Моя кожа разрумянилась от мысли насколько это должно быть болезненно, но я пресекла эту мысль на корню. После всего, что перенесла, ожог не напугает меня.
Когда все было разложено, Кью развернулся ко мне, указывая на пол.
— Преклони колени.
Я сделала, как он просил, склоняясь на колени перед мужчиной, который владел моим сердцем и душой. Который являлся всецело моим господином. Со сосредоточенностью, что царила в его глазах, и плотно поджав губы, Кью поднял раскаленный прут, и, не раздумывая, резко прижал его к моей шее.
Опаляющий, жгучий жар заставил на мгновение помутиться мое видение, отвратительный звук шипения на коже практически заставил меня вырвать. Но затем это ощущение прошло, и Кью поставил прут обратно в огонь.
Не теряя ни минуты, он взял медицинские принадлежности и нанес антисептический крем, затем закрепил пластырь.
Я не смела смотреть ему в глаза в то время, когда он ухаживал за мной. Я могла чувствовать его сильное желание, непередаваемое счастье от того, что он только что сделал.
Я хотела увидеть. Я хотела посмотреть в зеркало и проверить, как он окончательно пометил меня, принадлежащей ему, но Кью поднялся на ноги и взял другой прут. Опускаясь на колени передо мной, он передал мне его за держатель. Я медленно поднялась на ноги.
Закусывая губу, я задрожала от мысли, что я причиню ему еще больше боли. Смогу ли я на самом деле сделать это? Моя собственная шея пульсировала от нестерпимого ощущения боли, опаляющей и пронзительной.
Сильными уверенными пальцами, Кью расстегнул белую рубашку. Как только он широко развел ее, открывая моему взгляду воробьев и колючую проволоку, провел пальцами на уровне своего сердца.
— Я принадлежу тебе, Тесс. Заклейми меня, чтобы ты тоже знала это.
Мой живот скрутило от мысли, что я нанесу ему ожог, но я напрягла свои мышцы и склонила под углом раскаленный знак чуть выше уровня его сердца.
Кью выпятил вперед грудь, стискивая кулаки, что покоились на бедрах.
— Резко и быстро, эсклава.
Я кивнула и прижгла. Знак выплавился на коже за считанные секунды. Едкий запах паленых волос заполнил комнату. Мгновение спустя я убрала прут, бросая ужасное клеймо обратно в огонь.
Кью застонал, когда поднялся на ноги, его рубашка повисла спереди, прилипая к обожженной коже. Я резко развернулась, чтобы взять крем и бинты, прежде чем поухаживать за Кью. Легким движением, сбрасывая с его плеч рубашку, я дернулась.
Он не отводил своих глаз от меня, в то время как я втирала охлаждающий бальзам в его рану. Дизайн метки был безупречный, каждая решетка глубоко отпечаталась на его коже; буква «Т» была выполнена женственным прописным курсивом.
Слезы непроизвольно катились, когда я заклеивала метку, прикрепляя к ней пластырь.
Он преподнес мне себя. Навечно.
Кью заключил меня в свои объятия.
— Я уже могу чувствовать тьму возрождающуюся к жизни. От осознания, что ты моя. Что ты по своей воле вновь преподнесла мне в дар свою боль, — он уткнулся носом в мои волосы, глубоко вдыхая. — Я думал, что утратил эту потребность. Потерял эту часть себя.
Мне не нужно было спрашивать, какую часть Кью потерял. Я всегда знала, что он жил с демонами в своей душе.
Кью двинулся, оттесняя меня спиной к кровати. Кровать больше не находилась на полу — она была выполнена в виде клетки уменьшенного размера. Свисающей с потолка на прутьях и цепях. Складки материала, окутывали пространство, словно идеальная ловушка — ловушка, которая сохранит нас в безопасности вместе.
— Я хочу тебя, — пробормотал Кью, его пальцы уже расстегивали крошечные пуговички на моей блузке. Все пробудилось к жизни. Я прильнула к нему, потираясь сосками о его костяшки.
Он вздохнул, опуская вниз чашечки моего бюстгальтера, покрывающие грудь.
Мои руки легли на его обнаженный торс, неспешно опускаясь к ремню. Он ожидал, пока я расстегну пряжку ремня, и вытащу его. Грудь Кью вздымалась и опадала, когда я взяла кожаный ремень в свою руку.
Его напряжение, настороженность достигли апогея, и я увидела мужчину, которого чуть не забила до смерти.
Кью, мой господин, хотел использовать свой ремень. И я хотела, чтобы он сделал это.
Со страстной мольбой в глазах и любовью, что взорвалась в моем сердце, я преподнесла ему ремень на вытянутых руках.
Глава 25
Я жажду видеть, как зарумянится твоя нежная кожа — исполосованная и в отметинах, она меня заводит,
я не могу сдержать это, ты выпускаешь меня на свободу...
Кью
Я не знаю, как долго смотрел на Тесс.
Она стояла там, держа ремень, предоставляя мне его с таким доверием в ее глазах, что последнее сомнение, с которым я жил, растворилось.
Прошлый я. Я, который знал и думал, что потерял ее навеки, вновь ожил. После многих недель жизни в такой сокрушительной дезориентации, я думал, что навсегда обречен жить без монстра внутри, наедине с самим собой.
Темные желания исчезли, забирая с этим все остальное. Это было похоже на то, как если бы монстр покинул меня, чтобы я погряз в печальном одиночестве.
Я вырвал ремень из ее рук. Вздрагивая всем телом, я пропустил кожаный ремень через пальцы. Тьма ожила, принося с собой рычание и животные позывы. Я должен был быть счастлив, что они оставили меня в покое. Но я обнаружил, что скучаю по этому. Я скучал по пониманию того, кем являлся. Мне не суждено было быть нормальным. Мне не суждено было быть... человеком.
Тесс вздрогнула, ее грудь приподнялась. Я сглотнул, сопротивляясь сильному желанию.
На протяжении трех недель, я избегал всех мыслей о сексе. Я не мог стерпеть мысли, чтобы быть рядом с Тесс, когда я больше не узнавал себя. Я утратил что-то основополагающее, когда Тесс украла у меня мое достоинство, мой контроль, власть.
Тесс ранила меня, и я потратил три недели в попытке исцелить себя.
Отсутствие связи с желаниями монстра позволило мне стать ближе к Тесс, чем мне представлялось возможным ранее. Я мог утешить ее без нужды стиснуть слишком сильно в своих объятиях, или позволять ей смеяться без того, чтобы опрокинуть ее на землю и трахнуть.
Отсутствие этих нужд позволило мне увидеть себя в другом свете. Я увидел, что могу быть нежным — забавно даже думать о таком — и я мог делать это, не принуждая себя.
Я предоставил Тесс пространство, чтобы она излечилась, и претерпела изменения от болезненно-больной до сильного человека, способного выжить. День за днем ее страсть и дух возвращались к жизни, и каждый раз, когда она становилась сильнее, мой зверь постепенно высовывался из своего укрытия, возвращаясь ко мне, отчасти напугано, отчасти нежеланно.
Мои глаза опустились к пластырю, который скрывал ее метку, и мой желудок скрутило от острого удовольствия. Я, наконец, понял, как сделать и монстра внутри меня и человека счастливыми, и это, кажется, работало. Одно осознание, что на Тесс находился явный знак того, что она принадлежит мне, помогало мне успокоить стремление наносить порезы на ее кожу и заставлять ее истекать кровью. Это подавляло переполняющую необходимость, позволяя мне дышать свободней, позволяя приручить себя.
С этого момента, я сделаю единственной целью в моей жизни создать новые воспоминания, похоронить прошлое, сохранить каждое счастливое воспоминание, которое мы с Тесс сможем создать.
Тесс задышала тяжелей, когда я сложил ремень в своих руках, щелкая кожей. Я посмотрел на нее, мой член стремительно стал жестче в моих джинсах.
— Ты уверена?
Когда-то я бы не дал ей выбора.
Мне было бы все равно на то, каков будет ее ответ.
Я бы сделал это, несмотря ни на что. Но теперь ее разрешение значило для меня больше, чем просто необходимость брать. Ее подчинение питало зверя больше, чем ее борьба.
Мы разрушили друг друга, и единственная возможность остаться цельными: сплести нас вместе, склеить рваные части, сшить наши души в одну.
Она кивнула.
Это было все, что мне было необходимо знать. Сжимая ее затылок, я приблизил ее к себе и поцеловал. Я вкладывал в поцелуй все, что чувствовал. В благодарность за то, что она позволила мне пометить ее, и в облегчении от того, что, наконец, вновь почувствовал себя прежним.
Она вцепилась в мою грудь, притягивая меня ближе. Я прижался сильнее, позволяя ей ощутить, как сильно я нуждался в ней.
Издавая стон, она подняла вверх ногу, закидывая ее неуверенно на мое бедро. Я подхватил ее под колено, поднимая выше, подталкивая обернуть две ноги вокруг моих бедер.
В то мгновение, когда Тесс заключила меня в плен между своих ног, она потерлась об меня, прижимая восхитительный, пленительный жар к моему члену.
Я прекратил целовать ее, чтобы опустить голову и прикусить ее шею — ту сторону, которую не подверг клеймлению.
— Кью. Пожалуйста. Я нуждаюсь в тебе.
Я планировал, чтобы это было неспешно и страстно, но необходимость быть ближе застигла меня врасплох. Мне необходимо было быть внутри нее. Прямо сейчас.
Расцепляя ее ноги, я бросил Тесс на кровать и расстегнул пуговицу на брюках. Тесс начала неистово извиваться, когда я стягивал их по ее ногам. Она избавилась от своей блузки, сбрасывая ее с кровати.
Я пристально смотрел на нее.
Она была одета в простое белое белье. Ее тело было худым по сравнению с прежними формами, но ее живучесть поставила меня, черт побери, на колени.
Когда я забрался на кровать, цепи, удерживающие ее, начали раскачиваться, заставляя нас покачиваться и наклоняться. Тесс подняла взгляд, смотря на балдахин, и я воспользовался моментом отвлечения, чтобы наклониться и обрушить свой рот на ее киску.
Ее бедра качнулись в тот момент, когда мое горячее дыхание коснулось ее плоти. Издавая крик, он скользнула пальцами в мои волосы, заключая меня в плен, прижимаясь сильнее, требуя.
Ее приказ сделал со мной две вещи. Прежде, если бы мне было сказано, что делать я бы разозлился. Теперь, я хотел подчиняться ей — ублажать ее и делать все, что, черт возьми, она скажет. Животное все еще рычало и хмурилось, испытывая желание заставить ее извиниться за то, что она повелевала мной, но я мог игнорировать это. Впервые в жизни я нашел равновесие.
Присаживаясь, я резко стянул ее трусики и вновь склонился. Ее вкус наполнил мою гребаную душу, когда я лизал неспешными и длительными прикосновениями языка.
— Кью. Черт возьми. Сильнее!
Я рассмеялся, когда Тесс выругалась и застонала. Наслаждаясь тем, что доставляю ей удовольствие, трахая ее языком, вытягивая из нее каждую каплю удовольствия и влаги.
Мой член изнывал от желания кончить. Я не притрагивался к себе с того самого времени, как в последний раз был с Тесс. У меня не было желания.
Но теперь я хотел. Бл*дь, как же я хотел.
С последним решительным прикосновением языка, я присел, избавляя себя от джинсов и боксеров одним рывком. Я хотел связать Тесс и использовать разные игрушки на ней. Я хотел, чтобы она кончала вновь и вновь, но сильная необходимость крепко стиснула меня за яйца, и все о чем я мог думать, как буду глубоко вдалбливаться в нее.
— Встань, — приказал я, присаживаясь на колени, с ремнем, что все еще находился в моей руке.
Тесс в тот же миг повиновалась, и я зарычал от удовольствия. В тот момент, когда она поднялась, я указал ей на своей член.
— Сядь на него.
Ее губы приоткрылись и она замешкалась. Моя рука дернулась вместе с ремнем. Я позволил всего на мгновение взять надо мной вверх животному. Я хлестнул ее по бедру кожаным ремнем, влюбляясь в нее вновь, когда она дернулась, а затем задрожала всем телом от удовольствия.
— Сядь на меня, Тесс. Или я буду тебя бить до того момента, пока ты это не сделаешь.
Она склонила голову, позволяя кудрям ниспадать на лицо.
— Я хочу испробовать тебя. Как ты меня.
Мысль о ее губах вокруг моего члена была чрезмерной для меня. Я все еще не простил ее за то, что она заставила меня испытать такой неистовый оргазм ранее. Качая головой, я потянулся к ней, усаживая ее на мои бедра.
— Не сегодня.
Тесс прикрыла глаза, когда я потянул ее опуститься на себя. Ее влажные складочки соприкоснулись с моим членом, скользя глубже, обхватывая меня этой, черт побери, приятной тьмой.
Я застонал, когда она опустилась ниже. Мой член набух от желания неистово толкнуть в нее.
В тот момент, когда она полностью насадила себя, я отвел запястье в сторону и ударил ее по пояснице ремнем.
Она задохнулась, когда ее внутренние мышцы стиснули меня сильнее глубоко внутри нее.
— Черт, сделай так еще раз, — прорычал я, нанося ей удар кожаным ремнем.
Та же самая реакция — внезапное соприкосновение ремня с ее кожей, и она неистово обхватила меня, поглощая своими сильными мышцами.
Я толкнулся один раз и Тесс, черт побери, взорвалась. Ее пальцы глубоко скользнули в мои волосы, когда она приподнималась и опускалась, трахая меня, в то время как содрогалась, покачивалась, открывалась.
Ее удовольствие буквально заставило меня утратить контроль. Я стиснул зубы, сражаясь с потребностью.
В то мгновение, когда она прекратила кончать, я сорвал пластырь с ее шеи. Она вздрогнула, но я пробормотал:
— Просто позволь мне смотреть, в то время как я буду любить тебя. Позволь мне знать, что ты моя.
Она кивнула, дергаясь от предыдущего толчка вокруг моего члена.
— Я собираюсь жестко трахнуть тебя. Я так чертовски сильно скучал по тебе, — я пристально уставился в ее глаза. — Тебе следовало подождать, когда я кончу. Теперь я должен убедиться, что ты кончишь еще раз.
Ее губы приоткрылись; она задрожала, когда я толкнулся бедрами вверх.
— Черт побери, как хорошо, — мои глаза впились в ее шею и я промурлыкал. Я, черт побери, промурлыкал от удовольствия, наблюдая за моей меткой выжженной на ее коже.
Пальцы Тесс возились с пластырем над моим сердцем, и я наслаждался вспышкой обладания в ее глазах, когда она посмотрела на метку.
— Ты принадлежишь мне, — прошептала она. Ее киска сильнее сжалась вокруг меня, и я старался сделать вдох.
— Les uns des autres (прим. пер. с фр.: Мы принадлежим друг другу ), — удерживая одну ладонь на ее бедре, я нанес ей удар ремнем, когда толкнулся вверх. Не слишком сильно, но и не слишком нежно.
— Боль и удовольствие, Тесс. Запомни.
Ее глаза затрепетав, закрылись, когда я подстроился под ритм: толчок, удар, толчок, удар. Она стонала с каждым покачиванием, хватая меня за яйца, ускоряя мой оргазм, пока он не наполнил каждую часть меня.
Мое сердце ускорило бег, и мне понравилось покалывающее ощущение от желания разрядки. Когда я больше не мог удерживать ритм, я отбросил в сторону ремень, и притянул Тесс ближе к себе. Ее грудь прижалась к моей груди, раздражая обожженную кожу. Смесь удовольствия и боли разрушила меня.
Я усилил скорость проникновения, пока Тесс покачивалась в моих руках. Мои глаза были прикованы к ее шее. Красная, отчетливая буква «Q», навсегда выжженная на ее коже, принесла мне разрядку только от одного взгляда.
Это чертовки идеальная женщина принадлежала мне. И теперь каждому будет известно это.
Мой оргазм взорвался, расходясь огромными волнами, наполняя ее с каждым толчком. Мои глаза закатились, когда я существовал только для того, чтобы глубоко кончать внутри нее.
— Бл*дь, эсклава. Прими это. Прими это все.
Тесс издала всхлип, когда я погладил ее клитор. Второй оргазм взорвался, выжимая все до последней капли, поглощая меня, пока я не рухнул в ее объятия.
Мои бедра содрогались мелкой дрожь от толчков, и я чувствовал покалывания в икрах, но мне было абсолютно по хрену, когда мой член находился глубоко в женщине, которою я боготворил, и когда моя сперма была размазана по ее телу.
Тесс подалась вперед, целуя меня с нежностью.
— Я люблю тебя, Квинси.
Моя спина напряглась. Обычно я ненавидел свое полное имя. Это имя принадлежало моему отцу. Имя, которое бы я предпочел забыть навсегда, но в этот момент, я любил его. Я любил то, что Тесс любила меня. Я любил то, что Тесс принимала меня.
Я любил ее чертовки сильно.
— Je t'aime, — я прошептал ей в ответ.
***
Спустя некоторое время, я был разбужен хныкающей Тесс в моих руках. Ее кошмары не ушли, и каждую ночь она просыпалась с криками, вонзая мне в сердце нож. Я хотел проникнуть в ее сны и перебить всех до последнего ублюдка, что истязали ее.
Целуя ее в лоб, я пробормотал:
— Tu es en sécurité. Avec moi (прим. пер. с фр.: Ты в безопасности. Со мной).
Когда она успокоилась, я привлек ее ближе к себе. Просовывая руку под подушку, я хотел достать кое-что, что я оставил там пару дней назад. Когда я создал дизайн железных прутов, я знал, что если Тесс позволит мне пометить себя чем-то настолько постоянным, тогда я пойду еще дальше, чтобы окончательно сделать ее своей.
С того момента, как я принял это решение, мои головные боли как по волшебству прошли. Как если бы весь стресс, которым жил, ушел прочь, давая мне знать, что я принял правильный выбор. Единственный выбор.
Я не собирался ждать дольше, чтобы связать мою жизнь с ней. Я бы ни за что не отпустил ее, и пришло время, чтобы остальная часть мира знала это.
Тесс пробормотала, открывая сонно глаза.
— Что ты делаешь?
Мягкий полумрак подчеркнул ее серо-голубые глаза, мерцая золотом в ее светлых волосах. Хотелось бы мне иметь камеру, чтобы запечатлеть ее безмятежную и неподвижную красоту. Она выглядела так хрупко, и я признавал два желания: первое, что хотел видеть, насколько она была бы хрупка, если бы я использовал плетку, и другое, в котором я хотел обернуть ее в воздушную оболочку и покрыть поцелуями.
Моя ладонь обернулась вокруг крошечной вещи, которую я спрятал под подушкой, и сел, поднимая вместе с собой Тесс.
Одеяло соскользнула с ее тела, обнажая идеальную грудь и розовые соски. В тот же миг мой член затвердел. Мне пришлось отвести взгляд в сторону, прежде чем я не набросился на нее и не забыл, что мне нужно сделать.
Тесс зевнула, встряхивая волосами.
Мой желудок сжался от нервов, принуждая меня изменить решение.
«Ты принимаешь правильное решение. Соберись, мужик».
— У меня есть еще один подарок для тебя.
Ее взгляд опустился на простынь, что лежала у меня между ног. Облизывая губы, она пробормотала:
— Второй подарок… это было бы замечательно.
Я рассмеялся, качая головой.
— Нет, ты маленькая секс-маньячка, мой член не относится к этому.
Она надулась, потянувшись вперед, чтобы схватить меня.
Легкое раздражение наполнило меня, и я отбросил ее руку в сторону. Черт побери, она не облегчала задачу.
Я покрутил подарок в своих пальцах, держа подальше от ее взгляда.
— Мне нужно, чтобы ты приняла и носила это точно так же, как и метку, которую я тебе сделал. Compris? (прим. пер. с фр.: Понятно?)
Она нахмурилась, но медленно кивнула.
Сейчас или никогда.
Я разжал кулак, протягивая руку к ней. На моей ладони лежало кольцо, дизайн которого я проработал до мельчайших деталей и заказал у местного ювелира.
Оно представляло все, кем я был. Всем чем, мы являлись. Всем, чем, я надеялся, мы станем.
В тот же день я отправился, чтобы забрать готовое изделие, я купил также пару голубей. В распоряжении счастливчиков был предоставлен целый вольер, но я планировал добавить еще, как только вернусь к работе, занимаясь тем, что мне удавалось лучше всего.
Тесс отпрянула от кольца, словно оно могло укусить ее. Я нахмурил лоб, когда достал его кончиками пальцев и проверил ювелирную работу. Он сделал все идеально: два соединяющихся крыла, образовывающие вместе круг. Каждое перышко было выполнено вручную до мельчайших деталей и инкрустировано бриллиантами. Золотое кольцо было более массивным, чтобы…
— Это для меня?
Ее глаза наполнились слезами, и я схватил ее за руку, прежде чем она успела бы выбежать прочь из комнаты. Она что, не хотела этого? Как она могла не принять кольцо, когда она позволила мне выжечь метку на своей коже?
Ярость глубоко осела в моем желудке, стягиваясь узлом от ощущения отказа.
Тесс не произнесла ни слова, когда я взял ее руку, надевая обручальное кольцо на ее палец — то, которое символизирует серьезность намерений и духовное единение.
Она восполняла мои человеческие качества. Я бы никогда не смог отпустить ее.
Единственная слезинка сорвалась с ее ресниц, когда она приблизила руку, чтобы рассмотреть украшение.
Потребовалось ужасная цепочка обстоятельств, чтобы свести нас вместе. Наши отношения были далеки от понятия «нормальные», наши потребности и образ жизни уникально отражали нас, но после всего, что мы преодолели — я хотел большего. Я больше никогда не хотел просыпаться без Тесс рядом со мной. Я хотел, чтобы она была со мной, когда я буду охотиться за ублюдками, вовлеченными в торговлю людьми, и убивать их. И наконец, я хотел обрести смелость, чтобы показать ей, что мне было необходимо для полного счастья.
С отчаянно стучащим сердцем, я проговорил:
— Veux-tu m'épouser? (прим. пер. с фр.: Ты выйдешь за меня?)
Она втянула вдох, затем бросилась в мои объятия, отчего мы рухнули на кровать, и ее губы обрушились на мои.
Я чувствовал счастливые соленые слезы и страсть.
Впервые я чувствовал себя цельным, невероятно счастливым и крайне наполненным.
— Тебе не нужно спрашивать меня. Мой ответ уже дан.
Я улыбнулся, накрывая ладонью ее подбородок.
— Теперь, когда оно на твоем пальце, мне следует сказать тебе, что в нем находится отслеживающее устройство. Я больше никогда не хочу, чтобы ты была вдали от меня.
Тесс рассмеялась.
— Считаю себя предупрежденной, — она поцеловала меня вновь, но я оттолкнул ее, отодвигаясь к краю кровати.
Она наблюдала, как я поднял джинсы и протянул ей руку.
— Собирайся. Мы уезжаем.
— Уезжаем?
Когда она не двинулась с места, я схватил ее за щиколотку и подтянул к краю кровати, заключая в ловушку своих рук. Тьма и свет, и каждая гребаная эмоция бурлила внутри меня; я не мог ждать больше ни минутой дольше.
— Мы собираемся пожениться.
Глаза Тесс широко распахнулись.
— Сейчас?
— Сейчас. Нет смысла ждать. — Я заключил ее в свои объятия. — Я хочу начать нашу совместную жизнь, Тесс.
Ее губы накрыли мои.
— Она уже началась.
Я поцеловал ее в ответ, заставляя проглотить мои слова.
— Твоя жизнь — моя. Моя жизнь — твоя. Я хочу, чтобы это все было официально.
— Это и так официально. Ты заклеймил меня, — она улыбнулась, прикасаясь к моему плечу.
— Это не официально, пока ты не предстанешь передо мной в белом платье, давая клятву подчиняться и служить мне до конца твоей жизни, — я шутил только отчасти. — Мне необходимо вручить тебе мою жизнь. Мне необходимо, чтобы ты стала моей женой.
Тесс кивнула.
— Я хочу видеть тебя в качестве моего мужа, отныне и навечно, пока смерть не разлучит нас.
КОНЕЦ
25.06.2018