качество, не исчерпывающееся тем, что он Седьмой День.
"И стали завершенными (вайехулу) небеса и земля и весь их строй
(ве-коль цваам)" (Б.2:1).
Слово "йехулу", которым открывается вторая глава Бытия, указывает, что
небеса и земля приведены к завершению, к назначенной целостности. "Коль
цваам" -- стройное единое целое, "все воинство", подчиняющееся Единому
Началу. Тот же корень "цав" связан с понятием "мицва" (заповедь). И жизнь
человеческая в некоторых местах Библии называется "цава" -- "служба"
человека на Земле; так, например, говорит Иов, ожидающий перемены своего
назначения. У человека на Земле есть свой "срок службы", который он в строю
и под Единым Началом должен пройти и получить "новое назначение".
"И завершил (вейахаль) Бог в День Седьмой свою работу (мелахто),
которую делал "
Все сотворенное и созданное в тот или иной День Творения продолжало
делаться, завершаться в последующие Дни. В Седьмой День такое самодвижение
после творения прекращено. Более того -- прервано. Некоторые духовные
сущности так и остались недоделанными в Мире. К такого рода "недоделкам"
относятся, например, и "космические духи", о которых охотно толкуют
современные неоязычники. В Седьмой День Бог завершил свою работу ("малаха"),
но не труд ("авода").
Слово "малаха" происходит от слова "малах", ангел, то есть посланец,
исполняющий поручение Пославшего его. Каждое слово Бога есть "малах" --
назначено Им к исполнению. "Малаха" есть сознательное делание по созиданию
нового во исполнение целенаправленной воли, задания, намерения. "Малаха" --
работа, но ее, в отличие от "авода", никак не характеризует количество
труда. Бог созидает без усилий. На Седьмой День Он привел ту работу, которую
Он делал, к назначенной Им целостности и совершил нечто, что в тексте Торы
определено словом "йишбот" и что на русский обычно переводят как "почил".
"Йишбот" (от корня "шабат") означает: поставить вещь на предназначенное
ей место. Это тот момент в работе, когда сделанное устанавливается на свое
место -- туда, где оно должно быть. Все сотворенное и созданное запущено и
имеет свой ход в условиях, когда уже не создаются новые законы, новые
принципы природного развития или новая реальность. Теперь есть лишь то, что
было сотворено и создано. И далее нет ничего нового под солнцем.
"...и остановил Бог в День Седьмой всю работу Свою, которую делал"
(Б.2:2).
Вот как? Если Он в День Седьмой "остановил" (йишбот) и "закончил"
(йахель), то, следовательно, Он в День этот что-то "делал"? Да, конечно: Он
ставил на место. Это и есть новое, свойственное Седьмому Дню качество работы
Творения. Но не только. Бог перестал созидать в Мире, прервал то, что делал,
но не то, что предстоит делать -- не прекратил работать со способным к
одухотворению человеком. Изменилось содержание и направление работы Бога.
Теперь Он дает работать Свою работу человеку. Сам работает с его свободой,
его душою и вместе с ней.
После шести Дней все в Мире поставлено в такое положение, в котором
может и должен состояться переворот -- от нисходящей ветви дуги Творения к
восходящей. В самом этом повороте и переводе Творения из одной рабочей
плоскости в другую, где начинается созидание иного рода -- характерная черта
и особое качество Божественного действия в Седьмой День. Перевод этот,
разумеется, совершается -- должен совершаться! -- в человеке и человеком как
партнером Бога и Его орудием. И одно из самых важных дел Господа в этот День
-- это приведение новых человеческих душ в этот Мир.
"И благословил (вейеварах) Бог Седьмой День и освятил (кадош), потому
что остановился (шабат) от всей созидательной работы (мелахто), которую
сотворил (бара) Бог, чтобы делать (лаасот)" (Б.2:3).
Итак, Бог "почил" в Седьмой День не для безделья, а "чтобы делать". Вот
для чего Он "освятил" Седьмой День, вернее сказать, выделил его из череды
первых шести Дней в отдельную сферу, вывел его за пределы их для
специфического служения Себе. Благословление, "браха", черпание из Источника
нужно для того, "чтобы делать". Благословляя Седьмой День, Бог дает
возможность и устанавливает необходимость продуктивного существования
человека в Седьмом Дне, когда должен совершиться переход к последним Дням
Творения. Этим Он ставит Седьмой День на служение Себе.
В книге Исход (Исх.31:17) сказано, что Господь в Седьмой День находится
в состоянии "вайинафаш", что не совсем точно переводится словами "покоился",
"отдохнул". "Йинафаш" восходит к "нефеш" (душа) и в употребленном тут
пассивном залоге означает "вернуться в себя, к своей душе". Смысл слова
"йинафаш" точнее выразить в понятии "перевести дух". Господь Бог перевел
дух, "чтобы делать" новое дело и делать по-новому. Поэтому-то в четвертом
стихе второй главы сразу же начинается рассказ об "эле толдот", о "грядущих
порождениях", о человеке в День Делания (бе-йом асот), то есть в Шестой и
Седьмой Дни вместе. С этого момента начинает действовать не только Бог,
Элоким, но и Господь -- Тот, Кто обновляет Мир, становит Бытие.
Господь Бог (`Гашем Элоким) переводит дух: Элоким, Бог остановил Свою
работу Творения, а `Гашем, Господь, начинает человеком Свою работу
Становления -- работу Пути ицавон. Пути Древа жизни, работу делания человека
и с человеком. Человек же в этот День, признавая законченность Творения и
возвращаясь к своей душе, тем самым становится сотрудником Господа.
Господь желает, чтобы люди сами делали работу Седьмого Дня и ставили на
передний план то, чего нет до человека, в шести Днях Творения, -- свое
отношение к Всевышнему и свою службу Ему на Земле.
В Седьмой День запущен процесс становления Пути Древа жизни, хранимого
керувами и мечом обращающимся. Этот долгий и трудный процесс начался с
изгнания Адама из Эдена и продолжается поныне.
VII. УРОКИ КАИНА
В процессе Творения, о котором повествует первая глава Книги Бытия,
действует Элоким, Бог. Во второй и третьей главах, с момента объявления
человеческой свободы и Пути человека, стал действовать `Гашем Элоким,
Господь Бог -- Тот, Кто ведет человека как такового, Кто управляет
человечеством. В четвертой же главе Всевышний взаимодействует с Каином, с
отдельной личностью. С Каина начались личные отношения человека и
Всевышнего. Здесь Он и проявляет Себя лично, как `Гашем, Господь. Если Адам
первых трех глав -- родовое имя человечества, то с четвертой главы Адам
становится, как и Каин, собственным именем конкретного человека. Смысл
библейской истории Каина раскрывается в личных, духовно-нравственных
отношениях с Господом.
"И Адам познал Хаву (Еву), свою жену, и зачала и родила Каина. И
сказала: я (ани) обрела ( канити) мужа (иш) с Господом" (Б.4:1).
Грамматика этого стиха на языке подлинника такова, что ясно: речь в нем
идет о произошедшем ранее, то есть до изгнания Адама из Эдена. Будучи в Саду
Эден, Хава сразу зачала и сразу же родила. Кого? -- Каина. Не сказано, что
ребенку дали имя Каин; он сам по сущности своей -- Каин. Обратите внимание:
Хава "и сказала", а не так, как во многих других местах, "потому, что
сказала". Хава увидела внутренним взором, что ребенок, который у нее родился
по своей сущности -- "Каин", "и сказала", что она обрела его с Господом.
В Торе немало мест, где и указано имя и дано объяснение имени. Но надо
знать, что имя объясняет себя само; когда же дается объяснение имени, то это
не грамматико-лингвистический комментарий его, а некоторое дополнительное
смысловое значение. Так, дочь фараона вынула корзинку с ребенком из воды и
дала ему имя Моше (Моисей), потому что "вычерпнула я его из воды". Но
"вычерпнутый" -- это не Моше, а, скажем, "Машуй". Имя же Моше означает
"вычерпывающий". По совместному смыслу Моше -- тот вычерпнутый, спасенный,
который должен вычерпать, стать спасителем других.
Понятие "канити" (приобрести себе, сделать своим) придает слову "каин"
объемный смысл. Это понятие восходит к понятию "кана" (обретать для
созидания, отстраивать на воздвигнутом основании), которое можно поставить
рядом с понятием "йибен". У Хавы родился ребенок, свершилось "творение через
рождение" и это-то Хава фиксирует, вызывающе провозглашая на весь Мир: "Я
обрела мужа (иш) с Господом". Не младенца, заметьте, а "мужа", сильного
человека. И обрела -- с Господом! Как гордо.
В рождении человека участвуют не только родители, но и Господь. В
рождении человека есть три составляющие: отцовское, материнское и данное
свыше. Хава в Эдене знала это вернее всякого земного человека. Но тем не
менее сочла именно себя главным действующим лицом. Она -- первая роженица,
предварительно не знавшая, что такое зачатие, беременность, роды. И вдруг,
произведя ребенка из своего чрева, Хава, пораженная случившимся, по
физиологической очевидности решила, что то, что она обрела из себя, она
обрела себе и своей силой. Это ее представление о сыне сказалось и на нем.
Первенец ее -- требующий себе и сетующий об утраченном. Имя "Каин" одного
происхождения с "кина", ревность.
"Каин" вернее всего перевести как "претендующий", человек претензии.
Хотя, конечно, претензии Каина не на пустом месте.
Каин есть гнездо ("кэн") всего дома Адама, то "основание", на котором
далее должно бы отстраиваться человечество. Именно Каину как основоположнику
человека на Земле Господь говорит об основополагающих положениях
человеческой жизни как таковой.
"И еще родила его брата, Гевеля (Авеля). И стал Гевель пастухом овец,
Каин же был работающим землю" (Б.4:2)
Гевелю, как и Каину, никто не давал имени. Что значит "Гевель"? Я
перевел бы это имя словом "бренность". Гевель -- это тот, чье существование
обрывается, не обязательно насильственно, но по самой своей природе. Кстати,
это то знаменитое слово в книге Коhелет (Екклезиаста), которое по-русски
переведено словом "суета". Гевель -- это не суета, а тщетность, бренность,
то, что рассеивается, как пар.
О Каине сказано вполне спокойно: был он земледелец. О брате же его -- с
каким-то особым значением: "И стал Гевель пастухом". Вспомним, что на
человека Богом наложено работать землю. То, что Гевель стал пастухом -- и
сам выбрал это занятие -- весьма неожиданно. Поэтому в тексте сначала
говорится о Гевеле, который вдруг стал пастухом, потом же--о Каине, который,
разумеется, возделывал землю. Уясним различие в роде занятий братьев и их
образе жизни.
Так уж устроено, что все силы земледельца уходят на возделывание почвы.
Работая на земле, отдавая ей всего себя и получая плоды своего труда от
земли, человек в душе удовлетворен тем, что это он как бы сделал их, он
"обрел себе". Это важное обстоятельство душевной жизни земледельца. Недаром
идолопоклонничество повсеместно господствовало среди земледельческих
народов.
Пастух ведет совсем другой образ жизни, у него иное душевное
удовлетворение от трудов и иная степень свободы. Он живет в одиночестве, в
созерцании, наедине с Природой, сам выбирает себе место. Для земледельца
животные суть средства труда, для пастуха они -- предмет труда и его друзья,
требующие от него душевной заботы и самоотдачи.
Конечно, задача человека -- работать землю (не превращаясь, однако, в
раба земли, о чем Всевышний особо заботится во многих местах Библии), но
духовных высот скорее всего можно достичь, будучи пастухом. Моше, Давид, все
праотцы -- пастухи.
"И было к концу дней, и принес Каин от плода земли приношение ("Минха")
Господу" (Б.4:3).
"К концу дней", то есть "к концу цикла дней", по окончании
земледельческого года, когда созрели плоды. Год завершен, и Каин принес
жертву Богу. Дело житейское.
Есть громогласная позиция в этом мире, которая утверждает, что само по
себе понятие жертвоприношения связано с идолопоклонством и есть некоторая
уступка единобожия идолопоклонству. Мы видим, что первенец Адама сам, по
изначальному побуждению сердца нес жертву Всевышнему. Оно и понятно. "Минха"
-- от корня "наха", ведущий, -- означает действие, которым признается
Ведущий и своя ведомость Им. Вот что хотели выразить и Каин и Гевель.
Гевель увидел, что делает его брат Каин и поспешил за ним.
"Гевель, и он тоже, принес от первенцев своего скота и от тука их"
(Б.4:4).
Жертва всегда выражает самого человека. Жертва -- это практическое ли,
символическое ли, мистическое ли самовыражение приносящего жертву. Смысл
жертвы не столько в том, что приносится, сколько в том, что готов
принести человек в жертву. Об этом мы вспомним, когда будем говорить о
жертвоприношении Ицхака (Исаака).
Каин несет жертву для удовлетворения своих религиозных нужд, но
приносит, что попадется, особенно не выбирая и так, словно это Господу нужна
его жертва. Наверняка у него есть практическая мысль: вот год кончился, я
сделал все сам, несу Тебе жертву, дабы Ты на будущий год не помешал мне. За
этим стоит всем хорошо знакомое жизнечувствование. Гевель же принес Господу
первенцев (слова, содержащие в себе значение "начатка", обычно употребляются
в смысле: "от начала до конца"), выражая этим, что Господь для него Начало
всего и что он приносит Ему всего себя. Жертва Гевеля не для Бога (как у
язычников), а для себя, для своего очищения и возвышения. Различие в
жертвоприношении очевидно. И каков результат?
"И обратился Господь к Гевелю и к его жертве". Обратился прежде к
Гевелю, к тому, что у него в сердце, а затем уже к жертве. Этот стих
показывает, что правильное направление движений сердца ("кавана") в
жертвоприношении было важно Господу всегда, начиная с самых первых времен
существования человека на Земле. Именно поэтому Он "не обратился к Каину и
его жертве".
"И загорелось Каину предельно, и пало его лицо" (Б.4:5). Каин --
первенец и основоположник. Он приносит жертву за всю семью -- это его право
и обязанность. Как основоположник он первым в человечестве устанавливает
институт жертвоприношения. Но Гевель увидел, что старший брат несет жертву
не с тем "служением сердца" и тогда -- "и он тоже" -- принес жертву сам. С
точки зрения Каина Гевель -- беззаконник и узурпатор, заслуживающий -- если
есть в Мире закон и справедливость! -- кары. Конечно, у Гевеля свои резоны.
Ведь Гевель сознательно заявляет себя на первородство. В духовном смысле
хотя бы. Гевель как бы лишает брата его уникального статуса в человечестве.
Понятно, как "загорелось Каину"! Ему кажется, что его лишили одному ему
принадлежащего достоинства, "и пало его лицо". Для него, ревнивца, это
трагедия.
Теперь мы подошли к стиху, который считается одним из самых трудных в
Торе. Давайте наберем глубокого дыхания и, хоть как-то, попытаемся
разобраться в нем. Господь Сам (и первым!) непосредственно и лично
обращается к отдельному человеку, и человек слышит Его. Таков тут уровень
близости человеческой личности и ее Создателя. Надо помнить и то, что
Господь обращается к первенцу и основоположнику Каину и впервые сообщает
нечто исключительно важное для всех нас. Слова Его не удается перевести
гладко.
"Почему же тебе стало досадно? И почему упало лицо твое? Ведь если
будешь хорошо "сет" (несение, вознесение) и если не будешь хорошо" -- вот
первая часть Его речи.
"У входа (ла-петах) хатат (условно -- "грех") лежит (ровец), к тебе
влечение его[9], а ты управляй (мешаль) им" (Б.4:7).
_______
[9]А не как в тенденциозных переводах: "к нему влечение
твое".
В Библии всегда, когда Всевышний спрашивает человека, то Он этим желает
вернуть его на истинный путь. Господь убеждает Каина не досадовать, не
падать духом, не ревновать к Гевелю. И объясняет, почему это не должно и что
надлежит Каину делать с собой в такой ситуации.
Уясним слова. "Петах" -- нечто открытое наверх. "Ровец" -- глагол
мужского рода: улегся, разлегся он (употребляется по отношению к скотине).
Особое значение имеет понятие "хатат". Этот "хатат", в отличие от Нахаша,
имеет чисто человеческую природу; он вошел в существование человека вместе с
изгнанием его из Эдена. "Хатат" это не столько общее понятие греха ("хет"),
сколько и результат греха, и его вместилище, и некоторая сущность, бытующая
отдельно, в своих границах, словно существо. Хатат может действовать и
бездействовать, стремиться и желать, внедряться и исходить, властвовать и
быть управляемым, влиять и испытывать влияние. Мудрецы перекидывают мост
между понятием "хатат" и понятием "сатан" (мужской род в иврите). Само слово
"хатат" -- женского рода, но здесь (и, кажется, единственный раз в Торе)
употреблено с глаголом мужского рода "ровец". Звучание и смысл стиха этим
усиливаются.
Нам важно понять, где в словах Господа Каину завершается условие
("если") и где надо поставить "то" -- следствие, утверждение. Рассмотрим
такой вариант: если ты делаешь хорошо, то лицо твое не падает, а возносится
вверх ("сет"); а вот если ты делаешь не хорошо, то у входа ("петах") улегся
грех ("хатат ровец"), его стремление -- к тебе, но ты им правь. Смысл тот,
что если ты возносишь (жертву) плохо, не с тем направлением сердца, то как
же ты хочешь, чтобы жертва твоя поднялась ко Мне, когда у самого входа
наверх разлегся хатат и закрывает вход. Если же делаешь (несешь жертву)
хорошо, то и жертва твоя -- "сет", поднимается, возносится ко Мне. Жертва
твоя нужна не Мне, а тебе -- в том числе и для воздействия на хатат, который
лежит у "входа".
Можно понять и иначе: делаешь ли ты хорошо, делаешь ли плохо--у входа
лежит хатат, к тебе влечение его, а твое дело -- одолеть его. Такой вариант
прочтения более соответствует синтаксису стиха. Хотя не следует понимать
так, что находящийся у входа хатат подстерегает, как дикий зверь, и
стремиться схватить тебя, заесть и уничтожить! Таково стандартное
представление о зле греха в человеческой душе, представление, которое не
соответствует тому, что нам сказано о хатат в Торе. Глагол "ровец" ни в коем
случае не значит "сторожить", "подстерегать" ("орэв"). В этой фразе ясно
слышно, что хатат лежит у входа не как голодный зверь, а как домашняя
скотина. Конечно, ты сам можешь открыть ему вход, и он уляжется в покоях
твоей души. Но это другое дело.
Бросается в глаза, что этот стих похож на другой стих, из предыдущей
главы, про Хаву: "к мужу твоему влечение твое, а он будет править тобою"
(Б., 3:16). Жена влечется к мужу телом и душой по любви. Он правит ею, но не
для того, чтобы подавить или уничтожить ее; муж ведет жену по жизни, выражая
при этом ее собственную сущность. То же и хатат, который лежит и ждет,
который влечется в душу человека, но не для ее погибели, а для того, чтобы
человек им правил. Хатат сам стремиться в душу человека, чтобы стать
ведомым, получить управление. Но в каком смысле?
Употребление слова "сет" в словах Господа свидетельствует о том, что
существует некоторая личная связь между человеком и Им. Человек способен
"нести" к Богу от души своей, "возносить" из себя к Нему. Показательно, что
слово "сет" употребляется в Торе и в значении "несуим", брака: муж "несет"
или "понес" жену. Использование этого слова в речи Господа к Каину дает
понять, что между Ним и человеческой личностью возможны брачные нити.
Вознесение жертвы -- одна из таких нитей. Жертва есть и выражение своей
ведомости (сущность духовного стремления женской души к мужу) и выражение
влечения души к Господу, ее любви к Богу.
Но у входа наверх лежит хатат -- будь ли это животная природа человека,
или его человекобожеская самостность, или иная темная душевная сила, или то,
что называется "иецер hа-ра", результат злого[10]. Идущей по Пути
жизни душе об этот хатат нельзя не споткнуться. Однако задача хатат не в
том, чтобы человек споткнулся и упал, а в том, чтобы он, споткнувшись "у
входа", обнаружил его и сделал с ним то, что названо словом "мешаль",
управляй. Это слово можно понять как перевод в другое место, "отсюда туда".
Человек должен управлять им в том смысле, что должен перевести хатат в
другое состояние, поставить его в душе так, чтобы он стал работать в ней,
был в ней ее рабочим препятствием. Падающий на человека (а не "падший")
ангел, "сатан", ставит человеку подножку и затем обвиняет его; но и он
желает, чтобы человек не споткнулся о то препятствие, которое он ему ставит.
_________
[10]Само слово "хатат" намекает на то, что это не "начало
зла", не то, что заложено изначально, а есть некий результат.
Хатат -- необходим на Пути Древа жизни. Хатат есть препятствие, важное
душе для свершения работы духовного восхождения, без которой не может
состояться "брак" между Господом и человеком.
Господь объясняет Каину ситуацию человеческой жизни после того, как его
родители ослушались Его, вкусили от запретного Древа и были изгнаны из Эдена
работать землю и добывать "хлеб", лехем. "Хлеб" не растет сам, его надо
сеять и взращивать. Это одна сторона человеческого жизнедействия на Пути. Но
есть и другая сторона, на которую и указывает Господь Каину. В
жизнепрохождение человека на Земле включен постоянно действующий фактор:
"ла-петах хатат ровец", у входа "грех" лежит. Хатат существует в человеке не
потому, что он подобно хлебным зернам высеивается самим человеком, а потому,
что он подобно сорнякам уже есть в той почве, куда высеивается "хлеб". Хатат
в качестве условия Пути жизни включен свыше, лежит у входа и влечется к
человеку. Такова созданная Господом ситуация Пути, в которой необходим
хатат, чтобы человеку работать им. Теперь задача твоя, разъясняет Господь
Каину, не только в том, чтобы добывать "хлеб" и приносить жертву Всевышнему,
но и в том, чтобы управлять хатат, который к тебе влечется. Вот тот
предметный урок, который Господь дает Каину в его взаимоотношениях с
"бренным" братом Гевелем.
Человек живет и проходит Путь Древа жизни вместе с хатат. И у каждого
из нас -- свой хатат. У Каина -- Каинов хатат: претенциозность, гневливость,
ревнивость, обиженность. Это чрезвычайно возбудимый и активный хатат,
особенно настойчиво стремящийся в душу. Как только Господь принял жертву
Гевеля, так хатат Каина ворвался в его душу, распалился в ней -- и "пало его
лицо". Хорошо бы так и держать хатат у входа, не пускать его в душу. Сыну
Хавы осуществить это чрезвычайно трудно, да и поздно -- хатат уже там. Что ж
теперь-то делать?
Господь, разумеется, может все, и люди вольны мечтать о том, чтобы Он
Сам изъял хатат из нашей жизни. Но ситуация жизни, в которую Он нас
поставил, не такова. И до и после греха Адама человек может и должен
исполнять свое назначение. Но исполняя на Земле, он должен знать, что в
течение его жизни неустранимо включен хатат. Что ж человеку делать с ним?
Подавить, уничтожить? Но как, скажите, Каину уничтожить свою самостную
природу, с которой, как это сразу же увидела его мать Хава, он родился на
свет? Каин -- не Каин без своей хатат. Самое большее, что человек может
сделать, это не распалять хатат в себе. Пусть бы хатат остался равен сам
себе, не набирал силу в душе. Такой хатат человек способен подчинить, но не
в смысле подавить. Само наличие хатат в душе предполагает необходимость
резкого усиления сил вознесения, восхождения человека. Вес хатат в душе
должен становиться все меньше и меньше, но не за счет самого по себе
изничтожения его, а как бы помимо него.
В распоряжении смертного и греховного человека на Земле остались все те
духовные силы, усилиями которых он должен был проходить свой Путь в Эдене.
Они и только они возносят человека по Пути Древа жизни. Правда, теперь в
человеке есть и другая составляющая -- темная сила хатат, которая тем не
менее неудержимо стремиться в душу, чтобы стать в ней ведомой. Две эти силы,
две эти стороны души можно сталкивать друг с другом, тратя драгоценные
ресурсы светлой стороны на подавление темной. А можно и не трогать хатат (в
общем случае: самостно-животную сущность человека) и задействовать светлые
силы души только по прямому их назначению -- для духовного роста, на
Путепрохождение. Хатат сам уменьшается пропорционально степени одухотворения
души. Так что Каину следует перенести центр тяжести своей души с хатат, в
полной власти которого оказалась душа первенца человечества, на духовные
силы вознесения ("сет") и этим поставить свой хатат в подчиненное и
малозначимое положение. Иначе -- беда.
Отметим еще раз одно обстоятельство. Лингвистический анализ текста
показывает, что Господь "обратился к Гевелю" не навсегда, а на этот раз, на
один этот час, в одном конкретном случае. Вспомним и о том, что Гевель по
сущности человек бренный, не твердо укорененный в земной реальности. Так что
личные отношения между Каином и Господом только-только начались и далеко не
исчерпаны этим случаем. У Каина явно неадекватная реакция на случившееся.
Эпизод он принял за трагедию всей своей жизни. Отсюда: "Почему упало лицо
твое?"
Впрочем, слова Господа Каину мы пытаемся понять только в сюжете
библейского рассказа о неудачном жертвоприношении Каина и убийстве им брата.
Эти же слова Господа можно попытаться понять в общем контексте повествования
о том, как Адам был изгнан из Эдена и как был проклят его сын Каин. Это
взаимосвязанные события и обзорное осмысление их должно основываться на
целостном понимании всех первых четырех глав Торы. Но хорошо бы слышать в
словах Господа еще один аспект.
Как глазами посмотреть на "сет", на духовное вознесение или несение, о
котором мы столько говорим? Как руками потрогать "хатат"? Как представить,
что он "ровец", разлегся? Все эти понятия из другого плана реальности.
Разбираемый стих Торы так темен и труден оттого, что в нем говорится о
вещах, нашему земному разумению невнятных. И в то же время этот мистический
аспект неотчленим как от событийного, так и от судьбоносного повествования