Запись беседы посла СССР в Великобритании с постоянным заместителем министра иностранных дел Великобритании

23 мая 1944,г,

23 мая посетил Кадогана и сообщил ему следующие ответы на вопросы, которые он поставил мне в беседе 20 мая* в связи с со­общением о намерении Французского комитета национального ос­вобождения объявить себя временным правительством Франции. Я сообщил Кадогану, что Советское правительство не получало от Французского комитета национального освобождения никакой ин­формации о намерении Комитета объявить себя временным пра­вительством Французской республики и узнало об этом из прес­сы. Поскольку правительства Великобритании и Соединенных Штатов Америки придерживаются того мнения, что Французский комитет национального освобождения в данный момент не следует признавать временным правительством Франции, то Советское правительство выражает готовность поддержать позицию своих со­юзников и действовать в этом деле совместно с правительствами Великобритании и Соединенных Штатов. Кадоган поблагодарил за ответ и сказал, что если бы Французский комитет националь­ного освобождения обратился к правительствам США, Великобри­тании и СССР со своими предложениями по этому вопросу, то, по мнению Кадогана, правительство Великобритании было бы гото­во вместе с правительствами США и СССР рассмотреть пожелания Комитета. В настоящее время правительства США, СССР и Вели­кобритании признают Французский комитет в качестве выразите­ля мнения французского народа и имеют с ним соглашения. Ка­доган подчеркнул, что правительство Великобритании будет радо тому, что Советское правительство согласно действовать совместно с правительствами Великобритании и США в этом деле. Кадоган

обещал наш ответ передать Идену.

Ф. Гусев

Печат. по изд.: Советско-французские отношения..., с. 370—271.

25. Телеграмма представителя СССР при Французском комитете национального освобождения в Народный комиссариат иност­ранных дел СССР

- 27 мая 1944 г.

Был приглашен де Голлем на завтрак в Типазу, маленький ре­сторан в 70 километрах от Алжира.

В пути он начал беседу с того, что наступает решающий мо­мент в определении курса французской политики, которая стоит

* См. док. № 23.

па распутье, имея перспективой освобождение Франции и вос­становление ее по окончании разгрома Германии.

В связи с этим новоротным моментом для Франции де Голль изложил мне следующее:

1. С конца XIX века Франция встала на естественный дли нее путь союза с Россией на континенте Европы. Русские, долго за­игрывавшие с Германией, окончательно убедились в невозможно­сти серьезного и прочного блока с ней и пошли на союз с Фран­цией, несмотря на ряд предрассудков по отношению к ее режиму.

Результатом этого союза явился для Франции выигрыш войны 1914—1918 гг., хотя Россия и вышла из этой войны в 1917 г. бла­годаря своей революции.

Революция в России послужила предлогом для разрыва фран­ко-советского союза и переориентировки Франции. Французское правительство пошло на сближение с Англией и оппозицией, при­нося при этом ряд жертв. Основной жертвой была потеря союза с Россией на континенте. Такие события, как Локарно³⁹ и Мюн­хен ⁴⁰, явились политикой уступок Франции английской политике. Так постепенно Франция втянулась в орбиту англо-американской политики на континенте Европы. Результаты такой политики оче­видны. США совершенно отвернулись от Франции, а Англия вы­ступила в войне 1939—1940 гг. только в роли “кообелижеранта” *, по отнюдь не союзника. Финалом английской политики является теперешняя англо-американская идея установить контроль над Францией и ее правительством по мере освобождения метрополии.

После этой войны Франция должна вернуться к франко-русско­му, или франко-советскому, союзу. Англия относится отрицательно к франко-советскому сближению. Англия хочет разделения Евро­пы, чтобы сохранить за собой выгодную и безопасную роль вер­ховного политического арбитра в европейских делах. Англия объ­ективно слаба для этой роли. Ее империя — это механический кон­гломерат самостоятельных частей. Морское могущество Англии не­прерывно падает. Первым и самым мощным сигналом ее падения было потопление в результате бомбежки “Принца Уэльского” — одного из лучших кораблей английского флота. Военный флот ус­тупает свое значение воздушному флоту, а развитие воздушного флота означает конец для Англии, так как фактически ликвиди­рует преимущество ее расположения на островах. Море переста­нет так разделять Англию и континент, как это было раньше. Анг­лия хочет иметь единую политику в Европе — английскую поли­тику. Это невозможно. Единой политики в Европе быть не может. Выразителем старой внешнеполитической линии Англии является Черчилль, Он стар и недостаточно гибок и дальновиден. Он идет

* Совоюющая сторона.

на сближение с США, откровенно предпочитая Америку Фран­ции. Новую линию представляет Идеи, который сомневается в мо­гуществе Англии и хочет опереться на Францию. Это, конечно, более прогрессивная точка зрения, но и она не вполне соответству­ет идее союза, построенного на равенстве и доверии, которого хо­чет Франция. Мы, говорит де Голль, не верим Англии, даже когда она говорит о союзе с Францией. Последняя речь Черчилля ни­сколько не удовлетворила Французское правительство. Франция нуждается в союзе с Россией и рядом европейских стран, окружаю­щих Германию, то есть Голландией, Бельгией, Австрией, Чехосло­вакией и Польшей. Основное в таком союзе — это решение герман­ской проблемы. Ни Англия, ни США не хотят чрезмерного ослаб­ления Германии, Англия готова похвалить Германию. Если Рос­сия хочет радикально и надолго решить германскую проблему, то она может это сделать, только опираясь на Францию и другие демо­кратические страны европейского континента.

2. Франко-английские отношения в этой войне складываются весьма противоречиво. “С одной стороны, Черчилль встретил меня в Лондоне очень радушно и оказал мне большую дюмощь, а с дру­гой стороны, он ничего не понял в моей миссии”. Приезд де Голля в Англию был приятен Черчиллю, как появление “движения Сопротивления”, как возникновение какой-то группы воинствен­ных французов. Никакой новой Франции Черчилль не увидел в голлизме. Франция для Черчилля — это конченая страна. После войны 1914—1918 гг. Черчилль верил в силу Франции, в ее армию. Быстрый разгром этой армии в 1940 г. подорвал у него веру во Францию и в ее армию. Франция перестала быть для него силой, и он перестал с ней считаться. “Черчилль хотел превратить меня в простой инструмент своей политики и пытается ослабить мою по­зицию; когда я сопротивляюсь, он приходит в ярость”.

Франция не может идти с Англией на тех условиях, которые предлагает ей Черчилль. При всех трудностях французам при­шлось пойти на определенные уступки англичанам, чтобы полу­чить возможность занять позиции, нужные для освобождения Франции. Этого удалось достичь.

Характеризуя свои отношения с англичанами, де Голль ска­зал, что скверное отношение англичан и американцев к Франции отлично помогает ему объединять французов для борьбы за неза­висимость и великую Францию. “Я не боюсь их политики — с этой точки зрения”.

3. Франко-американские отношения складываются совершенно нереально. Рузвельт отлично понимает, что он обманул доверие Франции и до 1942 г. не помогал ей в борьбе с Германией. Сейчас США ищут покорную себе Францию, чтобы сделать ее базой своей европейской политики. “Франция, которую я хотел бы иметь и

видеть, не соответствует американским интересам, которые давно вышли за границы изоляционизма”.

4. Англо-американские отношения непрочны, так как США пе хотят равенства с Англией и грубо настаивают на своем превосход­стве. В Англии нарастает раздражение против американцев. Если Черчилль идет на поклон к Рузвельту, то Идеи довольно сильно недолюбливает американцев.

Сказал де Голлю, что информирую Наркоминдел о его взглядах на международную ситуацию и от себя лично могу сказать только, что, соблюдая верность своим англо-американским союзникам, мы, конечно, относимся с симпатией к Франции и к тем возможным мероприятиям, которые могли бы обеспечить прочный и длитель­ный мир в Европе. Сказал также, что пока очень трудно найти оп­ределения для выражения наших симпатий к Франции.

Де Голль шутливо ответил, что беседу о терминах надо вести в Париже, а не в Типазе.

5. Де Голль на днях выезжает в Лондон с Массигли, д'Астье и, возможно, Ле Трокером.

Поедет с намерением урегулировать ряд вопросов:

а) участие французских вооруженных сил в высадке во Франции;

б) установление правильных взаимоотношений Союзного ко­мандования с французской администрацией, настаивая на полном подчинении этой администрации Французскому комитету нацио­нального освобождения и отказываясь признать контроль союзни­ков над Французским правительством;

в) отказ англичан и американцев от выпуска во Франции ок^ купационных франков, которых американцы заготовили 80 мил­лиардов.

Де Голль говорит, что даже немцы этого не делали. Они выпу­стили свои марки с меньшим курсом, ставили свои штемпеля на французские банкноты, но все же не печатали в Берлине фран­цузских денег;

г) полагает также урегулировать некоторые проблемы экономи­ки и вооружения.

Де Голль не верит в серьезный успех своей миссии и не ждет от нее больших успехов.

Предполагает, что пробудет в Англии до момента высадки, но все же постарается приехать в метрополию не с английской территории, а с французской, то есть в любом случае вернется в Алжир.

6. Де Голль хочет на этих днях переименовать Французский комитет национального освобождения во временное Французское правительство³⁴.

“Пусть союзники этого не хотят, мне это нужно для Франции”.

7. В Италии французы потеряли около 6—7 тысяч убитыми и ранеными.

8. Во Франции и в Бельгии имеется около 53 германских ди­визий, частично некомплектных. Немцы имеют намерение разгро­мить союзные десанты в Европе, чтобы этой мерой попытаться расколоть фронт союзников, испугать Англию и США. Де Голль считает, что немцам не удастся это сделать, так как их матери­альная часть уже слаба. Мало самолетов и пушек.

У германских солдат нет веры в победу, но они еще боеспо­собны и думают кое-что выиграть, затягивая войну.

9. Де Голль одобрил наше желание послать в Бейрут советского представителя в любом ранге и статусе⁴¹.

10. Панарабские планы египетского правительства⁴² де Голль считает весьма прозрачными и нереальными. Англичане никого не обманут такими планами. “Пусть только война окончится, мы им покажем. Все стоят за панарабскую федерацию и я тоже. Важ­но, кто ее организует и кому она будет служить”.

11. “Я расстрелял Пюше не в угоду коммунистам или в пику англичанам и американцам, а для того, чтобы показать Франции, что де Голль не отвечает за предательскую политику Виши ³, хотя, быть может, Виши и видят во мне естественного и единственного их преемника”.

12. В Алжире находится принц Бурбоыский (из Пармских Бур-бонов). Этот офицер на французской службе, и вокруг него нет ни­каких серьезных интриг.

Отправляясь в Лондон де Голль хочет заручиться нашей под­держкой на случай серьезной бооьбы с Черчиллем и американ­цами.

Ему нужна опора, и он ищет ее в СССР, понимая, что наши отношения с англичанами и американцами, и особенно англи­чанами, чреваты всякими трудностями. Чтобы пойти на такой демонстративный жест, как провозглашение Французского коми­тета национального освобождения временным правительством, де Голль хотел бы, соблазняя нас перспективой крепкого франко-советского союза в неопределенном будущем, получить сейчас паше признание.

Отмечу, что французские газеты за последние дни стараются почаще упоминать мою фамилию, называя меня чрезвычайным и полномочным послом при временном правительстве Французской республики. То же, но реже, они проделывают и с иными диплома­тами.

В беседе де Голля, конечно, имеется много и вполне искреннего раздражения против англичан, которые обращаются с ним доволь­но небрежно.

Лечат, по арх. А. ВогоМОЛОв

26. Из записи беседы заведующего I Европейским отделом Народ­ного комиссариата иностранных дел СССР с представителем Французского комитета национального освобождения в СССР

31 мая 1944 г.

Сегодня принял Роже Гарро.

Сказав ему, что я слышал о том, что представительство и сам Гарро переехали в здание бывшего французского посольства на Якиманке⁴³, я спросил Гарро, как он там разместился. Гарро от­ветил, что он очень доволен тем, что представительство переехало в здание бывшего французского посольства и находится сейчас там. Все необходимые работы были выполнены заранее, и пред­ставительство располагает всеми необходимыми удобствами. Гарро поблагодарил за то внимание, которое было оказано представитель­ству при разрешении вопроса о помещении.

Сославшись на то, что в мировой печати сейчас много говорится о поездке генерала де Голля в Лондон в связи с приглашением его Черчиллем, я спросил Гарро, располагает ли он какой-либо инфор­мацией по этому вопросу. Гарро ответил, что два дня тому назад им получена из Алжира телеграмма, в которой указывается, что де Голль принял приглашение Черчилля, переданное через Дафф Купера, с одной существенной оговоркой. Де Голль принимает приглашение только в том случае, если при переговорах с англи­чанами в Лондоне будет присутствовать американский представи­тель, облеченный всеми полномочиями, необходимыми для разре­шения тех вопросов, которые нужно будет обсудить. Эта оговор­ка вызвана тем обстоятельством, говорит Гарро, что, как показал опыт, неоднократные переговоры с англичанами по важным вопро­сам не приводили ни к каким результатам лишь в силу того, что после, казалось, уже решенных вопросов англичане заявляли, что они должны узнать мнение американцев по этим вопросам, и это мнение выяснялось месяцами. Генерал де Голль не хочет, говорит Гарро, оказаться в таком положении, чтобы, потеряв время на пе­реговоры, не достигнуть никаких результатов. Если это предложе­ние генерала де Голля будет принято союзниками, то генерал де Голль поедет в Лондон в сопровождении Массигли, д'Астье и Ле Трокера.

Однако, говорит Гарро, на этом фоне, казалось бы, благоприят­ного отношения союзников к Французскому комитету националь­ного освобождения, что особенно подчеркнуто в речах Черчилля и Идена⁴⁴, имеется одно темное пятно, которое выявилось за по­следнее время. Американцы изготовили в Америке большое ко­личество французских франков для использования их при вторже­нии. Французский комитет национального освобождения, говорит

Гарро, ни в коем случае не может согласиться с этой беспреце­дентной попыткой нарушения французского суверенитета. Это, го­ворит Гарро, вытекает из основных принципов политики Соеди­ненных Штатов в отношении Французского комитета националь­ного освобождения и Франции в целом. Американцы опасаются, что французский народ займет крайне левую и независимую пози­цию после освобождения и Америка лишится базы для прове­дения во Франции и в ее колониях политики, обеспечивающей аме­риканские интересы. Этой боязнью объясняется то обстоятель­ство, что США поддерживали реакционные круги Франции, пора­женцев и вишистов.

Существует, говорит Гарро, превратное мнение о том, что не­доброжелательная позиция американцев по отношению к Фран­цузскому комитету национального освобождения определяется личной неприязнью Рузвельта к де Голлю. Это неверно, так как вопрос заключается в другой, более глубокой причине, которая указана выше. Однако французские дела для США не играют ведущей роли и не занимают основного места во внешней поли­тике.

Совсем другое положение французский вопрос занимает во внешней политике Англии. На протяжении многих столетий Ан­глия и Франция были теснейшим образом связаны друг с дру­гом, и французский вопрос для Англии является, естественно, исключительно важным вопросом. Приятно слышать, говорит Гарро, положительные отзывы о Франции в речах английского ми­нистра иностранных дел. Но, несмотря на подобные одобрительные высказывания английских политических деятелей, английская по­литика по отношению к Франции является еще не такой, которая была бы желательна для Французского комитета национального освобождения. Это, в частности, относится к вопросу о расширении формулы признания Французского комитета национального осво­бождения. До настоящего времени ни со стороны англичан, ни тем более со стороны американцев нет никаких признаков поло­жительного разрешения этого столь важного для французов во­проса.

Переходя к вопросу о положении во Франции, Гарро сказал, что сопротивление французского народа немецким оккупантам все усиливается и перерастает в большие столкновения между немец­кими войсками и вишистской милицией, с одной стороны, и фран­цузскими патриотами — с другой. Движение Сопротивления осо­бенно сильно в горных районах Верхней Савойи, возле Гренобля и в центральной части Франции, в районе Клермон-Феррана и даже в районе Виши³. Однако в печати появляется больше сведений о действиях французских патриотов в Верхней Савойе, потому что оттуда сведения легче проникают в Швейцарию, откуда они и рас-

/ 61

пространяются. Гарро подчеркнул, что немецкие оккупационные власти принимают строгие репрессивные меры и каждый день от рук немцев гибнут сотни французских патриотов.

Французские патриоты, несмотря на это, продолжают борьбу. Эта борьба, несомненно, усилится в период вторжения союзников. К движению Сопротивления французских патриотов немецким ок­купантам англо-американские власти относятся отрицательно, и с лондонской станции постоянно посылаются призывы к тому, что­бы французские патриоты сохраняли спокойствие. Алжир, говорит Гарро, не дает никаких указаний французским патриотам. Он не ратует за то, чтобы они сохраняли спокойствие, но из Алжира не слышно никаких призывов к усилению борьбы французских патриотов. [..Л

М. Сергеев

Лечат, по изд.: Советско-французские отношения..., с. 271—273.

27. Запись беседы народного комиссара иностранных дел СССР с представителем Французского комитета национального осво­бождения в СССР

9 июня 1944 s.

Представитель Французского комитета национального осво­бождения Р. Гарро заявляет, что ему поручено бывшим Француз­ским комитетом национального освобождения официально уведо­мить Советское правительство о том, что Французский комитет ордонансом от 2 июня решил принять наименование временного правительства Французской республики. Решение это было приня­то в соответствии с единогласно выраженной волей Консультатив­ной ассамблеи³⁴. Пояснив, что такое официальное сообщение де­лается сегодня всем правительствам, которые поддерживают дип­ломатические отношения с бывшим Комитетом национального ос­вобождения, Гарро вручает народному комиссару иностранных дел В. М. Молотову вербальную ноту с кратким сообщением о пе­реименовании Французского комитета во временное правитель­ство *.

Нарком спрашивает, затрагивается ли этот вопрос в происхо­дящих пыне в Лондоне переговорах.

Гарро отвечает, что ему это неизвестно, но он лично полагает, что это так. Гарро говорит, что французы ведут с генералом Эйзенхауэром в Лондоне переговоры об условиях сотрудничества между Верховным командованием союзников и представителями алжирского правительства в установлении власти на освобожден-

.* См. прил. I к док.

пой территории Франции. Гарро добавляет, что об этих перегово­рах Массигли говорил с Богомоловым. Переговоры эти развива­ются не совсем благоприятно. Трудности имеют место со стороны американцев. Британское правительство проявило желание облег­чить задачу Французского комитета в отношении соглашения с правительством Соединенных Штатов. Однако до сих пор еще не достигнут тот результат, которого желали бы французы. Гарро говорит, что чувства американского правительства нашли свое выражение в воззвании Эйзенхауэра к населению Франции. Это воззвание составлено в дружеских к французскому народу выра­жениях, но в нем нет ни слова о существовании французского правительственного организма, несмотря на то что Эйзен­хауэр имеет под своим командованием французские войска, то есть вооруженную силу правительства, которое находится в Алжире.

Таким образом, продолжает Гарро, положение алжирского пра­вительства остается двусмысленным и вызывает чувство беспо­койства во французском общественном мнении. В качестве приме­ра трудностей, которые возникают в переговорах с американ­скими властями, Гарро ссылается на намерение американцев напечатать для Франции оккупационные деньги, что, по его словам, является посягательством на право суверенитета Франции.

Тем не менее, продолжает Гарро, французы в переговорах получили удовлетворение по двум следующим пунктам: 1) Эйзен­хауэр согласился на то, чтобы только военный представитель ал­жирского правительства Кениг мог давать приказы французским силам Сопротивления в метрополии; 2) французы снова получили право шифрпереписки между Алжиром и Лондоном, а это озна­чает для алжирского правительства возобновление контакта с соб­ственно французской территорией, так как связь между Алжи­ром и территорией французской метрополии налажена через Лондон.

Выслушав Гарро, нарком говорит, что теперь перед Францией открываются новые, широкие горизонты, так как вторжение идет по выработанному плану и развивается неплохо.

Согласившись с тем, что дела идут хорошо, Гарро говорит, что Верховное командование союзников обращается к населению с призывом не выступать, ждать подходящего момента. Что же ка­сается алжирского правительства, то оно считает, что настал мо­мент мобилизовать силы нации. В соответствии с этим проклама­ция де Голля отличается по тону от прокламации Эйзенхауэра. Гарро выражает надежду, что теперь, после достигнутого согла­шения с Эйзенхауэром, больше не будет дуализма в руководстве внутренними силами Сопротивления во Франции.

 

Гарро заявляет, что французы желают получить полное удов­летворение по всем вопросам своих отношений с главными союз­никами. Французы, продолжает Гарро, делали всегда все воз­можное, чтобы не прибавлять трудностей союзникам, и всегда ста­рались выйти из затруднений собственными силами. Однако в на­стоящий момент, учитывая срочность подлежащих разрешению вопросов, алжирское правительство надеется, что Советское пра­вительство присоединит свои усилия к усилиям британского пра­вительства, чтобы устранить трудности, существующие между Францией и правительством Соединенных Штатов.

Нарком отмечает, что мы не были информированы о перего­ворах представителей де Голля с английскими и американскими представителями.

Гарро спрашивает: разве Массигли не информировал Богомо­лова о ходе переговоров?

Нарком отвечает, что информация Массигли была неполной, может быть, потому, что переговоры в Лондоне еще не закончи­лись ³². Он обещает информировать Советское правительство о сде­ланном Гарро официальном заявлении и говорит, что оно будет рассмотрено.

Далее нарком заявляет, что события, которые развертываются в настоящее время в Западной Европе, плюс предстоящие летние бои на нашем фронте имеют большое историческое значение преж­де всего для Франции, а также для всех европейских государств. Важно, чтобы эти события дали максимум желательного резуль­тата. В этих условиях согласованность действий главных союзни­ков — Соединенных Штатов, Англии и СССР — имеет исключи­тельно большое значение. Мы придаем особое значение тому, что­бы наша позиция была согласована с позицией наших главных союзников. Наша позиция не может не зависеть в некоторой сте­пени от позиции этих союзников, то есть англичан и американ­цев. Но французы могут не сомневаться, что Советский Союз высоко ценит значение возрождения Франции, глубоко понимает интересы французского народа и испытывает к нему чувство глубочайшей симпатии.

Поблагодарив народного комиссара за его слова, Гарро гово­рит, что он хорошо понимает все сказанное 'им об отношениях между главными союзниками, и добавляет, что именно поэтому французы всегда избегали того, чтобы вносить трудности в эти от­ношения. Если он, Гарро, и выразил надежду, что Советское пра­вительство использует в дружественной форме свое влияние на американское правительство, чтобы устранить трудности в амери­кано-французских отношениях, то это было сказано не потому, что он считает недостаточной ту помощь Советского правитель­ства, которую получили и получают французы в течение последних

трех лет. Французы знают, что они обязаны прежде всего Со­ветскому Союзу всем тем, чего они смогли достичь в политическом и военном отношении.

Нарком отвечает, что он весьма удовлетворен тем, что Гарро вполне попятно значение хороших отношений между главными союзниками, вместе с которыми мы ведем войну против общего врага и совместными усилиями которых будет освобождена Фран­ция. Нарком заверяет Гарро, что Советский Союз стоял и будет дальше стоять на стороне французского народа, желая оказать ему всю возможную помощь.

Нарком спрашивает, формируются ли воинские части из быв­ших французских военнопленных, находившихся в СССР²⁵.

Гарро отвечает, что такие части формируются и что решение Советского правительства освободить военнопленных * произвело большое впечатление на всех французов, в особенности на населе­ние Эльзаса и Лотарингии, выходцами из которых являлось боль­шинство французских военнопленных, находившихся в СССР.

В заключение Гарро выражает большое удовлетворение тем, что его представительству передано здание французского посоль­ства на Якиманке. Гарро подчеркивает, что это первый случай возвращения резиденции французского' посольства представитель­ству Французского комитета национального освобождения.

Гарро передает текст Указа от 2 июня, отметив, что этот текст уже имеется в Наркоминделе **.

В. Молотов

НОТА ПРЕДСТАВИТЕЛЬСТВА ФРАНЦУЗСКОГО КОМИТЕТА

НАЦИОНАЛЬНОГО ОСВОБОЖДЕНИЯ В СССР НАРОДНОМУ КОМИССАРИАТУ ИНОСТРАННЫХ ДЕЛ СССР

9 июля 1944 г.

Французское представительство в СССР свидетельствует свое почтение Народному комиссариату иностранных дел и имеет честь сообщить ему, что согласно Указу от 2 июня 1944 г., имеющему силу закона, Французский комитет национального освобождения принял наименование временного правительства Французской рес­публики.

Текст данного Указа при сем прилагается.

* См. док. № 21.

** См. прил. II к док. •

Заказ 3661 ' 65

УКАЗ

ФРАНЦУЗСКОГО КОМИТЕТА

НАЦИОНАЛЬНОГО ОСВОБОЖДЕНИЯ О СОЗДАНИИ ВРЕМЕННОГО ПРАВИТЕЛЬСТВА ФРАНЦУЗСКОЙ РЕСПУБЛИКИ

2 июня 1944 г.

Французский комитет национального освобождения по предло­жению комиссариата юстиции, принимая во внимание

Указ от 3 июня 1943 г. об учреждении Французского комите­та национального освобождения,

Указ от 17 сентября 1943 г. об образовании Временной консуль­тативной ассамблеи⁸ вместе с внесенными в него дополнениями и изменениями,

Указ от 21 апреля 1944 г. об организации гражданской власти на территории Франции после ее освобождения,

принимая во внимание пожелание, единодушно выраженное Временной консультативной ассамблеей на заседании 15 мая 1944 г. и сформулированное следующим образом: “Временная кон­сультативная ассамблея выражает пожелание, чтобы Француз­ский комитет национального освобождения официально принял наименование временного правительства Французской республи­ки”, по согласованию с юридической комиссией,

постановляет:

Статья 1. Французский комитет национального освобожде­ния принимает наименование временного правительства Фран­цузской республики.

Статья 2. Принятие этого нового наименования никоим об­разом не изменяет постановлений действующих актов, относя­щихся,

с одной стороны, к учреждению и осуществлению полномочий Французского комитета национального освобождения,

с другой стороны, к созданию временного правительства в мо­мент освобождения Франции в соответствии с постановлениями статьи IV Указа от 3 июня 1943 г. и статьи 25 Указа от 21 апреля 1944 г. -

Статья 3. Настоящий Указ будет опубликован в “Журналь оффисьель” Французской республики и имеет силу закона.

Печат. по изд.: Советско-французские, отношения..., с. 274—278,

28. Из записи беседы заведующего I Европейским отделом Народ­ного комиссариата иностранных дел СССР с представителем Французского комитета национального освобождения в СССР

10 июня 1944 г.

Сегодня в 18 часов пригласил к себе Роже Гарро.

В начале нашей беседы Гарро сказал, что вчера вечером он беседовал с наркомом и передал ему ноту о переименовании Французского комитета национального освобождения во времен­ное правительство Французской республики*. Гарро добавил, что подобная нота была передана правительствам всех стран, с кото­рыми Французский комитет национального освобождения имеет дипломатические отношения.

Далее Гарро указал на то, что во время вчерашней беседы он обратил внимание на осложнения во взаимоотношениях французов с американцами в связи с тем фактом, что Союзным командованием без согласования с Французским комитетом на­ционального освобождения выпущено в обращение во Франции большое количество французских франков, отпечатанных в США. Гарро заметил, что вчера он имел лишь отрывочные сведения об этом факте, которому французские власти придают большое зна­чение, и поэтому не мог подробно изложить этот вопрос. Сегодня, однако, им получена телеграмма из Алжира, в которой подробно излагается этот вопрос, а также содержится текст представления, сделанного в Алжире англичанам и американцам**⁴⁵. Содержа­ние этого представления, по словам Гарро, сводится к следую­щему:

Французские власти обращают внимание Союзного командо­вания па то, что последнее отпечатало большое количество де­нежных знаков во французских франках и что эти денежные знаки уже пущены в обращение союзными войсками, высадив­шимися на территории Франции. В представлении указывается, что подобные действия не совершаются дружественными армия­ми и, естественно, являются недружественным актом по отноше­нию к французскому народу. Французские власти понимают практическую необходимость для военного командования союз­ников располагать денежными знаками, необходимыми на время военных операций, и что всегда, когда это было нужно, военное командование союзников получало необходимые фонды, которые командование испрашивало у французских властей. Такая прак­тика должна была бы иметь место и в данном случае, в момент, когда территория Франции освобождается от немецких захват-

* См. док. № 27 с прил. ** См. прил. к док.

 

 

чинов и восстанавливается ее независимость. Французские вла­сти были бы согласны договориться по этому вопросу с союзни­ками и предоставить им необходимую для войск вторжения сумму.

В заключение, говорит Гарро, в представлении указывается, что французские власти не могут признать законными денежные знаки, выпущенные на территории Франции без согласия закон­ных французских властей.

Гарро сказал, что он еще не успел отпечатать текст этого представления, так как телеграмма только недавно была полу­чена, и добавил, что текст этого представления он пришлет позднее.

В пояснение вышесказанного Гарро указал на то, что по это­му вопросу Французским комитетом национального освобождения с американскими властями велись длительные переговоры, кото­рые, однако, не дали желательных результатов. В то же время с англичанами было достигнуто соглашение по финансовым вопро­сам. Французский комитет национального освобождения давно знал, что американцы готовят денежные знаки на сумму в не­сколько миллиардов франков, которые они намерены выпустить в обращение при вторжении союзных войск во Францию. Одна­ко до последнего времени Французский комитет национального освобождения питал надежду, что с американцами будет достиг­нута какая-то договоренность в этом отношении. Трудно было себе представить, сказал Гарро, чтобы американцы в конечном счете пошли на нарушение французского суверенитета в этом вопросе. Это казалось тем более странным, что при высадке со­юзных войск в Северной Африке американские и английские войска получили необходимую сумму во французских франках от Французского национального комитета. В данном случае, го­ворит Гарро, Французский комитет национального освобождения, конечно, не отказал бы союзникам в предоставлении им нужной суммы во французских франках, как бы велика эта сумма ни была.

Радость, которую испытывают французы сейчас, когда союз­ные войска сражаются против немцев на французской террито­рии, говорит Гарро, омрачается этим беспрецедентным актом нарушения французского суверенитета, совершенным американ­цами. Гарро несколько раз подчеркивает, что этот факт может привести к очень серьезным последствиям и ни в коей мере не содействует единству союзников, борющихся за освобождение Франции и других стран от гитлеровской тирании.

Я ответил Гарро, что в данный момент единство союзников и их воля к победе являются решающим фактором в борьбе против нацистских захватчиков, который приведет порабощенные гитле-

ровцами страны к освобождению, и что отдельные практические вопросы найдут свое разрешение в дальнейшем. Гарро согласился с этим, но сказал, что французскому народу трудно примириться с ущемлением его прав.

Переходя к вопросу о пребывании де Голля в Лондоне, Гарро сказал, что переговоры генерала де Голля ведутся по практиче­ским военным вопросам и не носят характера широких полити­ческих переговоров. Впрочем, он тут же добавил, что его инфор­мация по этому вопросу ограниченна, так как Массигли в телеграммах на имя Гарро ссылается на то, что необходимую для Советского правительства информацию он сообщает Богомолову, который в курсе всего, что происходит в Лондоне *.

Гарро далее сказал, что сегодня по лондонскому радио было передано сообщение о приглашении генерала де Голля посетить Вашингтон. Официального подтверждения этого сообщения Гарро еще не имеет. Затем Гарро снова возвратился к вопросу о выпу­ске американцами французских франков и указал на то, что с американцами будет очень трудно договориться.

Далее беседа перешла к некоторым практическим вопро­сам. [...]

М. Сергеев

ПРИЛОЖЕНИЕ

ЙОТА

ВРЕМЕННОГО ПРАВИТЕЛЬСТВА

ФРАНЦУЗСКОЙ РЕСПУБЛИКИ ПРЕДСТАВИТЕЛЯМ США II ВЕЛИКОБРИТАНИИ В АЛЖИРЕ

30 мая 1944 е.

Временному правительству Французской республики стало известно о выпуске в обращение Союзным командованием в пер­вых освобожденных районах французской территории денежных знаков во франках.

Правительство удивлено тем, что командование предприняло такой шаг, который в прошлом никогда не имел места со сторо­ны дружественной армии.

Временное правительство вполне понимает практическую необходимость для военного командования располагать валютой в ходе военных операций. На всех территориях заморских владе­ний Франции военные власти всегда получали в любое время и без ограничений суммы, которые они запрашивали. Та же си­стема может и должна быть введена в действие на территориях

* В данном сборнике эти документы не публикуются,

французской метрополии в момент, когда они обретут свой пол­ный суверенитет.

Правительство готово в рамках соглашения, которое оно уже в течение ряда месяцев стремится заключить с другими союзны­ми правительствами, издать по этому вопросу необходимое по­становление, поскольку право выпуска денег всегда принадле­жало во Франции национальной власти, и только ей одной. Вре­менное правительство не может признать действительными де­нежные знаки, которые были пущены в обращение без его согласия