МЕТОДИЧЕСКОЕ ПОСОБИЕ
ДЛЯ ПОДГОТОВКИ ЭКСКУРСИИ ПО МУЗЕЮ
«ДВОРЕЦ «МОНПЛЕЗИР»
Продолжительность экскурсии – 1,33 академических часа (1 час)
Составитель: ведущий специалист М.С. Томчин
ПРОВЕРЕНО:
Заведующий методическим отделом
_______________________________ Н.В. Семко
СОГЛАСОВАНО:
Начальник экскурсионно-методической службы
_______________________________ Е.Ю. Михалева
«____»__________ ________________________2018 г.
Федеральное государственное бюджетное учреждение культуры
«Государственный музей-заповедник «Петергоф»
Санкт-Петербург
Цели экскурсии:
Показать дворец Монплезир как выдающийся художественный памятник русской архитектуры и оформления интерьеров начала ХVШ века.
Раскрыть мемориальное и историческое значение дворца Монплезир как реликвии русской истории и культуры.
Задачи экскурсии:
Раскрытьсимволический смысл Монплезира и осветить роль царя-реформатора в создании дворца.
Познакомить с историей строительства Монплезира, его коллекциями и интересными событиями, связанными с этим памятником.
Дать представление об особенностях дворцовых интерьеров петровской эпохи, сделав акценты на новшествах, которые были использованы при строительстве, отделке и убранстве Монплезира.
Познакомить с живописной коллекцией Монплезира – одной из первых картинных галерей России.
Рассказать о судьбе дворца в годы Великой Отечественной войны и послевоенном восстановлении Монплезира.
Отметить выдающуюся роль мастеров, которые создавали и восстанавливали этот уникальный памятник отечественной истории и культуры.
Маршрут экскурсии
1. Восточный люстгауз (сбор группы).
2. Восточная галерея (3 остановки).
3. Лаковый кабинет (без остановки).
4. Парадный зал.
5. Кухня (осмотр из Парадного зала).
6. Буфетная (осмотр из Парадного зала).
7. Морской кабинет.
8. Спальня.
9. Секретарская.
10. Западная галерея (2 или 3 остановки).
11. Западный люстгауз (без остановки).
Методические рекомендации: Всего 11 остановок. Время осмотра и рассказа на каждой остановке должно составлять примерно 6–7 минут. Продолжительность всей экскурсии 1 час 15 минут.
ВОСТОЧНЫЙ ЛЮСТГАУЗ
Методические рекомендации: Восточный люстгауз – небольшое помещение, поэтому здесь группа только формируется, знакомство с «Голландским домиком» Петра Великого начинается в Восточной галерее.
Справка. «Люстгауз» - в переводе с немецкого языка - «весёлый домик». Такое название павильоны дворца получили потому, что в петровское время они были соединены зелёной перголой (навес из вьющихся растений, который опирается на повторяющиеся секции арок. От лат. pergula — навес, пристройка) с потешными фонтанами Монплезирского сада. Люстгаузы Монплезира представляют собой квадратные помещения, увенчанные четырёхгранным куполом, через который льётся солнечный свет. Потолок восточного Люстгауза украшен изящной росписью работы французского живописца Филиппа Пильмана в виде ваз с цветами, завитков растительного орнамента и изображениями птиц. На выбеленных стенах павильона располагаются 12 картин голландских и фламандских художников XVII-XVIII вв. в чёрных лаковых рамах.
ВОСТОЧНАЯ ГАЛЕРЕЯ
Темы:
1. Вступление: история строительства дворца «Монплезир» и роль Петра I в его создании.
2. Планировка и облик дворца.
3. Особенности декоративного убранства Восточной галереи.
4. Общая характеристика живописной коллекции дворца «Монплезир».
5. Собрание картин Восточной галереи.
Методические рекомендации: Экскурсия начинается в Восточной галерее.
Первая остановка (непосредственно возле двери, соединяющей Восточный люстгауз с Восточной галереей) – дать вступление, включающее рассказ об истории дворца и общие сведения о его планировке, начать рассказ об отделке галереи и её картинном убранстве.
Вторую остановку сделать в середине Галереи у одной из картин, по выбору экскурсовода.
Третью остановку сделать у входа в Лаковый (Китайский) кабинет, чтобы рассказать об отделке и убранстве этого интерьера.
Материал для создания экскурсионного рассказа
«Монплезир» - летний дворец Петра Великого, памятник архитектуры начала XVIII века. В переводе с французского языка название переводится как «моё удовольствие ». Начиная с эпохи Людовика XIV в Европе существовала мода давать дворцам и павильонам названия на французский манер, которые должны были нести в себе некоторый оттенок курьёзности, шутливости, игры. При Петре I эта мода пришла и в Россию: так в Петергофе появляются «Монкураж» («моя отвага», дворец князя А.Д. Меншикова), «Эрмитаж» («уголок уединения», павильон в западной части Нижнего парка) и т.д.
Справка. У многих европейских монархов и аристократов были свои «монплезиры»: в бумагах царя среди чертежей европейских регулярных парков имеется план замка «Монплезир» у бранденбургского города Шведт (Schwedt); точно так же назывались замок консулов Нарбонны во Франции, дворец курфюрста Баварии Максимилиана II, дворец графини Клары фон Платен (известной на всю Европу фаворитки ганноверского курпринца Георга Людвига) под Ганновером и т.д. Тем не менее использование этого названия для дворца в Петергофе не было простым заимствованием: главным удовольствием царя-реформатора было воплощение в жизнь его давней мечты о выходе России кБалтийскому морю. С террасы Монплезира в ясную погоду были хорошо видны северный берег залива, крепость Кроншлот, возведенная на отмели южнее острова Котлин, а на востоке, в устье Невы, угадывались очертания любимого петровского «парадиза» - Санкт-Петербурга.
Многократно путешествуя по Европе, Пётр часто посещал как резиденции монархов, так и дома простых голландских и немецких бюргеров (бюргер – горожанин, обыватель, аналог русского слова «мещанин»). Именно поэтому Монплезир сочетает в себе качества и дворцов, и бюргерских домов: пышность убранства здесь сочетается со скромными размерами и практичностью помещений. Буквально по соседству с парадными залами, декорированными по последнему слову аристократической моды, располагаются обставленные с мещанской основательностью хозяйственно-бытовые помещения. Неслучайно в петровское время Монплезир часто также называли «голландским домиком». Одним из дворцов, которые вдохновили царя на создание Монплезира, был дворец «Монбижу» под Берлином.
Справка. Королевский дворец прусской династии Гогенцоллернов Монбижу (фр. Mon bijou – моя жемчужина) на берегу реки Шпрее к востоку от Берлина строился с 1649 по 1706 гг. и позднее неоднократно достраивался и расширялся. В строительстве и создании интерьеров дворца, наряду с другими архитекторами и художниками (такими, как Ю.Ф. Эозандер), принимал участие Андреас Шлютер, возможный автор проекта Монплезира. Первоначальнодворец «Монбижу» имел небольшую площадь, был одноэтажным, состоял из центрального объёма, к которому с двух сторон примыкали галереи, завершавшиеся павильонами-люстгаузами. Согласно воспоминаниям маркграфини Вильгельмины Байретской, «там была великолепная коллекция фарфора, на стенах повсюду висели дорогие зеркала, и дом стал, действительно, походить на сокровище, откуда и произошло его название. Дом был окружён садом, неподалёку от него протекала река, а это ещё более увеличивало красоту его местоположения »[1]. Славу дворца составляли Янтарная комната (предметы отделки комнаты были подарены королём Фридрихом Вильгельмом I Петру I, и позднее указом Елизаветы Петровны размещены в Екатерининском дворце в Царском Селе) и Китайский кабинет, который Пётр увидел при посещении дворца в 1717 году (Всего Пётр останавливался здесь дважды: в 1712 и 1717 гг.). Царь был настолько впечатлён этим интерьером, что предложил И.Браунштейну составить проект кабинета для «порцелиновой посуды» (как в петровское время называли фарфор) – так в Монплезире появился Лаковый кабинет. Тогда же королевский садовник Шлейферт выполнил для Петра планы дворца и сада Монбижу, которые хранились в коллекции царя. Дворец Монбижу не сохранился: он был разрушен во время воздушного налёта союзников в ноябре 1943 года, а в 1959 году его руины были окончательно разобраны.
Дворец Монбижу. Берлин. Первоначальный вид. Конец XVII в.
Дворец Монбижу после перестройки начала XVIII в. С картины 1739 г.
Идея создания в Петергофе постоянной загородной резиденции с регулярным парком и дворцами родилась у Петра вскоре после переезда двора из Москвы в Петербург в 1712 году. Царь сразу же приступил к осуществлению своего замысла: он сам разработал, судя по сохранившимся рисункам, указам и пометкам на полях документов, общую концепцию ансамбля, а также принял деятельное участие в разработке отдельных архитектурных элементов зданий и фонтанных сооружений. Тогда же начались и активные ландшафтные и строительные работы.
Особое место в планах государя занимала идея создания небольших прибрежных палат, откуда можно было бы наблюдать за кораблями на рейде и за ходом строительства Кронштадта – главной морской базы новой России. Неудивительно, что для осуществления этого проекта царь привлёк опытного и знаменитого зодчего Андреаса Шлютера, недавно прибывшего из Пруссии. Шлютер приехал в Россию вместе со своим учеником, чертёжником Иоганном Фридрихом Браунштейном. Пётр внимательно контролировал все этапы строительства дворца. Свои указания архитекторам он часто сопровождал графическими пояснениями.
В начале мая 1714 в перечне работ, запланированных на лето, рукой Петра записано: «В Питергофе зделать палатки маленькие по данному текену [чертежу]»[2]. Пётр сам выбрал место для будущего дворца на берегу Финского залива. Согласно походному журналу, закладка «новых палат» у моря состоялась 17 мая 1714 в присутствии царя. Для дворца на небольшом мысе была сделана насыпная площадка. Её зафиксировали кирпичной кладкой и мощным откосом из дикого камня.
Шлютер так и не смог воплотить петровский замысел в жизнь: всего полтора месяца спустя, 4 июля, он умер, и теперь за ходом работ следил Браунштейн. К счастью, это мало повлияло на строительство дворца. Во время посещения Петергофа 22 сентября 1714 года царь, к своему удовольствию, уже смог прогуляться по строящимся новым палатам, которые постепенно начали обретать очертания. В течение 1715 года были возведены стены центральной части Монплезира, устроены перекрытия, крыша, поставлены оконные и дверные коробки, переплёты. В письме от 4 мая 1716 года Меншиков сообщил Петру за границу, что в «приморских палатках» уже штукатурят зал[3].
Браунштейн был достойным учеником Шлютера, однако в глазах современников его успехи омрачались непростым характером исклонностью к интригам. На него постоянно жаловались русские ученики, с которыми он обращался грубо, заставлял выполнять обязанности домашних слуг, не давая при этом необходимой профессиональной подготовки. Возможно, поэтому Пётр вскоре начал искать нового главного архитектора. Им стал француз Жан-Батист Александр Леблон, который прибыл в Россию осенью 1716 года, и был назначен генерал-архитектором. К этому времени была готова штукатурная отделка Парадного зала, велись лепные работы (возможно, под руководством скульптора Бартоломео Растрелли – отца известного зодчего).
Леблон критически подошёл к проекту Шлютера и Браунштейна, предложив свой вариант оформления галерей, к строительству которых тогда ещё не приступали. Пётр в письме к А.Д. Меншикову из Амстердама от 29 марта 1717 года категорически отверг предложения генерал-архитектора, потребовав возвести «Галареи по обе стороны в Момплези от маленких палат и по концам оных 2 люстгоуса делать по старому ж проекту »[4]. Даже находясь за тысячи вёрст от Петергофа, Пётр продолжал контролировать строительство и работы по отделке помещений, которые вели приехавшие с Леблоном мастера. В февральском письме 1717 года Пётр писал Меншикову, что необходимо отделать дубовыми филёнками стены в двух помещениях дворца, изменить размеры дверных проёмов и установить двустворчатые двери вместо одинарных, занимающих много места.
Под руководством Леблона осенью 1717 года начался второй этап строительства Монплезира – возведение галерей и люстгаузов. Эта работа была завершена незадолго до преждевременной кончины зодчего 10 марта 1719 года. Место покойного занял итальянец Николо Микетти, которому предстояло осуществить некоторые переделки, закончить работу над интерьерами дворца и благоустроить садик перед Монплезиром. Ещё летом 1718 г. приступили к росписи потолков. К 1722 г. Кухня была облицована голландской плиткой. В 1722-23 годах осуществлена отделка Лакового кабинета. Работы во дворце продолжались, однако царь уже имел возможность в нём ночевать. Посетивший в августе 1721 года Петергоф Ф.-В. Берхгольц писал о Монплезире: «Это очень небольшой, но хорошенький домик, который в особенности украшен множеством отборных голландских картин. Царь большею частью ночует в нём, когда бывает в Петергофе; здесь он совершенно в своей сфере и потому справедливо дал этому месту название Monplaisir »[5].
Постепенно вокруг Монплезира сложился уникальный усадебный комплекс. В 1719-21 гг. под руководством Браунштейна с западной и восточной стороны Монплезирского садика возвели два одинаковых оштукатуренных кирпичных флигеля - гостевые покои или "покои для фамилии", где могли разместиться родственники и приближённые императора. С восточной стороны за гостевым флигелем находилась деревянная «мыльня», как тогда называли бани. Подле мыльни в 1720-х годах были устроены Поваренные палаты. За западным гостевым флигелем в петровское время была построена оранжерея.
Монплезирский ансамбль располагал всеми возможными удобствами для проживания здесь представителей царской семьи и их окружения. В 1722 году в Монплезире был устроен водопровод и первая в нашей стране проточно-промывная канализация, что в XVIII веке было значительным новшеством не только для России, но и для Европы.
Работы во дворце были полностью закончены к 15 августа 1723 года – дню официального открытия императорской резиденции в Петергофе, когда были торжественно пущены фонтаны. Таким образом, дворец, строительство которого началось в разгар Северной войны на берегу ещё не вполне завоёванного моря, был полностью закончен, когда Россия уже прочно заняла своё место среди морских держав Европы. Французский посол при русском дворе Кампредон, посетивший дворец в этот памятный день, писал: «Комнаты в Монплезире малы, но очень удобны и заметно подражание голландской экономии и опрятности в кухнях, а также в вымощенной террасе на берегу моря, осенённой липами, подобно голландским каналам» [6].
Монплезир создавался как первый в России «Приморский дом». Он стал любимым загородным дворцом Петра I, который предпочитал ночевать именно здесь. Сюда он периодически приходил со своей «Невской флотилией», здесь проходили небольшие застолья. Жилым дворцом «голландский домик», впрочем, являлся очень непродолжительное время. Последний раз Пётр I c Екатериной I были в Монплезире 14 октября 1724 г. Всего три месяца спустя, 28 января 1725 г. царя-реформатора не стало.
После смерти Петра Монплезир перестал использоваться в качестве жилого дворца. Супруга и наследница Петра, императрица Екатерина I (прав. 1725 – 1727 гг.), предпочитала жить в Марли – в Монплезире же проводились торжественные мероприятия: приёмы иностранных послов, обеды и т.д. Так, летом 1725 г. она принимала здесь первых членов Императорской Академии Наук, указ об учреждении которой Пётр подписал незадолго до своей смерти. После вступления на престол его дочери, императрицы Елизаветы Петровны (прав. 1741 – 1761 гг.), которая все годы своего правления стремилась особо подчеркнуть свою преемственность отцу, Монплезир становится своеобразным мемориалом первого русского императора: здесь бережно хранились его вещи (предметы быта, одежда, мебель, коллекции фарфора и живописи). Особый статус дворца, впрочем, не мешал Елизавете Петровне и её наследникам изредка устраивать в Монплезире чаепития и «небольшие столы». Во дворце иногда бывали императрица Екатерина II (прав. 1762 – 1796 гг.) и Николай I (прав. 1825-1855 гг.), который приходил сюда, чтобы, как он говорил, «побыть с Петром».
Справка. С Монплезиром связано большое количество исторических анекдотов. А.Ф. Петрушевский в жизнеописании А.В. Суворова приводит один из них: «Будучи [летом 1749 года] в Петергофе в карауле, он стоял на часах у Монплезира. Императрица Елизавета Петровна проходила мимо; Суворов отдал ей честь. Государыня почему-то обратила на него внимание и спросила, как его зовут. Узнав, что он сын Василия Ивановича, который был ей известен, она вынула серебряный рубль и хотела дать молодому Суворову. Он отказался взять, объяснив, что караульный устав запрещает брать часовому деньги. „Молодец“, — сказала государыня: „знаешь службу“; потрепала его по щеке и пожаловала поцеловать свою руку. „Я положу рубль здесь, на земле“, — прибавила она: „как сменишься, так возьми“. Крестовик этот Суворов хранил всю свою жизнь»[7].
На протяжении всей своей истории Монплезир страдал от сурового влажного климата и наводнений – особенно в 1777, 1824 и 1924 годах, однако благодаря периодическим ремонтам и подновлениям, дворец сохранил свой первоначальный облик. В ХIХ веке за небольшую плату в 20 копеек во дворец для осмотра покоев Петра Великого пускали публику.
Справка. В 1882 году Монплезир посетил писатель Всеволод Гаршин. Он так описал это в своих «Петербургских письмах»: «Толпа, наполняющая сад и теснящаяся особенно около Монплезира (недалеко от него играют два оркестра военной музыки), совсем не подходит к этим важным и чинным местам, хотелось бы видеть фижмы, пудру, французские кафтаны, шёлковые чулки и шпаги. Одни только придворные лакеи в кургузых фраках с галунами, в красных жилетах, коротких штанах и шоколадного цвета штиблетах напоминают прошлое. Они стоят у дверей Монплезира - и кажется, вот-вот отворятся эти старые двери, и выйдет матушка-царица с кем-нибудь из своих орлов. Но лакей стоит только для красы, да ещё для того, чтобы взимать двугривенные с желающих посмотреть любимое местечко Петра и Екатерины. Монплезир - низкое кирпичное здание, очень простой и красивой постройки, в голландском вкусе XVII века: в нём одна только большая зала и несколько маленьких комнат; по сторонам две длинные галереи с большими окнами. Кто из читателей видел картину Ге "Пётр I допрашивает царевича Алексея" или копию с неё, тот имеет полное понятие о большой зале: г. Ге писал её с натуры и не упустил ни малейшей подробности. Входишь в залу, и как-то странно кажется, что посреди не стоит большой стол, за столом не сидит грозный судья-отец и против него нет смущённого, дрожащего сына.
Перед Монплезиром терраса, выходящая прямо на море и обнесённая белой балюстрадой. Это лучшее местечко в Петергофе; недаром его любили все его хозяева. Отсюда видны и Петербург, и Кронштадт; сотни судов снуют вдали взад и вперед по фарватеру... Море ленивыми волнами разбивается о прибрежные валуны. Просидел бы здесь не один час, если бы не толпа, не вечные, надоевшие разговоры»[8].
После 1917 годаМонплезир стал историко-бытовым и художественным музеем. Дворец сохранял свой первозданный облик вплоть до начала Великой Отечественной войны. Летом 1941 года проводилась эвакуация музейных предметов. Всю войну они хранились в Исаакиевском соборе Ленинграда, в Новосибирске и Сарапуле.
Справка. С самых первых лет Советской власти страна находилась в постоянном ожидании войны с «мировым империализмом». После знаменитой «военной тревоги» 1927 года, когда газеты писали о скорой и неизбежной интервенции капиталистических стран во главе с Англией, по всему Советскому Союзу начали подготавливаться планы по эвакуации ценных предметов и объектов во внутренние регионы. В 1936 году специальной комиссией был составлен список предметов, предлагаемых к вывозу из дворцов-музеев г. Петергофа, г. Пушкина, г. Слуцка (Павловска) и г. Красногвардейска (Гатчины), состоящий из 4 871 ед. хранения[9]. В особом акте Управления культуры просветительных предприятий Ленинграда от 5 июля 1937 года был составлен список петергофских вещей, подлежащих эвакуации, из 667 предметов «либо высокой материальной ценности, либо первоклассного художественного значения, либо исключительной исторической ценности »[10]. Вошли в этот список и предметы из Монплезира – прежде всего, личные вещи Петра I и живописные полотна XVII-XVIII веков. Действительность показала, что все эти планы не соответствовали масштабам событий, развернувшихся во время войны.
Буквально с первых дней после нападения нацистской Германии на СССР началась колоссальная работа сотрудников Петергофа по эвакуации музейных экспонатов. За короткий период небольшому коллективу сотрудников пришлось проделать огромную работу: определить предметы, подлежащие эвакуации в первую очередь, снять со стен живописные полотна, образцы декоративных тканей, упаковать фарфоровые и фаянсовые сервизы, хрусталь, люстры. Этот тяжёлый труд в основном лёг на плечи женщин, поскольку многие мужчины были призваны на фронт. За короткий срок от начала войны до вступления немецких войск в Петергоф было эвакуировано 12 395 музейных предметов, вместо намеченных 667[11]. Большая их часть хранились в Новосибирске и Сарапуле (так, в этом приволжском городе оказались, например, уникальные оловянные блюда из монплезирской Кухни, некогда приобретённые Петром в Англии).
Начиная с середины августа 1941 года транспортное сообщение с внутренними регионами страны стало затруднено, а 8 сентября Петергоф вместе с Ленинградом оказался в кольце блокады. В результате часть петергофской коллекции оказалась под сводами Исаакиевского собора и на запасных путях Товарной станции Московского вокзала. Среди прочих там были предметы и из Монплезира: «В Исаакии во время ночных дежурств несчётное число раз проверялись списки вещей и картин, которые были вывезены из Монплезира»[12]. В сырых и холодных подвалах Исаакия велась ежедневная работа по учёту и хранению экспонатов. М.А. Тихомирова вспоминала: «Каждое утро мы собирались под колоннадой южного портика Исаакиевского собора. Каждое утро привычно лязгал тяжёлый, полуметровый ключ-рычаг в замке громадных чугунных дверей Исаакия. Их створки открывались с глухим скрипом. А изнутри собора летом и зимой несло мертвенным холодом и сыростью. Так начинался наш обычный рабочий день».
Музейные собрания пригородных дворцов стали возвращаться в Ленинград уже в 1944 году после полного освобождения города от блокады. Размещённое в Александровском дворце в Пушкине Центральное хранилище музейных фондов (ЦХМФ или сокращенно ЦХ) возглавил А.М. Кучумов. И, хотя пригородные дворцовые ансамбли ещё лежали в руинах, здесь заботились о сохранении экспонатов, проводили реставрационные работы, организовывали выставки. Однако до возвращения вещей в экспозицию Монплезира прошли долгие годы восстановления уникального памятника петровского времени.
23 сентября 1941 года Петергоф был занят частями вермахта. Расположенный на берегу Финского залива, Монплезир все два с половиной года оккупации находился непосредственно на линии огня. Только чудо спасло петровский дворец от разрушения. Тем не менее, ущерб, нанесённый дворцу оккупантами, был значителен. Дубовые панели со стен дворца пошли на растопку печей - «буржуек», трубы которых были выведены в дымоходы каминов, и оставили зияющие дыры в старинной лепнине. Лаковые панно Китайского кабинета использовали для облицовки блиндажей. От прямого попадания снаряда пострадал северо-западный угол Морского кабинета. На террасе дворца враги установили огневую точку, а в Монплезирском саду соорудили несколько блиндажей. При отступлении оккупанты заминировали дворец и сад, однако советские сапёры спасли петровский дворец от уничтожения, своевременно обнаружив в его подвалах пять мин замедленного действия.
Петергоф был освобождён 19 января 1944 года. Вскоре начались работы по восстановлению дворца.
Справка. Сотрудница Петергофа М.А. Тихомирова, посетившая Монплезир всего через несколько дней после освобождения, вспоминала: «Это место неузнаваемо. Оно всё перекопано землянками и ходами сообщения, вздыблено дотами <…> И над всем этим хаосом, на колючей проволке, которой обнесён весь сад, висит аккуратная белая дощечка с надписью «Achtung! Minen!», выведенная красивым готическим шрифтом. Но за этим истерзанным, таящим смертельную опасность куском земли стоит Монплезир! Его кирпичное здание с высокой шатровой крышей и широко раскинутыми галереями сохранило свой облик <…> Сейчас здесь пусто и полутемно. Под ногами со звоном покатился патрон… Весь мраморный пол захламлен ими. Тут же эрзац-валенки, какие-то лохмотья. А вокруг встают кирпичные стены, лишённые своего дубового убора. У камина, на полу – несколько обломков потемневшего от времени дуба. Значит, вся отделка стен зала, да, видимо и галерей, использована как топливо»[13].
Первый послевоенный директор музеев Петергофа Я.И. Шурыгин вспоминал: «Сотрудники музея убрали хлам и мусор, оставшиеся от фашистских солдат. Проёмы дверей и окон Монплезира зашили фанерой и досками: свет проникал в помещение только через щели. Монплезир воспринимался как живое, израненное и поверженное существо. Казалось, здесь погибло нечто большее, чем художественное убранство интерьеров. Может быть, поэтому, переходя из одной комнаты в другую и возвращаясь обратно, мы говорили вполголоса. Трудно было понять, какими путями и средствами можно вернуть дворцу прежний облик. Особенно это касалось отдельных видов убранства, в частности, панно Лакового кабинета. Но уже в то время научный сотрудник дирекции М.Б. Андреева активно проводила сбор материала по истории строительства дворца, готовясь к его восстановлению»[14].
Реставрация Монплезира велась по проекту архитектора А.Э. Гессена. Живописные плафоны были восстановлены художниками Р.П. Саусеном, А.Б. Васильевой, Б.Н. Косенковым и другими, которым удалось расчистить их до первоначального петровского слоя. Лепнина была отреставрирована скульпторами Э.П. Масленниковым и Г.Л. Михайловой, расписные изразцы - бригадой мастеров под руководством Б.В. Мицкевича. По моделям А.Громова, Г.Михайловой, Э.Масленникова и Л. Швецкой мастера-резчики заново создали полочки и остальной резной декор Китайского кабинета. Мастера Палеха бережно возродили утраченные лаковые панно. Неоценимый вклад в дело восстановления дворца внесли научные сотрудники музея М.А. Тихомирова, Н.Н. Федорова, Н.В. Колязина, М.Ф. Коршунова и многие другие.
В 1958 году был открыт Парадный зал, а еще через год — Лаковый кабинет. Торжественное открытие дворца состоялось 14 мая 1961 года. Таким образом, Монплезир стал вторым музеем Петергофа, открытым после войны (первым был павильон «Эрмитаж», который открылся в 1952 году).
Сегодня небольшой приморский дворец является уникальным памятником своего времени. Он насыщен дыханием петровской эпохи, это живая, яркая страница отечественной истории.
Планировка и облик дворца. Архитектурное решение дворца отличается предельной простой и чёткостью. Монплезир имеет трёхчастную композицию – «триптих». К центральному объёму, выделенному шатровой кровлей, примыкают две галереи, завершенные павильонами-люстгаузами с небольшими световыми фонариками на крышах. Это самый первый пример подобной пространственно-объёмной композиции в русской архитектуре.
В обработке фасадов Монплезира применены кирпич, дерево и тёсаный камень. Кирпичные стены дворца оставлены неоштукатуренными, швы кладки выбелены известковым раствором. Из профилированных кирпичей выложены карнизы галерей со стороны залива; из камня вытесаны базы изящных рустованных кирпичных пилястр.
Вытянутый в одну линию южный фасад (его длина – 67 метров), который выходит к Монплезирскому саду, имеет почти сплошную расстекловку больших окон-дверей, разделённых узкими рустованными лопатками, что придает дворцу особую лёгкость и нарядность.
Южный фасад дворца «Монплезир»
Более глухой северный фасад, который выходит на Финский залив, имеет сложную конфигурацию: центральная часть выступает вперёд за линию галерей, и в неё ведёт всего одна дверь. Окна-двери боковых галерей здесь вдвое уже, чем с южной стороны, а в простенках между ними размещены глубокие ниши. Вся площадка монплезирской террасывыложена клинкерным кирпичом [15] , который поставлен на ребро и образует своеобразный узор.
Справка. Особое место среди строительных материалов петровской эпохи занимал маломерный «железный» кирпич, так называемый клинкер. В России он не изготавливался, а выписывался из Голландии, причем трёх цветов: жёлтый, красный и черный (называемый иногда синим). Только во второй половине XVIII века началось производство клинкера на русских кирпичных заводах.
Северный фасад дворца «Монплезир»
Конструктивное решение центрального объёма дворца являлось исключительно прогрессивным для своего времени. Стены, сложенные в один кирпич, не только свободно несут нагрузку высокого декоративного свода, обременённого скульптурой, они выдержали (в период последней войны) и удар крупнокалиберного снаряда, и сотрясение от стрельбы тяжёлого немецкого орудия, расположенного на террасе. Инженеры-строители и реставраторы, восстанавливавшие Монплезир после войны, отмечали, что технические нормы ХХ века не позволили бы сделать в зале 8 на 16 квадратных метров такие тонкие стены, нагрузив их при этом купольным сводом. Между тем, Монплезир уже более трёхсот лет демонстрирует прочность своих конструкций, которая обеспечивалась сочетанием точного расчета с высоким качеством строительных работ и материалов.
Для внутренней планировки Монплезира характерна такая же чёткость, как и для его объемной композиции: среднюю часть дворца занимает Парадный зал, с двух сторон от него расположены по три небольшие комнаты. С западной стороны находятся Секретарская, Спальня и Морской кабинет; с восточной стороны – Китайский кабинет, Кухня и Буфетная.
Планировка центральной части дворца
Люстгаузы, галереи, Китайский кабинет и Секретарская, расположенные на общей оси, образуют парадную анфиладу[16], протянувшуюся почти на 70 метров вдоль южного фасада дворца.
При лаконичности декоративного решения фасадов интерьеры дворца поражают богатством художественного оформления.
Восточная Галерея. Длина Восточной Галереи – 22 метра. Пол выстлан в чёрно-белую шахматную клетку из итальянского мрамора, который привозили в Россию через Амстердам. Стены обшиты дубом «на английский манер» с резными барочными узорами работы столярных дел мастера Жана Мишеля. Окна расстеклованы в мелкую клетку. Вытянутые от пола до потолка, они наполняют галерею светом и воздухом. В петровскую эпоху для окон применялось лунное стекло.
Справка. «Лунное стекло» имеет волнистую поверхность и радужный отлив. Техника изготовления этого стекла, популярного в Европе с середины XIV и до второй половины XVIII века, позволяла вырезать лишь небольшие квадраты, поэтому для зданий того времени характерна мелкая расстекловка окон. Для изготовления «лунного стекла» стеклодув набирал большую каплю, из которой выдувался пузырь. Пузырь прорезался снизу и при вращении приобретал плоскую круглую форму. Затем этот круг резали на небольшие квадраты.
После Великой Отечественной войны кафедра стекла Ленинградского технологического института подготовила образцы лунного стекла по рецептам XVIII века. Однако проект оказался слишком дорогим.
С южной стороны окна занимают три четверти площади фасадов, что является поистине новаторским для тех лет решением. Значительно уже окна завершениями составляют остеклённую аркаду и как бы объединяют помещение с окружающим ландшафтом. С северной стороны дворца плещется море, с южной – раскинулся сад. Возникает ощущение, что пространство сада свободно вливается в комнаты дворца, органически с северной стороны, открытой морским ве́трам. Окна-двери с полукруглыми связывая парк и здание. В дождливую погоду здесь приятно прогуливаться, любуясь картинами. В жаркие дни в галерее тень и прохлада.
Маленькое здание петровского дворца сочетает в себе черты самых передовых художественных достижений того времени с лучшими традициями русского искусства прошлых веков.
Полихромная живопись Монплезира исполнена темперными красками по сухой штукатурке. Она выполнена в изысканных розово-голубоватых тонах с изящными вызолоченными деталями. На падугах[17] в обрамлении рокайльных[18] завитков изображены маски. В них художник передал разные темпераменты и оттенки настроения, что было характерной темой в декоративной живописи барокко: маски то улыбчивы, то нахмурены, то лукавы.
Росписи потолка и падуг выполнены по эскизам Филиппа Пильмана в 1720—1721 годах живописцами московской Оружейной палаты А. Захаровым, В. Ерошевским, И. Любецким, С. Бушуевым, Ф. Воробьёвым, Д. Соловьевым и другими русскими художниками. Эти росписи представляют собой замечательный памятник художественному стилю петровского барокко: мотивы, характерные для французской живописи рококо[19] (вазы, пышные гирлянды, гротескные маски, химерические крылатые существа с человеческими головами), здесь были выполнены мастерами русского монументального церковного письма, что придало изображениям неповторимый колорит.
В медальоне, расположенном в центре плафона[20] - аллегорическое изображение лета – сюжет, широко распространенный в XVIII веке. Аллегории осени, весны, зимы встречаются в других плафонах Монплезира, объединенных общей темой - «Времена года» и представляющих собой законченный ансамбль.
Справка. Аллегорические изображения времён года нашли своё отражение в религиозных культах разных народов. На плафоне Ф. Пильмана аллегория лета представляет собой женщину с кимвалами (античный парный музыкальный инструмент, использовавшийся во время религиозных обрядов) в руках. За её спиной – скульптурное изображение бога растительности и виноделия Диониса с цветочной корзиной. С женщины спадает лёгкое красное платье – что является отсылкой к одному из устойчивых образов лета (см. пушкинское «Ох, лето красное! любил бы я тебя..», крыловское «лето красное пропела» и т.д. и т.п.). У ног Лета – характерные для эпохи барокко изображения младенцев- путти.
Ф. Пильман. Аллегория Лета. Плафон Восточной галереи
Лёгкость орнамента плафона подчеркивается тёмно-коричневым цветом дубовых филёнок, которыми обшиты стены. Контраст ажурной живописи с тяжёлыми тёмными стенами создаёт характерный художественный образ помещения. В дубовую облицовку стен вмонтированы картины.
Во дворце с петровского времени располагается одна из первых русских галерей западноевропейской живописи.
Коллекция картин дворца «Монплезир». К началу XVIII века живопись уже прочно вошла в повседневную жизнь европейцев. К этому времени сформировалось несколько художественных школ, которые конкурировали между собой. В эти годы самой модной в домах знатных европейцев считалась французская салонная живопись, которая напоминала о блеске двора «короля-солнце» Людовика XIV. Тем не менее, прагматичный Пётр I, убеждённый, что искусство должно