Ник упал на койку и спросил в пространство:
– А как думаете, сколько времени будем летать?
– До орбиталки час, – прикинула Энджи. – Потом, смотря, когда наш почтарь стартует… ну, будем считать, что сразу. Еж, не знаешь, сколько до Майя лететь?
– Недолго. Дней шесть – самое большее. Только мы прилетим не на Майя, а на мобильный госпиталь. А сколько оттуда, это тайна великая есть. Ты куда-то боишься опоздать?
– Я Нет. Это Ники все время торопится – улыбнулась Энджи.
– Мне-то куда спешить? – возразил Ник – Нет. Но на мне куча подписок. Одна из которых предполагает, короче, что я надолго с Ацтека не имею права улетать. Не очень помню, что считается «долго», а что «недолго».
– Ничо себе. – Ники, ты не рассказывал! – Энджи даже на минуту забыла о своей меланхолии.
– Вообще, рассказывал. Немного.
Ник все-таки вскочил, отнял у Энджи кофейник, налил себе полную кружку. Понюхал, но пить не стал: горячо.
Еж закончил подключать один неопределяемый на взгляд прибор к другому такому же и тоже повернулся к Нику, давая понять, что и ему интересно, и не меньше, чем Анджеле.
Жертва всеобщего внимания развела руками, чуть не расплескав при этом кофе.
– Мне было шестнадцать. Я мечтал найти «Черепаху», любую, но лучше, конечно, синюю. Искал по планетарным сеткам Тесея, кому это тоже интересно. Собрал целую кучу документов по этой теме.
– Это что, незаконно? – приподняла брови Энджи.
– Незаконно не это. Незаконно тырить частный катер, на нем грабить законсервированный орбитальный комплекс… и… делать другие глупости, которые нормальный взрослый человек не сделает никогда. Я ведь далеко не сразу догадался, что происходит. Меня с моими «черепашьими» наработками нашел один, как мне тогда казалось, взрослый серьезный путешественник с опытом дальнего поиска. Предложил поучаствовать в разведке сектора на партнерских основаниях, в команде таких же «серьезных мужиков». Только надо было для начала доказать, что я готов на многое ради общей цели.
– Угон катера – это было испытание? – предположил Еж.
– Нет. Это была дурацкая самодеятельность. Испытанием было ограбление склада на законсервированной станции. Я только потом узнал, что «мужикам» нужен был птенец с незасвеченной мордой для разовой акции. На той станции были аварийные системы жизнеобеспечения, оружие, генераторы кислорода и прочие безумно нужные в космосе вещи.
– Так тебя поймали?
– На следующей акции. Мои «партнеры» убили человека. Оператора на станции переброски. Я слил в тамошнюю сеть точки нашего маршрута, так что на следующей харибде нас всех коллективно и повязали. Воот… и был у меня год работ на Майя, а потом – условная свобода в пределах Ацтека еще на четыре года. И конечно, никакой уже военной академии. Куча подписок о том, чего делать нельзя, и очень небольшие варианты того, что делать можно.
– Легко отделался! – Раздался из-за спины хрипловатый голос Француза.
– Знаю, – отозвался Ник и резко обернулся. И тут же застыл, забыв, что хотел добавить.
Дюран не зря так надолго занял душевую.
Нить беседы потерял не только он: Дюрана с первого взгляда было не узнать. Изменилась прическа: волосы острижены коротко и аккуратно. Исчезла щетина, отчего визуально изменилась даже линия подбородка. Собственно, знакомыми остались только глаза – темные, внимательные, спокойные.
А в целом перед ними стоял вполне цивилизованный человек, который вполне мог неузнанным гулять по Новому Касперу. От прежнего «почти Робинзона» не осталось следа.
Но при всем этом «незримая тень» продолжала его сопровождать, и Энджи сразу ее почувствовала.
– А вам идет такой стиль, – улыбнулась она.
Француз пожал плечами. Какая разница, как он выглядит, лишь бы не привлекать внимания в порту.
Потом подумал, что ребята его, наверное, и так считают ископаемым, и специально для Энджи пояснил:
– Придется пока из дому не выходить. Если полиция изменит снимок в сводке, провалим всю конспирацию.
Перелет
Утро еще не разгорелось, теплые лучи подсвечивали небо над кронами, теплый ветер гонял по площади небольшие клубы пыли.
Ник поминутно сверял время, в уме прокручивая действия Ежа. Вот он подъехал к терминалу. Вот зашел внутрь. Поднялся на второй этаж в зону телепортационных систем. Кабинки шестой орбитальной станции в дальнем от входа секторе. Напротив них зона ожидания с кафе и мягкими диванчиками, для любителей пообщаться в сетке. Ник даже смутно помнил линялые пальмы над теми диванчиками.
Вот Еж устраивается в кафе и заказывает себе завтрак… сейчас подключится к сетке космопорта, озвучит пароль связи с искином. Что он будет делать дальше – это уже какое-то киберпсихологическое шаманство, о котором сам он не имел никакого представления. Но, по словам Ежа, на шаманство уйдет с четверть часа – если Котя примет тот пароль доступа, который в прошлый раз дал ему дежурный по вокзалу.
Если нет – то полчаса.
А если его попытки проникнуть в систему заметят, то еще несколько часов не очень приятных разбирательств в кабинете у шефа Германа или каких-нибудь его коллег.
Они сидели с Дюраном в маленьком арендованном каре. Салон пах электричеством и очистителем. Если надеть маску, то запах так ощущаться не будет, но Ник маски не любил. На Ацтеке и так постоянно приходится их носить, и поэтому лица у жителей загорают неравномерно. Подбородки всегда светлей, чем лбы. Только сейчас ему пришло в голову, что именно поэтому местные фермеры охотно отращивают бороды и усы. Чтобы скрывать эту разницу.
– Спокойней, – напомнил ему Дюран. Сам он, кажется, вообще дремал, откинувшись в кресле. Впрочем, змея перед ударом тоже выглядит спокойной. И крок.
– Я спокоен. Вы помните, что у вас будет максимум десять минут для перехода?
– Да, помню.
– Вот и хорошо.
– Я вам всем благодарен за помощь, – так же почти безучастно сказал Дюран. – Но честное слово, дальше я могу сам.
Ник криво улыбнулся:
– Сидите уж… Хотя я не очень-то верю в успех, столько времени прошло.
– Я тоже. Одно но. Вы можете сейчас остановиться и все бросить, а я нет.
– Мы тоже не можем, – возразил Ник.
И не стал уточнять, что дело не в официальном запросе доктора Назарян. Чтобы сменить тему, он поделился новостью.
– Команда, к которой мы летим, сегодня нашла в горах целую группу выживших. Двенадцать человек. У них там лыжная база была с укрытием и запасами воды и пищи.
– Хорошо, – согласился Дюран и снова замолчал.
Ник решил, что ему тоже неплохо бы потренировать выдержку, и замолчал в ответ. А еще через пару минут в его сетку постучался Еж:
– Все, ребята. Котя вся готова и ждет. Я вышел из ее зоны, ваша очередь. Про десять минут помните? Забудьте. От силы минут семь. Там много народу, «Голиаф» большой груз привез, скоро будут спускать.
– Понятно. Эй, Дюран. Просыпаемся и погнали. На всю операцию – семь минут. Повезу в зоне порта очень быстро!
– Поехали, – не стал спорить Француз. Глаз он так и не открыл.
А Ник действительно поехал быстро. Насколько позволяли возможности не слишком мощной машинки, качество главной дороги и череда порожних грузовиков, мчащихся в сторону грузовой части порта.
Остановились перед главным входом, где как всегда транспорта было немного. С Ацтека редко кто улетает. А если кто-то и прилетает кроме переселенцев, то это обязательно или местный, у которого машина на крытой «долгой стоянке» или торговый агент, за которым кто-нибудь все равно приедет и сразу увезет.
Никита хотел еще раз спросить у Дюран, все ли действия и шаги он помнит… но посмотрев на его спокойный и уверенный вид, все же промолчал. Только что рукой махнул на прощание.
И Дюран – удивительное дело, – даже махнул в ответ. И даже улыбнулся вполне по-человечески. Ну, или это Нику просто показалось. Теперь оставалось ждать. У Француза в запасе около четырех минут. Если успеет, то Ник со спокойной совестью отправится обратно в Миссию, если нет… начнется тарарам и тогда надо будет мчаться обратно с удвоенной прытью, по пути обдумывая детали плана «б».
Француз хорошо запомнил предстоящий маршрут. Можно сказать, выучил его, как самую важную инструкцию. Единственное, что смущало – время. От входа до телепорта спокойным шагом идти две минуты, но это если не будет препятствий, и если кабинки будут работать. То есть в теории времени больше, чем нужно.
На практике все висело на волоске.
Проходя мимо стационарного биосканера он поднял руку, как будто бы давая сенсору возможность быстрее снять данные. На самом деле Котя уже «знала» что мимо датчика идет Еж. Жест предназначался потенциальным наблюдателям. Которых было много.
Грузчики, вошедшие перед ним, пошли дальше, через главный зал. Группа подростков – явно забежали сюда ради игровых зон – шумно обсидела диванчики под эскалатором. Француз на всякий случай эскалатор преодолел бегом.
Отчетливо услышал, что кто-то произносит имя «Алексей Бриг». Алексей Бриг – это Еж. Должно быть, кто-то знакомый сейчас пытается достучаться в сетевое пространство Ежа, обнаружив его чалку в зоне портовой сетки.
Повод поторопиться. Еще один биосканер и перед ним небольшой затор. Там мать с девочкой лет семи шумно улаживает что-то через сетевую связь.
Обойти. Почти бегом миновать первый и второй секторы телепортационных кабин. Добраться в нужный третий сектор. Вот они уже впереди – все четыре кабины. Огоньки над входами означают зеленую зону, путь свободен, осталось несколько шагов…
– Эй! – смутно знакомый громогласный голос за спиной. – Эй, стой! Жека, ты что ли?
Дюран замер на полушаге. Обернулся, чуть приподняв бровь.
Из кабинки второго сектора вышел невысокий полненький, но подтянутый мужчина лет за пятьдесят. Седые волосы торчали венчиком из-под капитанской фуражки, форменная рубашка обтянула живот, и будь иначе скроена, непременно в этом месте разошлась бы по шву.
Мужчина близоруко прищурился, вглядываясь. Дюран не стал ждать.
– Извините. Вы обознались. Я спешу, скоро мой рейс.
– Совсем слепой стал, – вздохнул мужчина. – Что делать – возраст. И на старуху бывает проруха. Приятель у меня был на вас похож. Немного. Еще раз простите.
Дюран кивнул и отвернулся. На старуху-то проруха, конечно, бывает. Но вот Сергеич этой старухой станет еще не скоро. Хорошо, что на этаже свет пригашен, а после телепортации люди часто испытывают дезориентацию в пространстве и головокружение. А иногда, если кабинки плохо настроены, еще и уши болят. Из-за разницы в давлении между точкой входа и точкой выхода.
Сергеич… Сергей Сергеич Соловьев по прозвищу Соловей когда-то служил на военной базе на Инки. А Дюран, которого тогда звали совсем иначе, проходил на той базе дополнительную переподготовку – по настоянию военного ведомства.
Сейчас бы кто сказал, он и сам бы не поверил.
Время, отведенное на гарантированный успех операции, подходило к концу. Француз зашел в кабинку и сразу ударил по панельке запуска. Чтобы и мысли не было все переиграть и вернуться назад. Нет уж, пусть полиция и кто там еще будет его искать… пусть все эти милые люди и дальше пока отстают на один шаг. На один шаг, но не более.
***
Никита подождал для верности еще десять минут, но тарарама не случилось. Порт и терминал жили своей жизнью. Кто-то входил, кто-то выходил.
Сетка Коти разродилась предупреждающим сообщением, что баржу с Голиафа примет платформа на четвертой разгрузочной площадке и что находиться в зоне возможного разбега гравитационного луча опасно для жизни. Потом чуть ниже появилась свежая информация о судах, прибывающих на орбитальные станции в ближайшее время. Дальше ждать было нечего, так что Ник отправился в обратный путь. И уже практически покинув сетку космопорта, получил запрос на контакт от Федора – Команда Голиафа и космокопы вместе с ней прибыли на планету.
Федор жизнерадостно сообщил, что они с капитаном сейчас поговорят с Рено о продлении контракта, «а потом я совершенно свободен».
Еж и обрадовался и огорчился, когда услышал эту новость. Он надеялся, что полиция ветки окажется на планете уже после их отлета на Майя. А теперь риск встретиться для разговора под запись сильно увеличился. Потому что копы сейчас начнут искать Дюрана и закономерно не найдут. И начнут проверять его недавние контакты, связи, разговоры… ну да, с судебным сканером проверять.
А все последние дни месье Жан вообще-то обитал у Ника в коттедже. Это нельзя игнорировать. Ник на всякий случай отметил в своем пространстве все запросы как неважные, а для настойчивых вывесил отметку «Не беспокоить, важная встреча». И на этом немного успокоился…
Но больше всего взволновалась Энджи. Ведь, если останется на планете, все разговоры с полицией лягут на нее. Хотя доктор Назарян и приняла как будто аргументы Анисимова всерьез, и обещала подумать над тем, чтобы включить девушку в состав экспедиции, обеспечивать сопровождение группе на орбите, Энджи до последнего боялась, что София Георгиевна передумает.
Ник не подал виду, что волнуется, и обещал встретить Федора у ворот Миссии. Правда, предупредил, что времени у них немного. В порт надо приехать за два часа до вылета.
Федор притащил бутылку коньяка и несколько банок космической еды – мясных консервов марсианского производства.
– Сергеич остался дела решать, – сказал он. – Так что у меня часа три свободной жизни. Пока они там друг на друга проорутся…
– Сергеич все тот же? – Улыбнулся Еж.
Когда они только познакомились, капитан «Голиафа» его ввел в легкий ступор в первую очередь своей громкостью и напористостью, а во вторую, что его речь лишь с большой натяжкой можно было бы назвать литературной. Впрочем, этот ругливый дядька оказался отличным профессионалом. А команда, состоящая из бортмеханика и навигатора, он же – дублирующий пилот, зачастую сама была повинна во вспышках капитанского гнева. В глаза капитана «Голиафа» звали Сергеич. А за глаза по фамилии, Соловей.
– А что ему будет? Он у нас несокрушим и непогрешим.
– А так же незаглушим…
Посиделка «на чемоданах» оказалась короткой, но непринужденной. Федя рассказал несколько свежих баек, притащенных с харибды у Минотавра, Еж и Ник вкратце поделились событиями, произошедшими на Ацтеке после того, как «Голиаф» от них улетел. Коньяк, подумав, даже открывать не стали – перед вылетом не дело. Да и Ренц обязательно заметит и проклюет об этом всем мозги. А вот консервы оказались крайне уместны: на столовую времени не оставалось.
И лишь под конец Ник позвал Федора отойти на разговор.
– Вы как обратно планируете? Через нас или…
– Да нет, прямо к харибде пойдем. Останется два барабана на Инки закинуть, взять у них какой-то военный груз – и назад.
Энджи непонимающе перевела взгляд с Феди на Ника, и тот пояснил:
– Это у летунов сленг такой. Барабан – один сегмент грузовой баржи. Они круглые, как барабан, вот и…
– А, да, я точно… я знаю.
Все мысли у нее уже были где-то в космосе.
– Пойдем, – Потянул Ник Федора к выходу. – Пойдем, пойдем…
На улице он сразу, без обиняков сказал:
– Мы сейчас летим на Майя. Но может так случиться… что кое-кому из нас придется убираться с этой самой Майя… скажем так, быстро и не оставляя следов.
– Вы опять во что-то встряли? – приподнял брови почти не удивившийся Федор. – Впрочем, я уже понял, что там, где Леха, спокойно не бывает. Это что же, ему придется сматываться?
Ник и сам не очень понял, что его беспокоило. То ли то, что Дюран окажется все-таки коварным негодяем и пиратом и с ними на Майя случиться что-то плохое… или что Дюран все-таки был условно честен в своих куцых признаниях, и тогда сматывать удочки с Майя так, чтобы никто не смог найти следов, придется уже ему.
– Да, есть такая возможность. А может, нам придется бежать оттуда всем троим. То есть, возможно, четверым. – Он вспомнил про Ренца, – Или даже пятерым. Сможешь что-нибудь придумать?
– Ну, ломать ради вас «Голиаф» я не стану, – серьезно предупредил Федор. – Но уж намекнуть, когда будем проходить маяки возле Майя, вот вообще не вопрос, смогу. А там решим, как вас подобрать. Все равно на госпиталь чалиться, воду им скидывать.
– О! Федор, ты гений. Значит, договорились, да?
Федор обреченно пожал плечами, предвидя, что это маленькое обещание может грозить большими неприятностями. И Соловей им с Максом все-таки «поотрывает бошки», как обещал.
– Кстати, напомнил Ник. – Ты как, на попутке или на транспорте? Если хочешь, мы тебя в порт подбросим. Все равно скоро ехать…
Федор оживился. До Миссии он добрался действительно автостопом. Так что предложение было как нельзя кстати.
Еж как раз закинул в кар свою сумку и собирался последовать за ней, как в его сетевое пространство постучал не кто иной, как сам шеф Герман. Начал без приветствий:
– Алексей, прибыли наши коллеги из полиции ветки. Вы не могли бы передать господину Дюрану, что через три часа он должен быть в Новом Каспере? Официальную повестку я перешлю в Миссию, но сами понимаете, явиться он обязан.
– Передам, – совершенно искренне ответил Еж. – С утра его не видел, но если встретимся, скажу, что вы его ждете.
– Вот и славно.
Еж встрепал волосы на затылке. Победителей, конечно, не судят, но это если только не поймают. А полиция ветки, это не ацтекские полупрофессионалы, прохлопавшие и нелегальное производство у себя под носом, и работорговцев, и кто знает, что еще.
– У нас три часа, – порадовал он Энджи и Ника, а для Федора пояснил: – до того момента, как космокопы приедут сюда с неудобными вопросами.
Ник прикинул, что если вылет – через два часа, а перелет до орбиты – еще час, то времени на то, чтобы скрыться уже может не хватить…
– Федь, – спросил он вкрадчиво, – а вы с капитаном, например, нас наверх не поднимите? Вот нас троих, снаряжение и доктора Ренца? Все равно же туда летите? Ренцу я скажу, чтобы поспешил.
– Нет-нет-нет! – не дал Федору ответить Еж. – Все должно идти, как запланировано. Иначе нас тупо снимут с рейса. Не, Федь, все нормально, доберемся сами.
– Ребята, – осторожно спросил Федор, – а вы уверены, что у вас не будет никаких проблем с законом?
– Будут, – Вздохнул Ник. – Знать бы еще, насколько серьезные…
***
Когда Ацтек только начали заселять, кем-то важным было принято стратегическое решение не строить здесь один орбитальный город, как, например, возле Майя, а остановиться на сети небольших технических станций, обеспечивающих жизнеспособность колонии в целом. Шестая висела на стационарной орбите в зоне уверенного контакта с телепортационной системой порта. С нее вниз по гравитационному лучу шли и большие грузы, и пассажиры внутренних рейсов проходили здесь таможню и имели возможность или пересесть на планетарное судно, или воспользоваться услугами телепорта.
Не имея возможности воспользоваться сеткой станции, Француз несколько минут просто сидел в кресле на обзорной галерее пассажирской ее части. Внизу желто-синий Ацтек красовался в лучах Ближнего. Можно было разглядеть спирали циклонов над океаном и горные массивы.
Потом ему пришло в голову, что если просто сидеть, то можно все-таки досидеться до очередного ареста. Надо действовать, и желательно – быстро, пока власти не поняли, где конкретно его искать.
Он зажмурился, вспоминая схему расположения швартовочных узлов станции. Для почтарей и малых транспортников здесь выделена особая зона, удобная с точки зрения логистики, но не слишком все-таки удобная, если топать туда ногами от телепортаторов. Большинство персонала и экипажи этих судов в главную часть станции не выбираются даже пообедать. У них есть свои кафе, а в сетке у них свои чалки.
Была бы хоть минимальная возможность пользоваться местными платежными системами, вопрос решился бы быстро: у шестой станции все-таки был метролифт, позволяющий быстро добираться до любого из трех ключевых секторов. Для людей, у которых нет биоимплантов, возможностей намного меньше. Как правило, это или маленькие дети или инвалиды, которые не путешествуют без сопровождения. Француз относил себя к другой категории инвалидов. Тех, которых вообще никуда выпускать нельзя, чтобы что-нибудь не разрушили и не сломали.
Пустынный светлый коридор под лентой метролифта опоясывает основной контур станции, и по нему рано или поздно он все равно придет, куда надо. Просто времени это займет значительно больше. Зато можно идти, никуда не торопясь, перебирать в уме события последних дней и формулировать мысли для сообщения, которое он собирался оставить и космокопам и своим добровольным помощникам.
И конечно, любоваться пейзажем за большим обзорным окном, тянущемся за стыком металлических ферм. Там Ацтек во всей красе и немного снизу и сбоку – Ближнее солнце.
Француз даже поймал себя на том, что нарочно замедляет шаги. Уж больно спокойно и тихо тут было…
Он за почти десять лет работы на Керенкуна, даже пару раз бывал в этом секторе. Правда, недолго. Хозяева прииска опасались отпускать на длинный поводок своего бессменного и крайне верного пилота. Особенно в последний год, после неудачной попытки бунта и казни Кайла…
Несколько наводящих вопросов, один разговор о погоде и два – о новых правилах прохождения таможни на харибде, и вот уже у Француза почти полная информация обо всех судах, что зашвартованы на этом узле. Он даже понял, на каком именно почтаре Еж с компанией отправится к Майя. Именно потому он выбрал борт, который выйдет в том же направлении, но за час до. Осталось только договориться с капитаном.
Это был катер чуть больше «Фотона», смешенного класса, с какими-то явно кустарными доработками на корпусе. Потратив несколько минут на разглядывание выбранного судна сквозь обзорное окно, Француз решил – подходит. Судно не новое, наверняка на этой линии работает давно. Называется «Иста-12», как сказал один из случайных знакомых.
– Капитана зовут Ивар… – пробормотал он себе под нос. – Раньше работал в приграничье, в зоне Тора…
Эта информация немного обнадеживала. Давала шанс, что капитан Ивар-как-его-там раньше не встречал Француза. Ни в одной из его прежних жизней.
Грузчики у разгрузочной платформы равнодушно сообщили, что капитан с четверть часа, как вернулся.
…И как все-таки хорошо, что у таких неновых кораблей всегда есть дубль-системы, пригодные для маленьких детей и инвалидов…
Капитан, не дослушав приветствие, открыл шлюз и сухо пригласил гостя подняться в салон.
– Мне сказали, вы идете к Майя.
– Не совсем. К орбитальной. А что, нужно груз закинуть?
– Вроде того. Закинуть нужно меня. Один нюанс – я на мели.
Капитан по-простому проверял игровую систему в пассажирском салоне. Вообще-то этим должны заниматься портовые службы. Но это если у компании есть лишние деньги на ерунду. У капитана «Исты-12» лишних денег, видимо, не было.
Он оторвался от своего увлекательного занятия и оценивающе посмотрел на Француза.
– А ты кто? – спросил он, – И что тебе надо на Майя?
Что-то капитана насторожило.
– Кто… так просто и не ответишь. Скажем так… у меня там остались родные. Мне очень надо туда попасть.
Но его слова капитана не успокоили, скорей наоборот. Он выпрямился, скрестил руки на груди.
– Без денег? Кого ты там собираешься искать? Все списки есть на всех чалках майянских спасательных служб. Надо – ищи там, заказывай связь и наводи справки.
– Капитан, – вздохнул Француз, – такое дело… после катастрофы, там, на Майя, мне вынужденно удалили сетевые импланты. Я не пользуюсь сетью и не могу соответственно никого найти этим способом. Пытался просить знакомых… но след теряется на одном из малых перевалочных пунктов.
Француз даже отвел в сторону волосы, показывая заметный шрам там, где раньше стоял имплант. Капитан немного расслабился. Сказал хмуро:
– Проверить бы тебя. Видишь ли, мужик, у меня принцип. Я не катаю мародеров. Ни за деньги, ни без. И что-то мне подсказывает, что ты к этой нехорошей социальной группе имеешь прямое отношение.
– Рад бы помочь, но мои биометрические данные вряд ли есть в здешней базе, а сетевой морды у меня физически быть не может…
И тут вдруг в голову Французу пришла одна интереснейшая догадка.
– Стоп, – оборвал он сам себя. – Стоп… капитан, а что вообще вас навело на мысль, что к вам могут обратиться мародеры? Кто-то уже обращался?
– С чего я должен с тобой откровенничать?
Капитан совершенно точно недавно имел дело с кем-то, в ком заподозрил черных копателей, стремящихся к месту катастрофы за поживой. Дюран осторожно предположил:
– Плотный такой, с виду добродушный довольно высокий человек с небольшими усами. Глаза темные, неопределенного цвета. Когда волнуется, сильно потеет. Мог быть в оранжевой рубашке или в чем-то таком же ярком… мог появиться на орбите около суток назад. Он к вам приходил до меня? Чего он хотел? Добраться на Майя? Предлагал любые деньги?
Если Вильямс нашел, на чем добраться к Майя, то он неминуемо опередит и Дюрана и Ежа с Ником.
– А ты чего так разволновался-то? Кстати, как тебя звать, а?
– Звать… – Француз усмехнулся.
Жана Дюрана знает весь Ацтек. Жеку Горцева – даже старые приятели сослепу не узнают.
– Евгений. Горцев. Разволновался… да. Так обращался к тебе это человек?
Говорил Француз тихо. С давних еще времен помнил, что если хочешь, чтобы тебя услышали, кричать совершенно не обязательно. А сейчас ему нужно было, чтобы капитан не только его услышал, а поверил.
Тихий голос успокаивает.
В теории.
Капитан помедлил, но кивнул.
– Да, похож. Действительно предлагал любые деньги, особенно если поторопимся с разгрузкой и вылетим раньше графика. Мне он не понравился, но морда у него была чистая, финансы тоже в порядке, как-то полицейские сканеры он прошел, иначе не разгуливал бы по станции, где заблагорассудится. Так что я свои соображения оставил при себе, но и в рейс брать его не стал. И тебя не возьму.
Последнюю реплику Француз решил пока проигнорировать.
– Он один был?
– Приходи сюда один. – Сощурился капитан, припоминая. – Но платить собирался за троих и за перевоз снаряжения. Вот это снаряжение меня и насторожило. Что за мужик-то?
Француз невесело усмехнулся.
– Сам же говоришь, мой подельник.
– Хочу услышать твою версию.
– Вильямс. Имени не знаю. Был агрономом на одной из ферм на Ацтеке. Между прочим, уважаемый гражданин Нового Каспера и член городского совета.
– Ничего на первый взгляд предосудительного, – поторопил капитан.
– Ничего, да. Одна мелочь. Он – один из хозяев нелегального промысла на Майя, убийца и… правильно ты догадался. Мародер. В планетарном розыске со вчерашнего дня, можешь проверить по полицейским чалкам с планеты.
– А если тебя пробью, что узнаю?
– Самое большее – нарушение судебной подписки. У меня нет снаряжения. На самом деле у меня вообще ничего нет. После эвакуации так и не разжился.
Капитан Ивар в большом сомнении покачал головой.
– Ладно, – сказал он. – Проверю. Если не врешь, возьму в рейс. Но не пассажиром: за пассажиров я отчитываюсь. Наймешься… ну хоть коком на кухню, что ли. Справишься?
– Попробую.
Француз устало потер лицо. Оставалось еще одно дело.
– Капитан!
– М?
– Мне нужно записать два сообщения. Голограммой.
– Здесь есть почтовая служба пакетных сообщений. Обратись к ним…
– Им деньги нужны.
– Ладно. Под присмотром моего бортмеханика. У тебя пятнадцать минут. Заодно проверишь, работает ли это старье. Можешь заняться прямо сейчас.
– Ладно. А не знаешь, договорился Вильямс с кем-нибудь? Я составлю весточку знакомым с Ацтека. Им будет интересно.
Капитан снова засомневался, говорить ли, а потом вдруг отчаянно махнул рукой:
– Катер «Джокер». Легкое грузовое судно класса «Кварк». Отстыковался… ну часов уже десять как. Куда конкретно они идут, не знаю, не спрашивал, позывной есть у диспетчера.
Француз подумал, что пока вопросов хватит… не стоит злить своего капитана. Хоть это и всего на один рейс. Но от одного, последнего вопроса, все же не удержался.
– А наш вылет когда?
– Вылет? Через сорок три минуты. Потому и говорю, что у тебя пятнадцать минут… уже тринадцать. И да, готовься, корабль старый, может качнуть.
«Что вы знаете о старых кораблях», – с сентиментальной нежностью вспомнил Француз свой «Фотон».
«И об очень старых кораблях»…
***
Ренц приятно удивился, увидев, что вся команда в полном составе прибыла не то что без опозданий, а с соблюдением всех неписаных портовых правил – за два часа до вылета.
Сам он в сопровождении доктора Назарян, Рено и еще нескольких представителей поселковой власти прибыл еще раньше. Он чувствовал ответственность за все происходящее, ибо был в команде самым старшим и опытным. И имел за плечами несколько реальных горячих точек. По сравнению с которыми Ацтек – просто курорт.
Когда появился кар, которым управлял Ники-рейнджер, он уже вовсю руководил погрузкой оборудования (София Георгиевна воспользовалась оказией и отправляла к соседней планете несколько ящиков приборов и расходников, которые здесь уже оказались не нужны и еще не скоро понадобятся).
Еще раз стучался шеф Герман, но Еж напомнил, что у них сегодня вылет, и вся команда была занята этим. А Ник, до которого через некоторое время тоже достучались, напомнил, что Миссия выделила Дюрану палатку в палаточном городке. И что он до сих пор может просто не знать о повестке.