Неминуемые события произошли в марте 1959 года. Тибетцы опасались, что китайские власти готовят похищение и отправку Далай-ламы в Пекин. Такое уже осуществлялось в Кхаме и Амдо, когда важные ламы или местные лидеры вдруг мистически исчезали во время культурных программ или других мероприятий, которые были организованы китайцами и на которые они приглашали тибетцев. Обеспокоенность за безопасность Далай-ламы сильно возросла, когда китайское военное командование пригласило Его на театральное представление, которое должно было состояться в китайском гарнизоне 10 марта. Беспокойство еще больше увеличилось, когда китайцы потребовали, чтобы Далай-лама не сопровождался охраной, как это было положено по традиции. Народ Лхасы не допустил, чтобы Далай-лама попался на уловку китайцев.
10 марта произошла стихийная демонстрация: тысячи людей окружили летний дворец Далай-ламы — Норбулингку, чтобы не допустить Его на объявленное китайцами представление. В течение нескольких следующих дней в Лхасе проходили массовые собрания, на которых участники требовали, чтобы китайцы покинули Тибет и предоставили их стране полную независимость.
Далай-лама, опасаясь серьезных последствий массовых демонстраций, убедил разойтись большую толпу народа, собравшуюся перед Норбулингкой, и написал три письма командующему китайскими войсками, генералу Тань Ку-ан-сэню, стремясь успокоить китайцев и предотвратить грозившее насилие. Объясняя обстоятельства, в которых он писал эти письма. Далай-лама вспоминал в своей автобиографии:
“Я ответил на все его письма, чтобы выиграть время, остудить гнев обеих сторон и призвать народ Лхасы к выдержке. Моим моральным долгом в тот момент было предотвращение катастрофического столкновения безоружных людей и китайской армии”. [Dalai Lama. Ibid. P. 187]
Но несмотря на усилия Далай-ламы, вскоре после этих событий открытое столкновение в Лхасе все же произошло, и оно имело пагубные для тибетцев последствия.
Видя, что все попытки предотвратить открытую конфронтацию и кровопролитие оказались неудачными и что дальнейшее сотрудничество с китайскими властями с целью уменьшить их агрессивность более не имеет смысла, Далай-лама решил бежать в Индию, чтобы привлечь международную помощь для спасения своего народа. Он покинул Лхасу ночью 17 марта.
28 марта китайский премьер Чжоу Энь-лай опубликовал постановление Государственного совета о “роспуске” тибетского правительства. Далай-лама и его министры, находившиеся на пути в Индию, быстро отреагировали на это постановление, заявив, что новая администрация, сформированная в Лхасе, которая полностью контролируется китайцами, никогда не будет признана тибетским народом. После своего прибытия в Индию Далай-лама восстановил правительство в изгнании и публично заявил: “Где бы я ни был вместе с моим правительством, тибетский народ всегда будет считать нас тибетским правительством”.
Через несколько месяцев около 80 тысяч тибетцев с большим трудом достигли границ Индии, Непала, Бутана и Сиккима. Но многие не смогли сделать это.
В китайской “Белой книге” эти события стараются представить как дело рук тибетских реакционеров, которые с помощью ЦРУ организовали вооруженное “восстание”, против которых “решительно” были настроены народные массы, а Далай-лама “сбежал в Индию по принуждению”. Восстание, утверждают китайцы, охватило не более семи тысяч человек и было легко подавлено за два дня.
Такая трактовка событий далека от истины и опровергается даже самими китайскими властями. Так, согласно докладам китайской военной разведки, только в период с марта по октябрь 1959 года НОАК уничтожила 87 тысяч участников восстания в Лхасе и прилегающих к ней районах [Xiang Xingshi he Renwu Jiaoyu de Jiben Jiaocai. PLA Military District's Political Report, I960]. Нерешительная помощь ЦРУ восстанию всерьез началась только тогда, когда оно закончилось. Хотя эта помощь приветствовалась тибетцами, она все же была незначительной. Все свидетельства указывают на то, что восстание было массовым, народным и распространилось широко. Его жестокое подавление во всех регионах Тибета только еще раз подтверждает это.
Традиционное общественное устройство Тибета
И демократические основы его будущего
Введение
Китай всегда оправдывал свою политику в Тибете, рисуя мрачную картину жизни традиционного тибетского общества. Военное вторжение и оккупация рассматривались Китаем как “освобождение” тибетского общества от “средневекового феодального крепостничества” и “рабства”. Сегодня этот миф постоянно используется Китаем, чтобы оправдать собственные нарушения гражданских и политических прав в Тибете и парировать международное давление на Пекин с целью заставить его пересмотреть свою репрессивную политику в оккупированном Тибете.
Традиционное тибетское общество было отнюдь не совершенным и требовало изменений. Далай-лама и тибетские лидеры признают это. И это та причина, по которой Далай-лама приступил к осуществлению перспективных реформ сразу после того, как он получил светскую власть.
Но традиционное тибетское общество не было настолько плохим, как это старается представить Китай.
В любом случае по ряду причин оправдания Китая не обоснованы. Прежде всего, международное право не принимает оправдания такого рода. Непозволительно одной стране вторгаться, оккупировать, аннексировать и колонизировать другую страну только потому, что ей не нравится социальная система второй. Во-вторых, КНР несет еще ответственность за причинение страданий другому народу во имя свободы. В-третьих, уже начинали осуществляться необходимые реформы, и тибетцы сами способны провести их.
В своем докладе по Тибету в 1960 году Международная комиссия юристов заявила:
“Китайские утверждения, что в Тибете до прихода китайцев права человека не соблюдались, основываются на искаженных и преувеличенных сообщениях о жизни в этой стране. Выяснилось, что обвинения против тибетских “повстанцев” в изнасилованиях, грабежах и пытках были намеренно сфабрикованы. И в других случаях по этим или иным причинам информация не заслуживает доверия”.
Традиционное общество
В терминах социальной мобильности и распределения общественного богатства Тибет правомерно сравнивать с большинством азиатских стран. Далай-лама, глава духовной и светской администраций, определялся на основе системы реинкарнации, которая гарантировала, что правление в Тибете не будет наследственным. Большинство Далай-лам, включая Тринадцатого и Четырнадцатого, — выходцы из простых крестьянских семей из дальних частей Тибета.
Административные посты ниже Далай-ламы занимались равным количеством чиновников-монахов и чиновников-мирян. Хотя чиновники-миряне занимали посты по наследству (однако сами посты не являются наследственными), посты, занимаемые монахами, были доступны для всех. Большая часть чиновников-монахов формировалась на непривилегированной основе. Тибетская монашеская система обеспечивала широкую социальную мобильность. Монашеские организации доступны в Тибете для всех, и подавляющее большинство монахов, особенно тех, кто прошел путь от рядового до иерарха,—это выходцы из простонародья, часто из заброшенных деревень Кхама и Амдо: это потому, что в монастырях предоставлялись равные возможности всем занять любое высокое положение в зависимости от учености. В популярном тибетском афоризме утверждается следующее: “Если человек обладает знанием, то путь к золотому трону Гадена (символизирующему высшее положение в иерархии школы Гелуг тибетского буддизма) открыт для него.
Крестьяне, которых в китайской “Белой книге” навязчиво называют “крепостными”, обладали юридической самостоятельностью, часто подтверждавшейся наличием документов, в которых указывались их права. Любой из них мог обратиться в суд. Крестьяне имели право подать в суд на своих хозяев и обратиться по своему делу в высшие инстанции.
Мисс Дондуб Чходон родилась в семье, принадлежавшей к беднейшему слою населения независимого Тибета. Вспоминая в своей книге “Life in the Red Flag People's Commune” (“Жизнь до прихода китайцев”), она говорит следующее:
“Я принадлежала к тем, кого сейчас китайцы называют тибетскими крепостными... Нас было шестеро в семье... Наше жилище представляло собой двухэтажное строение, обнесенное со всех сторон стенами. На первом этаже мы держали домашнюю скотину: четырех яков, двадцать семь овец и коз, двух ослов. Наш земельный надел составлял четыре с половиной кхеля (0,37 гектара). У нас никогда не было трудностей с тем, чтобы прокормить себя. И в наших местах не было ни одного нищего”.
Во все времена тибетской истории закон, так же как и устоявшаяся традиция, запрещал землевладельцам наказывать крестьян и дурно обращаться с ними. Со времен царя Сонгцена Гампо (VII в.) многие тибетские правители издавали законы, основанные на “Десяти добротелях Дхармы”, то есть на этических принципах буддийской религии, которая требовала, чтобы правители покровительствовали своим подданным. В 1909 году Тринадцатый Далай-лама издал указ, согласно которому каждый крестьянин получал право в случае дурного обращения со стороны своего хозяина подать жалобу непосредственно Далай-ламе. Фактически в тибетском обществе недоброе поведение порицалось. Религиозная вера тибетцев в истинность сострадания препятствовала немилосердному поведению, касалось ли это людей или животных.
. Смертная казнь была запрещена в Тибете, а наказание физическим увечьем могла присуждать только центральная власть в Лхасе. В 1898 году в Тибете был принят закон, запрещавший такие формы наказания, исключая случаи государственной измены.
Вся земля принадлежала государству, которое наделяло ею монастыри и отдельных своих подданных, сослуживших ему службу. Со своей стороны, государство собирало с имущих налоги и использовало их в своих делах. Состоятельные миряне или платили земельный налог, или посылали одного мужчину из каждого поколения на государственную службу. Монастыри осуществляли религиозные функции для государства, а еще в большей степени были школами, университетами, центрами искусства, ремесел, медицины и культуры. Монастыри как высокоорганизованные образовательные центры были фундаментом традиционной тибетской культуры. Обучавшиеся в монастырях полностью содержались за их счет: им всем предоставлялось питание и жилье. Некоторые монастыри обладали значительной собственностью, некоторые, получив большие дарования, использовали их для своего развития. Другие же не имели ни первого, ни второго. Они получали лишь дары и пожертвования от своих почитателей и патронов. И отдельным монастырям часто не хватало этих средств, чтобы обеспечить всем необходимым большое количество монахов. Чтобы пополнить свои доходы, такие монастыри занимались торговлей и ростовщичеством.
Большая часть земли в прежнем Тибете находилась в руках крестьян, которые платили налог сельскохозяйственной продукцией непосредственно государству. Это было главным источником продовольственных запасов государства, которые затем распределялись между монастырями, армией и служащими, не имевшими какой-либо собственности. Некоторые крестьяне несли трудовую повинность, а некоторые были обязаны обеспечивать средствами передвижения государственных служащих и в некоторых случаях монастыри.
Землепользование было наследственным. Крестьянин мог сдавать землю в аренду или закладывать ее. И он мог быть лишен своей земли только в случае неуплаты налога или невыполнения трудовой повинности, которые были небольшими. Практически крестьянин имел права землевладельца и платил скорее натуральный налог, а не ренту.
Небольшая часть тибетцев, живших главным образом в провинции У-Цанг, были арендаторами. Они брали в аренду землю у крупных землевладельцев и монастырей и расплачивались с ними или оброком- или посылали одного члена своей семьи работать слугой или сельскохозяйственным рабочим. Некоторые из этих арендаторов становились управляющими владениями, обладавшими большой властью (именно за это китайцы приклеили им ярлык “агентов феодалов”). Другие выходцы из таких семей выбирали себе занятие по желанию. Они имели право заниматься торговлей или чем-нибудь другим, могли стать монахами или работать на своей собственной земле. Хотя они и считались арендаторами, они не могли быть лишены земли по желанию ее владельца. Некоторые из них были очень богаты.
Четырнадцатый Далай-лама намеревался осуществить перспективные административные и земельные реформы. Он предполагал, что крупные монастырские и частные владения будут выкуплены государством и розданы крестьянам. По Его указанию был создан специальный комитет по реформе, который уменьшил земельный налог с крестьян. Этому комитету было также поручено изучать жалобы крестьян на местные власти и предпринимать соответствующие меры. Далай-лама одобрил предложение об освобождении должников от долгов по представлению этого комитета. Крестьяне-задолжники были разделены на три группы: на тех, которые 1) не могли заплатить проценты или вернуть ссуду и освобождались от долга полностью; 2) не могли заплатить проценты из своих годовых доходов, но имели достаточно денег, чтобы вернуть ссуду, обязанных сделать выплаты в рассрочку; 3) разбогатели в течение нескольких лет и должны были вернуть ссуду и выплатить проценты в рассрочку. Далай-лама также приказал, чтобы в будущем без специального разрешения правительства с населения не требовали транспортного обслуживания. Кроме того, была увеличена плата за эту работу.
Голод и голодная смерть не были известны в независимом Тибете. Были, конечно, неурожайные годы. Но люди могли взять продукты взаймы у местной администрации, монастырей, крупных землевладельцев и богатых фермеров. С 1950 года китайский военный и гражданский персонал кормился из тибетских государственных продовольственных запасов и принуждал тибетцев продавать им их запасы зерна по номинальным ценам. “Свобода” тибетцев реально оказалась лишь правом на бедность. Палден Гьяцо, 61-летний монах, который бежал из Тибета в 1992 году, после 33 лет китайской тюрьмы и каторги сказал об этом очень лаконично: “Китайцы определенно преуспели в деле превращения богатого в бедного. Но они не помогали и бедным. Бедный стал еще беднее, и мы превратились в нацию попрошаек цампы (поджаренная ячменная мука — национальная пища тибетцев)”.
В своей книге “Тибет и его история” X. Ричардсон писал: “Даже коммунистические писатели должны были признать, что до 1949 года разница между богатым и бедным в Тибете не была очень большой”. И действительно, когда Ху Яобань в 1980 году сам увидел повсеместную нищету жителей Центрального Тибета, он заявил, что уровень жизни там, по крайней мере, должен быть доведен до уровня, существовавшего до 1959 года.
Демократические реформы
В 1959 году после своего бегства из Тибета Далай-лама восстановил свое правительство в Индии и начал ряд демократических изменений. Был учрежден парламент эмиграции — избираемая непосредственно народом организация народных представителей. В 1961 году Далай-лама подготовил проект Конституции будущего Тибета, при этом он стремился заручиться мнением тибетцев по этому вопросу.
В 1963 году подробный проект Конституции будущего Тибета был обнародован. Несмотря на сильное сопротивление, Далай-лама настоял на включении в нее статьи, которая гласит, что исполнительная власть, осуществляемая Далай-ламой, может быть передана Совету Регентов, если Народное собрание двумя третями своего состава после согласования с Верховным судом придет к решению о необходимости такой передачи власти в интересах государства.
10 марта 1969 года Далай-лама объявил, что ко дню обретения Тибетом независимости тибетский народ должен будет решить, какую систему государственного управления он хотел бы иметь.
В 1990 году в Конституции были сделаны изменения, усилившие роль Собрания народных представителей Тибета за счет увеличения числа его членов с 14 человек до 46. Также Собранию предоставлялись более широкие конституционные права, а именно, оно теперь выбирало калонов (министров), которые ранее назначались непосредственно Далай-ламой. Высшая правоохранительная комиссия должна была теперь рассматривать жалобы людей на действия администрации.
В январе 1992 года Далай-лама представил “Guidelines for future Tibet's Polity and the Basic Features of its Constitution”, где он заявил, что не будет “выполнять каких-либо обязанностей в будущем правительстве Тибета” и будет сам определять свою традиционную политическую позицию. “Будущее правительство Тибета,—сказал Далай-лама,— будет избираться народом на основе возрастного избирательного ценза”. Далай-лама также заявил, что в течение некоторого периода между выводом китайских оккупационных войск и вступлением Конституции в силу обязанности по управлению государством будут возложены на тибетских чиновников, которые сейчас работают в Тибете. Во время этого переходного периода будет назначен президент, которому Далай-лама передаст свою политическую власть и обязанности. Тибетское правительство в эмиграции прекратит существование ipso facto (“в силу самого факта”).
В руководстве по будущему политическому устройству говорится также следующее:
“Будущий Тибет будет миролюбивой страной, придерживающейся принципа ахимсы (невреясдения). Он будет иметь демократическую систему управления, в задачи которой будет обязательно входить сохранение чистой и здоровой окружающей среды. Тибет будет полностью демилитаризованной страной”.
Поэтому сейчас тибетцы борются не ради восстановления старой системы управления, как это утверждают китайцы. Продолжающиеся попытки Китая персонифицировать тибетскую проблему, ставя все в зависимость от статуса Далай-ламы, есть лишь увертка с целью скрыть основную причину тибетского народного сопротивления.
Права человека
Введение
Более 1,2 миллиона тибетцев погибли в результате китайского вторжения и оккупации. Сегодня трудно найти тибетскую семью, в которой не числился бы посаженным или убитым хотя бы один человек. Согласно Жигме Нга-бо, в “ходе репрессий 1959 и 1969 годов почти каждая тибетская семья пострадала тем или иным образом”. Эти факты говорят много о “демократической реформе”, которая, как утверждает Китай, была осуществлена для преобразования “темного, феодального, эксплуататорского общества” Тибета.
Независимый Тибет, конечно, не был примером совершенного общества. Но он никоим образом не был таким тираническим государством, каким является сейчас, когда там правят китайцы. Самые большие тюрьмы, которые были расположены в Лхасе, вмещали во все времена не более тридцати заключенных каждая. Но после китайского вторжения весь Тибет покрылся тюрьмами и трудовыми лагерями. Есть даже сообщения, что китайцы устраивали массовые уничтожения заключенных, чтобы держать их число в допустимых пределах.
Однако Китай продолжает утверждать, что со времени своего “освобождения” тибетский народ пользуется большой степенью свободы. Давайте обратимся к фактам.
Убийства и разрушения
Согласно китайским данным, в период с 7 по 25 октября 1950 года НОАК “уничтожила” более чем 5700 тибетских “солдат” и заключила в тюрьмы в различных областях Восточного Тибета две тысячи человек {A Survey of Tibet Autonomous Region. Tibet People's Publishingr House. 1984].
Существуют документальные свидетельства об избиениях, пытках, убийствах, бомбардировках монастырей и уничтожении целых лагерей беженцев. Большая часть этих сообщений подтверждена также документами, содержащимися в докладе Международной комиссии юристов 1960 года.
Согласно секретным китайским военным документам, за период с 1952 по 1958 год китайская армия подавила в Каньлхо, область Амдо, 996 восстаний, убив при этом десять тысяч тибетцев [Work Report of the llth PLA Division. 1952—1958]. В это время население другого района Амдо, Голока, сократилось из-за репрессий со 130 тысяч человек в 1956 году до 60 тысяч человек в 1963 году [China Spring. 1986. June]. Относительно событий в Амдо Панчен-лама сказал:
“Если бы кто-нибудь снял фильм о жестокостях китайцев в провинции Цинхай, то это был бы фильм ужасов. В районе Голок было убито очень много людей, а их тела были сброшены с горы в ущелье. Родственникам погибших солдаты сказали, что они должны праздновать, так как бунтовщики уничтожены. Их даже принуждали танцевать на мертвых телах. Вскоре после этого они также были расстреляны из пулеметов”. [Speech by the Panchen Lama at a Meeting of the Sub-Committee of the National People's Congress in Peking on Situation in Tibet. 1987. March 28]
При этом Панчен-лама подчеркнул:
“В Амдо и Кхаме народ был подвергнут невыразимым жестокостягл. Расстреливали по двадцать-тридцать человек... Такие акции глубоко ранили сердца людей”.
В результате карательных действий, последовавших после народного восстания в Лхасе 10 марта 1959 года, было убито за три дня от десяти до пятнадцати тысяч тибетцев. Согласно секретному докладу 1960 года Политического управления НОАК тибетского военного района, в период с марта 1959 по октябрь 1960 года только в Центральном Тибете было убито 87 тысяч человек [Xiang Xing-shi he Renwu liaoyu de Jiben Jiaocai. I960]. А согласно информации, собранной тибетским правительством в эмиграции, за период с 1949 по 1979 год население Тибета уменьшилось более чем на 1,2 миллиона человек.
| Причина смерти | У-Цанг | Кхам | Амдо | Всего |
| Пытки в тюрьме | 173 221 | |||
| Казнь | 156 758 | |||
| Гибель в бою | 143 253 | 432 705 | ||
| Голод | 131 072 | 342 970 | ||
| Самоубийство | ||||
| Побои | ||||
| Всего: | 427 478 | 480 261 | 299 648 | 1 207 387 |