Название кабинета – Морской – не случайно. Управление государством Петру представлялось на манер флотской службы: во главе стоит неутомимый капитан. Он направляет курс корабля, на котором верой и правдой служат ему офицеры и матросы – подданные, беспрекословно следующие указанному курсу. Всякий на этом корабле неукоснительно действует соответственно своей предписанной роли. Всё строго регламентируется уставами и арти́кулами (такую модель историки назвали регулярным государством). Именно поэтому рабочий кабинет царя в Монплезире напоминает каюту капитана.
Из Морского кабинета открывается вид на море - волны Финского залива бьют почти под самыми окнами. Отсюда Пётр мог наблюдать за кораблями, идущими по заливу, бастионами форта Кроншлот, за ходом строительства города-крепости Кронштадт, а на востоке – Санкт-Петербурга.
Справка. Крепость у острова Котлин, расположенного в восточной части Финского залива (в 12 километрах от Монплезира), была заложена в январе 1704 года. Макет крепости, изготовленный самим Петром, был прислан из Воронежа в конце 1703 года. Первоначально форт был назван Кроншлосс (Коронный ключ), потом переименован в Кроншлот — Коронный замо́к. Новый форпост должен был защищать Петербург от нападений со стороны моря. Буквально через месяц после окончания строительства, в июне 1704 года, шведский флот попытался прорваться в Невскую губу, но попытка не удалась из-за мощной орудийной защиты фарватера со стороны форта. Кроншлот стал первым объектом целой системы долговременных оборонительных сооружений, которая создавалась в фарватере Финского Залива вплоть до Первой Мировой войны.
Петру настолько понравилось расположение Котлина, что в 1712 году он даже задумал перенести Петербург на этот остров. Планировалось перевезти сюда все государственные учреждения и резиденции аристократии. Начались спешные строительные работы, которые отличались большими жертвами среди солдат и работного люда. Ходила даже народная песня об этом острове:
Расскажи, хрещёный люд,
Отчего здесь люди мрут
С Покрову до Покрову
На проклятом острову.
4 августа 1712 года Сенат утвердил список 1212 знатнейших дворян, которые должны были перевезти свои дворы на Котлин, что привело к росту панических настроений. К счастью для них, Пётр уже через несколько месяцев по неизвестным причинам отказался от реализации этого плана.
После окончания Северной войны, 7 октября 1723 года на острове Котлин в торжественной обстановке состоялась закладка Петром I крепости Кронштадт («город-крепость»), «… которая заключала бы в себя весь город и все портовые сооружения, и служила бы делу обороны со всех сторон ». Спустя несколько лет Кронштадт сделался главной базой русского Балтийского флота.
Стены Морского кабинета в верхней части отделаны дубовыми панелями на английский манер, а в нижней - украшены керамическими плитками (кафлями), на которых изображены тринадцать типов кораблей начала XVIII века: боты, шхуны, шнявы, линейные корабли, фрегаты, корветы, буера, галеры, бригантины и т.д. Помимо военных кораблей, на кафлях изображены и торговые суда.
Справка. Главным своим детищем Пётр считал военно-морской флот. Робкие попытки создания флота по европейским стандартам предпринимались и до Петра, однако только неудача первого Азовского похода заставила осознать необходимость создания флота в полной мере. 20 (30) октября 1696 года Боярская Дума постановила: «Морским судам быть!». Центром кораблестроения стал Воронеж, где была организована первая в России верфь. После взятия Азова и основания Таганрога был создан первый в России флот – Азовский, для которого было построено около 215 кораблей. Однако прочно закрепиться на юге и выйти к Чёрному и Средиземному морям при Петре не удалось: после поражения в Прутском походе 1711 года было заключено мирное соглашение с Турцией, по которому Россия должна была уступить Османской империи Азов, разрушить город Таганрог и не иметь флота на Азовском море.
Совсем иначе сложилась судьба Балтийского флота. После выхода русских войск к Финскому заливу в ходе Северной войны и основания Санкт-Петербурга, в новом городе в 1704 году было основано Адмиралтейство, где развернулось масштабное строительство кораблей. Ещё раньше, в 1703 году, с Олонецкой верфи был спущен первый корабль Балтийского флота – фрегат «Штандарт». В 1724 году Балтийский флот имел в своем составе 141 парусный боевой корабль и несколько сот гребных судов. И хотя критики писали, что петровский флот воевал скорее числом, нежели умением, к концу Северной войны он сделался грозной силой, которая вынудила Швецию пойти на унизительный Ништадский мир и с которой отныне должны были считаться монархи стран Балтии. Часть флота дислоцировалась в Выборге, Гельсингфорсе (Хельсинки), Ревеле (Таллине). Главной базой был Кронштадт.
Офицеров для петровского флота набирали из дворян или наёмных иностранцев. Матросами были простые рекруты, проходившие обучение в специальных матросских школах. Для них срок службы на флоте был пожизненным. Молодые офицеры обучались в школе математических и навигационных наук, основанной в 1701 году, и часто посылались для обучения и практики за границу. После Гангутского сражения (1714 г.) Петр имел морское воинское звание вице-адмирала. С 1718 года флот управлялся специально созданной Адмиралтейств-коллегией. А написанный Петром I для русского военного флота Морской Устав успешно действовал на протяжении всего XVIII века.
Всего за время правление Петра I в России было спущено на воду около 900 военных судов (из них 262 – только на Адмиралтейской верфи Петербурга). Пётр I проявлял огромную заботу об освоении просторов России и пытался узнать, можно ли через моря Северного Ледовитого океана за время летней навигации дойти до азиатских стран. Для этой цели была организована экспедиция Витуса Беринга.
Ф. Пильман. Центральная часть плафона Морского кабинета («Обезьяны»)
Плафон Морского кабинета разделён на пять основных полей, которые заполнены мелкими деталями, цветочными гирляндами и орнаментом. Яркие насыщенные краски сочетаются здесь с золотом, использованным для фона и бликов. Словно в напоминание о дальних морских путешествиях и диковинных чудесах заморских стран в центральной части плафона, внутри овальной рамы, Ф. Пильман изобразил обезьян, резвящихся среди гирлянд цветов. Плафонная роспись Морского кабинета сюжетно не связана с плафонами других интерьеров дворца.
Мебель и коллекция предметов Кабинета. Обстановка кабинета – свидетельство изменений начала XVIII века в организации рабочего пространства, которое стало удобнее и рациональнее. С северной стороны, в простенке между окнами, расположен украшенный черепахой, слоновой костью, чёрным деревом и бронзовыми накладками кабинет – предмет мебели, от которого и пошло название помещения, предназначенного для работы. Кабинеты использовались для хранения документов, денег и наиболее ценных вещей. В конце XVII века кабинет являлся обязательным предметом мебели в домах деловых европейцев – например, чиновников, купцов, банковских служащих или управляющих. В России, где бумаги и ценные вещи хранили, в основном, в сундуках и ларцах, кабинеты начали распространяться только при Петре I.
У противоположной стены - стол голландской работы, на котором привлекает внимание белая фарфоровая фигурка Цилиня – китайского фантастического животного. Его часто изображали с рогами, телом оленя, головой дракона и дарили для исполнения добрых пожеланий. Цилинь на столе Морского кабинета не просто диковинное украшение, он использовался в качестве пресса для бумаг, имеющего, к тому же, отверстие для пера. Правее Цилиня на столе находятся часы немецкой работы начала XVIII века. Механизм часов, помещенный в прочный корпус из золочёной бронзы, имеет горизонтальный циферблат и снабжен боем. Механические часы появились в России еще при царе Алексее Михайловиче, но, в основном, как дипломатические подарки. При Петре I их привозили в Россию из Европы целыми партиями, и часы стали украшать дома богатых дворян, а со второй половины ХVIII века - и простых горожан.
Справка. В Средние века монополия на измерение времени находилась полностью в руках духовенства. Время – не просто один из аспектов ментальности, его регулирование являлось орудием социального контроля. Время суток отмечалось колокольным звоном; церковь устанавливала дни труда и дни праздников, в которые работать было запрещено; она диктовала, в какие дни нужно было соблюдать пост, в какие – платить королевский налог или церковную десятину. Время считали достоянием Бога, а не человека. Между тем, шло постепенное формирование сословия городских обывателей, которые развернули борьбу за свободу частной собственности и за независимость самоуправления. Символом этой борьбы против феодалов и церкви стало появление на башнях соборов и городских ратуш в крупных городах Запада механических часов. Отныне ход времени отбивали не церковные колокола, а механизмы, символизирующие самостоятельность города и его населения. Неудивительно, что, занимая непокорные города, короли и епископы первым делом уничтожали городские часы. Однако прогресс был неумолим. Как заметил французский историк Жак Ле Гофф, на смену «времени церкви» пришло «время купца». Образно говоря, с появлением часов наступил конец средневековья, и началось Новое время. Впрочем, в Европе борьба за время растянулась на несколько столетий.
Россия совершила переход на новое измерение времени с большим опозданием, но зато безболезненно и быстро. Указом Петра I была установлена принятая в Европе единая система счета времени, по которой сутки делились на половины. Слово «час» стало обозначать единицу времени, появилось понятие полчаса́, четверть часа́. С 1705 года входит в обиход слово «минута », а с 1720 года – «секунда ». При Петре Россия перешла на европейский календарь: 15 декабря 7208 года от сотворения мира, или 1699 года от Рождества Христова, был обнародован указ, по которому: после 31 декабря текущего 7208 года наступало 1 января 1700 года (т.е. 1 января 7208 года от «сотворения мира» = 1 января 1700 года от Рождества Христова). Так в стране было введено новое летоисчисление по Юлианскому календарю. Год начинался теперь не с 1 сентября, а с 1 января. С этого момента для России закончилась эпоха «времени церкви», и страна привыкала жить по часам.
Здесь же, на столе, керамические курительные трубки, сделанные в голландском Дельфте. В XVII веке из-за дороговизны табака курили редко и, как правило, в публичных местах, где курильщикам предлагались дешёвые одноразовые (что гигиенично) глиняные трубки с маленькими чашами. Сам Пётр I предпочитал короткие голландские трубки, подобные представленным в Кабинете, а также - длинные немецкие, вырезанные из вишнёвого дерева. Рядом - трут[44] для раскуривания трубки и французской работы тёрка, изготовленная из металла и слоновой кости. Тёрку использовали, чтобы измельчить табачный лист под размер трубки. Хранить табак могли в медных коробках, подобных тем, что представлены на столе.
Справка. Табакокурение начало распространяться в Европе вскоре после открытия Америки. В Россию табак впервые проник в Смутное время вместе с интервентами и многочисленными авантюристами из Европы. Табак стоил чрезвычайно дорого, и люди, ставшие зависимыми от этой вредной привычки, попадали в долговую кабалу. В результате, в 1634 году указом царя Михаила Фёдоровича курение и продажа табака в России были строго запрещены, а курильщики получали шестьдесят палочных ударов по подошвам. Видимо, этих мер оказалось недостаточно, и в 1649 году царь Алексей Михайлович был вынужден ужесточить меры против курения: тот, у кого находили табак, был бит кнутом, пока не признавался, откуда табак получил. Торговцам табаком предписывалось резать носы и ссылать в дальние города.
Политика в отношении табака резко изменилась при Петре I, который с юных лет был заядлым курильщиком. 11 февраля 1697 года был издан именной Указ Петра I о разрешении продажи табака «Продавать оный явно в светлицах при кабаках». В 1705 году в России была учреждена «казенная табачная продажа, по примеру питейной». А в 1716-м открылись две табачные фабрики – в Петербурге и малороссийской Ахтырке.
Сам Пётр предпочитал североамериканский табак сорта «Вирджиния» с чистым фруктовым вкусом и ароматом, высоким содержанием сахара и умеренным содержанием никотина – от 1 до 3,5%. Сегодня этот сорт наиболее популярен: более 70% табака, выращиваемого во всем мире, приходится именно на табак «Вирджиния».
Перед столом стоит стул русской работы с высокой резной спинкой и монограммой Петра I. Вдоль стен Морского кабинета расставлены немецкие стулья из светлого дуба с резьбой и шёлковой зелёной обивкой.
У западной стены, слева от окна, находится шкаф-поставец, выполненный в начале XVIII века. В нем хранились необходимые для повседневной работы измерительные инструменты, навигационные приборы, карты, чертежи, книги на русском и иностранных языках[45]. Внимание привлекает телескоп, сделанный в Италии мастером петровского времени Леонардо Семите́коло. Содержимое шкафа-поставца было ярким свидетельством любознательности Петра, его большого интереса к точным наукам и морскому делу. На шкафу - стальной ларец работы тульских мастеров. Он украшен ювелирно выполненным кованым орнаментом из железа и бронзы. В верхней части ларца изображена монограмма императора.
В северо-западном углу кабинета на консоли помещена копия прижизненного слепка с головы Петра I. Оригинальный слепок был сделан скульптором Бартоломео Растрелли (отцом великого зодчего) в 1719 году, когда он работал над созданием модели конной статуи царя[46]. Петру пришлось сбрить волосы и усы. Его голову, смазанную гусиным жиром, поместили в форму, которую залили жидким гипсом.[47] Царь дышал через трубочки до тех пор, пока гипс не застыл[48]. Растрелли отлил две головы – одну отправили в Ватикан, вторую – сначала в Кунсткамеру, а оттуда - в Императорский Эрмитаж. В 1911 году скульптор Б.М. Микешин специально для Монплезира снял копию с эрмитажной маски. Вплоть до 1941 года она находилась в Морском кабинете. Во время войны её вывезли в эвакуацию. Затем её след потерялся. Копия, представленная в экспозиции, была сделана с эрмитажной маски в 2000 году скульптором Р. С. Прокофьевой.
Коллекция живописи. Стены Морского кабинета украшены полотнами европейских мастеров XVIII века (всего 21 картина). Над столом - живописное произведение неизвестного французского художника «Юпитер, Юнона и Ио»[49]. Сюжет картины основан на мифологическом рассказе о любви бога Юпитера и жрицы Ио. На полотне изображен момент, когда перед влюбленными появляется разгневанная супруга Юпитера – богиня Юнона.
В кабинете представлено семь работ австрийского художника Франца де Пауля Ферга (1689-1740). Он много путешествовал по Европе, писал ландшафты Италии и Германии. Его картины часто встречались во дворцах XVIII века. Только на южной стене кабинета три пейзажа принадлежат его кисти. Известно, что в Монплезире изначально размещалось более 10 полотен этого мастера. В верхнем ряду южной стены - две марины голландской школы живописи, привлекающие внимание точным изображением кораблей и спокойного моря.