Все они были осведомлены о том, что Совет теперь отчаянно пытается узнать значение метки Меринас и результаты тестов, которые провели с Породами в лабораториях тремя месяцами ранее. Гормональные изменения в ее крови и другие тесты повергли ученый мир в шок. Понимание того, что она может зачать, несмотря на то, что человеческих генов в сперме Кэллана было мало, потрясло их еще больше.
Открытие собственных ученых поразило их до предела. Вовсе не содержащиеся в семяизвержении сперматозоиды стали причиной беременности. Настоящей причиной стала сперма, содержащаяся в небольшой шишке в головке члена, которая активизировалась только во время секса с Меринас.
— И все же он должен думать, что может добиться ее расположения.
Мерк недвижно сидел в своем кресле, и Табер чувствовал его нетерпение, его дискомфорт. Мерк был создан в почти полной изоляции. Не было прайда, чтобы поддержать его, не было друзей, близких. Когда его нашли, он был совершенно один. Сидеть в закрытом кабинете с другими людьми ему было нелегко.
— Это почему же? – осторожно спросил Табер. Такая же идея пришла к нему вчера вечером.
— Он очень хочет до нее добраться. Настаивает, что хочет увидеть свою маленькую девочку. – Он с иронией произнес последние два слова. – Он не ее отец, кстати.
Табер уставился на него в изумлении.
— Он сказал тебе это?
— Ему не надо было говорить мне. – Мерк фыркнул. – Вы и сами можете почувствовать, если не будете торопиться. Между ними нет родства. Запахи не связаны.
Табер посмотрел на Кэллана. Его лидер не упомянул эту способность нового члена их прайда. Кэллан только поднял плечи в ответ и коротко покачал головой. Очевидно, он тоже не знал о них.
— То есть «запахи не связаны»? – спросил Табер, глядя на него с любопытством.
Мерк наклонился вперед в своем кресле, нахмурился.
— Всякий, рожденный от той же крови, имеет уникальную связь со своими родственниками. Связь по запаху. Требуется просто обнаружить и отделить запахи, чтобы понять это. Реджинальд Эндрюс не разделяет этой связи с женщиной, которую называет своей дочерью. Он не имеет к ней никакого отношения.
Это имело смысл. Пазл жизни Рони стал складываться.
— Значит, если он не имеет к ней никакого отношения, ничто не удержит его от того, чтобы причинить Рони боль, – сказал Кейн.
Табер фыркнул.
— Его никогда ничего не держало. Реджинальд мать родную продаст работорговцам, если это принесет ему достаточно денег. С чем он и имеет связь, так это с кошельком и бутылкой вина.
Он поднялся со стула, зашагал по комнате. Он сознавал, что взгляд Кэллана преследует его и чувствовал на себе взгляды других членов собрания.
— Какие у вас отношения? – спросил Кэллан.
Табер покачал головой. Он не собирался обсуждать это с любым из них. Черт, он не был уверен, что знал ответ сам.
— Она, похоже, была не слишком довольна им прошлой ночью. – Таннер усмехнулся. – Похоже, он что-то скрывает от нее. Дай угадаю, ты не сказал ей о маленькой члено-тайне, да?
Табер буквально пронзил своего младшего брата взглядом.
Таннер быстро стер улыбку с лица, но края губ его все еще кривились.
Кейн хмыкнул. И этому тоже дай только повод. Готов веселиться от чего угодно.
— Кто бы ни нанял Эндрюса, он недалеко, – заговорил Кэллан, переводя разговор в нужное русло. – Они должны быть где-то рядом.
— И ему придется вступить в контакт довольно скоро, и без «жучков», которые он притащил на своей рубашке. – Голос Мерка был полон смерти. – Эти пуговицы были произведением искусства, позвольте мне вам сказать. Жаль, что рубашка попала в стирку. Нельзя было оставлять ее валяться, где попало.
— Да, дерьмо случается. – Табер холодно улыбнулся. Ему очень хотелось увидеть реакцию Реджинальда, когда он поймет, что остался один. – Держи его под прицелом. Мне нужен отчет обо всем, что он говорит, на территории и за пределами поместья. Может, удастся выяснить, кто его хозяева.
— У меня есть несколько людей, – заговорил Кейн. – Одного из них мы можем использовать, чтобы подобраться к нему. Временами мои люди могут изображать и ненависть к Породам.
Табер глубоко вздохнул. Были времена, когда он сам верил в эту ненависть.
— Тогда мы будем просто сидеть и ждать.
Ожидание никогда не было трудно для него, раньше он считался самым терпеливым из трех мужчин его прайда – но, черт побери, сейчас его терпение трещало по швам.
— Подождем и посмотрим, как далеко мы сможем зайти.
Кейн пожал плечами и поднялся на ноги.
— Сегодня в поместье приедут рабочие, чтобы закончить забор вокруг территории. Держите женщин в доме, а шторы – закрытыми, пока они не уедут. Я не хочу рисковать. Я выставил посты охраны на всех входах. Как обычно.
Как обычно – то есть, для того, чтобы защитить их жизни.
— А как насчет нашего маленького вооруженного друга? – спросил Табер, удивляясь, что про наемника никто не спросил. – Он еще не заговорил?
— Пока нет. – Кейн пожал плечами. – Очень скоро это не будет иметь значения. Мы проверяем его и скоро узнаем все ответы. Когда придет отчет, я буду знать его каждый маленький грязный секрет. Проблем не будет.
Если Табер или Кэллан доберутся до него, и то и наемника тоже скоро не будет в живых.
— Ладно, каждый знает свою работу… – дверь в кабинет распахнулась, и Кэллан замолчал.
Табер удивленно обернулся, чтобы увидеть Рони. Она стояла там, короткое платье облегало ее стройное тело, на лице – хмурое выражение, а глаза полыхают яростью.
Это платье могло свести его с ума. Мягкий кремовый цвет был идеальным фоном для ее кожи, оттеняя голубые глаза и румянец на щеках. Он хотел схватить ее за бедра и овладеть ею прямо там, загоняя член в ее киску, пока она не закричит от удовольствия
— Смотри на это иначе, – пробормотал за его спиной Кейн. – По крайней мере, у тебя есть причина быть подкаблучником. Не нужно стыдиться.
Табер взглядом показал свое раздражение.
— Ты знаешь, Кейн, когда Шерра, наконец, решит разделаться с тобой, я буду наслаждаться местью за каждую твою саркастическую реплику. Прямо жду не дождусь.
— Мяу. – Кейн хмыкнул. – Удачи, Гарфилд. Увидимся.
— Рони? – спросил Табер, когда она не сдвинулась с места. – Все хорошо?
Все не было хорошо. Он чувствовал отчаянный жар, исходящий от ее тела, но одновременно еще и боль, которую она так усердно пыталась скрыть.
Она взглянула на других мужчин.
— Я вернусь позже. Я не знал, что ты занят.
— Все нормально. – Он покачал головой в ответ. – Мы почти закончили.
Он подошел к ней, удивляясь чувствительности собственной плоти. Как будто часть его жаждала только ее прикосновения. Это было странное чувство для человека, который никогда ни от кого не зависел.
Табер видел, что ей неловко присутствие остальных, ее взгляд метался по ним, потом она опустила глаза. Легкий румянец покрыл ее щеки и сделал ее еще красивее. Это его не удивило.
— Что случилось? – Он уткнулся носом ей в щеку, рукой нежно обхватил ее бедра, прижимая ее тело к своему.
— Ты в курсе, что случилось. – Ее голос был жестким, напряженным от лихорадки, обжигающей ее тело и прошедшей разрядом через Табера. – И даже не думай, что я забыла. А теперь позвольте мне поговорить с Реджинальдом и убедить его убраться отсюда. Отзовите своих псов.
— Это кошки, мисс Эндрюс, – Кейн рассмеялся. – Это другая порода.
Сразу несколько присутствующих зарычали в ответ на эти слова, и не последним из них был Табер. Его терпение в отношении шурина вот-вот грозило закончиться.
— Нет. – Он наконец повернулся к ней, и гнев тут же вспыхнул в ее глазах. – Пока нет, Рони. Пока я не знаю, насколько он опасен. Я не позволю тебе видеть его.
В ее глазах загорелось пламя, и его член тут же заныл от возбуждения и в предчувствии вызова, который она готовилась ему бросить.
— Ты мне не позволишь? – яростно зашипела она. – Ты мне не позволишь? С каких это пор, Табер Уильямс, у тебя появилось право что-то мне позволять?
Он напряженно улыбнулся, борясь с желанием показать ей, совершенно однозначно, почему он имеет на нее права. Она искушала его. Дразнила. Ее упрямство противостояло его собственному, и Табер намеревался показать ей, кто здесь главный. Так, чтобы в этом больше нельзя было усомниться.
— Когда я уложил тебя на пол и овладел тобой, – сообщил он ей холодно. – Тогда я и обрел право тебя защищать, пара.
Глава 23
Слова Табера эхом отдались по комнате, и офис мгновенно опустел. Его голос звенел от раздражения, смешанного с похотью, и ее нервы натянулись до предела, а кровь в венах забурлила. Рони не могла понять, как ему удается такое с ней творить. Во всем виноват этот чертов гормон, он продолжал заражать ее.
Да еще и поцелуй добавил масла в огонь.
— Ты не имеешь никакого права указывать мне, что делать, или как мне вести себя со своим собственным отцом, – отрезала она, захлопнув за собой дверь. – И к слову, я не принадлежу тебе только потому, что ты заразил меня.
— Заразил? – прорычал Табер. – Черт, Рони, это не болезнь.
— Поспорь со мной, – рявкнула Рони в ответ, ярость и похоть смешались в ней. – Это больно, Табер. И мне это не нравится. – Но она бессовестно лгала. Рони сгорала от желания снова соединиться с ним и снова ощутить внутри опаляющий взрыв. – И мне нафиг не нужно твое собственническое отношение.
— Что ж, все плохо. – Он скрестил руки на груди и уставился на нее с остервенением во взгляде. – Но тебе просто придется жить с этим, вот и все.
Ее глаза угрожающе сузились, губы сжались в гневе. Теперь, если она перестанет думать о ноющей от желания груди и о том, что ее киска течет от похоти, может быть, ей и удастся послать его к черту. Трудно злиться, когда все, чего хочешь – это чтобы тебя трахнули.
— Табер, я теряю терпение. – Она резко вздохнула, проводя рукой по волосам и почти ненавидя это чувственное ощущение на обнаженной коже верхней части спины. Нельзя было позволять Меринас уговорить ее надеть это чертово платье.
— Почему? – Он рассмеялся от удивления. – Ради Бога, Рони, все, что я пытаюсь сделать, это защитить тебя, не запереть. Как только мы выясним, какого черта он задумал, я лично позволю тебе с ним разобраться.
Она посмотрела на него с обидой.
— Нет, ты не позволишь. Это может быть слишком опасно. – Она сказала последнее слово с издевкой.
Табер вздохнул, взывая к ее совести.
— Разве это так плохо, Рони, что я хочу защитить тебя? – спросил он тихо, наблюдая за ней горящим, похотливым взглядом.
Ее глаза опустились к его бедрам, затем снова поднялись к лицу. Она проигнорировала проблеск веселья, который увидела в глазах Табера. Его член натянул джинсы так туго, что от одного только взгляда между ног Рони стало жарко.
— Таким образом – нет, – наконец, ответила она ему и шагнула ближе. Ее тело требовало его прикосновений. – Мне не нравится не иметь выбора, Табер.
Она коснулась его груди, и выражение лица Табера изменилось. Его большие, мозолистые ладони накрыли ее руки, его глаза закрылись и снова открылись, и в них Рони смогла увидеть призрачные глубины собственных страхов.
— Я знаю, это нелегко для тебя. – Его шепот погладил ее нервные окончания, как чувственный шелк.
Она позволила своим пальцам скользнуть по его коже. Она любила смотреть на его лицо в такие моменты, любила нежно касаться его тела. Глаза его затуманились, губы чуть припухли, высокие скулы затопил темный румянец.
— Постоянное возбуждение делает меня раздражительной, Табер. – Рони прислонилась к нему, прижимаясь нижней частью живота к его паху. – Мне хочется кого-нибудь укусить.
Она наклонилась вперед и захватила зубами его напрягшийся сосок, позволив себе чуть его прикусить.
Его стон разрушил тишину комнаты, его руки переместились на ее бедра, прижимая ее к себе так сильно, что могли бы остаться синяки.
— Тогда не отказывай себе. Укуси меня везде, где только захочешь. – Он почти задохнулся, когда ее язык потер отвердевший сосок. – Черт, Рони. Боже, да.
Она чувствовала, как материал платья ползет вверх по бедрам под жадными пальцами Табера. Рони потерлась грудью о его грудь. Она чувствовала жар его плоти, проникающий через мягкий хлопок рубашки. Под кожей медленно разгорался огонь желания.
— Ты нужен мне, – прошептала она, подняв голову от его груди и нервно облизывая губы. – Сейчас.
Невольный стон сорвался с губ Рони, когда рука Табера обхватила обнаженные ягодицы, сжимая упругие полушария и приподнимая ее, так, что она оказалась прижата к его паху.
Ее пальцы скользнули по ткани рубашки, желание пронзало ее, как молния. Рони не терпелось. Ее пальцы сжали края и потянули, отрывая пуговицы, разрывая ткань, и Табер зарычал от возбуждения.
— Когда захочешь, детка, – прошептал он. – Как захочешь.
Он задрал ей платье до пояса, его пальцы зацепили резинку ее трусиков и резко разорвали тонкую ткань. Теперь между его пальцами и ее телом не было никакого барьера, и пальцы Табера скользнули прямо к ее киске.
Она была такой мокрой, такой скользкой от соков возбуждения. Пальцы легко заскользили по половым губам. Он медленно обвел большим пальцем ее клитор, другой рукой удерживая Рони на месте. Она тонула в жаре, в сексуальном отчаянии.
Рони задергалась под его пальцами, движения Табера сводили ее с ума. Она открыла рот в беззвучном стоне желания, и он впился в ее губы, его язык требовательно вонзился в нее, настойчиво и не признавая отказа. Губы Рони сомкнулись на его языке, так отчаянно, что это почти напугало ее саму.
Сладкий мед гормона хлынул в ее рот. Она чувствовала его. Сначала ощущался только сладкий вкус, но затем гормон хлынул в кровь, и кипящее возбуждение прожгло соски и набухший клитор.
— Хорошая девочка, – оторвавшись от губ Рони и глядя на нее сверху вниз, прошептал Табер.
Его язык заплетался, его взгляд пылал. Двумя пальцами он раздвинул половые губы Рони и погрузился внутрь ее тугой киски.
Рони приподнялась на цыпочки, почти закричав от пронзившего ее наслаждения. Его пальцы безжалостно вонзились в нее еще раз, раздвигая упругую плоть, работая резко и жестко, контролируя ритм движений, терзающих ее киску.
— Табер. – Ее пальцы коснулись пряжки его ремня, отчаянно пытаясь высвободить из джинсов возбужденный член.
Она нуждалась в нем, и не могла это контролировать – и она не хотела это контролировать. Жесткие и быстрые движения пальцев в ее киске уже довели ее до края, Рони словно сходила с ума.
— Как же я хочу погрузиться в эту тугую маленькую киску, – прошептал он, его голос напоминал гортанный, вибрирующий звериный рык.
Ее киска сжалась, и Табер застонал прямо Рони в губы, жадно облизывая их языком.
— Кончи для меня, детка. Позволь мне почувствовать, как ты кончишь.
Его голос сводил ее с ума. Его пальцы трахали ее сжимающееся лоно, сводя ее с ума, посылая волны удовольствия по телу.
Рони задыхалась. Она буквально чувствовала, как внутри нее сжимается пружина, готовая вот-вот распрямиться. Она пыталась вдохнуть, а его пальцы безжалостно вонзались в нее – еще глубже, поглаживая нервные окончания, заставляя ее трепетать от каждого пронзающего киску толчка.
— Табер, я больше не могу… – она выгнулась на его терзающих киску пальцах, балансируя на краю.
— Давай же – Он нащупал большим пальцем горячий набухший бутон ее клитора, не прекращая трахать ее киску. – Кончи для меня, детка. Дай мне почувствовать, как ты кончишь, Рони.
Горячие хлюпающие звуки секса наполнили комнату. Влажные звуки входящих и выходящих из Рони пальцев, ее собственные стоны, пошлые и откровенные слова Табера – и она полетела в бездну.
Ее спина изогнулась, когда оргазм нахлынул на нее. Словно молнии танцевали на ее коже, ударяя в клитор одна за другой, жар опалил ее влагалище, взорвавшись вспышкой ослепляющего экстаза. Рони чувствовала, как ее тело взрывается, ее киска сжалась, и Табер застонал, продолжая двигать пальцами в ее горячей вагине. Рони несколько раз с силой насадила себя на его жесткие пальцы и затряслась в конвульсиях освобождения.
— Черт, да, – простонал он, удерживая Рони, пока она дрожала в оргазме. – Давай, детка. Вот так, вот так. Кончай, кончай под моими пальцами, хорошая девочка.
Рони почувствовала на щеках слезы. Она трепетала в объятиях Табера, ощущения схлынули и снова нахлынули на нее, когда он пошевелил пальцами внутри ее киски.
Сознание стало возвращаться к ней от прикосновения ягодиц к деревянной поверхности стола. Она была слабой и дрожала от неожиданно сильного оргазма, и даже не могла стоять на ногах. Затуманенным взором Рони наблюдала за Табером, который раздвинул ее бедра и жадно уставился на ее голую киску.
— Как же я хочу эту сладкую киску, – зарычал он, расстегивая металлические кнопки джинсов. – Не могу думать ни о чем другом. Я хочу всадить в тебя свой член, Рони, так глубоко и жестко, чтобы мы оба закричали от удовольствия.
Глава 24
Табер горел лихорадкой похоти, так ярко, так сильно, словно каждая клетка в его теле готова была вот-вот взорваться. Его пальцы дрожали, как у подростка. Он расстегнул маленькие жемчужные пуговички на платье Рони и распахнул его, обнажив полную тяжелую и такую прекрасную грудь. Табер не знал, за что сначала приняться. Захватить губами торчащий сосок, вонзиться в горячую вагину и трахать ее, пока они оба не умрут от наслаждения… или облизать припухшую киску, пробуя на вкус ее соки.
Он облизал губы, глядя на нее, член заныл от желания погрузиться внутрь тугой киски. Его рот наполнился слюной.
— Поиграй с клитором. – Табер развел бедра Рони, глядя на нее с желанием, которое отчаянно требовало выхода.
Она захныкала. Низкий, отчаянный звук, от которого его член дернулся в ответ.
— Поиграй с ним, детка, – сказал он мягко, наблюдая, как ее дрожащие пальцы скользят вниз по мягкой округлости живота. – Вот так, да. Почувствуй, какая ты влажная и горячая.
Это была самая захватывающая вещь, которую он когда-либо видел в своей жизни. Ее пальцы, тонкие и изящные, опустились на мягкие завитки, окружающие набухший бутон клитора, раздвигая припухшие половые губы, касаясь самой чувствительной точки.
— О да, милая, – он поддерживал ее, задыхаясь от волнения. – Давай же, двигай пальцами, Рони. Я хочу видеть, как ты трахаешь себя. Как ты трахаешь своими пальчиками эту красивую киску.
Она всхлипнула, краснея, взгляд затуманился от похоти, бедра задрожали в его руках.
— О, вот так, хорошая девочка.
Руки Табера крепко сжали ее бедра. Он смотрел, как пальцы Рони скользят вниз в узкую щель, как раздвигают плоть, впервые оказавшись в искушающей глубине киски.
— Почувствуй, какая она горячая, – он едва мог говорить от желания. – Я собираюсь трахать ее так сильно и так долго, что ты никогда не сможешь это забыть.
Рука Рони дернулась, из ее груди вырвался стон, пальцы скользили в горячей влажной киске.
Его член отозвался на этот стон мучительной пульсацией. Рони уперлась разведенными ногами в край стола, и Табер, раздвинув ее половые губы одной рукой, другой рукой взялся за член, приготовившись скользнуть в сладкую глубину.
— Я сейчас умру! – Ее крик был смесью страха, похоти и отчаяния.
Ее пальцы снова погрузились в вагину. Показались обратно. Бедра Рони дернулись вверх в ответ на это движение.
— Да, детка, – простонал Табер. – Чувствуешь, какие скользкие твои пальцы, чувствуешь свои соки? Я хочу попробовать их на вкус, я хочу сосать твои пальцы, пока буду трахать тебя.
И Рони кончила.
Ее клитор разбух, запульсировал и заблестел от новой порции смазки. Ее плоть сжалась, тело задергалось, с губ сорвались отчаянные всхлипы. Табер не смог больше ждать.
Он схватил ее за запястье, потянул к себе и с болезненным возгласом наслаждения засунул скользкие пальцы Рони в рот. Головка члена уперлась в ее вход, Табер поймал взгляд Рони, и облизал ее пальцы, одновременно вонзаясь глубоко в ее киску.
— О черт. – Его спина изогнулась. Мышцы влагалища Рони крепко обхватили его член. – Как сладко, Рони! – простонал Табер, обсасывая ее пальцы. – Моя хорошая девочка. О да, детка, хорошо. Ты такая тугая.
Ее стоны теперь не прекращались. Рони шептала его имя, просила трахнуть ее – еще глубже, еще сильнее. Но он пока держался, пока не двигался, позволяя себе насладиться ощущением ее киски, сжавшей в своих горячих и сладких глубинах его член.
— Так хорошо.
Табер облизал с ее пальцев последнюю каплю сладкого нектара, потом прижал ее ладонь к столу и задержал там, молчаливо прося не двигаться.
Рони уставилась на него, ее глаза расширились, она облизала губы, задыхаясь в жаре возбуждения, наполнившем воздух вокруг них.
Его взгляд опустился вниз к ее бедрам, первобытный рокот хищника вырвался из его груди.
— Моя киска. – Он вышел из нее, легко скользнув наружу. Бедра и половые губы Рони блестели от соков. – Моя красивая, горячая киска.
Табер с трудом удерживался от того, чтобы грубо вонзиться в ее вагину, боролся с оргазмом, чтобы еще мгновение наслаждаться ощущением ее тугой киски, почти болезненно сомкнувшейся на его члене.
Яйца болели, пульсировали, готовясь вот-вот излить горячую сперму в нежные глубины. Его тело просто полыхало от жара. Ощущения разрядом молнии прошлись по его спине. Табер вышел из Рони и медленно вошел в нее, рыча от наслаждения, чувствуя, как она снова туго его обхватывает, как сочится сладким нектаром.
— Да, детка, так хорошо. – Она снова сжалась вокруг него, когда член скользнул внутрь и медленно вышел наружу. – Вот так, моя сладкая, вот так. Боже, как же я люблю трахать тебя, Рони.
Он больше не мог сдерживаться. Каждая клетка в его теле трепетала. Ее киска пылала огнем вокруг его плоти, ее мольбы разжигали пламя в его разуме.
Табер задвигался все быстрее, теряя способность мыслить трезво, думая только о том, как глубоко он в нее вонзается, как нежно и сладко у нее внутри, как сжимается вокруг него ее киска. Он готов был кончить. Шишка на головке члена стала набухать, готовясь взорваться горячей волной семени.
— Детка.
Табер двигался внутри жестко и глубоко, влажные звуки их секса наполняли воздух. Ему хотелось вонзиться в нее еще глубже, еще сильнее, хотелось, чтобы ее киска снова и снова сжимала его. Сильнее. Еще сильнее.
— Черт, да. Да.
Табер сжал руками бедра Рони, и она взорвалась в оргазме, сжимаясь и пульсируя под ним, заставляя его застонать от наслаждения.
Табер не мог больше сдерживаться. Он запрокинул голову, пот стекал с его волос, разум затуманился. Он замер, чувствуя, как надулась шишка на головке члена, запирая его внутри, не позволяя ему двинуться с места, пока горячие струи семени выбрасывались в плодородные глубины ее тела.
Наслаждение заставило его тело задрожать, забиться в конвульсиях, и Табер зарычал, снова и снова. Животное внутри праздновало победу. Мужчина наслаждался тем, что только что произошло.
Его. Его женщина. Его киска. Все его.
Глава 25
— Табер, у нас движение за пределами дома. Я посылаю Дон и Шерру, чтобы защитить Меринас и Рони в их комнатах, но ты мне нужен здесь.
Звонок раздался после полуночи, всего через несколько часов после того, как Табера и Рони наконец сморил усталый сон.
После безумного оргазма в офисе он принес ее обратно в комнату. Они просто поспят, уверял он себя. Но весь остаток дня они провели в спальне, выходя только, чтобы поесть.
Сонливость покинула его мозг при резких звуках голоса Кейна.
— Я уже иду, – сказал Табер тихо, сползая с кровати. – Они близко?
— Слишком близко. Мои люди обеспечивают безопасности за пределами дома. Вы и Кэллан заботитесь о безопасности внутри. У нас куча дыр, которые мы не успели залатать. Я буду держать тебя в курсе.
— Блядь, – выругался Табер, поднимая с пола джинсы и бросаясь за оружием к стенному шкафу в ванной.
Рони следовала за ним.
— Это превращается в дурную привычку, – бормотала она, натягивая спортивные штаны и свободную футболку, поданную Табером. Меринас скоро останется без одежды, если Рони не позаботится о том, чтобы купить свою.
— Оставайся в комнате. Дон будет здесь через минуту, она побудет с тобой, – мягко приказал ей Табер. – Держи шторы закрытыми и не подходи к балконной двери. Здесь ты будешь в безопасности. По дому пока даже не вздумай перемещаться. Дон знает, что делать, детка. Просто крикни, если я понадоблюсь.
Табер вернул ей отнятый накануне пистолет и добавил пару обойм, прежде чем снять со стены автомат.
— Я сначала стреляю, а потом кричу. Помнишь? – Рони натянула кроссовки и быстро зашнуровала их, прежде чем последовать за ним в комнату.
Табер двигался осторожно, его тело напряглось, готовое к действию. Рони не говорила. Она молча дошла следом за ним до двери в гостиную, где он остановился и пристально посмотрел на нее.
— Здесь ты будешь в безопасности. – Табер повернулся, его губы прижались к ее губам в быстром жестком поцелуе, прежде чем он переступил порог. – Запри за мной дверь и никого не впускай, Рони. Никого, кроме меня. Ты поняла?
Она пристально посмотрела на него.
— Я понимаю. Никого, кроме тебя.
— Хорошая девочка. – Его голос был таким сексуальным. Она нахмурилась, недовольная своей реакцией. – Закрой дверь сейчас же.
Табер медленно открыл дверь, двигаясь с медленной ленивой грацией человека, всю жизнь проводящего в опасности. Он так привык к ощущению угрозы, что двигался с осторожностью уже неосознанно, независимо от того, где был или что делал.
Он вышел за дверь, придержав ее открытой, чтобы внутрь смогла проскользнуть маленькая безмолвная фигурка сестры. Взглянув на Рони в последний раз, Табер закрыл панель. Рони тут же заперлась на замок, затем задвинула стальной засов. Породы запирали свои спальни крепче, чем иные люди запирали свои дома. Рони прислонилась головой к толстым деревянным панелям, пытаясь сдержать слезы.
Она не слышала никого и ничего по ту сторону двери. Рони знала, что тяжелое ковролиновое покрытие может приглушать звуки, но помнила и о том, что в доме для безопасности постоянно остается несколько мужчин. Породы не спускали глаз с жены своего лидера, матери первого ребенка в прайде. Все предосторожности были направлены на то, чтобы отвести опасность от Меринас и от Рони.
— С ним все будет нормально.
Раздавшийся позади Рони голос Дон Дэниелс был мягким, спокойным – похожим на мурлыкание.
Рони сделала глубокий вдох, отталкиваясь от двери, и повернулась лицом к другой женщине. Табер сказал ей, что Дон была существом из Кошачьих пород, Породой Кугуар, и человеческое ДНК в ней было смешано с ДНК этих красивых грациозных горных кошек. Рони она чем-то напомнила котенка.
Дон была стройной, почти хрупкой. На несколько дюймов ниже, чем Рони, и, несмотря на то, что она была как минимум на несколько лет старше, выглядела Дон как подросток. Совсем юный подросток, если не обращать внимания на перекинутую через плечо автоматическую винтовку, которую Дон носила так, словно родилась с ней, и не заглядывать в ее настороженные глаза.
Дон мялась в нерешительности, пока Рони рассматривала ее в пробивающемся из другой комнаты тусклом свете. Длиной до плеч густые, рыжевато-каштановые волосы обрамляли сердцевидное личико девушки непослушными локонами
— Спасибо, что осталась со мной, – негромко сказала Рони.
Усевшись на диван, она попыталась унять нервную дрожь в руках. Положила пистолет на подушку рядом с собой и свернулась в углу, наблюдая за Дон.
Та последовала ее примеру, но уселась на стул напротив, уперев винтовку в колено и глядя на Рони с застенчивым любопытством.
— Табер – один из наших лучших бойцов, – сказала она мягким мелодичным голосом. – Он никому не позволит пробраться сюда. И если кто-то прорвется, я разберусь с ним
В последних словах слышался металл. В комнате царил полумрак, но Рони все-таки увидела вспышку гнева в глазах девушки.
У Рони не было возможности поговорить с Дон или кем-то еще из семьи. Даже в Сэнди Хук никто не мог бы сказать, что знает Дон. Ее редко можно было там увидеть, да и тогда она почти ни с кем не общалась. Было что-то очень мягкое, почти душераздирающее в чертах ее лица. Как будто она несла на себе неизгладимый след пережитого кошмара.
— Поместье очень красивое, – сказала, Рони, наконец, когда молчание затянулось. Ей было необходимо сосредоточиться на чем-то другом, отвлечься от мысли об опасности, грозящей Таберу. – Как вы его нашли?
Насмешливая улыбка скривила полные губы Дон.
— Поместье нам отдали, собственно, в придачу к некоторой сумме денег – чтобы мы помогли Породам, разбежавшимся по свету. Некоторые члены Совета одновременно являются высокопоставленными чиновниками в правительстве. – Ее голос сочился иронией.
— Сколько вас всего? – спросила Рони с любопытством.
— Около сотни созданий из Кошачьей Породы на нашей стороне, они работают в Вашингтоне, чтобы обеспечить нам место в обществе. Многие пришли к нам в этом месяце… – ее голос затих, как будто мысль об этом вызвала боль в ее душе.
— Я сожалею. – Рони не знала, что сказать.
Легкая улыбка появилась на губах Дон, смягчая выражение ее лица.
— Не извиняйся, Рони. Мы живы – разве это не самое важное?
Было очевидно, что Дон часто задавала себе этот вопрос.