Обиталище царей внутри акрополя было устроено следующим образом. В самом средоточии стоял недоступный святой храм Клейто и Посейдона, обнесенный золотой стеной, и это было то самое место, где они некогда зачали и породили поколение десяти царевичей; в честь этого ежегодно каждому из них изо всех десяти уделов доставляли сюда жертвенные начатки. Был и храм, посвященный одному Посейдону, который имел стадий в длину, три плетра в ширину и соответственную этому высоту; в облике же постройки было нечто варварское. Всю внешнюю поверхность храма, кроме акротериев, они выложили серебром, акротерии же — золотом; внутри взгляду являлся потолок из слоновой кости, весь изукрашенный золотом, серебром и орихалком, а стены, столпы и полы сплошь были выложены орихалком. Поставили там и золотые изваяния: сам бог на колеснице, правящий шестью крылатыми конями и головой достающий до потолка, вокруг него — сто Нереид на дельфинах (ибо люди в те времена представляли себе их число таким), а также и много статуй, пожертвованных частными лицами. Снаружи вокруг храма стояли золотые изображения жен и всех тех, кто произошел от десяти царей, а также множество прочих дорогих приношений от царей и от частных лиц этого города и тех городов, которые были ему подвластны. Алтарь по величине и отделке был соразмерен этому богатству; равным образом и царский дворец находился в надлежащей соразмерности как с величием державы, так и с убранством святилищ.
К услугам царей было два источника — родник холодной и родник горячей воды, которые давали воду в изобилии, и притом удивительную как на вкус, так и по целительной силе; их обвели стенами, насадили при них подходящие к свойству этих вод деревья и направили эти воды в купальни, из которых одни были под открытым небом, другие же, с теплой водой, были устроены как зимние, причем отдельно для царей, отдельно для простых людей, отдельно для женщин и отдельно для коней и прочих подъяремных животных; и каждая купальня была отделана соответственно своему назначению. Излишки воды они отвели в священную рощу Посейдона, где благодаря плодородной почве росли деревья неимоверной красоты и величины, а оттуда провели по каналам через мосты на внешние земляные кольца. На этих кольцах соорудили они множество святилищ различных божеств и множество садов и гимнасиев для упражнения мужей и коней. Все это было расположено отдельно друг от друга на каждом из кольцевидных островов; в числе прочего посредине самого большого кольца у них был устроен ипподром для конских бегов, имевший в ширину стадий, а в длину шедший по всему кругу. По ту и другую сторону его стояли помещения для множества царских копьеносцев, но более верные копьеносцы были размещены на меньшем кольце, ближе к акрополю, а самым надежным из всех были даны помещения внутри акрополя, рядом с обиталищем царя. Верфи были наполнены триерами и всеми снастями, какие могут понадобиться для триер, так что всего было вдоволь. Так было устроено место, где жили цари. Если же миновать три внешние гавани, то там шла по кругу начинавшаяся от моря стена, которая на всем своем протяжении отстояла от самого большого водного кольца и от гавани на пятьдесят стадиев; она смыкалась около канала, выходившего в море. Пространство внутри нее было густо застроено, а проток и самая большая гавань были переполнены кораблями, на которых отовсюду прибывали купцы, и притом в таком множестве, что днем и ночью слышались говор, шум и стук.
Итак, мы более или менее припомнили, что было рассказано тогда о городе и о древнем обиталище. Теперь попытаемся вспомнить, какова была природа сельской местности и каким образом она была устроена. Во-первых, было сказано, что весь этот край лежал очень высоко и круто обрывался к морю, но вся равнина, окружавшая город и сама окруженная горами, которые тянулись до самого моря, являла собой ровную гладь, в длину три тысячи стадиев, а в направлении от моря к середине — две тысячи. Вся эта часть острова была обращена к южному ветру, а с севера закрыта горами. Эти горы восхваляются преданием за то, что они по множеству, величине и красоте превосходили все нынешние: там было большое количество многолюдных селений, были реки, озера и луга, доставлявшие пропитание всем родам ручных и диких животных, а равно и огромные леса, отличавшиеся разнообразием пород, в изобилии доставлявшие дерево для любого дела. Такова была упомянутая равнина от природы, а над устроением ее потрудилось много царей на протяжении многих поколений. Она являла собой продолговатый четырехугольник, по большей части прямолинейный, а там, где его форма нарушалась, ее выправили, окопав со всех сторон каналом. Если сказать, каковы были глубина, ширина и длина этого канала, никто не поверит, что возможно было такое творение рук человеческих, выполненное в придачу к другим работам, но мы обязаны передать то, что слышали: он был прорыт в глубину на плетр, ширина на всем протяжении имела стадий, длина же по периметру вокруг всей равнины была десять тысяч стадиев. Принимая в себя потоки, стекавшие с гор, и огибая равнину, через которую он в различных местах соединялся с городом, канал изливался в море. От верхнего участка канала к его участку, шедшему вдоль моря, были прорыты прямые каналы почти в сто футов шириной, причем они отстояли друг от друга на сто стадиев. Соединив их между собой и с городом косыми протоками, по ним переправляли к городу лес с гор и разнообразные плоды. Урожай снимали по два раза в год, зимой получая орошение от Зевса, а летом отводя из каналов воды, источаемые землей.
Что касается числа мужей, пригодных к войне, то здесь существовали такие установления: каждый участок равнины должен был поставлять одного воина-предводителя, причем величина каждого участка была десять на десять стадиев, а всего участков насчитывалось шестьдесят тысяч; а те простые ратники, которые набирались в несчетном числе из гор и из остальной страны, сообразно с их деревнями и местностями распределялись по участкам между предводителями. В случае войны каждый предводитель обязан был поставить шестую часть боевой колесницы, так, чтобы всего колесниц было десять тысяч, а сверх того, двух верховых коней с двумя всадниками, двухлошадную упряжку без колесницы, воина с малым щитом, способного сойти с нее и биться в пешем бою, возницу, который правил бы конями упряжки, двух гоплитов, по два лучника и пращника, по трое камнеметателей и копейщиков, по четыре корабельщика, чтобы набралось достаточно людей на общее число тысячи двухсот кораблей. Таковы были относящиеся к войне правила в области самого царя; в девяти других областях были и другие правила, излагать которые потребовало бы слишком много времени.
Порядки относительно властей и должностей с самого начала были установлены следующие. Каждый из десяти царей в своей области и в своем государстве имел власть над людьми и над большей частью законов, так что мог карать и казнить любого, кого пожелает; но их отношения друг к другу в деле правления устраивались сообразно с Посейдоновыми предписаниями, как велел закон, записанный первыми царями на орихалковой стеле, которая стояла в средоточии острова — внутри храма Посейдона. В этом храме они собирались то на пятый, то на шестой год, попеременно отмеривая то четное, то нечетное число, чтобы совещаться об общих заботах, разбирать, не допустил ли кто-нибудь из них какого-либо нарушения, и творить суд. Перед тем как приступить к суду, они всякий раз приносили друг другу вот какую присягу: в роще при святилище Посейдона на воле разгуливали быки; и вот десять царей, оставшись одни и вознесши богу молитву, чтобы он сам избрал для себя угодную жертву, приступали к ловле, но без применения железа, вооруженные только палками и арканами, а быка, которого удалось изловить, заводили на стелу и закалывали на ее вершине так, чтобы кровь стекала на письмена. На упомянутой стеле помимо законов было еще и заклятие, призывавшее великие беды на головы тех, кто их нарушит. Принеся жертву по своим уставам и предав сожжению все члены быка, они разводили в чаше вино и бросали в него каждый по сгустку бычьей крови, а все оставшееся клали в огонь и тщательно очищали стелу. После этого, зачерпнув из чаши влагу золотыми фиалами и сотворив над огнем возлияние, они приносили клятву, что будут чинить суд по записанным на стеле законам и карать того, кто уже в чем-либо преступил закон, а сами в будущем по доброй воле никогда не поступят противно написанному и будут отдавать и выполнять лишь такие приказания, которые сообразны с отеческими законами. Поклявшись такой клятвой за себя самого и за весь род своих потомков, каждый из них пил и водворял фиал на место в святилище бога, а затем, когда пир и необходимые обряды были окончены, наступала темнота и жертвенный огонь остывал, все облачались в прекраснейшие иссиня-черные столы, усаживались на землю при клятвенном огневище и ночью, погасив в храме все огни, творили суд и подвергались суду, если кто-либо из них нарушил закон; окончив суд, они с наступлением дня записывали приговоры на золотой скрижали и вместе со столами посвящали богу как памятное приношение.
Существовало множество особых законоположений о правах каждого из царей, но важнее всего было следующее: ни один из них не должен был подымать оружия против другого, но все обязаны были прийти на помощь, если бы кто-нибудь вознамерился свергнуть в одном из государств царский род, а также по обычаю предков сообща советоваться о войне и прочих делах, уступая верховное главенство царям Атлантиды. Притом нельзя было казнить смертью никого из царских родичей, если в совете десяти в пользу этой меры не было подано свыше половины голосов.
Столь великую и необычайную мощь, пребывавшую некогда в тех странах, бог устроил там и направил против наших земель, согласно преданию, по следующей причине. В продолжение многих поколений, покуда не истощилась унаследованная от бога природа, правители Атлантиды повиновались законам и жили в дружбе со сродным им божественным началом: они блюли истинный и во всем великий строй мыслей, относились к неизбежным определениям судьбы и друг к другу с разумной терпеливостью, презирая все, кроме добродетели, ни во что не ставили богатство и с легкостью почитали чуть ли не за досадное бремя груды золота и прочих сокровищ. Они не пьянели от роскоши, не теряли власти над собой и здравого рассудка под воздействием богатства, но, храня трезвость ума, отчетливо видели, что и это все обязано своим возрастанием общему согласию в соединении с добродетелью, но когда становится предметом забот и оказывается в чести, то и само оно идет прахом и вместе с ним гибнет добродетель. Пока они так рассуждали, а божественная природа сохраняла в них свою силу, все их достояние, нами описанное, возрастало. Но когда унаследованная от бога доля ослабела, многократно растворяясь в смертной примеси, и возобладал человеческий нрав, тогда они оказались не в состоянии долее выносить свое богатство и утратили благопристойность. Для того, кто умеет видеть, они являли собой постыдное зрелище, ибо промотали самую прекрасную из своих ценностей; но неспособным усмотреть, в чем состоит истинно счастливая жизнь, они казались прекраснее и счастливее всего как раз тогда, когда в них кипела безудержная жадность и сила.
И вот Зевс, бог богов, блюдущий законы, хорошо умея усматривать то, о чем мы говорили, помыслил о славном роде, впавшем в столь жалкую развращенность, и решил наложить на него кару, дабы он, отрезвев от беды, научился благообразию. Поэтому он созвал всех богов в славнейшую из их обителей, утвержденную в средоточии мира, из которой можно лицезреть все причастное рождению, и обратился к собравшимся с такими словами…
Прекрасная концовка! С какими же словами обратился к ним Зевс? Конечно, нам всем хотелось бы это узнать, и не только нам, но и философам, филологам и исследователям Атлантиды последних двух тысячелетий. Но диалог Платона об Атлантиде на этом месте обрывается, что, вообще говоря, странно, поскольку Платон впоследствии продолжал писать другие диалоги. Почему отсутствует конец истории об Атлантиде? Не существовало ли в древности каких-то других ее версий? Не упоминали ли об Атлантиде другие авторы?
С первым упоминанием об Атлантиде вне Платона я столкнулся — где бы вы думали? — в «Аргонавтике» Аполлония Родосского:
К вечеру подошли они к берегу острова Атлантида. Орфей умолял их не отвергать с презрением островные ритуалы, тайны, законы, обычаи, религиозные церемонии и труды. Если они последуют этому совету, то обеспечат себе благосклонность небес на протяжении всего дальнейшего пути через опасный океан. Но дальше говорить об этом я не осмелюсь.
Мы со всей очевидностью понимаем, что на острове под названием Атлантида существовали определенные традиции, а также тайны. Аполлоний, обычно не упускающий возможности дать географическое и топографическое описание разных мест, на этот раз на удивление безмолвствует, не осмеливаясь говорить дальше. Странно. Наверное, нам стоит помнить о том, что Атлантида являлась островом бога Посейдона, а на борту «Арго» находились два его сына.
Геродот об Атлантиде не упоминает, но в IV книге своей «Истории» (главы 184 и 185) пишет о соленом холме, который граничит с горным регионом под названием Атлас:
Гора эта узкая и круглая и, как говорят, так высока, что вершин ее не видно. Зимой и летом она постоянно покрыта облаками. Местные жители называют ее столпом неба, и от имени этой-то горы они и получили свое название. И действительно, их зовут атлантами.
Вскоре после смерти Платона Аристотель, один из его учеников, пишет труд, в котором подвергает сомнению истинность истории об Атлантиде. Уже тогда! И тем не менее тот же Аристотель тоже упоминает неизвестный остров в Атлантическом океане, именуемый им Антилией. Был у Платона еще один ученик, Крантор из Сол. Считается, что он побывал в Египте, в Саисе, а значит, читал записанную версию истории об Атлантиде. Крантор первым из последователей Платона написал комментарии к его диалогам. Все позднейшие известные дохристианские поэты и историки так или иначе упоминали Атлантиду, в их числе Прокл, Плутарх, Посейдоний, Лонгин, Страбон, Фукидид, Тимаген, Плиний и даже Диодор Сицилийский. Но никто из них ничего не добавлял, все лишь ссылались на Платона. Поэтому прежде, чем продвинуться дальше, мы должны задаться вопросом: не записал ли Платон просто-напросто легенду?
Философская школа, к которой принадлежал Платон, своей целью имела поиск истины. Именно такая цель преследуется в каждом диалоге: докопаться до истины. Читая диалоги Платона, мы встречаемся с этим поиском истины буквально на каждом шагу. Собеседники анализируют, сравнивают, опровергают, предполагают, дают определения и со всех сторон рассматривают предмет обсуждения до тех пор, пока досконально не проработают его. А в тех случаях, когда речь идет о вещах и явлениях воображаемых, то есть о том, что «может» быть вероятным, или о том, что «можно» представить, используется сослагательное наклонение. Так почему же Платон отклоняется от этого принципа в случае с Атлантидой? Он и другие участники должны были знать, если эта история являлась фальсификацией, всего лишь выдумкой египтян, и обязательно об этом бы упомянули. Но все совсем наоборот. Критий начинает свое повествование, четко утверждая, что сказание это хоть и кажется странным, все же «претендует на правдивость». А Сократ затем спрашивает: «Однако что же это за подвиг, о котором Критий со слов Солона рассказывал как о замалчиваемом, но действительно совершенном нашим городом?» Чуть ниже говорится о том, от кого Солон услышал это «правдивое сказание», что снимает все сомнения.
Египетский жрец, рассказавший Солону эту историю, подчеркивает, что она была записана в далеком прошлом. И настаивает на необходимости впоследствии проверить все детали по подлинным документам. Стал бы Платон сочинять все это, просто чтобы придать истории более правдоподобный вид? И убедить не только достопочтенных мужей, но и юношей, присутствовавших при диалогах, и, вероятно, другую публику?
На второй день достойный муж Критий заявляет, что на протяжении предыдущей ночи он восстанавливал в памяти все, что мог. Если это обман, то совсем уж наглый. А затем он уверяет, что записи этой истории об Атлантиде принадлежали сначала его деду, а теперь перешли в его распоряжение. Если все эти слова сказал не Критий, значит, их должен был придумать Платон. А это просто немыслимо для человека, который всю свою жизнь посвятил поиску истины. При этом, опять же, выходит, что Платон вероломно приписал историю об Атлантиде Солону, одному из самых выдающихся афинских деятелей, который к тому же прославился как законодатель! Подумайте, стал бы Критий молча наблюдать за этим, позволил бы Платону использовать имя своего деда всуе, ради того, чтобы преподнести фальшивку? А если бы Критий сам приписал целиком вымышленную историю своему деду, тогда другие участники диалога обязательно бы опровергли его. Есть еще один вариант: Платон полностью выдумал весь диалог вместе с его участниками. Но это вряд ли бы ему удалось, поскольку все упомянутые в нем собеседники были реальными личностями и каждый из них обладал достаточным авторитетом и мужеством, чтобы не позволить использовать свое имя в подобных лживых хитросплетениях.
Все это не согласуется с платоновским поиском истины. Как и сама история. В ней упоминается особый металл, орихалк, который больше нигде не встречается. Зачем изобретать что-то подобное? Сообщается, что Атлантида была защищена от северных ветров — «с севера закрыта горами». Такие подробности излишни в выдуманной истории об идеальном государстве. Кому какое дело, откуда там дул ветер? В центре Атлантиды стояла некая стела, на которой были выгравированы законы Посейдона. Очередная выдумка? На этой стеле также было записано проклятие, адресованное всем, кто эти законы нарушит. К чему такие меры в так называемом идеальном государстве? Цари Атлантиды чинили суд и записывали приговоры на золотых скрижалях. А в случае войны «род Атланта» имел решающее слово. Какую пользу, какой моральный урок могли вынести из всего услышанного афиняне?
Вся история рассказывается в прошедшем времени — так, как будто все это происходило на самом деле. В противном случае это противоречило бы принципам школы Платона. С какой стати этой школе (или Платону) понадобилось бы убеждать в лживых хитросплетениях афинскую элиту? И зачем вкладывать эти слова в уста Крития, одного из самых досточтимых мужей того времени?
Я могу продолжить — и продолжу еще немного! Критий также дерзко утверждает, что «божественная» кровь потомков Посейдона все больше исчезала, разбавляемая браками с простыми смертными, поэтому в конце концов «человеческий» образ мыслей возобладал. Кому нужно об этом знать? Если бы вся история была выдумкой, люди той эпохи могли бы воспринять ее как прямое оскорбление богам. Историю Атлантиды нельзя считать каким-то вздором, придуманным Платоном, даже если предположить, что он использовал реальные имена с целью обмана.
А теперь вернемся к Эберхарду Цанггеру, который приравнивает Атлантиду к Трое. Исходной предпосылкой его теории служит тот факт, что Цанггер воспринимает слова Платона всерьез — иначе говоря, верит в историю об Атлантиде. Однако, как мы видим, не до конца. Платон называет Атлантиду островом, но Троя, конечно же, стояла не на острове. Но тому у Цанггера есть хорошее объяснение. Он полагает, что египтяне считали всех иноземцев пришедшими с «островов». Слово «остров», говорит он, в бронзовом веке имело не такое значение, как сейчас. Поскольку в самом Египте никаких островов вовсе не существовало, не было и иероглифа, обозначающего это слово, а тот иероглиф, который переводят как «остров», в действительности означал чужое, не египетское, побережье.
Может, это и так. Но египтяне знали, что в Греции, с которой они вели активную торговлю, наряду с материком есть множество небольших островов. Но что уж совсем не поддается никакому объяснению в уравнении Атлантида = Троя, так это мощь, величие и размеры платоновской Атлантиды. Она описывается как тщательно организованное государство, огромный регион с многочисленными войсками, намного превосходящими те, что могла собрать небольшая Троя с противоположного Египту побережья даже во времена своего расцвета.
Геродот, например, из своих путешествий по Египту узнает очень многое. Он записывает имена царей и династий, подробно повествует о разных эпохах, богах и легендах. Но ни один из египетских историков или жрецов не сообщал своим гостям из Греции об Атлантиде, которая располагалась бы прямо напротив них. Геродот жаждал знаний, он никогда не останавливался в своих поисках, и вопросы у него не иссякали. Но он ни разу не спросил об Атлантиде, поскольку в географическом регионе Греции Атлантиды никогда не существовало, пусть даже она позже стала называться Троей, Тросом или Илионом. Слово «Атлантида» образовано от слова «Атлант», от него самого получил название Атлантический океан. И как бы это произошло, если бы Атлантида стала вдруг называться Троей, Тросом или Илионом? И если, как сообщает Гомер, у стен Трои шла великая война, в которой героически сражались греки и где было задействовано более тысячи кораблей, то греки уж точно бы знали, что они стирают с лица земли Атлантиду и потомков Посейдона, а не каких-то там варваров.
Эберхард Цанггер нашел различные болота, гавани и даже каналы на равнине, окружающей Трою, и на эскизах показал, что здесь легко могла располагаться платоновская Атлантида. Но то же самое можно сказать о целом ряде других мест. Даже если раскопки вокруг Трои выявят некие кольцеобразные каналы, доказательств того, что перед нами платоновская Атлантида, все равно не будет. Такие же кольцеобразные каналы окружали разные города и оборонительные стены. Геродот пишет, что у мидийского царя Деиока имелись подобные укрепления (книга I, глава 98):
Деиок воздвиг большой укрепленный город — нынешние Экбатаны, в котором одна стена кольцом охватывала другую. Крепостные стены были построены так, что одно кольцо [стен] выдавалось над другим только на высоту бастиона. Местоположение города на холме благоприятствовало такому устройству [стен], однако местность была еще немного изменена искусственно. Всех колец стен было семь; внутри последнего кольца находятся царский дворец и сокровищница. Длина наибольшего кольца стен почти такая же, что и у кольцевой стены Афин. Бастионы первого кольца стен белые, второго — черные, третьего — желто-красные, четвертого — темно-синие, пятого — сандаракового цвета.
Что это? Атлантида? Или Троя? Нет, Экбатана!
Святилище же… вот какое. Оно целиком, за исключением входа, лежит на острове. Ведь из Нила ведут два канала, до входа в святилище идущие отдельно. Они обтекают храм с обеих сторон. Преддверие же высотой в десять оргий и украшено замечательными статуями в шесть локтей вышины. А святилище расположено посреди города, и вид на него открывается из всех частей города… Оно ограждено стеной, украшенной рельефами, а внутри него — роща с могучими деревьями, которыми обсажено высокое храмовое здание со статуей богини.
А это Атлантида? Или Троя? Нет! Геродот здесь описывает храм Бубастис в Египте. Я мог бы привести еще массу примеров. Многие храмы располагались на островах и были окружены каналами. И это доказывает хотя бы то, что египтяне знали, что такое остров!
Тот же самый Геродот беседует с египетским жрецом о похищении Елены из Трои/Илиона (книга III, глава 13 и далее). Здесь прямо упоминаются даже Гомер и «Илиада». Но ни Геродот, ни жрец, с которым он беседует, не говорят об Атлантиде и Трое в одном контексте или о том, что тысячелетия назад Троя называлась Атлантидой. Так что либо история Атлантиды целиком выдумана Платоном, во что поверить очень трудно, либо платоновскую Атлантиду нельзя называть Троей.
Если Эберхард Цанггер считал Атлантидой Трою, то другие на ее роль предлагали Крит или Санторини. Греческий сейсмолог Ангелос Галанопулос и его коллега Эдвард Бэкон привели убедительные аргументы в пользу того, что вулканический остров Санторини можно соотнести с платоновским описанием Атлантиды, которая, следовательно, была уничтожена вследствие извержения вулкана. К сожалению, размеры, приведенные Платоном, с Санторини несопоставимы. Авторы на этот счет предполагают, что числа, приведенные Солоном, неправильны, и считают сотни за тысячи. Однако как блестяще отмечает Джордж Дендл в своей критической статье об Атлантиде, это предположение не может быть верным:
Платон описывает деление великой равнины очень досконально. Вся страна [Атлантида] была разделена на наделы. Размер каждого надела составлял десять квадратных стадиев, и было их шестьдесят тысяч. Эти шестьдесят тысяч наделов, каждый по десять квадратных стадиев, могли поместиться только на территории 2000 X 3000 стадиев. Если Солон прочел бы это число неправильно, числа бы не сложились.
А ирландский профессор Джон Люс, специалист по древнегреческой литературе, весьма правдоподобно размещает Атлантиду на острове Крит минойской эпохи. Толчком к тому послужило описание охоты на быков в Атлантиде с помощью «только палок и арканов» и принесения их в жертву богу Посейдону. Где существовал культ быков в древние времена? Конечно, на Крите! Вы, несомненно, помните, что Зевс приплыл на Крит в обличии быка с Европой на спине, а Дедал построил лабиринт для Минотавра — человека с головой быка. Следовательно, Атлантида должна быть Критом. На обоих островах правили мистические цари, и там и там процветала культура, которая еще долго оказывала влияние на весь остальной мир. В обоих местах возвышались роскошные дворцы и были проложены каналы.
Троя/Атлантида, Санторини/Атлантида, Крит/Атлантида. Почему бы не взять еще и Мальту? Но все средиземноморские острова, которые приравнивают к Атлантиде, имеют один минус: они расположены не в Атлантическом океане. И возраст Атлантиды, приводимый Платоном, 9000 лет, никак не согласуется с этими иллюзиями. Минойские дворцы на Крите были уничтожены примерно в 1450 году до нашей эры. Либо мы принимаем Платона полностью, либо начинаем отфильтровывать из его данных все, что не соответствует нашей любимой теории.
Тот же самый профессор Джон Люс, специалист по Древней Греции, разместивший Атлантиду на Крите, обращает внимание на тот факт, что Платон никогда не называет свое повествование мифом или легендой, но всегда знанием и правдивым повествованием. Описание охоты на быка в Атлантиде и принесения его в жертву на огромной стеле, между прочим, едва ли сопоставимо с идеей о том, что Платон все это придумал, чтобы его слушатели могли представить себе «идеальное государство».
Те, кого мы называем античными историками, в большинстве своем путешествовали по Египту; в этой стране побывал не только Геродот, но и его коллеги Диодор, Плиний и Страбон. Почему же они ничего не слышали об Атлантиде? Все они оставили пространные сообщения о египетской истории, и каждый удивлялся невероятным датировкам египетских царских династий. Разве это не свидетельствует против существования Атлантиды? Разве не должен был хотя бы один из этих историков вернуться домой с историей об исчезнувшей стране?
Это возражение можно использовать как в пользу существования Атлантиды, так и против. Если в Египте оно было общеизвестным фактом, тогда о ней наверняка услышал бы не только Солон. Возможно, многие и слышали, но не верили. Или за девять тысяч лет воспоминания об Атлантиде в Египте просто стерлись. Тогда, возможно, жрец из Саиса был исключением, он и поведал эту историю Солону, подтверждая ее документами и надписями. Должно быть, документы сохранились только в Саисе — что вовсе не отрицает того, что когда-то они существовали где-то еще. Не хочу повторяться, но сколько древних библиотек было просто уничтожено — или не найдено. Я очень надеюсь на чудо, которое когда-нибудь позволит их найти.
Несколько лет назад потрясающее подтверждение того, что Атлантида существовала на самом деле, было представлено в одной телепрограмме (я все еще жду выхода аналогичной книги).
Геологи Уильям Райан и Вальтер Питмен, взяв пробы грунта на анализ, исследовали морское дно у северного берега Черного моря и саму береговую линию. С удивлением они пришли к выводу, что уровень моря поднялся на сто пятьдесят метров и у полуострова Крым, и у западного побережья Украины. Этот подъем, считают они, внезапно произошел вследствие какой-то катастрофы около 7500 лет назад. Возможно, она была вызвана падением метеорита, из-за чего растаяли миллионы тонн льда и гигантские массы воды залили Землю. Этот апокалипсический поток направился через Босфор и образовал Черное море, которое прежде было внутриматериковым озером.
Я не могу судить, правы ли эти эксперты, и не мне оценивать корректность их данных. Я знаю лишь, что другие геологи и исследователи ледников убеждены в прямо противоположном. Профессор Герберт Э. Райт из университета Миннесоты говорит: «Защитникам Атлантиды следовало бы направить внимание на какие-то другие катастрофы», поскольку, утверждает он, можно со всей ясностью доказать, что подобных катастроф за последние 12 000 лет не случалось. Это не противоречит тому, что уровень моря действительно поднимался — но это происходило постепенно на протяжении всей истории. Ах, если бы геологи и океанографы обнародовали все свои данные! Атлантида лежит на дне Черного моря? Но Черное море находится не «за Геракловыми столпами», в отличие от платоновской Атлантиды, и климат там не субтропический.
И пока речь идет о таянии льдов, поговорим о противоположной теории. Ее авторы — Фриц Нестке и Томас Ример — разместили Атлантиду прямо в Антарктике. Разумеется, на то у них были веские основания! Но у кого их нет? В том, что касается Атлантиды, возможно все.
Сложно подтвердить только предположение Эберхарда о том, что Атлантида есть не что иное, как Троя. Атлантида ли, Троя ли — основать их кто-то когда-то все же был должен. Основателем Атлантиды назван Посейдон, сын Зевса. Почему он это сделал? На заре истории Атлантиды Посейдон будто бы влюбился в земную женщину Клейто, которая жила на холме, который Посейдон окружил надежными укреплениями, неприступными для человека («Критий»). Если бы основание Атлантиды было аналогично основанию Трои, тогда Троя I, построенная приблизительно в 3000 году до нашей эры, должна была иметь мощные оборонительные стены. Но их нет. Равно как нет всего того, о чем говорится в истории Атлантиды, — водных и земляных колец, чередующихся через равные интервалы, словно бы вычерченных циркулем. Их было бы почти невозможно построить на территории, окружающей сегодняшнюю Трою. Холм Гиссарлык, на котором (предположительно) стоит Троя, полого спускается к морю с одной стороны, а с другой переходит в равнину, расположенную на высоте примерно 15 метров над уровнем моря. Кольца Посейдона должны были находиться со стороны моря, но ничего подобного там нет. Разве что изобретательный сын богов сконструировал систему, способную поднимать уровень воды. Но если так, признаки водных колец были бы явно заметны на прилегающей территории.