказал Тилар, – это самое главное сейчас. Уберечь крепость. Подготовиться к осаде. А уж потом можно подумать о вылазке в подземелья.
Катрин повернулась к Роггеру и Кревану.
– Что до черепа, я с интересом выслушала бы всю историю, но скажите для начала, что нам угрожает, если его захватит Кабал?
– Всеобщая погибель, – ответил Креван. И посмотрел на Тилара. – Виры – сами себе господа. С той же легкостью продадут свои секреты Кабалу.
– И не будем забывать о звероподобных в Чризмферри, – добавил Роггер. – Проклятие все еще обладает силой. Если тот, кто сотворил этих демонов, сейчас внизу, с ними…
– Она – с ними, – сказала Катрин, и все взгляды обратились к ней.
Тилар нахмурился.
– Она?..
– Лорр пришел в себя ненадолго, – объяснила Катрин. И пересказала то, что услышала от следопыта: – Там, в подземельях, – смотрительница Мирра. Она предала нас, в течение долгих лет подрывая мощь Ташижана и поражая порчей его корни. И сейчас наверняка собирает по лабораториям мастеров сокровища Милостей, чтобы извратить эту силу и направить ее против нас. Уж Мирра‑то непременно найдет череп и сообразит, как сделать из него оружие.
Тилар, пока она говорила, крепко сжимал руками спинку кресла. Катрин увидела ужас в его глазах, когда ему открылась паутина лжи, опутавшая их и поймавшая в конце концов в ловушку. Ужас, который испытала и она сама.
Потом во взгляде Тилара появилась решимость.
– В таком случае выбора у нас нет, – сказал он. – Череп нужно забрать.
– Это будет нелегко, – заметила Катрин.
Но он уже обдумывал план действий.
– Пойдем с огнем – факелами и фонарями. Прожжем себе дорогу в кабинет Геррода.
Катрин подняла руку, останавливая его.
– Все так… но я имела в виду другое. Сначала придется пройти мимо Аргента. Вот где главная трудность.
Он посмотрел на нее в упор, намереваясь возразить.
– Нет, – твердо заявила Катрин. – Знаю, о чем ты думаешь. Пробиться силой. Но нельзя усугублять наш раскол. Смотрительница Мирра и так уже потрудилась достаточно, лишив нас доверия друг к другу и чувства братства. Не нужно продолжать ее дело и воевать с Аргентом, когда на пороге настоящий враг.
– Что же ты предлагаешь?
Она вздохнула.
– Настало время объединить орден. Аргент когда‑то был великим рыцарем. Заставим его об этом вспомнить.
– Пожалуй, легче протащить свинью через замочную скважину, – пробормотал Роггер.
Катрин коснулась его руки, прося умолкнуть. Она не отрываясь смотрела на Тилара.
Он медленно кивнул.
Тут послышался тихий голосок Дарт. Девочка стояла в дверях своей каморки, прислонясь к косяку, и выглядела так, словно ее побили, – бледная, затравленная. Лаурелла, сорвавшись с места, поспешила к ней. Но Дарт жестом остановила ее.
– Череп… Его нашли в Сэйш Мэле? – спросила она дрогнувшим голосом.
– Да, – сказал Тилар.
– Тогда, наверное, стоит поговорить с Брантом. Он родом оттуда.
Тилар, не зная, кто такой Брант, взглянул на Катрин.
– Это мальчик, который помог ей сбежать, – объяснила та. – Длань из Ольденбрука.
– Он родился в Сэйш Мэле? – с подозрением спросил Роггер. – И давно он покинул это царство?
Дарт пожала плечами.
– В Конклав Чризмферри он приехал около четырех лет назад, – ответила Лаурелла.
Дарт бросила на подругу удивленный взгляд.
Катрин, однако, ее осведомленность была понятна. В школе Лаурелла верховодила – благодаря своей красоте и знатности семьи. Мало что могло ускользнуть от ее внимания. Конечно, она заметила мальчика, который явно отличался от остальных. Сейчас, правда, девочка выглядела смущенной.
– Как раз в то время, когда в Сейш Мэле начались нелады, – сказал Тилару Роггер, подняв бровь.
Тот кивнул и обратился к Лаурелле:
– А ты не знаешь, почему он оказался так далеко от дома?
Лаурелла в замешательстве посмотрела на Дарт, переступила с ноги на ногу.
– Только по слухам. Знаете, как в школах любят сплетничать…
– Расскажи.
Она снова покосилась на Дарт.
– Его привезли в оковах. Изгнали, как я слышала. Отправили в школу, чтобы от него избавиться.
– Кто изгнал? Кто хотел избавиться?
– Говорили, что сама богиня этого царства. – Лаурелла потупилась. – Изгнала и запретила возвращаться.
Глава 11
ВЕНОК ИЗ ЛИСТЬЕВ
– Нечего им тут делать, – заявила Лианнора. – Стен, подтвердите.
Брант сидел за обеденным столом напротив нее. Куда охотнее он преломил бы хлеб с великанами у себя в покоях, но капитан стражи настоял, чтобы на ужин собрались все Длани – во имя безопасности. Ибо разнеслась весть о демонах, появившихся в подземельях Ташижана.
О том, что едва не столкнулся с ними сам, Брант помалкивал. И дивился, глядя на своих сотрапезников: казалось, их не слишком встревожили ураган, демоны и суета на нижних этажах крепости. Здесь, наверху, царил обычный порядок. Лианноре и ее комнатным собачкам – госпоже Риндии и мастеру Кхару – происходящее виделось увлекательным приключением, ради которого можно претерпеть и столь суровое испытание, как ужин, поданный лишь в последний колокол.
Зато какой ужин!.. На столе было столько еды, что хватило бы на втрое большее число людей. Посередине красовались жареные куропатки, фаршированные орехами, вокруг дымился свежевыпеченный овсяный хлеб, благоухали сыры, твердые и мягкие, блистали цветами Ольденбрука – синим и серебряным – вареные яйца. Двое поварят накладывали на тарелки тушенное с кабачками мясо из огромного котла, который можно было поднять лишь с помощью продетого сквозь рукоятки багра.
Размякший от сытости капитан даже поделился несколькими блюдами со своими подчиненными. Те ели стоя, поскольку несли стражу у дверей. А сам он, сидя с Дланями за столом, потягивал из высокого хрустального кубка подогретое сладкое вино.
Брант подозревал, что великолепное угощение – такая же часть стратегических замыслов старосты, как и костры на нижних этажах. Объевшиеся гости не станут подымать переполох и путаться под ногами, мешая обороне.
Но об этом он помалкивал тоже.
Лианноре, однако, угощения было мало. Хотелось развлечений.
– Дикие волчата на нашем этаже… фу! – Она вновь обратилась к Стену: – Не покусают, так напачкают всюду.
– Они не выйдут из моей комнаты, – сказал Брант.
– Вы в этом уверены? А если великаны ваши не уследят и звереныши сбегут?
Стул Бранта стоял перед самым очагом, где вовсю полыхал огонь. Мальчик вспотел, чувствовал, что вот‑вот поджарится, и сил плясать перед Лианнорой у него не было.
– Они останутся здесь, – произнес он.
– Не вам решать, – ответила Лианнора. Она, разумеется, помнила пережитое у дверей смотрительницы унижение и жаждала отомстить. – Во всем, что касается нашей безопасности и благополучия, последнее слово – за Стеном.
Риндия и Кхар дружно закивали, поднесли к губам кубки с вином.
Брант уперся тяжелым взглядом в капитана стражи.
Тот слегка смешался.
– Госпожа… возможно, пока не уладится там, внизу…
Лианнора коснулась его руки, и он умолк.
– Да, времена трудные. И все мы должны помогать Ташижану чем можем. Держать в этих прекрасных покоях волчат означает злоупотреблять гостеприимством хозяев. Если из‑за них мы все заболеем…
Риндия тут же поднесла к носу платочек.
– Я прошла мимо комнат мастера Бранта и чуть в обморок не упала – так оттуда воняет.
Кхар снова закивал.
– А в моей спальне слышно, как они воют. Боюсь, не дадут выспаться ночью. И это непременно скажется на моем здоровье.
Брант хмуро поглядел на обоих. Риндия была крепка как лошадь. Кхар славился способностью спать днями напролет.
– Что ж, – сказал Стен, стараясь не смотреть на Бранта, – коли так, придется их отсюда убрать. Думаю, мои стражники найдут спокойное местечко, где поставить клетку.
Брант встал, отодвинув стул чуть ли не в самый очаг.
– Никто их не тронет. – Он сверлил глазами Длань слез. – Я не играю в ваши игры, Лианнора. Если не нравлюсь вам, скажите прямо. Ни к чему эти тычки исподтишка.
Она широко распахнула невинные глаза.
– Не понимаю, о чем вы говорите. Я всего лишь стараюсь, чтобы всем было хорошо.
Стен расправил плечи.
– Мастер Брант, при всем уважении к вам я вынужден заявить, что не позволю разговаривать с госпожой оскорбительно. Она желает только добра.
Брант стиснул зубы.
– Попытайтесь забрать волчат, и я встречу – любого из вас – кинжалом, – сказал он негромко, но твердо.
Лианнора всплеснула руками.
– Ну, что я говорила? Он такой же дикий, как его волчата. С ним не столкуешься. Стен, вы свидетель – он мне угрожал. Лорд Джессап непременно узнает об этом, когда вернемся. А пока прошу поставить стражника у моей двери – чтобы на меня не напали среди ночи.
Капитан вскочил на ноги.
– Вы не оставили мне выбора, мастер Брант. Идите, пожалуйста, к себе. Возможно, к утру здравый смысл возобладает и вы извинитесь за оскорбление.
Повинуясь незаметному знаку, к Бранту подошли два стражника.
Только теперь он понял, как искусно с ним управились. Разговор о волчатах был всего лишь обманкой, отвлек внимание от главного удара. И он шагнул в ловушку не глядя.
Подтверждая догадку, Лианнора сказала:
– И оставьте ему волчат… на одну ночь. Думаю, мы какнибудь потерпим их присутствие – ради мира и покоя.
– Весьма великодушно, – закивала Риндия.
– Больше, чем он заслуживает, – подхватил Кхар.
Стен повернулся к Бранту с тяжелым вздохом, сказал:
– Следуйте за мной. – И направился к двери.
Брант повиновался молча. И так уже вырыл себе достаточно глубокую могилу.
Лианнора, однако, все же метнула напоследок кинжал:
– Вопрос с волчатами решим утром.
Он не ответил и на этот вызов, придержал язык. И покинул обеденный зал чуть ли не с радостью. Дверь за ним закрылась, но Брант успел услышать, как захихикала сдавленно Риндия, а Длань слез тихо сказала:
– О, это не все…
Шагая по коридору в сопровождении стражников, Брант только и мечтал поскорее оказаться у себя в покоях. Они прошли мимо площадки главной лестницы, где стоял одинокий рыцарь с факелом – напоминание о настоящей опасности, нависшей над Ташижаном, – и Стен остановился у двери Бранта.
Мальчик взялся за ручку.
– Эй! – крикнули с лестницы.
В коридор, минуя одинокого стража, ворвались несколько человек в плащах. Шедший впереди откинул капюшон, и Брант, встревожившись, отступил от двери. Перед ним был Тилар сир Нох.
Что еще случилось? Новая беда с Дарт?
Регент внимательно посмотрел на мальчика, потом повернулся к Стену, изучая скрещенные вороньи перья на его воротнике – знак капитанского отличия.
– Мне нужно перемолвиться словом с мастером Брантом. Наедине, – сказал он.
Стен, вглядевшись в его лицо, отмеченное тремя полосками, тоже узнал регента.
– Пожалуйста, ваша светлость.
– Благодарю.
Брант сглотнул комок в горле. Похоже, конца этому вечеру не предвидится.
– Прошу ко мне, – сказал он, снова берясь за ручку.
Регент и его эскорт приблизились, Брант открыл дверь и отступил в сторону, чтобы дать им войти. Один из спутников Тилара – худой, бородатый, по имени Роггер – был ему знаком. На ходу он успокаивающе хлопнул мальчика по плечу.
Следом шел мужчина, выше остальных на голову. Его Брант не знал.
Последней оказалась женщина в сером плаще, с лицом, вымазанным пеплом. Входить она не стала, остановилась у порога.
Брант нахмурился. Почему регента сопровождает черный флаггер?
Высокий сказал женщине:
– Никого не подпускай.
Она молча повернулась спиной, встала перед дверью и уперла руки в бока. Поглядела на Стена. Капитан невольно попятился.
Брант тут же проникся к ней теплым чувством.
И, закрывая дверь, услышал за спиной рык:
– Кто вы, люди?
Мальчик поспешил подойти к своим нежданным гостям. Навстречу им с нагретого местечка у очага поднялся земляной великан. В одних шерстяных чулках, протертых на пальцах, без куртки. В руках у него была жирная индюшачья ножка.
Башмаки его стояли рядом, и на глазах у всех в одном из них скрылся черный нос. Следом исчезла обгрызенная кость. Волчата нашли себе пристанище на ночь… Из башмака донеслось грозное рычание. Столь же грозно поглядел на пришельцев и Малфумалбайн.