Когда следует использовать голубой цвет? 30 глава

Другими признаками смерти считались прекращение кровооб­ращения (исчезновение пульса) и остановка деятельности сердца. Для доказательства прекращения кровообращения умершему стя­гивали палец ниткой, и если цвет пальца изменялся (синел или, наоборот, бледнел), это означало, что кровообращение не прекра­тилось, и человек считался живым. В 1918 году французским законодательством было принято положение, согласно которому для подтверждения смерти необходимо было рассечь скальпелем височную или лучевую артерию. Если после этого не наступало кровотечения, человека признавали умершим. Законом предус­матривалось также внутривенное введение флюоресцирующего раствора: если человек был жив, через полчаса слизистые оболоч­ки глаз приобретали зеленовато-желтый цвет.

Однако и эти критерии смерти опровергаются фактами произвольной остановки сердца индийскими йогами. Француз­ский кардиолог Лиаль Ватсон в Дели проводил опыты с факи­ром, сердце которого согласно показаниям точных приборов

не функционировало в течение двенадцати минут. Техника этого упражнения носит название «вальсальва». Пульс также может отсутствовать в случаях алкогольной комы или длитель­ного охлаждения. Следует заметить, что с развитием методов аускультации (выслушивания) сердца и электрокардиографии диагностика смерти стала относительно безошибочной.

Итак, прекращение трех «биений жизни» (работы сердца, дыхания и кровообращения) долгое время считалось смертью. Но развитие реаниматологии во второй половине XX века заставило пересмотреть подобный взгляд. Как известно, сегод­ня сердце может работать с помощью электростимулятора, легкие могут дышать вследствие движений механического рес­пиратора, циркуляцию крови можно производить через аппарат искусственного кровообращения. Таким образом, старое опре­деление смерти утратило силу. За «им осталось название «кли­ническая смерть», то есть такое состояние, которое может быть обратимо благодаря усилиям врачей по восстановлению дыха­ния, сердцебиения, кровообращения (например, с помощью закрытого (через грудную клетку) и открытого массажа сердца, электростимуляции, методов искусственного дыхания и венти­ляции легких с помощью специальных аппаратов). Благодаря этому реаниматологи ежедневно возвращают к жизни тысячи людей, чье состояние ранее расценивалось бы как смерть.

Отметим, что, помимо вышеперечисленных средств, в со­стояниях, близких к клинической смерти, возможно также и психотерапевтическое вмешательство. Так, А. Минделл в книге «Кома» описывает психотерапию с людьми, пребывающими на грани между жизнью и смертью.

В связи с этим, кроме понятия клинической смерти, было введено понятие смерти биологической, то есть такого необра­тимого состояния организма, при котором мозг не функциони­рует, а мозговые клетки не излучают волн, фиксируемых энце­фалографом¹. Но может случиться и так, что и результате Действия реанимационной бригады удалось восстановить дея­тельность сердца, вновь наладить кровообращение, с помощью аппарата искусственной вентиляции легких поддерживать ды­хательную функцию, но мозг при этом погиб, причем погиб необратимо. Как тогда расценивать состояние человека? Жив

¹ Такое новое определение смерти является не совсем медицинским и не совсем биологическим. Оно не традиционно медицинское, потому что отдель­ное жизненные функции сохраняются и некоторые органы продолжают жить. Не полностью биологическое, потому что обмен веществ в клетках не прекра­щается. Оно, скорее, из области метафизики: смерть человека отличается от смерти всех других живых существ тем, что, если человек существует только биологически и лишен сознания, он считается умершим, ибо он мертв как личность.

он или мертв? С точки зрения старого определения смерти — жив, так как у него бьется сердце, кровь циркулирует по сосудам, поддерживается постоянная температура тела. С точки зрения нового — такой человек мертв.

В результате гибели мозга необратимо исчезают все его функции, включая даже самостоятельное дыхание. Деятель­ность сердца поддерживается теперь только благодаря искусст­венной вентиляции легких. Стоит только отключить аппарат искусственного дыхания, и сердце остановится, наступит био­логическая смерть. Но имеет ли врач право на этот шаг, даже точно зная, что головной мозг безвозвратно погиб? Не будет ли это убийством? Кто возьмет на себя ответственность и выклю­чит аппарат?

В результате обсуждения этого вопроса медицинской обще­ственностью на ряде международных форумов, а также законо­дательными органами многих стран было признано правильным уточнить понятие смерти, связав ее с необратимыми пораже­ниями головного мозга как субстрата личности человека, опре­деляющего его социальную и биологическую сущность. Необ­ратимому поражению головного мозга было дано название смерти мозга. Получило признание существование двух меха­низмов развития биологической смерти человека: обычного, с первичным прекращением сердечной деятельности и дыхания в течение срока, исключающего возможность восстановления мозга, и нового, определяемого смертью мозга.

Новое определение смерти — как смерти мозга даже при сохранении деятельности сердца — получило признание среди медиков за рубежом лишь в семидесятые годы. В бывшем же СССР врачи смогли руководствоваться этим определением на­чиная с 1985 года, когда вышла утвержденная Минздравом СССР и согласованная с законодательными органами страны «Инструкция по констатации смерти в результате полного не­обратимого прекращения функций головного мозга».

Но новое определение смерти как смерти мозга вызвало целый ряд сложных этических проблем. Прежде всего, трудно оказалось изменить представления о сущности смерти, склады­вавшиеся в течение тысячелетий в среде людей, далеких от медицины, и особенно в связи с возможностью взятия органов у погибших с бьющимся сердцем для пересадки их другому человеку. По этой причине возникло множество казуистических судебных дел¹.

¹ В 1971 году в Портленде (штат Орегон) судом решался вопрос о причине смерти человека с пулевым ранением, находившегося в бессознательном со­стоянии, с признаками электрического молчания мозга на электроэнцефал°~ Грамме, которому проводилась искусственная вентиляция легких. Почки боль­ного были извлечены для пересадки. Вопрос заключался в том, что явилось

Именно в связи с этими трудностями у нас использование «Инструкции по констатации смерти в результате полного не­обратимого прекращения функций головного мозга» пока раз­решено лишь некоторым достаточно подготовленным лечеб­ным учреждениям, число которых может увеличиваться лишь постепенно. А пока, с точки зрения закона, правомерны три варианта поведения врача. Во-первых, он может продолжать реанимационные мероприятия и искусственную вентиляцию легких вплоть до естественной остановки сердца, что затягива­ется на много дней, а иногда даже на несколько недель. Это сопряжено с бессмысленной тратой дорогостоящих медика­ментов и времени, с сохранением неоправданных надежд у родственников пациента, зато освобождает врача от тяжелой психологической ответственности при отключении аппарата искусственной вентиляции. Врач может также отключить рес­пиратор и сообщить родным о смерти больного, что представ­ляется правомерным как с этической, так и с экономической точек зрения, но оказывается психологически тяжелым для врача. Наконец, врач, установив смерть, может передать паци­ента с работающим сердцем трансплантологам для использо­вания органов, особенно сердца, в целях пересадки другим больным. В этом случае прекращение реанимационных меро­приятий осуществляет врач-трансплантолог. Выбор любого из этих вариантов определяется как психологией врача, так и всем комплексом обстоятельств, связанных с конкретным клиниче­ским случаем.

Кроме того, до недавнего времени в психологической и психиатрической литературе концепции посмертного сущест­вования и загробного путешествия души рассматривались в основном как проявление примитивного архаического мыш­ления или как выражение идеалистической неспособности при­дать факт бренности и смерти. Имеющиеся в разных культу­рах описания странствий души едва ли воспринимались как реальность, за которой может стоять определенный опыт, а не Фк фантазии, продуцируемые желанием. Однако в последние годы увеличивается число признаний в том, что наука не-•колько поспешила с вынесением обвинительного приговора Древним системам мышления. Тщательный и непредвзятый анализ отчетов, описывающих субъективные переживания со­стояния клинической смерти, убеждает, что они содержат об­ширные доказательства того, что различные эсхатологические

причиной смерти: извлечение органов или травма, нанесенная пулей? Присяж­ные пришли к выводу, что непосредственной причиной смерти явилось пулевое Ранение, но действия врачей оценили все же как убийство при смягчающих обстоятельствах.

мифологии представляют собой реальную картографию необыч­ных состояний сознания, испытанных умирающими. Кроме то­го, результаты проводимых в течение нескольких последних десятилетий исследований указывают на то, что переживания, происходящие перед, во время и после смерти и в которых присутствуют сложные мифологические, религиозные и мис-гические эпизоды, вполне могут представлять собой медицин-жую реальность.

В различные времена к в различных культурах концепция загробного существования имеет множество самых разнообраз­ных форм, но лежащая в ее основе фундаментальная идея остается везде одинаковой — смерть не является абсолютным концом человеческого существования, а жизнь или сознание в гом или ином виде будет продолжать существовать после физи­ческой кончины тела.

Иногда образ потустороннего мира носит вполне конкрет­ный, реальный характер, не слишком-то отличающийся от земного. Чаще, однако, запредельные области обладают особы­ми чертами, не характерными для всего известного на земле. Вне зависимости от степени знакомства с реалиями той сферы, куда попадает душа, ее путь в загробный мир часто рассматри­вается как сложный процесс перехода и метаморфоз — через многие уровни и области.

Сравнительное изучение концепций потусторонней жизни и загробного пути души выявляет поразительные совпадения между географически и исторически разделенными культурами и этни­ческими группами. Так, идея существования конечного приюта всех праведных по ту сторону жизни — в раю или на небесах — возникает во многих вариациях.

В христианской традиции существует два разных представ­ления о Небе. Первое отражает теологическую и метафизиче­скую концепцию небес как царства, в котором ангельские чины и святые наслаждаются присутствием Бога, созерцая Его бытие. Символика, связанная с данной концепцией, объединяет еврей­ский образ этого царства с древнегреческими представлениями о концентрических небесных сферах и о духовном пути. Пред­ставления же о рае, или саде любви, базируются на мифе о золотом веке и на образе Эдемского сада¹. И здесь символика включает в себя некое географическое местоположение, эле-

¹ После переиода Ветхого завета на греческий язык семьюдесятью толков­никами (Септуагинта) слоно «рай» стало обычным названием Эдемского сада, а в позднейшем иудействе — обычным названием того отделения царства умерших, где души праведников ожидают воскресения. Первоначально Эдем (то есть «приятность») обозначал место на Востоке, где Бог насадил сад, который отдал Адаму для жительства. Но когда люди согрешили, съев запрет­ный плод. Бог изгнал их из Эдемского сада.

менты девственной природы, золотые стены и дороги, вымо­щенные изумрудами.

Коран обещает правоверным «Джанну» («сад») — рай, отра­жающий вкусы мужской части арабского населения. Он пред­ставляет собой прекрасный оазис с садами. Там текут «реки из воды непортящейся и реки из молока, вкус которого не меня¹-ется, и реки из вина, приятного для пьющих, и реки из меду очищенного»; там «плоды и пальмы, и гранаты». Мужчины одеты там в шелковые одежды и возлежат на «ложах расшитых», наслаждаясь фруктами и вином. Им прислуживают «мальчики вечно юные».

Праведникам даны в супруги черноокие, большеглазые дев­ственницы-гурии, «которых не коснулся до них ни человек, ни джинн». Гурий описывают как существа различных цветов, созданные из шафрана, мускуса, амбры, имеющих прозрачную кожу и тело, усыпанное драгоценностями. На груди у гурий надписи с именем Аллаха и именем своего супруга. Удовлетво­рив сексуальные желания своих повелителей, они вновь обре­тают девственность.

Гурии встречаются главным образом в ранних частях Кора­на. Позже рядом с праведниками появляются их «чистые (точ­нее — очищенные) супруги», они же «девственницы, мужа любящие, сверстницы». Сообщается, что жены праведников вместе с ними попадут в рай. Чувственные образы гурий и супруг-девственниц, ублажающих праведников, — одно из ко­ренных отличий мусульманского рая от христианского, где все Души являются бесполыми.

Возраст всех обитателей рая согласно послекоранному пре­данию — 33 года.

Античные греки верили в существование островов Блажен­ных и Елисейских полей, находящихся по ту сторону Атланти­ческого океана, на краю земли. По их воззрениям, там прекрас­ный климат, не бывает дождя, снега или сильного ветра, а плодородная почва трижды в год рождает фрукты, сладостью подобные меду. Орфики, считавшие, что спасение заключается в освобождении от материи и земных оков, рассматривали Елисейские поля как место радости и отдыха для чистых духов. Вначале эти поля покоились в подземном мире, заполненном странным сиянием, а затем в верхних областях неба.

Ацтеки различали три разных рая, куда устремлялись души после смерти. Первым и самым низким из них был Тлалокан — страна воды и тумана, место изобилия, благословенности и Покоя. Счастье, испытываемое там, было весьма похоже на земное: мертвые пели песни, играли в чехарду и ловили бабочек; Деревья сгибались под тяжестью фруктов, на земле обильно

й маис, тыква, зеленый перец, помидоры, бобы и цветы.

Тлиллан-Тлапаллан был раем для посвященных, последовате­лей Кецалькоатля — бога-короля, символизирующего воскре­сение. Этот рай характеризовался как страна бесплотности предназначенная для научившихся жить вне своего физическо­го тела и не привязанных к нему. Высшим раем являлся Тонатиухикан, или Дом Солнца. Судя по всему, здесь обитали лица, достигшие полного озарения. Привилегированные, из­бранные ежедневными спутниками Солнца, жили полной на­слаждения жизнью.

В нордической традиции доступ в Валгаллу завоевывался воинской отвагой. Днем воины состязались в единоборстве, а ночью пировали, запивая свинину медом.

Согласно ведической мифологии Яма, вождь мертвых, пра­вил в царстве света, расположенном на внешнем небе. Пре­бывание там всех умерших героев было безболезненным и беззаботным. Они наслаждались музыкой, исполнением сек­суальных желаний и чувственными радостями. В индуизме заоблачные мифы являются областями красоты и радости, населены разнообразными божествами. Доступ сюда обретался соответствующим образом жизни и правильным выполнением ритуалов.

Буддийские концепции, касающиеся места отдохновения души, во многом базируются на индийской мифологии. В буд­дизме махаяны имеется строго разработанная иерархия райских областей, населенных божествами и духовными существами. Однако не эти небеса являются конечной целью буддийской религии и философии; они представляют собой временные места отдыха для тех, кто еще не готов отбросить свои желания, привязанности и достичь полного освобождения от оков лич­ности.

Так же повсеместны представления об аде или чистилище, то есть месте, где усопшие будут подвергнуты бесчеловечным пыткам.

В еврейской традиции мертвецы идут в Шеол, являющийся колоссальным городом или ямой, окруженной стенами и состо­ящей из семи кругов, «страной забвения», «страной молчания». Там они живут в темноте и невежестве, окутанные пылью, покрытые червями и забытые Иеговой. Особенно ужасна Геен­на — глубокая долина, заполненная полыхающим огнем, где грешники мучаются в пламени¹.

¹ Слово «геенна» — греческая форма еврейского слова «гехенна» или «Ге-Хинном», что означает «Енномова долина». В Енномовой долине к югу от Иерусалима находилось место, называемое Тофет, где идолопоклонники евреи сжигали в честь Молоха своих детей. Царь Иосия с целью искоренить идоло­поклонство превратил эту долину в свалку нечистот. Смрад, шедший И³ долины, сделал ее впоследствии символом ада.

Христианская картина ада включает в себя иерархию злоб­ных чертей, подвергающих проклятых пыткам физической болью, удушением и жарой. Ад расположен глубоко под землей. Входы в него находятся в темных лесах, вулканах, куда ведет также разинутая пасть Левиафана. В Апокалипсисе упоминается озеро, горящее огнем и серой, — последнее местопребывание «боязливых и неверных, скверных и убийц, любодеев и чароде­ев, идолослужителей и всех лжецов*. Реже в качестве орудий пытки описываются холод и лед, что соответствует средневеко­вым представлениям о холодном аде, а также последним кругам ада Данте.

Пронизывающий холод также характерен для Нифльхейма, нордического подземного мира, управляемого свирепой и без­жалостной богиней Хель.

Картина ада в исламе соответствует аналогичным образам иудео-христианской традиции, из которой она и возникла. Одно из основных названий Ада в исламе — джаханнам (от древнеев­рейского Ге-Хинном, геенна). Синонимы джаханнама — «огонь», «пламя», «пропасть» и т. д., поэтому жертвы горят в огне. «Всякий раз, как сготовится их кожа, мы заменим им другой кожей, чтобы они вкусили наказание», — говорится в Коране (4:59). Грешники в джаханнам связаны цепями. Они едят плоды дерева заккум, подобные головам шайтанов, пьют кипяток, который «рассекает их внутренности», и гнойную воду. Другой вид адских мук — жгучий холод.

Разные категории грешников помещают в разные слои ада. Джаханнам охраняет ангельская стража, «грубые и сильные», число которых — девятнадцать. Их возглавляет ангел по имени Малик.

В Коране обнаруживаются элементы двух представлений о природе ада. Согласно одному это нечто вроде страшного, рычащего, «готового лопнуть от гнева» животного, поглощаю­щего грешников. Согласно другому представлению это глубо­кая пропасть, куда ведут семь ворот. Такой образ ада восходит к древневосточной традиции и в мусульманской форме он оказал влияние и на средневековые европейские представления о структуре ада, в частности на те, которые отразились в «Бо­жественной комедии» Данте.

Греческий подземный мир Аид (в римской мифологии — Оркус или Орк) расположен либо глубоко под землей, либо на крайнем западе и представлялся темной областью бестелесных Парообразных духов. Гомер описывал его как «ужасную обитель запустенья, которой страшатся сами боги»¹.

¹ Недаром тень Ахилла, вызванная Одиссеем из подземного мира, говорит* что лучше быть последним батраком на земле, чем иарем в царстве Аида.

Мрачные реки текут в Аиде, Там протекает все леденящая священная река Стикс, водами которой клянутся сами боги. Катят там свои волны Коцит и Ахеронт; души умерших оглашают своим стенанием, полным печали, их мрачные берега. В подземном царстве струятся и дающие забвение всего земного воды источни­ка Леты. Души умерших, хлебнувшие лишь один глоток из Леты, забывают о своей прошлой жизни (отсюда выражение: «кануло в Лету», то есть забыто навсегда).

По печальным полям царства Аида, заросшим бледными цветами дикого тюльпана асфодела, носятся бесплотные тени умерших. Они сетуют на свою безрадостную жизнь без света и без желаний. Тихо раздаются их стоны, едва уловимые, подоб­ные шелесту увядших листьев, гонимых осенним ветром. Нет никому возврата из этого царства печали. Трехголовый бессон­ный адский пес Кербер (Цербер) сторожит выход из Аида. С каждой из трех шей этого пса спадает вниз густая грива из страшных ядовитых змей. Вместо хвоста у Кербера растет свирепый дракон, который свивается в кольца, высовывает острое жало и шипит.

Через воды священного Стикса на ладье души умерших перевозит суровый старый Харон. Платой за перевоз служит мелкая медная монетка обол, которую вкладывали в рот умер­шему¹. Но ни за какие сокровища Харон не повезет ни одну душу обратно, туда, где ярко светит солнце жизни.

В персидском зороастризме ад расположен на крайнем се­вере, в глубинах земли. Это грязное, вонючее место, кишащее демонами. Там души проклятых, «последователей лжи», должны пребывать после смерти в мучениях и горе, пока не будет уничтожен сам Ариман, Владыка Мрака.

Подземный мир ацтеков — Миктлан являлся царством аб­солютной тьмы, управляемым ужасным владыкой мертвых Миктлантекутли. Его лицо закрывалось маской в форме чело­веческого черепа; черные кудрявые волосы были усеяны глаза­ми, подобными звездам, а из уха торчала человеческая кость. В ацтекской традиции судьба индивида после кончины предоп­ределялась не его поведением, а занимаемым положением и характером смерти. Те из умерших, которые не попадали ни з один из видов рая, подвергались в Миктлане ряду магических судилищ. Они должны были пройти через девять видов ада перед достижением последнего прибежища. Эти разновидности ада не следует рассматривать как места, куда грешники попада-

¹ Интересно, что этот древний обычай, пройдя через два тысячелетия хрис­тианства, все-таки кое-ще сохранился. Известный русский историк М. И. Пы-ляев свидетельствует: «В старину существовал еще остаток язычества, который, кажется, у некоторых купцов в Петербурге существует посейчас. В рот умершего кладут мелкие деньги, будто бы для издержек в дальней дороге».

ли для наказания, так как они считались необходимым промеж­уточным этапом в цикле творения. Сам космический процесс предопределял погружение всех созданий в материю и затем возвращение к свету и творцу.

В индуизме и буддизме области ада, подобно райским, являются не областями, где умершие остаются навеки, а просто переходными стадиями в цикле рождения, смерти и возрожде­ния. Однако пытки, переживаемые в этих преисподнях, столь же ужасные и изобретательные, как и в других традициях.

Еше одной повторяющейся темой в эсхатологической мифо­логии является Суд над мертвыми.

Согласно христианскому вероучению о посмертной судьбе души она продолжает жить после смерти и помнит все, что с ней было. В течение первых двух дней после смерти душа наслаждается относительной свободой и может вместе с находящимися при ней ангелами посещать на земле те места, которые ей дорога. Поэтому душа, любящая тело, скитается иногда около дома, в котором разлучилась с телом, иногда около гроба, в который положено тело, и таким образом проводит два дня как птица, ища себе гнездо. В третий же день Господь повелевает вознестись всякой христианской душе на небеса.

В это время (на третий день) душа проходит по пути к небу через легионы злых духов, которые преграждают ей путь и обвиняют в различных грехах. Это испытание называется «воз­душными мытарствами» души. В нашем понятии слово «мытар­ство» обычно связано с такими понятиями, как «скитание», «мучение». Однако это не совсем так. Вспомним евангельские притчи о мытарях. Кто такой «мытарь» — сборщик податей? В болгарском языке, сохранившем в отличие от русского го­раздо больше старославянских корней, «митница» означает таможню. Итак, мытарства души можно рассматривать как прохождение ею своеобразных таможенных кордонов на пути к небу. Согласно различным откровениям святых существует Двадцать таких препятствий, «мытарств», на каждом из которых испытывается тот или иной грех: празднословия; лжи; осуж­дения и клеветы; чревоугодия; лености; кражи; сребролюбия и скупости; лихоимства; неправды; зависти; гордости; гнева и ярости; зла на ближнего; убийства; чародейства; блуда; прелю­бодеяния; содомии; ересей; жестокосердия. Пройдя одно мы­тарство, душа приходит на следующее, и только пройдя успешно все их, может продолжить свой путь, не будучи немедленно

ввергнутой в ад.

Успешно пройдя через мытарства и поклонившись Богу, ду­ша еще на протяжении 37 дней посещает небесные обители и адские бездны, не зная, где она останется, и только на сороковой День назначается ей место до воскресения из мертвых. Согласно

откровению ангела преподобному Макарию Александрийскому особое церковное поминовение усопших на девятый день после смерти связано с тем, что до сего времени (с третьего по деся­тый день) душе показывали красоты рая и только после этого (с девятого по сороковой день) ей показывают мучения и ужасы ада. Поэтому, по православному христианскому канону, для под­держания души необходимо совершать поминания на третий, девятый и сороковой дни после смерти.

В преддверии вселенского Страшного суда, знаменующего конец света, воскресение из мертвых и окончательное и вечное осуждение грешников, в христианских догматах существует и определение частного суда, помещающего души до Страшного суда в ад или в рай.

Отсюда христианское искусство изобилует образами дьяво­лов и ангелов, сражающихся за душу умершего, а также изобра­жениями Страшного суда с праведниками, поднимающимися в небеса, и проклятыми, опускающимися в пасть ада.

В греческом царстве, до которого не доходят ни свет, ни радости, ни печали земной жизни, правит брат Зевса Аид (Плутон). Он сидит на золотом троне со своей женой Персефо-ной. Ему служат неумолимые богини мщения Эринии. Грозные, с бичами и змеями, преследуют они преступника, не давая ему ни минуты покоя и терзая его угрызениями совести.

У трона Аида сидят судьи царства умерших — Минос, Радамант и Эак. Сыновья Зевса и смертных женщин, будучи мудрыми правителями на Земле, после смерти сделались судья­ми загробного мира. Согласно Платону Эак судил европейцев, Радамант — азиатов, а Минос решал сомнительные случаи.

Здесь же, у трона Аида, находится бог смерти Танат с мечом в руках, в черном плаще, с громадными черными крыльями. Могильным холодом веют эти крылья, когда прилетает Танат к ложу умирающего, чтобы срезать своим мечом прядь волос с его головы и исторгнуть душу. Лишь единственному из смерт­ных, хитроумному царю Коринфа Сизифу, удалось обмануть Таната. Почувствовав приближение бога смерти, Сизиф ковар­но заковал его в оковы. Перестали тогда на земле умирать люди, нигде больше не совершались пышные похороны, перестали приносить жертвы богам подземного царства — нарушился на земле порядок, заведенный Зевсом. Тогда Громовержец послал к Сизифу могучего бога, войны Ареса, который освободил Таната из оков. Танат исторг душу Сизифа и отвел ее в царство теней, где она была осуждена вечно вкатывать на высокую крутую гору громадный камень, который никогда не удается закатить на вершину.

Рядом с Танатом в Аиде находятся и мрачные Керы. На своих крыльях носятся они, неистовые, по полю битвы. Керы ликуют,

видя, к^ак °Д^{ИН за} Другим падают сраженные герои; своими кроваво-красными губами припадают они к ранам, жадно пьют горячую кровь сраженных и вырывают из тела их души.

В исламе ангел смерти Израил (Азраил), один из четырех главных ангелов, знает судьбы людей, но не знает сроки кон­чины каждого. Когда этот срок наступает, с дерева, растущего у трона Аллаха, слетает листок с именем обреченного, после чего Израил в течение сорока дней должен разлучить душу и тело человека. Человек может различными способами сопро­тивляться Израилу, но тот всегда побеждает.

После этого два ангела — Мункар и Накир¹ — приходят в могилу испытать и допросить усопшего². Те, кого сочтут пра­выми, освежаются воздухом и благовониями, для них откры­ваются врата рая. Порочные же облекаются в одежды ада, и перед ними распахиваются двери преисподней. Их охватывают жара и тлетворные испарения; могила закрывается над ними, круша ребра. Они обречены пребывать там в муках вплоть до дня воскресения из мертвых. Мусульманская традиция описы­вает также Сират — мост над преисподней, «тоньше волоса и острее клинка», по которому должны пройти все отошедшие. Верные способны удержать равновесие и успешно миновать его, неверные же обязательно поскользнутся и упадут в адскую бездну.

Переход по мосту играет важную роль также и в зороастриз­ме. Божество по имени «праведный Рашну» взвешивает дурные и праведные дела умерших. После этого душа умершего прохо­дит особые испытания: она должна попытаться пересечь Син-вато Парату, или «Мост Разделения». Праведные легко перехо­дят по мосту к вечному блаженству, а грешников хватает демон Визарщ.

Самые ранние описания суда над мертвыми обнаружены в погребальных текстах, известных как «Египетская книга мерт­вых», датируемая приблизительно 2400 годом до нашей эры. Сцена суда, психостасис, происходит в Зале Двух Истин, или Зале Маат. Сердце умершего помещают на чашу точнейших весов, на другую кладут перо богини Маат, символ истины и справедливости. Весами управляет бог Анубис с головой шака­ла, а рядом бог мудрости и небесный писец Тот с головой ибиса записывает, подобно бесстрастному судье, приговор. Трехчлен­ное чудовище Амемет (крокодил — лев — гиппопотам), Пожи-

¹ Иногда их считают идентичными ангелам-хранителям, сопровождающим каждого человека, так как их имена упоминаются только в преданиях, в Коране не называются.

Поэтому могила у мусульман делается по возможности просторной, обычно с нишей в боковой стене или углублением на дне, чтобы умерший мог *сесть» при появлении этих двух ангелов смерти.

ратель Душ, стоит здесь же, готовый проглотить осужденного. Праведных Гор представляет Осирису, допускающему их к бла­гам своего царства.

В тибетском варианте сцены суда держатель истины и спра­ведливости называется Дхарма Раджа, «Царь Истины», либо Яма Раджа, «Царь Мертвых». На нем висят людские черепа, человеческая кожа и змея; в правой руке меч разделения, а в левой — зеркало кармы. Оно отражает каждый добрый или злой поступок усопшего, символизируемый белыми и черными кам­нями, помещенными на разные чаши весов. Из суда ведут шесть кармических путей, каждый — в свою локу (область, где умер­ший будет рожден заново в зависимости от добродетелей и проступков). Обычными наказаниями в различных преиспод-ниях нижнего мира являются пытки жарой и холодом, разруба­ние на куски, накалывание на древо с шипами, заливание расплавленного металла в отверстия тела или заключение в страшный ад Авичи, где виновные в страшных грехах подвер­гаются наказаниям в течение неисчислимых лет.