Телеграмма посла СССР в США в Народный комиссариат иностранных дел СССР

• 7 апреля 1944 г.

Прямо с пресс-конференции, данной Рузвельтом, ко мне за­шел Пертинакс. Он сообщил, что президент, отвечая на вопрос о Французском комитете, заявил примерно следующее:

“Вопрос о том, следует ли расширить формулу признания Ко­митета, связан с вопросом самоопределения и проблемой отноше­ния к этому вопросу народа Франции”.

Рузвельт заявил далее, что сам он не знает, каково отноше­ние французского народа к этому вопросу. Пертинакс подтвердил сказанное мне ранее Оппено, представителем Французского коми­тета в Вашингтоне, что Рузвельт принял решение предоставить генералу Эйзенхауэру по освобождении Франции право решать вопросы о сотрудничестве с теми или иными французскими вла­стями **. Об этом решении было сообщено английскому прави­тельству. Последнее, по словам Пертинакса, не считает решение Рузвельта справедливым по отношению к Французскому комите­ту. Английское правительство, по словам Пертинакса, готово пой­ти на признание Комитета в качестве временной власти.

Внутри правительства будто бы особенно настойчиво защища­ет эту точку зрения Идеи. Пертинакс выразил сомнение в воз­можности изменения Рузвельтом уже принятого решения или в возможности принятия британским правительством решения, ко­торое существенно отличалось бы от решения Рузвельта, Перти­накс сообщил, что, по имеющимся у него сведениям, Рузвельт принял решение о Французском комитете примерно месяц тому назад, во время посещения Вашингтона генералом Эйзенхауэром. Он располагает сведениями, что в последние дни Эйзенхауэр стал проявлять колебание. Он будто бы сомневается, следует ли ему брать на себя ответственность политического характера по осво-

* См. док. № 14.

** См. док. № 13, 14.

бождении французской территории от немцев, считая, что он до­статочно будет занят военными делами.

Тем не менее Пертинакс считает, что если даже решение Руз­вельта останется в силе и французам придется иметь дело с Эй­зенхауэром, то французы надеются, что найдут с ним (Эйзенхау­эром) общий язык.

Пертинакс считает, что при решении французских вопросов от­рицательное влияние на Рузвельта оказывает адмирал Леги. По­следний, по словам Пертинакса, две недели тому назад предлагал Рузвельту ориентироваться на сотрудничество с Петэном.

По сообщению Пертинакса, французам хорошо известна об­становка во Франции. Очень часто из Франции прибывают в Лон­дон представители Совета Сопротивления, которые информируют об обстановке. В некоторых случаях эти представители доставля­ются из Франции на английских самолетах.

А. Громыко

Печат. по изд.: Советско-французские отношения..., с. 256—257.

17. Письмо советника посольства США в СССР народному комис­сару иностранных дел СССР

11 апреля 1944 г.

В соответствии с желанием моего правительства полностью и постоянно информировать Советское правительство мне поручено передать вам прилагаемый проект директивы генералу Эйзенха­уэру как Верховному главнокомандующему экспедиционными си­лами союзников на случай занятия французской территории. Про­ект директивы одобрен президентом. Копия проекта передана бри­танскому правительству, которое еще не высказало в отношении него своего мнения.

Мое правительство просит рассматривать проект директивы как строго секретный.

М. Гамильтон

ПРИЛОЖЕНИЕ ПРОЕКТ

ДИРЕКТИВЫВЕРХОВНОМУ ГЛАВНОКОМАНДУЮЩЕМУ ЭКСПЕДИЦИОННЫМИ СИЛАМИ СОЮЗНИКОВ

Этот меморандум направляется вам как Верховному союзному главнокомандующему на случай занятия французской террито* рии.

I. Три главные цели, которые должны быть основой вашей
политики, заключаются в следующем:.

а) быстрый и полный разгром Германии;

б) скорейшее, насколько это возможно, освобождение Фран­ции от ее угнетателей;

в) содействие внедрению демократических методов и созданию условий, при которых в конечном счете сможет быть создано в соответствии со свободным выбором французского народа Фран­цузское правительство, как правительство, под управлением кото­рого он желает жить.

II. Следующие полномочия и инструкции даются вам для ва­шего руководства в достижении вышеупомянутых целей:

1. Верховный союзный главнокомандующий будет осущест­влять верховную власть, с тем чтобы войну можно было беспощад­но вести против Германии при полном сотрудничестве фран­цузского народа. В качестве Союзного главнокомандующего вы будете иметь право конечного решения вопроса о том, где, когда и как гражданская администрация во Франции будет осуществляться французскими гражданами, всегда помня о том, что определяющим фактором должна быть военная обста­новка.

2. В тех случаях и когда вы решите, что в каких-либо частях Франции должна быть создана гражданская администрация, ни на одном посту не должно быть, насколько это возможно, остав­лено или использовано ни одно лицо, которое добровольно сотруд­ничало с врагом или которое действовало в каком-либо отношении во вред делу Объединенных Наций.

3. Для того чтобы обеспечить создание любой такой граждан­ской администрации на местах в какой-либо части Франции, вы можете консультироваться с Французским комитетом националь­ного освобождения и можете уполномочить его по вашему усмот­рению отбирать и назначать персонал, необходимый для такой администрации. Однако вы не ограничены тем, чтобы иметь дело для этой цели исключительно с упомянутым Комитетом, если в какой-либо момент вы решите, что лучше предпочесть какой-либо другой образ действий или орган для консультации.

4. Ничто из того, что вы делаете на основании полномочий, данных вам в предыдущем параграфе 3 в отношении Француз­ского комитета национального освобождения или какой-либо дру­гой группы или организации, не будет представлять собой призна­ния упомянутого Комитета или группы в качестве правительства Франции даже на временной основе.

5. Принимая ваше решение относительно вступления в такие отношения с Французским комитетом национального освобожде­ния или с другими комитетами или лицами для этой цели, вы должны, насколько это возможно, получить от них обязательство относительно следующих ограничений в отношении преследуемых ими целей:

а) что они не имеют намерения осуществлять в течение неопределенного времени во Франции каких-либо полномочий правительства, временного или другого, кроме как в целях содей­ствия созданию вышеупомянутыми демократическими методами правительства Франции в соответствии со свободным выбором французского народа, и что, когда такое правительство будет соз­дано, они передадут ему все те полномочия, которыми они могут располагать;

б) что они будут благоприятствовать восстановлению всех исторических французских свобод и уничтожению любого режима произвола или единоличного правления;

в) что они не будут предпринимать никаких действий, рассчи­танных на то, чтобы закрепить власть за собой или за какой-либо отдельной политической группой до избрания конституци­онного правительства путем свободного выбора французского народа.

6. В любом районе освобожденной Франции, независимо от того, был ли там установлен контроль над гражданскими делами, как указано выше, или нет, вы сохраняете за собой право про­извести в любое время такие изменения, полностью или час­тично, какие по вашему усмотрению могут оказаться необходи­мыми:

а) для эффективного ведения войны против Германии,

б) для поддержания закона и порядка и

в) для обеспечения гражданских свобод.

7. В качестве Верховного главнокомандующего вы будете стремиться к такому единообразию в управлении гражданскими делами, какое будет представляться целесообразным, издавать определяющие политику директивы для британского, фран­цузского и американского командования и рассматривать все планы.

8. Вы можете по вашему усмотрению включать в ваш отдел по гражданским делам членов французской военной миссии и других французских должностных лиц.

9. Вы не будете вести никаких переговоров или вступать в какие-либо отношения с режимом Виши³, кроме как в целях полного прекращения его деятельности.

10. Указания по экономическим и финансовым вопросам и по вопросам оказания помощи будут переданы вам позднее премьер-министром, президентом или Объединенной группой начальников штабов ²⁸.

Печат. по изд.: Советско-французские отношения..., с. 257—259.

18. Телеграмма представителя СССР при Французском комитете национального освобождения в Народный комиссариат иност­ранных дел СССР

29 апреля 1944 г.

Беседа, состоявшаяся по приглашению де Голля 28 апреля, началась с положения в Италии. Де Голль отзывается с большим сомнением о возможности хотя бы частичного успеха в использова­нии Италии в войне против Германии. Подчеркивает, что Фран­ция не принимала участия в обсуждении итальянских условий перемирия и хотя Французский комитет не возражал против демократизации правительства Бадольо ", но вместе с тем он, де Голль, полагает, что настоящая демократическая Италия воз­никнет только после войны и с ней Франция станет вести пере­говоры о будущих франко-итальянских отношениях *. Если возник­нет вопрос об итальянских колониях в Африке, то Франция не станет сопротивляться тому, чтобы Италия имела некоторые владения в Африке. Я заметил, что в теперешней обстановке вопрос о колониях итальянское правительство не затрагивает и в составе правительства даже не имеется министерства колоний. Де^ Голль не упустил случая обругать Виктора Эммануила, кото­рый нанес удар в спину Франции, находившейся в тяжелом поло­жении. Если итальянцы хотят иметь монархию, то пусть они ее имеют — это их дело, но лучше с вопросом монархии подождать до окончания войны. Ответил де Голлю, что в стране монархисты не играют никакой роли и идея монархии никого не восхищает, но в данной ситуации в Италии основным вопросом является не монархия, а создание такого правительства, которое могло бы способствовать объединению антифашистских сил в Италии и вовлечению их в борьбу против фашистской Германии. Де Голль сказал, что Французский комитет, безусловно, стоит за демокра­тизацию итальянского режима. Вслед за этим вопросом сообщил де Голлю, что алжирские французские газеты печатают карты СССР с границами 1939 г. и тем самым проявляют неуважение к государственным границам СССР, конституционное оформление которых закончилось в 1941 г. ²⁹ Де Голль сказал:

1. Он не знает, какова будет граница СССР после этой войны, и едва ли само Советское правительство может точно назвать ее.

2. В 1940—1941 гг. Франция находилась в состоянии войны с Германией, и если Советский Союз так или иначе изменил в это время свою границу, то Французское правительство не было об этом уведомлено официальным путем.

3. Граница СССР 1941 г. не признана в международных кругах, п я, добавил де Голль, могу только сказать вам, что Французское

* См. док. № 5.

правительство готово пожелать Советскому правительству иметь эту границу и я даже уверен в том, что вы будете ее иметь, но в настоящее время Французское правительство остается на изло­женных выше позициях.

На эту “декларацию” я ответил приблизительно следующим образом: “Когда я интересовался вашим отношением к вопросу о Прибалтике, Польше и т. д., то вы действительно говорили о том, что Национальный комитет хотел бы видеть СССР после этой вой­ны в границах 1941 г., но лто он сейчас настолько слаб, что не считает для себя возможным активно вмешиваться в такого рода вопросы”. Де Голль подтвердил мои слова и добавил, что Фран­цузский комитет и сейчас не хотел бы вмешиваться в это дело. Далее я продолжал: “Я не считаю для себя необходимым тре­бовать или настаивать на признании со стороны Французского комитета государственных границ СССР 1941 г., я констатирую факт неуважительного отношения к государственной границе СССР во французских газетах и заявляю по этому поводу фор­мальный протест”. Де Голль ответил, что он принимает этот протест и передаст его правительству, но считает, что поведение отдельных газет не должно бы быть достаточным предлогом для протеста. Я напомнил ему его второй аргумент и сказал, что в Англии печатают две границы, то есть 1939 г. и 1941 г., а в Алжи­ре только границу 1939 года. Почему? Разве этого не достаточно для протеста? Де Голль ответил, что хотя СССР и является союз­ником Франции, но и Польша тоже является ее союзником. Если напечатать границу 1941 г., то польское правительство ³⁰ заявит протест. Я заметил де Голлю, что, судя по тому, что французские газеты предпочитают печатать границы 1939 г., можно сделать вывод о предпочтении по отношению к Польше. Де Голль нес­колько смутился и сказал, что нет, это неверно. “Надо будет придумать что-нибудь вроде английской практики и печатать две границы”. Я сказал, что для СССР существует только граница 1941 г., а граница 1939 г. — это история. Де Голль, стараясь отде­латься от вопроса о границах, повторил, что он не знает, как союз­ники в Лондоне, то есть Англия, США и СССР, решают вопрос о судьбе Германии, вопрос, в котором Франция кровно заинтересо­вана, а если говорить откровенно, то Франция не знает ничего и о том, что думает СССР о будущем Франции, как может в этих обстоятельствах Франция высказываться о чужих границах, когда ничего не знает о своих собственных. Я ответил де Голлю, что не информирован о решениях по германскому вопросу и даже не уверен в том, что такие решения приняты. Что же касается франко-советских отношений, то СССР меньше всех заслужил упрек с французской стороны. Если бы Красная Армия не выиг­рала одну победу за другой против девяти десятых германской

армии, то французский народ остался бы под игом Германии. Не случайно во Франции, как н во всей оккупированной Европе, растет симпатия к СССР. Я напомнил де Голлю, что когда он предложил СССР прислать свою дивизию на советский фронт, то Советское правительство без колебаний ответило “да”, а после этого приняло и вооружило французскую эскадрилью ². Кто больше других поддерживал Национальный комитет и в формуле признания и в других актах? Де Голль сказал, что он признает это и не упрекает СССР: победа над Германией — это прежде всего дело рук СССР, просто французы, стесненные в своей прак­тической деятельности, больше думают о будущем, чем СССР, погруженный в дело войны. Сказал де Голлю, что СССР хочет дружбы с Францией и поэтому настаивает на уважении к его гра­ницам и тем тяжелым жертвам, которые он несет в войне. Мы не просим гарантии для наших границ — советский народ и Красная Армия — это наилучшая их гарантия. Де Голль отмяк и сказал, что если бы я сразу заговорил о дружбе, то вопрос о картах или других мелочах можно было бы уладить сразу и проще.

Спросил его, подписал ли он соглашение с Англией и США об участии в высадке. Он сказал, что нет, но что дивизия Леклерка поехала в Англию (думаю, что у него есть частное и секретное соглашение - с Черчиллем по этому вопросу). Пожаловался, что оторван от Лондона и не знает, что делают там его представителя.

А. Богомолов

Печат. по арх.