Креван Безжалостный, предводитель гильдии черных флаггеров.
Мальчик вспомнил речи о каком‑то обмене черепа. Если в деле участвуют флаггеры, чистым оно не бывает. Жди предательства.
Он не мог, конечно, догадаться о цели этой сделки. Но одно знал наверняка. Что бы его спутники ни замышляли, череп он уничтожит. С того дня, как в жизнь его ворвался горящий бог, все стало рушиться.
Но нынче он положит этому конец.
Глава 12
ОГОНЬ В ПОДЗЕМЕЛЬЕ
Крики Тилар услышал еще в коридоре. Они доносились из полевого зала, где староста Филдс, собрав всех начальников и командиров Ташижана, держал военный совет. Дверь была приоткрыта. Близ нее толпились рядовые рыцари и пажи в ожидании приказов, которые потребуется передать на посты.
– Неужели вы и впрямь не понимаете? – звенел голос Катрин. – Череп нужно забрать!
Тилар прибавил шагу. Перед тем как пойти к Бранту, он попросил Катрин встретиться со старостой и подготовить его к их неожиданной просьбе. Надеялся, что к этому времени ей удалось уже умаслить Аргента.
Но, судя по всему, зря.
– Почему вы не рассказали мне об этом черепе сразу, как его сюда привезли? – бушевал Аргент. – Эта темная Милость – угроза для всех!
Тилар добрался до двери, встал на пороге. Из ниш по обеим сторонам выдвинулись рыцари, готовые задержать незваного пришельца, но, увидев его лицо без масклина и узнав регента, заколебались.
Катрин, не замечая его, подошла к столу – длиной почти во весь зал. За этим неказистым, обшарпанным столом веками вырабатывались стратегии и подписывались договоры, иной раз кровью. Стены вокруг были сплошь до потолка заставлены старинными полками, где хранились мириллийские карты, среди которых имелись и вычерченные еще до Размежевания богов, больше нескольких тысячелетий назад. Последняя карта цитадели лежала на столешнице, приколотая кинжалами. Поверх валялись еще какие‑то свитки, забытые в пылу спора.
– Мы не знали всей силы черепа, – сказала Катрин, упираясь руками в стол, – пока его не изучил мастер Роткильд и не обнаружил проклятую Милость. Как бы там ни было, не время сейчас кого‑то винить. Следует вернуть череп, пока демоны внизу не нашли его и не укрепили свои позиции.
Аргент бросил на нее с дальней стороны стола угрюмый взгляд.
– И кто возглавит эту вылазку?
Тилар шагнул через порог.
– Я.
Все взгляды обратились к нему.
– Возьму небольшой отряд, вооруженный мечами и факелами. Кабинет мастера Роткильда недалеко. Обернемся за полколокола.
Аргент выпрямился, прищурил свой единственный глаз.
Огромные окна за спиной старосты, выходившие на турнирные поля у подножия Штормовой башни, сейчас были плотно закрыты ставнями. Лишь одну узкую створку оставили отворенной, и Тилар увидел за стеклом рыцаря в теплом плаще – караульного, который наблюдал за кружением урагана, запершего их в крепости.
Рядом с Тиларом, по ближнюю сторону стола, стоял цвет Ташижана – рыцари столь же высокого ранга, что и Юрил, управители дома и конюшен, такие как эконом Рингольд, и несколько мастеров из совета во главе с толстяком Хешарином.
Помедлив, Аргент сказал:
– Благодарю за предложение, господин регент, но человеку вашего положения, разумеется, следует находиться вместе с другими высокими гостями там, где вас могут защитить. Вылазку совершат рыцари ордена.
– Насколько я помню, меня пригласили сюда, чтобы принять в упомянутый орден, пожаловать плащ и меч. Не так ли?
Староста поджал губы.
– А еще, – продолжал Тилар, – нам известно, что череп, зараженный песней‑манком, способен извращать Милость. Я уже испытал это на себе и устоял. Стоит ли подвергать риску еще не проверенных людей?
Катрин метнула в него испепеляющий взгляд. Ей не хотелось усугублять раскол внутри крепости пререканиями, эти же двое только и делали, что показывали друг другу зубы. Тилар знал, что она права. Но Аргент, как никто другой, умел вывести его из себя. И, судя по свирепому взгляду старосты, надежды на мирное разрешение вопроса было мало.
Помощь пришла с самой неожиданной стороны.
Из‑за спины Хешарина выступил его неприметный спутник.
– Полагаю, предложение регента весьма разумно, и его следует рассмотреть.
То был мастер из Газала.
Аргент гневно развернулся к старику.
Однако тот не дрогнул. То ли видел слишком плохо, чтобы разглядеть грозный блеск его глаза. То ли чувствовал себя достаточно независимым от старосты Ташижана.
Он не обратил внимания даже на Хешарина, ущипнувшего его за руку, чтобы остановить.
– Этот талисман, добудь мы его, может послужить нашей защите. Нас окружила темная Милость – снаружи ураган, внизу демоны. Но если мы, мастера, отыщем способ управлять песней‑манком, он может стать оружием против врагов. Их же Милость обратится против них.
Лицо Аргента вдруг озарилось пониманием.
– И заставит их танцевать под нашу песню.
– Мудро, ничего не скажешь. Какая удача, что я пригласил к нам мастера Орквелла… – тут же вставил слово Хешарин.
Старик словно не слышал его. Он смотрел на старосту.
– И если у нас в руках окажется подобная защита от темной Милости, кто знает, какие еще черные деяния удастся предотвратить?
Аргент тоже глядел на него не отрываясь. Насколько знал Тилар, мастера из Газала пригласили для того, чтобы тот попытался снять чары, обратившие преданного помощника старосты в камень. И сейчас старик привел веский довод в пользу чрезвычайной важности черепа для Ташижана… довод, который много значил для Филдса.
Вопрос был решен раньше, чем Аргент перевел взгляд со старика на Тилара.
– Вы считаете, что сможете спуститься в подземелья и вернуться с черепом?
– Если не станем мешкать.
Аргент прищурился.
– Я дам вам рыцарей для охраны выхода. Они будут поддерживать огонь. У вас – колокол, не больше. Задержитесь – значит, заражены. Выход закроют.
На такую щедрость со стороны старосты регент и надеяться не смел. Поэтому просто кивнул, устремив взор на Филдса.
Катрин отошла от стола. Ее облегченный вздох услышал только Тилар.
Аргент немедленно начал отдавать приказы, обеспечивая ту часть вылазки, что зависела от него.
А Тилар двинулся за Катрин. На пути к лестнице у них была единственная возможность побыть наедине, и в коридоре они остановились.
– Будь осторожен, – сказала Катрин. – Я не доверяю этому новому мастеру.
– Разберемся с ним, когда я вернусь с черепом.
Она, понизив голос, спросила:
– Что рассказал мальчик? Пролил какой‑то свет на происхождение черепа?
– Больше, чем мы ожидали. – Времени передавать всю историю не было, да и не хотелось ему пока говорить о черном камне. Талисмане, который Брант получил от бога, чей череп находился в подземелье. – Парень идет с нами.
Теперь Тилар радовался, что позволил Бранту идти. Камень и череп лучше соединить где‑нибудь подальше от глаз странного мастера.
Катрин не стала расспрашивать, хотя явно была заинтригована. Он сжал ее руку.
– Мне пора.
Глаза их встретились. На лице Катрин отчего‑то выразилось смятение, но тут же пропало, сменившись тревогой.
– Возвращайся, – сказала она.
Он выпустил ее руку.
– Вернусь.
И зашагал к лестнице, надеясь, что дал обещание, которое сможет выполнить.
Брант невольно попятился, когда был поднят тяжелый железный засов – последний из трех. Дополнительная защита ворот, сделанных из змеиного дерева, досок, сплетенных меж собою, словно нити полотна, при помощи осененной Милостью алхимии.
Роггер успел коротко поведать историю этих ворот. Поставили их на пороге уровней мастеров вскоре после основания Ташижана. Для того чтобы необузданная Милость богов не могла вырваться наверх из подземных лабораторий – так считали одни. Другие же полагали, что рыцари побаивались самих мастеров, тех, первых, которые не умели еще толком обращаться с Милостью. И готовы были, коль понадобится, запереть их внизу. Возможно, возведение подобного сооружения имело смысл – поглядеть хоть, что сейчас происходит…
Когда подняли последний засов, примолкли все, даже Роггер. И затаили дыхание.
По обе стороны ворот стояли огромные жаровни, в которых бушевало пламя. Стены длинного коридора с высокими дверями в конце, ведущими из Штормовой башни во двор, были сплошь утыканы факелами толщиной с ляжку Дралмарфиллнира.
Брант вытер лоб рукавом. От жара и дыма нечем было дышать. Но жаловаться не приходилось.
– Готовьте факелы, – сказал Тилар.
Участники вылазки захватили с собой по масляной головне. Роггер, кроме того, взял еще и фонарь. А земляной великан держал наготове бочонок с маслом – вылить и поджечь в случае нужды.
Они по очереди запалили факелы от жаровни.
Тилар подал знак двум рыцарям возле подъемного цепного устройства. Те принялись крутить колеса, поднимая ворота. Едва образовалась щель, к ней подскочил еще один рыцарь и бросил внутрь – на случай засады за воротами – фонарь. Тот разбился, масло разлилось по ступеням лестницы и загорелось.
Брант присел на корточки, заглянул туда. Путь казался свободным. Ни одного черного хаула.
– Держимся вместе, – сказал Тилар. – Не отходим друг от друга дальше чем на длину руки. Всем ясно?
Дождался утвердительных ответов и двинулся вперед. За ним – Роггер и Стен. Брант пошел следующим. Сзади его прикрывали два стража – суровый Дралмарфиллнир и женщина с пепельным лицом, флаггерша по имени Калла. Или Карра. Брант толком не расслышал, так громко стучало у него сердце.
Замыкающим шагал Креван. Пусть не такой здоровенный, как земляной великан, но почти вровень с ним ростом. И сколь бы ни отвращало Бранта его ремесло, сейчас он радовался, что тыл защищен.
Отряд обошел затухавшее пламя разбитого фонаря и начал спускаться по лестнице. Через несколько витков мальчик оглянулся. От света наверху остались лишь далекие отблески.
Брант не был трусом. Но сейчас его заставляло спускаться во тьму, поджидавшую внизу, одно‑единственное намерение.
Мальчик тронул камень на груди. Холодный. Пути, начавшемуся с этого камня, он должен положить конец. Любой ценой.
– Ну и где уже эти демоны? – проворчал Роггер.
Стен бросил на него хмурый взгляд. Брант тоже поморщился. Прозвучало это как свист среди могильных плит… чтото не приходилось ему слышать, чтобы таким образом отгоняли духов.
Дальше спускались молча. Брант попытался разглядеть, что же там впереди. Но ничего не увидел. Казалось, тьма отползала в стороны от факела Тилара, который шел несколькими ступенями ниже. Словно была маслом и боялась загореться.
Ничего страшного не происходило.
– Уровень Геррода, – проговорил Тилар, остановившись на очередной площадке.
Все подтянулись ближе.
– Чем пахнет?
Брант принюхался. Но учуял только Роггера, стоявшего рядом. Давно не мывшегося.
Потом до слуха мальчика донесся шорох. Снизу. Брант вспомнил шуршание, которые слышали они с юным следопытом и Дарт. Звук был другой.
– Назад! – тихо приказал Тилар. – К стене.
Как раз вовремя. Брант только успел распластаться по каменным плитам – и снизу, заглатывая серые ступени, хлынула чернота.
– Крысы, – брезгливо сказал Роггер.
Стая шла сплошным потоком. Зверьки наскакивали друг на друга, обегая людей, высившихся среди них подобно камням в речной стремнине. Одна крыса в прыжке приземлилась на носок сапога Бранта, оттолкнулась и понеслась дальше. И так же внезапно, как появился, поток схлынул. Лестница опустела.
Бранта передернуло с ног до головы. Страшным было не столько количество крыс, сколько их безмолвие. Ни единого писка, лишь тихое топотание крохотных быстрых лапок. Этот звук, понял мальчик, долго будет преследовать его по ночам. Если у него еще будут ночи…
– Похоже, крысам не удалось найти безопасное местечко, – заметил Роггер, многозначительно взглянув на Тилара.
– На этот раз мы доверимся их чутью, – ответил тот. – Тем более что спускаться дальше нам незачем.
– Хвала безмолвному эфиру, – добавил Роггер.
Тилар поднял факел, осветил коридор, отходивший от лестницы.
– Идем. Но будем настороже. Они уже наверняка знают, что мы здесь.
Брант оглянулся напоследок на лестницу. Что означало бегство крыс? В глубинах под Ташижаном снова что‑то зашевелилось?
Он вышел в коридор, за ним туда же втиснулся Драл, заполнив своим туловищем почти весь проход. Следом с лестницы спустилась Калла – или Карра – вместе с предводителем флаггеров.
– Далеко еще? – Шепот Драла был подобен скрежету трущихся друг о друга камней. – А то глянул я на крыс и вспомнил, что ужин не доел. Толстенькие такие… так бы и поджарил вместе с потрохами. Мал говорит, что…
– Тихо! – одернул великана Брант. Вышло громче, чем он хотел, и Тилар покосился на него через плечо.
– Извиняюсь, мастер Брант. Просто в брюхе заурчало, я и…
Мальчик, в свою очередь, одарил исполина тяжелым взглядом.
Драл медленно закрыл рот.
Брант тут же устыдился. Он заметил, как беспокойно озирается великан по сторонам, и понял, что тот тоже боится, невзирая на свои размеры и силу. В тесном коридоре ему сделалось совсем неуютно, вот и начал болтать, чтобы заглушить страх.
Мальчик тронул Драла за руку – прощая и извиняясь разом.
Тилар остановился перед арочным входом.
– Пришли.
– Я открою, – сказал Роггер и вытащил из кармана большой железный ключ. – Хотя не больно‑то хочется.
Он дотронулся до двери, и та вдруг со скрипом отворилась сама.
Даже Брант понял, что это не к добру.
А Роггер и вовсе попятился.
– Оставайтесь здесь, – приказал Тилар. – Но будьте наготове.
Он толкнул дверь ногой, просунул сперва в комнату факел. Потом вошел сам, и Брант поежился. Свет факела отразился в боках бронзовых жаровен, стоявших в углах. На задней стене заплясали жутковатые тени.
Мальчика охватило недоброе предчувствие.
Тилар подошел к другой двери, что вела во внутренний алхимический кабинет. Она тоже оказалась приоткрытой.
Распахнув ее шире, регент шагнул через порог. И замер.
– Что там? – не выдержав, спросил Роггер.
Тилар развернулся так резко, что плащ взвился за спиной.
– Нету, – сказал он зло и жестко. – Мы опоздали. Подозреваю, что всего на несколько мгновений.
И жестом велел всем возвращаться к лестнице.
– Надо выбираться.
Отступили они в обратном порядке – из‑за великана, которого было не обойти. Первым к лестнице подошел Креван.
Но дурное предчувствие Бранта не оставило. Оно преследовало его, как запах немытого тела Роггера. И с каждым шагом становилось сильнее. Что‑то приближалось. Дышать было трудно, как будто воздух сделался гуще. Брант улавливал в нем теперь привкус пряного масла… тень запаха… скорее воспоминание, чем реальность.
Дерево помпбонга‑ки.
О нет…
Драл протиснулся к выходу на лестницу, которая была пошире, освободил проход. Брант шагнул следом, оглянулся на регента, собираясь сказать ему о своем предчувствии.
Но не успел.
Выронил факел, схватился обеими руками за горло. Грудь занялась огнем, сжигавшим кожу, обращавшим кости в пепел.
Мальчик рухнул на колени.
Его придержали чьи‑то руки.
– Что, мастер Брант?.. – В голосе великана слышалось замешательство.
Растерялись все. Кроме одного человека.
– Камень, – сказал Роггер. – Значит, череп где‑то рядом. И с него счистили черную желчь.
Брант оперся одной рукой на ступеньку. Выдохнул:
– Он близко…
Перед мальчиком появилось лицо регента.
– Где?
Брант, преодолевая нестерпимый жар в костях и болезненную дрожь, сел, поднял руку и показал.
– Внизу, – сказал Роггер.
– Ты сможешь нас отвести? – спросил Тилар.
Великан поднял мальчика, поставил на носки. Брант вырвался, встал как следует. И кивнул.
– Внизу… он внизу.
– Откуда убежали крысы, – сказал Роггер.
Тилар с факелом в руке снова начал спускаться первым. Остальные двинулись следом. Бранта, чье лицо то и дело искажала боль, поддерживал великан.
– Разумно ли это? – тихо спросил Роггер.
– Возможно, демоны еще не поняли, чем завладели. Если мы доберемся раньше…
Роггер кивнул.
Тилар стиснул рукоять факела.
– Я чуял там их запах. Мы опоздали совсем чуть‑чуть. Когда бы не мешкали…
– И не поведали целой толпе, куда и за чем собрались… – добавил со значением Роггер. – Я понимаю, Катрин хотела как лучше. Но не странно ли, что хаулы забрали череп вскоре после того, как о нем заговорили в полевом зале?
Тилар вспомнил мастера из Газала. В странно белых глазах Орквелла горел нескрываемый интерес. Смотрительница Мирра получила каким‑то образом весть? Или это все же случайность? Мирра сделала уже достаточно для того, чтобы ослабить Ташижан подозрениями. Что теперь опаснее – доверяться кому‑то всецело или, наоборот, с оглядкой?
Сзади донесся стон.
– Слева… налево… – с трудом выдавил Брант.
Свет факела выхватил из тьмы следующую площадку. Коридор от нее отходил в названном направлении.
Тилар вывел всех туда, остановился.
Темнота, закрытые двери. Больше ничего и никого. Но в тенях могло скрываться войско хаулов.
– Близко… – простонал Брант, держась одной рукой за горло. Великан нес теперь мальчика на бедре, как младенца.
Тилар протянул к Роггеру свободную руку.
– Фонарь.
Вор отцепил от пояса бронзово‑стеклянный светильник, передал ему. Тилар поднял фонарь повыше и с размаху метнул вперед.
Стекло разбилось, пламя вздыбилось, шипя, как разъяренная кошка.
Тьма впереди дрогнула и закружилась пеплом на ветру. По коридору помчался прочь горящий плащ, завывая так, что волосы у всех встали дыбом.
В тенях и впрямь таились демоны‑рыцари.
– Поднимите факелы! – приказал Тилар и шагнул в коридор.
Свет оттолкнул тьму – и тех, кого она скрывала.
Демоны обратились в бегство, но преследовать их не стали.
Тилару нужен был только череп.
Отряд двинулся дальше по коридору, следуя указаниям Бранта. Возле одной из закрытых дверей мальчик скорчился от боли. Указал на нее, кое‑как подняв трясущуюся руку. Говорить он уже не мог.
Тилар подергал за ручку. Дверь оказалась запертой.
Роггер отдал ему свой факел, опустился на колено, поковырял тонким кинжалом в замке. Тот щелкнул, открывшись. Вор встал, забрал факел обратно.
– Масло, – велел Тилар. Рисковать он не желал.
Великан передал ему маленький бочонок с маслом, с верхней крышки которого свисал скрученный жгутом фитиль. Роггер поджег его и взялся за дверную ручку.
Тилар кивнул.
И, когда вор приоткрыл дверь, быстро вкатил туда бочонок. Тут же ее захлопнул и подпер, с помощью Роггера, для верности. Послышался негромкий хлопок. Огонь выплеснулся было через нижнюю щель, но отступил.
После этого Тилар открыл дверь, ожидая увидеть за ней клубок горящих демонов. Но увидел пылающие гобелены и занявшиеся пламенем стулья и стол. Никаких рыцарей.
Кое‑кто другой стоял одиноко в кругу огня, совершенно его не опасаясь. Окутанный дымкой Милости – защитным коконом из воды и воздуха.
Смотрительница Мирра.
Света она тоже не боялась. Ибо не была созданием теней, как ее войско. Она вообще почти не изменилась с тех пор, как Тилар видел ее в последний раз. Белоснежная седина, аккуратно убранные за уши волосы. Строгое, но привлекательное лицо. Простое серое платье, длиной по щиколотку, подпоясанное черным кушаком. Мягкие черные сапожки.
Лишь одно отличие – обычно она опиралась на трость.
А сейчас держала в обеих руках… череп. С надрезанных ладоней ее капала на пол кровь.
Мирра тепло, приветливо улыбнулась.
Назвала его по имени:
– Тилар…
И он пропал.
Брант видел сквозь языки пламени, как регент рухнул возле порога на колени. Факел выпал у него из руки, покатился по полу. Рядом с мальчиком упал точно так же Креван, выронил головню и меч, который успел достать из ножен. Ему на помощь бросилась женщина с пепельным лицом.
Старуха, стоявшая посреди комнаты, заговорила – мягко, мелодично и сладостно:
– Как долго я тебя ждала…
Боль терзала мальчика нестерпимо, но он сумел все же уловить напевный ритм в ее словах. И понял, что это такое.
Песня‑манок.
Роггер, ухватив регента сзади за плащ, выволок его в коридор и недоуменно воскликнул:
– Что с тобой?
Не обладая Милостью, песни он словно не слышал.
– Иди же ко мне… – распевала тем временем старуха.
Тилар начал вырываться. Креван пополз на коленях к двери.
Тогда Роггер вскинул руку, как будто собираясь произнести в адрес Мирры обличительную речь. Вместо этого из пальцев его вылетел кинжал.
Старуха засмеялась. Кинжал закружило и отнесло в сторону, словно лист на ветру.
По всему коридору стали открываться двери, скрипя и хлопая. Окутанные тенями демоны выбирались со знакомым шуршанием из укрытий, окружая со всех сторон маленький отряд.
Они оказались в ловушке.
И привел их сюда Брант.
– Нет… – простонал он.
Это единственное слово заставило Тилара оторвать взгляд от старухи и повернуться к спутникам. Он даже попытался махнуть им рукой.
– Уходите… бегите!
Но вновь зазвучала песня, и он забыл о них. Отвернулся, притянутый темной Милостью. Креван тоже медленно подползал к комнате, увлекая за собой соратницу, которая пыталась его удержать.
Как ни удивительно, Стен первым осознал опасность ловушки.
– Уходим… попробуем прорваться. Их уже не спасти.
Он обнажил меч. Драл подхватил Бранта на руки. От этого мальчику стало еще больнее. Он закричал, но обожженное горло не пропустило ни звука.
Роггер все же попытался снова оттащить Тилара, но тот, зачарованный песней, выхватил меч и вцепился другу в волосы. Вор отпустил его и попятился.
А старуха все пела – звала, заманивала.
Тилар и Креван были что мухи в паутине.
– Надо бежать! – крикнул Стен.
Брант в глубине души хотел лишь одного: оказаться как можно дальше от этого места, которое будило проклятый огонь в камне. Но зашел он так далеко не для того, чтобы уйти ни с чем. Он добрался до черепа‑погубителя. И обратно не повернет.
Нет…
Его никто не услышал. А сказал ли он это? Может, у него уже и языка не осталось? Брант попытался выкашлять огонь из горла, попробовал снова.
– Нет…
К нему склонился Драл.
– Что, мастер Брант?
Да будут вечно благословенны Милостью громадные уши великана… мальчик мог сейчас только шептать, для всех прочих оставаясь немым.
– Отнеси… меня… к ней.
Кого он имеет в виду, объяснять не пришлось. Драл заглянул в комнату. Путь был свободен.
Великан посмотрел на Бранта. И увидел, должно быть, отчаяние в его глазах, полных слез. Он перехватил мальчика под мышку, ринулся к двери. Оттолкнул регента, побежал меж языков пламени.
Старуха при виде его выпучила глаза. Подняла руки, но выпустить из них череп не решилась.
– Стой! – скорее взвизгнула, чем пропела она.
Великан только выставил на бегу плечо вперед. Он был рожден от Милости, но не осенен ею. Песня на него не действовала. И чары не спасали. Порождение земли – не брошенный кинжал. Воздух и вода ему не противники…
Три прыжка – и он добрался до старухи. Взлетел огромный кулак, ударил в изумленное лицо. Брызнула кровь. Мирра упала. Череп выскользнул из окровавленных ладоней, грохнулся об пол. Рассыпались зубы.
Брант вывернулся из‑под руки великана. Рухнул рядом с черепом. Огонь по‑прежнему пожирал мальчика, собственные руки казались кипящим жиром.
– Не трогай! – закричала старуха.
Драл шагнул к ней.
Брант обхватил руками череп, с которого начались все его страдания. Сейчас они кончатся. Пожрут с черепом друг друга.
Жар внезапно погас. Прикосновение к кости не принесло облегчения, не смягчило боли. Просто Брант сделался пустым. Словно выгоревший дом. И, подобно обугленным стенам, пустая оболочка его начала заваливаться внутрь.
Падение было долгим.
Сознание вернулось к Тилару, как грохочущий обвал медных пинчей в голове. Все кружилось перед глазами, и несколько мгновений он не мог понять, где находится. Рядом медленно поднимался на ноги Креван, с таким же растерянным лицом.
Тилар увидел, что сжимает в руке меч богов. Когда успел вытащить – не помнил.
– Мальчик… – сказал Роггер, возникая у его плеча и кивая в глубину комнаты. Факел он держал в вытянутой руке, освещая коридор с правой стороны. С левой размахивали своими головнями капитан из Ольденбрука и соратница Кревана. Факел Тилара, погасший, лежал у его ног.
Тьма позади светового круга шевелилась, стягиваясь ближе. Подгоняла их к комнате.
– Останови мальчика! – сказал Роггер, и медные пинчи, забренчав у Тилара в голове еще раз, наконец улеглись.
Он поднял меч.
Увидел Бранта, сидевшего посреди комнаты, Мирру, которую держал за горло великан, прижимая ее к дальней стене. Вспомнил.
Песня‑манок.
Тилар бросился к мальчику. Тот смотрел на него, но лицо было пустым. В глазах светилось что‑то чужое, потустороннее.
Брант открыл рот.
Тилар вскинул меч. Он не поддастся больше темной Милости…
Поздно.
С уст мальчика начали срываться слова, звучавшие гулко, словно отдаваясь эхом в пустой комнате.
«ПОМОЧЬ ИМ…»
То была не песня‑манок. В этих двух словах слышалось такое страдание, что Тилар замер с поднятым мечом. Да и голос казался странно знакомым.
Губы Бранта не двигались. Грудь была неподвижна, словно он не дышал. А речь все текла.
«ПОМОЧЬ ИМ…»
«СЖЕЧЬ ИХ ВСЕХ…»
«ОСВОБОДИТЬ ИХ…»
«СЖЕЧЬ ИХ ВСЕХ…»
«НАЙТИ ИХ…»
«СЖЕЧЬ ИХ ВСЕХ…»
Это было похоже на спор. Менялся даже тон голоса, словно на самом деле говорили двое – в каком‑то ином мире.
Тилар замешкался, не зная, что делать.
Зато это знал кое‑кто другой.
– Что ты натворил! – задушенно провыла Мирра, которую все еще держал за горло великан. Ее полные ужаса глаза остановились на Тиларе. – Убей мальчишку… пока он не разбудил их! Убей его, Тилар!
Тот, и не думая ее слушать, отступил на шаг.
– Нет! – завопила бывшая смотрительница. Вскинула руку с маленьким костяным кинжалом и вонзила желтоватое лезвие в плечо великана.
Он взревел, выпустил старуху. Взмахнул, отшатываясь, руками, нечаянно ударил ее по голове. Мирра упала.
Великан рухнул на колени. Вытянул перед собой руку. От плеча, где торчал кинжал, по ней растекалась гниль. Плоть разлагалась на глазах, обнажая кости. Пальцы отвалились. Гниль потекла по шее, по туловищу. Исчезла половина лица. Великан завопил, дохнув гнойным зловонием, и упал ничком.
Вопль затих.
Навеки.
А мальчик все продолжал свою литанию, звучавшую подобно прибою:
«ПОМО ЧЬИМ… ПОМОЧЬ ИМ…»
«СЖЕЧЬ ИХ ВСЕХ…»
И тут возле Бранта оказался Роггер. Он набросил на череп лоскут ткани, выхватил его у мальчика и быстро запихал в суму.
Брант опрокинулся на спину.
Неужто тоже умер?..
Но не успел Тилар об этом подумать, как тот поднял руку. Пошарил растерянно в воздухе.
– Бери мальчика! – приказал Тилар Кревану. – Уходим.
Пират поднял Бранта, перекинул через плечо. Тот застонал.
– Не сбежите… – Мирра подползла к стене, схватилась за нее, села.
Тилар повернулся к двери.
Капитан и соратница Кревана как раз попятились из коридора в комнату. За порогом воцарилась тьма. Путь к бегству перекрыли черные хаулы.
Факел Стена зашипел и погас. Осталось всего две головни – у Роггера и флаггерши.
Слишком мало, чтобы сдержать врага.
Подтверждая это, тьма втянулась в комнату, расползлась вдоль стен. Люди сгрудились посередине, глядя, как из теней вылепливаются и пропадают очертания рыцарей, сплетая зловещий узор. Край темного облака укрыл Мирру.
Вор шагнул к Тилару.
– Надо как‑то пробиться. Не поможет ли твой черный пес? Демон против демонов?
Тилар кивнул. Жестом велел всем встать у него за спиной.
И взялся за мизинец левой руки.
«Эги ван клий ни ван дред хаул».
Выгнул палец в обратную сторону и сломал. Острая боль потекла по руке, потом по всему телу, расходясь и усиливаясь. Струйка стала рекой. Мир закружился смерчем. Одежда на груди вспыхнула, сгорела, обнажив черный отпечаток, из которого заструилась тьма. Клубясь дымом, постепенно обретая форму, вырвалось наружу порождение наэфира – полузмей‑полуволк.
Он расправил крылья, вытянул шею. Из дыма вылепились голова и грива. Открылись огненные глаза.
Явившись в мир, наэфрин вытянул из своего носителя всю силу. Спина Тилара вновь согнулась, суставы заплыли костными мозолями, колени скрючились. Он больше не был ни регентом, ни рыцарем… стал прежним калекой.
Тронул узловатыми пальцами дымную привязь меж собой и наэфрином.
В управлении его черный пес не нуждался. Знал свою цель.