Сообщение ТАСС о приезде в СССР председателя временного правительства Французской республики

1 декабря 1944 г. *

27 ноября в 14 часов в Баку прибыли глава временного пра­вительства Французской республики генерал де Голль и сопро­вождающие его лица. На аэродроме генерал де Голль был встре­чен представителями правительства Азербайджанской CGP и прибывшими из Москвы для встречи представителями НКИД и

нко.

На аэродроме, украшенном французскими и советскими на­циональными флагами, был выстроен почетный караул. Оркестр исполнил французский и советский гимны. Вечером генерал де Голль присутствовал на спектакле “Кер Оглы” в Азербайджан­ском оперном театре.

Ввиду плохих метеорологических условий генерал де Голль и сопровождающие его лица на следующий день выехали из Баку в Москву специальным поездом.

Направляющийся в Москву глава временного правительства Французской республики генерал де Голль и сопровождающие его лица 30 ноября специальным поездом прибыли в Сталинград. На вокзале генерал де Голль был встречен представителями местных властей. С вокзала генерал де Голль проследовал в облисполком, где от имени французского народа передал Сталинграду мемори­альную доску. Передавая этот подарок, генерал де Голль сказал: “Господин председатель городского Совета! Я благодарю вас и весь город Сталинград за ваши теплые слова и за прием, который я встретил здесь. Я хочу воздать должное Сталинграду и отме­тить тот урок, который он нам дает. Я передаю горячий привет сражающегося французского народа героическому Сталинграду — символу наших общих побед над врагом. Сталинград является не только символом побед, он является прекрасным уроком того, что могут сделать союзники, объединившиеся вместе против ненави­стной Германии. Никогда в дальнейшем Германия не сможет сно­ва поднять оружие против демократических стран. Я хочу пере­дать героическому Сталинграду скромный, но искренний подарок французского народа.

Да здравствует героический Сталинград!

Да здравствует наша победа над общим врагом!”

Председатель горсовета т. Пигалев в ответной речи побла­годарил генерала де Голля за сделанный им подарок. Генерал

Дата опубликования.

 

де Голль осмотрел затем достопримечательности города и посе­тил Сталинградский тракторный завод. Позднее генералу де Голлю был показан фильм “Сталинград”.

В тот же день генерал де Голль и сопровождающие его лица покинули Сталинград, направляясь в Москву.

строен почетный караул и исполнены французский и советский государственные гимны⁷².

В 18 часов Бидо нанес визит Молотову. Де Голль был принят Сталиным в 21 час. Завтра (3 декабря) Сталин дает в честь де Голля завтрак. Вечером намечено посещение Большого театра.

Зам. наркома

Печат. по изд.: Советско-французские отношения..., с. 336 — 337.

Печат. по арх.

 

Послание Председателя Совета Народных Комиссаров СССР премьер-министру Великобритании

2 декабря 1944 г.

По всем данным, де Голль и его французские друзья, прибыв­шие в Советский Союз, поставят два вопроса:

1. О заключении франко-советского пакта о взаимопомощи, аналогичного с англо-советским пактом ^л.

Нам трудно возражать. Но я хотел бы знать Ваше мнение по этому вопросу. Прошу дать Ваш совет.

2. Вероятно, что де Голль поставит вопрос об изменении вос­точной границы Франции с расширением французской границы до левого берега Рейна. Известно также, что существует проект об образовании Рейнско-Вестфальской области под международ­ным контролем²⁶. В этом контроле, возможно, предусматривается также участие Франции. Таким образом, предложение францу­зов о перенесении границы на Рейн будет конкурировать с проектом создания Рейнской области под международным контролем.

Прошу дать совет и по этому вопросу.

Аналогичное послание я отправил президенту.

И. Сталин

Печат, по изд.: Советско-французские отношения..., с. 338.

87. Телеграмма заместителя народного комиссара иностранных дел СССР послу СССР при временном правительстве Француз­ской республики

2 декабря 1944 г.

Генерал де Голль прибыл в Москву вместе с сопровождающи­ми его лицами 2 декабря в 14 часов. На вокзале де Голль был встречен Молотовым, мной, генералом армии Антоновым, Горки­ным и другими.

На вокзале присутствовали главы посольств и миссий. Вок­зал был украшен французским и советским флагами. Был вы-

Запись беседы Председателя Совета Народных Комиссаров СССР с председателем временного правительства Французской

Республики

2 декабря 1944 г.

На беседе присутствуют В. М. Молотов, посол СССР во Фран­ции А. Е. Богомолов, представитель Франции в СССР Р. Гарро, Б. Ф. Подцероб.

После обмена взаимными приветствиями Сталин спрашивает де Голля, хорошо ли он доехал.

Де Голль отвечает, что он и его спутники путешествовали в очень хороших условиях благодаря мерам, принятым Советским правительством.

Сталин спрашивает, был ли де Голль в Сталинграде.

Де Голль отвечает, что он был в Сталинграде и на него боль­шое впечатление произвел этот город, имя которого знаменует собой перелом в ходе нынешней войны.

Сталин спрашивает, видел ли де Голль разрушения.

Де Голль отвечает, что он видел разрушения, а также и на­чало восстановительных работ в городе.

Далее де Голль говорит, что о своем желании видеть маршала Сталина он сообщил в Москву через любезное посредство посла Богомолова, который передал ему о согласии маршала Сталина встретиться *. Далее де Голль говорит, что его первый контакт с Советским правительством имел место в 1942 г. в Лондоне, где он виделся с Молотовым **. Де Голль добавляет, что он помнит то, о чем они тогда говорили. Обстановка теперь стала более ясной.

Сталин замечает, что теперь стало легче.

Де Голль говорит, что он согласен с этим, и добавляет, что Франция ныне уже почти освобождена и можно видеть, что она осталась почти нетронутой, не в материальном смысле, а в мо­ральном. Народ, несмотря на страдания и несчастья, в своей сово­купности стремится к восстановлению Франции как великой страны.

* См. док. № 75.

** См. т. 1, док. N° 42.

После небольшой паузы де Голль говорит, что Франция пе­режила немецкое вторжение в 1870—1871 гг., в 1914—1918 гг. и в 1940 г. Отсюда проистекают почти все внешнеполитические и даже внутриполитические трудности во Франции. Французы теперь хорошо поняли, что единственным средством открыть се­бе путь в лучшее будущее является тесное сотрудничество с дру­гими державами.

Сталин спрашивает, кто же мешает тому, чтобы Франция вновь стала великой страной.

Де Голль отвечает, что это прежде всего немцы, которых еще нужно победить. Французы знают, что сделала для них Советская Россия, и знают, что именно Советская Россия сыграла главную роль в их освобождении. Однако это не означает, что французы не хотят рассчитывать на свои силы и предпочитают рассчиты­вать на силы других, на силы своих друзей.

Де Голль говорит, что, в сущности, причиной несчастий, по­стигших Францию, было то, что Франция не была с Россией, не имела с ней соглашения, не имела эффективного договора. Во-вто­рых, Франция не была в таком географическом положении, кото­рое дало бы ей хорошую позицию против Германии. Короче гово­ря, французы были отброшены на плохие границы.

Сталин говорит, что то обстоятельство, что Россия и Франция пе были вместе, было несчастьем и для нас. Мы это очень почув­ствовали.

Де Голль говорит, что если не считать Германию, то только Россия и Франция имеют в Европе географическую континенталь­ную позицию. Обе эти страны являются соседями Германии и, следовательно, находятся под ее угрозой. Так было в прошлом, так будет и в будущем. Де Голль говорит, что он не знает, что думает маршал Сталин о будущем, но что бы ни было сделано для того, чтобы ослабить Германию, этого будет недостаточно, так как останется германский народ.

Сталин говорит, что дело не в германском народе, а в его кадрах. Немцы имеют много скрытых кадров и умеют их скры­вать.

Де Голль говорит, что после войны 1914—1918 гг., которая окончилась победой Франции, французы думали, что мир, осно­ванный на Лиге наций⁷³, будет достаточным для поддержания мира и безопасности. Французы не приняли необходимого реше­ния. Советская Россия была от Франции далеко, и французы пе смогли организовать дело своей безопасности. После этого про­изошли большие события, и французы узнали многое. Французы поняли, что такое отсутствие Советской России и что такое нали­чие некоторой идеологии, которая была более мирной, чем реа­листической. Он, де Голль, не предполагает, что маршал Сталин

думает, будто Франция воображает, что она может восстановить снова свою мощь, сохранить свое место и обеспечить свою безо­пасность без больших усилий с ее стороны, со стороны ее парода. Де Голль говорит, что он знает, что первым условием восстанов­ления Франции является деятельность ее самой, французского на­рода, молодежь которого хочет сделать все для того, чтобы восста­новить свою страну; этот подъем патриотических чувств является новым для французского народа за последний ряд лет.

Сталин говорит, что немцы помогли нам в этом отношении. Своим режимом оккупации они возвратили народам чувство пат­риотизма.

Затем Сталин спрашивает, восстанавливается ли во Франции промышленность.

Де Голль отвечает, что промышленность восстанавливается, но очень и очень медленно. Для того чтобы понять, что мешает развитию промышленности, нужно посмотреть, как обстоит дело с транспортом, с углем и с оборудованием. Когда союзники вошли во Францию, то они нашли там разрушенными свыше 4 тысяч мостов, из которых почти все являются железнодорожными. Тем же менее поезда во Франции ходят, хотя и с большими трудностя­ми. Во-вторых, Франция до войны ввозила ежегодно 40 миллио­нов тони угля, и сейчас она имеет большие потребности в угле. В-третьих, немцы увезли или разрушили все оборудование, необ­ходимое для производства вооружения, в особенности для произ­водства пушек. Для того чтобы вооружить армию, французы вы­нуждены обращаться за оружием к американцам, а американцы оружия пока не дают. Де Голль говорит, что он предполагает, что Франции понадобится два года, для того чтобы восстановить свою промышленность.

Далее де Голль говорит, что залежи железной руды находятся в восточных районах Франции. В Эльзасе имеются 42 доменные печи, из которых ныне действуют только две. Это происходит по­тому, что из Лотарингии нельзя перевозить металл, железную РУДУ ₅ уголь, так как там находятся американские войска, идут сражения, что весьма усложняет положение. Однако, несмотря на это, у французского народа есть твердая воля к тому, чтобы вос­становить промышленность.

Сталин говорит, что нам было сравнительно легче восстановить промышленность и транспорт. Сталин говорит, что ему непонятно, почему это дело идет так туго во Франции. Сталин добавляет, что на юге французские города были освобождены довольно легко. В Париже тоже не было больших боев. Следовательно, промыш­ленные предприятия сохранились. В чем дело? Почему не может быстро восстанавливаться французская промышленность? Для того чтобы иметь сильную армию, нужно иметь возможность

ее вооружить, а этого нельзя сделать, не имея промышленности.

Де Голль отвечает, что все могут сделать больше того, что они делают; он думает, что и Франция может сделать больше того, что она делает,

Сталин говорит, что можно было бы восстановить военную промышленность, если не расширять всю программу восстановле­ния и если несколько отложить восстановление гражданской про­мышленности.

Де Голль говорит, что до войны Франция имела 22 тысячи паровозов. В настоящее время во Франции только 5 тысяч паро­возов, из которых многие используются для военных перевозок. Де Голль говорит, что он привел этот пример дл.я того, чтобы по­яснить трудности, которые стоят перед Францией в восстановле­нии ее промышленности. Тем не менее французы восстановят свою промышленность, чтобы не быть в зависимости от других. Главная же причина, почему Франция не может быстро восста­новить свою промышленность,— это разрушенные коммуникации.

Сталин спрашивает, как обстоит у де Голля дело с офицер­скими кадрами.

Де Голль отвечает, что в 1940 г. немцы взяли в плен почти всю французскую армию и почти всех офицеров. Осталось только небольшое количество офицеров, которые были в Африке и кото­рые сейчас сражаются на фронтах вместе с теми армиями, кото­рые переброшены из Африки во Францию. Однако большинство французских офицеров или в плену, или погибло.

Сталин поясняет, что он спрашивает об этом потому, что во всех странах, где прошла Красная Армия: в Польше, в Румынии, в Венгрии, в Югославии — везде немцы охотились за офицерски­ми кадрами и увозили их в Германию. Сталин говорит, что он предполагает, что то же самое они делали и во Франции. Был ли объявлен весь состав французской армии военнопленным, спраши­вает Сталин.

Де Голль отвечает, что почти вся французская армия была взята в плен в 1940 г. во время быстрого продвижения немцев. Офицеры, которые оставались в тылу, были впоследствии аресто­ваны немцами и вывезены в Германию, а некоторые из них пре­дали родину и сотрудничали с Виши³. Таким образом, продолжает де Голль, Франция сейчас почти не имеет офицерских кадров и создает новые офицерские кадры.

Сталин спрашивает, достаточно ли у де Голля летчиков.

Де Голль отвечает, что у него очень мало летчиков, а те лет­чики, которые находились во Франции, нуждаются в переобуче­нии, так как они четыре года не летали, а кроме того, не знают современных самолетов.

Сталин говорит, что на нашем фронте хорошо сражается авиа-*

ционный полк “Нормандия”, укомплектованный французскими летчиками ².

Де Голль говорит, что ему это известно и что французы гордятся своими летчиками, сражающимися в России против немцев.

Сталин говорит, что это хорошие летчики и что если де Голль нуждается в летных кадрах, то мы могли бы возвратить этих лет­чиков во Францию.

Де Голль говорит, что, сражаясь здесь, в России, эти летчики приносят большую пользу общему делу.

Сталин говорит, что если бы было достаточно кадров, то мы развернули бы из этих летчиков дивизию.

Де Голль говорит, что он может дать для этого людей.

Гарро добавляет, что во Франции большое количество моло­дых людей, которые хотели бы научиться летать.

Сталин говорит, что, вероятно, во Франции мало летных школ.

Де Голль отвечает, что там мало школ, а кроме того, мало ма­териальной части.

Де Голль говорит, что Французское правительство благодарно Советскому Союзу за ту роль, которую он сыграл в вопросе об участии Франции в Европейской консультативной комиссии *. Французам известно, что именно Советское правительство доби­лось соглашения с Лондоном и Вашингтоном по этому вопросу. Французы это знают и благодарят за это.

Сталин замечает, что это было в наших интересах.

Сталин спрашивает, многие ли французы вспоминают Петэна.

Де Голль отвечает, что, может быть, во Франции и есть кое-кто, кто вспоминает Петэна, но в общем его вспоминают мало. Де Голль добавляет, что он должен заявить, что среди французов, и даже в числе тех, кто подчинился Виши, очень мало таких, кто шел с Германией.

Сталин спрашивает, где находится Вейган.

. Де Голль отвечает, что немцы увезли его в Германию. Немцы не проявили по отношению к Вейгану достаточной благодарности.

Сталин спрашивает, где Гамелен.

Де Голль отвечает, что и его увезли в Германию. Де Голль до­бавляет, что все эти люди уже отошли в историю и сегодня они как бы не существуют.

Далее де Голль говорит, что для Франции является большим делом, чтобы в будущем по отношению к Германии она находи­лась в таком территориальном положении, которое бы прикрыва­ло и усиливало бы ее,— в таком положении, чтобы ее силы все­гда были настороже. Для французов такой линией, которая осу-

* См. док. № 64, 65, 67, 71-74.
6 Заказ 3661 1Q1

ществила бы географическую и историческую возможность при­крытия Франции, является река, которая называется Рейном. Французы полагают, что, по всем соображениям, Рейн должен быть окончательным барьером на востоке против Германии и гер­манской угрозы. Бывают и другие барьеры, но нужен реальный, географический барьер. Таково мнение французов.

Сталин говорит, что в таком случае французы, видимо, предпо­лагают включить в состав Франции Пфальц и Рейнланд²⁶.

Де Голль говорит, что было бы хорошим решением, если бы Рейнская область была отделена от Германии и присоединена к Франции. Может быть, для северной ее части, то есть для бассей­на Рура, следует установить другой режим — не французский, а международный. Что же касается Рейнской области вообще, то она должна быть отделена от Германии и присоединена к француз­ской территории, так как это необходимо с точки зрения полити­ческой, экономической и военной.

Сталин спрашивает, как смотрят на этот вопрос союзники.

Де Голль говорит, что в 1918 г. был поставлен тот же вопрос. Клемансо тогда предложил передать Рейнскую область Франции. Союзники не приняли этого предложения. Тогда они нашли вре­менное решение вопроса, которое, как показали последующие со­бытия, не было успешным. Немцы напали. Де Голль говорит, что, по его мнению, союзники добились успеха на пути к истине, но, может быть, они не достигли еще полного успеха.

Сталин говорит, что, насколько ему известно, в английских кругах рассматривалась другая комбинация, а именно предложе­ние взять Рейнско-Вестфальскую область под международный контроль. То, что сказал де Голль, является новым, и он, Сталин, впервые об этом слышит. Сталин говорит, что нужно узнать мне­ние союзников по этому вопросу.

Де Голль говорит, что он надеется, что этот вопрос может быть обсужден в Европейской консультативной комиссии.

Сталин говорит, что России трудно возражать против этого.

Де Голль говорит, что если бы англичане и американцы ис­торически и географически находились бы как французы на Рей­не, то вопрос мог бы быть решен другим способом. Но они там не находятся ни исторически, ни географически. У них есть другие заботы. Французы в этом убедились; и они и русские заплатили за это дороже всех. Это — урок на будущее.

Сталин говорит, что англо-американские войска ведут в этом районе операции против Германии. Сталин говорит, что он счита­ет, что нужно выслушать мнение Англии и Америки и без них такого вопроса не решать.

Де Голль отвечает, что он согласен, что нужно действовать сообща с Англией и Соединенными Штатами. Но нужно вопрос

решить, ибо новый мир должен быть длительным миром, а не миром только на 1945 г. Американцы и англичане не всегда будут на Рейне, а Франция и Россия всегда останутся на своих местах.

Сталин говорит, что последние две войны показали, что сила континентальных держав недостаточна для того, чтобы обуздать Германию. Без помощи английских и американских сил трудно победить Германию. Нужно учесть опыт двух войн. Хотя Англия и Америка расположены далеко от Рейна, но они достаточно близ­ки для того, чтобы сыграть важную роль в достижении победы. Таков урок двух войн.

Де Голль отвечает, что это верно, но вмешательство англичан и американцев происходит в условиях, которые уже все видели. Де Голль говорит, что он имеет в виду Францию, которая чуть не по­гибла. Если можно найти решение, которое дало бы Франции и России хорошие условия в начале войны против Германии, то это будет в интересах всех, в том числе и англичан и американцев. Де Голль говорит, что он не уверен в том, что англичане и американ­цы этого не понимают.

Сталин говорит, что тем лучше.

Сталин говорит далее, что сама по себе граница не спасает дела, хотя и благоприятствует успешному ведению войны с Гер­манией. Сталин говорит, что у нас есть люди, которые считают, что Карпаты и Трансильвания являются естественными граница­ми России. Однако очень трудно перенести границу в Трансиль-ванию или Карпаты. Мы и не настаиваем на этом, потому что не границы решают дело, а хорошая армия и хороший командный состав.

Сталин говорит, что он просит де Голля понять его. Дело в том, что мы, русские, не можем решить этот вопрос одни, не побеседо­вав с англичанами и американцами. Не только такой, но и многие другие вопросы мы не можем решать без своих союзников и без попыток прийти к общему решению.

Де Голль говорит, что он также считает, что этот и все дру­гие вопросы, относящиеся к Германии, союзники должны решать вместе. Далее де Голль говорит, что в установлении международ­ной системы в Рейнской области есть одно неудобство для Фран­ции. В случае принятия такой системы непосредственная безопас­ность Франции зависела бы от доброй воли других держав и от состояния их готовности.

Сталин говорит, что все государства зависят друг от друга и что для борьбы против Германии нужно иметь союз антигерман­ских держав. Кроме вопроса о границе нужно иметь в виду взаи­мопомощь, так как сил только двух держав недостаточно для уст­ранения германской опасности. Сталин говорит, что не нужно

преувеличивать значение границ для защиты государства. Если думать, что Карпатские горы или Рейн могут спасти дело, а армия может спать, то это может породить такие же иллюзии, какие породила вера в линию Мажино⁷⁴, в линию Гитлера, в восточный вал Гитлера⁷⁵. Хорошо иметь на границе высокие горы, но это не решает дела. Не следует преувеличивать значение вопроса о гра­ницах.

Де Голль говорит, что он не считает, что Рейн сам по себе мо­жет создать для Франции безопасность. Де Голль согласен с тем, что сказал маршал Сталин о высшей необходимости создания со­юза антигерманских государств. После последней войны Франция все пожертвовала для этой возможности, и Франция понимает, что недостаточно правильно решить вопрос о границах, для того чтобы вопрос о германской опасности был решен. Нужен союз антигерманских держав, чтобы помешать Германии снова напасть. Такого мнения придерживается Французское правительство.

Сталин говорит, что это хорошо.

Молотов говорит, что в 1935 г. был подписан пакт с Франци­ей ⁴⁷, но он не был выполнен.

Де Голль говорит, что Молотов, вероятно, не хочет видеть раз­ницы между Лавалем и де Голлем.

Молотов говорит, что он эту разницу видит, но он лишь привел
пример того, что один договор уже был подписан, но остался на
бумаге, он не был выполнен. |

Де Голль говорит, что договор 1935 г. не был ратифицирован, но в нем не все было плохо. В нем есть моменты, которые теперь не стоят в порядке дня. Например, ряд положений пакта подчинен положениям пакта Лиги наций. Для нашего времени это неприем­лемо. Однако сам пакт неплохой. Таково мнение Французского правительства. Де Голль спрашивает, что думает об этом Совет­ское правительство.

Сталин замечает, что пакт 1935 г. неплохой, но он не был вы­полнен.

Молотов говорит, что история этого пакта дала нам урок на будущее.

Сталин говорит, что война эта очень тяжелая и для Советско­го Союза и для Франции и она многому нас научила.

Де Голль спрашивает, не предполагает ли Молотов, что пакт 1935 г. после уточнений и дополнений будет неприемлем.

Молотов отвечает, что он на днях читал заявление, сделанное на пресс-конференции во французском министерстве иностранных дел г-ном Оффруа, который заявил, что этот пакт больше не су­ществует.

Де Голль отвечает, что пакт не существует, поскольку он не был выполнен, и дело сейчас идет о том, чтобы выработать новый

пакт, Де Голль спрашивает, полагает ли Молотов, что пакт 1935 г. может послужить отправной точкой для выработки нового пакта.

Молотов отвечает, что он исходит из слов маршала Сталина о том, что антигерманские державы должны договориться.

Де Голль говорит, что Советский Союз подписал договор с Ан­глией в 1942 г.⁷¹ и с Чехословакией в 1943 г.⁷⁶. Это — хороший договор.

Сталин говорит, что когда заключали франко-советский до­говор 1935 г., то не все было понятно. Потом мы поняли, что Ла-валь и его коллеги не доверяли нам как союзникам. Подписывая с нами договор, они хотели связать нас и не дать нам пойти на союз с Германией. Мы, русские, тоже не совсем доверяли французам, и это взаимное недоверие погубило пакт. Нынешняя война либо ликвидировала это недоверие, либо довела его до минимума. Этим отличается положение 1944 г. от положения 1935 г. Французы теперь поверили, что русские будут драться против немцев, а русские верят французам. Это создает благоприятные условия для пакта. Вопрос этот надо обдумать.

Де Голль соглашается с этим и говорит, что об этом надо по­думать.

Далее де Голль говорит, что он не хочет того, чтобы его по­няли так, что Франция питает какое-то недоверие к Англии или к Америке. Этого нет, но он, де Голль, знает, что условия нового мира должны быть более надежными и более реальными. Этот реализм в условиях мира могут внести французы и русские. Де Голль говорит, что он то же самое сказал и Черчиллю во вре­мя пребывания последнего в Париже.

Далее де Голль говорит, что до сих пор речь шла о Западе, но есть еще и Восток. Маршал Сталин сказал, что он не думает, что только границы решают вопрос. Он прав. Но все же есть и во­прос о границах. Важен вопрос не только о западных границах Германии, но и о ее восточных границах, так как существует одна Германия, и нужно подумать обо всех ее границах.

Сталин говорит, что он думает, что исконные польские земли должны быть отданы полякам. Силезия, Померания, Восточная Пруссия должны быть возвращены Польше.

Де Голль говорит, что, насколько он понимает, Одер должен явиться границей Германии, а дальше к югу граница должна идти по реке Нейсе, то есть западнее Одера.

Сталин подтверждает это и говорит, что, по его мнению, это будет справедливо.

Далее Сталин говорит, что Австрия должна существовать как независимое государство. Что касается Чехословакии, то, во вся­ком случае, ее восточная граница в районе Судет должна быть восстановлена⁴⁰. Сталин говорит, что в разговорах с Черчиллем и

Рузвельтом затрагивался вопрос о расчленении Германии без кон­кретных определений.

Де Голль говорит, что он не думает, что Франция будет иметь серьезные возражения против передачи полякам Восточной Прус­сии, которая всегда была злым элементом в германской политике. Де Голль говорит, что он имеет в виду в данном случае вопрос о восточной границе, не касаясь других вопросов о Германии.

На этом беседа заканчивается.

Сталин приглашает де Голля на завтрак на 3 декабря.

Де Голль благодарит за прием и за приглашение.

Печат. по изд.: Советско-французские отношения..., с. 330—347.

89. Запись беседы народного комиссара иностранных дел СССР с представителями временного правительства Французской рес­публики

3 декабря 1944 г.

3 декабря вечером, во время спектакля в московском Большом театре, Молотов, который уже ознакомился с французским про­ектом пакта, врученным накануне Богомолову, задал Дежану во­прос о ратификации.

Он спросил, в каких условиях может быть ратифицирован франко-советский пакт, поскольку Французское правительство яв-ляется временным⁷⁷. Кроме того, он спросил, должна ли Консуль­тативная ассамблея Франции ⁸ участвовать в этом акте.

Дежан ответил ему, что Консультативная ассамблея, как это явствует из самого ее названия, может давать только советы; сле­довательно, она не должна участвовать в ратификации.

Через несколько минут Молотов задал тот же вопрос Бидо, ко­торый ответил ему в том же смысле.

Во время спектакля народный комиссар иностранных дел, на­конец, задал этот же вопрос генералу де Голлю. Последний обра­тил внимание на тот факт, что договор между Советским Союзом и Чехословакией при отсутствии какого-либо парламента был рати­фицирован президентом Чехословацкой республики, который осу­ществляет свои полномочия временно и к тому же находится в Лондоне. Молотов на это ничего не возразил.

Печат. по изд.: Chartes de Gaulle. Mémoi­res de guerre. Le Salut 1944-1946. Paris,- 1069, p. 140.

90. Послание Председателя Совета Народных Комиссаров СССР премьер-министру Великобритании

3 декабря 1D44 г.

Встреча с генералом де Голлем дала возможность для друже­ственного обмена мнениями по вопросам франко-советских отно­шений *. Во время беседы, как я предполагал, генерал де Голль коснулся двух главных вопросов: о границе Франции на Рейне²⁶ и о заключении франко-советского пакта взаимопомощи по типу англо-советского договора ⁷¹.

Что касается границы Франции на Рейне, то я высказался в том смысле, что этот вопрос нельзя решать без ведома и согласия главных наших союзников, войска которых ведут освободительную борьбу против немцев на территории Франции. Я подчеркнул сложность разрешения этого вопроса.

По поводу предложения о франко-советском пакте взаимопо­мощи я указал на необходимость всестороннего изучения этого вопроса, на необходимость выяснения юридической стороны тако­го пакта, в частности вопроса о том, кто будет ратифицировать та­кой пакт во Франции в настоящих условиях⁷⁷. Таким образом, французы еще должны будут дать ряд разъяснений, которые мы от них пока не получили.

Посылая Вам настоящее сообщение, я буду благодарен Вам за Ваш ответ и Ваши замечания по этим вопросам.

Такое же послание я отправил президенту **.

Шлю Вам наилучшие пожелания.

И. Сталин

Печат. по изд.: Советско-французские отношения..., с. 348.

91. Запись беседы народного комиссара иностранных дел СССР с министром иностранных дел временного правительства Фран­цузской республики

5 декабря 1944 г,

На беседе присутствуют: с советской стороны — посол СССР во Франции А. Е. Богомолов, с французской стороны — пред­ставитель Французского временного правительства в СССР Р. Гарро и директор политического департамента министерства иностранных дел М. Дежан.

Министр иностранных дел Французской республики Ж. Бидо заявляет, что предложенный французами текст договора между

* См. док. № 88.

** Послание аналогичного содержания И. В. Сталин направил Ф. Руз­вельту 3 декабря 1944 г.

СССР и Францией явится, несомненно, объектом поправок. Од­нако такой договор необходим, и его необходимость вытекает из географических и политических факторов. Создавая этот проект, французы стремились соблюсти преемственность с прежними советско-французскими отношениями, а также учесть новые об­стоятельства, для того чтобы не повторились достойные сожале­ния события.

Народный комиссар иностранных дел В. М. Молотов говорит, что предложение французов — хорошая мысль и что их предло­жение в принципе приемлемо. Он хотел бы сказать, что договор о взаимопомощи имеет большое значение для обоих государств и будет иметь тем большее значение, чем большего взаимопонима­ния достигнут обе наши страны.

Бидо говорит, что он полностью согласен.

Нарком заявляет, что договор — хорошее и нужное дело. Однако важно и полезно для обеих сторон, чтобы мы проявили взаимопонимание при решении вопросов, имеющих злободневный характер, и решили их в соответствии с духом развития отноше­ний между Францией и Советским Союзом. Нарком говорит, что, по его мнению, договор неотделим от обсуждения конкретных вопросов советско-французских отношений.

Бидо говорит, что как он сам, так и де Голль считают, что необходимо, кроме общих вопросов, использовать их пребывание) в Москве для обсуждения конкретных вопросов, интересующих обе стороны.

Нарком заявляет, что он хотел бы вкратце напомнить о поли­тике Советского Союза по отношению к Франции. С точки зрения развития международных отношений особое значение имели та­кие факты, как конференция в Думбартон-Оксе * и работа Евро­пейской консультативной комиссии⁷ по вопросу о Германии. Он не сомневается, что присутствующие здесь французы зна­ют, какую, например, позицию в отношении Франции занимал Советский Союз при обсуждении тех вопросов, которые рассмат­ривались в Думбартон-Оксе и в лондонской комиссии **.

Бидо говорит, что он об этом информирован, но был бы при­знателен и за добавочную информацию, так как его сведений ему не хватает.

Нарком заявляет, что он хотел напомнить, что при обсужде­нии вопроса о создании будущей организации безопасности Со­ветское правительство высказалось за то, чтобы в числе постоян­ных членов Совета организации безопасности была и Франция.

Бидо отвечает, что французы знают об этом и благодарны за это Советскому правительству.

* См. док. № 38. ** Имеется в виду Европейская консультативная комиссия.

Нарком говорит, что второй вопрос, которого он хотел кос­нуться,— это вопрос об участии Франции в Европейской кон­сультативной комиссии *. Советское правительство проявило инициативу в назначении постоянного представителя Франций в Европейскую консультативную комиссию. Главный вопрос, над которым работает эта Комиссия,— это вопрос о Германии и ее будущем.

Бидо отвечает, что ему об этом известно и что Французское правительство благодарит за это правительство Советского Союза.

Нарком говорит, что он привел эти два примера для того, чтобы показать общую линию внешней политики Советского Союза по отношению к Франции.

Далее он отмечает, что Советское и Французское правитель­ства должны еще кое-что сделать для сближения своих точек зрения по некоторым вопросам, в частности по польскому во­просу⁷⁸.

Бидо отвечает, что он не против сближения советской и французской точек зрения по различным вопросам международ­ных отношений и что он готов заняться этим вопросом. Он заявля­ет, что Французское правительство внимательно следит за развитием событий и что оно не предполагает занимать при ре­шении международных вопросов особой позиции, которая отли­чалась бы от позиции его главных союзников. Бидо говорит, что Французское правительство не возражает ни против восточной границы Польши в таком виде, как она изложена в советских до­кументах, ни против западной границы Польши. В конце концов Французское правительство заинтересовано в сильной и незави­симой Польше, которая была бы элементом европейского равно­весия и сохранения мира в Европе.

Нарком отвечает, что Советское правительство заинтересовано в том же, и добавляет, что параллельно с обсуждением вопросов о пакте о взаимопомощи советская сторона хотела бы довести до конца решение некоторых политических вопросов.

Бидо выражает надежду, что это удастся сделать.

Далее нарком переходит к рассмотрению французского про­екта договора, переданного Бидо Богомолову 3 декабря.

Нарком говорит, что вечером 5 декабря или утром 6 декабря он передаст французам советский проект договора о взаимной помощи, что позволит французам увидеть, какова разница меж­ду обоими проектами, и спрашивает далее, нужна ли в преам­буле договора ссылка на договор 1935 г.⁴⁷

Бидо отвечает, что в этой ссылке необходимость невелика и что при составлении договора французы думали, что русские

* См. док. № 64, 65, 67, 71-74.

заинтересованы в такой ссылке. Бидо говорит, что он думает, что этот вопрос не является существенным.

Нарком зачитал формулировку советского проекта относитель­но договора 1935 г.

Бидо сказал, что советская формулировка более сильна, чем французская, что французы при оценке договора 1935 г. исходи­ли из того, что он полностью основывается па Лиге наций⁷³ и что не было бы полезно углубляться в толкование статей, которые не нашли применения.

Далее нарком зачитывает редакцию статьи 2, указывая, что в ней нет изменений по существу, но редакция, предложенная советской стороной, по-видимому, лучше.

Бидо и Дежан отвечают, что они согласны с советской редак­цией статьи 2.

Нарком спрашивает, что имели в виду французы, указав в первой части статьи 4 следующее: “В ожидании того времени, когда