а на Земле. В отличие от Эдена Земля есть то место, где идут волны оживления
и умирания, где может происходить разъединение души с телом, превращающимся
в прах. Именно на Земле оказывается, что человек -- "как прах".
Возвратившись на Землю, из которой он взят, человек идет путем всей
природной плоти, через умирание и смерть, в обезличенность праха.
Однако, не сказано -- ты "пойдешь" (телех) в прах. Сказано -- и в прах
"вернешься" (ташув). По авторитетному мнению р. Шимон бар Йохая (II век
н.э.), написавшего основной кабалистический труд "Зоhар", тут дан важный
намек. Логика 19 стиха не та, что, раз ты был сотворен из праха, то и
станешь прахом (в чем тут глубина смысла?), а та, что как ты был сотворен из
праха, так ты и будешь перетворен из праха. Земля -- место возвращения
человека в прах для перетворения, оживления после смерти. Тут работает все
та же модель зерна, умирающего в почве и дающего жизнь новому ростку.
Разумеется, это новый акт Творения. Но творения через рождение, как в Эдене?
Или творение через ицавон, на Земле?
"И назвал человек имя своей жены Хава потому, что она стала (hайта)
мать (эм) всего живого (коль хай)" (Б.3:20).
Слово "эм" (мать) и слово "им" (если) на иврите пишутся одинаково. "Эм"
-- это то условие, без которого ничего совершиться не может, та кондиция в
Творении, благодаря которой только и может возникнуть то, что должно
возникнуть. По духовному назначению женщина как была, так и остается
существом высшего порядка. С нее Творение в Саду Эдена должно было перейти в
совершенно новое качество -- творение через рождение, йибен. Но "иша"
(женщина, жена) еще в той же линии Творения, что и "иш" (мужчина, муж). Мать
|
|
же, "эм", -- иная стадия духовного развития "иша". "Эм" -- в новой ветви
Творения: от Земли к Небу. Это положение подтверждается и словом "hайта".
Слово "hайта" всегда означает некоторое становление и отсылает к
прошедшему; "hайта" -- то, что "сталось". Если "иша" -- "человек рождающий"
в потенции, то "эм" -- человек рожающий (или родивший) актуально. "Эм" есть
состоявшаяся, "ставшая иша" -- жена, ставшая (становящаяся) матерью. Как
видим, творение через рождение не снимается, а напротив, утверждается.
Человек возвращен на Землю, чтобы самому перетвориться через страдание
(ицавон) и быть перетворенным через смерть и рождение.
Имя "Хава" значит "передающая жизнь". В земных условиях смертности
"иша" передает жизнь из поколения в поколения, становится матерью живого,
Хавой. Нить земной жизни держится благодаря матери, эм. Это-то и понял Адам.
Хава -- последнее имя, которое он дал в Саду Эдена.
"И сделал Господь Бог Адаму и его жене платья кожаные (кутнот ор) и
одел их" (Б.3:21).
Спрашивается: откуда взялась кожа? Убивать животных было нельзя, да и
все происходит в Эдене. Может быть речь идет тут не о шкуре, а о шерсти
животных? Есть и такое мнение. А вот мидраш рассказывает, что кожаные
платья, в которые Он одел людей, есть та кожа, которая покрывает
человеческое тело. Раньше была создана плоть, "басар", теперь для нужд
земного существования плоть одета в кожу, "ор".
Но есть еще и иные объяснения, основанные на том, что в Эдене, где
|
|
действуют духовные сущности, все наши слова имеют особый смысл.
Когда слово "ор" написано буквами "айн" и "рейш", то оно означает
"кожа"; когда же слово "ор" написано буквами "алеф" и "рейш", то оно
означает "свет". "Кожа" и "свет" на иврите соотносимы. Свет Первого Дня
Творения -- "Кожа" Бога, в которую Он одел Себя.
Одеть в "кожу" человека, находящегося в Эдене, значит обеспечить ему
духовную защиту, которая, невидимому, не нужна была ему до греха Адама.
Человек в Саду четко слышал Голос Бога религиозным слухом. Через этот канал
все научения Бога давались ему непосредственно в сердце. И вот его
религиозный слух ослаб, человек стал плохо слышать Голос Бога, утратил силу
непроизвольного слушания Его. Чтобы слушать в день сокрытия, людям
необходима особая сосредоточенность для специального усилия обращения души к
Богу -- молитва. Но и этого мало.
Теперь человек в состоянии слышать Его только в редкие моменты
откровения. Этого явно недостаточно для жизнепрохождения. И потому он должен
теперь получить Голос Бога, Его научения и призывы, так, чтобы ими можно
было пользоваться везде и всегда, -- зафиксированными в слове, в записи, "на
коже".
Кожа, "ор", необходима человеку, утратившему абсолютный религиозный
слух. Ему нужно Путенаставление на коже. И одетый в кожу человек готов
получить Свет ("ор") Научения, обеспечивающие его жизнь, его Путь, его
исполнение Воли Бога.
Питание хлебом, "лехем", нужно отвоевать себе. Это один вид питания
тела и души человека. Но есть и другой вид духовного питания -- из уст Его.
|
|
Такое питание из уст Бога мы и называем Его Голосом, Его Научением, Его
Торой.
Целостность Торы -- в видимом (написанном) и слышимом; она состоит из
видимого и слышимого. Тора -- те Речения "голосом великим" (Втор.5:19),
которые Он написал. Для Моше (Моисея) "слышание" -- Тора на письме,
на коже. Ее он должен был услышать. Нам же -- "слышать и делать". Видимая
Тора есть для нас Тора, лишенная голоса, в нее нужно вдохнуть голос и
"слышимость" (что по-еврейски значит и "смысл"), чтобы она зазвучала и стала
доступна слуху и пониманию. Тора -- Голос Бога, ставший видимой реальностью.
Занимаясь Торой, даже всякий раз прочитывая ее, мы видимые слова превращаем
в слышимое.
Разделение это прослеживается на всех уровнях. Буквы, написанные в Торе
-- лишь согласные, то есть звуки произносимые не голосом, а различными
преградами воздуху во рту. Гласные, то есть собственно звуки голоса, в Торе
не пишутся, они не принадлежат письменной Торе. Следующий уровень "устности"
-- интонация Торы, свойственный ей напев, создающий чтение фразы, связи и
разделения слов, логические ударения стиха и специфическую мелодическую
окраску каждого слова. Но есть и еще уровень -- то "слышание", понимание
Торы, передаваемое из уст в уста.
Слушание Торы есть не изучение и не запоминание, это только начало, но
обращение Торы в реальность жизни -- обращение Путенаставления в Путь. Мы
посланы сюда на труд. Нам вменено в обязанность постоянное духовное
напряжение. Но не вообще любая духовная работа, а именно, в первую
очередь, напряжение духовной способности слуха. Напряжение слушания как
таковое: слушание того твоего голоса, который не перестает звучать в
душе, того родничка, который пульсирует на ее дне. Слушание голоса Неба,
идущего с Синая и записанного Торой. Нравственная открытость обличению.
Открытость разума мудрости.
Но вопрос не в открытости слуха только, но в самой интенсивности
поиска Путенаставления, дело в силе внимания и в глубине приятия.
Дело в установлении приоритетов: жизнь должна сосредоточиться на решении
духовных вопросов, все силы, все повороты и ситуации жизни использоваться
для этого. Работа должна идти на пределе твоих возможностей. В ту
силу, которая тебе доступна, и не важно тебе, каково абсолютное
значение твоего труда. Не тебе мерить результат.
Что же на тебе? Слушать -- всем существом. Спрашивать -- на максимально
возможной для тебя глубине. Существенно не количество, не конечный
результат, а постоянство напряжения слушания.
Мы знаем, что человек сотворен "как подобие" Богу. И обязан
уподобляться Ему. Принцип "ки-дмутену" предполагает научение человека Богом.
Человек должен понимать, чему учит его то или иное записанное в Торе
действие Господа Бога. Так, если Он "одел человека", то чему это учит нас?
После греха Адама человек стал самостью -- стал сам по себе. Он желает
"себе" и делает "себе", для себя бьется в жизни, в поте лица добывая
пропитание себе и своим. Как же он должен жить в этой земной жизни? Господь
Бог дает ему предметный урок, показывая ему, как он, став самостью, должен
вести себя в новой ситуации его жизни.
В Саду Эдена Адам и Хава вместе служили Богу. Ни тот, ни другой не был
сам по себе. У людей в Эдене не было необходимости и душевной потребности
направленно служить друг другу. Вопрос добра для другого вообще не
стоял перед ними. Но потом люди стали самостями, душевно отделенными друг от
друга, желающими блага себе и входящими в самые разнообразные отношения
добра и зла друг с другом. Как людям быть в единении, когда они самостные?
Вот вопрос. И Господь Бог показывает, как следует им использовать их чувство
самостности, как следует им обращаться со свой самостью в новых условиях
существования.
Когда человек делает себе и для себя, то он всегда путается в добре,
которое сплошь и рядом оказывается мнимым. Но когда это же самое ты делаешь
другому, то это всегда оказывается "тов", добро. Коли ты стал самостью --
"себе" и для себя -- так используй само это стремление "себе", но для
другого! Все дело в этом. Одевая нагих, Господь Бог дает людям пример
бескорыстного давания, учит их делать добро другому. К тому же, одев
человека, Господь тем самым ответил на его страх перед Ним и на его стыд за
низменность в себе.
Все это происходило на исходе Шестого Дня, в заключение которого
сказано: "тов меод", хорошо вполне. Но как же так?! Ведь человек пал, стал
греховным, смертным, способным на зло? И все равно: "хорошо вполне"?
Начинается другой Путь, не тот, что в Саду Эдена. Тем не менее, это есть
Путь, ведущий к исполнению Замысла Того, Кто установил его. На этом Пути
человек, желая добра себе, должен использовать это желание для того, чтобы
делать добро другому -- как себе. И тогда: "тов меод".
Буква "гимел" -- символ ходьбы; за ней в алфавите следует буква
"далет", которая одиноко стоит на одной ножке, отвернувшись от "гимел". И
"гимел" идет к "далет", чтобы отдать ей свою ножку, а когда это происходит,
то появляется следующая по алфавиту буква "хей" -- символ нашего Мира и
вечной женственности. Люди должны быть в состоянии единства и каждый человек
призван к деланию доброго, милостивого, любовного. Этим закладываются новые
основания существования, существования человека на Земле
"Вот человек стал (hая) как один (ке эхад) от нас (или: от него --
мимэну) в познании добра и зла... "
Слово "мимэну" мы много раз встречали. Везде в тексте оно означало "от
него". Но вполне может означать и "от нас". К этому месту есть древний,
ставший традиционным комментарий, по которому тут сказано "от нас" -- от
Бога и ангелов служения. Этим подчеркивается порочная самодостаточность
самостного человека.
И вместе с тем человек как-то сопоставляется в знании добра и зла с Ним
и с ними. Один из учеников равви Акивы, звали его Папос, стал учить перед
великим мудрецом такому комментарию. Но прервал его Акива выразительным
словом:
"-- Будет тебе, Папос!"
Знание добра и зла человеком и знание добра и зла Богом и Его ангелами
несопоставимо ни по сущности, ни по качеству. "Но тогда растолкуй же ты нам
это место", -- попросили ученики Акиву.
И ответил он. Перед человеком в Саду Эдена было поставлено два Пути:
Путь жизни и Путь смертности. И вот он стал как один из этих двух Путей, hая
ке ахад мимену. Он выбрал себе Путь -- Путь смертности.
В толковании равви Акивы слово "эхад" (один, един) заменяется на "ахад"
(один из двух). Этого недостатка нет в толковании РаШИ, который видит смысл
стиха в том, что как Бог наверху един, так и человек внизу стал
единственным, уникальным по знанию добра и зла. Но и толкование РаШИ не
полностью укладывается в синтаксис и логику стиха, где подчеркивается именно
"от" чего-то.
Если слово "мимэну" прочесть иначе, то получится "мимено" -- как один
"от себя самого", один в своем роде, сделав свой выбор. Человек нес в себе и
тот и другой Путь и теперь определился, стал как единый Путь, на котором
познается добро и зло. На Пути смертности есть зло, "ра", и хочешь или не
хочешь, а приходится определять доброе и злое, -- пусть даже злое как доброе
и доброе как злое.
До сих пор мы подчеркивали лишь отрицательные последствия греха Адама.
Но ведь Адам, как мы уже говорили, был прав, считая, что принятие внутрь
себя добра и зла и способность его познавания дает человеку качественно
новые возможности для духовной работы -- не как накопления знаний, умений,
истин, а как приращение духовного опыта жизни. Да и разделение на верхнюю и
нижнюю душу создает внутреннее напряжение, необходимое для Путепрохождения.
Добавим, что вместо эденской разделенности соположенных души и тела теперь
образовалось единое слитное существо. Земной человек -- целостное
телесно-духовное существо, готовое производить труд все большего и большего
обучения, опытного отбора и узнания душою добра и зла -- проходить Путь,
который он выбрал.
"...и теперь (ве ата) как бы ни (пэн) протянул руку (йишлах ядо) и
возьмет так же от Древа жизни, и съест -- и живой до века (ва-хай ле-олам)"
(Б.3:22).
Загадочные слова. Что значит "пэн", "как бы ни"? Что значит "ва-хай
ле-олам"? Почему нельзя просто дать Адаму заповедь, повелевающую не есть от
этого Древа? Раньше в такой заповеди не было необходимости: его ничего не
толкало к Древу жизни, да и не было у него способности найти в Саду Древо
жизни. Но вот ситуация изменилась: он уже может "протянуть руку",
нарушить заповедь, если таковая была бы дана ему, и взять от Древа жизни. И
что тогда? Ясно только: в новых условиях существования человек способен
"протянуть руку", а это будет во вред.
Есть одно замечательное толкование, по которому рассматриваемая фраза
разрывается надвое после слов "йишлах ядо", означающих своевольное действие.
Образованная таким способом первая половина фразы выражает опасение: "Как бы
Адам теперь ни взял то, что ему не положено, что несет ему гибель". Вторая
же половина фразы -- спасение от своеволия: "Так пусть же он возьмет от
Древа жизни, и съест, и живет до века". Богу, по такому толкованию, нужно,
чтобы человек съел от Древа жизни, -- именно для этого человек и высылается
из Сада...
Слово "олам" не означает механическую вечность как бесконечное
количество моментов времени. "Олам" -- это исчезающая из поля видения
временная граница, к которой направлено развитие. По-русски это слово
правильно перевести не словом "вечно", а словом "Век". В языке еврейских
мудрецов "олам" означает Мир как целостность. Подходит к концу нынешний
Олам, истекает его срок, наступает следующий Олам, другой Мир, другой Век.
Напомню, что человек создан на срок, по истечении которого все наши вопросы
о продолжительности жизни становятся бессодержательными. В этом смысле Адам
"бессмертен", но не "вечен".
Нужно сказать, что в словах "ва-хай ле-олам" слово "хай" -- не глагол
"жить" (как обычно переводят), а прилагательное "живой". Съев от Древа
жизни, человек будет "живой до Века" -- до того срока, до которого он
изначально назначен быть живым.
Адам уже начал Путь смертности и не может непрерывно "жить" до конца
Олам. Иначе в Мире утвердится зло, прочность которого только и разрушается
прерывностью существования человека. Отмеренный человеку срок жизни, вообще
говоря, обратно пропорционален его страсти плодить зло. В допотопные времена
естественный возраст человеческой жизни был установлен в 600 лет, затем он
составлял 120 лет, а далее сократился до 70-80 лет. И может сокращаться и
дальше. Несущий в себе злое человек не должен жить столько же, сколько Адам
в Эдене. Но он должен быть "живой" -- все больше и больше увеличивать
полноту жизни в себе. Для этого ему необходимо Древо жизни. В каком
смысле? Это проясняют нам следующие два стиха.
"И услал его (вайишалхэhу) Господь Бог из Сада Эдена, чтобы возделывать
землю (эт hа адама), из которой он взят" (Б.3:23).
Слово "йишалхэhу" многогранно. Оно означает и "услал его" и "послал
его" и "отпустил его" (так фараон "отпускает" народ Исраэля на свободу).
Господь Бог дает Адаму новое задание, посылает его работать на Землю,
отпускает его жить не перед Его лицом, а самостоятельно, в самовольности,
как он того и хотел.
После греха Адама изменяется и рабочий план Бытия и трудовое задание,
данное человеку. Адам посылается трудиться на другой почве, "адама" -- не на
"адама" Эдена, а на той, из которой он взят. Взят же он, учат мудрецы, из
того места Земли, куда течет поток Прат, который непосредственно вытекает из
Сада, где он как раз и омывает Древо жизни. Человек услан на работу по
течению Прата, в истоках которого находится Древо жизни. Путь Прата
причастен к Древу жизни и в некотором смысле есть Путь Древа жизни, ведущий
в место земной работы человека, в своего рода земной Сад.
Посланный на Землю человек должен был быть накрепко связан с Древом
жизни по течению несущего плоды жизни Прата. Нельзя сказать, что Древо жизни
Адаму не дано, но нельзя и сказать, что оно дано ему. Древо жизни Адаму
следует вытрудить, подымаясь от земного Сада по Пути Прата в Эден -- по
второй половине дуги, от Земли к Небу. Новая земная работа человека и
состоит в том, чтобы, работая в земном Саду, он проходил плодоносный Путь,
направленный к Древу жизни, или, вернее сказать, совершал весь труд Пути
Древа жизни. В этом и состоит новый замысел Всевышнего на человека. Однако
человек способен опять исказить и этот замысел Всевышнего и, еще находясь в
Саду Эдена, "протянуть руку" и без труда прохождения Пути Ицавон, Пути
Прата, "взять" от Древа жизни. Этого-то и опасается ("как бы ни", "пэн")
Господь Бог.
Мы вплотную подошли к роковому моменту всей драмы первочеловека. По
тексту 23 стиха Господь Бог посылал, усылал, отпускал Адама на новую работу;
это Его действие обозначено словом "йишалхэhу". По тексту же последнего 24
стиха Господь Бог "изгнал" Адама из Эдена, что зафиксировано в другом слове:
"йигареш".
Изменение отношения Господа к Адаму и характера Его действия по
отношению к человеку -- налицо. Что же с Адамом случилось в Эдене еще?!
Помните, что из Сада Эдена вытекают четыре реки: Прат и три реки
падения. Человек должен был уходить из Эдена только по течению Прата. Но,
будучи свободным в выборе дорог своего ухода из Эдена, человек пошел по
рекам похоти, корысти, власти. Это-то и привело к "изгнанию" Адама.
Вспомним и то, что указанные три реки из Эдена суть порочные потоки
жизни, которые путают все представления о добре и зле, производят в душе
подмены мнимого добра. Но они еще и форсируют самоощущение самостности в
человеке. Уходя из Эдена путями душевных пороков, человек тем самым в
огромной степени усиливает Нахаша в себе. Он как бы перестает принадлежать
себе, питается обманчивостью Нахаша, становится существом всегда
самообманывающимся, да еще злым и темным. Господь предполагал отпустить
Адама из Сада, сохраняя его связь с Древом жизни по течению Прата. Теперь же
приходится хранить от посягательства изгнанного Адама не только Древо жизни
как таковое, но и сам Путь Древа жизни, которым в соответствии с замыслом
Бога должен идти человек.
"И изгнал человека и поставил впереди (ми кедэм) от Сада Эдена керувов
(эт hа керувим) и пылание меча обращающегося хранить Путь Древа жизни (дерах
эц hа хаим)" (Б.3:24).
Даже изгоняя человека из Сада, Господь Бог все же оставляет ему Путь
возвращения, Путь Древа жизни -- Путь, по которому он может и должен расти в
своей жизни и своей жизнью. Это все тот же плодоносный Путь Прат, но
"хранимый". В отличие от отосланного человека, который проходит Путь
сам, человек изгнанный способен испортить Путь Древа жизни. Чтобы
этого не случилось, Господь принимает меры -- ставит керувов и меч.
"Эт hа керувим" -- множественное число от слова "керув", (по
недоразумению переведенное на русский в единственном числе: "херувим";
правильнее, конечно, говорить "керувы"). Но почему в тексте сказано "эти
керувы", с определенным артиклем? Разве мы что-то уже знаем о них?
Тот текст Торы, который мы читаем, Исраэль получил после многих лет
блужданий по пустыне. Тем людям керувы были хорошо знакомы. Они прикрывали
своими крылами Ковчег Завета со скрижалями Закона. Керувы суть единственные
изображения, которые разрешены в Храме.
Раскрыть таинственную сущность керувов в таком разговоре, как наш,
невозможно. Мы лишь прикоснемся к этой теме. Керувы защищают слово Бога, их
двое, они с лицами детей, обращенными друг к другу. В первом приближении
можно, наверное, сказать, что керувы -- символ чистоты духа, передатчик
"духа святости", "руах кодеш". Керув также связан как с приношением жертвы,
принимает жертву, приносимую Богу, так и духовным движением души человека
внутрь себя, к тому Царству, которое есть внутри его.
После того, как сила религиозного слуха ослабла в человеке, Господь Бог
продолжает обращаться к нему через дух святости -- через пророчества и
откровения мысли, через Тору. Керувы -- те, которые несут и хранят Голос
Бога к человеку. В книге Теиллим (8:
3) сказано, что из уст младенцев Он устанавливает Свою силу. То есть
Голос Бога достигает слуха человека через уста керувов. Ослабленный
религиозный слух наш не способен непосредственно воспринимать Голос Бога, и
керувы дают людям слышимость. Проходя через керувов, Голос Бога обретает ту
чистоту, силу и ясность духа святости, которую человек уже способен
воспринять для руководства в жизни. Керувы указывают верное направление к
Царству Божьему, на Пути Древа жизни и в этом смысле хранят этот Путь.
Вся земная жизнь человека задумана находящейся перед Садом Эдена.
Впереди (или -- на востоке) от Сада поставлены керувы и меч, который
"обращается" (или "кувыркается") с лезвия на рукоятку. Периодически лезвие
этого меча вспыхивает и разит. Обращающийся меч хранит Путь Древа жизни тем,
что возвращает тело в прах, а душу -- Создателю.
Человек избрал Путь смертности, но как в конкретности выражалась бы эта
смертность, если бы он ушел из Эдена только по реке Прат, мы не знаем. Была
бы она такой мучительной, внезапной, часто случайной и жестокой? Во всяком
случае для порочно вышедшего из Сада человека стал необходим "меч
обращающийся", периодически производящий смену поколений, разящий смертью,
но и этим самым, перед лицом неизбежной и внезапной смерти, наводящий
человека на Путь. Хаотично кувыркающийся меч -- символ импровизационности и
зла и смерти в жизни человека. "Меч" этот создает ту трагедийность жизни,
которая либо рушит душу человека, либо загоняет его на Путь жизни. Это --
один из двух способов хранить Путь Древа жизни. Хранить и от покушающихся на
него, желающих его сломать, и хранить от того, чтобы он забылся, потерялся,
пропал в человечестве. Пламя "меча обращающегося" зовет человека к жертве и
покаянию.
Весь прочтенный нами рассказ Торы о человеке в Саду Эдена и об его
изгнании оттуда есть рассказ о том, как заложился, как состоялся, как
установился "дерах эц hа хаим", Путь Древа жизни в человечестве. Обязанность
человека на Земле -- искать, находить, делать этот Путь жизни.
Человек силится пройти этот Путь -- свой должный земной Путь -- не
потому, что ему дана такая заповедь, а потому, что он сам есть этот Путь, и
проходить Путь -- глубинная и неустранимая потребность души человека,
которую он, вообще говоря, не может не удовлетворять. Это ему, конечно,
далеко не всегда по силам, но потребность такая -- есть, и она не
описывается никаким формальным языком, в том числе и языком заповедей. Вся
практическая мудрость человека в конце концов сводится к постижению Пути
Древа жизни и его прохождения.
Очень приблизительно Путь Древа жизни можно определить как процесс
совершенствования глубинной и сокровенной человечности, накапливаемой в
трудах духовного роста и духовного служения -- как долгий путь духовных
блужданий по земной жизни. Первым движением на этом Пути можно считать
"опоясывание" Адама, то есть закрытие низменного и разделение высшего и
низшего в себе. Другое движение -- давать одежду Света, ту "кожу", на
которой может быть записано Научение, Тора. Еще дальше Путь Древа жизни
проложен от Адама к Моше (Моисею), к горе Синай, где для руководства на Пути
жизни будет получено Слово Божье. Двадцать шесть поколений -- десять от
Авраhама до Ноаха (Ноя), десять от Ноаха до Авраhама, шесть от Авраhама до
Моше -- потребовалось человечеству, чтобы накопить такой духовный опыт, при
наличии которого ему могла быть сообщена Тора. Два библейских тысячелетия до
Синая человек становит земной Путь и, наконец, Путь Древа жизни вырастает
перед ним. Тора не действенна без Пути Древа жизни, но и Пути Древа жизни
нет без Торы.
Задолго до Синая, Путь этот увидел Яаков (Иаков) в ночном видении.
Лестница Яакова установлена на Земле и ведет вверх, соединяет нижнее и
верхнее, нацелена в такое место Сада Эдена, где Адам не был, которого он не
знал. Это -- центр Сада, где растет Древо жизни, все еще растет, растет как
Путь становления духа человеческого, свободно волящего и идущего служить
Господу Богу.
Шестой день, в отличие от предшествующих Дней Творения, употреблен в
Торе с определенным артиклем (Б.1:31). Значит День этот был заранее
известен. Творение шло к Шестому Дню и в нем обрело смысл -- человека и его
дела. Смыслонаполненность всего содеянного в первые пять Дней зависит от
того, что происходит в Шестой День.
У каждого Дня есть свое назначение, и только для него характерное
течение Творения: свой особый аспект вечера и особый аспект утра. Седьмой
День, как и Шестой, назван с определенным артиклем (Б.2:2). Но о Седьмом Дне
не сказано: "и стал (вееhи) вечер, и стало утро". Вечер и утро в нем не
сотворены. Этот День не отделен от предыдущего Шестого Дня наступлением
темноты, в нем нет вечера. Он -- весь свет, в нем только свет дня,
переходящий из Шестого в Седьмой. Шестой и Седьмой Дни -- вместе, они
составляют некоторое единство. Более того, у Седьмого Дня есть свое особое