— Рони. – Голос Табер был полон тьмы, и эта тьма окутала ее сразу же, как он вошел в комнату.
И тут же пульсирующее возбуждение, которое текло по ее телу, стократно усилилось. Рони отвернулась от окна, достала пистолет из кобуры на поясе и, положив его на стол, приблизилась к Таберу. Она потянула за подол рубашки и быстро стащила ее через голову.
Он был ее. Черт бы его побрал. Черт бы побрал Реджинальда и ее страхи.
Рони бросила рубашку на пол и отпихнула ее носком кроссовка.
— Сукин сын.
Его руки опустились к джинсам.
— Возьми меня, – бросила она вызов, быстро снимая свои джинсы. – Ну, давай же.
Вокруг них был жар, он поднимался от ее тела. Рони не хотела идти в кровать. Она не хотела нежного бездумного секса. Она хотела унять вулкан внутри себя, хотела, чтобы на этот раз Табер потерял контроль. Она хотела гладить его, довести его до неистовства, хотела тереться об него и цепляться за него ногтями.
Его глаза сузились. Рони обожала такие моменты. Нефритово-зеленого цвета глаза Табера в эти минуты сверкали угрожающе, придавая ему хищный вид.
Он заворчал, и она улыбнулась ему в чувственном вызове.
— Я могу, – сказал он ей тихо, наблюдая за ее движениями, держа ее в поле зрения. – Я могу взять тебя прямо сейчас, Рони.
Она задрожала от темного искушения в его взгляде. Припухшие губы киски намокли, ее лоно сжалось в ожидании. Она смотрела на него, глубоко дыша, и понимала, что Табер тоже чувствует исходящие от нее волны жара.
Он замер, почувствовав запах ее возбуждения, мышцы его живота напряглись, член дернулся в предвкушении.
— Ты знаешь, что возбуждаешь меня, Рони? – спросил он ее, его голос был шелковистым.
Она подошла к нему сзади совсем близко, протянула руки, оглаживая мышцы спины. Как грубый шелк. Мягкие волосы, покрывавшие его тело, щекотали ее ладони. Он вздрогнул под ее руками.
|
|
— Я думала, кошки любят, когда их гладят. – Рони наклонилась вперед, задержав дыхание, и ее соски коснулись его спины.
Грохочущий гул, завибрировавший в его груди, заставил ее задрожать от восторга. Этот звук ласкал ее чувства, разжигая страсть.
Ее руки обвились вокруг его талии, скользнули по напряженным мышцам его живота.
— Я так мечтала коснуться тебя, – прошептала она ему в губы, разглаживая яркую татуировку на левом плече. Крадущийся Ягуар – его глаза сузились в ярости, уши отведены назад в предостережении. – Я мечтала заставить тебя стонать, заставить тебя шептать, как сильно ты меня хочешь.
— Я хочу любить тебя, пока не лишусь чувств, Рони. – Табер по-прежнему не двигался, напряженно замерев под ее прикосновениями.
— Я могу тебя исцелить? – Она положила щеку на его плечо, слыша в голосе отзвук одиночества. Те же темные эмоции, которые чувствовала она сама.
Он вздрогнул под руками, ласкающими его напряженные соски.
— Ты исцеляешь меня каждым прикосновением.
Его руки дернулись, тело завибрировало от похоти.
Рони лениво улыбнулась. Сможет ли она сломать контроль Табера? Сможет ли она зажечь костры в их телах? Переживут ли они этот всепоглощающий взрыв?
Ее руки переместились ниже, щекоча плоский живот с кубиками мышц, скользя еще ниже, прямо к вздымающемуся возбужденному члену.
— Рони. – В звуке имени было предупреждение.
— Да, Табер? – Она сглотнула комок в горле, лаская руками его бедра.
|
|
Он был близко. Очень близко. Она почувствовала, что Табер хочет пошевелиться и отпрыгнула. Засмеялась низким и глубоким смехом, когда животное рычание досады вырвалось из его горла. У нее было чувство, что он специально упустил ее. Повернувшись, Рони увидела, что Табер внимательно за ней наблюдает.
Она двигалась по комнате, внимательно наблюдая за ним, и сексуальная напряженность все туже обвивала ее своей паутиной.
— Я уложу тебя на спину, – шептал он, провожая ее взглядом. – Я овладею тобой, Рони. А потом буду трахать тебя, пока ты не закричишь подо мной.
Ее вагина сжалась, требуя Табера здесь и прямо сейчас. Но пока было не время.
— Ты уже был во мне. Ты уже делал это, – протянула Рони, обходя диван так, чтобы он оказался между ними. – Будь оригинален, малыш.
Он зарычал. Ее пульс ускорился. О, это был такой сексуальный звук. Глубокий, вибрирующий от напряжения.
А потом одним долгим плавным прыжком, заставившим глаза Рони расшириться от неожиданности, Табер перепрыгнул через диван и оказался рядом. Она растерялась, и эта секунда стоила ей свободы.
Рони отчаянно боролась. Ее тело горело, ее клитор пульсировал в отчаянном желании. Она взбрыкнула в его руках, и Табер засмеялся, когда низкий крик разочарования и ярости эхом отдался по комнате.
И вот он опрокинул ее на пол.
Не было никаких прелюдий. Точнее, не было необходимости в них. Ее киска уже текла от соков. Его член вонзился, заполняя ее влагалище, и Рони выгнулась, крича от удовольствия.
— Был в тебе, детка? – Он безжалостно долбил ее, грубо впивался пальцами в бедра, пока член жестко и глубоко вбивался в ее горячие глубины. – Делал это?
|
|
Рони вскрикивала от боли, смешанной с наслаждением. Ее вагина сжималась в спазмах похоти, пока Табер трахал ее в жестком быстром ритме.
Только теперь она поняла, что ни в первый раз, ни когда-либо раньше Табер не терял над собой власти. Контроль он потерял именно сейчас.
Она выгибалась с каждым толчком, рыдая под ним, ее киска сжималась в приближении безумного оргазма.
— Поговори со мной, детка. – Его рука на секунду оторвалась от ее бедра, чтобы шлепком опуститься на округлые изгибы ее ягодиц. – Скажи мне, что я уже это делал, Рони.
Удар опалил ее. О черт. Это было слишком хорошо. Рони всхлипнула под Табером, дернулась, выгнулась в его хватке. Она боролась с ним, задыхаясь от удовольствия в его жесткой хватке. Место удара пылало огнем.
— Да, ты уже это делал… – дерзко сказала она, а потом снова откинула голову, извиваясь в агонии наслаждения от нового шлепка.
— Делал это? – Его рука снова двинулась вниз, проникла меж ее бедер и погладила половые губы, собирая с них соки возбуждения.
— Продолжай, детка, – он зарычал, терзая ее клитор. – Может быть, у старого кота все-таки есть в запасе пара новых трюков.
Его пальцы терли, ласкали ее клитор, пока член мощными толчками вонзался в ее лоно.
Она не могла дышать. Рони сражалась за каждый вздох, почти взрываясь от интенсивности ощущений. Слишком много, слишком быстро. Ее лоно напряглось, сжалось в конвульсивном спазме.
Когда грянул взрыв, она почувствовала, как все эмоции выходят на свободу. Оргазм ударил по ней, она оторвалась от пола, содрогаясь, цепляясь за него руками, умоляя о пощаде.
— Нет. Никакой пощады.
Табер схватил ее за талию, приподнимая, его плоть погружалась в нее, снова и снова, под тем же углом, не позволяя ей соскользнуть с пика. Она сходила с ума. Даже ее тело предало ее в этой нужде всепоглощающего экстаза.
Первый оргазм сменился вторым. Его член, поглаживая стенки ее влагалища, трахал ее в неослабевающем темпе. Она выгнулась, схватила Табера за плечи и снова погрузилась в мир острых ощущений нового экстаза.
Она кричала. Рони не помнила, что именно она кричала, но слова рвались из нее неудержимым потоком. Ей надо было быть услышанной, ей надо было сказать ему, что она чувствует.
Она любила. Она хотела… она чувствовала его. В этой позиции Рони смогла прочувствовать все, что происходило внутри. Его член напрягся, дернулся, на мгновение застыв у нее внутри. Другая, меньшая эрекция расцвела на головке, запирая его внутри ее вагины, лаская ультрачувстительные стенки. Нажатие. Выброс.
В ту же секунду Рони упала в калейдоскоп нереальных цветов, сердцебиения, пульсирующей в висках крови и животного рева. И осознала, что этот момент изменит их обоих навсегда.
Глава 30
Рони предпочла бы ни о чем не думать и просто дрейфовать в спокойной неге, которую даровали ей объятья Табера. По крайней мере, она думала так, пока несколько часов спустя после их соития рассудок не начал к ней возвращаться. Именно тогда она поняла, что пришло время встретиться лицом к лицу с реальностью жизни.
Ей было всего двадцать два. Таберу – тридцать. Но их разделяла не только восьмилетняя разница в возрасте, их разделяли друг с другом целые миры.
Он жил со страхом невыразимой жестокости и смерти с момента своего создания.
Он познал зло, заполнившее умы Совета, умы тех, кто создал его, кто обучал его. Он был намного старше по опыту, чем она, даже когда был подростком.
Рони знала, что ее собственный ужасный жизненный опыт – ничто в сравнении с болью, которую познал Табер. Она была для него ребенком, и все же была его женщиной, его парой. Она хотела быть большим, чем просто пара. Она хотела быть достаточно сильной, чтобы стоять на его стороне, достаточно сильной, чтобы бороться с трудностями бок о бок с ним. Но пока он не расскажет ей всей правды, такого не будет.
Рони готова была позволить Таберу ее защищать, но в какие-то моменты его жизни она должна будет стоять рядом с ним, помогать ему использовать силу, данную ему его сверхчеловеческой ДНК. Быть рядом с мужчиной, которому нужна любовь, которому нужно, в конце концов, найти в своей душе успокоение.
Он не сказал ей, что любит, но она подумает об этом позже. Тише едешь – дальше будешь. Поспешишь – людей насмешишь. Она успеет с этим разобраться, но сначала надо решить главный вопрос.
— У кошек есть шишки на головке члена, – лениво сказала Рони, ее пальцы нежно перебирали длинные, шелковистые пряди его волос.
Табер мурлыкал. Это поразило ее. Он пытался остановить это, даже смеялся над собой, потому что не смог, и Рони видела в его глазах тревогу – а вдруг ей это покажется омерзительным. Совсем наоборот. Теперь она знала, как определить, что ее любимый доволен, счастлив, рад. Ей не хотелось разрушать это состояние. Но существовали вещи, которые нужно прояснить.
Он напрягся в ее объятиях. Его голова все еще лежала на ее груди, но тело уже не было расслабленным, оно напряглось. Мягкие вибрации в груди Табера затихли, хотя пальцы Рони не переставали медленно поглаживать его по волосам.
— Да, так и есть. – Его объятья стали чуть крепче.
— Люди думают, что если я юна, значит, я глупа. – Она тихо рассмеялась над своими словами. – Даже перед тем как пометить меня, ты обращался со мной, как с ребенком, не говорил и не делал того, что могло бы меня расстроить. Но правда о жизни меня не сломает, Табер.
— Я делал так не потому, что считал тебя глупой, Рони. – Он вздохнул, приподнимаясь, чтобы посмотреть на нее и покидая ее объятья. – Я хотел защитить тебя. Это все, что я когда-либо хотел.
И она знала, что это было так. Она знала это еще будучи ребенком, и она знала это сейчас. Часть его должна была защищать ее, иначе он сам не смог бы ощущать себя в безопасности, быть спокойным.
— Я не хочу жить как в парнике, Табер. – Она повернулась на бок, притягивая его ближе.
Ее голова теперь лежала у него на груди, и Табер тяжело вздохнул. Она чувствовала, что он хочет возразить. Он хотел защищать не только ее тело, но и ее чувства. Но Рони не хотелось, чтобы ее защищали от самой жизни.
— Я не хочу, чтобы тебе было больно, – прошептал он ей в волосы. – Не хочу, чтобы ты испытывала боль. Даже мгновение. Когда я думаю об этом, я схожу с ума. Каждый раз. Мир может быть таким жестоким, детка. Страшным. Я не хотел, чтобы ты увидела, насколько он плох.
Темная магия его голоса не смогла утаить горечи прозвучавших в нем воспоминаний.
— Это не сработает, Табер. Как я могу быть для тебя парой, если я не знаю, что за жизнь ты прожил? Ты думаешь, я не знаю, что вокруг много зла? Ради Бога, сколько раз ты спасал меня от того мужика, подельника Реджинальда, который названивал мне и угрожал трахнуть за то, что отец его обманул? – Она никогда не рассказывала ему, как на самом деле страшно ей было. Не показывала истинную глубину своего страха. Она знала, что он накажет Реджи, и знала, что последствия будут ужасными. Рони не смогла бы жить, если бы он пострадал из-за нее.
Его руки сжались в кулаки от ярости.
— Я бы убил его, если бы знал, Рони. Я могу убить его, – сказал он.
— Ты лучше, чем он, – она вздохнула. – И он не стоит этого. Он не стоит пятна на твоей душе. – Она поднялась, глядя ему в глаза. – Я знаю, что ты такое, Табер. Я знаю, что происходит, когда ты внутри меня. Тебе не придется прятать меня от жизни. Все, что мне нужно – это знать, что ты будешь рядом со мной.
— Я всегда был. – Он покачал головой в замешательстве. – Зачем мне уходить сейчас, Рони? Ты моя. Я же сказал тебе.
Она нетерпеливо закатила глаза.
— Табер, я не принадлежу тебе…
— Ну, конечно, принадлежишь. – Упрямый мужчина, высокомерие горело в каждом его слове. – Я предупреждал тебя, детка, и я говорю тебе сейчас. Я тебя заполучил, и уже слишком поздно что-то менять. Я не буду играть с тобой в игры. Я не буду тебе врать. И я уверен, что ни за что не позволю тебе меня оставить.
— Хорошо, что я не против остаться. Пока, – пробормотала Рони и шлепнулась обратно на кровать, уставившись в потолок и нахмурившись. – Должно быть, в тебе говорит зверь. Хотя я никогда не видела кошек, которые были бы такими собственниками. Ты в этом отношении нетипичен, Табер.
Он с издевкой хмыкнул, приподняв брови и глядя на Рони с выражением превосходства.
— Правда? – протянул он, его голос понизился. – Кто говорит?
— Исследователи природы, – отрезала она холодно.
— Исследователям надо еще поисследовать. – Он засмеялся и устроился в кровати рядом с ней, привлекая ее ближе и накрывая их одеялом.
— Я не знаю. – Она зевнула. – Они казались такими уверенными. А ты уверен, что тебе не нужна еще одна пара?
Это беспокоило ее больше, чем она хотела признавать. Ей не хотелось быть выброшенной за ненадобностью после всего того, через что она прошла по его вине.
— Не знаю. И мне нахрен не хочется это выяснять, – рыкнул он. – Спаривание с тобой едва меня не прикончило. Вряд ли я утром смогу нормально ходить. Кстати, утро не за горами. Иди спать.
Он протянул руку и погасил ночник на столике у кровати.
Тишина заполнила комнату. Усталость заполнила ее тело.
— Вы должны заставить его уйти, Табер. – Высказала она вслух опасения по поводу Реджи. – Он опасен.
И снова повисла долгая тишина.
— Мы будем наблюдать за ним, Рони, – пообещал он ей. – Я помню. Держи своих друзей близко. А своих врагов – еще ближе. В конце концов, Реджинальд проколется. И когда он это сделает, один из нас будет там, чтобы остановить его.
Она устало вздохнула. Мысли о смерти матери терзали Рони. Кто-то убил ее. Она знала все горные дороги. Она никогда бы не упала со скалы в ясный летний день.
— Я буду защищать тебя, Рони.
Его уверенность захлестнула ее, как успокаивающая волна тепла.
— Я не сомневаюсь, Табер, – она вздохнула. – Но не моя безопасность меня волнует. Твоя.
— Спи, малыш. – Он притянул ее ближе, его руки, сильные и теплые, обхватили ее. – Мы разберемся с этим завтра.
Она закрыла глаза, рука неосознанно легла на живот. Она чувствовала изменения в своем теле. Отчаянная лихорадка утихла, оставив после себя естественное желание. Приятное тепло. Могло ли это случиться так скоро, спросила себя Рони.
— Спи. – Его руки накрыли ее. – Мы разберемся завтра.
Глава 31
— Ладно, слушайте кошечки. – Кейн вломился в большую кухню, как ураган, нарушая царящие тут до его прихода покой и идиллию. – Вытаскиваем мордочки из сливок, у нас проблемы.
Утренний ритуал – посиделки за кофе после завтрака – обычно проходил для Рони спокойно. И до сих пор Кейн сюда не вламывался. Она видела старшего нелюдимого брата Меринас всего лишь раз с тех пор, как появилась здесь. Он смотрел на все и всех с подозрением.
Кейн был красив, со своими темными волосами и яркими голубыми глазами. Он был высокий, не такой широкоплечий, как самцы Пород, но достаточно сильный, чтобы эту силу можно было ощутить на расстоянии.
Этим утром он был одет в джинсы, они обтягивали его длинные ноги и подчеркивали плоский живот. Черная футболка была заправлена в пояс, талию перехватывал простой кожаный ремень. На поясе в кобуре был пистолет. Кейн носил оружие с такой непринужденной уверенностью, что, казалось, пистолет был продолжением его тела.
— Когда-нибудь мне надоест слышать «котенок» в свой адрес, – со сдерживаемой злостью в голосе пробормотала Шерра и уставилась в свою чашку с кофе.
Взаимодействие в прайде Кошачьих Пород удивляло Рони. Они готовы были прийти на помощь друг другу и тем новичкам из Пород, которые каждый день прибывали в поместье, ищу помощи. Все здесь словно были одной большой семьей. Они ссорились и ворчали друг на друга, но готовы были сразиться друг за друга без сомнений.
— Кейн, как всегда, твои манеры оставляют желать лучшего, – вздохнула Меринас. Кэллан рядом с ней весело хмыкнул.
Меринас оглядела своего брата и тоненькую стройную Шерру с настороженным беспокойством.
— Он все-таки кое-чему научился, – сказал Табер Рони, когда она тоже подняла взгляд и посмотрела на Кейна, наливающего себе кофе одной рукой и держащего стопку отчетов в другой.
Кейн был опасен. По-другому и не сказать. Его глаза были как глубокие лужи синего льда, подозрительные, полные темной энергии. Это заставило Рони занервничать.
Очевидно, и Шерра нервничала при виде Кейна. Она заерзала на сиденье, бросая на мужчину взгляды, наполненные сдерживаемым гневом.
— Меринас, не высовывай нос из дома. Временно. Ты и мисс Эндрюс. Я не знаю, как, черт возьми, эти снайперы попали в поместье, но тот, кого мы поймали живым, больше не хочет играть по нашим правилам и отказывается давать информацию.
Жестокая улыбка изогнула его губы. Кейн прислонился к шкафу, поднес чашку к губам и сделал первый глоток. Отпив кофе, он заверил присутствующих, что вскоре упрямый снайпер будет более чем счастлив играть в любые игры, которые предложит Кейн. Рони передернуло бы от угрозы в его голосе, если бы ситуация не была столь серьезной.
— Так что же вам удалось выяснить? – спросил тихо Кэллан. Он откинулся на спинку стула во главе стола и внимательно поглядел на Кейна. – Кроме того, что наш новый друг временно стал врединой.
Кейн хмыкнул, рассеянно почесывая щеку рукой, в которой держал бумаги.
— Есть вероятность, что это не работа Совета. – Голос у него стал гораздо более опасным. – Я не уверен, кто за этим стоит, но мы уже близко. Из того, то нам удалось выяснить, следует, что, скорее всего тут замешана какая-то отдельная группировка людей. Они верят, что мир будет гораздо лучше, если в суп не добавлять звериную «приправу», ну, вы понимаете.
Рони огляделась. Выражения лиц Пород, собравшихся вокруг большого кухонного стола, ее не удивили. Презрение. Гнев и презрение.
— Хм, интересно, а у этих уродов есть такие же миленькие дочки?
Глаза Рони расширились, когда она встретилась взглядом с Таннером. Сексуальная угроза в его голосе удивила ее.
Он был Бенгальской породы, ей уже сказал об этом Табер. И выглядел Таннер соответствующе.
Его густые длинные черные волосы были словно освещены изнутри вспышками золота и обрамляли его смуглое сосредоточенное лицо. Он выглядел, как падший ангел, сексапильно и привлекательно. Янтарного цвета глаза засверкали и опасно сузились.
Рони знала Таннера столько же, сколько и Табера. Тот был к ней дружелюбен, иногда флиртовал, но никогда еще так открыто не демонстрировал животную часть свой души. Как будто бы жестоко осуждал и подавлял ее в себе.
— Таннер. – проворчал Кэллан, предупреждая.
— Ну же, Кэл, я смогу добавить немного звериной приправы в их супчик, – молодой человек фыркнул. – Я никому не причиню зла.
— Давайте еще подеритесь, котики, – зашипел Кейн.
На него зарычали сразу несколько человек. Его губы растянула ухмылка, как будто бы все это его забавляло, хот угроза в звериных рыках окружающих его Пород была явной.
— Ближе к делу, Кейн, – негромко сказал ему Кэллан, но излишняя мягкость, почти шелковистость его голоса не обманула Рони. Лидер прайда Кошек уже начинал уставать от попыток брата Меринас диктовать им, что нужно делать.
Но Кейн язвил не с целью оскорбить. Рони видела, что он несколько фамильярен с Породами, но одновременно отмечала его уважительное и заботливое отношение к людям Кэллана. Его поведение говорило лишь о сильном напряжении.
— Дело в том, – Кейн поставил свой кофе на стол и посмотрел на бумаги, которые держал в руках, – что ряд наиболее радикально настроенных группировок решил объединиться. Они называют себя Освободителями. Их главной целью является уничтожение генетически модифицированных людей. Денег у них не много, но у них есть оружие и кучка военных. Похоже, открылся сезон охоты, мальчики и девочки. И угадайте, кого мы ловим?
Молчание длилось долго, напряжение повисло в воздухе.
— Мы ожидали этого. – Несмотря на его сказанное, голос Кэллана звучал утомленно, почти печально. – Что у нас с безопасностью, мы закончили?
— Почти. – Кейн пожал плечами. – Но никакая система не будет идеальной, Кэллан. У нас слишком большая территория, и наш периметр постоянно проверяют на прочность снаружи. Эти ублюдки ведут себя тихо, и по большей части просто наблюдают. И ходят слухи, что у них есть шпион здесь, внутри.
Рони напряглась, сжав кулаки на коленях в попытке побороть эмоции.
— Так поймайте его, – терпение Шерры лопнуло, она уставилась на Кейна. – Что ты здесь вообще делаешь? Торчишь в доме, болтаешь о том о сем, и совсем не работаешь.
— По крайней мере, я пытаюсь быть общительным. – Его улыбка была жесткой, твердой. – В отличие от некоторых из нас, я могу управлять своими эмоциями и способен быть вежливым дольше, чем пять минут в день.
— О, правда? – протянула она ехидно. – Забавно, а я и не заметила вежливости среди всех шпилек в мою сторону и наполовину завуалированных оскорблений. Прости меня, Кейн. Я уверена, ты делаешь все возможное.
Он прищурился. Разыгрывающаяся перед глазами Рони сцена покорила ее не хуже, чем эпизод какой-нибудь «мыльной оперы».
— Продолжай задевать меня, Шерра, и тебе точно не понравятся последствия.
Эмоции сгустились между Шеррой и Кейном.
— Ты не нравишься мне… иногда. – Она поднялась на ноги, взглянув на Кэллана. – Когда у вас появятся реальные ответы, Кэл, дай мне знать. Все, что у него есть – это его проклятая конспирология, а я уже устала от шпионов.
Она величественно вышла из комнаты с гордо поднятой головой, грива длинных, невероятно густых светлых волос вспыхнула в свете солнца, когда Шерра прошла через дверь.
— Один из этих дней… – пробормотал Кейн.
— Оставь ее в покое, Кейн. – Голос Меринас был почти жестким. – Ты слишком давишь.
Кейн одарил сестру тяжелым взглядом.
— Я буду давить сильнее, пока она не сдастся, – сказал он резко. – И вы можете просто наблюдать, а можете сказать мне, в чем дело. Выбирай, Мерри. В любом случае, я найду ответы, которые я хочу.
— Хватит уже, – приказал Кэллан, его уровень раздражения, видимо, достиг своего предела, и он поднялся. – Занимайся своей личной жизнью, не тратя мое время, Кейн. – Затем он повернулся к младшему из самцов Пород. – Таннер, идешь в город сегодня вечером. Посмотрим, что можно узнать из источников на месте. Я хочу знать, кто и как участвует во всем этом.
— Я бы сначала допросил нашего нового гостя. – Грубый резкий голос донесся до них со стороны дверного проема.
Рони узнала мужчину, которого видела ночью. Мерк, кажется, так они его называли. Он смотрел на них спокойными, глубокими карими глазами, но ничто не могло скрыть окружающую его ауру смерти.
— То есть? – спросил негромко Кэллан.
— То есть, я поймал его шныряющим возле арсенала. Я запретил ходить туда, но потом мои ребята сказали, что он отирается возле помещения связи. У этого парня Смерть с косой сидит на плече, Кэллан. И я не собираюсь больше ей мешать.
Глава 32
— Я хочу, чтобы Реджинальд ушел, – сказала Рони, глядя на Табера.
Они вышли из кухни и спустились в тенистый сад. Сад был единственным местом за пределами дома, куда Табер и другие Породы позволяли выходить женщинам. Это был большой двор, но над головой, от стены до стены, протянулись толстые деревянные балки, держащие на себе множество виноградных лоз. Даже в разгар дня в саду было прохладнее, чем в наполненном духотой доме.
Она направилась дальше, к небольшому гроту, укрытому густым кустарником и низкорослыми деревьями, растущими вокруг центрального фонтана.
Растения наполняли воздух пьянящим ароматом своих цветов. Фонтан игриво сверкал на солнце, увлажняя воздух вокруг, придавая месту оттенок чувственности и расслабления.
Рони отчаянно хотелось убедить Табера в том, что ее отца из поместья нужно увезти.
Она положила ладонь на живот, пытаясь упокоить нервы. Невыносимая жара, обрушившаяся на местность в последние дни, уже спадала. Она была беременна, и она была в ужасе. Более напуганная, чем когда-либо в ее жизни.
— Рони, позволь нам делать нашу работу, – мягко сказал ей Табер, когда она повернулась к нему. Его глаза светились теплом и заботой, которая пока для нее была непривычна.
— А какова конкретно ваша работа? – горько спросила она. – Стоять и ждать, пока кого-нибудь убьют: ждать, пока Реджинальд сделает то, за чем пришел?
— Моя работа – обеспечивать безопасность этого места. – Его голос стал глубже, и она услышала грубый клекот в его груди. – Ты думаешь, я не смогу тебя защитить?
Рони в отчаянии закатила глаза.
— Нет ничего общего между моей верой в тебя и тем, на что способен Реджинальд. – Ее рука прорезала воздух между ними.
Она чувствовала, как растет ее страх, чувствовала себя больной, слабой. Ужасное ощущение в животе словно предупреждало ее, что Реджинальд задумал нечто страшное. Она помнила угрозу в его пристальном взгляде, в его расчетливых словах. Он был по горло в проблемах и решил решить их за ее счет.
— Ты забываешь, что я знаю его так же хорошо, как и ты, Рони, – осторожно напомнил он ей. – Я знаю, на что он способен.
Она ненавидела этот сдержанный звук его голоса. Как будто он выбирал каждое слово, каждый шаг. Как будто позволял себе показывать ей лишь часть своих настоящих мыслей.
— Зачем давать ему шанс, Табер? – Она хотела закричать на него, но удержалась, и лишь зашипела, расхаживая перед ним туда-сюда. – Зачем? Риск слишком велик.
— Что он может сделать? – задал Табер логичный вопрос. Она ненавидела логику. Она ненавидела его логику. Такую холодную и уверенную. – Нам нужно знать, кто его нанял, и чего он хочет. Если мы отпустим его, мы можем не узнать, пока не станет слишком поздно. Мы не можем рисковать, Рони.
— Ты лучше будешь рисковать своей жизнью.
Она покачала головой, засунув дрожащие руки в карманы джинсов, и опустилась на одну из широких каменных скамеек на краю двора.
— Моя жизнь каждый день в опасности, детка. – Он вздохнул и сел рядом с ней, притягивая ее в свои объятия. – Ты думаешь, я не знаю, за что ты так упорно борешься? Думаешь, я не знаю, что ты носишь моего ребенка, Рони? Как я мог не почувствовать изменения в твоем теле?
Рони напряглась в его объятиях.
— Ты не можешь быть в этом уверен.
— Меринас перестала лихорадить, когда зачала. Теперь нет той отчаянной потребности, что сводила тебя с ума, Рони. Тебе стало легче.
Табер понюхал ее шею, его теплое дыхание коснулось ее кожи, и она поежилась от удовольствия.
— Это ничего не значит. – Рони попыталась отмахнуться от него, чтобы удержаться от мыслей о теплой волне, пронзившей тело. – То, что Меринас беременна, не значит, что я тоже беременна.
Но Рони уже поняла, что чувствует. Это уже была не совсем лихорадка, просто обычное желание, которое она и не надеялась уже снова испытать.
С этим желанием она могла справляться. Она могла бы сопротивляться ему, могла бы не сходить с ума по сексу с Табером только от одного лишь прикосновения его дыхания к ее шее.
И все же невольно выгнулась в ответ на ласку, ее дыхание сорвалось на всхлип. Тенистый грот неожиданно стал слишком тесным, влажным, и эта атмосфера пробудила ее чувственность, снова погружая в океан страсти.
Он хмыкнул. Звук был низкий, сексуальный. Табер приподнял Рони и, развернув, усадил к себе на колени.
— Дай мне встать. – Она боролась, но знала, что на самом деле не хочет вырваться.
Его руки легко держали ее, он смотрел на нее, его глаза сузились, стали темнее, насыщеннее. Рони задрожала под его взглядом.
— Я все еще хочу трахнуть тебя. Прямо здесь, Рони, – похотливо прошептал он, его рука скользнула вверх по ее бедру, приподняла край мягкой хлопковой блузки и легла на грудь.
Рони почувствовала, как ее соски напряглись и запульсировали в предвкушении. Они заныли, требуя его прикосновений – его рук, его языка, предчувствуя удовольствие, которое испытают, когда Табер возьмет их в рот. Ее лоно сжалось от желания, киска потекла, готовая принять его твердый член, каждая клеточка тела закричала о желании.
— Кто-нибудь увидит нас. – Она боролась со стонами. – Кроме того, мы спорили…
— Ты спорила. Я возражал, – отметил он, его голос выражал нетерпение. Табер задрал ее блузку вверх, обнажая полные груди. – И я закончил с возражениями и хочу немного попировать.