Внутриконфессиональный конфликт на Северном Кавказе возникает вследствие того, что принципы ваххабизма вступают в противоречие с прочно устоявшимися традициями быта, обычаев и культуры, образцами светского поведения и этикета, это нередко вызывает негативную реакцию со стороны рядовых верующих. С другой стороны, местные религиозные и политические сообщества усматривают в призывах
идеологов нового течения покушение на свою власть, возможно, поэтому обвиняют их сторонников в экстремизме. Часто этому имеется основание: под религиозными знаменами на Северном Кавказе объединяются в настоящее время не только т.н. «этнические мусульмане», но и те, чьей целью является нарушение территориальной целостности России. Тем не менее, на наш взгляд, сегодня было бы некорректным вести речь об «исламском экстремизме. Как считает М.Т. Якупов, словосочетание «исламский экстремизм» («исламский терроризм») представляет собой единство несовместимых понятий. Ислам – религия мира и милосердия, экстремистские группировки, призывают к насилию и практикуют его, что прямо противоречит исламским канонам. Многочисленные террористические акции, осуществляемые по всему миру, интерпретируемые как джихад, священная война, дискредитируют ислам как одну из мировых религий. Несмотря на то, что экстремисты уверены (или создают такую видимость), что не только остаются последователями ислама, совершая свои преступления, но и доказывают посредством их совершения принадлежность к исламу, более адекватной представляется формулировка «псевдоисламский экстремизм». Последний, согласно определению С.А. Воронцова, является разновидностью религиозно-политического экстремизма, который в самом общем виде можно определить как религиозно мотивированную или религиозно камуфлированную деятельность, направленную на насильственное изменение государственного строя или на насильственный захват власти, нарушение суверенитета или территориальной целостности государства, на возбуждение в этих целях религиозной вражды и ненависти. Ваххабизм, как отмечает А.А. Игнатенко, представляет собой результат селекции (отбора) и адаптации (приспособления) положений Корана и Сунны к ваххабитским представлениям и идеям. В исламе задача улемов-ученых состоит в том, чтобы понять, что Бог счел нужным довести до людей в Коране и в Сунне Божьего Посланника, а не в том, чтобы использовать цитаты из Корана и Сунны для подкрепления собственных идей. В ваххабитских же сочинениях игнорируются не совпадающие с ваххабитскими постулатами положения Писания. Ваххабиты абсолютизируют понятия «неверие» и «многобожие», отрицают возможность теологического и философского понимания текста Корана и Сунны. В определении сути единобожия они также идут по иному пути – через определение того, что единобожием не является. Ваххабиты приписывают своему движению абсолютную непогрешимость в вопросах единобожия и узурпируют право суда и санкций в отношении «неверных», «многобожников», «лицемеров». Только абсолютное подчинение ваххабитской группировке и активная вражда (вплоть до убийства) по отношению ко всем, кто к ней не принадлежит, является, по утверждению ваххабитов, решающим свидетельством единобожия того или иного человека. Принадлежность к ваххабитской группировке устанавливается принятием идентификационных признаков – особым внешним видом и особой одеждой. Но главное – мусульманин, принявший ваххабизм, должен подтверждать свое единобожие «ненавистью и враждой». Налагается запрет на какое-либо положительное отношение или доброе дело по отношению к «неверным». «Дружелюбие по отношению к неверным и оказание им помощи не разрешены». Убийство «неверных» должно, по утверждениям ваххабитов, проводиться системно и организованно – в форме джихада против «неверных». Джихад как вооруженная борьба является, по мнению ваххабитов, условием распространения их учения. Джихад направлен против «неверных», «многобожников» и «лицемеров». Мир в ваххабитской трактовке есть вынужденное обстоятельствами воздержание от обязательного джихада как вооруженной борьбы. Как указывает И.П. Добаев, считается, что исламский экстремизм обосновывает свою деятельность утверждением, что все усилия мусульманина на пути к истине напрасны, если он подчиняется немусульманину. Его пятикратный намаз, ежегодный пост, все молитвы и другие богоугодные дела не будут приняты Всевышним, поскольку он подчиняется не Богу, а конкретному смертному, к тому же неверующему. При этом в качестве доказательств экстремисты ссылаются на собственные интерпретации священного Корана и отдельных хадисов Пророка. Неоваххабизм – ваххабизм той формы, которую уместно рассматривать в связи с современным северокавказским экстремизмом и терроризмом на Северном Кавказе – несет в себе идеологию, основной характеристикой которой является крайнее неприятие форм реализации личности в духовной, социальной, политической сферах, соответствующих идей и практик, а также социально-политических систем, которые противоречат религиозно-догматическим принципам. Идеологию современного терроризма, как правило, составляют социально-утопические концепции и взгляды радикализма и нигилизма, насилия и экстремизма в разрешении общественных противоречий и осуществлении социальных преобразований. Комплекс противоречий общественного развития подменяется упрощенными схемами социальной динамики, похожими в большей степени на социал-дарвинизм. Признается «революционность» развития, а не развитие как трансформация. Антиномичное видение мира в рамках бинарной оппозиции «мы – они» проявляется в крайней нетерпимости к инакомыслию, сомнениям. Принадлежность к группе выступает в качестве одной из основополагающих ценностей, групповые нормы идеализируются, общество интернализируется, т.е. становится «обращенным внутрь себя», замыкается само на себе. Отрицаются общечеловеческие ценности, в первую очередь – право других людей на жизнь. Ответные, как правило, силовые действия со стороны общества имеют противоположный результат – укрепляют целостность группы, уменьшают групповые разногласия, создают моральное алиби.
|
|
|
|
|
|
Сегодня на Северном Кавказе сформирован дискурс, утверждающий непримиримость к гражданскому светскому обществу, имеющий целью создание государства, правовые нормы которого должны основываться на религии – теократического государства – т.н. «Кавказского Имарата». При этом сепаратистской направленностью в отношении России деятельность террористических групп не ограничивается, поскольку речь идет включении в борьбу с т.н. «неверными» всей Исламской Уммы на территории России и за ее пределами. Прочному утверждению подобных политических и религиозных взглядов способствует апелляция религиозных радикалов к чувствам и вере. Экстремизм и терроризм становятся деятельностным продолжением идей радикализма. Можно сделать вывод о том, что участники конфликтного процесса делают акцент на политико-идеологических аспектах перспектив регионального развития, базой для которого становится религиозное возрождение. Проект «Терроризм как форма реализации этнополитических противоречий», грант Президента Российской Федерации МК-4808.2011.6) МЕЖДИСЦИПЛИНАРНЫЙ ПОДХОД КИССЛЕДОВАНИЮ МЕЖЭТНИЧЕСКОЙ КОММУНИКАЦИИ, НА ПРИМЕРЕ СОЦИАЛЬНОЙ АДАПТАЦИИ ТРУДОВЫХ МИГРАНТОВ Лисицын П.П., Резаев А.В., Жуковская Ю.О., Саначин А.А., Россия, г. Санкт-Петербург
Социальная адаптация трудовых мигрантов на новой территории всегда предполагает диалог, в котором существуют два актора: непосредственно трудовой мигрант с одной стороны и принимающая среда с другой стороны. Для того, что бы конкретизировать формы коммуникации, исследователь должен выделить два «диалоговых уровня». Первый – это уровень формальный, представленный формальными институтами как с одной, так и с другой стороны. Второй уровень – уровень неформальный, представленный неформальными социальными институтами трудового как мигранта, так и принимающего сообщества. Подобная классификация «диалоговых уровней» диктует специфическую структуру эмпирического исследования социальной адаптации трудовых мигрантов. В статье мы выделяем два уровня диалоговых отношений и представляем итог междисциплинарного исследования социальной адаптации трудовых мигрантов из Узбекистана в г. Иваново к формальным институтам (первый диалоговый уровень) принимающего сообщества. Первый уровень - заложен системой формальных институтов и государственным регулированием миграционных процессов. На этом уровне выделяется работа учреждений, чьей непосредственной функцией является работа с трудовыми мигрантами. Исследователю необходимо обратить внимание на систему выстроенную государством, в рамках которой происходит диалог трудового мигранта и принимающего сообщества. Анализ первого уровня диалога, на основе проведенных исследований нашей исследовательской группой в 2008-2011 гг., рекомендовано проводить на базе структурно-функционального подхода, как полностью отвечающего задачам исследования на данном этапе. На втором уровне отношений необходимо говорить о неформальной коммуникации мигрантов и принимающей среды. Это уровень личных контактов, где главными действующими лицами становятся и сами мигранты, и представители принимающего сообщества. Для второго этапа исследования, нами рекомендован феноменологический подход, позволяющий обратить внимание исследователя на человека, как на основополагающего субъекта коммуникации. Рассматривая первый «диалоговый уровень» - уровень формальный, представленный формальными институтами, как со стороны государства, так и со стороны мигрантов в рамках исследования в г. Иваново в 2010-2011 гг. мы выделяем несколько субъектов этой коммуникации. Со стороны мигрантов мы рассматриваем Центр «Азия», Узбекская диаспора и Узбекское землячество города Иваново. Со стороны государства – это Дом Национальностей, УФМС по г. Иваново и Ивановской области. На данном этапе исследования, рассматривая социальную адаптацию, как процесс диалога между формальными институтами мигранта и государства, мы пришли к следующим выводам: 1. «Дом национальностей» является единственной официальной структурой, чьей задачей является налаживание межэтнического взаимодействия в регионе. На сегодняшний день только через диалог с этой официальной организацией национальные общественные организации могут получить официальное признание, которое является ключом к нормальному функционированию национальных объединений, как участников общей системы Р.Ф. 2. Существуют два пути в отношениях между институтами мигрантов и государства. Первый путь – это путь официального признания. Его выбрали Центр «Азия» и диаспоры вошедшие в него. Второй путь – это путь дистанцирования от государства. Этот путь выбрало Узбекское землячество. Выбранные пути накладывают на рассматриваемые нами организации определенные обязательства, что приводит к разделению функций или задач, которые каждая перед собой ставит. 3. Выбранная Центром «Азией» позиция в отношении официальных структур диктует стратегию поведения этой организации, предполагающая соблюдение определенных правил диалога с государством – «коммуникативные правила». Первое правило – проведения мероприятий в рамках одобренной государством программы. Второе – умеренная критика государственных структур. Третье – проведение мероприятий в рамках закона и с одобрения официальных органов. 4. Диаспора позволяет управлять собой Центру «Азия», так как рассчитывает от него получит признание государственных структур. Центр «Азия» не выходит в диалоге с государством за рамки правил установленных официальными структурами, надеясь получить официальное признание и тем самым добиться расширения своих полномочий. 5. Позиция узбекского землячества заключается в дистанцировании от государства. Выбранный путь предоставляет
возможность: Первая - самостоятельно ставить цели своей деятельности и устанавливать задачи для ее достижения. Вторая – высказывать любую критику в адрес государственных учреждений и их решений. Третья – Проводить мероприятия не спрашивая одобрение у официальных структур. 6. Выбранные представительствами мигрантов стратегии поведения накладывают отпечаток на их функции. Основная работа диаспоры входящий в центр «Азия» – это организация праздников, культурно-национальных мероприятий. Основная функция землячества - это конкретная помощь, конкретному обратившемуся человеку (представителю Узбекистана). 7. Государство устанавливает правила для тех, кто хочет вступать с ним в диалог. Принятие организациями этих правил не дает им финансовой поддержки или же допуска к информации государственных учреждений, не дает право влиять, или же, официально обсуждать решения принятые государственными структурами. Соблюдение правил установленных государством, позволяет называть себя организациями «Официально признанными ». 8. Статус «официального признания» позволяет узбекской диаспоре завоевывать уважение в глазах мигрантов, которые и становятся ее новыми членами. Статус «официально признанной» организации позволяет узбекской диаспоре конкурировать с узбекским землячеством в количестве зарегистрированных узбеков. 9. Конкурентным преимуществом землячества по отношению к диаспоре является возможность не следовать правилам установленным государством. 10. При условии того, что государство будет продолжать сегодняшнею «диалоговую политику» диаспоры не получив от Центра «Азия» ничего кроме «официального признания» будут самостоятельно решать встающие перед ними проблемы, не надеясь на официальные каналы. Эти действия будут вызваны недовольством узбекских мигрантов, не получающих защиту в своей диаспоре. При подобной ситуации случится кризис развития Центра «Азия», что может привести к его распаду, так как диаспоры выйдут из под контроля председателя Центра, при этом большую силу будет набирать узбекское землячество. 11. Борьба между двумя организациями представляющими интересы мигрантов из Узбекистана за расширение количества зарегистрированных членов объяснима финансовой зависимостью организаций от них. 12. Коммерческие организации, оказывающие помощь мигрантам, тормозят процесс улучшения коммуникации между национальными объединениями и государством. Им не выгодна налаженная коммуникация, так как это приведет к потере прибыли этих организаций. 13. Основные проблемы, с которыми сталкиваются представителя трудовых мигрантов из Узбекистана это: 1) отсутствие налаженной коммуникации между представителями национальных организаций и государством; 2) следствием отсутствия диалога с государством является отсутствие статистической информации по трудовым мигрантам в городе Иваново; 3) невозможность осуществления контроля над мигрантами со стороны этих организаций, вследствие отсутствия этих прав у национальных организаций. 14. Сходные черты землячества и диаспоры: 1 - по отношению к государству – вне реального, конструктивного диалога. 2 - по отношению к мигрантам – в возможности предложить лишь минимальную помощь. 15. Нежелание со стороны работодателя иметь диалог с представителями национальных организаций объясняется двумя причинами. Во-первых, ни у диаспоры, ни у землячества, нет официальных прав заниматься трудоустройством иностранной рабочей силы. Во-вторых, по мнению работодателей, обращаться в диаспоры или землячество за помощью опасно. Опасность со стороны работодателей объясняется возможным проникновением национальных организаций в бизнес работодателя. 16. Существует официальная форма взаимодействия работодателя и власти. До 2009 года в Иваново, эта форма активно использовалась как работодателем, так и государством. Начиная с середины 2009 года, форма официального взаимодействия перестает для государства быть актуальной и заменяется неофициальной формой. 17. Существует неофициальная форма взаимодействия работодателя и государства. После 2009 года в Иваново, эта форма активно используется государственными структурами и работодателем. Эта форма представляет собой проверки частных организаций государственными службами и комиссиями, и помощь в получении ограниченного числа квот – со стороны государства. И система подарков и поощрений – со стороны работодателей.
Ситуация в г. Иваново, показывает нам, что все официальные связи, коммуникации между официальными структурами – являются не частыми связями. Неофициальные связи – являются частыми связями. Государственные структуры напрямую не взаимодействуют с мигрантами (исключая силовые структуры). Мигрант получает все необходимые документы либо от работодателя, который неофициально общается с государством, либо от коммерческих предприятий, либо от землячества, которые в свою очередь договариваются с работодателем. Из всей коммуникативной схемы наименьшее количество контактов у Диаспоры. Это связано с тем, что она вынуждена работать в официальных рамках, заданных правилами государства. У всех остальных акторов системы (за исключение трудового мигранта которые находится в центре структуры, и фактические не является ее частью), плотность связей, примерно одинаковая. Также отметим, уровень негативного отношения к государственным организациям со стороны участников миграционного процесса. Абсолютно все участники взаимодействия высказываются негативно по отношению к государству. Очевидно противоборство между землячеством и диаспорой, отмеченное в отчете. Виден «страх» работодателя к национальным организациям. Причины недовольства землячества работодателем заключаются в недобросовестном отношении последних, к мигрантам. В Иваново существует выстроенная государством система, в раках которой, происходит диалог принимающего сообщества и трудового мигранта. Эта система состоит из формальных институтов принимающего сообщества и формальных институтов трудового мигранта. Но вместо отношений сотрудничества между
звеньями этой цепи или же точками системы, которое привело бы к нормальному, адекватному функционированию, все элементы системы «воют» друг с другом (недовольны). Существуют социальные институты – организации, которые поддерживаются государством и созданы государством. Это – Дом национальностей, УФМС по Иваново и Ивановской области. Эти организации задают правила игры, а не наоборот, правила вызывают появление организаций. Потому и происходит бездействие или не функционирование системы в нужном русле. Чтобы организация работала, она как часть системы должна быть функциональна в этой системе, необходима. Эти организации нефункциональны, как со стороны мигрантов, так и со стороны системы. Они бездейственны. Институты формируются благодаря потребностям системы. Землячество дистанцированное от государства имеет больший успех среди мигрантов чем «официально признанная» диаспора. Так как землячество функционально, оно необходимо с тем набором функций, которые оно предоставляет. Необходимым условием для исследования миграционных процессов в современном мире является обращение к междисциплинарности. Междисциплинарные исследования начинают развиваться не в рамках перечисленных классических, базисных наук, а в пределах новых дисциплин, предлагающихся на обучение студентам ВУЗов. Так в утвержденной в СПБГУФ программе магистерской подготовки по специальности «управление персоналом», нет ни одной базисной дисциплины, их полностью заменяют на тематические дисциплины. Дисциплины, в название которых вынесен не способ исследования, а объект и предмет исследования. Такие дисциплины как: «Конфликты в организациях», «Социальная политика государства и управление персоналом» и т.д. В таких дисциплинах должны рождаться междисциплинарные исследования, так как ни что не ограничивает набор подходов к изучению определенной темы. Одной из таких тематических дисциплин является «социология миграции». Не смотря на то, что в названии дисциплины присутствует отсылка на базисное знание – социологическое знание, однако этот базис специфичен. Социология как молодая наука взращивалась на базе классических общественных дисциплин, что выгодно отличает ее, с точки зрения вариативности подходов к изучению, от других гуманитарных наук. Вместе с тем, в названии «социология миграции», присутствует и указание на предмет исследования – миграционный процесс. «Социология миграции» - предлагает междисциплинарное изучение миграционного процесса социологическими методиками. Если в других тематических дисциплинах предлагается выбирать как методологию исследования, так и инструменты исследования, то в изучении миграции Т.Н. Юдина, один из идеологов «социологии миграции» предлагает исследователю выбирать только методологию, предлагая для исследования социологические методики мягкого сбора информации. Такой подход является выгодным для позитивного знания, так как позволяет, не смотря на вариативность точек зрения, подводить различные исследования к общему знаменателю – инструментам сбора информации. ОСОБЕННОСТИ СОЦИАЛЬНОЙ АДАПТАЦИИ МИГРАНТОВ В РОССИЙСКОМ ОБЩЕСТВЕ Михайлова И.И., Россия, г.Санкт-Петербург Национальная принадлежность, пожалуй, одна из самых острых категорий в современном обществе. Взгляды мировой общественности на феномен национальной принадлежности сильно различаются, и корень этих различий скрывается в различиях культур, мировоззрений и политических ситуаций в обществах. При этом «маятник мнений» раскачивается между «позитивным» и «абсолютно негативным» состоянием. Современная европейская цивилизация отмечена резким повышением поликультурности, основанном на признании «самоценности культурного разнообразия страны и принципиальной невозможности (недопустимости) ранжирования культур» [3, 115]. Тем не менее, государства Европейского Союза готовятся принимать миллионы новых трудовых мигрантов, чтобы восполнить нехватку рабочих рук и демографические потери. Подобная проблема стоит и перед Россией: Для нормального развития населения и территории требуется только на Дальнем Востоке и в Сибири около 18 миллионов переселенцев» [2, 25]. По расчетам отдела народонаселения секретариата ООН, для поддержания стабильной численности населения в России в течение следующих 50 лет необходимо около 500 тыс. чистой иммиграции в год. В национальной программе демографического развития России прогнозируется стабилизация миграционного прироста к 2015 году на уровне 420 – 440 тыс. чел. в год [4]. Все это диктует необходимость создания условий для привлечения иностранных граждан в нашу страну. Без этого не могут быть достигнуты ни стабилизация численности населения России, ни поддержание трудового потенциала на достаточном для развития страны уровне. Такая ситуация определяет необходимость разработки и проведения программ, способствующих социальной адаптации и интеграции мигрантов в российском обществе. При этом современные российские крайне правые движения, под которыми следует понимать, как движения открыто фашистского типа, так и готовые действовать парламентскими методами для завоевания власти, в настоящее время переживают в России период явного влияния на общество. Это влияние постоянно сказывается на формировании интолерантного общественного мнения в отношении мигрантов из стран бывшего СНГ и политическом поведении населения вообще – достаточно вспомнить события, произошедшие на Манежной площади в Москве в декабре 2010 года, когда межличностный конфликт мгновенно перерос в межнациональные столкновения и пропаганду насилия в отношении приезжих.
С другой стороны, в целом для русских людей характерна этническая терпимость: привычка жить среди других народов, вступать в брак и интегрироваться с ними. Ю.Е. Прохоров (2006) обращает внимание на то, что в СССР из 70 млн семей 20 млн приходилось на смешанные браки. В настоящее время процесс глобализации, происходящий в современном мире, способствует расширению культурных границ и, естественно, влияет на интенсивность межкультурного общения. Расширение межкультурных связей неизбежно приводит к возникновению все новых социальных, политических, экономических, конфессиональных и образовательных проблем. В настоящее время миграция начинает выступать в качестве неотъемлемого элемента современного российского общества. В частности в Санкт-Петербурге проживают большие этнические группы трудовых мигрантов. Принимающее население обеспокоено стремлением мигрантов сохранять свои национально-культурные особенности и привычки, что зачастую рассматривается россиянами как угроза своей культурной идентичности и расшатывание государственного суверенитета. В результате таких опасений возникают негативные этнические стереотипы и формируются установки, провоцирующие межнациональную напряженность и конфликты на почве национальной и конфессиональной принадлежности. В процессе взаимодействия с принимающим населением мигранты часто испытывают затруднения, обусловленные различиями в традициях, установках, ценностных ориентациях, сформировавшихся в разных условиях. Причем чем больше собственная культура и психология отличается от ценностей установок принимающего общества, тем адаптация проходит более сложно и болезненно. В свою очередь, негативные социально-психологические установки населения по отношению к приезжим во многом обусловливают и определенный тип поведения мигрантов. Ограниченность социальных связей рождает у мигрантов чувство отверженности и обиды, что в свою очередь не может не отражаться на поведении и отношении мигрантов к коренному населению. Источниками конфликтов становятся ощущение неравенства статусов и отсутствие доверия. В этой связи возникает необходимость поиска оптимальных форм взаимодействия на основе взаимопонимания и толерантного отношения друг к другу. Решение проблем, связанных с вхождением личности в новые обстоятельства жизнедеятельности требует учета социальных условий среды проживания и, прежде всего, особенностей поведения, как мигрантов, так и принимающего населения. Миграционная политика стала составной частью социальной и экономической политики государства, требующей серьезного внимания со стороны специалистов и работников социальной сферы. «Толерантная миграционная политика не может обходиться без социальной защиты и социальной работы с мигрантами» [1, 6]. Но именно этот аспект остается самым необеспеченным в научном, методическом и организационном плане. В отечественной психологии и этнопсихологии попытки исследования социально-психологических аспектов аккультурации предпринимались в работах Н.М. Лебедевой (1993, 1997) при изучении психологических проблем этнических миграций русских жителей ближнего зарубежья на групповом уровне. Следует отметить также исследования В.В. Гриценко (1999, 2000, 2001, 2002) по адаптации вынужденных мигрантов из стран ближнего зарубежья в России. В основном работы современных исследователей посвящены изучению различных аспектов адаптации мигрантов (см., например, С.К. Бондырева, Д.В. Колесов, 2004; А. Вершок, О. Хухлаев, О. Шарова, 2001; О.В. Гукаленко, 2000; В.Н. Павленко, 2001; Е. Л. Соколова, 2001; Г.У. Солдатова, Савва М.В. (2001, 2006), Татарко А.Н. (2004), П.А. Черкасов, Л.А. Шайгерова, 2000; Д. Старостин, 2001; В.А. Хармз, 2002; Н.С. Хрусталева, 1996). Однако, многие аспекты межкультурного взаимодействия, толерантности и социальной адаптации мигрантов остаются недостаточно исследованными и не нашедшими практического применения в социальной политике государства. Мы предполагаем, что миграционная политика должна быть тесно связана с программой социально ориентированных мероприятий – в первую очередь посвященных проблемам социальной адаптации мигрантов и формированию толерантных установок в принимающем обществе. Миграцию традиционно рассматривают как разрыв людей со своими социокультурными структурами и вхождение в «чужие» структуры идентичности на другой территории. В России, как и в других поликультурных странах, существует огромная потребность в адаптации мигрантов к новой для них социальной, культурной и правовой среде. К сожалению, эффективно, гармонично и бесконфликтно социализироваться удается лишь немногим. Без помощи и поддержки со стороны коренного населения такое вхождение практически невозможно, а равнодушие и, тем более негативное отношение титульного населения часто вызывает ответную агрессивную реакцию со стороны мигрантов, вынужденных находиться на чужой территории не по своей воле.
Неприятие со стороны местного населения приводит к возникновению резкого несоответствия между потребностями вынужденных мигрантов и ожиданиями их удовлетворения, с одной стороны, и скудными возможностями реальной жизненной ситуации, с другой. Недоброжелательное отношение приводит к
взаимным обидам и непониманию, к росту недоверия как со стороны приехавших, так и со стороны коренного населения. Найти быстрый способ адаптации мигрантов к социальной и культурной жизни российского общества представляется достаточно сложным. Очевидным является тот факт, что мигрантам необходима социальная помощь в адаптации и интеграции в новое общество. Причем программы психологической помощи предположительно можно разделит на две большие группы. Наиболее востребованными в России всегда являлись такие виды трудовой миграции, как замещающая и сезонная. Если мигранту необходимо находиться в принимающем регионе короткое время, не интегрируясь в общество, то необходимо обеспечить ему необходимый минимум социальной помощи. В основном эта помощь должна касаться нормативно-правовой информации и профессиональной адаптации, так как оказываясь в чужой стране человек сталкивается с множеством гражданско-правовых рисков, а зачастую и вообще попадает в состояние маргинальности. Трудности регистрации и получения разрешения на проживание создают проблемы с получением медицинской помощи. Если же мигрант планирует получение гражданства Российской Федерации, то и социальная работа с ним должна быть ориентирована на долгосрочную интеграцию и культурную ассимиляцию в общество его будущих граждан. Такой подход к миграционной политике предполагает изучение и понимание так же и того, что хочет мигрант от принимающего его общества, что он в состоянии делать и что, в свою очередь, ждет от мигранта принимающая его среда. И в соответствии с этим, с учетом осознания значения конструктивных и толерантных межчеловеческих отношений, должны разрабатываться формы социальной работы с миграционными потоками, попадающими на территорию нашего государства. Построенная на таких принципах работа смягчит как для мигрантов, так и для коренного населения влияние культурного шока и поможет выстраивать отношения с гражданами других государств на принципах толерантности, приносящие пользу, а не ущерб развитию современного российского общества. Литература: